Текст книги "Беленорские хроники (СИ)"

Автор книги: Hougen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Спасибо! – протянул Пингвин, протягивая трясущуюся руку в направлении сюзерена, но тот остался стоять на месте, все еще борясь с внутренними противоречиями. – Я клянусь, что верну твоего сына, Джерма. Мы с Эдвардом соберем отряд из преданных нам людей и проникнем в Пруд. Мы вытащим Аарона и приведем домой.

– Разумеется, парочку бойцов мы отыщем. Я знаю все потайные ходы в замке. Мы с Освальдом часто их исследовали вдвоем, – задумавшись, Нигма притаился возле окна и долго разглядывал пейзаж за решеткой. – Нам помогут при одном условии: вы как-то упомянул, что король попросил вас подыскать достойных людей для получения рыцарского титула или земель? – Талли кивнул, не совсем понимая, куда клонит странный высокий мужчина в легких доспехах, украшенных зеленой эмалью. Основным цветом его дома был красный. – У меня есть четыре преданных солдата. Мы спасем племянника. Но взамен вы даруете кому-нибудь из них титул. По своему желанию, конечно.

– Я согласен, – игнорируя шокировано раскрытый рот Белфаста, влетевшего в комнату, Мейсон подал будущему лорду Мутону руку в знак заключения договора. Он чуть сдавил кость и потянул вниз, давая возможность Эдду наклониться. – Но Аарон должен выжить. Иначе весь ваш род угаснет.

Через две недели под стенами малопривлекательной крепости действительно собралось целое воинство с разномастными стягами. Осада длилась всего несколько дней, но уже обещала войти в историю этих земель как самая продолжительная. В Беленоре немало твердынь могли похвастаться удачной дислокацией, позволяющей выдержать натиск неприятеля или оцепление, но Красный Пруд превосходил большую часть списка. Имея квадратичную примитивную форму, он возвышался над обильными реками почти на пятьдесят метров сплошных темно-серых каменных стен. Проектируюсь не для удобства и долгих пиров под открытым небом, а для длительного противостояния со стотысячными армиями, мрачная цитадель готовилась пережить всех самодовольных захватчиков. Трудности усиливались из-за порта и многочисленных бухт на море, открывающим доступ для прибывающих кораблей, способных снабжать осажденных всей необходимой провизией.

– Нужно действовать быстро и решительно, иначе застрянем тут на годы и будем просить помощи из столицы, – подытожил Доменик, недавно ставший лордом после трагической кончины отца. Он еще ни разу не планировал осады, но проявил себя как способный воин во времена кампаний Никлауса. Поэтому ему дозволили присутствовать на военном собрании и высказывать мнение. – Пошлем туда лучников под прикрытием щитов и начнем обстрел, а потом выставим осадные орудия и разгромим хотя бы внешнюю стену. Не думаю, что у него много солдат внутри.

– Ты видел это каменное чудище? – пожаловался Орион, также получивший право присутствовать в главном шатре. Хотя основные распоряжения отдавались более опытными вояками. – В нем могут засесть не больше десяти человек и выдержать любую атаку.

– Так говорили и про столицу, но сколько король ее уже восстанавливает? А знаешь, почему? У Волка были орудия!

– Хватит спорить! – оборвал юнцов Мейсон, скучающий по старой отцовской гвардии. Хотя те тоже постоянно грызлись между собой, восполняя пробелы старой вражды. – Наша главная задача – прикрыть братьев Мутонов, пока они пробираются внутрь через скальные бухты. Мы пока не будем опрометью кидаться в бой, иначе рискуем потерять много людей. А я поклялся не развязывать войн, способных изничтожить остатки аристократии Речных Земель.

– Тогда позволь мне хотя бы попытаться провести переговоры! – выступил сир Шеридан, пытавшийся избежать кровопролития любыми возможными способами. – Я пойду к нему с белым флагом. Чтобы обговорить условия капитуляции или попытаюсь убедить его пойти на мировую.

– Я уже сказал, что никаких переговоров не будет. Он выставит невыполнимые требования и на этом все закончится. К тому же, он может вас убить. Или взять в плен. А вы один из последних ветеранов, лорд Пайпер. Не заставляйте меня жалеть о том, что призвал вас сюда.

– Будут и другие ветераны, – обаятельно улыбнувшись, Шеридан пожал плечами и подошел поближе к сюзерену, кладя тому морщинистую ладонь на плечо. – Позвольте попробовать. Я знаю, Корнелий не убьет старого врага, а нам нужно выиграть время. – не дождавшись ответа, старик велел принести красноречивую белую тряпку.

– Вы же помните, что убили его родного брата почти двадцать пять лет назад?

– Четверть века прошло, милорд! Не оскорбляйте меня старыми обидами, – подмигнул сир, облачаясь в легкий нагрудник, не обременявший ходьбу. – К слову, его брат хотел убить меня. Думаю, тут все справедливо. – не без труда взобравшись на коня, Шеридан направил его к затерявшемуся в тумане бастиону с уродливыми башнями. Как и ожидалось, ни один из лучников не посмел запятнать собственную честь и выстрелить в невинного гонца. Наоборот, перед ним раскрыли ворота и провели в главный зал на третьем этаже. – Признаться, Корнелий, я не думал, что все закончится вот так. И, прости за такой глупый вопрос, но кому пришла в голову идея разместиться так высоко? Можно ведь серьезно запыхаться, пока идешь по этим жутко кривым ступеням. Я уже молчу, что ты заставил меня буквально ползти под решеткой, отказываясь поднять ее повыше. Думаешь, кавалерия подоспела бы раньше меня?

– Для чего ты притащился сюда, Шеридан? – раздраженно ударив кулаком по подлокотнику кресла, Мутон наклонил голову, отчего нахмуренные брови, казалось, стали кустистее. – Будешь умолять меня сдаться? После того, что вы сделали с моим сыном? – не дав посланцу возможности высказаться, он, будто ошпаренный, вскочил на негнущихся ногах и прорычал: – Пошел к черту!

– Я пришел к тебе с мирными намерениями, как друг. А друзей у тебя осталось не так много, – Пайпер облокотился на край огромного стола и скрестил руки на груди. – Но после последней твоей фразы я могу понять, почему. Знаешь, последнего Мутона, который послал меня к черту, я разрубил на куски. Помнишь своего братца Мобиуса? – Хранитель был прав – он не годился для роли переговорщика.

И да поможет ему теперь Господь.

– Я не делал того, в чем меня обвиняют, – на удивление спокойным тоном изрек Корнелий, валясь в кресло с отчаянным вздохом. – Но с удовольствием возьму другой грех на душу – твое убийство. Эта затянувшаяся месть лишала меня сна.

– Признаться, меня тоже. Давно хотелось разобраться с тобой, но мы затянули на двадцать лет. Жаль, что ты тогда преклонил колено перед Лукасом. Я испросил у него личного разрешения на твою жизнь, но ты раскаялся быстрее. Если бы не это, мы бы сейчас не стояли здесь, два старых дряхлых идиота.

– Я же лично тебя убивать не собираюсь, – гадливо улыбнувшись, Мутон прикусил губу, а затем подал знак рукой и призвал рыцаря, притаившегося в тени неосвещенной комнаты. – Именем короля… дай-ка подумать, какого именно… – Пайпер презрительно сощурился, не глядя на гигантского стражника. – именем Луциана Таргариена, истинного правителя Беленора, я приговариваю тебя к смерти…

– Не нужно, отец! – выскочивший из-за угла Эдвард притворил потайную дверь и остановил солдата властным движением ладони. Он прерывисто дышал, видимо, приходя в себя после долгого бега по лестнице. – Все кончено. Мы его нашли. Больше ты никому не причинишь зла.

– Что ты несешь? Кого вы нашли? Ты совсем из ума выжил из-за своих загадок?

Створки центральных дверей распахнулись под нажимом целой толпы вооруженных людей. Доселе молчавший защитник Мутона закричал и бросился на них, но был отброшен точным ударом в голову. Стукнувшись спиной об стену, массивное тело скатилось вниз по полу и запачкало все вокруг кровью, брызнувшей на ноги потрясенного подагрика. Расправившись с жалкой кучей охранников, очевидно, не ожидавших такого яростного наступления, безмолвный отряд заполнил и без того тесное пространство. Предательство. Кто-то провел внутрь укрепленного замка целый пехотный отряд, заставший врасплох часовых и гарнизонных солдат. Когда они вломились в зал, то сразу же выстроились сплошным рядком и расступились, позволив негласному лидеру дойти до массивного дубового стола. На руках тот держал притихшего трехлетнего мальчика, сжавшего кулачки на чужом кафтане.

– Освальд, – завопил Корнелий, падая обратно на стул в изнеможении. Он не верил в происходящее. – Что это значит? Ты должен быть мертв… Зачем ты принес сюда этого ребенка?

– Наверное, ты и его хотел убить, – предположил бастард, прижимая малыша к груди. – Его заточили в подземной темнице, словно какое-то животное. Однажды лорд Мутон и меня там запер. В наказание.

– Ты всегда был монстром, отец, – повисшее гнетущее молчание нарушил Эдвард, не изменившийся в лице, не сменивший позу. Все та же подчеркнутая холодность и отсутствие намека на сочувствие. – Скоро здесь будет вся армия. Ворота открыты. Никто не будет за тебя бороться. И страдать.

– Меня не удивляет твое предательство, Эдди, – прикусив край губы, Мутон почему-то рассмеялся. – Да, твоя мать из пресловутого угасшего рода Пайлов гордилась бы тем, что ты хочешь добить другой клан. Но я не виню тебя, сынок. В конце концов, это обширные территории. – беспричинно веселый смех окончательно убедил присутствующих в том, что старик не дружил с головой. Пора покончить с затянувшимся представлением. – Не забудь написать королю с просьбой вернуть земли предков. И будь счастлив. Ну а ты, бастард, ты заслуживаешь смерти… ты убил моего сына…

– Все, что я убил, пока жил под твоей крышей – это любовь и уважение к самому себе. Но даже тогда я не опустился так низко, чтобы красть детей! – некрасивая фиолетовая вена снова вздулась на лбу говорившего и расползлась сеткой до самого виска. Передав малыша стоявшему рядом солдату, бастард похромал к деревянной конструкции и наклонился над лордом. – Я никого не убивал, а вот ты повинен в смерти единственного человека, который меня по-настоящему ценил! Моей матери!

– Жалкая шлюха, ни разу не поблагодарившая меня за освобождение…

– Шлюха – для тебя, – достав странный изогнутый кинжал, чье лезвие блеснуло во мраке, Мутон-младший уже не колебался и приставил его к дрогнувшему горлу мучителя. – Помнишь его? Подарок моей матери. Им она хотела тебя прирезать очень много лет назад!

– Аарон! – непозволительно громкий окрик прорвался сквозь тихую завесу неуверенных полушепотов, вынудив собравшихся вздрогнуть и повернуть головы в направлении взбудораженного Мейсона. Тот держал в руке фамильный клинок, долженствующий пронзить грудь похитителя. – Не двигайтесь! Или я перебью всех! – предупредив застывшие в нерешительности фигуры, Талли протянули руки к воину, который придерживал наследника Мели. – Отдайте моего сына. – Освальд быстро кивнул соратнику и тот исполнил указания главаря. – Все хорошо, мой мальчик, я с тобой. Вы его освободили?

– Ему одели мешок на голову. Так он просидел в подземелье полторы недели, – прошептал бастард, подмечая, как у сюзерена угрожающе расширяются зрачки, проявляются желваки и трескаются губы от проступавшей на них крови. – Этот монстр хотя бы кормить его не забывал. – тут он не удержался и пнул виновника по колену, отчего тот взвыл и повалился на пол.

– Это все гнусная ложь, – постанывая от адской боли, промямлил больной и, вцепившись в ноги Талли, с остервенением принялся трясти его. – Я бы никогда не причинил вред ребенку! Ты меня знаешь! Я бы не тронул своего внука…

– Ты причинял зло мне, своему родному сыну! – заорал Освальд, с трудом переставляя перебитую конечность и приближаясь к спорившим. – А сколько боли ты причинил Эду? Джерме? Тебе было плевать на всех! Кроме себя.

– Успокойся! – рявкнул Мейсон, только тогда заметивший в руках Пингвина опасное оружие и сразу же выставив меч перед собой. Впервые он испугался и прижал сына покрепче. – Мы отправим его в столицу на королевский суд. И пусть Никлаус решает его судьбу.

– Что?! Нет! Мы же договорились! – взорвался мужчина, рискнувший нарушить приказ и дистанцию. – Вы не можете так поступить!

– Я – хозяин этой территории, – прорычал Талли, прищурившись. Острие уперлось в кольчугу шурина, но тому явно было плевать. – Я делаю то, что считаю нужным. Еще шаг и на этом все кончится. Прямо тут. И ты ничего не добьешься.

– Лорд Талли, хочу напомнить, что именно Освальд спас вашего сына, поставив на кон свою жизнь, – услужливо напомнил Эдвард, сохранявший поразительное спокойствие даже перед лицом смерти и потери еще одного родственника. – За двадцать пять лет он настрадался больше, чем мы все. Думаю, он в своем праве. А если вы переживаете за моральную сторону вопроса и то, как публика воспримет известие о гибели ветерана, то у меня есть для вас загадка. Я крепка, как скала, но рушусь об слово. Что я такое?

– Тишина, – севшим голосом пробормотал Шеридан, упершись затылком о каменную стену. Вопреки желанию, он стал заложником общей тайны. Непонимающе взглянув на союзника, правитель Мели заметил жест Нигмы: тот приложил указательный палец к губам, обещая молчать о произошедшем.

– Мейсон, посмотри на меня, – бастард оказался слишком близко, вызывая мурашки по коже. Не из-за страха, а необходимости признать очевидное. – Ты – муж моей сестры. Она никогда не причиняла мне вред и всегда помогала. Я обязан сделать тоже самое для нее. Эта тварь заслуживает наказания. Когда вы сражались против Гэбриэля Старка, никому в голову не приходило судить его, верно?! Клаус убил его! Но сколько людей пострадали от этого людоеда? Бракены, Блэквуды, Маллистеры – все эти семьи пережили глубокие личные трагедии из-за проклятого чудовища, устроившего бойню. Так чем он лучше? – указав на распростертого на полу аристократа, все еще молящего о пощаде, Освальд не улыбался. – Голодный Волк хотел убить юного Бракена. Этот ублюдок хотел убить Аарона. Так чем он лучше?

– Ничем, – прикрыв глаза, выдавил Талли. Непрошеные слезы полились по щекам, испачкав грязную одежонку сына. Шмыгнув носом, мужчина выпрямился и, сцепив зубы, кивнул. – Дай мне время уйти. – с трудом переступив через бездвижное тело будущего смертника, Хранитель отдал приказ: – Лорд Пайпер, идите за мной. Живо. – выдохнув, Шеридан не стал противиться. Перед его замутненным взором также промелькнули ненавистные образы: страшная улыбка-оскал, огромный шрам на лице, библейские строки и полубезумный смех.

У них не было выбора.

– Хватит, Эдвард, ты же меня не убьешь, – откашлявшись, Корнелий перекатился на больные колени и уперся ладонью в холодный каменный пол. – Вы умело разыграли этот фарс. Теперь посадите меня на корабль и позвольте отплыть в какой-нибудь заморский край. Обещаю, я не вернусь обратно и не потревожу ваш покой. Мне осталось жить не так долго. Вы же не убьете беззащитного старика.

– Это тебе за мою мать, – не мешкая ни секунды, Освальд подскочил к отцу и разрезал горло острым, изогнутым лезвием.

– Убей его, Эдди, – прохрипел Мутон, хватаясь за располосованное горло в попытке остановить столь бурный кровавый поток. – Или он убьет тебя раньше…

– А это за мою мать, – пройдя мимо брата, Загадочник извлек обычный кинжал и вонзил в сердце по самую рукоять. В течении невыносимо долгих секунд рыцарь дергался в предсмертных судорогах и, наконец, избавил мир от своего тягостного присутствия. – Все наконец закончилось. – оттолкнув труп, Эдвард повернулся к брату и улыбнулся, получая ответную реакцию.

Снаружи ревела праздная толпа, до этого собиравшаяся наказать зарвавшегося владыку длительной осадой, но теперь приветствующая его как главного освободителя. Выйдя наружу в сопровождении четверых верных помощников, братья Мутон мгновенно угодили в объятия счастливой матери. Талли был против того, чтобы женщина присутствовала в военном лагере и мешала всем собраться с мыслями. Эмоциональность помогает в разных аспектах жизни, но точно не на поле боя. Однако противостоять материнскому инстинкту в час нужды невозможно. К тому же, королева-мать не покидала сыновей с момента начала трехлетней войны и до самого финала, переживая все лишения с достоинством. Не стоит недооценивать женскую силу – иногда она может спасти жизни десятков тысяч. Стоя на террасе перед многочисленной толпой, Джерма не скрывала эмоций, благодаря родных за помощь. Мейсон, стараясь не впасть в уныние от свершившегося греха, продемонстрировал верноподданным малыша, подняв того над балюстрадой.

– Что с отцом? – заметив темно-красные пятна, усеявшие доспехи юнцов, леди Талли чуть отодвинулась. Новоявленный лорд Мутон наклонил голову вниз и молчаливо кивнул. – Больше он никого из нас не тронет.

– Господин, – осмелев, Пингвин отставил изуродованную ногу в сторону и поклонился Мейсону. Тот все еще избегал смотреть ему в глаза. Принципиально-благородный рыцарь с кодексом чести. – Мы, как вы помните, договорились о том, что вы наградите моих людей за помощь в вызволении Аарона. Полагаю, обещание в силе? – прежде, чем сын Лукаса успел возразить или раскрыть рот, из бравого отряда спасителей вышел невысокий человек с подчеркнуто надменным выражением лица. Держась прямо, с чуть вздернутым подбородком, он не улыбался и вообще никак не реагировал на происходящее. – Альфред Уэнт. На службе нашей семьи больше двадцати лет. Именно ему отец поручил пробраться в замок и похитить ребенка, но он отказался и пришел к нам с Эдвардом. Благодаря ему мы открыли ворота и впустили всю вашу армию.

– Почему вы отказались исполнить приказ командира?

– Не поймите меня неправильно, милорд, – почтительно склонившись перед грандлордом, Альфред не стал разыгрывать оскорбленную добродетель и перешел на откровенный тон: – Я убивал людей. Не могу сказать, что получал от этого удовольствие, но обязанности кастеляна и гвардейца исполнял неукоснительно. Если бы меня попросили пробраться в Мель и убить вас, я бы не раздумывал. Вы бы уже были мертвы. – Мейсон не особенно удивился. Таких самонадеянных бойцов в Беленоре хватало. – Но похищать невинного ребенка, держать его в подземелье с мешком на голове – это не в моих правилах. Я редко испытываю угрызения совести, но не собираюсь видеть на один дурной сон больше, чем обычно.

– Вы будете произведены в рыцари и я рассмотрю возможность присвоения вам земель или замка, – Уэнт благодарственно кивнул и вернулся обратно в строй. Лучше держать подобных врагов на виду. – Ну а ты, Освальд, будешь узаконен в глазах общества и станешь полноправным Мутоном. В случае, если у твоего брата не будет детей, ты унаследуешь Красный Пруд и будешь им править.

– О, уверяю, Эд с этим прекрасно справится. Мне бы не хотелось лишать его дома или конкурировать за жалкий обтесанный кусок камня, – презрительно выплюнул бастард, поражая сюзерена. Тот ждал ликования по поводу долгожданного триумфа. – Я бы хотел проявить себя на другом поприще. Если… есть такая возможность, то…

– Приношу искренние извинения, – молодой солдат в броне с красной эмалью прервал их беседу. – Я не хотел беспокоить вас и проявлять неуважение, но отец настоял. Он попросил передать вам это. – протянув незапечатанное письмо сюзерену, будущий лорд Блэквуд улыбнулся чуть раздраженному лицу Освальда. – Я писал под его диктовку по понятным причинам. В нем лорд Скотт Блэквуд просит у короля Никлауса Ланнистера найти место при дворе для лорда Мутона.

– Я приложу свои рекомендации и просьбы об узаконивании, – вздохнув, Талли бегло прочитал текст и мысленно усмехнулся. Какая теплая и вместе с тем пафосная декламация, в духе слепца. – Похоже, ты нашел себе хороших друзей, Освальд. Мне будет тебя не хватать.

– Я поблагодарю вашего отца лично, – просияв редчайшей улыбкой, Мутон сжал руку юного Блэквуда и, поклонившись обступившим его вельможам, поспешил обратно в замок. По дороге он чуть не упал, но вовремя схватился за поручни и удержался на единственной здоровой конечности. Ему нужно время и уединение на то, чтобы все осознать. Слезы текли из глаз, когда, запершись в маленькой коморке, он достал тот самый кинжал, подаренный матерью перед смерти. Ручная работа Тирошских мастеров с остатками крови проклятого выродка.

Через пару часов Эдвард обнаружил младшего брата на месте трагедии, где вовсю орудовали пятеро слуг, пытавшихся избавиться от следов преступления. Официальная версия гласила, что лорд Мутон во всем сознался и, попытавшись напасть на ворвавшихся спасителей с клинком, был зарублен. Мало кого интересовала судьба предателя, дезертира и похитителя детей, но если бы вассалы прознали о том, что равный им был тайно казнен, точно подзаборная шавка, они бы занервничали и осуждающе покачали головами. Не потому, что красть чужих отпрысков – правильно и не заслуживает кары, но скорее из чувства солидарности.

Ведь тогда убить можно любого?

– Вот ты где. Я уже обыскался, – весело улыбнувшись, Нигма отворил дверь и вошел внутрь, лишь на середине пути останавливаясь возле деревянного кресла, испачканного кровью. – Наверное, следует перенести зал совета на этаж ниже. И вообще, начать пользоваться свечами. – видя, что Освальд явно не заинтересован в диалоге, Эдвард устало потер переносицу. – Ты чем-то расстроен?

– Пошли вон, – спустя полминуты изрек Пингвин, обращаясь к копошившимся в темноте служанкам. Испуганно дернувшись, они подчинились и стремительно вылетели из комнаты, на ходу извиняясь и потупляя взор. – Все равно это уже никогда не отмоется. Не верится, что мы справились.

– Значит, ты все-таки расстроен…

– Я огорчен, – рассеянно запустив ладонь в темные волосы, бастард прикрыл веки. – Все произошло так быстро. Еще четыре года назад мы друг друга не знали, а сейчас сидим здесь, празднуем победу и ликуем. Я поеду в столицу, ты останешься здесь и будешь поддерживать наследие, а Джерма… она продолжит быть счастливой.

– И что же конкретно тебя смущает? Поездка в столицу за мои деньги?

– Ты помнишь, как мы сидели здесь, в этом зале, четыре года назад? – лицо Эдварда не изменилось. В слабом отблеске огня глаза казались более темными, почти черными. – Когда Джаред меня сильно избил и сломал ногу. Ты помнишь тот день?

– Как вчерашний. Я не выносил слезы с самого детства, но ты заставил меня расчувствоваться. После смерти матери я уже забыл, каково это – сострадать.

***

– “Освальд, не слушай других детей. Ты красивый и умный”, – всхлипывая, бормотал юноша, до смерти запуганный и одинокий. – “Когда-нибудь ты станешь великим человеком”. Она говорила так каждый раз. И теперь только это у меня и осталось – память. И каждое воспоминание, словно колотая рана.

– Этот платок носила при себе моя избранница из заморского края, – достав священную реликвию с неким придыханием, Эд втянул носом до боли знакомый запах. – Все, что от нее осталось. Но когда я смотрю на него, мне не грустно. Знаешь, почему?

– Нет. Я не хочу знать, – огрызнулся Освальд, пытаясь растереть посиневшую конечность. – Твой визит подошел к концу. Убирайся из моей комнаты.

– Мой дорогой брат, для некоторых любовь – источник величайшей силы. Но для таких, как мы, она останется источником величайшей слабости.

– Уходи.

– Лучше не обременять себя. Ты же сам сказал мне однажды: “твоя мать мертва из-за твоей слабости”. Осталось лишь признаться, что этой самой слабостью она и была.

– Что ты сказал? – оскалился бастард, смаргивая слезы с искажанного гневом лица. – Мамочка была святой! И она одна обо мне заботилась! А теперь ее нет… у меня ничего не осталось!

– Того, кто всего лишился, невозможно подкупить или запугать, невозможно предать и ранить. Такой человек не повинуется никому. Кроме самого себя, – подойдя ближе, Эдуард наклонился над братом и, с легкой улыбкой, протянул ему причудливый кинжал, изъятый отцом за непослушание незаконнорожденного сына. Хотя он всего лишь защищался, за что и поплатился ногой. – Вот, кого я вижу перед собой прямо сейчас. Свободного человека.

***

– Тогда мы поклялись защищать друг друга, при этом оставаясь свободными от слабостей. Сказать проще, чем сделать, но до этого у нас все шло гладко, – придвинув стул, Загадочник сел рядом и исподлобья взглянул на брата. – Что пошло не так? Тебе одолело сожаление? Чувство вины?

– Облегчение, – прошептал Мутон, откидываясь на высокую спинку и выдыхая. – Неверие, что мы все выжили. И обманули половину королевства. Мы чертовы заговорщики и изменники. Нас могут убить. Повесить на стенах замка.

– Если узнают правду, – вздрогнув, братья перевели испуганные взгляды на раскрывшуюся дверь. Им повезло, что внутрь зашел не сердобольный гонец от Мейсона, а всего лишь его супруга. Медленным шагом продвинувшись вглубь зала, она остановилась перед навеки опустевшим креслом и, проведя по нему ногтем, слабо улыбнулась. – Но вы непомерно рискуете, когда обсуждаете свои планы здесь. Слуги могут что-то заподозрить и донести.

– Служители хотели донести совету старейшин Астапора, когда я столкнул их хозяина, того торговца пряностями, с балкона. Но мы успели сбежать раньше ареста и казни, – воспоминания о не самой приятной истории из прошлого вынудило Джерму сглотнуть и повернуться. – Все ради тебя. И, заметь, ничего не изменилось за десятки лет.

– Кроме методов, – опустившись на пустеющий стул, обычно предназначавшийся для приезжих лордов, Талли скрестила руки на груди и задумалась. – Вы собирались убить Мейсона?

– Мы раздумывали над этим вариантом, – честно признался Освальд, ловя на себе пристальный взор сестры. Мужчина лишь пожал плечами и размял шею. – Разумеется, мы бы сначала спросили твоего мнения. Но потом поняли, что это слишком опасно и подозрительно. Более того, он относится к тебе хорошо, насколько я могу судить. И он не предал нас. Это заслуживает пощады.

– Что же, Джареду определенно повезло меньше. Верно, Эдвард? – Нигма загадочно улыбнулся. – С вами лучше жить в мире.

– Я могу начать и окончить войну. Я могу даровать великую силу или оставить без всякой. Я могу родиться за миг, но ничто не сможет меня удержать. What am I?

– Любовь, – видя замешательство Джерманотты, Освальд пришел ей на помощь. – С нами лучше жить в мире, Джерма. Мы – семья. Так было и будет всегда.

Комментарий к Бог будет мутить воду

Да, персонажи беспардонно украдены из недавно просмотренного автором сериала “Готэм”. Но Клаус и Элайджи Ланнистеры никого не смущают? Значит, и Освальд Мутон тоже не станет. В следующей главе будет задействован мой личный фаворит – Джером Валеска a.k.a. Йен Галлагер. Следите за обновлениями!

========== Мир тесен ==========

Комментарий к Мир тесен

Глава далась мне тяжело ввиду определенных житейских событий. Но мне не в первый раз доводится писать что-то под впечатлением. Следующая история будет рассказана про не менее интересного персонажа, вдохновившего меня переписать его историю после просмотра великолепного сериала “Сыны Анархии”. Кто тут еще скучает по Джексону?

Смерть улыбается нам, и все, что мы можем сделать – это улыбнуться в ответ

(Марк Аврелий).

Grandson – Blood // Water.

Hasley – Control (Male version).

Call me Karizma – Monster.

Sun Kil Moon – Alesund.

Пережив опаснейший шторм, бушевавший над Рубиновым морем несколько дней, небольшое судно начало медленно преодолевать все препятствия на пути к одному из величайших заморских городов. Волантис. Пристанище рабовладельцев, невольников и таинственных жрецов сомнительных культов с жертвоприношением. Дикие края, непригодные для обычных христианских рыцарей, собравшихся отыскать среди разношерстного сброда одного важного человека. Обнаружить в огромном пестром граде, усеянном высокими холмами с крепостными стенами и цветными башнями, исчезнувшего без вести лорда, не представлялось возможным. Отовсюду поступали противоречивые сведения, явно не способствующие продвижению в поисках. Нанимать отдельную группу людей или доносчиков – едва ли разумное решение, поскольку вероятность ошибки до абсурдного велика. Прошло около четверти века с тех пор, как печально известный лорд Свифт нанял экипаж с кораблем и скрылся в бескрайнем синем море, стараясь забыть о прошлых прегрешениях. Его ожидала петля или линчевание за измену королевскому дому. Можно было простить любое прегрешение – в конце концов, сколько рыцарских домов воевали за Таргариенов и получили помилование – но он состоял в родственных отношениях с правящим домом Ланнистеров и посмел пасть так низко, чтобы нарушить главный обет: никогда не идти против семьи.

Поэтому он бежал быстро и без оглядки, бросив в крепости фамильный клинок и перепуганных слуг.

Наследников не осталось, передать имения некому. Долгое время род Свифтов считался прерванным и погребенным в анналах истории. Пока странные донесения из-за моря не достигли количества, что потребовало личного внимания новоявленного государя. Отчаянно пытаясь бороться с вымиранием Беленорских кланов, Никлаус ухватился за неконтролируемый поток писем со скудными известиями, словно за одинокую лодочку в бурном потоке. Вельможи предупреждали, что тот человек уже давно мертв: либо действительно почил в чужеземной могиле, либо назвался другим именем и затерялся. Попытка восстановить доброе имя предателя ничем хорошим не увенчается, кроме как разборками, конфликтами и пререканиями, если не убийствами. Но ситуация была критическая – бойня с Волком унесла жизни почти всех ветеранов и положила конец трем семьям. Конечно, наследники имелись у многих: не менее достойные, навоевавшиеся с погаными нехристями, но уставшие и сильно занятые восстановлением полуразрушенных замков. Необходимо поднять боевой дух товарищей и показать, что заново отстроенная столица принимает всех желающих, включая дезертиров и беженцев. К черту старые разногласия из-за партий и сторон – больше никаких гражданских войн не случится. Небо над Беленором останется незапятнанным смрадной кровавой копотью.

План считался провальным в узких кругах, несмотря на то что Верховными протекторами по большей части являлись ближайшими друзьями Клауса и не собирались создавать проблемы. Пока что. Стоит кому-нибудь вспомнить о погибшем родственнике, и хрупкий баланс сил нарушится, ввергая чертову страну в очередной хаос. И улицы зальет свежая кровь, и восстанут мертвецы из пепла и превратятся в ангелов смерти. Дабы избежать столь непривлекательных библейских сюжетов, государь принялся разыскивать алчущих возродить собственные уничтоженные кланы или создать новые. Желающие появились не сразу: как ни странно, первым об успехе доложил Кол, поведавший в письме длинную и занятную историю про лучника-ветерана с коровьим ранчо. Ничуть не удивившись, король огласил о решении начать масштабную кампанию по розыску пропавших аристократов, которым вернут или отдадут во владение заброшенные цитадели, финансируя их реставрацию. Впоследствии лорд Талли прислал в отстроенную столицу некоего бастарда с просьбой узаконить его и даровать любое место при дворе, и парочку претендентов на рыцарские титулы. Наслаждаясь удачным исходом необычной затеи, венценосец не смог проигнорировать многочисленные извещения об обнаруженном Свифте.