Текст книги "Кольцо миров (СИ)"

Автор книги: Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Йеннифэр проводила Майрона хмурым взглядом.

В комнате за стеной Майрон обнаружил, что свет почти погас, оставляя лишь убаюкивающий теплый полумрак, а тахта как будто стала шире. Над ней прямо в воздухе взбивалась подушка, весело подпрыгивая с гулким звуком. Майрон встряхнулся от удивления, сгоняя сонливость, когда увидел, как два одеяла, словно живые, одновременно заползли в пододеяльники, после чего идеально ровно распрямились, услужливо откинув углы.

Что Майрона удивило больше всего – так это откуда старик догадался, что ему и Мелькору стоит постелить на одной постели. И что-то подсказывало Майрону, что подобная им группа не то неудачников, не то тех, кого, по словам Эльминстера, называли в этом мире «искателями приключений», ночует в башне мага не первой.

Мелькора он обнаружил в большом кресле, и от его вида у Майрона пропали последние остатки сна.

Он глазам не поверил сначала, потому что Мелькор спал. Обнял обеими руками подушку, свернувшись, как змея в гнезде, и безмятежно уткнулся в нее носом. Корона валялась у него на коленях.

Ещё и ноги свесил через подлокотник кресла.

«Понятно все с тобой. И ведь сморило же… как котенка».

Где-то внутри тоскливо потянуло и заныло. Майрон знал, что в Арде он никогда не увидит Мелькора… таким. Дома будет дерганая беспокойная дремота, сонный дурман, безумные видения гниющего заживо разума и никакого покоя. Совсем ничего, похожего на отдых.

Он осторожно опустился на колено, глядя на лицо спящего Мелькора, которое казалось почти безмятежным. Черные ресницы айну слегка подрагивали. Нужно было встать, нужно было переодеться и умыться, расплести и расчесать его волосы, но почему-то у Майрона рука не поднялась его будить.

«Но не оставлять же его так».

Майрон помедлил мгновение и огляделся. Вездесущий Джарлакс выдавал свое присутствие лишь плеском воды за ширмой для переодевания и умывания, тактично поставленной перед столом. Майрон вздохнул и осторожно просунул руки под изгиб коленей и спину Мелькора, а потом одним рывком поднял его с кресла – большого, тёплого, тяжелого и такого расслабленного, что это почти пугало.

Мелькор выронил подушку, сонно моргнул большими бархатными глазами, и потянулся руками к Майрону, обхватывая за шею. А когда майа опустил его на кровать, то неуклюже попытался расстегнуть забинтованными пальцами пуговицы дублета, словно забыв, что не может.

– Отдыхай уже, – тихо проворчал Майрон, подталкивая руки Мелькора на постель. – Чудовище…

Майрон осторожно стащил с него сапоги и принялся за пуговицы узкого дублета, легкую нижнюю рубашку, украшения на косе и саму косу. Он-то помнил, что носить это тугое плетение несколько суток становилось болезненно.

«Гребень завтра найдем».

Майрон дернул уголком рта, не сумев отказать себе в удовольствии пропустить между пальцев распушившиеся, волнистые и крупно вьющиеся пряди цвета черного дерева, бережно откидывая их на подушку. Антрацитовые глаза Мелькора сонно поблескивали из-под ресниц.

Когда пришла очередь завязок и пуговиц плотных вышитых штанов, Майрон услышал за спиной шаги, похабное посвистывание, а затем жизнерадостный голос дроу.

– Надо же! Я и отвернуться не успел, а твои руки уже у него в штанах!

Майрон с присвистом выпустил воздух сквозь зубы и прервал свое занятие.

– Только попробуй его разбудить, – очень тихо произнес он, не оборачиваясь. – Язык вырву.

– Я понять не могу одного, – как ни странно, но дроу понизил голос до шепота. – С чего ты с ним так носишься? Вы же оба мужчины. Я понимаю, зачем трахаться, но какого черта вы ведете себя как парочка?

У Майрона зачесались руки запустить в Джарлакса стулом. Майа мысленно выругался, потому что Мелькор пошевелился, морщась, и хрипловато произнес, потирая перебинтованным запястьем лоб:

– Не трогай его язык.

Вала вздохнул, недовольно приоткрыл глаза и приподнялся на локтях, осоловело глядя в сторону дроу, а потом ошеломленно проморгался, встряхнул головой и отвернулся с гримасой отвращения на лице. Покосился на дроу опять. И опять отвернулся, выругавшись.

Вид у Мелькора был заспанный, кудряво-взъерошенный и злобный. Вокруг лица айну теперь клубилось огромное беспорядочное воронье гнездо пушистых волос.

– Из-за тебя. Я. Проснулся, – очень недовольно и хрипловато произнес он, окончательно усаживаясь на кровати.

Майрон обернулся через плечо. Джарлакс сверкнул кривой нахальной улыбкой и красным глазом. Дроу возвышался над постеленным ему матрацем на полу, уперев руки в бедра. Что было отвратительнее всего – недо-эльф опять был голый. Но на этот раз без шляпы.

«Да что ж у него за привычка-то такая!»

Майрон мгновенно отвернулся. Его воспоминания мгновенно вернулись к отвратительному лежанию на снегу с принудительным созерцанием чужих достоинств, а забыть это он предпочел бы раз и навсегда. Даже не так – Майрон почти начал забывать об этом омерзительном инциденте, когда Джарлакс некстати напомнил о нем своей прогулкой голышом.

– Прикройся, – хмуро заявил он. – Сейчас же.

– Зачем? – с глубоким недоумением поинтересовался Джарлакс, закинув на плечо полотенце. – Тебя что, смущает мой вид? Здесь все мужчины, так что ты увидел того, чего не встречал… – эльф фыркнул и кивнул в сторону Мелькора. – Да даже и у него!

Майрон закатил глаза и потер лицо ладонью.

– Ты бы еще на привале помочился в костер, – угрюмо заметил он. – Какая разница, мужчины или нет?!

Мелькор уселся на кровати, скрестив вытянутые ноги и озлобленно-заспанно посмотрел на Джарлакса. Жутко разлохмаченные волосы придавали его заостренному лицу еще более дикий вид, чем обычно.

– Раз уж ты разбудил меня для того, чтобы поблистать своими похабными привычками, – язвительно потянул вала. – Так ответь на вопрос. Вы в своем дикарском краю, лишенном всяких остатков приличий и здравого смысла, все ходите в таком виде, или у тебя одного любовь к демонстрации тела другим мужчинам, как у продажной девицы, с которой никто не желает лечь, поскольку она невообразимо страшна, как лишайная орчиха, вывалявшаяся в грязи?

Джарлакс патетично коснулся рукой груди и отставил ногу, принимая позу на манер голой статуи на пьедестале.

– Мой народ, – с нажимом произнес он, – привык уважать красоту своего и чужого тела! А вот насчет себя я бы рекомендовал тебе крепко задуматься, – Джарлакс хитро блеснул алым глазом и передразнил интонации Мелькора. – Знаешь, поговаривают, что смущение вызывает то, что подавлено скрытыми желаниями! Ты говоришь так, словно не то что не трахаешься с ним, – он кивнул в сторону Майрона, – а ни разу в общей бане не был! Что у тебя вообще за проблемы?

Майрон тяжело вздохнул, буркнув:

– Пойду умоюсь, пока вы тут выясняете… у кого мужества больше.

Мелькор с удовольствием зевнул и снисходительно взглянул на Майрона, после чего сентенциозно изрек:

– Это очевидно из соотношения ростов. Но мы не об этом, Майрон, так что не приплетай сюда вульгарное сравнение параметров. Иди, чисть свои зубы! – Мелькор раздраженно уставился на дроу и помахал в воздухе забинтованной рукой, как будто отгоняя назойливую муху. – Ты скучен и предсказуем, Джарлакс. Опять эти человеческие разговоры, в которых вершина мысли – фаллосы или, как ты выразился, зубастые пезды, – Мелькор склонил голову к плечу. Сонные черные глаза злобно блестели. – Видишь ли, я повидал много народов и уверился, что не ценят чужого уединения только звери и дикари, так что твой народ с его культом голых задниц – либо одно, либо другое, – он пожал плечами с презрительным удивлением на лице. – И во имя меня же, кому ты тут собрался демонстрировать свои… – Мелькор брезгливо поморщился, – красоты?! Прикройся, животное. Я не желаю натыкаться взглядом ни на твой зад, ни на твои достоинства!

Джарлакс ощерился и улыбнулся одновременно обезоруживающе и глумливо.

– Вот и не смотри, роза наша, – он широко развел руками. – Я что, заставляю тебя или домогаюсь до твоего уединения? Я собираюсь ходить, как мне удобно.

Мелькор встряхнул роскошной копной волос и неуклюже убрал со лба растрепавшиеся пряди.

– Я сжег твое удобство, плюнул на его пепелище и вытер сапоги об то, что от него осталось!

Джарлакс изучающе оглядел пол вокруг себя.

– Да? – удивленно поинтересовался он, дернув белой бровью. – Я не заметил!

– Джарлакс, чтоб тебя! – раздался из-за ширмы голос Майрона. – Тебе поперек горла встало это полотенце?! Может, тебя еще в задницу поцеловать и попросить нежно?

Джарлакс хохотнул и покачался с пятки на носок.

– Я бы не отказался, если бы ты был бабой, а лучше – жрицей Ллос вроде моих сестер! Тогда бы исполнилась моя давняя мечта, чтобы эти самодовольные суки поцеловали меня в жопу буквально, а не фигурально!

Мелькор широко и шумно зевнул, а затем, устремив взгляд в потолок, принялся недовольно стягивать верхние штаны с бедер. Отбросил он их с кровати раздраженным пинком. Майрон тем временем вышел из-за ширмы – умытый, злой и перекинувший через плечо одежду.

Строго говоря, перед сном они оба остались в нижнем белье, больше напоминавшем короткие штаны пальца на два повыше колен. Майрон предполагал, что исподнее такого сорта носили практически все мужчины Белерианда – украшенное больше или меньше, из ткани грубее или мягче, чуть короче или чуть длиннее, но почти все пришли к одному и тому же. Мелькор предпочитал белье на нолдорский манер – мягкое, плотное, легкое, безупречно сшитое и нередко украшенное, в чем привык видеть исключительно элемент швейного искусства. Даже сейчас вдоль его бедра по черной ткани вился едва различимый узор, в точности повторявший тот, что был на дублете и штанах. Это была тонкая, изящная и ненавязчивая работа, сделанная с большим вкусом.

Майрон его предпочтения разделял в сторону большего аскетизма.

Джарлакс обернулся на мгновение, со странной и совершенно неуместной заинтересованностью глядя на Майрона, который упрямо прошел мимо него, старательно уставившись в стену. Затем наемник перевел взгляд на Мелькора, глумливо выпятив узкие губы.

А после – непонятно над чем заливисто заржал.

У Майрона появилось непреодолимое желание вломить Джарлаксу. Он машинально поднял с пола штаны Мелькора и аккуратно сложил одежду на кресле в две стопки.

– Мне тоже всегда было интересно! – хлопнул в ладоши дроу. – Вот такие, как у вас, – Джарлакс сделал неопределенный жест в сторону обоих. – Эти… подштанники… – вам в них вообще удобно? Или суставы по старости мерзнут? – Он нахально подмигнул Мелькору. – Ты вроде как в свои двадцать или сколько там тысяч лет уже не мальчик!

Майрон немигающим взглядом смотрел на Джарлакса. На его лице застыло угрюмое неодобрение, которое было так же весомо и выразительно, как летящий в лицо кирпич. Мелькор сыто улыбнулся и сдул со лба особо длинную прядь, упавшую на лицо.

– Одно трепиздонство занятнее другого, – изрек он и тут же уселся, скрестив ноги, после чего уставился на дроу с наигранным любопытством. Голос валы зазвучал издевательски душевно. – И у кого из нас здесь проблемы, Джарлакс? Сначала ты осмеиваешь мои манеры, теперь пал до насмешек над чужим исподним, словно увидел его впервые! – Мелькор пожал плечами. – Возможно, как живущий в грязи последыш, следующий мнению, будто бы мужчина становится женовидным, если знает толк в хорошей работе швей и моется чаще раза в месяц. Ах, чуть не забыл! – голос Мелькора зазвучал с совсем желчной бодростью. – Если тебя это так интересует – нет, тепла эта ткань не несет! И да, мне очень удобно.

Джарлакс горестно вздохнул и развел руками.

– Видишь ли, я догадываюсь, что в таком белье все неизменно приклеивается к ногам и в нем жарко, что, разумеется, неудобно! Вам это что, не мешает? Я не смеюсь! – он обезоруживающе поднял руки раскрытыми ладонями. – Вы как будто не понимаете, как трудно найти подходящее белье!

Майрон скривился, скептически приподнял бровь и уселся на кровать рядом с Мелькором. Майа машинально обвил рукой его талию и бездумно скользнул пальцами по растрепанным прядям волос Мелькора, откидывая их и оглаживая его спину.

Майрона вновь потянуло в сон, Джарлакс никак не успокаивался, и голос дроу начал отдаваться головной болью, скрежеща в ушах хуже железа по стеклу. Разговор, на взгляд Майрона, уже не попахивал, а благоухал идиотизмом.

– То есть, ты придумал себе ряд неудобств и решил, что лучше обходиться без белья вовсе? Ты сумасшедший? – Майрон говорил хрипловато и с недоумевающим осуждением.

Больше всего ему хотелось зарыться в манящую своей мягкостью постель и уснуть, обняв Мелькора, если тот не соизволит утащить под себя все подушки и одеяла, свив змеиное гнездо в кровати за первые пять минут.

Джарлакс уселся на матрац, высокий и постеленный на пол, наконец-то избавив их от созерцания своих достоинств. И пожал плечами.

– А где, по-твоему, я мог его достать? – удивленно спросил он у Майрона. – На складе в Рашемене среди меховых трусов для берсерков? – Джарлакс глубоко вздохнул, и тон его стал почти мечтательным и усталым. – Знаете ли, я иногда завидую бабам. У них точно нет таких проблем с бельем! Во всяком случае, им нечего там прижимать.

– Обратись в женщину, раз ничего не можешь поделать с этой завистью, – фыркнул Мелькор, пристроив голову на плече Майрона. – У вас тут вроде даже сгнившие трупы воскрешают, так что до такого плевого дела?

Джарлакс ожесточенно помотал головой и поднял вверх палец.

– Мелькор, ты понял меня неправильно! Я люблю то, что я мужчина! – Джарлакс недвусмысленно указал на свои бедра, бессовестно глядя Мелькору и Майрону в глаза. – Мне дороги мои достоинства! И я люблю женщин, особенно если они не похожи на паучий выводок! Но становиться бабой я не собираюсь!

Майрон зевнул во весь рот. Мелькор поморщился и страдальчески посмотрел в потолок.

– Великая тьма, о чем мы вообще говорим?! – он зевнул вслед за Майроном и злобно уставился на дроу. – Джарлакс, я не собираюсь обсуждать исподнее, особенно мое исподнее – ни с тобой, ни с кем-то еще! Если ты посмел меня разбудить только ради этого разговора…

– Да я…

Конец их беседе пришел неожиданно. Дверь на кухню распахнулась, и в дверях они увидели разгневанную, как фурия, Йеннифэр. Женщина, к слову, тоже была в одном белье. Черное кружево туго обтягивало белые бедра и ягодицы, а грудь слегка просвечивала через столь же тонкую ткань. Стеснения в чародейке было ни на грош, а вот злости – столько, что все умолкли поневоле. Майрон хмуро одернул одеяло, подтягивая его на бедра себе и Мелькору – все-таки показываться аданет в исподнем он не желал и надеялся до последнего блюсти хотя бы видимость приличий.

– Девочки, – голос Йеннифэр был слаще меда и холоднее всех зимних метелей. Фиалковые глаза метали молнии. Голос ее понизился до злого шипения. – Если вы сию секунду не закончите обсуждать свои кружевные трусы, я всем троим пообрываю яйца. Цири спит.

– Но… – попытался подать голос Джарлакс.

– Мне плевать, кто и что из вас троих начал, – безапелляционно заявила женщина. – Заткнулись и легли спать. Живо. Не дай боги, если хоть один из вас завтра даже заикнется, что не смог отдохнуть. Стайка детишек на выгуле, а не мужики.

Мелькор фыркнул.

– Женщина, ты…

Йеннифэр оборвала его злым шипением гадюки.

– Спать, я сказала. Легли, закрыли глаза и заткнулись. Сейчас же.

Йеннифэр смотрела на них. Они – на нее.

– Я жду, – угрожающе произнесла она с нажимом. – Услышу хоть шепот – я вернусь, и вам это не понравится.

Дверь захлопнулась лишь тогда, когда они все, злые и пристыженные, забрались под одеяла, как мальчишки. Майрон ни за что бы не признался, но он едва не завопил от радости, когда Йеннифэр прекратила балаган, потому что ругаться с Джарлаксом Мелькор, похоже, мог бы бесконечно.

В комнате наконец-то стало темно и тихо. Волшебный светильник погас. Мелькор рядом заворочался, растолкал его и требовательно заерзал под боком, гнездясь и устраивая голову на чужом плече. Майрон прикрыл глаза, прижимаясь щекой к теплому лбу Мелькора. Дыхание айну слегка щекотало ключицу, его пушистые волосы – плечо и руку.

– Я теперь не усну, – чуть слышно и ворчливо пожаловался Мелькор. – Он мне сон сбил.

Майрон невесело улыбнулся уголком рта и прижал валу к себе покрепче, оглаживая ладонью по пояснице.

«Когда еще он вот так отдохнет?»

– Уснешь, – Майрон отбросил непомерно длинные волосы Мелькора в сторону, на подушку, и принялся убаюкивающе водить ладонью вдоль его спины, поглаживая от плеч к пояснице. – Я здесь.

Мелькор поерзал, тихо фыркнул и пристроил тяжелую теплую руку поперек его живота.

– Сейчас утро уже.

– Спи, чудовище, – чуть слышно шепнул Майрон.

Мелькор был разморенный и уютный, а от этого хотелось спать еще сильнее. Он опять вздохнул и пошевелился, устраиваясь.

Майрон потерся носом о чужую макушку и оставил на ней легкое касание губами. Чистые, не умащенные маслами, волосы Мелькора всегда почему-то пахли для него орехами. Чуть-чуть горьковато, чуть-чуть сладко – плотными, сухими и металлическими нотами.

Он даже не заметил, как провалился в сон. А сон был крепкий, спокойный и без сновидений.

========== Кольцо миров. ==========

6. Кольцо миров.

Сонная тишина наполняла башню Эльминстера почти до вечера следующего дня. Усталость подкосила всех, но сон оказался благодатно крепким и сладким. Майрону показалось, что за половину суток отдыха Мелькор и не переменил позы, в которой задремал. Даже когда Майрон проснулся с ватной рукой, затекшей от тяжести чужой головы на плече, перевернулся, заграбастал валу в объятия покрепче, получил ворчание, возню в попытках устроиться удобнее, пинок локтем под ребра и провалился обратно в сон.

Потом их, посвежевших и одетых, маг поторапливал и ворчал, желая поскорее отправиться в то место, которое назвал Сигилом. Пожалуй, все, кроме Джарлакса, были убеждены, будто бы этот волшебный Город Дверей находится там же, где они оказались – может, в другой стороне континента или вовсе поблизости. Это было разумно и казалось очевидным, даже когда Эльминстер сообщил, что в Сигил можно только телепортироваться.

Никто из них еще так не ошибался.

Последним маг рассеял заклинание уменьшения, наложенное на Мелькора и Майрона. И снабдил всех пятерых подопечных простенькими медными амулетами, зачарованными на понимание языков, после чего строго-настрого приказал входить в портал быстро и по одному, но без суеты.

Когда вспышка портала погасла, на них обрушился водоворот звуков, красок и особенно – запахов. Майрону и Мелькору на секунду показалось, что они оказались дома, а Цири и Йеннифэр зашлись кашлем, тяжело задышали и поморщились.

В городе вокруг них, как на вершинах вулкана Тангородрим над Ангбандом, пахло дымом, камнем, гарью, кисло-терпкими нотами металла и пеплом. Воздух оказался плотным, душным, липким, и дышалось в Сигиле тяжело, как в горах. Городской котел всех оттенков коричневого и желтого кипел жизнью вокруг них, и деталей оказалось столько, что ухватить их глазом казалось невозможным. Били кузнечные молоты, шуршали шаги, что-то поскрипывало, хлопало, грохало, гвалт голосов сливался воедино. По своим делам спешили люди и похожие на них создания. Одни с рогами и хвостами, другие – с приплюснутыми, будто провалившимся носами и оливково-зеленой кожей.

В отличие от других, в хвостато-рогатых Джарлакс и Эльминстер с легкостью узнали тифлингов. В зеленых и плосконосых – гитзерай. Но, разумеется, было и множество других обитателей: кто с перистыми крыльями любого цвета, кто с чешуей, кто с головами, объятыми языками пламени или водяной взвесью.

Около кирпичного здания возле ярких палаток торговцев мельтешило двое странных созданий: худых и похожих лицами на недовольных обезьянок. Они парили в воздухе, не имея при этом крыльев, и деловито щелкали устрашающего вида ножницами: подрезали жуткие иссохшие ветви некого колючего и страшно ползучего растения, что выгрызло себе путь наверх по плоскому кирпичу. Над головами существ мерцала мягким лиловым светом тонкая вязь угловатых символов. Вязь постоянно менялась, словно строчки в книге или живая речь.

Мужчина в кожаном фартуке звонко зазывал, перекрывая шум улицы:

– Чистка обуви! Чистка лап! Всего десять медяков! Почистим копыта, почистим когти! Есть составы для любых рас! Чище обуви и ног, чем после Кастарка Фэнна, не бывает!

Майрон ошеломленно смотрел, как из толпы вышло создание, которого он раньше не мог представить и в дурном сне: выше пояса это был мужчина, затянутый в узкий дублет странного фасона из черной ткани. Низкий клин воротника открывал белоснежную рубашку. На его голове красовалась цилиндрическая шляпа, на шее – темно-синий платок, больше напоминавший полоску ткани. На носу, над педантично выстриженной бородкой и усами, мерцали золотыми ободками очки. Мужчина невозмутимо читал тонкий пергамент больших размеров, развернув его перед собой.

Все бы было ничего, если бы ниже пояса мужчина не оказался выхолощенным, идеально чистым… не то козлом, не то бараном-переростком гнедой масти. Там, где была бы голова животного, начиналось человеческое тело.

Мужчина-баран, что звучало в голове Майрона ничуть не лучше мужчины-козла, что-то сказал чистильщику и невозмутимо протянул монеты. Чистильщик опустился на колено и принялся орудовать щетками над его копытами.

Эльминстер пожурил Майрона:

– Молодой человек, не пяльтесь на бариаура. Это неприлично.

Майрон заставил себя захлопнуть рот и раздраженно-сконфуженно отвернулся.

– Смотрите! – Цири запрокинула голову, тыча пальцем наверх.

В мирах, где приходилось путешествовать, она видела много удивительных вещей, но такое наблюдала впервые.

Неба в городе не было. Над ними висел плотный серо-коричневый смог, пронизанный лучами света, исходившими непонятно откуда, а сквозь дым и туман угадывались очертания все такого же, словно зеркально отраженного, города, мерцающего желтизной огней.

Йеннифэр прищурилась, вглядываясь в клубы смога, а потом издала странный возглас удивления и страха, указывая куда-то на небо.

– Что это?! Это облако?

За ней наверх посмотрели все. Откуда-то из клубов смога над их головами вынырнуло нечто гигантское, накрывшее своей тенью целую площадь. Оно проплывало по воздуху, словно пузырь, похожий на облако. Майрон наблюдал за неведомым явлением несколько секунд, прежде чем с трепетом понял, что «облако» двигается неестественно целенаправленно. А еще, что даже сквозь гвалт и гам площади, он различает металлическую корзину под брюхом этого пузыря, мерный рокот, похожий на шум механизмов, ткань, огромные круглые лопасти, похожие на мельничные, и…

– Это не облако! – потрясенно воскликнул он, пораженный собственной догадкой, чувствуя, как по телу пробегает целый табун восхищенных и завистливых мурашек. – Это… это машина! Летающий механизм! – майа посмотрел на Эльминстера с диким блеском в глазах. – Как они это сделали?! Почему он не падает?! Он же должен весить… – Майрон ошеломленно выдохнул и умолк.

– Обосраться, – чуть слышно выдохнул Джарлакс. – Никогда не видел ничего подобного.

Мелькор и Йеннифэр замерли с открытыми ртами. Цири оказалась единственной, кто почему-то наблюдал за плывущим по небу гигантским пузырем с легкой полуулыбкой, будто бы тот навеял ей хорошие воспоминания.

Дроу навязался с ними. Майрон понятия не имел, зачем, и даже был против присутствия этого гоблина-эльфа, но Джарлакс заявил, что ему неплохо исчезнуть с Фаэруна на время.

Эльминстер нетерпеливо постучал посохом по мостовой.

– Эта машина, молодой человек, всего лишь обыкновенный грузовой дирижабль из Эберрона, – ворчливо произнес он. – И наверняка им владеет гильдия межплановых перевозок. Пойдемте за мной. Будьте уверены, у вас будет достаточно времени рассмотреть Сигил.

«Дирижабль. Странное слово. Но оно… подходит этой штуке?»

Мелькор выругался и отшатнулся от чего-то, промаргиваясь с ошеломленно-оскорбленным выражением лица.

– Что встал, как невежда?! – раздался откуда-то на уровне колен валы скрипучий голос. – Не видишь, тут грузы носят! Праймеры…

Они шокированно наблюдали за тем, как от Мелькора, таща по меньшей мере четыре деревянных ящика, уходит… железный куб.

Майрон проморгался. Куб лязгал тонкими кривыми ногами, изолированными тканевыми гармошками там, где у человека нaходился бы тазобедренный сустав. Он трещал металлическими крыльями, шипел от выходящего из механизмов пара и звенел шестеренками. И пер по улице напролом с полным осознанием важности своей миссии таскать ящики, держа их четырьмя шарнирными руками. На одной из поверхностей куба, не забранной стальными пластинами, моргали овальные зеленые глазки, а синий жабий рот во всю ширь квадратного лица был сосредоточенно сжат.

Пришла очередь удивленно распахивать рот Цири. Йеннифэр недоуменно встряхнулась. Джарлакс вытаращил глаза. Мелькор издал неопределенный звук и завертел головой по сторонам, словно где-то на углу ближайшего магазина, предлагающего трости всех форм и размеров, а также зонтики по последней моде (для дам и джентльменов всех рас, защита от кислоты на каждом изделии!), могло быть написано доходчивое объяснение всему, что он видел вокруг себя.

Но на витрине, кроме вывески, была только приписка мелким почерком, которую Майрон и заметил-то лишь глазами майа.

«Танар’ри не обслуживаются! Заключаем договор гарантии на каждую сделку продажи!»

Их прервал укоризненный вздох Эльминстера и требовательное постукивание посоха мага по каменной мостовой.

– Господа и дамы! Оставьте в покое модрона-грузчика! Они здесь повсюду, а нас ждут!

Здание, к которому привел их Эльминстер, тянулось фасадом вдоль оживленной улицы. Тусклые желтые фонари, сплошь утыканные шипами на верхушках, рассеивали вокруг теплый ровный свет. Время суток стояло неопределенное: солнца, как и неба, просто не было, а потому никто не понимал, раннее ли в Сигиле утро, вечер, сумерки, которые должны перейти в закат, или вовсе разгар дня. Такая же неопределенность царила с погодой – температуру каждый истолковывал на свой лад. За время пути Майрон увидел двух человеческих женщин, затянутых в бархатные курточки с меховой опушкой и изящные, но нелепые шляпки, непонятно как держащиеся на волосах. Увидел эльфа в легких цветастых штанах и тунике на голое тело, вышибалу в кожаной броне и меховой шапке с идиотскими ушами, пьяно накренившуюся набок, а также покрытого татуировками мясника-наугрим, который предлагал отборную свинину и был раздет по пояс. Словом, казалось, что весна, зима, лето и осень в этом краю стоят одновременно. Ни одного деревца, кроме шипастых лоз, которые подрезали странные существа, Майрон тоже не увидел.

Они тонули в окружающем гвалте. В глазах рябило от обилия разноцветно одетых и полураздетых людей, похожих на них существ с рогами на лбу и хвостами, эльфов, так непохожих на своих сородичей из Белерианда, бариауров, пьяных тел в канавах, модронов и прочих обитателей этого безумного места. На каждом углу висели какие-то объявления, стены уходящих в стороны темных каменных переулков были размалеваны надписями, которые оттирали все те же обезьяноподобные создания.

Своему занятию они предавались с видом уныло-равнодушным. Один тер щеткой кирпич, на котором виднелась надпись:

«Стань свободным! Сбрасывайте оковы рабства, товарищи! Смерть душителям!»

Второй обдирал явно приклеенные на что-то объявления.

«Ценишь порядок? Не терпишь преступности? Безопасность превыше всего? Гармониуму нужны добровольцы!»

И опять, как и везде здесь, следовала приписка мелким почерком:

«Студентов и выпускников с кафедры межпланарной философии, а также других потенциальных нарушителей порядка не принимаем в соответствии с приказом №458-ГТ506!»

Майрон начинал догадываться, что эти самые приписки, похоже, имели ключевое значение в любом месте, где было что-то написано крупными буквами.

За несколько минут прогулки им попытались всучить средство для повышения мужского темперамента, амулет от сглаза, женское платье, ручного павлина, неведомую крылатую тварь с зубами больше головы и размером с кошку, средство от поноса и подзорную трубу. Даже неудачно попытались украсть корону прямо с головы Мелькора, не получив ничего, кроме ловкого пинка и короткой базарной перебранки, до зубной боли традиционно поминающей интимные пристрастия родственников участников и самих участников.

– Мы на месте, – довольно сообщил им Эльминстер.

Майрон не понял, на каком именно они месте, но оглядевшись, понял, что они прибыли к аккуратному, внушающему уважение дому с большими закругленными окнами. Скачущие блики на стеклах мешали рассмотреть происходящее внутри. Фасад покрывали крупные шипы. На одном из них сидела жирная черная ворона раза в три больше своих родственниц.

Над огромными дверями размером с амбарные ворота красовалась деревянная вывеска.

«Прорицатель ключей Эрлебон Вельримино. Лавка карт, ключей и путеводителей. Скидка при покупке пакета для путешественника!»

Двери удивили Майрона в первую очередь тем, что могли подойти для любого. Ручки, петли и створки располагались в четырех местах самым непредсказуемым образом, но, очевидно, это было первое помещение и первая дверь в этом безумном мире, куда он и Мелькор могли бы пройти, не сгибаясь.

«Какая нелепица. Как можно прорицать ключи?»

Прочитав надпись, Майрон живо представил себе полутемное нечто, подобное старой библиотеке, пропахшей мышами и пылью. И такое количество картографического барахла, что оно вываливалось из шкафов в вопиющем беспорядке.

Но лавка разрушила его фантазии начисто. К его удивлению, они зашли в уютное помещение, где под стеклами лежало всего несколько карт, а пустой, нелепо узко вытянутый резной стол, примыкающий вплотную к стене, делил помещение пополам. За ним виднелись гладкие шкафы, похожие на длинные колонны. Об их назначении Майрон бы в жизни не догадался, если бы сам не любил точно такие же.

В пустом пространстве слева стоял странный макет, больше похожий на гигантский шпиль, на вершину которого кто-то наколол пончик. Тянулась на второй этаж пологая винтовая лестница с широкими ступенями. У подножия изгибало сучья и кожистые листья перекореженное растение в огромном горшке. В воздухе чуть-чуть пахло лимонами и деревом, а обстановка производила ощущение серьезности, изящества и достатка. Где-то была слышна трель канарейки.

Йеннифэр недоверчиво и с опаской оглядывалась. Мелькор, Цири и Джарлакс остановились рядом с «пончиком на шпиле». Эльминстер смотрел на всех троих угрюмо и устало, словно родитель – на детей, которые застряли над собственным отражением в грязной луже и принялись упоенно в ней топтаться.

Мелькор навис над Цири и дроу, заглядывая куда-то внутрь этой махины, попытался потрогать ее зажившими руками изнутри и снаружи, после чего с блеском в глазах заявил: