Текст книги "Айрин, графиня из Бездны (СИ)"

Автор книги: Izzi Genius

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

– Хорошо – наконец кивнул король – Вы получите триста солдат. Я скажу Вортону насчёт приказа. Он вам объяснит, где расположилась его армия.

– Благодарю вас, ваше величество. Ещё я хотел бы сказать слово о тех отрядах самообороны, что признал Совет.

– Это была глупость – нахмурился король – И с этой глупостью я покончу.

– Как вам угодно, ваше величество – не стал настаивать барон. Он и так достиг немалого.

– Лучше скажите, как настроения у наших соседей?

– Прайтрим рад, что Вествар теперь смотрит на восток, а не север. Остальных же мало интересует наша проигранная война. Они попытаются извлечь свою пользу, но ничего серьёзного делать не будут. Кроме, разумеется, Короля-Воина.

– Я думаю послать ему лилльский корпус – в знак примирения. Отборные войска ему сейчас не помешают, а после того, как мы заключим мир, он вряд ли будет думать о нападении. Что же, вы отлично поработали, барон. Я очень доволен вашей службой, и надеюсь, в будущем вы ещё не раз окажете мне подобные услуги.

– Благодарю, государь – склонил голову барон.

– Как я могу вас наградить?

– Места в Городском Совете Прайбурга, ваше величество – прямо попросил Велингвар – Я верю, что граф отлично подойдёт для действий во главе города, но кто-то же должен его сдерживать.

– Разумно – кивнул король – Получается, ваша награда ещё и мне послужит на пользу.

Барон поклонился.

– Сколько вы хотите?

– Три места, государь.

– Три места – повторил король – Хорошо. Вы их получите.

Сказав это король, охваченный собственными мыслями, погрузился в молчание. Спустя минуту Велингвар рискнул прервать размышления Веласкера.

– Вас что-то беспокоит, государь?

– Совет, снова Совет. А ведь я разогнал свой – впервые за триста лет. Наверное, всё это суета – произнёс король, глядя на блики света, танцующие на столе – А нам кажется, что именно на наш век и приходится самое важное. В Эйгоне Церковь грозится объявить короля еретиком, а он всё продолжает строить свои мосты. В Антиохии король потехи ради устроил гражданскую войну. Правитель Баури начал жечь еретиков – и это после того, как двести лет мы не разжигали таких костров. Ересь, которую уже и ересью нельзя назвать, побеждает в войне. Древние твари выползают из Бездны. Может быть всё это – рябь на воде, каждодневная суета. Но мне кажется, что за всеми событиями стоит что-то более мощное, что-то грозное, чего не было раньше. Что наступает время перемен, и мир меняется.

Если бы в эту минуту король обернулся, он бы поразился, с каким вниманием смотрит на него барон.

– И не получится просто отмахнуться. Пересидеть. Нужно обязательно что-то делать. Верно, Велингвар?

– Да, ваше величество – глухо ответил барон.

– Думаю, вы с дядей правы – я лично сообщу горожанам о принятом решении. В конце концов, их оно касается куда больше, чем жителей Ортенфлоу. Так что после обеда я отправляюсь в столицу. И кстати, барон, закончите свои дела до моего приезда. Меньше всего я хочу слышать стрельбу во время своей речи.

– Я отправлюсь немедленно, ваше величество – поклонился барон – И к тому времени, как вы сядете в карету, солдаты выполнят своё дело и разойдутся по казармам.

– Ступайте, барон – согласился король – Наверное, ваши люди уже заскучали.

– Думаю, они ещё не оправились от восторга – улыбнулся барон.

Тут Велингвар ошибался, по крайне мере наполовину.

В Тронном Зале Аури действительно испытала восхищение. Король в своём царственном виде и королева своей статью и красотой оказались гораздо лучше тех, что девочка себе представляла. Толпа придворных ослепляла своими нарядами, шеренги солдат, выстроившихся во дворе замка и вдоль дороги к трону, внушали трепет и уважение – а уж сам дворец и вовсе был выше всяких похвал. Город Ортенфлоу, словно бы целиком построенный из хрусталя и мрамора, потряс её. Но все впечатления померкли, когда она увидела графа. Встреча так потрясла её, что все наставления, которые давал барон по пути, вылетели у неё из головы. «А чего ты ожидала – говорила себе девочка, стоя перед троном – Он же командовал всеми войсками. Конечно же, он должен был быть в королевском дворце. Граф Уоренгейт, чтобы его пожрала Изнанка! Его и его тварных гвардейцев». Но приём закончился, они вместе с королём и солдатами пошли вглубь дворца, будто герои из сказок, собиравшиеся на совет, и мрачные мысли отступили. Едва Веласкер и Велингвар вошли в кабинет, как у Аури загорелись глаза.

– Нам нужно найти кухню – заявила она, захваченная открывавшимися перспективами.

– Нет – отрезал фермер – Я останусь здесь. Ты представляешь, что случится, если господин барон нас не найдёт?

Там, в карете, он изрядно перепугался, когда Велингвар сказал ему изменить свою историю. «Да пойми ты, Тайрон – убеждал фермера барон – Ты соврёшь лишь придворным, а им твои подробности ни к чему. Королю же я лично расскажу правду. В конце концов, ты меняешь лишь детали, суть-то остаётся прежней». И фермер согласился.

– Солдаты ему скажут, что мы пошли на кухню. Вы же скажите? – обратилась Аури к гвардейцам, стоявшим возле дверей. Те, коротко глянув на неё, даже не стали отвечать.

– Барону они скажут – кивнула Аури – Ну же, господин Тайрон. Разве вам самому не хочется пообедать в королевском дворце? Да ваши внуки будут о таком событии рассказывать!

По лицу Тайрона было видно, что ему очень хочется последовать зову Айрин.

– Нет – замотал он головой, прогоняя желание – Я останусь здесь.

– Ну как знаете – Аури развернулась и пошла по коридору.

Дворец был огромным. Редкие встречи с придворными не спасали от ощущения пустоты. Гвардейцы стояли молчаливыми статуями, и Аури даже избегала смотреть на них. В туфлях идти было неудобно, девочка сняла их и, взяв в одну руку, завела её за спину. Из под платья при ходьбе виднелись ноги, одетые в чулки, и Аури решила, что если не присматриваться – а кому придёт в голову присматриваться к её ногам – то и так сойдёт.

Через несколько минут прогулки по дворцу девочка увидела, как из одного коридора выходит группа солдат. Рассудив, что там очень может быть столовая, Аури устремилась туда. Подходя, она услышала звон мечей и поняла, что нашла кое-что получше кухни. Коридор проходил мимо зала, окруженного колонами – такое для Аури было в новинку. Но всё её внимание привлекли сражающиеся внутри, в центре зала. Двое мальчишек, чуть старше её, яростно бились на мечах. Это не было похоже на учебный бой, но видя, что окружающие взрослые не вмешиваются, Айрин сделала вывод, что это всё же тренировка. Бойцов окружал свет ауры, и Аури решила понаблюдать хотя бы пару минут за тем, как бьются благородные. Бесшумно ступая по паркету пола, девочка вдоль стены подбиралась ближе, не сводя взгляда с бойцов. Засмотревшись на поединок, Айрин едва не споткнулась о мальчика, сидящего у самой стены.

– Простите – отпрянула она в последний момент. А потом вгляделась в того, кто стал её помехой – Это что, костюм Детектива?!

При этих словах паренёк встал и улыбнулся.

– Да. Здорово, правда?

– Великолепно – прошептала Аури – Можно?

– Можно – кивнул мальчик, и Айрин потрогала ткань, и металл, и даже дёрнула за пуговицу.

– Слушай, где ты такой купил?

– Это мне сшили. Я сам нарисовал, как нужно – с гордостью добавил «Детектив».

– И сколько он стоил?

– Я не знаю – пожал плечами мальчик.

Аури, сощурившись, вгляделась в собеседника. От его лица исходил едва видимый свет. «Конечно же, благородный – мысленно стукнула себя Аури по лбу – Но раз мы не знакомы, то и правила приличия можно нарушить». Ей казалось странным обращаться к кому-то младше себя «ваше сиятельство».

– А я делала кукол Вечной Императрицы и Сияющего Рыцаря! Тоже сама. Правда, они получились небольшие.

Собеседнику послышался намёк в её словах.

– Я вырасту – заметил он – И меня так же назовут «Детективом». Буду расследовать преступления, и убивать преступников.

– А я уже убивала чудовищ, и меня называют Девочкой из Бездны – не удержалась и похвастала Аури – Слыхал?

– Нет – мальчик покачал головой, с восхищением глядя на Айрин. Ей такое внимание польстило.

– Ничего, ещё услышишь.

– Эй, ты! – раздался окрик в зале. Бой закончился, и теперь все смотрели на них – Отойди от него – приказал один из бойцов и направился к паре.

– Ладно. Слушай, а ты не знаешь, где тут кухня? – отступая, спросила Аури.

– Знаю – кивнул мальчик – На втором этаже, северное крыло.

– Спасибо – поблагодарила Аури и поспешила прочь. Уже подходя к колонам, она обернулась и помахала собеседнику.

– Бывай, Детектив.

Тот улыбнулся и помахал ей в ответ.

– До встречи, Девочка из Бездны – разнесся его звонкий крик по залу.

Аури услышала, как кто-то испуганно ахнул, и довольно рассмеялась.

«Немного страхов им не помешает» – думала она, чуть ли не вприпрыжку удаляясь по коридору. И лишь подойдя к лестнице, увидела, что в руках у неё осталась одна туфля. Было обидно в первый же день терять подарок барона, но возвращаться Айрин не стала. Рассудив, что от одной туфли толку мало, Аури аккуратно поставила её у стены, и продолжила путь.

Зная направление, девочка легко нашла кухню. Вверх по лестнице – и на север, на север, на север. Ещё на подходах к цели мимо стали пробегать люди в белых передниках. Наконец, подойдя к широким двухстворчатым дверям, возле которых нос улавливал десятки чудеснейших запахов, Аури поняла, что на месте. Решительно распахнув двери, девочка вошла внутрь.

Кухня была не такой огромной, как себе представляла Айрин, но всё же внушительной. На столах возле входа девочка увидела несколько тарелок с едой, а дальше всё терялось в мельтешении фигур, облаках пара и дрожащем мареве разогретого воздуха. Не прошло и минуты, как оттуда вынырнула внушительная фигура в белом халате и высоком синем колпаке, и устремилась к девочке. Не иначе, самый главный, решила Аури.

– Чего тебе? – спросил повар, сжимая в руке половник.

– Я прибыла из Прайбурга, и мне сказали подняться на кухню и поесть.

– Это кто же тебя на королевскую кухню погнал? Иди вниз и дожидайся обеда, тогда и покормят. А сейчас ради тебя никто печь зажигать не станет.

Айрин готова была поклясться, что минимум три печи горит у повара за спиной, но такой спор мог продолжаться вечность, а времени у неё не было.

– А вот там у вас что? – Аури ткнула пальцем на ближайший стол с остатками блюд – Это же пирожные!

– Это королевские пирожные, и тебе такие есть не положено!

Айрин поняла, что тут бесполезно уговаривать и взывать к логике.

– Послушайте ещё раз! – громко заявила она, уперев руки в бока – Я прибыла сюда с бароном Велингваром, который сейчас разговаривает с королем. Клянусь Светом, я подожду окончания их разговора, и на выходе попрошу пару монет у барона, потому что – и я донесу это до короля – во дворце гостям отказывают в еде, прикрываясь жадностью его величества!

– Что?! – взревел повар, отводя руку с половником.

– И мы тогда посмотрим, что скажет король на такое обвинение!

Повар несколько секунд сверлил девочку взглядом, затем опустил руку и мотнул головой в сторону стола.

– Два пирожных. Всё ясно?

Повторять не пришлось, спустя мгновение Аури стояла возле стола. Восхитительные, всем своим видом источающие аппетитный вкус, покрытые белой глазурью, шоколадными узорами, с воздушным кремом пирожные аккуратно лежали на отдельном блюде. Аури взяла два в обе руки, и обернувшись, слегка поклонилась повару.

– Спасибо – поблагодарила она, повернулась и бодрым шагом устремилась в обратный путь. Она даже подумала оставить одно для Тайрона, но вкус был настолько восхитительным, что, не сдержавшись, съела оба прежде, чем спустилась по лестнице. «Надо будет рассказать Ройсу – подумала Аури, доедая второе пирожное – Пусть прибавит вторую Битву за Пирожные к первой Садовой». Вместо пирожного Тайрон получил лишь виноватый взгляд.

– Вот – вздохнула Аури, демонстрируя ногу в чулке – Я где-то туфли потеряла.

Фермер набрал воздуха, готовый разразиться порицающей речью… и выдохнул.

– Ничего – ответил он – Думаю, тут мы тебе обувь быстро найдём.

Айрин, улыбнувшись, подошла к стене и встала рядом с фермером.

Спустя время дверь открылась. Оттуда вышел барон в сопровождении короля.

– Пришла пора выполнить наш долг – говорил Веласкер, с улыбкой пропуская Велингвара – Явим народу королевское правосудие.

Глава 21. Славная смерть

Ещё не наступила середина дня, а Водоворот уже гудел. Уорен, по прозвищу Серый, с тревогой наблюдал, как стремительно пустеет бочонок с вином. Утром он был полон до краёв, а сейчас – вино там едва плещется. Во дворе таких бочонков стоял целый ряд, но за ними ещё нужно было идти. Видя, как Гунн стучит по деревянному дну, выбивая остатки, Серый поманил к себе Уиллиса. Вдвоём они встали и направились к выходу.

– Крыса, притащи сразу два – крикнул Джорнет Мейсон – Гарольд, Грош, помогите ему. Да смотрите не напутайте!

Крысой Уорена называл только Джорнет и Гунн, остальные считались с его званием капитана.

Вчетвером «братья» вышли во двор, подошли к сваленным в одну огромную кучу бочкам и ящикам, и, опрокинув нужные, покатили их в дом.

– Да мы и эти два вылакаем до вечера – проворчал Грош, толкая с Гарольдом свою бочку – Новенькие только и делают, что пьют, им-то сегодня никуда не идти.

Уорен, согласно кивнув, перекатил бочонок через порог. В просторном зале под потолком из цветного стекла за наспех сколоченными прямоугольными столами собралось около сотни человек – вдвое больше народу, чем сидит тут обычно. А к вечеру их число удвоится.

Едва Серый с Уиллисом закатили первый бочонок, как в их сторону полетела кружка.

– Сюда! – заорал Свирепый Гунн, размахивая правой рукой. Левой он дружески обнимал новенького, втолковывая ему свои рассуждения о Церкви. Многие считали, что слова Гунна смердят ересью. Высокий и сильный, с двумя топорами, с волосами до пояса, заплетенными в косы, он был уроженцем Рассветного Королевства и полон своих собственных суеверий.

– Представь, что ты сейчас живешь свою последнюю жизнь! – говорил Гунн новому другу, молодому парню, одетому как рабочий с фабрики – И после того, как умрешь, всё для тебя закончится.

– А как же Четверо? – робко спрашивал новичок.

– А с чего ты взял, что Четверым есть до тебя дело? Думаешь, твоя душа жила и перерождалась столетиями – столетиями, бестолочь – лишь потому, что Сотворённые заботятся за любого из нас? Да таких дурней, как ты, у них по десять тысяч на дню приходит, думаешь, они там долго думают? Кинут тебя Изнанке, и всех делов. Но ты здесь – Гунн постучал пальцем по столу – Здесь! Потому что всякий раз твоя душа доказывала Сотворённым, что заслужила перерождение. Сотни лет! И всякий раз она стояла там, как в последний. Всегда! И если ты сейчас не добьёшься такого же, если твоя жизнь пройдёт впустую, то вся история твоей души, весь её путь исчезнет в один миг. Вы тут, на Большой земле! – орал Гунн своим соседям – Думаете, что перерождение даётся даром. Просто так! Нет, Бездна вас забери! Его нужно заслужить!

– А как же понять, что ты его заслужил?

– Четверо пошлют тебе славную смерть! Умирая, ты увидишь, кто за тобой пришёл, и сразу поймёшь, чего ты стоил! Вот у него – Свирепый показал пальцем на Уорена, который подкатывал бочонок к их столу – Никаких шансов. Сдохнет, как помойная крыса!

Стиснув зубы, Серый подготовил бочонок для разлива и ушёл обратно на своё место. На полу под ногами скрипел мусор, и Уоррен брезгливо морщился, ступая по нему. Харнет Мейсон, занявший это здание много лет назад после того, как прежние владельцы – благородные из центрального района – бежали, навёл и поддерживал здесь порядок. В отличие от Джорнета в нём были зачатки манер. Но сегодня, когда оба брата и их люди собрались под одной крышей, правила и порядки улетели в Бездну. Мейсоны, встревоженные тем, что Мясник, Погибель и Епископ объединились, решили последовать их примеру. Дом легко вместил обоих братьев со всеми их людьми. Поговаривали, что Джорнет перед отъездом подложил десять бочек пороха под своё прежнее жилище, на случай, если кто-то туда сунется. А значит, в Водовороте он решил обосноваться надолго. Чем больше Уорен думал об этом, тем мрачнее становился.

– Ты сильно-то не обижайся – хлопнул Серого по плечу Красавчик, заметив его угрюмое лицо – Сегодня все немного на взводе. Беспорядки эти, налёты, дела, каких раньше не проворачивали.

– А главное – подал голос Грош – Весь праздник не для нас устроен. «Братьев» это волнует!

– Лучше бы их волновало, что за рыбу сегодня поймают Мейсоны – отозвался Красавчик.

– Что-то пока из крупных никто не клюнул – отметил Уорен.

– А ты и рад! Небось вчера до потолка прыгал, что с Брандом не выгорело? – улыбнулся Грош.

Они могли смеяться сколько угодно, но Уорен готов был поклясться, что половина присутствующих в зале выдохнула с облегчением, узнав о резне в «Морском молоте». Людоед был жутким человеком, и наверняка сама Изнанка помогала Русалке держать его в подчинении. А вот Огонька – любимца всего сумрачного народа – было жаль. Тилль всегда находил повод повеселить себя и окружающих, к тому же он был отчаянным парнем и отличным бойцом. После того, как Бранда засадили в Ледфорд, Огонёк охотился сам по себе. Однажды в доме у благородных его зажали четверо стражников, и он всех положил своей дубиной. От Торговых Ворот и до окраин Нового Города Огонька считали воплощением улиц и гордились его бесшабашностью и силой. Эдди Чёрное Пламя наверняка сбросит сегодня в реку немало трупов в память о своём брате. А всё же нескладная вышла история. Рассказывали, что в кабаке всё было перевёрнуто верх дном и забрызгано кровью. Харнет Мейсон решил, что это Вайлен сцепился с Брандом, и успел прирезать Огонька и покалечить самого Людоеда. Бранд клялся, что на них напал какой-то здоровяк-деревенщина. А вот трактирщик «Молота» пел совсем другую песню. Вначале он повторял слова Людоеда, но когда Харнет его прижал, рассказал, что всех порешила какая-то девчонка.

– Быстрая, как змея, и бешенная, как стрыга – орал трактирщик, когда Гунн его резал.

– А глаза у неё синие-синие, прям как самое чистое небо – шептал он в беспамятстве, когда его убирали со стола.

В конце концов Харнет поверил ему и отпустил, заплатив тридцать серебряных – по монете за каждую рану. Гунн хотел убить трактирщика, но Мейсон сказал, что Чёрное Пламя тоже захочет поговорить с ним о брате и выяснить, как так получилось, что трактирщик – выжил, а Тилль – нет. А если у Свирепого так чешутся руки убить свидетеля, то потом он сам пойдёт рассказывать Эдди, что да почему там произошло. После этих слов прыти у Гунна поубавилось.

Но сегодня к ним с утра начали приходить выходцы из Ледфорда, так что ещё до вечера в команду мог попасть кто-нибудь и похуже Людоеда.

Сейчас, например, за столом Герцогов сидел старик в маске, с повязкой стражника на рукаве, и оба брата, разговаривая с ним, явно нервничали. Риз «Три Щепки», который сидел на входе и принимал всех посетителей, чуть со стула не упал, когда этот старик ему представился. Через две минуты уже половина зала смотрела на нового гостя с ненавистью, а тот, словно ничего не замечая, спокойно продолжал разговаривать с братьями. Переговоры быстро закончились, и через пять минут старик поднялся и пошёл к выходу, не глядя по сторонам.

– Ну и славно – громко сказал Гунн, провожая старика взглядом – Нам ещё такой падали не хватало.

Гость даже не замедлил шага.

– А кто это? – осторожно спросил Уорен.

– Чёрный Страж – ответил Грош – Немало нашего брата он отправил на каторгу или в Бездну.

– И он сидел в Ледфорде? – удивился Серый – Разве туда сажают стражей?

Вой куорга прервал его слова. Тут же ему в унисон зазвучал второй.

– Молчать! – заорал Джорнет и швырнул стакан себе за спину. Тот разлетелся вдребезги, ударившись о металлические прутья, и обдал обоих зверей брызгами рома. Те тут же начали себя вылизывать.

Когда-то Харнет захотел себе ручного куорга, и притащил крохотного зверя к себе в берлогу. Джорнет немедленно приобрёл себе такого же. Так братья обзавелись зверьми, которых со временем рассчитывали приручить. Немало крови пролилось, прежде чем стало ясно, что куорги так и останутся дикими. Когда Харнет переехал в Водоворот, один угол в парадном зале закрыли решётками, и поместили туда зверя. Его жуткий вой то и дело разносился по дому. В стене пробили слив, и раз в неделю угол заливали водой, смывая грязь, что не добавляло куоргу настроения. Спустя время Джорнет посадил сюда и второго зверя. Поверх решётки не было никакого настила, и братья любили сбрасывать людей в этот угол. Зрелище выходило забавным, но уж больно кровавым, и Серый избегал на это смотреть.

– Так зачем этот страж пришёл сюда? И почему мы его не убили? – спросил Уорен Гроша, едва звери заткнулись – И как он вообще оказался в Ледфорде?

– Многовато вопросов, а? Это было давно, лет двадцать назад, а может и больше. Тогда городом правили совсем другие люди. Этот старик днём служил в Страже, а ночью творил своё правосудие. Он убивал всех подряд – и бедняков, и отбросов, и богатых, и благородных, и даже своих собственных братьев-стражей. Когда наконец поняли, кто он такой, и арестовали, то для него захотели развести костёр – первый за двести лет! Да не получилось.

– Чего так?

– Говорят, он сын шлюхи и короля, ещё того, прежнего. Вот и не посмели пролить его кровь. Заперли в Ледфорде, да там и оставили гнить навечно. А он двадцать лет просидел – и дождался! Видал, как ходит? Будто бы и не сидел вовсе! Говорят, чтобы его схватить, самого принца вызывали.

– Я слышал, он сжёг половину пристани и убил полсотни стражников, прежде чем его скрутили – заметил Красавчик.

– Во-во – поддакнул Грош – Пойди, убей такого.

А люди продолжали приходить и уходить. Из Ледфорда уже было семеро – почти столько же, сколько капитанов у братьев. И каждый гость оттуда мог стать новым капитаном. Но хватало и других посетителей. В это неспокойное время многие захотели перейти на сумрачную сторону и пришли проситься в команду. Уже человек двадцать новеньких прошли отбор и присоединилось к пирующим. Их встречали грубыми шутками и тычками, но в недалёком будущем они станут своими. «Братьями». А пока они пили, веселились и старались произвести впечатление, становясь всё смелее и разговаривая всё громче. Совсем скоро Барни Двойка достанет свой инструмент и заведёт новую песню, а уж тогда всё сборище придёт в неистовство.

– Да не горюй ты так, Серый – сказал Грош – Тебе с этих новичков тоже перепадёт – получишь помощников по своим делам!

Но Уорену было грустно – он понимал, что теряет свой дом. Раньше они делили на троих одну из комнат наверху – сам Серый, поставивший кровать, стол и железный шкаф с бумагами, Длинная Мэгги, которая целыми днями валялась в постели либо пьяная, либо больная, а вечерами уходила на промысел, и Запах – главный по кухне, отрабатывающий старый долг Харнету. Запах целый угол заставил горшками с вонючими цветами и тщательно ухаживал за ними. Иногда Серому казалось, что он с ними даже разговаривает. Однажды пьяный Гунн разбил один из горшков, и Запах схватился за нож. После их потасовки на теле Гунна прибавилось шрамов, а Запах потерял ухо и передние зубы. Но в основном у них было тихо и спокойно. Иногда вечерами они втроём зажигали фонарь, доставали выпивку и, разлив её по стаканам, делились историями, реальными и выдуманными. Эта комната казалась Уорену самым уютным домом на Свете. А теперь, когда братья кидали своих людей в общий котёл, это чудесное место наверняка исчезнет.

Остальных объединение мало заботило. Они уходили, приходили, садились и пили с теми, кого видели первый раз в жизни, проявляя к ним не больше агрессии, чем к своим «братьям». В первый день Серый наделся, что «братья» Харнета и Джорнета начнут резать друг друга. Но единственным, кто резал новеньких, оказался лишь капитан Харнета Красавчик Оуен. Он весь был усыпан золотом – браслеты на руках, кольца на пальцах, цепочки поверх камзола. Оуен всё своё носил напоказ, словно бы вызывая на бой слишком жадных, или слишком глупых. Люди Джорнета были именно такими – четверо из них уже лишились своих жизней, и Герцог лишь скрипел зубами, пока Красавчик, ухмыляясь, поглаживает свои украшения.

– Ты разоделся, как девка! – процедил Джорнет, глядя, как выносят изрезанный труп его подчинённого – И даже хуже. Рано или поздно с тебя все побрякушки снимут.

– Каждый год несколько крыс пытаются это сделать – отвечал Оуен – Обычно, семь – десять душ отправляются к Изнанке. Думаю, в этот год она будет особенно довольна мною.

Резал воров он с удовольствием, но массовый приём новичков ему не нравился. Среди «братьев» существовал какой-никакой, а закон, и если кому-то нравилось твоё добро, то сначала тебя обвиняли, а уж потом пытались спустить шкуру. У новеньких ничего подобного не было, и наверняка они могли без долгих разговоров засадить нож в спину, или подкараулить в тёмном углу. Судя по взглядам, которые бросали на Красавчика, уже этой ночью чья-то «братская» душа попадёт к Изнанке. А может, и раньше. Пока что приём новобранцев проходил спокойно, но уже случилось пара опасных происшествий. Например, когда перепивший новичок пальнул в воздух. Ему тут же сломали руку и свернули челюсть, и лишь то, что пуля попала в стену, спасло дурня от смерти. Этот дом называли Водоворотом не просто так – два вращающихся фонаря, установленные на крыше, ночью превращали зал в сказочное место. Их свет, проходя сквозь разноцветные витражи, перетекал по комнате, и казалось, что звёзды кружат вокруг тебя. Харнет тщетно пытался подобрать благозвучное название в первые дни, называя дом то Звездным Небом, то Ночным, в то время как подчиненные шептались о «Скрабьем доме» и «Решете» – из-за найденных подземных ходов наружу. В конце концов кто-то ляпнул «Водоворот» и слово прижилось.

За столом отмечали не только набор новичков, но и удачные дела, провернутые за последние дни. Налёты на Мясника считались самыми сладкими, потому что денег принесли немало, а ответить Джейкоб не мог.

«Ему сейчас не до своих схронов, у него дела поважнее» – смеялись «братья» за столами, перебирая монеты в карманах – «Вместе со своими друзьями пусть объяснит остальным Герцогам, чего ради им вздумалось разрушать Ледфорд».

Штурм тюрьму все посчитали делом хорошим, но очень уж опасным. Шёлковый Барон и Эрц-Герцог встретились и согласовали свои позиции, решив, что как только Русалка вернётся в город, Сумрачные соберут сход. Может, и зря они так надеются на Русалку, думал Уорен, глядя на беснующихся «братьев». Кто знает, сколько ещё своих чудовищ она получила обратно.

Братья, чувствуя грядущие волнения, основательно подготовились, скупая оружие, порох, «взрывники». Серый уже получил нагоняй за то, что все бочки и ящики сложил в одну кучу. Так что пили не только за прошедшие дела, но и за предстоящие. Были и те, кто не разделял восторгов.

– Зря мы полезли к Эрц-Герцогу – чересчур громко высказался Гунн. Уорен чуть не подавился. Гунн – и против драки? Джорнет послал три отряда пощупать Старый Город. Два вернулись с богатой добычей, третий не вернулся вовсе.

– А ещё и к Мяснику, который рано или поздно захочет посчитаться – мрачно поддакнул Грош за их столом – Только это мало кого волнует. Жадность нас всех погубит.

– Война всё спишет – рассудительно сказал Уорен – Момент сейчас такой – каждый берёт, что хочет и ни перед кем не держит ответа.

– Гляди-ка, наш Серый заговорил о войне – удивился Гунн, услышав ответ – Так может, нам и вниз спуститься, Короля – Стрыгу пощупать? У него-то там золота немерено. Лично ты и возглавишь отряд.

Уорен поёжился, представив чудовище, бродившее во мраке подземелий. Нет, такая работа точно не для Серого, он и в обычных-то налётах редко участвовал. Уорен не любил драться – хоть и был в драке не хуже остальных. На нём и трупов было немного – двое стражников, торговец с женой, да трое ребят из «морских». Харнет ценил Серого за ум, а не силу, и поставил заниматься снабжением. А Джорнет не ценил его вовсе и часто зло шутил над ним. Но всё равно Серый считал, что ему выпало служить лучшим из Герцогов. То, что они временами скармливали людей куоргам – это ещё терпимо. Остальные развлекались куда более страшными способами.

Русалка сдирала с людей кожу, а затем шила из неё куклы и набивала их соломой и потрохами. Она позволяла человеку умереть, только когда заканчивала – и забирала его душу в новую куклу. При этом напевала свою песню, самую красивую, что может услышать человек.

Граб Могильщик живьём закапывал людей в могилах. Ходили слухи, что некоторые годами живут присыпанные землёй и придавленные надгробием.

Ероза Погибель Отродий приносила свои кровавые жертвы Сотворённым, выполняя обряды, о которых уже сотни лет, как забыли люди. Четыре раза в год в её доме текла жертвенная кровь, врагов и провинившихся слуг.

С Мясником было проще всего – он отрезал части тела. Многие «мясники» носили на себе хотя бы одну такую отметку.

Скользкий Джим торговал людьми. Он мог продать тебя Церкви Тела и Духа, которой вечно требовались подопытные для исследований. Мог продать как игрушку для развлечений уплывающим морякам, или вовсе как корм для скота.

Лоуренс, как и Русалка, сдирал с людей кожу, но шил из неё одежду. Говорят, такие костюмы высоко ценились среди знати Прайбурга.

Шёлковый Барон не любил зря тратить человеческие жизни, и даже врагов убивал редко. Он использовал людей как развлечения для себя и своих гостей, заставляя исполнять любые свои фантазии. Как и у Могильщика, люди у него мучились годами.

Хаш сам ничего не делал, но его руками были остальные Герцоги, и его врагов могла ждать любая из казней.

В общем, возможная гибель от клыков – весьма завидная участь по сравнению с тем, что могли с тобою сделать остальные Герцоги. К тому же братья не скупились на праздники.

– Сайкс – крикнул Харнет, доставая увесистый кошель из стоявшего рядом сундучка. Уорен лично следил, чтобы там всегда было достаточно монет на текущие расходы – Сгоняй к Джиму и скажи, чтобы к вечеру привёл сюда своих красоток! И пусть выбирает тщательно – чтоб как для благородных!

За столами одобрительно заорали и засвистели, куорги снова зашлись в вое, а Красавчик, непонятно с чего, сплюнул, встал из-за стола и направился к выходу.

– Это его деньги – пояснил Грош, кивнув на захлопнувшиеся двери.

– Чего?

– Деньги, говорю, Красавчика. Харнет приказал за последнего убитого заплатить – мол, Оуен зря его прирезал.

– А он его и вправду зря прирезал?

– Да кто их разберёт? – пожал плечами Грош и кивнул на зал – Ты посмотри, тебя тут трижды могут зарезать, прежде чем кто-то почешется.