Текст книги "Не могу сказать "прощай" (СИ)"

Автор книги: Ifodifo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Мой, – шепчет нежно, целуя в красную влажную головку, словно приручая пугливого зверька, – мой хороший, мой маленький… – член Шерлока дергается, истекая новой порцией смазки.

– Джон, – голос Шерлока неузнаваемо хриплый, – он далеко не маленький, и даже больше размера пениса среднестатистического британского мужчины по данным медицинских…

– Шерлок, это я не буквально, – прерывает его беззлобно Джон, поднимающийся с колен и занимающий место между разведенными ногами Шерлока. – Согни, – Шерлок послушно сгибает длинные ноги, а Джон подкладывает под него хилую подушку.

Лубрикант теплый, нагревшийся от рук Джона, почти не чувствуется разгоряченной кожей. Джон выдавливает большую порцию на ладонь, размазывает и осторожно, боясь причинить боль, проталкивает сквозь сжавшееся отверстие один палец.

– Расслабься, – просит он Шерлока, – отпусти себя, я не причиню боли, буду растягивать долго, – обещает Джон, которого уже сейчас бьет крупная дрожь от подступающего желания оказаться внутри этой восхитительной тесноты – ничего подобного даже близко не было с расслабленной гостеприимностью женского тела.

Шерлок рычит и с силой одним толчком насаживается на палец Джона.

– Я не девчонка, Джон, – сердится он, – со мной не надо нежничать. Я хочу тебя так давно, что терпеть сил нет. Давай поскорее.

– Глупый, – бормочет Джон, аккуратно добавляя второй палец, – какой же ты глупый, глупый гений… Я тоже хочу, но надо потерпеть…

Он начинает двигать пальцами внутри Шерлока, и тот, словно подстреленный, подскакивает на матрасе, выгнувшись дугой – похоже, Джон нечаянно задел простату. Шерлок стонет, насаживаясь на пальцы Джона, скользкие от лубриканта, да так эротично стонет, что член Джона изнемогает от необходимости приобщиться к происходящему, но разум Джона понимает, что еще рано. Он добавляет третий палец, продолжая растягивать Шерлока, который, в свою очередь, продолжает насаживаться на пальцы Джона и выгибаться, и стонать, и метаться кудрями по простыне. Ничего более соблазнительного Джон в жизни не видел, и теперь он мучительно борется с накатывающей страстью.

– Я готов, готов… – хрипит Шерлок, разводя ноги шире, – давай же Джон, прошу… Я хочу тебя…

И плюнув на все благие намерения, Джон вытаскивает пальцы из Шерлока, щедро смазывает лубрикантом собственный член и, приставив головку к покрасневшему входу, толкается, преодолевая сопротивление мышц, оказывается внутри. Шерлок вскрикивает, опять выгибаясь, а потом одним мощным толчком, охнув, насаживается на член Джона. Джон сам охает от накатившего возбуждения, от горячей тесноты, обхватившей его, пугаясь выступивших в распахнутых глазах Шерлока слез. Первым порывом он хочет немедленно выйти, чтобы облегчить боль проникновения, но Шерлок угрожающе произносит, предугадав действия Джона:

– Только попробуй, – и для верности обхватывает его своими длинными ногами, словно захлопывая капкан – не уйти, не сбежать, не выбраться, а Джон и не хочет.

Он успокаивающе поглаживает живот Шерлока, наклоняется и целует в солнечное сплетение, а потом медленно подбирается к розовой горошине соска. Джон берет в рот, чуть прикусывая, и по телу Шерлока пробегает судорога. Кажется, только что Джон нашел эрогенную зону. Джон опять прикусывает, а потом зализывает, наблюдая, как извивается Шерлок под ним, как всхлипывает и восторженно стонет. Шерлок забывается в избытке наслаждения, и Джон, на пробу, легонько толкается в него, отчего Шерлок вскрикивает и громким трагическим шепотом требует:

– Еще!

Джон не может устоять. Поначалу он еще сдерживает себя, стараясь толкаться в Шерлока аккуратно, но то, как тот ахает, как закатывает глаза, как выгибается, приоткрыв свой порочный рот, напрочь выносит Джону остатки самоконтроля, и он срывается. Вцепившись в бедра Шерлока, он насаживает его на себя, а Шерлок подается навстречу со всей страстью и силой. Это какое-то сумасшедшее родео, зажигательное танго, только в сто раз лучше. Джон задыхается от переполняющей любви и острого, подкатывающего к горлу чувства близости. Шерлок бьет пятками по пояснице, понуждая к действию, его лицо сосредоточенное и какое-то торжественное, полное сияния, словно он священнодействует или молится, и Джон не может ничего сказать, чтобы выразить то, что скопилось на сердце, потому что нет на свете таких слов, все, что он может, это делать так, чтобы Шерлок и дальше просил «еще-еще-еще», и Джон делает это. Этот бесконечный танец заканчивается внезапно, когда Шерлок сжимается на члене Джона. Волна дрожи проходит через его тело, заставляя выгнуться, вскрикнуть и излиться спермой. От вида кончающего Шерлока Джона самого выносит в штопор, и он срывается, заполняя Шерлока своим семенем, а потом падает на него без сил, чувствуя кожей живота вязкое семя Шерлока, все еще соединенный с ним. Шерлок обнимает его, сцепляя руки за спиной Джона и не опуская ног, и Джон утыкается носом в его потную восхитительно пахнущую слабым мускусом и мятой шею. Не сдержавшись, Джон лижет солоноватую кожу, а потом благодарно целует.

– Я, кажется, засыпаю, – бормочет Шерлок едва слышно, – не отпускай меня.

– Я здесь, с тобой, – обещает Джон, натягивая на них мягкую шкуру.

Джон просыпается глубокой ночью оттого, что Шерлок начинает шевелиться. Очаг погас и теперь их окружает только темнота. Мерно стучащий по крыше дождь добавляет ощущение оторванности от мира и некой ирреальности. Джон не возражает.

– Проснулся? – тихо спрашивает он, чуть меняя положение, Шерлок под ним вцепляется сильнее своими конечностями-щупальцами, не желая разлучаться, сопит сонно и едва слышно.

– Есть хочу, – шепчет Джону на ухо, щекоча горячим дыханием.

– Сейчас, подожди, – Джон принимается выбираться из кровати, но Шерлок не дает, – я не уйду, – обещает Джон, – я быстро, – и Шерлок нехотя выпускает его из своих объятий.

В подсветке пока еще работающего телефона Джон добирается до посудного шкафчика, роется в запасах еды, находит то, что искал, открывает консервным ключом, прихватывает две причудливые темного металла ложки и возвращается к Шерлоку, который уже ждет, сидя в любимой уютной позе, подобрав колени и укутавшись в одеяло. Джон забирается Шерлоку за спину, обнимая и согревая, вручает банку консервированных ананасов и ложку.

– Ананасы? – изумляется Шерлок.

– Самое оно для поддержания физических сил после секса, – назидательно произносит Джон, зачерпывая ложкой в своей банке и поднося ко рту Шерлока, – ешь, тебе понравится.

– После занятий любовью, – поправляет Шерлок, прихватывая губами кусочек ананаса, и Джон целует Шерлока в шею, тем самым выражая полное согласие.

– Ешь, – просит он, – вкусно, заодно и проверим одну теорию.

– Какую? – хитро интересуется Шерлок, с аппетитом поглощая ананасы, и Джон собирается отдать ему еще и свою банку.

– Завтра узнаешь.

С ананасами Джона они расправляются вместе, а потом снова укладываются в кровать, обнимаясь.

– Я весь в нашей биологической жидкости, – серьезно заявляет Шерлок, – ты будешь меня отмывать.

– Мне нравится, как ты говоришь «в нашей», – не может сдержать умильной улыбки Джон, – обещаю тебе завтра организовать самую лучшую и душистую ванну, какая только может существовать, – не удержавшись, он опять целует Шерлока в шею, да так и засыпает в неспешном сладком томном поцелуе.

Следующее пробуждение случается утром. В сторожке светло и тихо – дождь закончился. Джон вспоминает о своем обещании устроить самую душистую ванну для Шерлока и потихоньку выбирается из его крепких объятий. Натянув высохшие за ночь джинсы, покорежившиеся от дождя ботинки, и куртку, Джон выходит на свежий воздух, морозный и прозрачный, как горный хрусталь. Отлив в сторонке и ополоснувшись в кадке с водой, Джон выбирает направление, вспоминая об остатках лета, виденных вчера. Углубившись в заросли волшебного кустарника, он идет по утреннему лесу в поисках ингредиентов для ванны Шерлока, коих и набирается целый букетик – несколько увядших тысячелистников, дикая мята, веточка душицы, пара зеленых листиков дуба и сосновые шишки. Если приготовить из этого отвар и добавить в воду, получится очень даже ароматно. Прогулявшись и проголодавшись, Джон разворачивается и, не спеша, возвращается к сторожке, предвкушая застать Шерлока все еще сонного и расслабленного. Каково же его удивление, когда он видит его сидящим на крыльце, босиком, в не застегнутых брюках и накинутом на голое тело Belstaff. Съежившийся и замерзший, встрепанный и несчастный, Шерлок кажется Джону юным и уязвимым, каким он и был когда-то. Джон роняет принесенные дары и бросается к нему, заглядывая в лицо.

– Что? Что случилось? Почему ты здесь, Шерлок? – тормошит его, согревая ладонями узкие аристократические ступни. – Пойдем, пойдем… – он тащит его в сторожку, обнимая. – Ты же совсем ледяной, Шерлок…

Шерлок не упирается, но и не помогает, на лице ни улыбки, ни эмоции, словно замороженный внутри, как мальчик Кай в царстве Снежной Королевы.

– Шерлок, скажи что-нибудь, Шерлок, что случилось… – просит Джон, усаживая Шерлока на кровать и растирая его замерзшие ноги.

– Я проснулся, а тебя нет, – тихо произносит Шерлок, – я подумал, что ты ушел, – и это признание бьет в самое сердце Джона.

Не выдержав груза вины, он притягивает Шерлока к себе и обнимает крепко-крепко:

– Прости-прости-прости, – шепчет он, – я хотел сюрприз тебе сделать. Ты вчера ванну хотел, я собрал травы, последние, осенние… Прости, я никогда больше не уйду так, чтоб ты не знал… Прости… – и Шерлок оттаивает, обнимая в ответ.

– Я просто испугался, – шепчет он, – никогда больше так не делай. Помнишь, ты – Единственный!

Эмоции переполняют Джона, он скидывает куртку, встает на колени между разведенных ног Шерлока и, глядя ему в глаза, произносит:

– Помнишь, я хотел проверить одну теорию вчера? – Шерлок кивает, завороженно глядя в глаза Джона. – Один парень в армии, гей, рассказывал, что если есть ананасы, сперма будет сладкой. Сейчас узнаем, – он сглатывает и опускает глаза, вниз, туда, где в не застегнутой ширинке Шерлока виднеется его аристократический член. – Я никогда этого не делал, если что, прости за неопытность… – пальцы Шерлока вплетаются в волосы Джона, и Джон выдыхает, склонившись.

Член Шерлока дергается, наливаясь желанием, выглядывая из ширинки. Джон стягивает с приподнявшегося Шерлока брюки и берет член Шерлока в рот. Он обводит языком головку, щекочет сочащуюся смазкой щелочку, широко лижет по всей длине ствола, ощущая вьющуюся пульсирующую вену, и сосет, старательно пряча зубы. Если поначалу процесс кажется непривычным и где-то неловким, то постепенно он втягивается, особенно когда Шерлок начинает эротично стонать, подаваться в рот и тянуть Джона за волосы. Джону нравится играть на Шерлоке, вызывая теми или иными своими действиями стоны, всхлипы, судорожные подергивания любовника. Шерлок словно музыкальный инструмент, вроде кларнета, для Джона, его рта и его рук, и это самая лучшая музыка, какую он слышал в жизни. Шерлок кончает долго, запрокинув голову и выставив на обозрение кадык, который хочется зацеловать, а потом обмякает, будто в обморок проваливается. Сперма Шерлока горьковато-соленая, наверное, ананасов было недостаточно, но Джон все равно проглатывает все, а потом двумя короткими движениями доводит себя до разрядки. Он бережно укладывает Шерлока на кровать, обнимает его, пристраиваясь рядом, с краю, укрывает их шкурой и закрывает глаза, собираясь так полежать ровно минуточку, чтобы восстановить силы и все же приготовить Шерлоку обещанную ванну.

Комментарий к Теперь.

* – русский текст В. Ларионова

========== Тогда. ==========

– Я все понял, мистер. Клиент будет выведен с театра военных действий до полного и безоговорочного комиссования. Время исполнения две недели. Это крайний срок, но я управлюсь раньше, – тип смотрит, не моргая своими холодными стальными глазами, и Шерлоку этот взгляд не нравится.

Он предпочел бы не обращаться к услугам наемных убийц, но другого выхода нет, а этот блондин с собранными в хвост волосами – лучший. Шерлок тщательно изучил его досье, и знает, с кем имеет дело. Бывший британский военный, ныне наемник, Себастьян Моран.

– Аккуратно, без угрозы для жизни, – строго напоминает Шерлок, и Моран едва заметно усмехается.

Они проводят расчет: аванс сейчас, остальная часть после выполнения задания. Моран проверяет состояние своего счета в швейцарском банке и, удовлетворенно кивнув, уходит. Шерлок выжидает некоторое время и выходит из помещения через черный ход. Они встречались в парадном одного из домов в Сохо, куда попали разными путями. Лишняя мера предосторожности для Шерлока – он и так никому бы не позволил проникнуть в свой такой сложный в моральном аспекте план. Он идет по улице, подсчитывая в уме, через сколько дней Джон окажется в Лондоне. Две недели на ранение, две недели на госпиталь и отправку домой. Получается, что Джон вернется через месяц. Что ж, не так и долго ждать, он ждал больше – семь чертовых проклятых месяцев, каждую секунду ожидая извещения о смерти. И вот теперь их встреча становится реальной. Нужно только подождать. Окрыленный надеждой, Шерлок возвращается на Бейкер-стрит, в их с Джоном маленькую уютную квартирку в хорошем настроении.

Эти семь месяцев ожидания смерти не проходят для Шерлока бесследно. Все свое время он делит на плохое и хорошее. О плохом старается не думать, а вот хорошим намерен похвастаться перед Джоном. Во-первых, он, наконец, смог придумать и воплотить в жизнь организацию собственного мозга, создав у себя в голове Чертоги разума. Это очень тонкая и кропотливая работа, когда все содержимое памяти подвергается тщательной сортировке: нужное остается, не нужное выкидывается на помойку (Шерлок научился удалять лишнюю информацию, чтобы не захламлять Чертоги). Во-вторых, его сотрудничество со Скотланд-Ярдом дает неожиданно удачные результаты. Из случайного хобби, случившегося в университетские времена из-за скуки и занятости Джона учебой и спортом, детективная деятельность становится работой, приносящей пусть не регулярный, но хороший заработок. Шерлок замещает мысли о Джоне разгадыванием криминальных загадок, и это некоторым образом отвлекает, хоть тоска и сидит в сердце, усугубляя его природную социопатичность. В-третьих, Шерлок решает прислушаться к мамулиному совету и определиться со стилем в одежде. Он посвящает этому вопросу довольно много времени, выбирая то, что ему подойдет. В итоге, после осторожной консультации с мамулей, лучшим стилистом, без шуток, останавливается на костюмах Spencer Hart и рубашках от Dolce and Gabbana. Увлекшись приведением младшего сына в человеческий облик, мама от себя покупает ему пальто Belstaff, которое приходится Шерлоку неожиданно к душе. По крайней мере, обновленный, он с надеждой смотрит в будущее, полагая, что, став неотразимым, быстрее завоюет сердце Джона. В-четвертых, Шерлок вспоминает приобретенные в детстве навыки игры на скрипке, возвращаясь к ним. Он усиленно практикуется, приучая себя к концентрации, которую чередует с расслаблением, посредством музыкальных упражнений. Казавшаяся в детстве утомительным занятием, игра на скрипке неожиданно открывает в себе прелесть и эстетического, и интеллектуального содержания. На фоне хорошего и плохого за эти семь месяцев обостряется конфронтация с Майкрофтом, что немного развлекает Шерлока, скрашивая ожидание. Если встреча с Мораном и стала известной «большому брату», тот благоразумно об этом молчит. Они оба соблюдают раз и навсегда установленные правила игры.

О том, что Джона подстрелили, Шерлок узнает от вездесущего Майкрофта, который снисходительно рассказывает о характере полученного ранения и перспективах дальнейшего несения военной службы. Перспективы никакие. Джона из армии благополучно комиссуют. День его возвращения в Лондон запоминается Шерлоку солнцем и теплом. Джон, похудевший, коротко остриженный, с тенями под глазами, палкой и хромотой кажется изможденным. Он идет по зеленому коридору в военной форме, и Шерлок на миг замирает, завороженный этим зрелищем. Когда они прощались, военная форма пугала и вызывала отвращение, но сейчас, когда Джону больше не суждено уехать от Шерлока, когда его война закончилась, камуфляж неожиданно нравится. Шерлока заводит ТАКОЙ военный Джон. Шерлок вытягивается в струнку, не сводя взгляда с Джона, отмечая психосоматический характер хромоты – не дело рук Морана, за ним только ранение в плечо. Джон не ждет, что его будут встречать. Он идет, не оглядываясь по сторонам, как-то обреченно, и сердце Шерлока сжимается от жалости и любви. Будь проклята эта война и этот душный Афганистан, которые так изменили Джона. Они не писали друг другу эти восемь месяцев, не созванивались. Изменилось ли что-то между ними? Шерлок гадает, не испортит ли он все, если сейчас подойдет к Джону. Чувства – не его сфера, он просто не знает, как нужно себя вести. В конце концов, он просто не может быть в одном пространстве с Джоном и одновременно так далеко. Он плюет на все и стремительно вырывается вперед, взметнув полами своего нового пальто, которое призвано поразить воображение Джона. Шерлок широко шагает навстречу Джону, не видящему его, но в нескольких метра от точки схода, Шерлока толкают. Он запинается, сердито оглядывается, отводя от Джона взгляд, а когда вновь возвращает ему свое внимание, Джона уже тискают в объятиях две девицы. В одной из них, высокой и темноволосой, Шерлок к величайшей своей досаде узнает Клару, а другой, светловолосой, с круглым, как мяч, животом, Гарри. Шерлок застывает на месте, наблюдая, как Джон практически на глазах преображается. Как мягкая теплая улыбка освещает его лицо, когда он целует Клару в щеку и бережно обнимает сестру. Девушки визжат и что-то эмоционально говорят, перебивая друг друга, тормошат Джона, тянут к себе его сумку. Шерлок злится – их не должно здесь быть, этот момент – только их с Джоном. Откуда они узнали? Не иначе, как от самого же Джона. Шерлок колеблется между развернуться и уйти и растолкать и пробиться к Джону, однако все случается естественным путем. Джон случайно поднимает взгляд и видит Шерлока в нескольких шагах от себя. Он смотрит на него поверх голов девушек, а Шерлок смотрит на него. Этот обмен взглядами длится вечность, которую заканчивает Джон, отстранив от себя сестру и ее жену. Он быстро подходит к Шерлоку и просто заключает его в объятия. Шерлока затапливает облегчение, он вцепляется в Джона со всей силы, вдыхая родной и уже новый незнакомый запах, наслаждаясь его близостью и его солнечной аурой.

– Джон, – шепчет Шерлок, – с возвращением домой.

Джон отстраняется и заглядывает Шерлоку в глаза, улыбаясь:

– Со встречей, Шерлок, – так же шепотом отвечает ему.

Клара таращится на них, как на городских сумасшедших, а Гарри сосредоточенно прислушивается к каким-то процессам внутри себя. Шерлок делает вывод, что ей скоро рожать.

Однако домой на Бейкер-стрит Шерлок едет один. Так уж получается, что Гарри удается уговорить Джона пожить у них в Шотландии. Она боится рожать и требует поддержки всех близких, за исключением родителей. Джон соглашается, и Шерлок даже кисло думает, что, наверное, переключиться с войны на семейную жизнь не так уж и плохо, но когда ловит его тоскливый взгляд, готов тут же разрушить все планы. Однако Джон чутко угадывает этот боевой настрой Шерлока и, отведя его в сторонку, со значением глядит ему в глаза:

– Это всего на пару недель. Родится ребенок, и я приеду.

Шерлок хочет сказать, что не желает больше ждать, что пара недель – это еще одна вечность, что у Гарри есть Клара, которая о ней и позаботится, но под сочувствующим взглядом Джона решает промолчать, за что Джон выносит ему молчаливую благодарность. Они прощаются на стоянке такси, и Шерлок думает, что давно уже превратился в ожидание. Он дает себе ровно одну неделю, по окончании которой, плюнув на такт и прочие представления человечества о вежливости, звонит Гарри. То, что что-то не так, он понимает по ее осторожному голосу, каким она говорит о Джоне. Шерлок не собирается на сей раз разгадывать загадки и спрашивает Гарри напрямую, что случилось.

– Его мучают кошмары, – нехотя признается она. – Он кричит во сне, но никогда потом не говорит, что снилось. Он привез с войны пистолет. Не зарегистрированный пистолет. Он достает его и подолгу на него смотрит, когда думает, что его никто не видит, – голос становится приглушенным, будто Гарри не хочет, чтобы ее слышали те, для чьих ушей не предназначены ее слова. – Я заставила его пойти к психотерапевту. Но он только молчит на сеансе. Доктор попросила его завести блог, чтобы рассказывать там, что с ним происходит. Он завел блог, но не сделал ни одной записи. Он сказал, с ним ничего не происходит, – Шерлоку вдруг кажется, что Гарри вот-вот заплачет. – Джон хороший мальчик, но я боюсь, с ним может случиться плохое…

Послав на свалку все правильные мысли, которыми он пытался уговорить себя дать Джону время прийти в себя, Шерлок твердо обещает Гарри приехать поскорее и отключается. Он считает, что Джону не нужен психотерапевт, Джону нужен Шерлок. Поэтому Шерлок просто собирается и едет за Джоном, который неожиданно охотно сбегает от сестры, клятвенно обещая быть крестным. Они едут в автобусе домой, наконец-то домой, на Бейкер-стрит, и Шерлок надеется, что теперь уж точно все будет по-другому.

Поначалу Шерлоку кажется, что жизнь налаживается. Джон приходит в восторг от квартиры и миссис Хадсон, квартирной хозяйки. С радостью приветствует старого знакомого «бедного Йорика», расположившегося на каминной полке, и отмечает взглядом свои книги по медицине, которые Шерлок перетащил от Гарри сразу после отъезда Джона в Афганистан и расставил на полки в книжный шкаф. Он с увлечением принимается наводить порядок и придавать уют их жилищу, берет на себя обязанности по обеспечению их с Шерлоком продовольствием и поддержанию минимальной чистоты, ищет работу и ходит гулять в парк. Но на самом деле все совсем не так благополучно, как кажется на первый взгляд. То, что Джон притворяется, что все нормально и как всегда, Шерлок замечает почти сразу. Джона действительно мучают кошмары, и он кричит по ночам, сильно хромает, подолгу молчит, уставившись в одну точку, когда думает, что Шерлок его не видит, неявно, но устойчиво сторонится чужих людей и избегает физических контактов. Шерлок видит, как Джон буквально заставляет себя совершать привычные обыденные вещи, как то готовка завтрака или прогулка на свежем воздухе. Он не знает, как вернуть прежнего Джона, но не собирается отступать. Нет таких задач, перед которыми спасовал бы гениальный мозг Шерлока. Для начала он пытается разговорить Джона, но натыкается на глухую оборону и резкий ничем не объяснимый отказ, отчего приходит к выводу, что там, в Афганистане, с Джоном что-то случилось. Это с Джоном, который в детстве стрелял в человека и после этого выстрела даже кошмарами не мучился. Внезапный визит к Майкрофту не вносит ясности. Брат представляет подробное досье на Джона, в котором не зафиксировано ничего подозрительного. Да, Джон участвовал в боевых действиях, да, ему приходилось не только у операционного стола стоять, но и автомат в руках держать, более того, ему приходилось убивать, но это не должно смущать того Джона, которого Шерлок знал. Остается предположить, что либо случившееся в Афганистане носит личный характер, не зафиксированный в официальных рапортах, либо не имеет к Афганистану прямого отношения. Ломая голову над этим вопросом и понимая, что данных явно недостаточно для какого-то определенного вывода, Шерлок решает, что Джона нужно как-то растормошить. Он играет ему на скрипке, чтобы прогнать кошмары, но Джон даже не просыпается. Психотерапевта Шерлок отметает с порога – он не нужен Джону, когда у Джона есть Шерлок. Вспоминая прошлого Джона Ватсона и его любвеобильное либидо, он приходит к выводу, что другу нужна сексуальная разрядка. Ради счастья Джона Шерлок готов поступиться собственными чувствами, как он делал с тех пор, как Джон начал встречаться с девчонками, но действовать нужно быстро. Времени на ритуальные танцы и конфетно-букетный период нет – друга надо срочно спасать. Шерлок решает купить Джону проститутку.

Для осуществления задуманного он требует у инспектора Лестрейда, с которым сотрудничает в Скотланд-Ярде, полные досье на девушек легкого поведения Лондона, чистых, профессиональных, работающих на этом поприще не больше пяти лет. Выборка должна быть репрезентативной. Лестрейд смотрит на Шерлока, как на сумасшедшего, явно сомневаясь в собственном хорошем слухе. Сержант Донован, присутствующая при разговоре, не стесняется озвучить это, обозвав Шерлока фриком. Шерлок игнорирует взгляд Лестрейда и оскорбительное высказывание Донован, повторяя, что ему нужно. В конечном итоге, Лестрейд все же предоставляет Шерлоку требуемую информацию, потому что проще дать, чем лишиться консультирующего детектива, когда в городе уже второе странное самоубийство, и Лестрейд вот-вот готов попросить помощи у любителя. Победно улыбнувшись, Шерлок приступает к изучению кандидатур, составляя собственные критерии к счастливице, которой предстоит вернуть Джону Ватсону утраченное душевное здоровье. Девица не должна быть красавицей, чтобы Джон вдруг не запал на нее, изголодавшись по женскому обществу в своем Афганистане, по той же причине она не должна быть фигуристой, и вообще, желательно, чтобы молча сделала свое дело и убралась поскорее с Бейкер-стрит. В итоге Шерлок останавливает свой выбор на Габи, проститутке скандинавского происхождения, высокой, плоской и страшненькой на лицо. Назначив Габи встречу, Шерлок в волнении гадает, как отнесется к этой задумке вновь захандривший Джон. Они встречаются с Габи на нейтральной территории, чтобы обговорить условия работы. Шерлок долго придирчиво разглядывает ее, уточняя некоторые вопросы, а потом, по дороге на Бейкер-стрит, нудно инструктирует относительно будущей работы. Габи не должна надоедать Джону разговорами, она не должна с ним целоваться (Шерлока просто разорвет от ревности, если она будет его целовать), она не должна сопеть и пыхтеть, делая свое дело, чтобы не раздражать тонкую душевную организацию Джона, который не любит в сексе долгих прелюдий, постельных грязных разговоров, не терпит, когда ему вылизывают уши, называют малышом, нюхают подмышки… Шерлок увлекается, перечисляя предпочтения и особенности Джона в сексуальном вопросе, которые накопил за все время знакомства с другом (о, нет, Шерлок не подглядывает, не страдает вуайеризмом, он просто умеет наблюдать). В конечном итоге, Габи уже готова отказаться, слишком много предупреждений и запретов для ее маленького, по мнению Шерлока, мозга, но тут они приходят на место. Шерлок открывает дверь с цифрами «221 Б» своим ключом и, приложив палец к губам, осторожно поднимается вместе с ней наверх. Слава богу, миссис Хадсон нет дома, чтобы проявить ненужное любопытство. В гостиной и на кухне Джона нет. По косвенным признакам Шерлок заключает, что он находится в своей комнате. Наверняка опять уставился в стенку или на проклятый пистолет, про который так и не рассказал Шерлоку. Повернувшись к Габи, Шерлок сурово сдвигает брови, напоминая про необходимость придерживаться предупреждений, и показывает на лестницу, ведущую в комнату Джона. Габи кивает, начиная осторожно подниматься наверх, а Шерлок, вздохнув, покидает Бейкер-стрит. То, что здесь сейчас будет происходить не для его нервов и наверняка разобьет ему сердце.

Шерлок решает податься в парк и остудить на холодном осеннем ветру свое разгоряченное бурной фантазией лицо: от картин того, как Габи сейчас ублажает ЕГО Джона, закипает кровь и кружится голова. Шерлок довольно быстро добирается до парка, не замечая того, что творится вокруг, и только оказавшись на поляне перед фонтаном, осознает, что попал под дождь. Дождь и правда льет как из ведра, грозясь испортить Belstaff до непригодного к носке состояния. Но Шерлоку на это плевать, все его мысли сейчас на Бейкер-стрит, в этом гнезде разврата и порока, который создал он сам. Сам притащил к Джону хищницу, гиену, подсунул ей робкого и беззащитного Джона, такого доверчивого и уязвимого. Она охмурит его, как пить дать, удовлетворит так, что Джон влюбится, сделает предложение и женится. И тогда все закончится. Закончится их дружба, их соседство, ОНИ закончатся. Потому что тягаться с женщиной Шерлок не может. Он должен все исправить. Нет, он прямо сейчас должен все исправить. Решительно встряхнув копной кудряшек, от которых в разные стороны фонтаном разлетаются брызги, Шерлок поднимает воротник пальто и почти бегом устремляется назад, на Бейкер-стрит, спасать Джона из лап этой проходимки. Он так спешит, что не может ключом попасть в замочную скважину, а руки просто ходуном ходят, когда он открывает дверь. Шерлок взлетает по лестнице на третий этаж и врывается в спальню Джона, обуреваемый ревностью и жаждой мести, однако застает пустую комнату и идеально, по-армейски, заправленную кровать. Ничего не понимая, Шерлок тщательно оглядывается и приходит к выводу, что ничего ТАКОГО здесь не происходило. На всякий случай удостоверившись, что пистолет Джона все еще находится в тайнике, он спускается вниз, где к великому своему изумлению застает чаевничающих в кухне Габи и Джона. Они мирно о чем-то болтают, попивая чай с черничным пирогом миссис Хадсон и не сразу замечают застывшего в дверях Шерлока.

– О! – восклицает Джон, случайно поднимая взгляд. – Шерлок! Ты весь мокрый! Снимай скорее пальто, – он принимается вытряхивать Шерлока из Belstaff. – Может, если высушить, удастся еще спасти. Пойду, посоветуюсь с миссис Хадсон. Как хорошо, что она вернулась. Кстати, угощайся, вкусный пирог, – и Джон уходит, перекинув мокрое пальто Шерлока через руку.

Как только за Джоном хлопает дверь, Шерлок тут же набрасывается на Габи:

– Что происходит? Почему вы чай пьете?

– Джонни предложил, я не отказалась, – отвечает она.

– Он уже Джонни! – шипит Шерлок. – Я тебя не ради чая нанял…

– А он не захотел, сказал, что я милая, но сейчас он не в настроении. Зато мы душевно пообщались. Классный парень! – она явно настроена задержаться на ИХ кухне с ЕГО Джоном, а Шерлок этого не может допустить.

– Давай, убирайся, пока Джон не вернулся, – злится Шерлок.

– Сперва заплати мне, красавчик, – Габи протягивают руку.

– За что? – возмущается Шерлок. – Ты же не работала.

– У меня почасовая оплата, – возмущается и Габи. – Или плати, или никуда не уйду.