Текст книги "Не могу сказать "прощай" (СИ)"

Автор книги: Ifodifo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

========== Тогда. ==========

В любви, как на войне, все средства хороши.

Шерлоку почти четыре года, и ему скучно. Воспитательница читает вслух сказку про Красную Шапочку, и эти идиоты слушают ее, открыв рот, хотя всем известно, что волки не говорят человеческим голосом, а люди не выходят живыми из животов после того, как их съели. Марк-вечно-сопливый-нос сосредоточено запихивает в карман игрушечный паровозик. Паровозик определенно больше кармана в курточке Марка, и даже дураку очевидно, что ничего из этой затеи не получится, но Марк старается изо всех сил, и Шерлоку даже становится его на мгновение жалко. Он может с легкостью предсказать дальнейшее развитие событий – после очередной неудачной попытки, когда паровозик вывалится из кармана, Марк взвоет басом, и воспитательница, бросив книгу, примется успокаивать его, вытирая вечные сопли и слезы. Отец у Марка – большой человек в каком-то загадочном правительстве (Шерлок слышал, как мама с папой об этом говорили), и ему искренне жаль это самое правительство и его большого человека, у которого ТАКОЙ сын. Молчаливые близнецы Тедди и Эдди сказку слушают внимательно, даже не моргают, Шерлок подозревает, что они еще и не дышат. На самом деле, Шерлок уверен, что близнецы – не люди, а роботы, про которых не так давно смотрел кино Роберт, водитель Холмсов, в комнате отдыха, а Шерлок подсматривал из засады. Один такой робот едва не взорвал всю планету (да, Шерлок не дурак и знает, что Земля – планета, как глобус в отцовском кабинете, только много больше), и потому близнецов Шерлок обходит стороной. Кто их разберет, что взбредет в их нечеловеческие головы. Айзек-я-люблю-есть-всякую-гадость обсасывает муху. Где он ее поймал – неизвестно, в садике их точно нет – слишком высокие требования к чистоте и порядку. Но откуда-то он ее притащил и теперь любовно засовывает в рот. Воспитательница не видит, и слава богу, иначе подняла бы крик, Айзек бы разнервничался и торопливо проглотил муху. Тогда все закончилось бы появлением доктора и промыванием желудка – и это еще один прогноз от Шерлока. Откуда у Айзека такая гастрономическая страсть к мухам, Шерлок не знает, но предполагает, что ему не хватает каких-то витаминов (так мамуля говорила об их кошке, когда та ела в саду траву). В конце концов, мухи – не самое страшное, что можно проглотить. Шерлока как-то заставили пить рыбий жир, и он уверен, мухи в сравнении с ним показались бы гораздо вкуснее. Зазнайка Милфорд как всегда заносчив и высокомерен. Он сидит на своем стульчике, будто на троне. Он даже ходит с ощущением короны на голове – никогда не смотрит под ноги. И сказку слушает с плохо скрываемым презрением, мол, уже сто раз читали, ничего нового. Милфорд – сын пэра, и этим постоянно хвастается. Шерлоку пэр представляется кем-то похожим на преподавателя французского языка месье Лекруа, скучного, лысого и маленького, и он искренне не понимает, чем тут гордиться. К сожалению, убедиться в собственной прозорливости Шерлоку не удается, их всех забирают отсюда слуги на бронированных автомобилях. Эти пятеро товарищей по несчастью до невозможности надоели Шерлоку за неделю посещения элитного детского сада. Больше всего Шерлоку хочется встать и уйти, и он даже обдумывает эту идею, пока воспитательница увлеченно читает о приключениях волка и девочки. В конце концов, он давал обещание родителям вести себя хорошо, а вот обещания не уходить он не давал. Шерлок отодвигается к стеллажу с книгами, но на него никто даже не смотрит. На всякий случай Шерлок на четвереньках выбирается в соседнюю игровую комнату, и только там поднимается на ноги. Он окидывает ненавидящим взглядом окружающие игрушки – определенно, игрушки для идиотов. Сюда бы игрушки из отцовского кабинета – ружье со стены или загадочный микроскоп – но нет, вокруг только плюшевые зайцы, да улыбающиеся размалеванные клоуны. Шерлока начинает тошнить от этой пестроты, как в тот раз, когда он объелся конфет у тетушки Милдред. Обида на родителей, запихавших его в это сомнительное учреждение, вскипает в душе.

«В целях социализации», – сказал папа мамуле, – «Шерлок должен научиться жить в коллективе». Шерлок специально потом спросил у Майкрофта, что значит коллектив и для чего ему социализироваться, когда он и без этой социализации себя прекрасно чувствует. Оказалось, что коллектив – это окружающие идиоты, а социализироваться надо для того, чтобы не стать социопатом. На вопрос, кто такой социопат, Майкрофт снисходительно посмотрел на Шерлока поверх книги и сказал, что это тот, кто не любит людей. Ха! Тогда вместе с Шерлоком на социализацию надо было отправить и Майкрофта. Шерлок так и заявил родителям, за что остался без сладкого. Наблюдая, как обжора Майкрофт съедает его порцию мороженого, Шерлок мстительно пожелал ему разжиреть до размеров той жабы, которая жила в их фонтане.

Шерлок выбрасывает из головы просьбы мамули слушаться воспитателей и требование отца не вытворять никаких «таких» штучек. Шерлок и не вытворяет, он просто отсюда решительно уходит. Он почти уверен, что мимо охраны сумеет проскользнуть незамеченным, а там весь мир на ладони – он найдет, куда податься, только подальше отсюда, от этих идиотов, от этих мерзких клоунов, от этих дневных снов и овсяной каши. Шерлок твердым уверенным шагом марширует к спасительному выходу, когда замечает еще одну дверь, неприметную, притаившуюся в темном углу. Это комната воспитателей, вспоминает Шерлок. Какой бес толкает его заглянуть туда, он и сам не знает, определенно, извечное любопытство. Комната небольшая, заставленная шкафами с разными игрушками, книгами и чем-то еще таким же скучным, с вешалкой и письменным столом, придвинутым к окну. И ничего интересного, заслуживающего внимания Шерлока, кроме светловолосого мальчика, с ногами забравшегося на стул и что-то увлеченно рисующего. Шерлок смотрит на незнакомца изумленно:

– Ты кто? – спрашивает требовательно, хмуря брови.

Мальчик оборачивается, хлопает белыми ресницами, глядит синими глазами и стеснительно улыбается:

– Я – Джон.

Шерлок кивает, приходя к определенным выводам:

– Сын миссис Ватсон, нашей воспитательницы. Родители разошлись, брат достался отцу, ты – маме. Папа с мамулей недавно тоже чуть не развелись. Я бы достался мамуле, а Майкрофт папе, – сообщает Шерлок доверительно. – Но они помирились. Тебя не с кем оставить, и потому она взяла тебя с собой на работу. У вас мало денег. Есть собака. А еще у тебя шатается зуб.

Джон удивлен:

– Как ты узнал?

И Шерлок тут же выкладывает ход своих мыслей:

– У миссис Ватсон на пальце нет кольца, как у мамули и папы, но полоска от него есть, значит, сняла недавно. Я подслушал, как она ругалась по телефону с каким-то Джеком и спрашивала о здоровье какого-то Гарри. Джек – твой отец, Гарри – брат. Рукав твоей куртки зашит, значит, нет денег на новую. На штанине собачья шерсть. А зуб ты сам то и дело трогаешь пальцем.

– Здорово! – восхищается Джон.

Шерлок хмурится:

– Так не говорят.

– А как говорят? – живо интересуется Джон, улыбаясь, и Шерлок улыбается в ответ.

– Говорят, не лезь не в свое дело, ругаются и наказывают, – Шерлок перестает улыбаться. – Я где-то ошибся?

– Гарри – сестра, не брат, – неохотно признается Джон.

– Всегда есть что-то, – ворчит Шерлок. – А что ты рисуешь?

Он подходит к Джону, и тот пододвигается, освобождая место на стуле рядом с собой. Не раздумывая, Шерлок забирается к Джону, и теперь они, тесно прижавшись друг к другу локтями и коленками, рассматривают рисунок Джона.

– Это пираты, – объясняет Джон. – Это их корабль.

По мнению Шерлока, рисунок Джона превосходен. И хоть он не очень похож на хрестоматийное изображение корсаров, это не умоляет его достоинств. В рисунке Шерлок видит весь интерес и восторг Джона перед морской стихией и смельчаками, рискнувшими ей противостоять.

– Это кто? – интересуется он, тыкая пальцем в фигурку на носу корабля.

– Это я, – Джон краснеет.

– А я? – ревниво интересуется Шерлок.

Джон окидывает его оценивающим взглядом и, кивнув, дорисовывает рядом с собой еще одну фигурку. Шерлок удовлетворенно вздыхает – он тоже хочет быть пиратом.

– Нравится? – спрашивает Джон. Шерлок совершенно искренне тоже кивает. – Тогда на. Это тебе, – Джон вырывает лист из альбома и протягивает его Шерлоку.

– Спасибо! – подарок Шерлоку нравится. Он отодвигает рисунок на свой край стола. – Рисуй еще, – требует от Джона, и тот охотно берется за карандаш.

Шерлок сидит рядом, с удовольствием наблюдая за процессом появления на листе батальной сцены между пиратами и королевским флотом, давая советы и комментируя то, что изображает Джон. Это удивительно захватывающе. Шерлок настолько погружен в то, что делает Джон, что забывает о своем намерении сбежать из детского садика. Впервые ему НАСТОЛЬКО интересно с другим человеком – не с самим собой. Но это не единственное достоинство Джона. Шерлоку очень сильно нравится, что Джон теплый и солнечный. Теплый – в прямом смысле, как нагретый в летний полдень камушек – Шерлоку приятно прикасаться локтем к теплому локтю Джона, коленом к теплому колену Джона, а если чуть отклониться к нему, то можно щекой ощутить тепло щеки Джона. И это потрясающе, даже мамуля не такая теплая. О Джона хочется не только греть руки, но постоянно быть в окружающем его тепле. Солнечный – тоже в прямом, Шерлок абсолютно уверен. Он видит, как солнце, скромно заглянувшее в эту тесную комнатку, запутывается в белых, как пух, волосах Джона, замирает на кончиках рыжеватых ресниц, рассыпается на щеках веснушками. Шерлок потрясен этим – он никогда еще в жизни не видел людей с солнцем в волосах. Джон первый, и, Шерлок уверен в этом, ЕДИНСТВЕННЫЙ. Он с наслаждением купается в тепле Джона, следя за разворачивающимся на альбомном листе сражением, и иногда, тайком, поглядывает на солнечные зайчики, прыгающие по голове Джона, отчего хочется хихикать, но Шерлок сдерживается, чтобы не обидеть своего нового знакомого.

– Шерлок, слава богу, вот ты где! – возглас миссис Ватсон выводит Шерлока из увлекательного мира морских приключений, он отрывается от рисунка Джона и переводит взгляд на воспитательницу, застывшую в дверях. – Миссис Перкинс, мисс Дэнвер, я нашла мальчика.

Глаза красные, на ресницах дрожат слезинки – недавно плакала. Волосы растрепаны, руки трясутся – похоже, искали его по всему садику.

– Со мной все нормально, миссис Ватсон, мы просто рисуем с Джоном, – снисходительно объясняет Шерлок, собираясь вернуться к прерванному занятию.

Но Джон вертит в руках карандаш, вопросительно и виновато глядя на мать, и Шерлок недовольно толкает его в бок. Тот вздыхает, откладывая карандаш в сторону:

– Тебе, наверное, пора в группу, – произносит он тихо.

В комнату, толкаясь, вваливаются директриса миссис Перкинс, толстая и противно пахнущая какими-то сладкими цветами дама неопределенного возраста, и мисс Дэнвер, ее помощница, сухая и длинная, как палка, в неизменном синем платье с брошкой под подбородком. Миссис Перкинс животом вперед подбегает к Шерлоку этаким левитирующим бочонком, выдергивает из кресла и прижимает к своей колыхающейся груди, восклицая:

– Мальчик мой, наконец-то мы тебя нашли! – за ее спиной немым соляным столбом застывает мисс Дэнвер.

Шерлок отчаянно вырывается, пугаясь этой громадной, как гора, тетки, и она, слава богу, выпускает его, приторно сладко улыбаясь.

– Иди в группу, малыш, друзья тебя заждались, – произносит она, непроизвольно сюсюкая, отчего Шерлока начинает тошнить – он не терпит, когда с ним разговаривают как с маленьким. – Вы сейчас пойдете на прогулку.

Шерлок понимает, что благоразумнее будет не спорить с этой шумной женщиной, поэтому кивает и оборачивается к притихшему Джону:

– Пошли? – зовет его с собой, но Джон опускает глаза в стол, поникая плечами, и прирастает к стулу.

– Ты иди, иди, – подталкивает Шерлока к двери миссис Перкинс, – а у мальчика свои дела.

Шерлок хмурится, понимая, что ему что-то не договаривают, но кивает, возвращается к столу и забирает свой рисунок. Джон быстро поднимает на него свои синие глаза, взмахивая светло-рыжими ресницами, как бы обещая, что все будет хорошо, и вновь, потупившись, прячет взгляд. Шерлок выходит из комнаты, прижимая подаренный рисунок к груди, а когда дверь за ним закрывается, приникает ухом к замочной скважине. Впрочем, такие изощрения сроду и не нужны, то, как орет миссис Перкинс наверняка слышно даже на улице.

– Как вы могли привести в наш садик своего сына, милочка? Вы же понимаете, чьих детей мы воспитываем? Нам доверяют ТАКИЕ люди! Мы несем ответственность за их сыновей! А ваш ребенок – потенциальная угроза и уж никак не ровня… Может, он болен?.. Вряд ли родители мальчика будут довольны, если узнают, чем он тут занимался… Может быть, ваш сын научил его дурному? – миссис Ватсон пытается заступиться за Джона и объяснить сложную жизненную ситуацию, из-за которой ей пришлось нарушить условия работы, но миссис Перкинс не слушает ее. – Вы понимаете, что это против правил, приводить своих детей сюда? Боюсь, мы с вами не сработаемся. Не хватало нашему заведению скандала! Сегодня же мне на стол заявление по собственному… И не надо плакать, милочка, вы сами во всем виноваты…

Слышатся шаги кого-то из взрослых, и Шерлок быстро ретируется в игровую комнату, чтобы не быть пойманным за подслушиванием. Пятеро идиотов даже не заметили его отсутствия. Они что-то делают сейчас из пластилина вместе со второй воспитательницей, миссис Грин. Шерлок присоединяется к ним, надеясь, что некоторое время его не будут тормошить и беспокоить – ему надо подумать. Когда Роберт приезжает за Шерлоком, в группе еще остаются близнецы и Айзек. Шерлок торопливо прощается с ними, оглядываясь – он все еще надеется увидеть Джона, но ни его, ни миссис Ватсон нигде нет. Расстроенный, Шерлок выходит из дверей садика, прижимая к груди рисунок, и все же оборачивается в последней надежде хотя бы попрощаться с Джоном. Губы сами расплываются в дурацкой улыбке, когда он замечает в окне на втором этаже маленького мальчика, забравшегося на подоконник с ногами. Мальчик поднимает руку и машет Шерлоку, а Шерлок машет в ответ, с удовольствием наблюдая за игрой солнечных зайчиков в его волосах, которые в закатном солнце отливают медью. На душе становится радостнее – Джон на него не сердится, а с остальным Шерлок справится – у него есть план.

Дома Шерлок начинает воплощать план в жизнь. Для начала он находит Майкрофта. Ему нужна объективная информация, а лучшим ее источником является брат.

– Скажи, – интересуется Шерлок, – сколько стоит мой детский садик?

Майкрофт выглядывает из-за учебника и некоторое время изучает Шерлока, будто прикидывает, а сколько может стоить сам Шерлок.

– На самом деле тебя ведь интересует не стоимость недвижимости, сдаваемой садику в аренду, и не оценка материальных и нематериальных активов, стоящих на балансе твоего образовательного учреждения, – утверждает насмешливо Майкрофт. – Скорее всего, ты хотел узнать о стоимости твоего содержания – сколько родители платят за тебя в год, – Шерлок сердито кивает, признавая справедливость слов брата – определенно, с формулировкой у него дела обстоят гораздо лучше, чем у самого Шерлока. – Это просто, – и Майкрофт снисходительно называет некую сумму, которую Шерлок и запоминает.

Дальше наступает черед родителей. За ужином, когда папа с мамулей погружаются в обсуждение своих скучных дел, а Майкрофт, пока никто не обращает на него внимания, поглощает один кусок черничного пирога за другим, Шерлок, решительно отодвинув от себя тарелку с салатом, громко интересуется:

– Папа, а кому достанутся ваши с мамулей деньги, когда вы умрете?

Мамуля замолкает на середине фразы, у отца вытягивается лицо, Майкрофт невозмутимо продолжает набивать желудок сладким.

– Половина тебе, а половина Майкрофту, – наконец находится отец.

– И это достойная сумма? – уточняет Шерлок.

– Вполне, уверяю тебя, – едва не дав петуха, подтверждает отец.

– Тогда не мог бы я получить на руки некоторую часть прямо сейчас? – требовательно вопрошает Шерлок, озвучивая необходимый размер. – Если уж это все равно мои деньги…

– Милый, а зачем тебе столько денег? – растерянно спрашивает мамуля, отец потрясенно молчит, Шерлок тоже, не желая распыляться на ненужные объяснения.

– Да просто наш Шерлок подружился с сыном воспитательницы, которого та привела на работу. В итоге ее уволили, – снисходительно объясняет Майкрофт, потянувшись за очередным куском пирога.

– Откуда ты знаешь? – строго спрашивает мамуля и ударяет его по рукам.

В глазах Шерлока загорается злорадство.

– Роберт рассказал, а он все узнал от второй воспитательницы, – кисло отвечает Майкрофт. – И теперь наш дурачок собирается заплатить за этого пролетария, чтобы он смог ходить в один с ним садик.

Шерлок изо всех сил пинает Майкрофта под столом, отчего тот ойкает, хватаясь за ногу, а у мамули с папой синхронно округляются глаза.

– Милый, ты подружился с мальчиком? – осторожно спрашивает мамуля.

– Мы вместе рисовали, – уклончиво отвечает Шерлок, – и он подарил мне свой рисунок.

Голос прорезается у отца:

– Шерлок, я думаю, ты можешь пойти к себе, мы подумаем над твоей просьбой, – произносит он, переглядываясь с мамулей.

Шерлоку не очень нравится быть устраненным от обсуждения и, по сути, решения собственной проблемы, но он делает вид, что согласен и демонстративно выходит за дверь, чтобы тут же приникнуть к замочной скважине, благо опыт в подслушивании имеется.

Мамуля плачет. Шерлок не может понять, почему – ведь повода абсолютно нет, он ничем ее не расстроил. Если слух Шерлоку не изменяет, папа тоже вот-вот готов зарыдать. Они оба очень эмоционально что-то обсуждают, но слишком много непонятных слов, вроде «аутизм», «неконтактный», «когнитивный», «социальные нормы» и прочее. Шерлок не понимает, о чем они говорят, но то, что разговор носит радостный характер (что ж тогда плакать?), ему вполне очевидно. Он еще некоторое время прислушивается, стараясь уловить, дадут ему денег для Джона или нет, но все сомнения развеивает Майкрофт, которого, похоже, мучает тот же вопрос.

– Так вы что, собираетесь поиграть в благотворительность? – вклинивается он в родительские причитания. – В самом деле? Будете платить за чужого ребенка? Потакать прихотям Шерлока?

– Майкрофт! – возмущается отец. – Шерлок впервые проявил интерес к своему сверстнику, и мы с мамой сделаем все, чтобы сохранить и развить в нем это. Дефицит Шерлока – чувства, ему необходимо общение с другими детьми. Происхождение этого мальчика – самое последнее, что должно волновать нас. В конце концов, ты тоже не аристократ, наш предок был выходцем из простой крестьянской семьи и все его титулы и привилегии – результат личных качеств и неустанной работы над собой. Труд, вот то, что заслуживает восхищения и уважения. Помнишь Роберта Бернса?

При всем при том,

При всем при том,

Судите не по платью.

Кто честным кормится трудом,

Таких зову я знатью…

Отец вдохновенно цитирует стихотворение, а Шерлок удовлетворенно усмехается, отправляясь в свою комнату. По дороге он заходит в гостиную и выбирает самую красивую рамку с фотографией Майкрофта, раздувающегося от гордости за то, что ему вручают награду за победу в каких-то школьных соревнованиях. У себя он непочтительно достает фотографию Майкрофта и заменяет ее на рисунок Джона, а потом вешает над своей кроватью. Любуясь делом рук своих, Шерлок улыбается, предвкушая завтрашнюю встречу с Джоном. У него накопилось много планов, которые хочется разделить с ним. Отчего-то Шерлок даже не сомневается, что Джон поддержит его во всем.

Утром в садик его отвозит мамуля. Они вместе поднимаются на нужный этаж, где их робко встречает миссис Ватсон. Поздоровавшись, Шерлок со всех ног бежит в группу. Джон выходит навстречу, радостно улыбаясь, и Шерлок улыбается в ответ. Когда они встречаются посреди комнаты, Шерлок хватает Джона за руку:

– Пойдем, у меня столько дел, столько дел! – и Джон послушно идет за Шерлоком, ничему не удивляясь, с явным удовольствием. – Я твой рисунок в рамочку вставил, – сообщает Шерлок, – здорово получилось.

– Маму не выгнали с работы, – шепчет Джон удивленно, чуть погодя, когда они забираются с ногами на подоконник, и Шерлок делится своими секретами, – а мне разрешили ходить в ее группу.

– Ну и правильно, я рад, – Шерлок сжимает теплую руку Джона, благородно умалчивая об участии в судьбе Джона своих родителей. – А ты? Ты рад?

– Конечно, – Джон обжигает взглядом синих глаз и смущенно прикрывает их пушистыми ресницами, – ты мне сразу понравился. Здорово, что мы будем вместе.

Вместе. Шерлоку нравится это слово. Оно очень правильное для них с Джоном. Он то и дело возвращается к нему весь день, крутит в голове так и этак, удивляясь тому, как точно Джон подобрал правильный термин. Вечером они прощаются с сожалением – расставаться не хочется. Так мало еще оговорено, так много еще предстоит сделать. Джон смотрит ему вслед, стоя на подоконнике коленями, и машет рукой, когда Шерлок оглядывается.

– Что, нашел себе приятеля? – добродушно интересуется Роберт.

Шерлок энергично мотает головой:

– Нет, Джон не приятель.

– А кто?

– Джон это ДЖОН, – решительно отвечает Шерлок. – Мы вместе, – пока этого достаточно.

Когда-нибудь Шерлок найдет то слово, которое раскроет всю суть Джона Ватсона для Шерлока Холмса, а пока они просто ВМЕСТЕ.

========== Теперь. ==========

Четыре года жизни с Шерлоком на Бейкер-стрит учат Джона пользоваться любой возможностью для организации их быта. Если они по делу попадают в китайский квартал, Джон улучает минутку, чтобы купить специй и чая, если сам Джон каким-то образом оказывается рядом с банком – удобный случай оплатить кое-какие счета и разобраться с текущими финансовыми вопросами. Из этой же области и посещение Теско, куда Шерлок наотрез отказывается заходить, считая пустой тратой времени. В Теско около дома и сам Джон не ходит после одного случая с тамошней кассиршей Шерон, а вот Теско, расположенный рядом с работой Джона, посещает регулярно, как заботливая мать большого семейства.

Вот и сейчас с полными пакетами всякой снеди он торопится домой после ночной смены, заранее зная, что раздраженный отсутствием утреннего кофе Шерлок мучает скрипку, играя на нервах их наитерпеливейшей квартирной хозяйки. Он открывает дверь своим ключом, поставив пакеты в ногах, подхватывает их и закрывает дверь пинком, надеясь, что миссис Хадсон этого не видит. Прислушавшись, Джон удивленно отмечает, что ни скрипки, ни выстрелов, ни других малоприятных для слуха звуков не раздается. Подозревая худшее, Джон в тревоге поднимается на второй этаж и заглядывает в квартиру: ни погрома, ни следов взрывов, ни потопа. Пройдясь по квартире, Джон убеждается, что Шерлока дома нет. Скорее всего, какое-то новое дело у Лестрейда, который не звонил уже неделю и довел Шерлока до состояния невроза. Вздохнув с облегчением, Джон принимается доставать еду из пакетов, заполняя холодильник и попутно прикидывая, что лучше приготовить. Хлопнувшая внизу дверь и стремительный стук шагов на лестнице говорят о том, что Шерлок вернулся. Джон улыбается и тянется за джезвой, когда понимает, что к звуку шагов примешивается смех и приглушенный мужской ЧУЖОЙ голос. Голос не Шерлока. Так с джезвой в руках Джон и застывает, приклеившись к двери взглядом. Шерлок входит вместе с высоким, как он сам, темноволосым парнем приятной наружности, одетым дорого и со вкусом, ухоженным, в хорошей физической форме. Все это Джон отмечает мельком, главное же, что поражает его – искренняя симпатия и заинтересованность в лице Шерлока. На своей памяти, а Джон знает Шерлока почти всю свою жизнь, он не видел его ТАКИМ с другими людьми. Только с собой. Капелька ревности, словно комариный укус, жалит сердце. Джон с досадой отгоняет это неправильное чувство, потому что ведь сам много раз говорил Шерлоку о необходимости социализации, совершенствования навыков общения и коммуникации. Похоже, Шерлок наконец-то прислушался к его словам. Вошедшие Джона замечают не сразу, увлеченные беседой. Шерлок оживлен и взволнован, жестикулирует и улыбается – невероятный, потрясающий Шерлок. Джон в очередной раз не может сдержать восхищения.

– О, Джон, – случайно брошенный взгляд, – ты дома, отлично. Кофе!

– Да, – Джон спохватывается, отставляя джезву, – сейчас приготовлю. Не представишь нас? – острый взгляд в сторону незнакомца.

– Джон Ватсон, мой сосед, – быстро произносит Шерлок, и Джону неприятно, что из категории лучший и единственный друг он только что скатился до просто соседа, – Виктор Тревор, проходил свидетелем по одному делу. Тоже увлекается химией. Мы зашли за одним раритетным изданием, – быстро протараторив все это, Шерлок уносится к шкафу и начинает рыться на книжных полках.

– Присаживайтесь, – Джон делает широкий жест, предлагая гостю располагаться, где ему удобно.

Виктор, оглядевшись, выбирает кресло Джона. Поджав губы, Джон идет готовить кофе, ему определенно не нравится Виктор. Кофе все не закипает. Джон гипнотизирует взглядом густую массу, прислушиваясь к милой беседе в гостиной. Виктор умен и хорошо воспитан, придраться не к чему. Шерлок неожиданно тоже вспоминает о хороших манерах, которые пОтом и кровью безуспешно вколачивала в него семья, и поддерживает разговор не только дружески, но и в рамках, допустимых и принятых между людьми высшего круга, к которому Джон никогда не относился. С ноткой грусти Джон думает о том, как будет рада миссис Холмс такому знакомству сына, всю жизнь отбивавшегося руками и ногами от их общества. Пенка наконец-то поднимается, и Джон выключает огонь, разливает кофе по чашечкам, несет в гостиную, добавив сахарницу и молочник, сам себе напоминая прислугу. Шерлок, не глядя, берет свою чашку, Виктор, вежливо поблагодарив, добавляет молока. Они ни на минуту не отрываются от беседы, даже не смотрят на Джона, который начинает ощущать себя третьим лишним. Он садится на стул и в два глотка выпивает свой черный без сахара, не отрывая напряженного взгляда от Виктора. Джон помнит тот ужасный короткий период увлечения Шерлока Себастьяном. Шерлок был также эмоционально возбужден тогда, и этот огонь в глазах, эйфория. А потом разбитое сердце и растоптанная гордость. Чтобы вытащить Шерлока из пропасти отчаяния, Джон едва ли наизнанку не вывернулся, и ему это удалось, хоть и с трудом. После Себастьяна Джону казалось, что Шерлок заморозил себя для романтических отношений, и вот сейчас он видит, как некто сумел растопить лед, сковывающий сердце Шерлока. Джон снова и снова вглядывается в Виктора, пытаясь проникнуть за внешнюю привлекательность и вежливую невозмутимость, чтобы понять, что он за человек. Джон не может допустить, чтобы Шерлоку снова причинили боль. Но Виктор безупречен, по крайней мере, на первый взгляд, и Джон надеется на то, что Шерлок быстро разглядит в нем главный недостаток, свойственный всем людям, – идиотизм, и ему, Джону, не придется копать дальше, чтобы наткнуться на скелеты в шкафу Виктора.

Ситуация становится абсурдной. Джону кажется, что если он сейчас встанет и уйдет, его отсутствия просто не заметят. Откашлявшись, чтобы привлечь к себе внимание (досадливый взгляд Шерлока и участливый Виктора), Джон интересуется:

– Так чем вы, говорите, занимаетесь?

– Я финансист, – скромно отвечает Виктор. – Моя семья владеет некоторыми активами, и я как управляющий…

– Да-да, – кивает Джон, – финансист… управляющий… – Виктор смотрит на него внимательно, дожидаясь возможности вернуться к прерванному разговору.

– Нам пора, – неожиданно поднимается Шерлок, – Виктор обещал показать свою лабораторию.

– О, ничего особенного, – скромно улыбается тот, также поднимаясь, – всего лишь любительская, даже не профессиональная.

– Ты явно преуменьшаешь, – убежденно произносит Шерлок, хватая Виктора за рукав дорогого пиджака, – прощай, Джон. Буду вечером, возможно, поздно.

– Спасибо, Джон, кофе был очень вкусным, – отчего Джону кажется, что Виктор не искренен?

Это явный предрассудок.

– Вызвать такси? – Джон пытается быть любезным до конца.

– Нет, я на машине, – Виктор мило улыбается.

Они выходят, не забыв захватить ту самую раритетную монографию. Джон приближается к окну и смотрит на Бейкер-стрит, оценивая и шикарный автомобиль, и предупредительность Виктора по отношению к Шерлоку, и то, как гармонично эти двое смотрятся вместе. Когда автомобиль уезжает, Джон тяжело вздыхает, возвращаясь на кухню и принимаясь убирать посуду. Он наводит порядок в изрядно захламленной за время его отсутствия гостиной, готовит ужин, все прислушиваясь, не раздастся ли хлопок двери и скрип ступенек, возвещающих о возвращении Шерлока, и так и не дождавшись друга, в самом дрянном настроении поднимается к себе, где забывается тяжелым неспокойным сном. Ужинать Джону приходится в одиночестве – Шерлок так и не приходит домой.

Он будит Джона в три ночи, и Джон со сна таращится, ничего не понимая, по инерции хватаясь за пистолет.

– Что, дело? Лестрейд?

– Нет, – Шерлок забирается на кровать Джона, устраиваясь у него в ногах, – я только что вернулся от Виктора. У него самая настоящая лаборатория. Прекрасный набор реактивов. Не знаю, где он их достает. Он, кстати, и правда неплохо разбирается в химии. Ну, для любителя. Как он тебе? – быстрый взгляд заставляет Джона мгновенно проснуться.

– Ты о Викторе? – уточняет на всякий случай.

– Ну да. Как ты его находишь? – похоже, Шерлока действительно волнует вопрос. – Ты мой друг, я доверяю твоему мнению.

– Он… – Джон подбирает слова осторожно, словно идет по минному полю, – кажется, хорошо воспитан, начитан, образован. Ты ему интересен. Он приятен и обходителен, – Джон замолкает, потому что больше сказать нечего. Ну ведь и правда, не брякнуть же, что он кажется Джону подозрительным. – Он тебе нравится? – Джон внимательно смотрит на друга, надеясь, что тот нормально воспримет подобное вторжение в свою личную жизнь. Шерлок кивает, продолжая сверлить Джона изучающим взглядом. – Пожалуйста, будь осторожен, – просит Джон. – Не увлекайся сразу. Присмотрись, – Шерлок молчит, а потом неожиданно поднимается.

– Прости, что разбудил тебя. Спи, не буду беспокоить, – и так же, как появился, исчезает, оставив Джона в полнейшем недоумении.

Джон долго ворочается, перебирая в уме то, что сказал Шерлоку, размышляя, не сморозил ли лишнего, не обидел ли случайно, но ничего предосудительного в своих словах так и не находит. В итоге он засыпает только под утро.

Виктор становится частым гостем на Бейкер-стрит. Ожидание скорого разочарования Шерлока в Викторе затягивается. Виктор приходит к Шерлоку, и они подолгу разговаривают на разные темы, в которых Джон ничего не понимает, иногда они приходят вместе, и Джон делает вывод, что они встречаются где-то, помимо Бейкер-стрит. Ударом для Джона становится момент, когда на очередное расследование Шерлок, вместо Джона, берет с собой Виктора. Это случается во время дежурства Джона, и обычно Джону всегда удается отпроситься. Но в этот раз дежурство протекает спокойно – Шерлок его не беспокоит. Утром Джон как обычно заходит в Теско и, нагрузившись продуктами, пешком добирается до Бейкер-стрит, где застает Шерлока и Виктора с увлечением смакующих только что закрытое дело и китайскую еду на вынос. Шерлок возбужден и взвинчен, как после особо удачного расследования, много говорит, делясь дедукцией, Виктор, как когда-то Джон, восхищенно внимает. Джон, привалившись к дверному косяку с пакетами, оттягивающими руки, слушает то, что раньше было частью, лучшей частью, ЕГО жизни и наполняется горечью. Он больше не является единственным и исключительным для Шерлока, ему нашли замену.