Текст книги "Не могу сказать "прощай" (СИ)"

Автор книги: Ifodifo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Ты чего? – вырывается прежде, чем Джон понимает, что, возможно, бестактен.

– Да вот, полюбуйся, – сумрачно произносит Шерлок, чуть сдвигаясь, чтобы у Джона была возможность заглянуть в ноутбук, – нарыл такое… По последнему делу, помнишь, я тебе рассказывал? Кстати, ты давно не обновлял свой блог, а это дело – очень даже интересное.

Джон кивает, умалчивая о том, что обновлять блог он перестал только потому, что Шерлок отстранил его от расследований. Вместо ненужных объяснений он подходит к креслу, в котором расположился Шерлок, садится на подлокотник и склоняется над ноутбуком, чуть приобняв Шерлока и положив подбородок ему на плечо. Волосы Шерлока щекочут щеку, от узнавания его дыхания кружится голова, в глазах туман, мешающий сосредоточиться на том, что показывает Шерлок. Именно в этот момент заходит Виктор.

Джон бы рассмеялся сцене ревности, будь он только свидетелем, но в данном случае он – непосредственный участник, и если честно, претензии Виктора отнюдь не безосновательны. И Джон с радостью бы подтвердил, что у них с Шерлоком давнее и прочное чувство друг к другу, вот только Шерлок изображает из себя оскорбленную невинность, с холодной яростью взирая на брызжущего слюной Виктора.

– Как ты можешь ревновать Джона ко мне? – вопрошает он. – Мы же друзья! Он – мой лучший друг! Я просто показывал ему кое-что в ноутбуке…

– Он обнимал тебя, он прижимался к тебе, – возмущается Виктор.

– Чисто по-дружески, – объясняет Шерлок, а Джон молчит, потому что ничего дружеского в тот момент к Шерлоку не испытывал.

– То есть, если он тебя поцелует, это тоже будет по-дружески? – не унимается Виктор.

На это Джон и Шерлок переглядываются, улыбаясь, что еще больше выводит Виктора из себя.

– Представь себе, – все еще улыбаясь и глядя в глаза Джона, произносит Шерлок, – Джон учил меня целоваться.

– Чисто по-дружески, – тихо произносит Джон, который чувствует себя утопленником в бездонных Шерлоковых глазах.

– Я ничего не понимаю, – жалобно бормочет Виктор.

– Оно и видно, – довольно равнодушно соглашается Шерлок.

Инцидент считается исчерпанным. Позднее, за завтраком, когда Джон уже привел себя в порядок после ночи, проведенной в номере Шерлока, о чем Виктор пока еще не знает, Виктор как бы между прочим произносит, обращаясь к Шерлоку:

– Пока Джон будет у сестры, может, прогуляемся по городу? Кстати, я уже вызвал уборщиков и ремонтников. Они трудятся вовсю.

– Ты очень любезен, – Джон хмурится – ему не нравится быть обязанным Виктору, и за работу он собирается расплатиться сам.

– Ерунда, – отмахивается Виктор. – Так как, погуляем по городу? – Шерлок вопросительно смотрит на Джона. – Да брось, – опять вклинивается Виктор, не давая Джону и рта раскрыть, – это семейное дело. Твое присутствие вряд ли будет уместно, – Шерлок все еще смотрит на Джона, ожидая хоть какой-то его реакции.

Джон нехотя пожимает плечами:

– Я бы не отказался от поддержки, – говорит он, – но, возможно, Гарри и правда не очень то обрадуется тому, что ты увидишь ее в таком виде, – Джон от волнения начинает барабанить пальцами, и Шерлок накрывает его ладонь своей ладонью.

– Я не посторонний, – просто говорит он, – и Гарри это знает. Думаю, Виктор прогуляется по городу один. Правда, дорогой? – Шерлок поднимает взгляд на Виктора, уставившегося на их руки.

– Да, – Виктор сглатывает, – конечно, погуляю. Чего уж… – Шерлок убирает руку, и Джон чувствует себя враз осиротевшим.

Виктор подбрасывает их до больницы, где лежит Гарри, и Джон гадает, не встречается ли он со своей подружкой и здесь. Почему бы ей не притащиться вслед за ним в Шотландию, раз она последовала за ним в Сассекс? Поцеловав Виктора, Шерлок первым входит в больницу, а Джон понуро плетется следом. От одного вида нежностей между Шерлоком и Виктором его начинает тошнить. Гарри выглядит плохо. Лицо худое, посеревшее, глаза ввалились, ссадины и синяки по всему телу, нога в гипсе. Из-за коротко стриженных волос она выглядит совсем девчонкой, и сердце Джона сжимается от жалости. Отчего у них, Ватсонов, все так нескладно получается? Джон не смог разглядеть в Шерлоке любовь всей своей жизни, а Гарри встретила Клару, но не смогла пережить потерю ребенка. Когда-то Джон считал себя сильным, но глядя на Гарри, не уверен, что не сломается, если однажды потеряет Шерлока. И речь сейчас идет не о замужестве Шерлока. Если этот ужас случится, то Джон хотя бы будет знать, что Шерлок жив и счастлив, но если Шерлок перестанет существовать, Джон не уверен, что сможет двигаться дальше. Джон обнимает Гарри, ощущая под рукой чуть ли не кости – так она похудела. Гарри разлепляет губы в кривой улыбке:

– Привет, братишка! Рада видеть, – но по потухшему взгляду Джон понимает, что не рада.

– Шерлок здесь, – произносит он, чтобы что-то сказать, потому что неловкая пауза затягивается.

– Вижу, не слепая, – хрипит Гарри. – Выпить ничего не принесли?

– Апельсины, яблоки, компот, – Джон, стараясь не смотреть на сестру, начинает вытаскивать из пакета гостинцы для сестры, – твой любимый, абрикосовый. Я бы еще Баскин Робинс купил, но ведь растает. Зато я привез из Лондона настоящее шоколадное печенье. От миссис Хадсон. Оцени и больше не покупай в Теско. А здесь пудинг, я тебя сейчас покормлю…

– Джон, – прерывает торопливый монолог Джона Шерлок, – кажется, там врач Гарри пришел. Не хочешь с ним пообщаться?

Джон прекращает суетиться и пристально смотрит на Шерлока, пытаясь понять, какую игру тот затеял, для чего выставляет его из палаты сестры. Шерлок выдерживает взгляд Джона, указывая глазами на дверь.

– Иди уже, – машет рукой Гарри, – нам с твоим парнем надо наедине поговорить. Можешь пива мне купить, кстати…

– Иди, – кивает Шерлок, – я присмотрю за ней.

И Джон уходит. Он и правда находит в коридоре доктора, который оказывается лечащим врачом Гарри. Джон представляется, интересуется ее здоровьем. Доктор пускается в подробный рассказ, который волшебным образом затягивается. По словам доктора все обошлось, но все не просто. Гарри нужна помощь нарколога. Доктор говорит и говорит, а Джон кивает, как заведенный, мечтая вернуться в палату к сестре. Здравствуйте, мистер Очевидность! Когда доктор замолкает, Джон торопливо прощается. За пивом он, конечно, не идет, но вот кофе себе и Шерлоку покупает. Когда он заходит в палату, Гарри и Шерлок чему-то смеются. Дружно и так беззаботно, что у Джона становится легко на сердце, а в душе поселяется надежда на то, что однажды все будет хорошо. Гарри не говорит, о чем они так долго разговаривали с Шерлоком, но неожиданно покладисто соглашается на помощь нарколога. Шерлок тут же находит неплохую клинику, которую может потянуть по своим финансам Джон. Гарри улыбается, Джон радуется, Шерлок выглядит до крайности самодовольным. Уходят они от Гарри перед дневным сном, обещая зайти проведать ее еще перед отъездом.

– Ну что, проверим, как там дом? – предлагает Шерлок, и Джон не рискует отказаться, хотя планировал затащить Шерлока в какое-нибудь кафе.

К сожалению, в доме они сталкиваются с Виктором, увлеченно руководящим процессом приведения жилища Гарри в божеский вид. Шерлок тут же переключается на жениха, и настроение Джона падает. Он без энтузиазма осматривает достижения клиннинговой бригады и пытается придумать способ уединиться с Шерлоком. Но не получается. Джону звонит Клара и напрашивается на встречу. Шерлок с Виктором отправляются прогуляться по городу, и это окончательно расстраивает Джона. Он уныло идет в кафе, где его уже дожидается Клара.

Клара, все также мила и приветлива. Она греет маленькие ручки о чашку чая, с грустью разглядывая лимонный маффин, подставляет Джону для поцелуя щеку, заправляет прядь каштановых волос за ухо.

– Как дела? – смотрит внимательно, хмуря аккуратно выщипанные бровки.

– Ты о моих делах спрашиваешь или о… – договорить Джон не успевает.

– О Гарри. Как она? Что врач говорит? – Клара, как и прежде, не терпит недомолвок, предпочитая идти напролом.

– Да все то же, – Джон не хочет говорить о сестре. – Перелом, это ты и без меня знаешь. Общее истощение организма, проблемы с печенью. Да, – он едва заметно оживляется, – Гарри, кажется, согласилась на лечение. Я уже говорил с врачом, есть неплохая наркологическая клиника…

– Гарри согласилась на лечение? – Клара таращится на Джона так, словно он инопланетянин. – Поверить не могу! Если б ты знал, как долго я ее уговаривала, как упрашивала, на коленях умоляла, – Клара потрясенно качает головой. – Но Гарри и слышать ничего не хотела. Она вообще со мной не разговаривала, как только это случилось… Я пыталась сказать ей, что нужно отпустить, забыть, двигаться дальше. Знаешь, что она мне сказала? – Клара глядит на Джона с горечью. – Она сказала, что это был не мой ребенок. Поэтому, я так легко его забыла, а она его под сердцем носила девять месяцев… Боже, Джон, это так несправедливо, – Клара закрывает лицо руками, и Джон боится, что она расплачется. – Я хотела его так же, как и она, – Клара отнимает руки и смотрит на Джона несчастным взглядом. – Это был наш ребенок, и я до сих пор хожу на его могилу. А Гарри не была там ни разу после похорон, – Клара все же плачет, и Джон неловко обнимает ее, перегнувшись через столик.

– Успокойся, не плачь, – бормочет он, – я хотел попросить тебя, это же был мой племянник… – Джон кусает губы. – Своди меня на его могилу, пожалуйста.

Клара смотрит на него покрасневшими глазами с благодарностью:

– Хорошо. Когда?

– Прямо сейчас, – Клара опять кивает. – Только допей свой чай, – Клара поспешно берет чашку в руки и делает маленький глоток. – Как ты вообще? – Джон смотрит на нее с жалостью.

– Я встретила кое-кого, – произносит она уклончиво, – так, чтобы одной не быть.

– А к Гарри не хотела вернуться? – он жалеет, что спросил.

– Тысячу раз хотела, – признается Клара, похоже, ей давно уже нужно было выплакаться, – только я знала, что все бесполезно. Будут все те же обвинения, алкоголь, битье посуды и истерики. Ты не думай, Джон, что я лучшей жизни искала, я до последнего боролась за нее, просто это ад – видеть, как любимый и самый дорогой человек убивает себя.

– Может, тебе надо было бороться за ВАС? – Джон сам себе кажется иезуитом. – В смысле… Нет, ты не думай, я не осуждаю, – Джон сбивается. – Знаешь, я завтра к ней собираюсь, кое-какие формальности утрясти с клиникой, бумаги подписать по госпитализации. Мы могли бы пойти к ней вместе, если хочешь, – Клара моргает удивленно, а затем нерешительно отодвигает так и не допитый чай. – Если хочешь, – повторяет Джон, ожидая, что она откажется, но Клара кивает. – Хорошо, пойдем вместе.

– Как… Как тебе удалось уговорить ее? – Клара комкает салфетку, явно нервничая.

– Это не я, это Шерлок, – Джон улыбается, – не знаю, что такое он ей сказал, но Гарри согласилась.

– Значит, вы все же вместе, – Клара улыбается, – я всегда знала, что вы пара.

– Нет, – улыбка сбегает с лица Джона, – мы не вместе. Мы просто друзья. А у Шерлока есть жених.

Клара смотрит на него недоверчиво:

– Ты шутишь, – Джон отрицательно мотает головой. – Как ты смог такое допустить? – восклицает она. – Он же так любил тебя! А ты его! Вы были такой парой, – в глазах Клары мелькает отчаяние. – Боже, Джон, нет на свете любви, нет, нет… – она начинает плакать. – Раз уж и вы расстались…

– Клара, Клара, – Джон быстро бросает на стол деньги, поднимается и увлекает за собой рыдающую Клару, – есть любовь, поверь мне, есть. Это просто я – идиот, не увидел, не разглядел, пока поздно не стало, пока едва не потерял. Но я верну Шерлока, слово даю, сделаю все, чтобы мы стали настоящей ПАРОЙ. Ты веришь мне? Веришь? – и Клара кивает, размазывая по лицу слезы.

Поход на кладбище выматывает Джона. Он покупает белые лилии, которые смотрятся просто гигантскими на скромной плите с отсутствием даты рождения. Маленький не рожденный мальчик, с именем Джона и так и не сложившейся судьбой. Джон не может сдержать слез. Они стоят с Кларой на ветру, обнявшись, оплакивая разбитые надежды и утраченное счастье. Потом Джон провожает Клару до дома. Они договариваются, где встретятся завтра, чтобы вместе пойти к Гарри, и Джон уходит. Он идет пешком до гостиницы, чувствуя себя одиноким странником Грига, а начавшийся дождь усугубляет минорное настроение Джона. Когда он приходит в гостиницу, мокрый и продрогший, то застает в холле, у камина, мило беседующих о чем-то Шерлока и Виктора. Джон не может видеть этого притворства и обмана, у Джона нет сил улыбаться и быть любезным, у Джона сердце болит, и он, понадеявшись, что его не заметили, уходит к себе. Не в состоянии ни душ принять, ни переодеться в сухое, Джон стягивает куртку, промокшие ботинки, с отвращением скидывает носки и как есть, босиком, в прилипших к ногам джинсах и влажной рубашке, забирается на кровать, кутаясь в покрывало. Джон закрывает глаза, стараясь не думать ни о чем. Как вернуть Шерлока, он подумает завтра, отмечая правоту литературной героини в выборе этой формулы для всех жизненных обстоятельств, а сейчас Джону больше всего на свете нужно забыться, притвориться, что его нет в этом мире, и мира этого вокруг него тоже нет. С трудом, но Джону удается провалиться в короткий беспокойный сон.

Он просыпается за полночь, в каком-то мутном кошмаре, в котором стоит на кладбище у могильной плиты Шерлока и не знает, что теперь делать. Он очень просит о чуде, чуде воскрешения: «Будь живой для меня, пожалуйста!», но могильный камень хранит холод и безмолвие, и небеса не падают, чтобы вернуть мертвых живым. Джон просыпается с криком и долго не может понять, где находится. Постепенно сознанию возвращается ясность, а с ней ощущение голода. Джон находит в себе силы переодеться в чистую одежду и решает выйти из номера. В желудке скребутся голодные кошки, а на душе тоскливо до такой степени, что даже компания бармена или ночного администратора кажется привлекательной. Ресторан ожидаемо закрыт, а в баре на выбор из еды только чипсы и соленые орешки. Джон колеблется между ними, когда слышит глубокий голос Шерлока.

– Шотландский пирог и чай тебе подойдут?

Джон оборачивается и видит друга в кресле у камина, рядом на кофейном столике тарелка с пирогом и дымящаяся чашка чая. Шерлок не смотрит на него, уткнувшись в свой телефон. Удивленный, Джон опускается в соседнее кресло и на всякий случай уточняет:

– Это точно мне? Разгневанный Виктор не прибежит вырвать кусок из моего рта?

Шерлок фыркает:

– Виктор плотно поужинал тушеной говядиной и сейчас видит седьмой сон. А ты голодный…

– Откуда ты… – в привычном восхищении Джон таращится на друга, поражаясь его гениальности.

– Не заставляй меня дедуцировать, – притворно ворчит Шерлок, – пришел поздно, попал под дождь, встречался с Кларой, ходили на кладбище, поесть не успел…

– Потрясающе!

– Ешь! – Шерлок отрывается от своего телефона и строго смотрит на Джона.

Пирог оказывается изумительно вкусным, а чай горячим и ароматным – Джон даже не спрашивает, откуда Шерлок их раздобыл в такое время.

– Так ты ждешь меня? – интересуется он, когда первое чувство голода утолено.

– Не говори глупостей, – Шерлок дергает плечом, – просто в моем номере холодно. Вышел поработать в тепле. Заодно и тебя накормить. Было понятно, что ты отправишься на поиски пищи, когда проснешься среди ночи.

Джон благодарно подбирает крошки с тарелки:

– Спасибо! Очень вкусно! Кстати, Клара завтра с нами поедет к Гарри. Тебе от нее привет, – Шерлок кивает, глядя на огонь. – Ты чего? – Шерлок выглядит странно задумчивым.

– Слышишь? – он поднимает палец, призывая прислушаться, и Джон действительно слышит сквозь радиопомехи негромко звучащую песню времен их школьной молодости. – Узнаешь? – Шерлок косится на него.

И Джон изумленно ахает, вспоминая выпускной и как их заставили танцевать под эту самую мелодию.

– Не может быть, – шепчет он, – тысячу лет не вспоминал, – Шерлок кивает. – Может… – Джон колеблется, не зная, как Шерлок отреагирует, но ведь такой удачный случай, и Виктора нет, чтобы вклиниться между ними. – Потанцуем? – решается он, отчаянно краснея и надеясь, что этого не видно в тусклом освещении холла. – Как тогда.

– Тут? – Шерлок оглядывает пустой холл и заснувшего за стойкой бармена. – Ты уверен? Не думаю, что Виктору понравится…

– Да ладно тебе, – Джон уже встает и протягивает Шерлоку руку, – всего лишь танец. Танец это не измена, тем более танец со мной, твоим лучшим другом.

И вот они уже танцуют, неловко кружась на натертом воском паркете, в отсветах каминного огня, под негромкую песню прощания с детством. Джон сжимает руку Шерлока, смотрит неотрывно в его глаза, чувствует его тепло и гибкость, и до невозможности хочет поцеловать эти идеальные губы. Их тела сближаются в танце, руки обнимают, губы готовы слиться в поцелуе, когда музыка прекращается, а грубый со сна голос Виктора произносит:

– И танец по-дружески, так?

– Так, – эхом откликаются они, на мгновение замирая в этом недопоцелуе, потом Шерлок отстраняется, хмурясь, разворачивается и почти сбегает к себе.

– Что это было? – набрасывается Виктор на Джона, и Джону очень сильно хочется сказать Виктору, ЧТО это было, а также и все, что он о нем думает, но остатки благоразумия не дают совершить поспешных и необдуманных действий.

Виктора пока разумно держать в неведении относительно осведомленности Джона: враг не должен ожидать удара – старая армейская мудрость военврача Ватсона.

Наутро Виктор не выпускает Шерлока из своих рук. Он заказывает всем завтрак, мило шутит, а потом сам вызывается отвезти их в дом Гарри, чтобы оценить результат работы. Джон с утра раздражителен и немногословен, с удивлением разглядывает совершенно преобразившийся снаружи и изнутри дом, и если бы не острый запах дезинфекции и свежей краски, можно было бы подумать, что все осталось таким же, каким было в лучшие времена Гарри и Клары. Джон расплачивается с работниками. Потом они заезжают за Кларой, молчаливой и зажатой в присутствии Виктора. Она коротко кивает Шерлоку и садится рядом с Джоном на заднее сидение. Далее они направляются в клинику, которую нашел Шерлок. Виктора деликатно просят подождать в машине, и дальнейшие переговоры с главврачом ведут Джон и Клара с поправками от Шерлока. Оплатив содержание Гарри в клинике и забрав договора, они всей компанией направляются в больницу к Гарри. Виктору опять приходится подождать в машине. Но он и сам не рвется познакомиться с сестрой Джона. Гарри радуется приходу Джона, заговорщицки переглядывается с Шерлоком и плачет, увидев Клару. Джон выводит Шерлока из палаты за рукав, давая девочкам возможность объясниться. Шерлок в недоумении оглядывается на закрывшуюся дверь:

– Почему ты меня увел?

– Им надо поговорить, – терпеливо объясняет Джон. – И нам тоже, – вдохновленный смелостью Клары, он вдруг решает, что это не самый плохой момент объясниться, без всяких сложностей, просто сказать о своих чувствах, признаться в любви и покончить, наконец, с этим фарсом.

Вот только появление Виктора со стаканчиком кофе в руках все портит. Джон замыкается и больше не произносит ни слова, а потом и вовсе сбегает переговорить с лечащим врачом Гарри. Помирившиеся девочки выглядят счастливыми, и Джон, глядя на них, надеется, что все будет хорошо. Гарри плачет, прощаясь:

– Не подведи меня, братишка, – шепчет ему на ухо.

– И ты меня, сестренка, – отвечает он тем же.

– Сделай то, что собирался, верни его, – напутствует Клара также шепотом.

– Верни ВАС, – улыбается Джон.

Шерлок обнимает Гарри, и они тоже о чем-то шепчутся. Джон не любит и не умеет прощаться, и поэтому просто сбегает вниз. На улице идет дождь. Джон поднимает лицо, чувствуя, как по щекам текут слезы неба. Это небо плачет, не он – солдаты не плачут. Никогда.

========== Тогда. ==========

Шерлоку четырнадцать лет, и это ужасный возраст: стремительный рост, раскоординация движений несоразмерно длинных рук и ног, худое тело, прыщи на лбу, которые приходится прикрывать волосами, этими в мелкое колечко волосами. Шерлок ощущает себя бараном и тихо страдает – страдать громко – ниже его достоинства. Занятия боксом дают неплохой результат, позволяя держать концентрацию и работать над собственными страстями и страхами. Вот на ком подростковый гормональный бум совершенно не сказывается, так это на Джоне. Он все такой же ладный, компактный, гладкий, с короткой стрижкой пшеничных волос и ясным безмятежным взглядом синих глаз. Рядом с ним градус внутреннего напряжения Шерлока снижается, а мир перестает стремительно лететь куда-то. Джон – отличник, Джон – капитан команды пловцов, а главное, Джон – лучший друг Шерлока (так то, что есть между ними, принято сейчас называть, так говорит сам Джон, и Шерлок не спорит, зная, что Джон – не друг, а нечто большее).

Очередные соревнования. Шерлок сидит на трибунах вместе с Джоном, который уже закончил выступления и теперь, переодевшись, с еще мокрыми волосами и покрасневшими глазами, ждет окончания и церемонии награждения. Они стоят плечом к плечу, облокотившись на перила, наблюдая за заплывом ребят старшей возрастной группы. От Джона пахнет водой и хлоркой, а еще свежестью и чем-то особенным, Джоновым. Шерлок чуть склоняет голову набок, чтобы запах Джона был отчетливее.

– Красиво плывет номер третий, – замечает Джон, прихлебывая из бутылки лимонад. – Гребок хороший, ноги сильные. Скорость приличную набрал, точно первым будет.

– Знаешь его? – Шерлок ревниво скашивает глаза в сторону Джона.

– Ага, Карл Пауэрс. Встречались пару раз на прошлых соревнованиях, – кивает Джон. – Надежда Оксфорда – его уже там ждут с распростертыми объятиями.

Шерлок презрительно кривит губы, едва удерживаясь от комментария про умственные способности спортсменов вообще, и этого Карла Пауэрса в частности. Третий номер вырывается в лидеры. Трибуны свистят и кричат. Кто-то из участников достает растяжку с его именем. Шерлока передергивает от отвращения, когда Джон увлекается заплывом настолько, что забывает о нем. Так не должно быть. Шерлок зависает на разглядывании пшеничных чуть рыжеватых ресниц Джона с дрожащими на них капельками воды, и именно в этот момент Джон взволнованно оборачивается к нему.

– Шерлок, что-то не так, – произносит он растерянно, указывая на пловцов.

С трудом оторвавшись от изучения и так хорошо изученного лица Джона, Шерлок переводит взгляд туда, куда показывает Джон. Лидировавший до этого момента Карл Пауэрс уже не рвется стремительно к финишу, а идет камнем на дно. Шерлок нервно сглатывает – какое-то чертово дежавю. Джон перемахивает через перила и бежит к воде, явно собираясь нырять и спасать. Шерлок следует за ним по пятам. Впрочем, их помощь не нужна. Спасатели уже достают парня, а парамедики спешат с оказанием первой помощи. Вокруг набирается приличная толпа сочувствующих, и Шерлоку с Джоном приходится поработать локтями, чтобы пробиться в первые ряды. Шерлок бледнеет, когда видит запрокинутое лицо Карла Пауэрса, закрытые глаза, безвольно раскинутые руки. Потом его загораживают склонившиеся над ним парамедики, и Шерлок тянет Джона назад, из толпы. Шерлоку плохо, потому что он только что увидел то, что могло случиться с Джоном. Шерлок до боли сжимает его ладонь, а пальцы тянутся к запястью, чтобы ощутить едва уловимые толчки под кожей и убедиться, что Джон жив. Они отходят в сторону. Шерлок постепенно успокаивается и отпускает руку Джона, который внимательно смотрит на него, не задавая вопросов, будто знает, что происходит внутри Шерлока.

– Все нормально, Шерлок, все хорошо, – говорит успокаивающе Джон, – я здесь, с тобой. Все нормально, – и Шерлок благодарно кивает, дрожащей рукой вытирая выступивший на лбу пот.

– Не спасли, – говорит кто-то из толпы, – наверное, приступ. Жалко парнишку, такие надежды подавал.

Шерлок опять хватает Джона за руку и тянет вон отсюда. Плевать на награждение, вряд ли оно состоится после подобного. Джон, не задавая вопросов, идет рядом, не выдирая руки, чуть поглаживая большим пальцем по тыльной стороне ладони, и Шерлок благодарен ему за это сдержанное сочувствие, за то, что жив, за то, что рядом.

На следующий день Шерлок приходит к Джону с самого утра с газетой в руках и возмущенно тычет пальцем в какую-то заметку.

– В его ящике не нашли кроссовок! – восклицает он.

Джон заглядывает в газету и удивляется:

– Ты про Карла Пауэрса? Да, действительно, странно. Ну и что это означает?

– Как ты не поймешь? – досадует Шерлок. – Это означает то, что его убили. Отравили.

Джон хмурится, засовывая учебники в рюкзак:

– Аргументируй. С моей точки зрения это всего лишь странное обстоятельство.

Шерлок не может рассказать Джону о собственном опыте несостоявшегося убийцы, поэтому дает все выкладки своих размышлений об этом деле. Джон слушает внимательно, иногда восхищенно качая головой.

– Потрясающе, – произносит он в финале речи Шерлока, – ты должен рассказать об этом полиции. В статье пишут, что дело квалифицируют как несчастный случай. Возможно, они и вскрытия делать не будут. Если все так, как ты говоришь, они просто обязаны начать расследование.

Шерлок с удовольствием слушает Джона, который всегда говорит то, что он хочет услышать от него – удивительное совпадение направления их мыслей – трогательное единодушие.

– Уже, – отвечает он Джону, – позвонил в полицию, но меня даже не соединили с инспектором.

– Так надо идти, – возмущается Джон, – по телефону могут и не отреагировать, а вот живьем пусть откажут. Тебе стоит только рассказать то, что ты рассказал мне…

– И это тоже, уже, – Шерлок начинает бегать по комнате Джона. – Некий инспектор Грегсон вежливо выслушал меня и так же вежливо послал подальше, посоветовав не играть в сыщика, а заняться тем, что мне более подходит по возрасту, например, учебой, – Шерлок в сердцах пинает кровать Джона. – Болван! Он даже не вникал в то, что я ему говорил. Им в Скотланд-Ярде лишь бы поскорее дело закрыть…

– О, Шерлок, – Джон зачарованно смотрит на друга, – тогда… Тогда… Тогда мы должны что-то предпринять, – решительно заканчивает он.

– Вот! – Шерлок останавливает свой бег по комнате и щелкает пальцами: – Мы отправимся домой к Карлу Пауэрсу и все выясним сами. Ты со мной?

И Джон с готовностью кивает:

– Спрашиваешь! Идем?

– Да, – подтверждает Шерлок. – Прямо сейчас. Уроки придется пропустить, – Джон не возражает, и Шерлок едва заметно облегченно выдыхает (щекотливый вопрос об учебе – камень преткновения в их отношениях, Джон собирается в медицинский и не может позволить себе плохих оценок и пропусков – решен положительно). – Адрес у меня есть.

– Возьму на всякий случай нож, – Джон роется в ящике письменного стола и достает перочинный нож.

Они выходят из дома с твердым намерением раскрыть преступление и восстановить справедливость. Мертвый Карл Пауэрс вопиет о возмездии.

До дома Пауэрсов добираются с тремя пересадками, а потом долго лежат в зарослях сирени, наблюдая и выжидая удобного момента, чтобы забраться в дом, чистенький аккуратный дом с палисадником, постриженной лужайкой, качелями и пресловутой сиренью. В доме определенно что-то происходит, но никто не выходит и не приходит. В конце концов, Шерлок решает проникнуть в дом через открытое окно на первом этаже. Джон не возражает, с предельной серьезностью оглядываясь, чтобы не попасться на глаза случайным прохожим. Шерлок мелкими перебежками добирается до окна, заглядывает в него, чтобы убедиться, что путь свободен, и исчезает внутри дома. Джону ничего не остается, как последовать за ним. Шерлок дожидается друга, оглядывая помещение, в которое они попали. Дубовый шкаф с книгами, закрытый на ключ, письменный стол, заваленный бумагами, включенный компьютер, кожаный диван, небольшой лабораторный стол. Джон падает на ковер под окном и шумно отдувается.

– Ну что? Это комната Карла? – спрашивает он громким шепотом.

– Нет, думаю, это кабинет отца Карла, – также шепотом отвечает ему Шерлок. – Интересно, – он заглядывает в записи, открывает и закрывает ящики стола, нюхает пробирки и разглядывает их на свет. – Интересно… – тянет он задумчиво.

Джон подходит к двери и прислушивается:

– Кажется, свободно. Пойдем искать комнату Карла? – он в нетерпении оглядывается на Шерлока.

– Да, – рассеянно кивает Шерлок, думая о своем, – идем.

Они выскальзывают в коридор. Шерлок быстро ориентируется в незнакомом месте, увлекая Джона в направлении одной из дверей. Заглянув внутрь, он быстро вталкивает в нее Джона, сам следует за ним и закрывает за собой дверь. Приложив палец ко рту, призывая сохранять тишину, Шерлок осматривается. Сомнений в том, что эта комната Карла, нет. Здесь его портрет в траурной рамке, его награды на стене, кубки на полке, заправленная кровать, из-под которой виднеются гантели, постеры с рок-группами над столом, брошенный на пол рюкзак. На подоконнике в вазе красные георгины.

– У него вся жизнь впереди была, – шепчет Джон, проводя рукой по портретной рамке. – Кому понадобилось ее оборвать…

Шерлок бросает в его сторону настороженный взгляд, и в этот момент за дверью слышатся шаги. Деваться некуда – окно в комнате закрыто. Быстро оглядевшись, Шерлок толкает Джона, побуждая его залезть под кровать, и сам следует за ним. Вдвоем под кроватью Карла тесно, а еще пыльно и жестко. Шерлок замечает спрятанный под матрасом журнал Плейбой и тюбик лубриканта, грязные носки и шарик от пинг-понга. Джон зажат между стеной и Шерлоком. Его рука лежит между лопаток Шерлока, приятно грея кожу даже сквозь рубашку. Шерлок не знает, почему он готов пролежать с Джоном под кроватью всю жизнь, но этот момент, их момент, он не отдаст никому, насладившись им сполна. Дверь открывается, и в комнату кто-то заходит. Шерлоку не хочется отвлекаться от Джона и его солнечного тепла, но дело превыше всего. Чуть приподняв плед, спускающийся почти до пола, Шерлок пытается разглядеть вошедшего, но кроме мужских ботинок ему ничего не видно. Ботинки приближаются к письменному столу и замирают, слышатся сдавленные рыдания, сквозь которые пробивается имя Карла Пауэрса.

– Это отец Карла, – жарко шепчет Джон в самое ухо Шерлока.

Шерлок едва заметно кивает, соглашаясь. Именно в этот момент раздается звук телефонного сигнала и мужчина принимает вызов, судорожно вздыхая, прежде чем ответить.

– Да, слушаю вас, – голос его глухой и отрывистый. Пауза довольно длительная, прежде чем мужчина отвечает: – Я вас не знаю, – опять пауза. – Не самое удачное время для беседы. У нас в семье горе, – раздраженно: – Мне не нужно ваше сочувствие, – долгая пауза и затем саркастичное: – Правительство заинтересовалось нашими разработками?.. Не имею права это обсуждать… Похоже, отказаться я не могу, – в голосе мужчины слышится горечь. – Присылайте ваш чертов автомобиль, в семь вечера я буду дома, – резко и раздраженно. – Странное место для беседы, что это еще за клуб «Диоген»?.. Хорошо, ваша взяла… До встречи, – мужчина отключает телефон и быстрым шагом выходит из комнаты.