Текст книги "Я подарю тебе меч (СИ)"
Автор книги: Jess_L
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
– Не можем, – ответил старик, когда Джон спросил это вслух. – Этот дар и наши знания – опасное оружие, но им одним нельзя уничтожить белый холод. Но не бойся. Сюда они не войдут.
Он шептал так тихо, что Джон садился совсем рядом с ним, чтобы не упустить ни слова. К виду старика он быстро привык, и тот уже не вызывал оторопи. А вот Игритт он не понравился.
– Он хитрый, – заявила она в первый же день, когда они ужинали рагу из ячменя и рыбы – рыбу они поймали в подземной реке, а горстью ячменя из своих летних запасов поделились с ними Дети Леса. – Не знаю, бог ли он, но позвал он тебя сюда не просто так. Ему что-то от тебя надо.
«Мне тоже кое-что от него надо», – подумал Джон. Он не забывал о мече, явившемся ему в сновидении, но старик – его двоюродный прапрапрадед, подумать только! – о нем не заговаривал. У Джона даже мелькнула грустная мысль, что, может, та часть сна – про меч – была вовсе не вещей… Вслух же он только возразил:
– Тогда уж, от всех нас.
– Нет, – Игритт качнула головой, – мы – и я, и твой дядя-ворона, ему неинтересны.
И она ушла наверх. С тех пор она спускалась в пещеру только, чтобы поесть вместе с Джоном и Беном, а остальное время проводила у входа или снаружи, исследуя окрестные холмы.
Бенджен тоже отнесся к старику настороженно.
– Если это Бринден Риверс, как он сам говорит, то он был лордом-командующим Ночного Дозора. Считалось, что он погиб во время вылазки за Стену, но раз это не так, то, значит, он – дезертир.
Джон остро взглянул на дядю.
– А если его, как и меня, что-то позвало сюда? Что-то более важное? Как ты можешь судить его, не зная всех обстоятельств?
Бенджен пожал плечами, но остался. Даже иногда присоединялся к их с лордом Бринденом беседам, когда старик не выказывал недовольства этим.
О древовидении они больше не говорили. Но Джон не чувствовал себя разочарованным, ведь темой их бесед, в основном, была история Семи Королевств и, в особенности, королей Таргариенов. Лианна много рассказывала сыну о Севере и Старках, но о королях-драконах она знала намного меньше, и, в основном, это были сказания и легенды. Теперь же перед ним был живой свидетель и участник великих событий.
– Как вы попали в Ночной Дозор?
– Я выбирал между честью и благом государства. Перед королем был такой же выбор. И оба этих решения привели меня на Стену.
Он часто облекал свои мысли в такую форму, что трудно было понять, что именно он имеет в виду, но в этот раз в ответ на недоуменный взгляд Джона пояснил:
– Когда умер мой племянник, король Мейкар, разгорелся спор о наследстве. Двое его старших сыновей к тому времени тоже умерли. Правда, они и при жизни не отличались качествами, подходящими для наследников престола: один был пьяницей, второй – безумцем. Первый оставил после себя слабоумную дочь, второй – младенца, который мог унаследовать безумие отца. Третий сын Мейкара к тому времени принял обеты мейстера Цитадели и отказался снимать их с себя. Оставался четвертый сын, тот, что стал впоследствии королем Эйгоном, пятым этого имени. Но он не устраивал многих лордов – ведь в юности он служил оруженосцем у простого межевого рыцаря, странствовал среди простонародья и нахватался там многого из того, что не к лицу принцам. Великий совет, созванный мною, чтобы избрать нового короля, погряз в спорах. И тут пришло письмо от еще одного моего племянника. Эйниса, сына Деймона Черное Пламя.
– Я слышал о Восстании Черного Пламени, – сказал Джон, когда старик умолк, чтобы перевести дух. – От матери.
– Значит, ты знаешь, что мой сводный брат Деймон Уотерс возомнил, что имеет больше прав на престол, чем наш законнорожденный брат Дейрон. И все потому, что наш отец, король Эйгон, четвертый этого имени, настолько явно предпочитал его всем своим другим детям, что подарил ему Черное Пламя, фамильный меч династии Таргариенов, который принадлежал когда-то самому Эйгону Завоевателю. Хорошо. Тогда мне не придется рассказывать тебе, как восстание, которое поднял мой братец, раскололо страну надвое и чуть не обескровило ее. Я не мог допустить этого во второй раз. Поэтому я ответил Эйнису со всей любезностью, приглашая приехать и обещая, что Великий совет рассмотрит его претензии на трон. А когда он приехал, я велел обезглавить его. Чтобы никто больше не смел устраивать восстаний. А ты, что сделал бы ты на моем месте, Джон Таргариен?
– Не знаю, – Джон сглотнул. Он не понимал, зачем старик спрашивает его мнение. Не все ли ему равно, что о нем подумают через столько-то лет? Но сказать, что поступил бы так же, он в любом случае не мог.– Закон гостеприимства священен…
– Королем тогда избрали Эйгона. И первым его указом был смертный приговор мне. За то, что мой обман, хотя и послужил благу государства, запятнал самого короля, и за нарушение законов гостеприимства. Но в Семи Королевствах преступникам обычно предлагают заменить смертную казнь службой в Ночном Дозоре, и этот выбор был предложен и мне. А если бы тогда ты был избран королем вместо Эйгона, Джон Таргариен, сделал бы ты то же самое?
Взгляд единственного красного глаза старика жег огнем. Джон хотел было соврать или ответить уклончиво, но понял, что не сможет.
– Да. Он поступил верно.
Он ждал, что лорд Бринден разгневается на него, но тот только усмехнулся.
– В тебе есть сталь. Это хорошо. Продолжим. Однажды лорд Ясеневого Брода созвал турнир…
– Он что, испытывает меня? – спросил Джон Бенджена, когда старик уснул, а они на короткое время поднялись к входу в пещеру. – Он рассказывает мне про какое-нибудь важное событие из прошлого, послужившее поводом войны или восстания, или еще как-то повлиявшее на судьбу королевства, а потом начинает допрашивать: а как бы в таком случае поступил я сам? Зачем он это делает?
Бенджен помолчал, вглядываясь в дымку, прятавшую искривленные холодными ветрами деревья, и в хмурое небо над ними. Оно было пустым – уже давно они не видели ни одной птицы, кроме воронов. С охотой тоже было неважно. Джон заметил Игритт: она сидела на камне в полусотне ярдов ниже по склону и остругивала тонкую прямую ветку, чтобы пополнить свой запас стрел. Джон помахал ей, она махнула рукой в ответ, но не подошла.
– Думаю, он проверяет, какой бы из тебя вышел король.
– Что? – Джон поперхнулся от неожиданности. Он уже приучил себя к мысли, что никогда королем не будет. Или почти приучил. – Зачем ему это?
Бен пожал плечами.
– Не знаю. Может, ему просто приятно вспоминать прошлое в твоем обществе. Он правил Семью Королевствами многие годы, и власти у него было побольше, чем у иных королей. Говорили, что он правил при помощи магии и шпионов. Даже загадка такая была: «Сколько глаз у Кровавого Ворона? Тысяча и один».
Бен снова на мгновение умолк, а потом продолжил:
– Но что я знаю точно – нам нужно уходить. Мы здесь уже больше двух недель, если я не сбился со счета. За это время могло произойти что угодно. Ни Манс, ни Иные ждать не будут. Я не имею понятия о том, что за помощь была обещана тебе в твоих снах, но самое время попросить о ней или уйти без нее.
Джон печально кивнул. Он уже решил про себя, что не будет ни о чем просить.
– Мы отправимся завтра. Я только попрощаюсь.
3.
Ночью ему вновь приснился меч. Золоченый эфес лежал в ладони так привычно, будто Джон держал его в руках каждый день с раннего детства, и приятно холодил пальцы. Потребовалось усилие, чтобы вспомнить – это только сон, и такого меча у него нет, и никогда не будет. И как только он подумал об этом, клинок исчез. «Это жестоко», – прошептал Джон. «Жестоко?! – закаркали из темноты вороны. Джон даже не удивился тому, что понимает их. – Ты еще не видел, что такое жестокость. Но ты увидишь». Они взлетели, заметались вокруг него, и неожиданно Джон оказался в самом сердце снежной бури, страшнее которой ему не приходилось видеть. Верх и низ смешались, с неба с грохотом падали камни и глыбы льда, а земля вздымалась волнами, уходя из-под ног. Вокруг метались и кричали люди. Джону показалось, что он разглядел мать, тянущую к нему руки, она пыталась идти, но ее сносило ветром огромной силы. За ней скакал Манс, но лошадь под ним вдруг превратилась в ледяной истукан, так, что он не смог удержаться на ее твердом и скользком крупе и упал. Затем Джон увидел, как Тормунда придавило снежной лавиной, и тот тщетно пытался выкарабкаться из-под нее. Среди этого хаоса уверенно и бесшумно скользили белые тени и так же уверенно убивали. Вдруг один из них повернулся в сторону Джона. Их взгляды встретились. Джон ощутил нечеловеческий холод синих сверкающих глаз, который, казалось, дошел до самого сердца. И он не сразу заметил, что Иной держал в руке какой-то предмет, алый, как пламя, так что казалось странным, как порождение холода может касаться его и не обжечься. Но тут Иной поднял руку, и Джон взглянул в еще живое, но искаженное агонией лицо Игритт. Из глаз потекли слезы и тут же замерзли на щеках, покрывая их ледяной коркой. Джон выхватил свой маленький тонкий клинок, но не смог достать им тварь. Иной даже не стал вынимать свое ледяное оружие. Будто танцуя, сделал два шага назад, прикрываясь головой девушки, как щитом. Черты Игритт на глазах тускнели, волосы покрывались инеем. Джон сделал выпад, вновь не достигший цели, еще один. Иной почему-то не нападал, только уворачивался, так легко, будто перед ним был ребенок, вооруженный палкой. Джону даже показалось, что на прозрачно-голубых губах промелькнула усмешка. Он отбросил маленький клинок и закричал от собственного бессилия и отчаяния:
– Меч! Мне нужен меч! Дайте мне меч!
Что-то коснулось его ладони. Он сжал пальцы, надеясь вновь ощутить витую рукоять, но это оказался не меч, а маленькая сухая рука, похожая на когтистую птичью лапу.
Один из Детей Леса стоял над ним с факелом. Он пропел короткую фразу, и Джон понял, что его зовут следовать за собой.
Лорд Бринден все так же сидел на своем бледном троне, сплетенном корнями чардрев. Перед ним на земле лежала куча истлевших тряпок.
– Ворота открыты, – проскрипел он вместо приветствия, буравя Джона взглядом единственного глаза. – Их нужно закрыть, пока не поздно.
Не понимая, о каких воротах идет речь, Джон только заморгал. В голове крутились слова, которые он спросонья никак не мог сложить во фразы так, как ему представлялось правильным. Если просто сказать: «Я ухожу», не обидит ли это старика? Но лорд Бринден сам прервал его сомнения:
– Тебе нужно уходить. Вам всем нужно уходить. Идите к Стене как можно быстрее.
«Так это он говорил о воротах Черного замка!» – догадался Джон. Наверное, Манс не стал дожидаться его возвращения и повел вольный народ к Стене. Зная характер отчима, Джон даже не слишком удивился. «Но кто открыл им ворота? Неужели они смогли договориться с Ночным Дозором?» Что ж, чем быстрее он отправится в путь, тем скорее получит ответ на свои вопросы. Джон опустился на одно колено. Вольный народ смеялся над поклонщиками, но он видел, как кланялись королю лорды в Винтерфелле, и теперь ему показалось уместным сделать это самому. В конце концов, этот древний старик, почти вросший в чардрево, – живое божество, и поклониться ему – совсем не то же самое, что поклониться другому человеку. И еще, возможно, ему хотелось показать этому Бриндену Риверсу, на чьих костях почти не осталось плоти, но который умудрился сохранить поистине королевское достоинство, что он тоже смыслит в хороших манерах.
– Да, я знаю, – сказал он. – Мы отправимся на рассвете. Я пришел попрощаться.
– И получить обещанный дар.
– Что? – Джону показалось, что он ослышался. – Я ничего не просил…
– Ты кричал так громко, что переполошил всех воронов в пещере, – усмехнулся старик.
– Но это было во сне!
– В снах иногда содержится больше истины, чем в реальности, – сказал лорд Бринден. – Разверни.
И он едва заметным движением подбородка указал на обмотку из тряпок, скрывавшую какой-то длинный и узкий предмет. Ткань расползалась от ветхости под руками, но, когда Джон развернул сверток, у него перехватило дыхание. Перед ним был меч из его снов.
Старые кожаные ножны скрывали лезвие, даже в тусклом свете факела было видно, что позолота на эфесе и гарде стерлась, а рубин потускнел почти до черноты. Но когда Джон вытащил клинок – темный, почти черный, покрытый узором из волнистых разводов, то сразу узнал его. Было в мече и кое-что, чего он не помнил из снов – на концах гарды и на навершии, сильно сглаженные временем, но вполне различимые, скалились драконы.
Джон осторожно приподнял меч. Повернул клинок – темная сталь не блестела, будто ее поверхность была подернута дымкой. Подумав, что клинок покрылся от времени налетом, Джон коснулся острия, но тут же одернул палец. Порез мгновенно набух кровью.
Из сплетения бледных корней раздался сухой смешок.
– Не нужно хватать его за острие. Это не палка и не кочерга. Нет меча острее, чем валирийский меч.
– Валирийский меч, – с благоговением повторил Джон. Валирийская сталь была бесценна, за Стеной никогда не видели ничего подобного. Да и в Семи Королевствах многие лорды отдали бы за подобный меч все свое состояние. – У него есть имя?
– Да, есть.
Старик надолго замолчал, и Джон уже испугался, что тот внезапно заснул, когда снова раздался тихий бесстрастный голос:
– Род Таргариенов издревле владел двумя валирийскими мечами. Эйгону Драконовластному принадлежал клинок, именуемый Черным Пламенем, а его сестра Висенья сражалась Темной Сестрой.
Джон кивнул. Это он знал.
– Последним владельцем Черного Пламени был Деймон, прозванный так же, как его меч – Черное Пламя. А Темной Сестрой владел Эймон Драконий Рыцарь. А потом они оказались утеряны.
– Не совсем так. После Эймона Темной Сестрой владел я.
– Так этот меч – Темная Сестра? – спросил Джон.
– Нет.
Старик снова замолчал, но на этот раз его молчание было недолгим:
– Черное Пламя после Деймона достался его сыну Эйнису, и он увез его в Эссос. Это было неприятно вдвойне: и то, что фамильный клинок оказался на чужбине в руках мятежников, и то, что с его помощью они и дальше могли обосновывать свои якобы имеющиеся права на престол Семи Королевств. И когда Эйнис выдвинул свою кандидатуру перед Великим Советом, я в ответном письме настоял на том, чтобы меч он взял с собой. Так он и сделал. Золотые плащи по моему приказу схватили его, а меч передали мне.
– Значит, меч вернулся Таргариенам?
– Нет. Тогда я еще не был зеленым провидцем. Но зеленые сны мне снились с самого детства. Вещие сны. И, когда я в казематах Красного замка дожидался, чтобы молодой король Эйгон решил мою участь, мне приснился один из таких снов. Я не буду пересказывать его тебе, хотя до сих пор хорошо его помню. Достаточно будет сказать, что в этом сне мне открылось многое из того, что уже случилось, и что еще произойдет в будущем. Мне привидилось пробуждение Иных, и я понял, что должен принять обвинительный приговор Эйгона и отправиться к Стене, не пытаясь по дороге сбежать и уплыть в Эссос, как мне предлагали верные воины из моего отряда Вороновых Зубов. И должен взять с собой меч. Но не свой. Чтобы у мира и у меня была надежда на победу, я должен был взять с собой за Стену Черное Пламя, меч королей и их наследников. Эйгон разрешил мне взять с собой в Ночной Дозор мое оружие, а я с помощью преданных мне людей подменил мечи. Темная Сестра осталась в Королевской Гавани, и как и куда она впоследствии исчезла, я не знаю.
«Черное Пламя! И он дарит его мне!» От этой мысли у Джона закружилась голова. Держать в руках меч своих прославленных предков – о таком он раньше только грезил, понимая, что его мечтам не суждено сбыться. Но они сбылись – потому что этот древний старик когда-то тайком забрал фамильный меч королей Вестероса. Если бы не это… этот меч мог бы достаться его отцу. И он, возможно, смог бы победить Роберта. Охватившее Джона радостное возбуждение спало. Кроме того, вспомнил он, в эту пещеру его привело вовсе не желание получить фамильное наследство.
– Этот меч, – он поднял его повыше, рассматривая клинок со всех сторон. – Им… можно убить Иного?
– Мои видения говорят, что да. В Рассветной битве люди сражались мечами из драконьей стали, и Иные не смогли устоять перед ними. Но я давно уже не веду свои битвы тем оружием, которым сражаются люди, и в последний раз брал в руки меч задолго до того, как Иные двинулись на юг от Земель Вечной Зимы. Так что тебе самому предстоит испытать его.
– Да, – проговорил Джон хрипло, – я испытаю его.
Он вернется с чудесным мечом к своему народу и защитит их. И белый холод больше не будет собирать среди них свой урожай мертвецов, и люди не будут больше бояться, что их близкие вернутся к ним с почерневшими руками и синими глазами, горящими жаждой убийства. Джон благоговейно поцеловал рукоять с трехглавым драконом.
– Спасибо, – прошептал он. – За это я отдал бы что угодно.
– Поосторожней с такими словами, – прошептал лорд Бринден, – если ты не готов исполнить то, о чем говоришь.
– Я готов, – твердо ответил Джон. – Если я могу чем-то отблагодарить вас…
Он запнулся, сообразив, что сказал глупость. Ничего из того, что он мог бы сделать, никакая вещь, которую он мог бы достать, не нужна богу – живому трупу, вросшему в дерево и питающемуся его соками, в ожидании дня, когда и он сам окончательно одеревенеет. Поэтому Джон очень удивился, услышав ответ лорда Бриндена:
– Можешь.
– Чем же?
– Ты уже один раз был в Винтерфелле. И еще там будешь. Приведи мне того человека, которого ты увидишь первым на стенах замка, и мы будем квиты.
«В Винтерфелле?» Джон захлопал глазами.
– Не думаю, что я там когда-нибудь окажусь снова…
– Окажешься.
Джон заколебался. В конце концов, что он теряет? Кого он может увидеть первым, приближаясь к замку, в который даже не собирался ехать? Какого-то стражника? Но тем не менее он спросил:
– Зачем вам этот кто-то?
– Свой меч я отдал тебе, но одним клинком Иных не победить. Мне нужен ученик, которому я мог бы передать свои знания. Я нашел его и выбрал среди всех людей, но не могу позвать его, как тебя, просто послав сон. Он слишком опутан традициями и условностями общества, в котором живет, ему не дадут откликнуться на мой зов. Я, конечно, могу воздействовать на него и другим способом, но это будет весьма болезненным. Так ты выполнишь мою просьбу? – шепот лорда Бриндена был тише вздоха, но так настойчив, что Джону казалось, что он звучит прямо у него в голове. И Джон решил отбросить сомнения. Ведь его нежданно обретенный родич не сделал ему ничего, кроме добра.
– Выполню. Даю слово.
Обязательство было произнесено и принято. Джон приладил ножны с мечом на спину – клинок оказался слишком длинным, чтобы он мог носить его на поясе, – и наклонил голову, прощаясь со стариком в черных одеждах, восседавшем на белом троне.
– Будь осторожен, – загадочно произнес напоследок лорд Бринден. – Чем большего ты стремишься достичь, тем выше может быть цена.
Один из Детей Леса проводил Джона обратно к месту, где были разложены его спальные меха.
Джон собрал вещи и разбудил Бенджена и Игритт. Вместе они вышли из пещеры и стали спускаться по склону, где к ним присоединился Призрак. Но, когда редкие низкорослые деревца уже почти скрыли за собой черное отверстие, Джон обернулся и смерил его хмурым взглядом. Из головы никак не выходил вопрос: что же он все-таки пообещал?..
Комментарий к Часть 17. Старый бог
Вся история меча Черное Пламя в фике придумана мной. Если он всплывет когда-нибудь в каноне, то скорее всего в связи с Золотым отрядом и Эйгоном Богоспасенным, а у Риверса может оказаться только Темная Сестра. Но в фике мне показалось символичным, чтобы Джон получил именно меч Эйгона.
========== Часть 18. Черный замок ==========
1.
Сломанные ворота висели на огромных ржавых петлях, открывая вход в ледяной туннель, освещенный несколькими факелами. Было уже за полдень, но в тени Стены всегда царил сумрак. Манс стоял, постукивая пальцем по одной из створок, и глядел, как вольный народ по одному проходил внутрь. За воротами их ждало спасение, о котором все они столько мечтали. Но невзирая на это, Манса терзали беспокойные мысли. Поток людей, саней и домашних животных казался бесконечным. Сколько потребуется времени, чтобы они все смогли перейти на другую сторону, и будет ли у них это время?..
За плечом Манс услышал легкий скрип шагов по снегу. Лианна подошла и, будто почувствовав его настроение, нежно коснулась его руки. Он сжал ее ладонь и притянул жену к себе. Мимо них как раз проезжали сани, запряженные упряжкой собак, ею правила женщина в тюленьей коже, сзади шли еще две женщины, смуглые и черноглазые, они вели за руки таких же смуглых и темноглазых детей, а двух совсем крохотных младенцев привязали за спиной. И все, даже младенцы, заулыбались при виде своего короля и его возлюбленной.
Но Манс оказался не одинок в своих опасениях.
–Мы так и за месяц не управимся! – зычно проговорил Тормунд, приближаясь в ореоле снежной пыли, взметавшейся вверх при каждом его шаге. – И надо ж было проклятым воронам такой узохонький лаз в этой своей Стене устроить. Может, разломаем его пошире, а?
– Да, а потом за нами стройным рядом в эти широкие ворота войдут Иные, – с раздражением бросил ему Манс. – Ты бы думал, что говоришь.
– Хар-р-р, – Тормунд прицельно сплюнул на одну из ледяных глыб, из которых состояла Стена, будто надеялся так ее разрушить. – Ну, мы бы потом обратно все сложили…
– Ничего бы не вышло, – вмешалась Лианна. – Стена – это ведь не только камни и лед. Это магия. Древняя магия, о которой мы и представления не имеем. И не сможем восстановить, если разрушим хоть кусок.
– Мудрая у меня жена, – Манс нежно улыбнулся ей и крепче прижал к себе. – Я знаю, что мы сейчас в уязвимом положении, Тормунд. Но ничего не поделаешь. Мы будем переправляться, как есть, пусть даже на это действительно уйдет месяц. – Что вполне могло статься, при том, что у них с полсотни тысяч человек наберется, а сколько скота, телег и саней, никто и не считал. – Часть воинов уже прошла за Стену, они будут следить, чтобы к нам не подобрались незамеченными какие-нибудь уцелевшие вороны или королевские войска. А тебе и твоему отряду придется остаться в арьергарде, чтобы растянувшаяся колонна не стала легкой добычей для Иных.
Тормунд снова сплюнул.
– Ладно. Я с сыновьями буду тут приглядывать, чтобы никто мимо ворот не прошел. Вы там тоже не расслабляйтесь, – он кивнул на туннель. За ним находился Черный замок, опустевшая твердыня Ночного Дозора, в башнях которого селились те, кто уже успел проехать через ворота. Впрочем, даже сейчас места в постройках всем не хватало, и вокруг них стали разбивать походные шатры. – Теперь и оттуда на мертвецов нарваться можно.
Он повернулся и направился к лагерю, из которого продолжала вытекать река вольного народа. Лианна подняла на Манса встревоженный взгляд:
– Он прав. Мертвецы, убитые и вставшие в Черном замке… куда бы они ни пошли, в любую ночь могут вернуться.
Манс ласково потрепал ее по щеке.
– Мы разожжем костры и выставим стражу. Я и не собирался расслабляться, что бы старый разбойник не говорил.
Он надеялся немного успокоить жену, но почувствовал, что ее тревога не прошла.
– Как думаешь, почему они не стали ломать ворота? – тихо спросила она.
Манс не стал переспрашивать, кто эти «они», это было ясно. Он и сам задумывался о том же.
– Решили, что мы справимся сами, – невесело улыбнулся он. – На самом деле нельзя исключать того, что они попытаются прорваться, пока мы держим ворота открытыми. Поэтому так важно охранять оба лагеря. И придется попытаться на ночь закрыть ворота или хотя бы загородить их.
– Людям это может не понравиться.
– Они поймут. Двигаться растянутой колонной ночью подобно смерти.
Лианна повернулась в его руках и передвинула свой маленький меч, который носила за поясом, так, чтобы он не мешал их объятию. Тепло ее тела он чувствовал даже сквозь слои кожи и железа.
– Тебя беспокоит что-то еще, – она сузила глаза, пристально рассматривая его лицо. – Что-то, что не имеет отношения к мертвецам.
Какие красивые у нее глаза, подумал он, как думал уже очень много раз за те неполные пять лет, что они были вместе. Темно-серые, цвета тонкого льда на спокойной воде, но их взгляд, обращенный к нему, всегда был полон тепла. Он провел пальцем, чуть касаясь черных пушистых ресниц, а потом легонько отвернул ее голову.
– Что ты видишь?
– Это какое-то испытание? – она выгнула брови. – Я вижу Стену. Так же, как и ты.
– Верно. Но что она значит – для тебя, меня и всех наших людей?
– Спасение, – медленно проговорила она. – Защита.
– Да, – он кивнул. – Даже если там тоже окажутся мертвецы, мы все так долго пытались ее преодолеть, прорваться на ту сторону, что кажется, что бы ни ждало нас впереди, все будет лучше, чем то, что мы оставляем за собой. По крайней мере, так кажется большинству.
– Но не тебе?
Манс прикусил губу. Не стоило пытаться от нее это скрыть.
– Я вижу границу, за которой все меняется. Здесь я – Король-за-Стеной, а ты – моя жена. А стоит пройти по этому туннелю между ледяных глыб несколько десятков ярдов, как ты станешь леди Старк, сестрой лорда Винтерфелла, а я – дезертиром.
– Но я всегда была Старк, – мягко проговорила она, – дочерью и сестрой лордов Винтерфелльских, и раньше тебя это не смущало. И твоей женой я останусь, где бы мы ни находились – к северу от Стены или к югу.
– Когда Нед Старк укоротит меня на голову, ты во второй раз станешь вдовой.
Она так резко вздрогнула в его руках, что он тут же пожалел о вырвавшихся словах.
– Я поговорю с ним, – лицо ее было напряжено. – Нед не станет это делать, если я попрошу его.
– Конечно. – «Когда начинается битва, на слова уже времени не остается». Но это он не стал произносить вслух.
Солнце садилось. Поток людей из лагеря, разбитого на краю леса, стал иссякать, и вокруг шатров начали зажигаться костры. Даже с большого расстояния было видно, как Тормунд и его сыновья объезжали лагерь, проверяя, все ли готово для отражения внезапной атаки.
Когда последние на сегодня люди прошли в ворота, Манс вытащил факел из гнезда:
– Пойдем. Может быть, для нас еще осталась кровать в какой-нибудь келье. Старая скрипучая штуковина, служившая ложем кому-то из моих бывших братьев, свидетельница его одиноких ночей и несбыточных грез. Покажем ей, что для нее бывает и иное применение.
Лианна засмеялась. Они ступили под ледяные своды. За их спиной четверо парней ворочали тяжелые створки, пытаясь их закрыть, а еще двое тащили толстое бревно, чтобы приладить его вместо засова.
2.
Двор Черного замка был полон вольного народа. Мужчины распрягали из повозок и саней лошадей и быков, женщины разжигали костры. Из арсенала доносилось бряцанье оружия: там разбирали мечи и щиты, принадлежавшие Ночному Дозору. Какой-то парень перевесился через узкое окно-бойницу на верхнем ярусе Королевской башни и махал руками своим приятелям внизу, а еще трое или четверо карабкались по лестнице на Стену. К Лианне подскочила Рябинка, ее маленькая воспитанница, и дернула за куртку:
– Я разложила твои спальные шкуры, Волчица, наверху вон того замка, – она указала на башню лорда-командующего, – там такие большие окна и много красивых вещей. Скажи, ведь это взаправдашний, настоящий замок? И мы все будем в нем жить? Как южные лорды и леди?
Лианна погладила девочку по волосам.
– Сначала да, пока все не перейдут на эту сторону Стены, а потом, наверное, мы поселимся где-нибудь в другом месте.
Манс, улыбаясь, посмотрел на жену. Беременность придала ей мягкости и умиротворенности, не изменив ее сути – так внезапно стихший ветер превращает хлещущую снежной крупой метель в мягко падающие белые хлопья. Он никогда не уставал любоваться ею: и в бою или на охоте, когда она скакала и сражалась бок о бок с ним, и когда она лечила больных и раненых, нахмурившись, так, что вертикальная складка прорезала лоб, сшивала края раны или помешивала готовящуюся мазь, и когда она, обнаженная, лежала рядом с ним на шкурах в шатре, освещенная лишь теплым мерцающим огнем жаровни. И сейчас он неохотно отвел от нее взгляд, когда к нему подошел Джакс – один из вождей, чьи воины первыми прошли ворота.
– Мы обыскали все строения и не нашли больше ни одной живой вороны. Только труп какого-то старика, вон там, – и он указал в сторону птичника. – Уж не знаю почему, ходоки его не забрали. Старый был, видать, слишком.
– Или умер после того, как они ушли, – Манс покосился на темнеющее небо. – Его нужно сжечь до ночи.
– Геррик с двумя из своего отряда занялся этим.
– Это, наверное, был старый мейстер. Жаль. Мейстеры в Семи Королевствах пользуются уважением. Мы могли бы отправить его с посланием к Роберту Баратеону.
– Не нужно было отпускать тех молокососов, – Джакс сплюнул и сердито воззрился на Лианну. Та прямо встретила его взгляд, положив руку на пояс рядом с рукоятью меча, и Манс быстро вмешался:
– Хватит. – На том, чтобы отпустить тех шестерых, настояла Лианна, но он с ней был согласен. Вреда в этом он никакого не видел, а мальчишек было жаль. Вновь оказавшись в замке Ночного Дозора, Манс слишком хорошо вспомнил все, что сам пережил в стенах Сумеречной Башни. – Джакс, от них нам все равно не было бы никакой пользы. Король и его лорды не станут слушать зеленых новобранцев.
– А теперь у нас и вовсе никого нету. Вот куда они могли все подеваться? – Джакс в некоторой растерянности повел плечами. – Не верю я, что вот прям всех мертвецы порешили. А то, что ж это получается, у нас воронами всегда детей пугали, а на самом деле только дунь, и нет их?
– Нападение было неожиданным, и им не дали времени подготовиться, – тихо проговорила Лианна. – Вольный народ давно сражается с белыми ходоками и никогда о них не забывал, а здесь за тысячелетия знания о них стерлись из памяти и остались лишь в детских сказках.
– Продолжайте искать, – добавил Манс. – Раз кому-то удалось спастись, то выживших может быть и больше. Посмотрите в подземных туннелях. И выставьте охрану. Дозорные постарше и поопытней могли не просто броситься в бега, а отправиться в Восточный Дозор или Сумеречную Башню. Нам совсем не нужно, чтобы они неожиданно нагрянули с подкреплением.
– И что мы будем делать, если нагрянут? – Джакс, нахмурившись, оглядел многолюдный двор. Четыре башни, две из которых уже начинали разваливаться, и несколько бревенчатых строений были разбросаны у подножия Стены, как будто их выронил из своих огромных ручищ какой-то рассеянный великан. С юга, востока и запада в просветах между домов был виден только заснеженный лес, вокруг замка не было никаких укреплений. – Может, велеть всем собраться в башнях, их хоть можно как-то защитить?
