Текст книги "Не могу сказать "прощай" (СИ)"

Автор книги: Ifodifo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Я никуда не уйду, офицер, это мой дом, идти мне некуда, можете убить меня, но я не сдвинусь с этого места, – сказала Бобетта низким хрипловатым голосом с неопределенным акцентом.

Взводный опять орал, потом прибежал капитан и тоже стал орать, а Джон смотрел на Бобетту. В конце концов, они пришли к выводу, что выгнать ее на улицу, все равно, что отправить на смерть, там сейчас черт знает что творилось. Тогда взводный подозвал Джона и велел не спускать с Бобетты глаз.

– Кто ее знает, может, она шахидка, – буркнул он, уходя, и Джон с Бобеттой остались один на один.

Бобетта курила свою сигару, пила брют и слушала кумпарситу. Где-то стреляли, что-то взрывали, а они сидели друг против друга в маленькой комнате и молчали под вечное танго.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Джон, – ответил Джон.

– А меня Бобетта, я испанка, – она даже не улыбнулась. – Танго танцуешь? – Джон мотнул головой. – Это просто, хочешь, научу? – Джон опять мотнул головой, но она поднялась и шагнула к нему, отчего полы ее атласного халата разошлись в стороны, явив смуглый плоский живот и выбритый лобок.

Джон мгновенно вспотел под бронежилетом. Она подошла близко, отчего ее тяжелые груди уперлись в Джона сосками, и мягко подцепила пальцем каску, снимая ее.

– Это будет мешать, – она постучала по пластинам бронежилета, и Джон, словно под гипнозом, послушно стянул его, чувствуя себя голым.

Она положила его руку себе на талию, а свою руку вложила в его. Автомат на плече постоянно сползал и мешал, но оставить оружие Джон не имел права, и потому старался не обращать внимания, завороженно следуя ее инструкциям. Она почти прижалась к нему, обдав крепкими духами и запахом алкоголя и табака, прошептала на ухо с ужасным акцентом:

– Слушай музыку, Джон, просто слушай музыку, – у Джона сладко заныло в груди. – Танго – танец испанских мавров и цыган, – напевала Бобетта, путая английский, испанский и пушту. – Здесь главное страсть… Техника довольно простая – множество променадов и левых поворотов, подчеркнутый ритм шагов, постоянная перемена направлений… Я научу, ты просто слушай…

В маленькой комнате Бобетты, где почти все пространство было отдано огромной как аэродром Баграм кровати, Джон и Бобетта танцевали танго на маленьком пятачке между дверью, окном и креслом.

– Шаги вперед левой, с каблука на всю ступню… назад правой с подушечки на всю ступню… – направляла Бобетта, – шаг в сторону через внутреннее ребро ступни… приставка на всю ступню… Догоняй музыку, Джон, догоняй и все время двигайся… – Бобетта прижалась плоским смуглым животом к камуфляжу Джона, отклоняясь и поворачивая голову в сторону: – Закрытая позиция… колени согнуты, ноги в позиции танго… Променадная позиция… Контрпроменадная позиция… Позиция противодвижения… – Бобетта на миг замерла в закрытой позиции, прикрыв глаза: – И по дуге влево – шаг левой с каблука в позиции противодвижения корпуса, – командовала она, – шаг правой с внутреннего ребра в сторону и назад, шаг левой с каблука вперед…

Джон послушно следовал ее инструкциям, забыв о времени и войне, погрузившись головой и сердцем в музыку и тепло Бобетты, когда негромкий хлопок и звон разбитого стекла, ветром ворвался в душную атмосферу пространства, в котором двигались в тесном контакте двое. Бобетта вздрогнула, выгнулась в руках Джона и обмякла, а на лице ее застыло удивленно-обиженное выражение. Джон не сразу заметил точку на лбу Бобетты, из которой тонкой струйкой потекла кровь. Еще один хлопок, и боль обожгла плечо. Джон прижал Бобетту к себе, пытаясь заслонить собой от простреливаемого окна, что-то чиркнуло по спине и сознание погасло. Последним воспоминанием была мертвая Бобетта и кумпарсита, воспевающая смерть.

Джон приходит в себя, не сразу понимая, что находится не в душном Афганистане, а в закрытом ресторане Лондона. Шерлок смотрит на него неопределенно напряженным взглядом, и Джон понимает, что рассказ о Бобетте не лучшая идея. Залпом допивая шампанское, он бормочет:

– Прости, прости… Я не хотел тебя расстроить… – но Шерлок прерывает его.

– Твои кошмары после возвращения, – произносит он холодным тоном, едва сдерживаемой ярости, – это все она?

– Да, – кивает Джон, – всегда она, Бобетта. Мы выходим на позиции, зачищаем здание, я нахожу Бобетту и получаю задание сторожить ее. Мы танцуем танго, а потом ее убивают. Она умирает вместо меня, потому что оказывается под огнем. Каждый раз в этих чертовых кошмарах я не в силах ее спасти, и она умирает у меня на руках… – Джон сжимает виски, стараясь прогнать воскресший кошмар, почти забытый и спрятанный в укромных уголках памяти. – Прости, я не должен был рассказывать тебе…

Шерлок молчит, неотрывно глядя на Джона, и впервые Джон чувствует что-то вроде благодарности к появившемуся Виктору.

– Я ничего не пропустил? – интересуется тот, подозрительно оглядывая притихших Джона и Шерлока.

– Десерт, – произносит Шерлок, – ты пропустил десерт. Мы уходим, Виктор, я что-то устал…

– Да-да, – Виктор суетится, отодвигая стул Шерлока, – конечно-конечно…

Джон поднимается, стараясь не глядеть на друга. Собственная откровенность кажется слабостью. Он не должен был рассказывать – есть вещи, которые стоит держать при себе.

Джон избегает Шерлока, пропадая на работе. Он хватает дежурства без разбора, лишь бы забыть о том, что случилось в ресторане, о том, что всколыхнула память. Но заподозрив неладное, Сара просто выгоняет его домой отоспаться.

– Выходной, – объявляет она строгим голосом, – завтра на работу можешь не приходить. Отоспись и займись своим парнем. То, что между вами происходит, сказывается на тебе – посмотрись в зеркало – ты похож на ходячего мертвеца, краше в гроб кладут.

Джон клятвенно обещает прийти и сразу лечь спать, а потом подумать о Шерлоке. Но выполнить обещание не получается. Дома Джон застает Шерлока и Виктора, которые собираются на концерт в королевский национальный театр. Виктор забронировал ложу, а исполнителя держит в секрете под честное слово Шерлока не заглядывать в интернет.

– О, – с трудом разлепляя глаза, восклицает Джон, – обожаю скрипичную музыку. Можно с вами?

Лицо Виктора вытягивается, а Шерлок озабоченно хмурится:

– У тебя было подряд три ночных дежурства, и я молчу о дневных сменах… – произносит он тихо.

Джон машет рукой:

– Ерунда, а не дежурства. Я отлично отоспался, – и с трудом подавляет зевок. – Подождите, пойду пиджак надену, а то опять придется доказывать, что я с вами… – бормочет он, сбегая в свою комнату.

Первым делом Джон умывается холодной водой, чтобы хоть как-то взбодриться, и только потом переодевается в костюм. Виктор внизу брезгливо морщится, похоже, для него костюм Джона недостаточно хорош, Шерлок задумчиво смотрит в окно, заложив руки за спину. Его внешний вид как всегда безупречен. По дороге в театр Джон едва не засыпает на плече Шерлока, и только нервный водитель такси (слава богу, Виктор не за рулем) не дает этого сделать резким торможением и стартом. В фойе театра Виктор приносит им с Шерлоком по бокалу шампанского, и это некоторым образом бодрит Джона. По крайней мере, сознание перестает плыть, и позволяет сосредоточиться на беседе. Обеспокоенные взгляды Шерлока перестают раздражать, и Джон даже находит общих знакомых, которым они с Шерлоком когда-то давно оказали услугу, поучаствовав в раскрытии одного запутанного семейного дела. Подхватив Шерлока под руку, Джон увлекает его поздороваться, чем явно до крайности злит Виктора, у которого, похоже, были свои виды на Шерлока.

– Так что мы будем слушать? – бодро интересуется Джон у общих знакомых – пожилой почтенной пары супругов.

– Оркестр Андре Рье, – отвечает мадам, и лицо Шерлока вытягивается.

– О… – произносит он, – о…

– Что-то не так, дорогой? – вклинивается в разговор подошедший Виктор, и Шерлок поспешно представляет его знакомым.

– Ты привел нас слушать Андре Рье? – не верит Шерлок.

– Ну да, я знаю твою страсть к скрипке… – оправдывается Виктор. – А что не так?

– Я не большой знаток скрипичной музыки, но точно знаю, что Шерлок меньше всего хотел бы слушать музыку в исполнении Андре Рье, – тихонько произносит Джон, втайне радуясь ошибке Виктора, у которого в это время звонит телефон. – Шерлок не любит популяризаторов.

Извинившись, огорченный Виктор отходит в сторону поговорить по телефону, Джон уверен, со своей «идиоткой». Шерлок пускается в обсуждение достоинств, а с его точки зрения, недостатков мастерства вышеупомянутого исполнителя и дирижера, разговор затягивается, и только второй звонок заставляет спорящих разойтись по своим местам. Пожилая чета отправляется в партер, а Джон, Шерлок и прячущий в карман телефон Виктор в ложу.

Концерт начинается бодро, с чего-то бравурного, с Джона даже на некоторое время сонливость слетает, и он придвигается поближе к Шерлоку, стараясь как бы случайно задеть его ногу своей. Шерлок сидит с видом мученика, страдальчески морщась всякий раз, когда Андре Рье берет в руки скрипку. Виктор украдкой что-то набирает в телефоне. Похоже, привычка Шерлока отправлять СМС заразна. Джон собирается использовать эту ситуацию максимально в свою пользу, чтобы наладить романтические отношения с Шерлоком, но под «Air» Баха сладко засыпает на его плече. Три бессонные ночи подряд дают о себе знать. Джону под скрипку спится крепко, снятся какие-то радужные сны и хочется петь, так ему хорошо. Сон начинает ускользать, и Джон цепляется за него, пытаясь удержать это восторженное состояние легкости и расслабленности.

– Джон, проснись, Джон, нам домой пора, концерт закончился, – Джон с трудом открывает глаза, чтобы осознать, что он спит на плече Шерлока, вцепившись в него, пуская слюни на безупречно белую ткань рубашки и даже похрапывая от удовольствия.

Шерлок осторожно тормошит его, а Виктор, злой и красный, смотрит с ненавистью, так, будто готов живьем съесть. Джон отлепляется от Шерлока, трет сонные глаза и пытается придумать хоть какое-то оправдание своему поведению.

– Антракт? – бормочет он, надеясь, что про домой ему показалось.

– Уже был, – возражает Шерлок, – и ты его проспал. Пойдем, нам не разрешат здесь остаться даже если Виктор покажет свою карточку из того закрытого клуба, – надо полагать, Шерлок так шутит.

Джон кивает, поднимаясь и лихорадочно соображая. То, что антракт уже был, может означать только одно – Джон проспал его на плече Шерлока, и Шерлок никуда не ходил, терпеливо позволяя Джону на себе спать. И это… Это не такой уж и провал. По крайней мере, если Виктор строил какие-то планы по дальнейшему охмурению Шерлока во время антракта, то они провалились. Вернее провалил их спящий Джон Ватсон. И пусть он не услышал в исполнении Андре Рье ничего более из того, что успел, он не жалеет. На самом деле, ему больше кларнет нравится, а скрипку Джон любит только в исполнении Шерлока. Они едут в такси назад в приятной задумчивости. Даже Виктор злится молча, периодически поглядывая на свой телефон, и забывает поцеловать Шерлока на прощание. Джон этому рад.

А на следующий день случается важное для Шерлока событие – Виктор передает ему приглашение на ужин к родителям. Шерлок взволнован. Он устраивает настоящее торнадо в своей комнате, выбирая, в чем пойти на встречу. Джон, наконец-то отоспавшийся после изматывающих дежурств, сидит рядом на кровати и лицемерно сочувствует по поводу трудности стоящего перед Шерлоком выбора.

– Да, что же такое тебе надеть, чтобы понравиться его папе и маме, – размышляет он вслух. – Может быть, платье и туфли на высоком каблуке? Это бы их как-то примирило с выбором сына…

– Джон, – возмущается Шерлок, – ты явно настроен против людей аристократического происхождения. Никакой гомофобии давно уже нет, ты сам однажды сказал, что ЭТО теперь нормально.

– Так то я сказал, – вздыхает Джон. – Для меня, плебея, нормально, а что патриции думают по поводу ориентации собственного сына, я не знаю. Ох, что-то предчувствия у меня не лучшие, не хочу тебя одного отпускать на растерзание этим самым аристократам.

– Пошли вместе, – предлагает Шерлок, – ты был с нами, когда я представлял Виктора своим родителям, думаю, твое присутствие в обратной ситуации будет вполне уместным. Кроме того, мне и правда не помешала бы поддержка…

– Пошли, – Джон долго не ломается, поскольку именно этого и добивался, – только Виктора предупреди, а то еще инфаркт жениха хватит… – и, не слушая возмущенных воплей Шерлока, Джон сбегает к себе одеваться в тот самый единственный приличный костюм, в котором вчера спал в театральной ложе.

Виктор с кислым выражением лица заезжает за ними в условленное время и разочарованно смотрит на руки Шерлока.

– Ты так и не надел кольца, – произносит он.

– Прости, любимый, я еще не готов, – Шерлок потупляет взор, а Джон настораживается – конечно, Шерлок с момента влюбленности в Виктора ведет себя не как Шерлок, но эта покорность выходит за рамки даже для влюбленного Шерлока, – спохватившись или поняв что-то по подозрительно прищурившему глаза Джону, Шерлок рявкает: – Когда надену, тогда надену! – и Виктор испуганно отступает.

Джон расплывается в довольной улыбке – вот это ЕГО Шерлок!

Внизу их ждет лимузин с водителем и запотевшее шампанское. Шерлок и Джон переглядываются, слишком уж все это напоминает их выпускной, но Виктор ничего не замечает. Он болтает о своих родителях, рассказывает, что они в разводе, но сохраняют дружеские отношения и очень хотят познакомиться с Шерлоком. С учетом того, что знает о них Джон, это весьма лицемерный и не точный рассказ. Дом Треворов огромен. Просто огромен, а внутри шикарен. От кричащей роскоши у Джона кружится голова, а от полированных поверхностей начинается агорафобия. Их встречают, если не считать настоящего парада из прислуги, пожилой джентльмен, низенький полный и лысоватый, высокая, как каланча, строгая дама и юная девица с округлившимся животиком. Покривив рот на девицу, Виктор знакомит их с толстячком, который оказывается отцом Виктора, мистером Тревором, с костлявой высокой леди, миссис Тревор, матерью Виктора и первой женой мистера Тревора, и Джинджер, невестой мистера Тревора. Мистер и миссис Тревор довольно скупы на эмоции, и Джон чувствует себя неловко под их оценивающими холодными взглядами, а вот Джинджер ему нравится. Юная и непосредственная, она вносит в атмосферу стерильности нечто зажигающее и оживляющее. Их проводят в зал, в котором, по мнению Джона, можно спокойно играть в гольф. Мать Виктора заводит тягомотный разговор с Шерлоком о его семье и о его профессии, отец отводит в сторону Виктора, явно желая обсудить с ним какие-то рабочие моменты, а Джону ничего не остается, как сосредоточиться на Джинджер. Джинджер оказывается очень милой собеседницей. Они уже через несколько минут переходят на «ты». Выясняется, что Джинджер действительно ждет ребенка от мистера Тревора и готовится к свадьбе, что она была певицей в одном из баров Техаса, где и встретила совершенно случайно мистера Тревора (случаются в жизни и такие чудеса), которого покорил ее голос и ее непосредственность, и он увез ее с собой в Англию. В Англии Джинджер нравится, хотя в ее родном Техасе было веселее. У родителей Джинджер своя коровья ферма и шестеро братьев, и вообще-то она не бедная родственница, а вполне состоятельная юная мисс, которая, похоже действительно любит этого пожилого толстячка. Разговор выруливает на таланты Джинджер, которая не только поет, но и играет на рояле. Они тут же перебираются к стоящему в углу белому роялю, и Джинджер с удовольствием что-то наигрывает в кантри-стиле, напевая. Очарованный Джон высказывается в том духе, что если б Шерлок взял скрипку, то у них получилось неплохое трио (рояль, скрипка и баритон), и Джинджер радостно смеется, хлопая в ладоши. Джон, покоренный волшебным смехом Джинджер, тут же вспоминает пару анекдотов, которые тут же и рассказывает на ухо будущей миссис Тревор, при этом заглядывая в слишком глубокий вырез платья. Джинджер, раскрасневшись, обмахивается нотами и весело шлепает Джона по руке, которая сама по себе, честное слово, приобнимает девицу за располневшую талию, когда рядом слышится злобное шипение Шерлока:

– Прекрати немедленно!

Джон с трудом отвлекается от Джинджер, и понимает, что в наступившей звенящей тишине их фривольная беседа, звучащая словно в микрофон, привлекает все внимание присутствующих. Мистер Тревор, зеленый от злости, испепеляет их с Джинджер ревнивым взглядом, Виктор, похоже, готов Джона, а заодно и Джинджер, со свету сжить, миссис Тревор демонстрирует холодное презрение, ну а Шерлок буквально пышет яростью. От одного его взгляда Джинджер съеживается, проглатывает очередную руладу смеха и отступает к зеленеющему мужу. Шерлок переводит злобный взгляд на Джона и хватает его под руку:

– Перестань ЭТО!

– Да что я такого сделал? – возмущается Джон, пытаясь освободить свою руку из крепких тисков Шерлока. – Чего ты взбеленился?

Шерлок тяжело дышит, пытаясь совладать с гневом, но злоба все еще клокочет в нем:

– Перестань меня позорить, – наконец выдавливает он из себя с трудом.

– Да как я тебя позорю? – возмущается Джон. – Всего лишь мило пообщался с юной девушкой. Джинджер мне правда понравилась… – Джон перехватывает ненавидящий взгляд Шерлока и замолкает. – Ладно, больше не буду… – но Шерлок, похоже, не верит.

Все еще крепко держа Джона за руку, он поворачивается к родителям Виктора и перепуганной Джинджер:

– Прошу нас великодушно простить, но мой друг себя плохо чувствует, боюсь, ужин не состоится, – и буквально волочет упирающегося Джона на выход.

– Я провожу, – бросается за ними Виктор.

Когда они едут назад в лимузине, Шерлок злобно молчит и не смотрит на Джона. Дуется. А Джон радуется, безуспешно скрывая свое отличное настроение. По крайней мере, ему удалось сорвать это позорное мероприятие. И пусть своим поведением он подставил Шерлока, сожалений нет. Свадьба Шерлока и Виктора не должна состояться ни при каком раскладе.

========== Тогда. ==========

Шерлоку шестнадцать. Он длинный и худой, нескладный, как каланча, хорошо, хоть прыщи прошли. Проклятые волосы вьются в мелкий барашек и лезут в глаза, раздражая своей назойливостью, а острый язык мелет что попало, опережая мысли. У Шерлока есть маленький грязный секрет, но Шерлок держит его при себе, и тут язык благоразумно молчит. Успехи в боксе относительные, но зато рядом на случай потасовки есть верный и надежный Джон. С Джоном они по-прежнему дружат, сидят за одной партой. Шерлок не пропускает его тренировки и соревнования, а Джон всегда участвует в Шерлоковых авантюрах. Вот только не все так радужно. Да кому Шерлок врет? На самом деле все совсем плохо. Дела еще хуже, чем было при табуретке, пока они с Шерлоком не договорились, как поделить Джона, потому что с Люси Марлоу не договоришься. Люси маленькая и кругленькая, беленькая и воздушно-кружевная, у нее сладкий писклявый голосок и ловкие пальчики, которыми она железно прибрала Джона себе. Она таскается за Джоном как липучка, виснет на его руке, трещит с утра до вечера, не позволяя Шерлоку слова вставить, назойлива до невозможности и глупа, как пробка. Она обнимает Джона (ЕГО Джона!), целует своими розовыми губками, языком в его рот лезет, идет рядом, подлезает под его руку, так, что он обнимает ее (конечно, Шерлоку с его ростом так не подлезть, его Джон в макушку целовать не будет). Если раньше были Шерлок и Джон, то теперь Джон и Люси, а где-то рядом Шерлок. Шерлока это бесит. Шерлок ненавидит Люси всей душой и готов был бы убить ее, если б знать наверняка, что за это не поймают и не посадят – уж слишком очевидна неприязнь Шерлока к Люси (ее не видят только Джон, который видит в Шерлоке только хорошее, и Люси, которая кроме того, что глупа, еще и слепа, в переносном, конечно, смысле) – он станет первым подозреваемым в случае ее смерти. Когда друг в очередной раз пропускает совместную увлекательную прогулку на свалку за опарышами, Шерлок решает, что с Люси надо что-то делать. Поначалу он хочет составить список отрицательных качеств Люси и показать его Джону, но, по некоторому размышлению, приходит к выводу, что Джон просто не внемлет Шерлоку, даже если список будет размером с нагорную проповедь. И хоть искушение высказать все, что Шерлок думает о Люси, велико, он благоразумно решает этого не делать. Идею, как избавиться от Люси, подсказывает мамуля. Она смотрит по телевизору сериал, когда Шерлок, слоняясь по дому от безысходности, входит в комнату.

– Мужчины такие смешные, – говорит мамуля, комментируя происходящее на экране. – Женщины взрослеют раньше. И к выбору будущего партнера относятся гораздо серьезнее. Девушка с детства знает, какого мужа хочет, и ищет его неустанно. Ее избранник обладает теми качествами, которые важны для нее – критерии заложены с детства… – мамуля еще что-то говорит, но Шерлок уже не слышит, получив главную мысль – Люси должна понять, что Джон не тот, за кого она его принимает.

Все хорошие качества Джона должны быть перевешены плохими, такими, с которыми женщины не могут мириться. Шерлок бросает взгляд на мамулю:

– Что, по-твоему, отнимает привлекательность у мужчины? – спрашивает он. – Какие отрицательные качества?

Не отвлекаясь от сериала, мамуля выдает на гора:

– Необязательность – ненавижу необязательных людей, а уж если это необязательный мужчина – катастрофа. Твой отец не такой, он держит данное слово, на него всегда можно положиться. А вот тебе, Шерлок…

– Дальше, мам, – перебивает он, не желая выслушивать критику в свой адрес, – что еще?

– Не люблю агрессивных мужчин, – мамуля перестает улыбаться. – Все эти накачанные громилы, агрессивные даже в походке – жуть. Мне нравятся интеллектуалы, – мамуля увлекается. – У мужчины должен быть хороший вкус. Твой отец всегда дарил мне на день рождения украшения, и видит бог, ни за одно из них мне не было стыдно, я могла бы надеть каждое на прием к королеве. Изящество, стиль, благородство…

Но Шерлок сбегает в свою комнату – он услышал главное. План начинает вырисовываться.

Удачный случай воплотить его в жизнь, хотя бы первый пункт, подворачивается довольно скоро, когда Джон отменяет очередную совместную вылазку ради похода с Люси по магазинам, чтобы выбрать ей платье ко дню рождения. Шерлок пропускает школу и с помощью любимой химии создает себе алиби – высокую температуру и красное горло. Звонок Джону, хриплый умирающий голос, и вот Джон сидит у постели больного и чистит принесенные апельсины. Шерлок лежит под одеялом и зверски потеет (незапланированный побочный эффект).

– А мне можно апельсин? – спрашивает он слабым голосом, скашивая глаза на оранжевую дольку в мокрых от сока пальцах Джона.

– Возможно раздражение горла, – колеблется Джон, – но с другой стороны, здесь столько витаминов. Лучше ешь, – решает он, – у тебя всего лишь краснота, – он подносит дольку ко рту Шерлока, и тот послушно приоткрывает рот, мечтая о том, что составляет его маленькую грязную тайну, о которой Джон не должен знать.

Умостившись удобнее в кровати, Шерлок съедает дольку, жмурясь от удовольствия, а потом еще одну, и еще одну, и так весь апельсин. Джон терпеливо скармливает другу витамины, рассказывая о школьных делах. Шерлок изо всех сил изображает тяжелобольного, радуясь тому, что здесь и сейчас все внимание Джона посвящено только ему, и ожидая, когда друг вспомнит о данном Люси обещании. Джон вспоминает в положенное время и ужасно огорчается – добрый, наивный Джон.

– Мне пора, Шерлок, я обещал Люси… – бормочет он. – Твоя мама скоро придет?

– Она сегодня дома не ночует, – едва ворочая языком, отвечает Шерлок (мамуля с отцом уехали в поместье, в Сассекс, не без Шерлокова участия), – но ты не волнуйся, иди, я как-нибудь справлюсь…

Джон с сомнением смотрит на «умирающего» друга, вздыхает и протягивает градусник.

– Позвоню Люси, – решает он, – объясню, что ты заболел, и я у вас заночую.

– Телефон не работает, – быстро произносит Шерлок, перерезавший провода перед приходом Джона, – какая-то авария на линии. Завтра придут из телефонной компании, а сегодня мы без связи.

Джон вздыхает:

– Люси поймет, – решает он, – она добрая, – Шерлок в этом категорически сомневается.

Вечер проходит очень мирно и в старых добрых традициях. Джон готовит ужин для двоих, делает уроки, а Шерлок наблюдает за другом из-под опущенных ресниц. Изучать Джона – увлекательнейшее занятие с давних пор. Задумчиво грызя кончик ручки, Джон поднимает на Шерлока взгляд и уютно улыбается:

– Решил, куда пойдешь после школы?

Шерлок пожимает плечами:

– С тобой, конечно. Займусь химией.

– Будешь химиком? – удивляется Джон, невольно посасывая кончик ручки, чем завораживает Шерлока окончательно.

– Пока не знаю, может, буду детективом, – признается тот, не отрывая глаз от рта Джона. – Помнишь дело Карла Пауэрса? Если подумать, это самое подходящее приложение моих способностей. Ты же будешь тогда моим медицинским консультантом? – тревожится Шерлок, а вдруг Джон откажется?

– Конечно, – с воодушевлением кивает Джон, – мы же вместе, ты забыл? – и Шерлок улыбается – музыка сфер – как такое забудешь?

Джон засыпает рядом с Шерлоком, не рискнув оставить друга без присмотра, и Шерлок осторожно, чтоб не разбудить, обнимает его рукой. Утром Джон уходит в школу, проверив температуру Шерлока и выдав ему необходимые лекарства, которые тот спускает в унитаз. Без Джона Шерлок резко оживает, быстро переодевается в неприметные обноски и выскакивает из квартиры. Он должен убедиться, что план сработал, что Люси и Джон поссорились, что Люси теперь на сто процентов уверена в необязательности Джона. К сожалению, этого не случается. Спрятавшись за деревом, Шерлок с тоской наблюдает за тем, как Люси целует Джона и сочувственно ему кивает, выслушивая его рассказ. С досадой пнув пустую банку из-под кока-колы, Шерлок разворачивается и, совершенно разбитый и несчастный, возвращается домой, размышляя над очередным пунктом своего грандиозного плана. Что там мамуля говорила об агрессивности?

Рассчитать и подстроить события в необходимой последовательности не так уж и сложно. Джейкоб Форд, капитан футбольной команды, появляется на школьном дворе как раз вовремя. Рядом с ним идет его девушка, Джоанна Роуз, о чем-то весело щебеча и эмоционально жестикулируя. Шерлок двигается им навстречу с нужной скоростью, а поравнявшись, роняет негромко:

– Удачно покувыркался этой ночью с Милли Эбрамс?

Лицо Джейкоба вытягивается, а Джоанна Роуз изумленно смотрит на своего парня:

– Это правда? – глаза зло сужаются, и она становится похожа на китаянку.

– Бред какой, – бормочет Джейкоб, а Шерлок в два счета доказывает, что это не бред, а объективная реальность.

Пощечина, отвешенная Джоанной Роуз, оставляет на щеке Джейкоба внушительный отпечаток. Джоанна Роуз в слезах убегает, а Джейкоб с ненавистью поворачивается к Шерлоку.

– Сволочь! – шипит он. – Кто тебя за язык поганый тянул? – в этот момент из дверей школы выходит Джон.

Шерлок видит его краем глаза и улыбается Джейкобу:

– Да так, захотелось поразвлечься. Ты такой идиот…

Джейкоб, не дослушав Шерлока, с замахом бьет его кулаком в живот, отчего Шерлок шлепается на задницу, сгибаясь пополам. Именно это и видит Джон, и этого достаточно, чтобы он с кулаками набросился на Джейкоба. Джон взбешен, возмущен и страшен в гневе. Именно когда Джон учит Джейкоба вежливым манерам, а Шерлок отползает с траектории их драки, в дверях появляется Люси и в ужасе смотрит на то, что происходит на школьном дворе. Кое-как поднявшись, Шерлок в числе прочих зевак дожидается нокаута, которым Джон отправляет Джейкоба на землю, и с удовольствием наблюдает за тем, как Люси подлетает к Джону. Вот только вместо возмущенных воплей об агрессии и милосердии, Люси восхищенно щебечет что-то о том, какой Джон сильный и храбрый, как он отважно проучил хама Джейкоба за то, что тот утром толкнул Люси в коридоре.

– Он толкнул тебя? – удивляется Джон, дуя на разбитые костяшки. – Мудак! Мало того, что Шерлока избил… – Люси бросает неприязненный взгляд на Шерлока, и Шерлок понимает, что Люси не так уж слепа и наивна.

Она точно так же, как Шерлок, испытывает ненависть. Он к ней, а она к нему. Ненависть, замешанную на ревности. Шерлок через силу улыбается – ничего, у него есть еще и третий пункт в плане. Он еще возьмет реванш. А пока счет два-один в пользу Люси.

В субботу у Люси день рождения, и Шерлок нехотя ею приглашен. Джон озабочен отсутствием подарка и просит Шерлока помочь его выбрать, на что Шерлок с радостью соглашается. Самое время для реализации третьего пункта. Шерлок с воодушевлением подходит к их совместному, в кои-то веки без Люси, походу по магазинам. Джон долго и нудно таскает Шерлока из отдела в отдел, колеблясь между кулоном в виде сердечка и набором каких-то вычурных блестящих заколок. Шерлок многозначительно молчит, хитро поглядывая на отдел методических материалов для старшей школы. К своему плану он подступает издалека.

– Слышал, Люси будет участвовать в школьной постановке «Гамлета», – замечает он, когда они проходят мимо книжного магазина.

– Да? – Джон искренне удивляется. – Она мне не говорила.

– Наверное, хотела сделать сюрприз, – выкручивается Шерлок. – Все девчонки мечтают сыграть Офелию.

– О! – глаза Джона округляются. – Не замечал за Люси актерских талантов… – Шерлок многозначительно смотрит на него, внутренне соглашаясь – лично он за Люси вообще никаких талантов не замечал.

– Она так восторгалась сценой на кладбище, – как бы невзначай роняет Шерлок, притормаживая напротив витрины с выставленными учебными пособиями по биологии в виде лица без кожи с переплетением мускулов, человеческого мозга в разрезе и, конечно, черепа. – Бедный Йорик, – произносит он вкрадчиво, упирая взгляд в пустые глазницы.

Джон таращится на череп, а затем восхищенно произносит:

– Идеальный подарок, да, Шерлок?

Шерлок ликует, сохраняя напускную невозмутимость – рыбка проглотила наживку, и теперь дело техники закончить эту партию правильно. Они заходят в отдел методических материалов и через пятнадцать минут выходят оттуда с коробкой в руках, куда для них запаковали «бедного Йорика». В отделе оформления подарков, Джон заказывает самую дорогую упаковку с шикарным золотым бантом, прибавляет открытку с большим количеством летающих сердечек и удовлетворенный сделанным выбором, зовет Шерлока съесть по мороженому. Шерлок прохладно соглашается, воображая, что произойдет, когда Люси откроет свой подарок. На самом деле, он далек от истины так же, как пустыня Сахара от арктических льдов.

На день рождения Люси они приходят вместе. Шерлок не желает пропустить миг своего триумфа. Джон держит в руках подарок, а Шерлок букет белых роз. Люси визжит от восторга, взирая на коробку, виснет на Джоне и долго присасывается к его губам, отчего Шерлока передергивает. Букет цветов она принимает со снисходительным одобрением, облизывая припухшие губы маленьким кошачьим язычком, будто говорит, ну можешь же, когда хочешь. Они проходят на задний двор дома родителей Люси, где на лужайке накрыт шведский стол с прохладительными напитками и закусками, везде висят шарики и поздравительные растяжки. Коробка с бантом водружается в центр стола с подарками, как самый главный и важный для именинницы. Цветы Шерлока присоединяются к остальным букетам в широкой напольной вазе. Люси тут же узурпирует Джона, повиснув на его руке, таскает всюду за собой, словно бесплатное приложение, демонстрируя трогательное единодушие. Джон, только что вернувшийся с тренировки, выглядит немного солОво, вяло кивает, украдкой зевает и трет глаза. Шерлок следует за ними третьим лишним. Да, его бесит такая роль, но он хочет быть рядом с Джоном, когда Люси превратится из милой феи в фурию. В конце концов, Джон – ЕГО друг, а Люси – никто. Ее участь – раствориться фантомом в вечернем воздухе и навсегда исчезнуть из их с Джоном жизни. Гости все прибывают. Девчонки, собравшись в круг, танцуют под что-то современное, парни степенно рассуждают о спорте и политике. Некоторые тайком курят. Отдельные парочки обжимаются по углам. Скукота. Шерлоку удается увести Джона от Люси, когда ее мать появляется, чтобы дать дочери какие-то наставления. Шерлок тянет сонного Джона к бассейну, почти толкает в шезлонг и вручает стакан с апельсиновым соком. Джон благодарно улыбается, откидываясь, закрывает глаза и тут же засыпает. Шерлок с щемящей нежностью думает о том, что друг совсем помешался на этом медицинском – по ночам корпит над учебниками, жилы рвет на тренировках, а со следующего года собирается идти работать в больницу санитаром. Шерлок сидит рядом, поглядывая на безмятежно сопящего Джона, и борется с желанием положить голову ему на колени. Джон такой уютный и домашний, солнечный и теплый, надежный и верный, что Шерлок порой сомневается, а существует ли он на самом деле. Люси появляется как всегда некстати, чтобы разрушить очарование момента. Она залезает к спящему Джону на колени, и Шерлок готов прибить ее за это. Она тормошит Джона, пищит своим противным голосом какие-то глупости, вроде «ути-пути пупсик», целует и тянет за волосы.