Текст книги "Айрин, графиня из Бездны (СИ)"

Автор книги: Izzi Genius

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

– Ясно – поникла девочка. Она поняла, что поиграть с фонарём вволю не получится.

– К счастью – продолжил отец – нам этот катализатор достаётся даром. Это та жидкость, которую мы выпариваем из слизи скрабов. Я тебе потом покажу, как изготовить топливо для фонарей. Но помни – Гленн поднял палец – сами фонари стоят очень дорого. Поэтому обращайся с ним аккуратно. Да и вообще, давай сначала обучим тебя счёту.

Через три дня Аури умела считать и складывать до пяти. При этом она могла сосчитать только монеты разных достоинств – она давала им имена и так считала. Гленн после очередного урока, злой и раздраженный до крайности, заявил, что с неё пока и этого довольно, а остальному её научит мать.

Но это время должно было наступить нескоро. Фабрику нельзя было покидать в течении первых трёх лет работы. Сам Гленн виделся с Лин в специально отведенных для этого комнатах. Он подробно рассказывал Айрин, как мать по ней скучает, и какие новости передает, но от этого не становилось легче. Шел месяц за месяцем, минул год, потом второй – а Аури все скучала по маме.

Как-то утром, когда зимнее солнце светило особенно ярко, а небо было кристально чистым, Гленн велел дочери одеться потеплее и вывел на прогулку. Подняв мост, они направились на север, в ту сторону, что была за обрывом. Сюда Айрин ещё не ходила.

– Знаешь, куда мы идём?

– Нет – помотала головой девочка.

– А я – знаю – ответил отец и довольно рассмеялся.

– Ну пааап!

– Сейчас увидишь, тут недалеко.

Оказалось, они шли к озеру. Оно было скованно льдом и припорошено снегом. Гленн смахнул с одного из поваленных на берегу деревьев снег, усадил дочь и достал из сумки странного вида лезвия с креплениями.

– Знаешь, что это?

– Нет – помотала головой Аури – А ты – знаешь!

Отец рассмеялся и потрепал дочь по голове.

– Это – коньки. Чудеснейшая вещь. Позволяет бежать быстрее, чем куорги.

Он принялся пристегивать лезвия к сапогам Айрин, а затем – к своим. Разглядывая лезвия, Айрин не представляла, почему они должны сделать её быстрее. Но раз отец сказал, значит так оно и будет.

Только Аури ступила на лёд, как вся её уверенность улетучилась. Вместо твердой, уверенной опоры её ноги ощущали лезвия коньков, которые упирались в лёд. Коньки были невероятно острыми.

– Да на них же стоять невозможно! – девочка обеими руками вцепилась в руку отца – Папа!

Гленн лишь рассмеялся и уверенно покатился вперед, следя за тем, чтобы дочь не отпустила его руку.

– Мамочки! – завизжала Айрин, когда отец начал набирать скорость. Колени у неё подогнулись и она буквально повисла у отца на руке. Увидев, что дочь сейчас сорвется, Гленн остановил разбег.

– Сейчас ты будешь стоять, а я буду держать тебя за руку. Постепенно я буду руку убирать.

– Нет! – замотала головой Аури – Нет, нет, нет!

– Даже странно, как сильно ты боишься упасть – улыбнулся отец.

Через пару минут Айрин стояла, широко раскинув руки, согнув ноги в коленях, и боялась вздохнуть. Отец разжал пальцы, удерживающие дочь за край одежды, и та осталась одна.

– Я стою!

– Молодец – похвалил отец – Теперь понемногу переноси вес и отталкивайся.

Аури попробовала, не удержала равновесия и тут же растянулась на льду. Оказалось, падать были и вполовину не так страшно, как представлялось. Даже вообще не страшно, если разобраться. Поднявшись, она снова попробовала сделать шаг, балансируя руками.

– Нужно отталкиваться – подсказал отец.

Айрин оттолкнулась, не отрывая ног ото льда – и поехала. Широко распахнув глаза от восторга, с открытым ртом, Аури оттолкнулась ещё, и ещё, и ещё – и не удержавшись, снова упала на лёд.

Поднявшись, она с радостью посмотрела на отца.

– Ты видел? Я ехала. Я ехала!

Гленн, смеясь, заскользил к дочери.

– Я же говорил, тебе понравится.

С этого дня Айрин ходила на озеро каждый день. Вскоре она уже ничуть не уступала отцу в мастерстве, и выигрывала в гонке, что они устраивали. Видя успехи дочери, Гленн придумал новую игру.

– Я буду стоять на берегу и кидать снежками.

– Кидать снежками? А я?

– А ты должна будешь уворачиваться.

Поначалу было легко. Гленн кидал неспеша, навесом, и требовалось лишь слегка изменить направление. Но на втором круге снежки стали лететь быстрее. На третьем Гленн кидал их с замахом. Первый же снежок сбил девочку с ног. Второй и третий – тоже. Но Айрин оценила скорость, которую давала ей скольжение, и уже на второй день, разгоняясь, уходила от большинства бросков отца. Тогда тот ввел новое правило – если дочери удастся проехать отмеченный участок без попаданий, то они меняются местами. Когда у Аури получилось это впервые, она забросала отца снежками ещё до того, как он вышел на лёд. После этого Гленн заявил, что ему больше нечему учить Айрин, и стал уделять больше внимания охоте, собирательству и Первой Полосе. Дни становились всё короче, ночи – длиннее и холоднее, поэтому времени оставалось все меньше. В предпоследний, третий месяц зимы солнце и вовсе будет выходить на три-четыре часа, и к этому времени следовало подготовиться.

Теперь каждый день Гленн старался выделить время на тренировку с Аури. И чем меньшее его было, тем меньше Гленн жалел свою дочь. Почти каждый вечер на теле Айрин появлялся новый ушиб или синяк.

– У зверей нет жалости – говорил Гленн, раскручивая своё копье – Они не знают милосердия. Они не протянут тебе лапу из уважения к твоей доблести или храбрости. Всё, что им нужно – убить тебя, как можно быстрее.

И он бил, рубил, колол, менял копьё на меч, меч – на дубину, дубину – на кинжалы, а Айрин прыгала, уворачивалась, скользила и в свою очередь била и колола. У отца было много оружия, и Аури училась отбиваться от каждого.

– Не забывай про ритм!

– Следи за своим телом!

– Бей в точку!

Иногда девочке надоедало заниматься, и она не старалась. Отец тут же замечал это. Удары становились быстрее и жестче, выпады попадали в более мягкие и незащищенные места, а скорость атак так увеличивалась, что Айрин начинала задыхаться уже через пару минут боя.

– Ты что думаешь! – кричал отец, атакуя снова и снова – Звери дадут тебе передохнуть? Думаешь, увидят, что у тебя нет настроения, и предложат посидеть на пеньке?

И Аури начинала сражаться в полную силу. Но однажды она не выдержала. У неё не получалось отбить ни одного выпада, ни одной атаки, и она за пять минут получила с десяток ударов. Каждый злил её всё сильнее и сильнее. В конце концов она швырнула копье на землю.

– Хватит! Мне надоело! Мы тренируемся, и тренируемся, и тренируемся, и я получаю больше ударов здесь, чем в Лесу! Лес меня вообще не трогает! Да он мне и не нужен! Если хочешь, я буду сидеть дома и не выходить со двора, пока мы не уедем. Ни шагу за ограду – лишь бы это всё закончилось! Вот так!

Гленн посмотрел на свою дочь – взвинченную, накрученную, разозленную – аккуратно сел на землю и положил копье рядом с собой.

– Ты скучаешь по матери?

Айрин не ожидала такого вопроса. При упоминании мамы вся её злость ушла, испарилась, и остался лишь грустный и обиженный девятилетний ребенок.

– Да.

– Она по тебе тоже – отец похлопал рукой по земле рядом с собой. Аури подошла, уселась и тут же уткнулась лицом в плечо отцу, чтобы он не видел её слёз.

– Знаешь, она всем говорит, что приехала из Ле-Манжа – это деревенька к югу отсюда. Поначалу говорила правду, что жила в Лесу, но ей никто не верил.

Гленн помолчал, обдумывая следующие слова. Молчала и Айрин.

– Понимаешь, в городе тоже немало опасностей. Но там есть правила. Если ты живешь по ним, то ничего с тобой и не случится. А у Леса нет правил. Ты можешь идти по двору, по которому ходила сотню раз – и увидеть, как гигантский куорг перепрыгивает все ямы и заборы. Или колония скрабов за ночь поселится в нашем сарае, и сотни их нападут на тебя, когда ты просто будешь доставать продукты к ужину. Или из глубины леса забредет вервульф, или стрыга, или лесной дьявол – и ты столкнешься с ними на давно исхоженной тропинке. Понимаешь? Это как в армии – ты десять лет проводишь в тренировках, чтобы в тот единственный день, когда смерть придет за тобой, избежать её.

Айрин давно заметила, что разговоры про армию не нравятся отцу, но сейчас она решилась спросить.

– Пап, а в армии тебя так же обучали?

– Нет – ответил Гленн – В армии так не учат. В армии учат стрелять и заряжать. Ходить строем. Бежать строем. Держать строй при атаке. И в обороне. В армии учат сражаться в толпе и с толпой. Тебе это ни к чему.

– А как же ты ранил того человека? Ты же говорил, что был один, когда пробил ему руку копьем.

– Каждому солдату можно брать в бой личное оружие, помимо ружья. Многие предпочитают ножи. Кто-то – сабли или мечи. Были совсем уж необычные – например, топорики или укороченные трезубцы. Я вот брал копье, хотя и другим оружием тоже владею. Дело в том, что часто сражение начинается и заканчивается стрельбой. Солдаты и близко друг к другу не подойдут. Но бывают моменты, когда мы сходимся врукопашную. Как тогда, с экс-герцогом. Эти битвы – самые яростные и кровавые. Тут уж не до ружья. Бывает, что и сражаешься тем, что отберёшь у врага.

Ободрённая ответом, дочь продолжила спрашивать.

– Пап, а я смогу пойти в армию?

– Ты? – удивился Гленн – Пожалуй. А зачем?

– Хочу стать как ты – сказав это, Айрин покраснела и смутилась – Ну, то есть попытаться…

– Эх, Аури, Аури – Гленн протянул руку и потрепал дочь по голове – Девушкам не место в армии. Я за свою службу видел всего нескольких, и почти все они были из благородных, командовали войсками. Нам, простым людям, такое не светит. Ты будешь солдатом, и вряд ли справишься.

– Я умею сражаться – обиженно буркнула девочка – И научусь стрелять! И вот с этой… с толпой я тоже научусь.

Отец рассмеялся.

– Ты действительно умеешь сражаться, и я бы легко поставил тебя против любого подростка. Но ты думаешь, сражаться – это главное, что должен уметь солдат? Знаешь ли ты, сколько лет я сражался из своих семи на службе?

– Два? – неуверенно произнесла Аури.

– Две недели – и это если я пьяным буду врать и хвастаться. Даже в самой яростной войне бои – это редкие мгновения. В знаменитом сражении у Самсоновой Горы, где сошлись армии четырёх королевств, битва длилась девять часов – и вошла в историю как самая продолжительная. Большую часть своей службы ты будешь занята совсем другими делами. Муштрой, забери её Изнанка. Тренировками – ну, это хотя бы толковое занятие. Уборкой казарм, тренировочных полей, сортиров, конюшен, помещений для командиров и ещё многих мест. Исполнением пустых и глупых приказов. Бесконечными нарядами на складах и на кухнях. Караулами. В общем, тысячей вещей, без которых не обходится ни одна служба – и которые не имеют никакого отношения к бою. Так что если хочешь пойти в армию – будь готова не к сражениям, а к напрасно выкинутым годам. Ну а теперь – Гленн хлопнул себя по коленям и поднялся на ноги – Продолжим?

Зима подходила к концу, лед на озере таял, и кататься по нему стало небезопасно. Айрин, пообещав, что будет держаться берега, хваталась за любую возможность сходить на озеро.

Там Аури нашла новую забаву. Вокруг озера росли особенно густые и разлапистые ели. Как-то раз, прыгая с ветки на ветку, девочка смогла пройти шесть деревьев. И теперь она хотела пройти вдоль всего берега, не ступая на землю. Сделать это было нелегко, но Айрин не теряла надежду.

Сегодня она проскакала уже восемнадцать деревьев и искала путь на девятнадцатое. Лежа на ветке, она разглядывала соседнее дерево, как вдруг треск ломаемых веток на другой стороне озера привлек её внимание. Приподнявшись, она пыталась рассмотреть, что там происходит.

Треск усиливался, ветви раздвинулись, и на берег вышла стрыга.

Она была именно такой, как родители описывали её в сказках. Огромное отвратительное трёхметровое чудовище. Бесформенное оплывшее туловище, покрытое серой ороговевшей кожей. Нижние конечности – Айрин даже в голову не пришло назвать их ногами – были короткими и тонкими для такого существа и гнулись под неестественным углом. Верхние лапы свисали до земли. Кисти состояли из трёх пальцев, каждый из которых был длиннее, чем предплечье Аури и заканчивался длинным черным когтем. Голова скрывалась за копной черных толстых волос, больше похожих на подгнившие водоросли. Стрыга шла по льду, смотря себе под ноги, потом остановилась у темной полосы и ударила в лёд. Раздался негромкий треск. Стрыга опёрлась на верхние лапы и принялась хлебать из проруби.

Впервые в жизни Айрин чувствовала такой ужас. Все в этой твари говорило о том, что она создана убивать. Но не это пугало девочку. Самое главное – чудовище выглядело омерзительно, даже смотреть на него было противно. Словно антитеза жизни, воплощение ужаса.

Аури боялась дышать. Боялась двигаться. Всё внутри неё замерло, и даже казалось, что кровь стала течь медленнее.

Между тем, стрыга напилась и подняла голову. Водя мордой в стороны, она осматривала окрестности. Айрин почувствовала, как у неё внутри всё холодеет. Их разделяло большое расстояние, но Аури видела чудовище во всех подробностях. Самыми ужасными были глаза – в них светился разум. В этот момент девочка поняла, почему в сказках стрыги так часто побеждали охотников.

Повернувшись, тварь вышла на берег и скрылась в Лесу. После того, как чудовище ушло, Айрин ещё долго лежала на ветвях. Она понимала, что нужно бежать домой, нужно рассказать отцу, нужно предупредить его. Но у неё из головы не шло ужасное видение – как стрыга бредёт по лесу, и вдруг останавливается, прислушивается и слышит треск ломаемых веток. Она бежит на звук, всё быстрее и быстрее, и вот замечает её, Аури. Это видение – бегущая Айрин глазами чудовища – приковывало девочку к месту. Стоило об этом подумать, и душа уходила в пятки. А потом она представила, как отец возвращается из леса. Как он идёт, беззаботно помахивая сорванной веткой. И как эта тварь следует за ним. Как она подбирается, всё ближе и ближе… Аури зажмурилась. Потрясла головой, спрыгнула с веток и побежала домой.

Когда она, задыхаясь, пробежала по мосту, Гленна ещё не было. На секунду у девочки мелькнула мысли броситься на поиски – но она даже примерно не знала, где отец. Вместо этого Айрин забралась на крышу дома и оттуда оглядывала окрестности.

Вечерело. Солнце постепенно опускалось за деревья. На улице похолодало, и Аури понемногу начало трясти от холода. Но она не думала спуститься вниз. Наконец, на границе света и сумерек, показался отец. Он нёс связку ветранов и выглядел очень довольным.

– Папа! – закричала Айрин и в два прыжка спустилась с крыши. – Папа! – она неслась к нему, раскинув руки, и Гленн невольно остановился, встревоженный и удивленный. Подбежав, девочка с нетерпением наблюдала, как отец поднимает мост, а едва он закончил – схватила за руку и потащила к дому.

– Быстрее, папа! Быстрее! – говорила она, и тянула.

– Что случилось? – спросил Гленн, не противясь дочери и ускоряя шаг – Что произошло?

– Скорее, скорее – дочь почти бежала, и Гленн бежал вслед за нею.

Забежав в дом, Гленн осмотрелся, но не увидел ничего необычного. Айрин же бросилась закрывать дверь.

– Я её видела! – выпалила Аури, едва засов встал в пазы – Я видела стрыгу!

Лишь на секунду Гленн усомнился в её словах. Столько страха было в глазах дочери, так сильно дрожал и срывался её голос, что Гленн просто не мог не поверить.

– Давай, рассказывай.

Сбиваясь и запинаясь, Айрин рассказала о встрече на озере. Гленн побледнел, и у него задрожали руки, когда она начала описывать, как в страхе лежала и смотрела на чудовище. Он ни разу не переспросил и не перебил рассказ дочери, а когда она закончила, некоторое время молча сидел, обдумывая услышанное.

– Значит, поступим так – наконец произнес он – Завтра с утра ты поедешь к матери.

Сердце у Аури чуть не выпрыгнуло из груди.

– Но я не знаю, куда – прошептала она.

– Что? А, нет конечно, я имел в виду – мы поедем к матери. И ты останешься у неё.

– А ты?

– Я вернусь сюда. Эту тварь нужно прикончить.

Айрин схватила его за руку.

– Но ты не сможешь? Папа! Это же стрыга, она чудовище! Ты не справишься.

– Успокойся, Аури. Я не собираюсь биться с ней в одиночку. Я извещу мэра, и он соберет людей. Забери меня Изнанка, это слишком серьёзная проблема! Поверь, нас тут соберется достаточно, чтобы прикончить и эту стрыгу, и всех её родственников, если такие имеются. Так что ни о чём не волнуйся. А сейчас – отец оглянулся в окно. Солнце ещё не село. – Я пойду пройдусь.

Гленн встал и направился к выходу. Айрин тоже встала, но не решилась идти за ним. Ей очень не хотелось, чтобы отец выходил. Но всё обошлось. Через двадцать минут Гленн закрыл наружные ставни и вернулся в дом. Аури едва удержалась, чтобы не броситься к нему. Вместо этого она начала собирать на стол ужин. Поужинав, отец принялся укладывать необходимые вещи. Когда Айрин засыпала, Гленн всё еще собирал сумку.

Разбудил девочку дикий вой. Она подскочила на постели и в испуге оглянулась. Вокруг была темнота, лишь от двери исходило несколько бледных лучей лунного света. Айрин рассмотрела отца, который с копьем стоял возле двери. Он прислушивался к тому, что происходило во дворе.

Вой прозвучал снова, и тут же со стороны загона раздался ужасающий шум. Аури никогда не слышала, чтобы Рози так ржала – с хрипом, яростно, словно бы крича и плача. Отец у порога окаменел. Сама Айрин не закричала лишь потому, что застыла в ужасе, таком же цепенеющим, как сегодня утром. А крик лошади все нарастал и нарастал, к нему присоединились другие звери, и казалось невозможным, что эти высокие скулящие звуки издают живые существа. Со двора раздались звуки тяжелых ударов, хруста ломаемых костей, что-то с влажным звуком шлепнулось на землю, и крики оборвались. Отец перевел взгляд на дочь и только тут увидел, что она не спит. Он прижал палец к губам, но Аури не могла даже кивнуть. Пальцами она вцепилась в одеяло, глаза её широко раскрылись.

А снаружи продолжали звучать удары, трещали доски, раздавался хрип зверей – и мерзкое чавканье, пробирающее до костей. Постепенно всё стихло. Гленн все также стоял с копьём посреди комнаты, улавливая каждый звук, Айрин напряженно застыла на кровати.

В абсолютной тишине раздалось негромкий скрежет. Он возник на углу дома, и переместился к двери. Всё стихло – и тут дверь снаружи кто-то толкнул. Послышалось сопение, будто лошадь втягивает воздух – и на улице раздался рёв! На дверь обрушился сильный удар. Она слегка прогнулась, но выдержала. Тут же последовал еще один – и ещё. Дом отвечал дрожью, с полок посыпались предметы и посуда, со звоном бились тарелки. Гленн, отступив, занес копьё для удара.

Но дверь держалась. Удары сместились влево, в стены. Весь дом грохотал. Айрин сжала зубы, чтобы не закричать. И с ужасом увидела, как прикрытый ставень окна начал отгибаться. Гленн проследил за взглядом дочери и глаза его расширились. В наступившей тишине отчетливо слышался скрежет дерева. А потом тварь снова взревела и с силой ударила в створку. Ещё. И ещё. Удары следовали один за другим. Ставень затрещал и разлетелся на куски. Тут же огромная мерзкая страшная лапа, вся в крови и плоти убитых животных, просунулась в окно и начала ощупывать стены. Аури завизжала. Стрыга ответила диким рёвом. Гленн шагнул к разбитому окну и, размахнувшись, ударил копьем. Айрин закрыла уши руками, но рёв все равно пробирал насквозь. Размазывая кровь по стенам, стрыга вытащила лапу из разбитого окна. На дом обрушился град ударов, такой силы, что затрещали стены.

– Твааааарь! – в ярости заорал Гленн. Слезы ярости и бессилия блестели в его глазах. Он стоял напротив окна, занося копье для удара. Аури как наяву увидела чудовище, стоявшее на их дворе, как оно смотрит в окно, заглядывает из темноты, видит её отца, её саму, сидящую на кровати, и довольно облизывается. Это было так явно и так ужасно, что Аури потеряла сознание. Последнее, что она слышала – грохот ударов в стены.

Когда девочка очнулась, было уже светло. Рассветное солнце освещало дом через распахнутые двери и разбитое окно. Отец стоял у стола и собирал мешок.

– Пап – Аури попыталась встать с кровати, но ноги её не держали, и она осела на пол. Отец обернулся и бросился к ней. Он крепко обнял дочь, а затем отстранился и посмотрел прямо в глаза.

– Слушай меня внимательно – Гленн стоял перед дочерью на коленях – Сейчас я уйду…

– Не надо, папа! Не надо! Ну пожалуйста! – впервые в жизни Айрин плакала и не пыталась остановиться.

– Послушай! Аури! Я уйду – так надо. Я должен её выследить.

– А если ты не найдешь ее? Ты вернешься? – Аури отчаянно цеплялась за отца, словно надеялась его удержать.

– Я осмотрел следы. Она ушла на юго-восток, в сторону Пастей. Уверен, там она и поселилась. Послушай, Аури, я должен. Если она придёт сегодня ночью, то дом может и не выдержать. К дороге мы тоже можем не выйти.

– Ты же говорил, что днём она не охотиться.

– Обычно – да. Но она знает, что мы здесь. Это слишком рискованно, понимаешь? Если она настигнет нас в лесу – это верная смерть. Поэтому сейчас я пойду и убью её. Это займёт время. Может, всю ночь. Если завтра утром я не вернусь…

У Аури вырвалось рыдание.

– Я вернусь, слышишь? Убью эту тварь – и вернусь. Но если нет – то ты соберешь вещи, переночуешь и прямо с утра пойдешь по дороге. Чтобы сегодня не случилось, завтра эта тварь на охоту не выйдет. Наша дорога приведет тебя на городской тракт. Там тебя подберут и довезут в город. Спросишь, где найти мать. Она работает на оружейной фабрике барона Сильдре. Запомнишь? Оружейная фабрика барона Сильдре.

Гленн на секунду закрыл глаза, чтобы успокоиться. Заплаканное, испуганное лицо дочери действовало на него слишком сильно. Он проклинал себя за сотни вещей. Ему было страшно за дочь, он отчаянно искал другой выход – но его не было. Он обнял Аури и крепко прижал её к себе, не желая отпускать. Затем разжал объятья, и, забрав мешок и оружие, покинул дом.

Когда отец ушел, Айрин так и осталась сидеть на полу. Лишь когда солнце поднялось высоко над Лесом, она поднялась и попыталась заняться домашними делами. Но всё валилось из рук. Тогда Аури вышла во двор.

Снег вокруг дома был вытоптан до земли и превратился в серую жижу. Стены заляпали кровавые потёки и отпечатки. Колья ограды были вывернуты. Кладовку и огород тварь практически не тронула. А вот загон и навес пострадали сильнее всего. В другой раз Аури бы горько плакала над остатками Рози, что были разбросаны по всему заднему двору. Но сейчас она лишь отметила, что убраться нужно будет на рассвете, когда всё подмерзнет.

Чем ниже опускалось солнце, тем чаще Айрин становилась на порог и вглядывалась в чащу – каждый раз напрасно. Последние лучи солнца девочка встретила на коленях у двери, в тщетной надежде увидеть отца. Темнота окутала мир – никто не пришёл. Страх снова начал проникать в Айрин. Со слезами на глазах она закрыла дверь, подтащила к ней все стулья и стол. Дыру разбитого окна она ещё днем завесила куском ткани. Попыталась сдвинуть сундук отца, но тот был слишком тяжел. В какой-то момент она принялась искать копье, но вспомнила, что оставила его у озера. Остальное оружие отец хранил рядом с загоном. Туда уже было не добраться. В полной темноте она села на кровать и принялась ждать. Царила полная тишина. Сама не замечая, Айрин начала раскачиваться, шепотом умоляя отца вернуться. В какой-то момент, придя в себя, Аури со страхом посмотрела на стены возле кровати. Они теперь не казались надежным укрытием, и девочка слезла на пол, взяла одеяло и обернувшись в него, продолжила ждать. Несколько лучей лунного света пробивалось сквозь щели. Каждый вдох и каждый выдох Айрин старалась делать как можно тише. Глядя на сложенные стулья, Аури вспомнила своих друзей, но бросила лишь испуганный взгляд на шкаф, где они хранились – подойти и забрать их она не посмела. Что-то коснулось её руки, и Айрин испуганно вскрикнула, тут же зажав себе рот. Так, с зажатым ртом она и сидела, осторожно ощупывая руку. Почувствовав влагу, девочка даже не поняла, что это были её слёзы. Она ни на секунду не задумывалась, что с ней станет и что делать дальше. Всё, о чём она молила Четверых – чтобы они помогли её папе вернуться домой.

Постепенно бессонная ночь и напряжение дали о себе знать, и Аури уснула, уронив голову на скомканное одеяло.

Когда девочка проснулась, через щели проникал солнечный свет. Она быстро разобрала баррикаду и распахнула дверь. Солнце едва взошло, еще даже не осветив верхушки деревьев. Айрин стояла на пороге, оглядывая рассветный лес. Чувства и мысли обуревали её. Зайдя обратно в дом, девочка начала собираться.

В свой рюкзачок она засунула ту медицинскую сумку, что смастерил ей отец, воду, сушенное мясо, хлебцы. Подумав, добавила бутылку спирта и Сира Римуса.

Затем настал черед оружия. Для начала Айрин зажгла свечу. Потом сходила во двор, босая и раздетая, выбрала нужную палку из дровяной кучи и вернулась домой. Столовым ножом расщепила конец и сунула туда один из своих дротиков. После этого полезла на полку с материалами, достала зеленую слизь, синюю микстуру и смешала немного того и другого. Тут же по жидкости разошлись мутные разводы, а в глубине замерцали оранжевые огоньки, но девочка не обратила на них внимания. Топором, за которым снова пришлось выйти во двор, она отлущила от ножки стула две толстых щепы в палец длинной и достала моток самой крепкой нити. Тем временем перемешанная жидкость стала понемногу искриться. Айрин отрезала кусок нити, разорвала его на три части и быстро-быстро перематывая их, получила тонкий канат. Затем подошла и посмотрела на разведенный клей. Процесс уже заканчивался, и требовалось лишь немного подождать, но у Аури не было времени. Она взяла свою палку с защемленным дротиком, приставила к трещине с обеих сторон по щепе и залила туда почти всю полученную субстанцию. Затем несколько раз провела пламенем свечи над краем, отчего залитый клей тут же стал приобретать сероватый оттенок. После этого Айрин взяла сплетенный канат и постаралась как можно плотнее и крепче обвязать его вокруг расщепленного края. Последним действием она взяла оставшийся клей и размазала его по веревке, после чего также провела над пламенем свечи.

Одевалась Аури тщательно, обвязываясь ровно так, как учила её мама. Пока она готовилась, солнце уже взошло над вершинами деревьев. Присев на порог, она подвязала снегоступы к подошвам, пару раз постучала носком о ступени, проверяя крепление, и, заперев дверь, взвалила рюкзачок на плечи.

Утро выдалось чудесным. Легкий снег, тишина и идеальная белизна Леса. Мороз лишь слегка щипал лицо. Ничего этого девочка не замечала. Перед ней лежала слегка запорошенная свежим снегом дорога – мимо рва, вдоль Первой Полосы, Леса и до самого тракта. Айрин посмотрела направо. Снег уже присыпал останки убитой лошади, следы от стрыги, и от отца. Но девочка хорошо знала направление. И зашагала прямо к Змеевым Пастям.

Снова и снова она прокручивал в голове, что ещё может понадобиться отцу. Несколько раз она переходила на бег, но разум брал вверх. Сколько идти – неизвестно, что ждёт её в конце пути – неизвестно, как добираться обратно – неизвестно. В таких случаях глупо было расходовать силы. И Айрин шла, а не бежала. Ступая так, как учил отец – всем весом, ставя подошву ровно, размеренно, широко, не сбивая дыхания.

За спиной осталась Первая Полоса, со всех сторон её обступал нетронутый Лес. Аури уже собиралась вдоль реки идти к переправе, как вдруг её внимание привлёк вой.

Куорг. Взрослый. И слишком близко к дому. Повинуясь неясному предчувствию, девочка пошла на звук.

Она издалека увидела темные силуэты за деревьями, и, сбросив рюкзачок, зажав в правой руке своё самодельное копьё, а в левой – дротик, она осторожно начала подбираться поближе.

Они сошлись на небольшой поляне. Отец стоял, прижавшись спиной к стволу широкого дуба. Вся его правая сторона была в крови, волосы слиплись, дышал он часто и сбито. Три взрослых куорга окружили его. Четвертый, в луже собственной крови, лежал неподалеку, уткнувшись мордой в землю. Хищники выли и рычали, прыгали вокруг отца, кружили, а он, выставив вперед меч, не подпускал их к себе.

Айрин перевела дыхание и, стараясь ступать как можно тише, стала приближаться. Отец заметил её сразу же, как она вышла из-за деревьев. Глаза его широко раскрылись, он раскрыл рот, готовясь закричать на дочь – но сдержался.

– Ну что, гады? – заорал он на окружавших зверей, размахивая мечом – Кто ещё хочет, твари?

Куорги ответили ему злобным воем. Они заметались вокруг, не сводя с него глаз, а Гленн, надрываясь, продолжал кричать:

– Я вам всем кишки выпущу! Всем! И каждому! Только попробуйте!

Аури подходила всё ближе и ближе. Под крики отца звери начали впадать в ярость. Они уже не метались, а замерли на месте, уперев лапы в землю. Оскалив клыки, сжимаясь в тугую пружину, они готовились к броску.

– Давайте! Все вместе! Всех убью!

Ветка едва слышно хрустнула под ногой девочки. Она увидела, как уши крайнего слева зверя замерли. Сейчас! Айрин вскинула руку и метнула дротик.

В живую цель всегда сложно попасть. Она движется, она дышит, она непредсказуема. Она живёт. Девочка даже не надеялась – нужно было лишь спугнуть зверей. Но этот бросок получился удачным – дротик попал достаточно сильно, чтобы наконечник распорол круоргу шкуру. Кровь брызнула из раны. Куорг взвыл, и остальные звери отскочили от отца, повернувшись к Айрин.

Гленн тут же шагнул к ближнему – им оказался зверь справа – и рубанул наотмашь. Кровь брызнула на снег, куорг с визгом бросился в сторону и рухнул на землю. Центральный зверь, самый крупный, кинулся на отца. А раненый рванул к Аури.

Она стояла в десяти шагах, и видела зверя в мельчайших подробностях. Серая расцарапанная костяная броня на спине и морде. Оскаленная пасть с клыками в клочьях пены. Кровь, тонкой линией протянувшаяся вдоль бока. Так выглядела Смерть.

«Поймай ритм»

Айрин смотрела, как сжимаются задние лапы зверя, как они распрямляются, отталкиваются, как тело взмывает в прыжке, летит по дуге, приземляется на передние лапы, как задние становятся на землю, и снова – сжимаются и отталкивают.

«Следи за телом»

Правая рука – чуть ниже, к концу копья. Левая – возле самого основания. Ладонь сжимает оружие сильнее и сильнее, в кожу впиваются нитки и затвердевший клей.

«Бей в точку»

Время замедлилось, в голове шумела кровь, и одновременно – всё вокруг погрузилось в тишину. Остались только она – и враг. Вот задние лапы сгибаются чуть сильнее, вот мускулы выступают чуть резче. Сейчас он прыгнет. Прыгнет! Вот!

Аури чуть-чуть качнулась вперед и резко, всем телом, ударила копьем в на мгновение открывшуюся грудину. Она услышала громкий хруст, треск, почувствовала, как древко копья вывернуло руки, а затем – на неё обрушился сильный удар.