Текст книги "Я подарю тебе меч (СИ)"

Автор книги: Jess_L

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Мы не для того столько добирались сюда, чтобы оказаться запертыми в каменных ловушках, – к ним подошел Геррик, за которым два воина тащили тщедушное тело, завернутое в черный плащ. – Да и завтра нас будет вдвое больше, чем сегодня, а послезавтра – втрое.

– Поставьте повозки полукольцом, так, чтобы все дома, в которых разместились люди, и все шатры оказались внутри, и пусть твои воины, Джакс, и твои, Геррик, охраняют получившуюся стену по очереди всю ночь, – решил Манс. Крепкие коренастые мужчины в косматых шкурах принялись растаскивать телеги и сани, и Манс, глядя, как замыкается вокруг полукольцо, подсвеченное огнями факелов и костров, понадеялся, что они переживут, по крайней мере, эту ночь и несколько следующих. На большее он не рассчитывал. Никакие укрепления их не спасут, если на них двинутся армии Семи Королевств, а это только вопрос времени. Бенджен и Джон до сих пор не вернулись, и ему некого было послать на переговоры. Он ничуть не сомневался, что его самого слушать никто из высоких лордов не будет. Оставалась Лианна. Но Мансу претила мысль использовать жену, а самому спрятаться за ней, как за живым щитом. Да, она была сестрой лорда Старка, и ее жизни в королевском войске, скорее всего, ничего не угрожало. Но Манс слабо верил в то, что закованный в доспехи собственной чести лорд Эддард Старк благосклонно отнесется к просьбе сестры пощадить своих вековечных врагов – одичалых. Он может просто запереть ее в Винтерфелле, прежде чем со всей доступной ему мощью обрушиться на них.

Манс приобнял Лианну за пояс, чтобы вместе с ней отправиться в башню. Верно, их ждут покои самого лорда-командующего, усмехнулся он про себя. Но тут на подготовленные вязанки сухого хвороста опустили маленький труп в черном плаще. Один из охотников подошел к костру, намереваясь его разжечь, и Манс отобрал у него факел. Пусть он дезертир и предатель, но этот старик когда-то был его братом. Его не должны сжечь молча, как павшую скотину.

– Я не помню, как его звали. – Мейстером в Сумеречной Башне был Маллен, хороший боец, хотя раны он лечил так себе. Имя мейстера Черного замка Манс тоже должен был бы слышать, однако в памяти ничего не всплывало. – Я не знаю, откуда он. – Семь Королевств велики, он мог быть откуда угодно, хоть из Дорна, в старости любая плоть сморщивается и любого цвета волосы седеют. – Но теперь его дозор окончен.

И он поднес факел.

3.

Они поднялись в башню, когда костер догорел. Спальня лорда-командующего была чисто прибрана, кровать застелена мехами. В очаг кто-то успел положить дров и разжечь огонь. Только еле уловимый затхлый запах свидетельствовал о том, что сюда несколько дней никто не заходил. Лианна подошла к высокому окну и открыла створки, впуская свежий ночной воздух.

– Если бы не Стена, отсюда были бы видны костры в лагере Тормунда.

Манс закрепил на стене факел.

– У старого плута все хорошо, – по крайней мере, подумал Манс, они должны на это надеяться. Небо за окном было уже черным, как плащ дозорного, но, в отличие от него, все усыпано блестящими звездами. В ясную погоду Иные обычно не нападают.

– Когда я смотрела на пламя, – проговорила Лианна, – мне вдруг показалось, что в нем летают драконы. Много драконов, маленьких… не больше стрекоз.

Она печально улыбнулась.

– Эймон, – вспомнил Манс. – Мейстера Черного замка звали Эймон. Тоже драконье имя.

– Джону бы понравилось.

Она все смотрела на почти невидимую в темноте черную громаду Стены, будто пытаясь просверлить ее взглядом. Манс догадался, что сейчас она думает не о Тормунде и не об умершем мейстере.

– Они вернутся. – Он положил ладонь на ее руку, лежащую на подоконнике, переплел свои пальцы с ее пальцами. – Твой сын и брат – умелые воины, и Игритт тоже. И Хаггон с Варамиром отправились им навстречу. Не сегодня-завтра они заявятся к Тормунду, вот увидишь.

Лианна потерлась головой о его плечо в ответ на утешение. На самом деле Манс думал, что эти двое – его пасынок и Бен Старк – где бы они сейчас не находились, были даже в большей безопасности, чем вольный народ здесь. За Стеной существовала только одна угроза.

Манс тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. На вещах, сваленных в кучу на полу возле кровати, притулилась его лютня. Он подошел и поднял ее. Провел большим пальцем по струнам – фальшивый звук заставил его поморщиться, – подкрутил колки и взял первый аккорд. Что бы ни ждало впереди, эта ночь им дана для отдыха – и любви. Он присел на кровать, поджав под себя ноги, пристроил лютню на колени и запел, глядя на жену:

У любви есть дар высокий —

Колдовская сила,

Что зимой, в мороз жестокий.

Мне цветы взрастила.*

Лианна слушала, стоя спиной к темноте за окном. Манс пел и любовался ее блестящими темными волосами, заплетенными в толстую косу, перекинутую на грудь, чистым лбом с четко очерченными линиями бровей. Он заметил, что ее ресницы затрепетали, и яркие губы чуть приоткрылись. Она распахнула и сбросила с плеч меховой плащ, прижала руки к вздымавшейся груди. Потом повернулась и закрыла окно, и толстые ставни отрезали их от всего, что было вчера, и что будет завтра. В эту ночь он играл ей самые красивые песни, которые знал, и те, что сочинил только для нее.

Сердце страсть воспламенила

Так, что даже тело

И в снегах бы не застыло,

Где кругом все бело.*

А потом он отложил лютню и обнял жену со всей бережностью к новой жизни в ее теле. Настало время для песни без слов, которую они исполнили вдвоем под громкий скрип старой кровати.

Лианна вскоре заснула, а Манс лежал, подложив под голову руки, и слушал ее ровное дыхание. Сон не шел. После короткой передышки возвратились тревожные мысли – опасность грозила со всех сторон, и Манс, как ни пытался, не мог просчитать, как им лучше действовать дальше, куда двигаться. Так в тщетных попытках уснуть он промучился почти до рассвета, когда узкая полоска между ставнями из черной стала серо-стальной, как лезвие меча.

С каждым следующим днем проблем становилось все больше. Ворота оказались слишком малы, чтобы сквозь них могли пройти мамонты, кроме самых маленьких детенышей. Великаны, некоторые из которых тоже могли протиснуться сквозь узкий ход разве что ползком, отказались бросать своих зверей, бывших для них главной ценностью. Им оставалась только одна возможность миновать Стену – отправиться на восток и обойти ее по мелководью Тюленьего залива, рискуя, что их заметят и атакуют вороны из Восточного Дозора.

– Может, их тоже мертвяки повырезали, – сплюнул Тормунд.

– Я бы не стал на это слишком рассчитывать.

Манс, скрепя сердце, отправил на восток отряды Джакса и Геррика. Они должны были передвигаться к югу от Стены и напасть на замок с тыла, чтобы дать возможность переправиться великанам. План был хорош, и другие вожди его одобрили, но Манса тревожило, что теперь у него осталось гораздо меньше воинов, способных защитить тысячи женщин и детей, постепенно расселявшихся вокруг Черного замка. В самом замке места давно не было, и вольный народ перемещался все дальше. Не обошлось и без стычек. Тенны, углубившись в отроги Северных гор, нашли два селения, принадлежавшие местным кланам, и разорили их. Когда до Манса дошла весть об этом, он только скрипнул зубами. Надежды на то, что никто из горцев не выжил, чтобы известить о нападении Винтерфелл, было мало. Потом, дальше к западу, отряд моржовых людей столкнулся с группой всадников в черном. Моржовые люди потеряли троих, двух ворон удалось подстрелить, но остальные ускакали на запад. Манс предположил, что это были разведчики из Сумеречной Башни, которых послали, чтобы узнать, что же произошло в Черном замке, и ломал голову над тем, вернулись ли они к сиру Деннису или же отправились к Неду Старку и Роберту Баратеону. Ему нужно было понять, с какой стороны ожидать нападения. И, наконец, когда в лагере Тормунда еще оставались не меньше пяти тысяч человек, это стало ясно. Орелл, главный среди оборотней в отсутствие Хаггона, подошел к Мансу, когда предутренний сумрак посветлел, и солнце показалось над деревьями.

– Сюда движется войско, – сказал он отрывисто. – Люди в железе и на лошадях. Знамена белые и золотые. Разноцветные. Много знамен.

Манс не удивился.

– Как они далеко? – спросил он.

– Мой орел вылетел отсюда перед самым рассветом.

Манс прикинул в голове расстояние и криво усмехнулся. Хорошо, что у них есть время подготовиться. Плохо, что этого времени совсем мало.

Комментарий к Часть 18. Черный замок

* – Манс снова поет канцоны Бернарта де Вентадорна.

========== Часть 19. Знамена ==========

1.

Королевское войско шло к Стене ускоренным маршем. Колонна из почти двадцати тысяч пехотинцев, лучников и всадников двигалась по Королевскому тракту непрерывно с раннего утра до позднего вечера. На холодном северном ветру развевались знамена Амберов, Гловеров, Карстарков, Мормонтов, Сервиллов, Толхартов, и других знатных родов: почти все дома Севера прислали своих воинов. Высоко реял синий стяг Арренов с расправившим крылья белым соколом и сине-красные флаги Талли. Но больше всего было белых знамен Старков с бегущим по ледяному полю серым лютоволком, а впереди всей колонны ехал всадник с развернутым золотым флагом, на котором вставал на дыбы коронованный олень дома Баратеонов.

Каждый день похода Эддард Старк бывал на ногах уже до рассвета и последним покидал седло. Он подолгу разговаривал со своими лордами, изучал то, что сообщали разведчики, посланные на запад – к отрогам Северных гор, на восток – к Долгому озеру и чащам Волчьего леса, и, конечно, на север. Он и ждал, и страшился вестей, которые подтвердили бы рассказ шестерых мальчишек-дозорных, ехавших теперь в составе его личного отряда. Вестей об Иных. Но шли дни, армия углублялась все дальше на север, не встречая на своем пути ничего необычного.

Заканчивалась вторая неделя их пути от Винтерфелла. День был ветреный, но теплый для осени на Севере, и копыта лошадей втаптывали сорванную ветром хвою и пожухлые листья в раскисшую от талого снега почву. Король ехал во главе войска в сопровождении двух королевских гвардейцев и дюжины солдат. Они расступились, давая деснице возможность приблизиться. Роберт бросил на Неда короткий взгляд исподлобья.

– Ну что, Старк, нашли твои разведчики хоть какой-то след тех мертвяков?

Нед был вынужден покачать головой. Король усмехнулся в бороду и проворчал:

– Говорил я тебе, что мальчишки придумали их ради красного словца. Им просто стыдно за то, что так перетрусили перед дикарями.

Нед сжал бока лошади, подстраивая ее шаг под резвую поступь королевского жеребца. Роберт быстро оправился от того шока, который они все испытали, слушая рассказ о событиях в Черном замке, и даже громогласно отрицал, что услышанное его испугало. Перед войском король заявил, что Черный замок был взят армией Манса Налетчика, и они идут на выручку Ночному Дозору. Иных он даже не упомянул. Нед не стал спорить хотя бы потому, что перспектива стычек с одичалыми воодушевляла солдат, тогда как война с нежитью могла устрашить даже храбрых. Хотя, насколько он разбирался в людях, Гренн и остальные дозорные не были похожи на лгунов, но они и в самом деле были очень напуганы. Не могло ли случиться так, что от страха они увидели то, чего вовсе не было?.. Но все же он возразил:

– Светлейший государь, в их рассказе столько подробностей, что их бы и не всякий менестрель придумал. Я продолжу посылать разведчиков. Рано или поздно они обнаружат мертвецов…

– Посылай. – Роберт резко взмахнул рукой, будто обрубая его дальнейшие слова. – Но единственными, кого они найдут, будут одичалые. Эти дикари – наша главная цель. Не забывай, что у них твоя сестра.

Лицо короля посветлело. Именно весть, которую Гренн рассказал под конец: то, что среди одичалых они встретили женщину, назвавшую себя Лианной Старк, и сподвигла Роберта пересмотреть свои планы, так что вместо Королевской Гавани собранные в Винтерфелле дружины отправились к Стене. Что и говорить, Нед и сам всей душой желал вернуть сестру и племянника, но его беспокоило то, с какой легкостью король счел не стоящими внимания остальные сведения, полученные от дозорных.

– Мы наконец-то породнимся с тобой, Нед, – король раскраснелся, то ли от верховой езды, то ли от своих мечтаний, его глаза заблестели. – Серсея отправится на плаху, а Лианна займет место подле меня, как и должно было быть с самого начала. Когда я спасу ее от плена у дикарей, мы с ней будем счастливейшими из людей в моем королевстве!

Нед вздохнул. Радужные картины, которые представлял себе король, совершенно не вязались с тем образом сестры, который сохранился у него в памяти. Иногда у Неда возникали сомнения даже насчет того, была ли она пленницей. Он слишком хорошо помнил, как пятнадцать лет назад явился спасать ее к Башне Радости, и что из этого вышло. Но сказал он только:

– Ты торопишь события. Подожди хотя бы, пока вы снова не встретитесь. Вы оба стали другими людьми. Эти пятнадцать лет, должно быть, дались ей нелегко.

– Как и мне, – упрямо сказал король. – Все эти годы я жил, будто в одной из семи преисподних, той, которая, должно быть, предназначена для таких обжор и кутил, как я. Проклятие, Нед, она будет рада мне так же, как и я ей, вот увидишь! Я осыплю ее сокровищами, окружу своей любовью, надену на ее прекрасный лоб корону, и она будет всегда рядом со мной, моей королевой!

Нед покачал головой. Когда Роберт входил в такой раж, спорить с ним было бесполезно. Но один вопрос он все же хотел для себя прояснить.

– А мой племянник? Джон, сын Лианны, какое место ты отведешь ему?

Дорога начала взбираться на холм. Роберт сжал коленями бока своего жеребца и послал его вперед. На мгновение замешкавшись, Нед догнал его.

– Мертвецам место ни к чему, – наконец, произнес Роберт. Нед почувствовал, как изнутри поднимается холодная ярость, от которой он будто заледенел.

– Роберт… – он не смог продолжить от душившего его гнева. Король бросил на него взгляд и, видимо, сообразил, что сказал что-то не то.

– Остынь, Старк, – буркнул он. – Ты сам слышал: эти юнцы в черном говорили о женщине, но ни словом не упомянули о мальчишке. Тебе уже пора бы признать, что он давно умер.

«Он не может быть давно мертвым, ведь в этом году он был в Винтерфелле!» Но Нед почему-то не смог заставить себя рассказать об этом королю. Вместо этого вечером на привале он разыскал Гренна и его товарищей. Молодые дозорные держались особняком. Они развели собственный маленький костер и сидели вокруг, ужиная немудреной походной едой. Когда они заметили приближающегося к ним Неда, то вскочили со своих мест и неловко, но истово поклонились. Кажется, они всерьез верили, что только вмешательство десницы короля спасло их от казни за дезертирство. И они искренне хотели быть ему в чем-то полезными. Но, когда Нед, вызвав в памяти облик Джона, каким он запомнил его в то мгновение в Винтерфелле, когда они оказались лицом к лицу, описал его, тщательно избегая называть какие-либо имена, дозорные только переглянулись и покачали головами.

– Мальчик лет пятнадцати, невысокий, худощавый, темноволосый, с серыми глазами? – переспросил Гренн, наморщив лоб. Он пожевал губами, но затем решительно махнул головой. – Нет, м’лорд. Прощения прошу, но никого такого я среди одичалых не встречал. – Он оглянулся на своих товарищей и добавил: – Никто из нас не встречал.

Нед подумал, что разочарование, которое он испытал, все-таки отразилось у него на лице.

– Но это еще ничего не значит, м’лорд, – встрял тощий лопоухий Пип, – их там тысячи было, этих одичалых. Мы ж не знакомились со всеми подряд, – он хохотнул, но, встретив взгляд Неда, смутился и посерьезнел: – Наверняка этот парнишка где-то там, среди них и был.

Нед кивнул, коротко поблагодарил и вернулся в свой шатер. Там он разложил карту на походном столе, но, сколько ни вглядывался в сложную вязь дорог, холмов и узких северных речушек, пытаясь продумать дальнейшие действия огромного войска, мысли все время возвращались к одному: что же могло случиться с его племянником?..

2.

Чем дальше войско продвигалось на север, тем уже становился Королевский тракт. К западу от него вздымались Северные горы, с востока подступал густой лес, чьи вековые сосны и страж-деревья образовывали преграду, почти такую же высокую, как гряда холмов. Многочисленные ручьи и речушки текли с гор в Долгое озеро, через них были переброшены горбатые каменные мостики, иногда настолько узкие, что всадникам приходилось ехать друг за другом, по одному в ряд. Колонна сильно растянулась.

Погода тоже начала портиться. Похолодало; к вечеру пошел мокрый снег, с каждым часом все сильнее. Он ложился на плечи белым воротником, облепливал волосы и бороду, застревал в ресницах. Нед сморгнул холодную влагу, вытер лицо рукой. Покосился на короля – тот ехал чуть впереди, грузно ссутулившись в седле. Припорошенный снегом меховой плащ делал его похожим на белого медведя, такие звери, по слухам, жили за Стеной. Позади, вполголоса ругая северную погоду, следовали телохранители. За ними Нед мог разглядеть от силы два ряда воинов, дальше лица и фигуры становились неразличимыми в мельтешении снежных хлопьев. Намокшие и отяжелевшие знамена обвисли, да так и застыли негнущимися складками.

После того, как передняя часть колонны миновала мост через Последнюю реку, Нед отправил Алина с маленьким отрядом подыскать место для лагеря. Первым поставили королевский павильон из золотой ткани, блестевшей в свете факелов и костров даже в такое ненастье. Потом – личный шатер лорда Старка, снежно-белый, как сугроб свежевыпавшего снега. И очень скоро заснеженная поляна между рекой и Волчьим лесом заполнилась шатрами и палатками.

На ужин лорд Эддард был приглашен за королевский стол, так же как лорды Амбер, Гловер, Карстарк и Мандерли, возглавлявшие собственные большие дружины. Все они отдали должное жареному на вертеле быку и превосходному борскому из королевских запасов. Ночь миновала спокойно, но наутро, когда Нед только поднялся и слуги отправились за завтраком, в шатер с поклоном вошел Алин:

– М’лорд десница!

Вид у гвардейца был растерянный и встревоженный.

– Что-то случилось, Алин?

– Да, м’лорд. Прощения прошу, что отвлекаю вас, м’лорд, но меня послал Джори. Варли пропал.

Варли тоже был одним из гвардейцев Старков. Нед нахмурился.

– Как пропал? Куда? Его искали?

Алин виновато повел плечами.

– Том говорит, что Варли, вроде, собирался к палаткам Гловеров, там у него знакомец был, перемолвиться словечком. Но когда он не вернулся утром, Джори послал меня за ним. У Гловеров его не видели.

В груди шевельнулось нехорошее предчувствие. Если верить рассказу молодых дозорных – а Нед не мог себе позволить быть настолько беспечным, как Роберт, и не видел причины им не верить, – то где-то в окрестностях Черного замка обретались несколько сотен мертвецов. И каждый день перехода уменьшал расстояние между ними и войском. Как быстро могут передвигаться мертвецы и какова вероятность того, что они уже где-то рядом?..

Нед мотнул головой. Этого он все равно не знает, и узнать пока не может. Сперва нужно думать о насущном.

– Немедленно начните поиски, – велел он.

В таком тревожном состоянии он принялся за свой завтрак, быстро его закончил и отправился к Роберту. Короля пришлось уговаривать отложить выступление, но даже к полудню Варли не нашли, и Роберт приказал сниматься с лагеря.

– Твой парень просто напился пьяным и замерз где-нибудь в сугробе, – сказал он ворчливо. – А то и вовсе веселился у обозных шлюх, да и заснул там. Глядишь, явится как миленький, когда протрубят рога.

Но Варли так и не появился. Эддарду скрепя сердце пришлось согласиться с тем, что глупо держать целое войско из-за одного человека. Вдоль всей колонны были разосланы гонцы с приказом воинам не отставать от строя во время движения, а вечером не покидать лагерь поодиночке. Но на следующее утро пропал Том.

– Мы только отошли за хворостом для костра, – сказал Десмонд, его ближайший приятель, чье простое крестьянское лицо было искажено тревогой и горем. – Я шел впереди, он сзади: вдвоем в ряд по лесу-то не пройти. Он часто всякие забавы придумывал. Вот и сейчас сказал: давай, будем идти в ногу, след в след. Ну, мы так и пошли. А так-то получается, что только свои шаги слышишь. Ну, я и думал, что он за мной идет, а оборачиваюсь – и нет его. Все вокруг обыскал – а дальше в лес побоялся идти…

Он ссутулился и опустил голову.

– Ты правильно сделал, – успокоил его Эддард, хотя сам спокойствия совсем не испытывал. Он добавил, обращаясь ко всем гвардейцам: – Повторяю свой приказ: лагерь не покидать. Пикеты усилить.

Проходя этим вечером по лагерю, Нед заметил, что страх начал сказываться. Люди группами сидели у костров и переговаривались тихими голосами, у всех под рукой было оружие. Даже заворачиваясь в плащ перед тем, как уснуть, солдаты прижимали к себе мечи.

Эддард сам спал вполглаза, положив руку на рукоять меча. И, когда перед самым рассветом за тонкими стенками палатки послышались громкие крики и звон оружия, мгновенно проснулся.

3.

Небо из черного стало мрачно-серым. Правда, плотные облака на востоке даже не порозовели, и было ясно, что солнца днем можно не ждать, но снегопад прошел. Когда Эддард в сопровождении двух гвардейцев достиг границы лагеря, сумятица уже улеглась. При приближении десницы солдаты расступились, и его взгляду предстали двое мужчин, с всклокоченными волосами и бородами, одетые в потрепанную кожу и меха. Оба были темноволосыми, волосы одного из них были изрядно просолены сединой. Их никак нельзя было принять за мертвецов, но вполне можно было перепутать с одичалыми. Вплоть до того мгновения, как оба опустились перед ним на колени и с достоинством, несмотря на прорехи в одежде, склонили головы.

– Лорд Эддард Старк! Взываем к Хранителю Севера и к королевскому правосудию!

Нед порылся в памяти и вспомнил имя старшего из мужчин.

– Лорд Брандон Норри, встаньте. – Норри были маленьким, бедным, но гордым кланом, живущим в Северных горах почти на границе Дара. Брандон Норри, морщинистый и худощавый, с внимательным и усталым прищуром темных глаз, поднялся. За ним встал и его молодой спутник. – Что за беда привела вас?

– Истинная беда, милорд, – кивнул Норри. – Одичалые.

С этими словами в воздухе повисло напряжение. Солдаты прекратили переговариваться между собой и вытянули шеи, прислушиваясь; от ближайших палаток подошли еще любопытствующие, образовав вокруг горцев большое кольцо. Всем хотелось послушать про врага, не таящегося в ночи и убивающего исподтишка, а такого, которого можно поразить мечом при свете дня. Нед не удивился. Раз одичалые заняли Черный замок, налеты на поселения северян следовало ожидать.

– Расскажите, что произошло, – велел он.

– Милорд, я и мой младший сын Оуэн – единственные, кто уцелел из всего нашего клана. – Норри скорбно склонил голову. – Его давно пора было женить, и мы отправились к Флинтам, чтобы посвататься к одной из внучек старого лорда Торгена. Крепость я оставил на своего старшего, его тоже Брандоном зовут. Звали, – он сморгнул. – Я нашел его, когда мы вернулись. Он был еще жив, хотя утыкан стрелами больше, чем еж иголками. Он успел сказать – их было много. Столько, сколько мы еще не видели. И они пришли ночью. Когда протрубили рога, они уже окружили крепость и подожгли ее. Мой мальчик и все родичи дали им славный бой, но силы были слишком неравны. Мы нашли и других мертвецов, тех, кто не успел обгореть в пожаре, – почти всех, кто был в крепости. Но и дикарей они захватили с собой немало, не меньше дюжины – все в рогатых бронзовых шлемах и с щитами из черной вареной кожи.

Норри распрямил спину и с угрюмым видом скрестил руки на груди.

– Наш клан издревле обитал недалеко от Застенья. Мы привычны к налетам. Но такого я не помню даже по рассказам своих дедов, которые я слушал, когда еще игрался деревянным мечом. Такого бесчинства не видели земли Севера с тех пор, как Артос Несокрушимый развеял орду одичалых, убив их короля Раймунда Рыжебородого. Не иначе, как в Ночном Дозоре снова все заснули, как во времена Спящего Джека. Мы похоронили своих мертвецов, а потом я сказал Оуэну: идем в Винтерфелл. Только Старки смогут защитить нас и весь Север, отомстить за мертвых и вызволить из плена живых, если кого-то из женщин дикари забрали с собой. Мы приготовились к долгому пути, но боги, видимо, услышали нас и послали сюда всю королевскую армию.

Норри пошатнулся, это движение выдавало, насколько его тело было подточено горем и усталостью. Сын поспешил поддержать его, но старик отвел его руку и снова выпрямился.

– Милорд, наш клан столетия жил в мире под королевской властью и защитой Старков и платил подати. Мы просим и требуем королевского правосудия, защиты для тех, кто еще, возможно, жив, и возмездия за наших убитых.

Эддард сжал пальцы в кулак, стараясь не дать воли гневу. Если бы Роберт не тянул так с выступлением к Стене, этих жертв можно было бы избежать.

– Ваши мертвые будут отомщены, – медленно проговорил он. – Джори проследит, чтобы вам принесли еду и все необходимое, чтобы вы могли привести себя в порядок. Я немедленно доложу обо всем королю.

По счастью, ему не пришлось будить Роберта; тот уже сидел за походным столом и завтракал хлебом и мясом, запивая их большим количеством эля.

– Светлейший государь, – Эддард поклонился, – у меня новости, не требующие отлагательств.

– Сядь, – велел король. Повинуясь его жесту, прислуживавший ему сквайр метнулся за складным табуретом для лорда-десницы. Король сам наполнил второй кубок и подтолкнул его Неду. – Пей и говори.

Пить Эддард не стал. Выслушав в его изложении рассказ лорда Норри, король лишь нетерпеливо взмахнул рукой.

– Теперь ты видишь, Нед, кто наши враги. Мертвецы? Ха! Мертвецы спокойно лежат себе в могилах, попомни мое слово. Живая нечисть куда хуже. Мы должны идти прямо к Черному замку и уничтожить гадов, пока от них не начал страдать весь Север.

Эддард был с ним полностью согласен, если бы не одно “но”.

– У них, возможно, есть пленные. И Лианна, – напомнил он.

– Найди способ ее выручить, – буркнул Роберт, снова утыкаясь в свой кубок. – Ну там, переговоры им предложи. Пообещай, что примешь их условия, если они ее выдадут, а потом – нападем.

Эддард поморщился.

– Это обман.

– Обман, говоришь ты? – взвился Роберт. – Да, обман! Но мы воюем не с рыцарями, а с дикими зверьми. Прекрати быть таким закостеневшим в своем благородстве, лорд Эддард Старк.

Неду нечего было на это возразить, и он лишь наклонил голову в молчаливом согласии.

– Принеси карту, – приказал Роберт сквайру, смахивая со стола тарелки прямо на покрытый ковром пол, – и передай всем лордам приказ явиться в мой шатер. Будем разрабатывать план атаки.

========== Часть 20. Живые и мертвые ==========

1.

Стоило им спуститься с холма, как погода начала портиться. Над головой нависли тяжелые тучи, предвещавшие к ночи сильный снегопад. Промозглый воздух пробирался под слои меха и кожи, и Джон в попытке согреться обхватил себя руками, засунув ладони в подмышки. Они втроем шли гуськом по узкой тропинке. Когда Джон оборачивался, то видел Игритт, закутанную до самых глаз, так что только рыжие вихры выбивались из-под капюшона; за ее спиной черной тенью маячил Бенджен. Призрак убежал далеко вперед. Джон не мог его видеть, но чувствовал исходившую от него тревогу. И когда они, наконец, достигли озера, он понял ее причины. Лед у берега был взломан, и тел под ним больше не было. Белый лютоволк обнюхал снег, испещренный следами разной степени давности, и оскалился.

– Они поджидают нас где-то впереди? – спросил Бенджен. Игритт настороженно оглядывала прибрежный лесок, держа лук с наложенной на тетиву стрелой наготове.

– Не знаю. – Джон подумал, не стоило ли возвращаться другой дорогой, но этих мест он не знал. С Призраком, правда, опасность заблудиться им не грозила, но, ища обход в поросших лесом холмах, они рискуют потерять драгоценное время. Кроме того, Джон не чувствовал уверенности в том, что этот прием избавит их от встречи с мертвецами. Те могут быть где угодно. Даже могут уйти куда-нибудь своей дорогой и оставить их в покое, правда, Джон подозревал, что с тем же успехом мог бы мечтать о том, что за Стеной его встретит Роберт, раскаявшийся в убийстве его отца, будет молить о прощении и вернет отцовскую корону. – Будем надеяться, что нет.

Джон проверил Черное Пламя в ножнах за спиной. Как ни странно, он почти не ощущал страха. Скорее, будоражащее кровь предвкушение. Если мертвецы все же неподалеку, ему представится случай проверить волшебную силу оружия его предков.

– Идем.

Над ними уже кружили первые редкие снежинки, они таяли от теплого дыхания, но постепенно снег становился плотнее и гуще, налипал на сапоги, заставлял замедлять шаг. Но они упорно шли до самой темноты. Джон был готов идти и дальше – то и дело касаясь разумом Призрака, он видел почти так же ясно, как днем, но Игритт вдруг дернула его за рукав.

– Я дважды чуть не улетела головой в сугроб. Я-то не оборотень. А спать и тебе надо.

Стоило остановиться, и Джон почувствовал страшную усталость. Тропа, по которой они шли, уже полностью скрылась под снежными сугробами. Даже с чутьем Призрака найти дорогу в темноте было непросто. Подошел Бенджен; шаг его был по-прежнему тверд, но дыхание, тяжелое и неровное, выдавало, что и он утомлен.

– Привал?

– Привал, – кивнул Джон.

Они разгребли снег на выбранном для ночевки пятачке, защищенном от ветра сухостойными соснами и плотным кустарником, и развели костер. Припасов осталось совсем немного. Они съели по горбушке черствого хлеба и паре полосок сушеного мяса; потом Бенджен с Джоном срубили одну из сосен и добавили в костер бревна, чтобы горел ровно и долго. Дядя принялся точить меч. Игритт клевала носом, завернувшись в меха, Джон уже думал прилечь рядом с ней, с наветренной стороны от костра, как вдруг Призрак насторожил уши. Белый лютоволк редко подавал голос, разве что рычал еле слышно, но теперь во всей его позе сквозила тревога: голову он вытянул вперед, хвост оттянул назад, и застыл, выжидая. Джон потянул меч из ножен. Бенджен, глядя на него, тоже вскочил с оружием в руках.

– Иные? – спросил он одними губами. Игритт отбросила шкуру и схватилась за топор.

– Нет, – Джон покачал головой. – Не знаю, кто, пока. Но не ходоки и не упыри, на них бы Призрак реагировал совсем по-другому…

Не успел он договорить, как из-за деревьев появились волки. Четыре серых зверя вышли один за другим и чинно расселись, стараясь держаться подальше от костра и людей. Они казались бы большими, не будь тут лютоволка, который вдвое превосходил размерами самого крупного из них. Один из волков коротко и приглушенно провыл, будто испрашивая разрешения приблизиться. Призрак махнул хвостом, его напряженность исчезла. Джон тоже расслабился, разглядев волков. Одного, по крайней мере, он знал хорошо: Серую Шкуру, зверя Хаггона. Трое других, скорее всего, принадлежали Варамиру, его ученику. Маленький и невзрачный, как мышь, он был уже сильным оборотнем и контролировал сразу трех зверей. Подобное не запрещалось, но Джон, встречая эту троицу на сходках оборотней, каждый раз удивлялся про себя. Волки – гордые звери, и привязать к себе трех сразу было, как жениться одновременно на трех женщинах. Далеко не каждый волк такое потерпит.