Текст книги "Кольцо миров (СИ)"

Автор книги: Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Серьезно? – Йеннифэр наконец-то обрела дар речи. – Вы двое притащили среди всего вашего барахла лобстера? И ты еще готовить его собираешься?

Мелькор пожал плечами и принялся невозмутимо раскладывать по столу доски и продукты. Майрон зажигал огонь в плите и набирал в кастрюлю воду.

– О, Йеннифэр, ты говоришь так, словно на это не было денег, и как будто я кого-то из вас подпущу к кухне. Я даже не помню, почему уперся, что эта мерзкая тварь из моря нам нужна. Да и какая разница теперь? Тебе повезло, у тебя будет лобстер, которого я ненавижу. Со спаржей и шпинатом, потому что я ненавижу спаржу и шпинат. И, пожалуй, с сыром из сливок, опять же, потому что я ненавижу сыр.

Йеннифэр молча выдохнула и села на место с ошеломленным выражением лица.

– Серьезно? – Цири подперла щеку ладонью и поболтала босыми ногами в воздухе. – Знаешь, у нас обычно говорят, что это место бабы на кухне.

– Идиоты, – ёмко заключил Мелькор, и сунул на стол две миски, одна из которых была переполнена свежим горохом в стручках. – Почистите.

– Не отрави нашу сиятельную госпожу Йеннифэр, Владыка сковородок Арды, – вздохнул Майрон и дернулся, не успев увернуться от совершенного в своей грациозности прицельного пинка под зад лодыжкой. – Мелькор! Да ты как вообще дотянулся?!

– Ноги длинные! – передразнил его интонации вала. – Что встал? Порежь что-нибудь. К слову о щедрости, – Мелькор заглянул в кастрюлю с водой, посолил, и принялся невозмутимо чистить морковь. Майрон резал мясо. – Вся эта… система денег, а тем более этих чековых книжек, – его голос приобрел издевательские интонации, – чистый обман. Каждый может написать такие бумажки и сказать, что они невероятно дороги.

Йеннифэр устало закатила глаза. К чистке гороха она не присоединилась.

– Боги, Мелькор! Все банки работают именно так! Они для этого и существуют! Чтобы хранить деньги, и чтобы никто не таскал с собой килограммы золота!

Джарлакс вскрыл стручок и вывалил очередную порцию горошин себе в рот вместо миски. Цири, опасливо покосившись на Мелькора, последовала примеру наемника.

– Хватит жрать, я для вас и готовлю, – раздался за их спинами невозмутимый голос Мелькора. Вала даже не обернулся, продолжая вместе с Майроном колдовать над разделочным столом, что-то нарезая и то и дело придирчиво одергивая Майрона на предмет формы кусочков тех или иных продуктов.

Коса вдоль спины Мелькора раздражающе болталась туда-сюда, как позвякивающий украшениями живой хвост.

– Хорошо, хорошо! – Джарлакс поднял руки. – Как скажешь… – он хмыкнул, – хозяюшка.

Мелькор обернулся и убийственно посмотрел на дроу.

– Джарлакс, – вкрадчиво позвал он наемника. – У меня в руках нож с лезвием больше твоей головы, только я умею готовить, а рядом – чугунные сковороды, которыми можно проломить череп. Подумай еще раз.

Дроу мгновенно оценил ситуацию и прочистил горло, кашлянув:

– Конечно! Мелькор, прости меня, я сейчас же беру все свои слова обратно!

– Какая сговорчивость.

– Может, хоть вино откроем? – грустно поинтересовалась Цири. Она уже с полчаса тоскливо смотрела на ящики, которые принес модрон вслед за Мелькором.

В воздухе стоял отчетливый запах помидоров, базилика, мяса, перца и целой горы других продуктов.

– Чтобы тебя на пустой желудок развезло и скрутило после молока? – иронично спросил ее Майрон.

– Он прав, – отрезала Йеннифэр. – Никакого вина, пока не поешь.

Цири уныло вздохнула и продолжила чистить горох. Мелькор продолжил говорить:

– Весь этот… капиталистический прогресс точно такой же возмутительный, прошу прощения, пиздеж, как и банки. Как тот, кто создал и взлелеял непосильным трудом сам факт… хм, возмутительного пиздежа, я оскорблен и унижен до глубины души тем, что кто-то пытается обмануть меня. Это противоестественно и омерзительно. Те, кто пытается это сделать, должны быть мертвы и опозорены. Или разорены. Я так понял, что в этом мире разорение подобно гибели, только хуже.

Мелькор с силой опустил нож на большую луковицу, после чего с отвращением покосился на лобстера, нарочито брезгливо взял его двумя пальцами за хвост и опустил в кипящую воду. И вымыл руки. С птицей для бульона он обошелся попроще. Майрон, закатав по локоть белые рукава нижней рубашки, перемешивал в миске мясо с чем-то еще. Услышав сказанное, он обернулся, и очень зло произнес:

– Мелькор, нет.

Мелькор нахально посмотрел на него.

– Да.

– Нет!

– Да!

– Нет, я сказал. Это плохая идея.

– Да, потому что я так хочу.

Майрон выдохнул с тихим рыком раздражения и мрачно сдвинул с огня кастрюлю с лобстером, достав вторую сковороду. Он, разумеется, знал, что у Мелькора, как и у любого живого существа, были принципы. Твердые и непоколебимые. И один из этих принципов гласил, что безнаказанным не стоит оставлять даже косой взгляд в его сторону.

Цири положила голову на скрещенные руки.

– Лучше объясни, чего ты хочешь.

Джарлакс хитро прищурил открытый глаз и воровато поглядел на женщин.

– А я, кажется, понимаю, к чему идет дело.

– А я нет, – Йеннифэр сверлила Мелькора тяжелым взглядом.

Мелькор похлопал по раскрытой ладони огромной глубокой сковородой.

– Я намерен разорить и унизить этот банк за то, что он со мной связался, – елейным голосом произнес он. – Вы поможете мне, а я помогу вам. Тебе, дорогая Цири, будет неудобно лезть за твоим чудовищем в одиночку, а магия вам точно пригодится, – он поставил сковороду на каменную плиту, плеснув масла на поверхность. – Для начала, мы снимем столько денег наличными, сколько смогут унести модроны, чтобы их не смог отобрать банк. После – то, что мы не сможем забрать – мы потратим по чекам, – Мелькор швырнул на шипящее масло мясо. Кухню окончательно заполнил восхитительный аромат еды, а голос валы звучал вкрадчиво. – А когда этот банк заплатит за все, что только можно купить в городе, мы заберем мой алмаз. И это, – Мелькор ожесточенно опустил нож на несчастный помидор, – дело чести, которой у меня, разумеется, нет. Но у меня есть достоинство и уважение к себе, а они оказались втоптаны в грязь. За это я бы предпочел ограбить их драгоценное хранилище. Вынести оттуда все до последней монеты и оставить только… – Мелькор взмахнул ножом и отправил на сковороду лук. – Не знаю, что.

Цири с блаженным видом потянула носом запах готовящейся еды.

– Мешок с навозом? Я шучу, но я слышала, как так делали.

Мелькор скривился с отвращением.

– Цири, не к столу же! Это грязно, вульгарно и предсказуемо!

Майрон фыркнул и одним махом разрубил пополам несчастного розового лобстера, выложив его на тарелку, после чего бросил на вторую сковороду шпинат, вывалил на него ложку сливочного сыра, а в воду отправил спаржу.

Джарлакс кашлянул.

– Подожди-ка, Мелькор. Я правильно тебя понял, что ты в этом городе первый день, а потому намереваешься попробовать разорить самый большой банк Сигила и совершить, возможно, самую большую кражу за все его существование, после чего сбежать в свой мир и остаться безнаказанным?

Мелькор беззаботно пожал плечами и опрокинул в сковороду рис.

– Примерно так. А самое восхитительное, что банк сам заплатит за наемников, которые будут его грабить!

Майрон выдохнул со стоном, помешивая шпинат. Вытянул из кастрюли спаржу и бросил ее к шпинату.

– Мэлко, ты иррациональная, злобная, самовлюбленная сволочь.

Мелькор фыркнул и картинно ударил половником в крышку от кастрюли.

– Озарение, Майрон! – отвратительно жизнерадостно воскликнул он. – На… какой мы год вместе? Или тысячелетие? Я теряюсь, как считать.

По лицу Джарлакса расползлась нехорошая, глумливая и очень хитрая улыбка.

– А знаете, что плохо? – очень тихо произнесла Цири.

– Что? – ледяным тоном поинтересовалась у нее Йеннифэр.

Майрон аккуратно выложил на большую тарелку лобстера вместе с нагромождением шпината и спаржи, после чего поставил это перед чародейкой вместе с приборами, процедив:

– Не обляпайся, госпожа Йеннифэр.

– Благодарю, – точно так же процедила она, глядя Майрону в глаза. – И я жду ответа, Цири!

Девушка кашлянула, смущенно опустив взгляд в столешницу.

– Я не знаю, почему, но мне ужасно нравится эта мысль.

Джарлакс присвистнул и придвинулся ближе к девушке, понизив голос до бархатной глубины.

– Милая Цири, да ты знаешь толк в развлечениях!

Цири фыркнула и неизысканно зевнула в лицо дроу. Йеннифэр посмотрела на Джарлакса с таким бешенством, что могла бы превратить эльфа в пепел.

– Между прочим, – заметил Мелькор, подливая в сковороду бульон, – у нас три голоса против двух. Обожаю выбор голосом большинства. Никакого уважения к…

Остаток его фразы потонул в возмущенном крике Йеннифэр и Майрона.

– Да вы здесь все с ума посходили?!

– Нам что, проблем мало?!

– И заняться нечем?!

– Это не развлечение, это разбой, за который можно попасть в тюрьму!

– Надолго!

– Хоть у кого-то здесь есть здравый смысл?!

Джарлакс улыбался во все зубы. Цири, сжав губки, гоняла по столешнице каплю молока, вычерчивая виселицу. Мелькор что-то мурлыкал себе под нос, запихивая специи в то, что в приземленном мире звалось паэльей, а когда крик стих, обернулся, демонстрируя белоснежный оскал, и ёмко ответил на последний риторический вопрос.

– Нет.

После ужина в доме настало благословенное затишье. Цири, Йеннифэр и Джарлакс расползлись по спальням, будучи в приятном подпитии от золотого вина.

Майрон мыл посуду. Не то чтобы ему нравилось это занятие, но грязь и бардак нравились еще меньше. На кухню почти бесшумно проскользнул Мелькор: с прекрасно распущенными волосами и переодетый в роскошное золото ночного одеяния. Вала молча уселся на стол, наблюдая за майа.

– Чего тебе, чудовище? – вполголоса поинтересовался Майрон через полминуты пристального молчаливого взгляда.

Мелькор постучал кончиками пальцев по столешнице и покачал босой ногой. В паузе, которую он выдержал, Майрону почудилось нечто нехорошее.

– Я попробовал налить в ванну ту странную штуковину, которую нам продали.

– Какую из? – Майрон ополоснул очередную тарелку.

– А ты посмотри! Нет, сейчас! – Мелькор сказал это еще до того, как Майрон открыл рот, чтобы возразить.

– Хорошо, хорошо! – Майрон перекрыл воду, стекающую из трубы, и отправился за Мелькором.

Одной из прекрасных особенностей дома оказалась именно вода, и Майрона восхищала лаконичность того, как неизвестные создатели подвели ее везде, где возможно. В Ангбанде проложить нормальные трубы из подземных источников удалось разве что в купальни и покои Мелькора.

В ванной Майрон приметил на столике у раковины бутылку вина. И пару бокалов.

«Что, серьезно? Мы и до этого докатились?»

– А это еще что?!

Майрон недоумевающе вытаращился на нечто белое и пушистое, которое угрожающе поднялось над краем большой купели и грозилось вылезти за борт. Это нечто напоминало по консистенции упругую пену, весело переливающуюся всеми цветами радуги в крошечных пузырьках.

Мелькор кивнул ему в сторону ванны, обходя ее по кругу, и очень сосредоточенно пощупал ладонями пену.

– А это и есть та штука. Я вылил бутылку в ванну, потом вылезло оно, и теперь я не хочу туда лезть. Она мне не нравится, потому что она растет и двигается. Может, она живая? – на лице Мелькора после этой фразы отразилось брезгливое недоумевающее отвращение.

«Мелькор, чтоб тебя!»

Майрон подошел ближе, с сомнением глядя на пену. Ткнул пальцем. На ощупь та оказалась почти сухой и почему-то пахла яблоками. Где-то внизу бурлила вода – кран скрылся под белой кучей.

Мелькор оторвал от облачной горы внушительный кусок. Подержал, понюхал, помял в ладонях, наблюдая за тем, как с тихим шипением лопаются пузырьки. Дунул на них и заинтересованно посмотрел, как небольшой кусок легко оторвался и приземлился на вершину пенных холмов.

– Только… – Мелькор запнулся. – Майрон, с чего она… оно яблочное? – вала опять подозрительно принюхался к пене. – А теперь еще и липкое! Только что была сухая на ощупь, а теперь мокрая и липнет!

За дверью отчетливо хохотнул Джарлакс и сунул в ванну сонную лысую башку. Майрон закатил глаза к потолку и хрустнул костяшками пальцев, а потом шеей.

«О, великая пустота и все твари в ней!»

– Я бы тебе сказал, как так… я тут мимо проходил, но не удержался, – слегка развязным сонным голосом сказал дроу. – Удачи, о, возлюбленные. Очень романтично. Не смею похабить вашу дивную ночь.

Майрон запустил в него кухонным полотенцем с плеча, не глядя.

– Вали спать, Джарлакс! Я даже знать не хочу, откуда ты здесь!

– Уже и водички попить нельзя? – недовольный голос далеко от двери звучал глухо. – Мы выдули почти ящик вина, чтоб ты знал!

Мелькор, казалось, даже не обратил внимания на похабную шуточку. Он с неадекватным любопытством изучал пену и прежде, чем Майрон успел повернуться, раздался вдвойне удивленный возглас:

– Майрон, она и на вкус яблочная!

Майрон застонал и накрыл ладонью лицо.

«Мэлко, двадцать с лишним тысяч годиков. Черный враг мира, повелитель судеб Арды, воплощение Диссонанса, зло и ложь во плоти. Пенка в ванне у него яблочная на вкус! Ну, сдохнуть теперь!»

Майрон выдохнул.

– Дай домыть тарелки, чудовище. Сейчас вернусь.

Мелькор неодобрительно покосился на ванну.

– Я там подожду.

Вала последовал за Майроном на кухню с крайне недовольным видом, после чего уселся обратно на стол, продолжая сверлить тяжелым взглядом спину майа, и нахохлился как снегирь. Когда Майрон отправил сушиться последнюю тарелку, Мелькор пошевелился и очень тихо произнес:

– Там еще два ящика красного вина. Оно должно тебе понравиться.

«Нет, он серьезно?!»

Майрон подошел к столу и коротко ткнул сидящего Мелькора поцелуем в губы, крепко огладив ладонями вдоль плеч. Потерся носом о нос, глядя в бездонные черные глаза, и тихо ответил:

– Раз уж мы дожили до этого, пошли. Попробуем.

Им бы следовало привыкнуть, что в Сигиле всегда что-то идет не так. За то время, пока Майрон мыл посуду и миловался с Мелькором на столе, в ванне разразилась катастрофа.

Пенная экспансия достигла масштабов стихийного бедствия, поглотив и столик с вином, и половину помещения, а огромные белые горы поднимались почти до потолка.

Мелькор открыл дверь и издал неопределенный возглас ужаса и удивления.

– Ты сколько ее туда вылил? – со страдающим стоном спросил Майрон.

Мелькор кашлянул.

– Всю бутылку. Она пенилась плохо.

Пена угрожающе разрасталась, наступая на них, и уже высилась на уровне их голов.

– Плохо?! – выкрикнул Майрон, уже забыв о том, что на втором этаже спят еще трое компаньонов. – А-а, чтоб тебя, Мэлко!

Майрон принялся ожесточено стаскивать одежду, бросая ее на ближайший комод до тех пор, пока не остался в одном белье. Мелькор ошеломленно таращился на клубы пены, которые уже заняли раковину и половину зеркала.

– А что теперь делать-то с этим?!

Майрон влез в ванну, оказался по колено в воде и с героическим мужеством наконец-то выключил воду. И ощупью выбил ногой пробку из слива, после чего, весь покрытый пеной и злой, огляделся по сторонам и развел руками.

– Что делать, что делать! – проворчал он. – Где-то на кухне были швабры и тряпки! Бери их и как-то надо останавливать это… вторжение!

Через час в дверях ванны появилась заспанная, щурящаяся от света и злая Йеннифэр, которая очень хотела пить. Улицы за окном светлели.

Йеннифэр открылась удручающая картина. Мелькор пытался достать шваброй до потолка, сбивая оттуда клочья пены. Майрон сидел на полу в одном белье, выжимая в убогое деревянное ведро тряпку, и возил ею там, где не доставали швабры. Остатки пенного вторжения виднелись везде – даже там, где их не могло быть.

– Что вы здесь устроили?! – прошипела она.

Мелькор обернулся на чародейку, застыв со шваброй, упертой в потолок. Пожал плечами.

– Так получилось.

========== Прикладная анархия ==========

7. Прикладная анархия.

«Порядок неестественен. Хаос всегда побеждает порядок, так как он правильней организован. Даже в их хвалёном-перехвалёном… зелёном? Солёном? Скажем, сине-розовом порядке всем правит случай. Никто не может планировать свою жизнь даже на Механусе. Ты вышел из дома, а на тебя упал метеорит. Ты поскользнулся на лестнице и сломал ногу. Ты заснул, и увидел нужный сон. Всё случай! Какой порядок?»

Из описания фракции Хаоситектов

Чутье Джарлакса изменяло ему редко. С первого дня воссоединения всей их нелепой компании в лодке, он чувствовал, что рано или поздно хоть что-то должно их объединить.

Как ни странно, этим чем-то оказались начисто отсутствующие моральные принципы. У мужской половины компании впридачу к ним давно и безболезненно издохли всякие остатки совести и прочих качеств, приличествующих порядочному человеку.

Проснувшись в середине дня с блаженным похмельным звоном в голове, когда кажется, будто алкоголь еще не выветрился до конца, они отправились на поиски наемников. И естественно, что самым лучшим местом сбора слухов, тем более после ящика вина накануне, были сочтены кабаки и таверны. Утро не ознаменовалось ничем, кроме того, что Мелькор во время завтрака ввалился на кухню и застыл в дверях в гордой позе.

Цири подавилась. Майрон рухнул со стула, на котором качался, и поднялся, потирая ушибленный зад. Йеннифэр смотрела мгновение – и расхохоталась. Джарлакс издал возмущенный вздох.

– Это подражательство!

– Ты куда корону дел?! – Майрон вернул равновесие как своему стулу, так и своему восприятию. Выражение его лица отражало почти животный ужас.

– Никакого подражательства! – Мелькор проигнорировал возмущение Майрона и оправил изящным движением то, что теперь красовалось на его голове. А была это огромная широкополая шляпа, из-за полей которой сбоку выступали кокетливым веером фазаньи и страусиные перья, создавая огромную цветастую композицию, сделанную с вопиющей яркостью и возмутительно блестящим для подобной пестроты вкусом. Пышный павлиний хвост, ниспадающий к спине, лениво покачивался от каждого движения Мелькора, аккуратно прикрывая от возможного дождя часть косы. – Кто говорил, что корона слишком выделяется, и я не должен привлекать к себе много внимания?

По сравнению с этим великолепием шляпа Джарлакса начала смотреться бледно. Что было еще хуже – шляпа Мелькора и впрямь подходила по цвету к черному дублету с павлиньим сине-зеленым отливом и узором, повторявшим очертания перьев. Дублет был расстегнут почти до середины груди, открывая жесткий кружевной воротник черной нижней рубашки.

Квинтэссенцией ужаса стало то, что по меркам Сигила Мелькор действительно перестал выделяться из толпы. Всем, кроме громких разговоров о ненависти к существующему порядку вещей и желании учинить первородный хаос в чужих делах. Разумеется, привлечение к себе внимания таким образом было худшим из существующих в Сигиле, но легкое похмелье изрядно притупляло осторожность.

Никто не заметил одного: когда возмущение Мелькора отвратительным обманом, лежащим в основании капитализма, достигло апогея, тощий человечек, закутанный по всем известным законам приключенческих историй в плотный коричневый плащ, сливающийся по цвету с сигильским смогом, двинулся за ними. Он наблюдал немного издалека, но был до крайности внимателен.

Кабаре «Приют идеолога», куда они зашли скорее по неосторожности, нежели умышленно, выглядело рядовым по меркам Сигила. Здесь не было ни одного человека, зато в изобилии водились совершенно другие существа. Посреди огромного зала, залитого красно-желтым огненным светом с гигантских золотых люстр, булькал и журчал фонтан с темной жидкостью неизвестного происхождения. В правой стороне виднелась сцена, на которой надрывался квартет. У квартета в различных комбинациях наблюдались рога, пылающие глаза, хвосты, чешуйчатая кожа и огромные зубы-иглы. В дальней части зала виднелась стойка, блестящая огромным количеством стеклянных бутылок.

Со второго этажа, нависшего над половиной зала большой галереей, разносилась отвратительная игра на пианино.

– Так вот что такое эти ваши кабаре, – Майрон сморщился, словно фальшивая мелодия причиняла ему почти физическую боль, но любые звуки практически тонули в окружающем гвалте.

Посетители кабаре полностью соответствовали квартету на сцене. Большинство из них были агрессивны, рогаты и краснокожи. На их глазах голая рыжая женщина в прозрачной кремовой тунике подошла к фонтану, зачерпнула оттуда жидкость в несколько огромных кубков и пошла к столу, где восседало двое мускулистых тварей ростом повыше Мелькора и Майрона. На головах тварей красовались гигантские витые рога. Одна из них прихватила женщину за ягодицы, не вызвав ничего, кроме кокетливого хихиканья.

– Мне кажется, нам не сюда, – холодно заметила Йеннифэр. – Уж тут мы о наемниках ничего не узнаем.

Джарлакс беззаботно улыбнулся ей, блеснув алым глазом из-за повязки.

– Как знать. Стоит выпить, а там посмотрим.

– К тому же не очень хочется искать что-нибудь еще, – простонала Цири и потерла висок. – Как же громко они играют и как мерзко, ох-ох-хо.

– Они отвратительно и без всякого уважения издеваются над благородным звуком виолончели, – менторски заявил Мелькор, поправив лютню на спине, и с омерзением покосился на то, как мелкая тварь на табуретке щипала струны, каждый раз вываливая длинный красный язык и издавая не вполне приличный звук.

– Мне кажется, оно уже сожрало смычок, – Майрон поморщился. – Оно, возможно, не знает, что им нужно играть.

За стойкой их встретила точно такая же женщина, какие ходили в зале – с бантами в высоком растрепанном пучке, рыжая и скорее голая, нежели одетая. На ней не было ничего, кроме костюма, скорее похожего на слишком вычурное дамское белье, которое попадалось Майрону на глаза во время прогулки по городу. Черная кружевная юбка пышно задиралась над гладкими оливковыми бедрами, из-под оборок торчал голый крысиный хвост с кольцами, вдетыми в широкий кончик, словно серьги в ухо. Бледно-зеленые глаза в окружении неприятных, словно темно-коричневые чешуйки, темных пятен на скулах, смотрели насмешливо-лениво.

– Какие мальчики и девочки, – сладко промурлыкала женщина, опираясь на столешницу и демонстрируя ложбинку между больших грудей, приподнятых темно-розовым корсетом в слегка перепачканных кровью кружевах. – Маленькие невежды нечасто забредают в нашу обитель.

Цири и Йеннифэр присели на высокие стулья. Чародейка слегка брезгливо приподняла бровь и вполголоса обратилась к остальным:

– Давайте не пить здесь ничего незнакомого.

Зеленоглазая женщина хитро посмотрела на нее и хищно облизала губы, почему-то повернувшись к Майрону. Голос ее зазвучал с томным сексуальным придыханием:

– Здесь не подают даже вина, мой сладкий. Это место делает из мальчиков мужчин, и чем крепче ты пьешь, тем крепче становишься. Везде, – она хищно потянула воздух носом. – Ну-ка… а ты даже ни разу не был с женщиной, верно?

Майрон скривился и брезгливо убрал руку от когтистой лапки женщины, которая поползла к нему через столешницу. Мелькор смерил рыжую тварь убийственным взглядом. Джарлакс хмыкнул.

– Тогда подай обыкновенного рома, дорогуша. Из обычной бутылки. И открой-ка ее при нас, – он обернулся на остальных, когда женщина с кислой миной отвернулась. – Суккуб обыкновенный, – заключил он. – Хитрые твари, которые обожают сманивать размером, простите, дамы, сисек.

– Я заметил, – Мелькор угрюмо побарабанил кончиками пальцев по столешнице.

Зал вокруг них бурлил. Кто-то шумно рыгнул. Рогатая тварь с козлиной мордой стучала кружкой по столу. Пять голых девиц плюхнулись в фонтан с черной жидкостью и, хихикая, принялись обливаться ею.

Суккуб зазвенела стопками и вытащила откуда-то бутыль рома. Разлила, встретилась с изничтожающим взглядом Мелькора и зашипела на него, показав ряд отвратительных треугольных клыков.

Джарлакс поднял стопку.

– Каким бы ни было это место, и раз уж мы пришли к подобию согласия, я предлагаю не пить безыдейно.

На него все обернулись. Суккуб прислушалась, уложив грудь на столешницу.

– Не подслушивай и держи руки при себе, – одернул ее Мелькор.

Суккуб опять зашипела на него, хлестнув противным голым хвостом. Мелькор не заметил, как из-за соседнего стола на него злобно посмотрел один из рогатых демонов, которые пили уже по четвертому кругу.

– Короче, Джарлакс, – мрачно подхлестнула дроу Йеннифэр.

– Есть один древний девиз разбоя и грабежа, как нельзя лучше соответствующий нашим планам. Бери все – и не отдавай ничего! – он поднял стопку с ромом.

Мелькор нехорошо ухмыльнулся.

– Мне это нравится, – потянул он.

Они выпили. На сцене тем временем развернулось представление, которое заставило Майрона и Мелькора скривиться в абсолютном недоумевающем отвращении.

Музыка заиграла идиотски визгливая и такая громкая, что могло и уши заложить. На сцену явилось пять тошнотворно смазливых мужиков в чулках и юбках с оборками и точно таких же голых по пояс девиц, которые принялись отплясывать странный танец, заключающийся большей частью в задирании ног к потолку и демонстрации обнаженных бедер. Они наперебой орали песню о том, как моряки всем портом имели во все дыры шлюху по имени Мертвая Лилли. Задранные ноги, хриплые мужские голоса и женские визги при этом попадали удивительно в такт. Мелкая тварь на табуретке продолжала насиловать несчастную виолончель, а еще одно существо как попало било по жестяным тарелкам, издавая мерзкий дребезжащий звук. В общий аккомпанемент вплеталось фальшивящее пианино.

«О, во имя меня же, что это за дрянь?!»

Майрон подавился ромом и прокашлялся, вытаращенными глазами глядя на сцену. Цири с недоумением хлопала ресницами. Йеннифэр сохраняла каменное выражение лица, всем видом демонстрируя, что она находится не здесь. К этому моменту они уже узнали, что Лилли драл ее отец вместе со всем остальным портом.

Мелькор встряхнулся с отвращением, глазам не веря, что наблюдает за столь отвратительным во всех смыслах представлением. Девки, а иначе всех этих размалеванных убожеств он назвать не мог, обладали жуткими визгливыми голосами, и приседали на припевах в притворном ужасе, крутя задницами.

«Как можно пасть до такого отвратительного насилия над музыкой?»

Голоса причиняли почти физическую боль. Мелькор стиснул зубы и скривился так, как будто его вот-вот вырвет. Песня достигла своего апогея, повествуя, что Лилли пустили по второму кругу с размозженной головой.

– Они фальшивят так, что у меня сейчас мозг через уши вытечет, – заявил Мелькор. – Давайте допьем и поищем место, где никто не играет так, словно засунул кларнет в задницу и помял его.

В этот момент удивительным образом совпало сразу несколько обстоятельств: у Мелькора резко испортилось настроение, а Кальвезу из Бездны безудержно хотелось драться, и не в меру языкастый праймер был идеальным объектом для вымещения злости.

Рогатая краснокожая тварь с головой козла подошла к ним вплотную, почти ткнув кожистой рельефной грудью в лицо сидящему на стуле Мелькору, и хрустнула плечами, сипло пролаяв:

– За словами не следишь, невежда.

Мелькор вздохнул, скривился от отвращения еще сильнее, залпом опрокинул в себя очередную стопку рома, аккуратно поправил шляпу кончиками пальцев, и выпрямился, сравнявшись в росте с демоном. Перья на шляпе колыхались повыше чужих рогов.

– Я никого не оскорблял, – процедил он. – Не моя проблема, что здесь ни у кого нет слуха.

Суккуб за стойкой распахнула пасть, приподняла грудь, поправляя декольте, и облизала с чавканьем красные губы.

– Дра-ака! – визгливо проворковала она. – Невежда хамит Кальвезу!

Несколько мгновений висела напряженная тишина: чудище смотрело в глаза Мелькору, Мелькор смотрел в желтые глазки, и, казалось бы, этот поединок взглядов должен был завершиться мирно, но Мелькор насмешливо дернул округлой бровью, и началась свалка.

Кальвез взревел, замахнулся на Мелькора, айну присел, уклоняясь от кулака, а Майрон огрел рогатого бутылкой по голове и разлил на его голову ром. Демон недоуменно повернулся к нему.

– Убери от него руки, рогатое угребище, – ощерился Майрон.

– Бей морды праймеров! – заорал Кальвез, отряхнувшись от рома, и заревел, сжав кулаки. Его ненависть переключилась на Майрона.

Йеннифэр взвизгнула, когда над ее головой пролетела бутылка, Джарлакс присвистнул и подбросил на руке кинжал, хватаясь за рукоять. Цири выхватила серебряный меч, Майрон увернулся от замаха гигантского кулака, принял следующий барным стулом, огрел демона по спине, разбив стул вдребезги, и ускользнул от очередного удара, который поднял со столешницы клубок осколков и брызг алкоголя. Суккуб восторженно пискнула.

Мелькор попытался выпутаться из пространства под галереей у стойки, где было слишком мало места для пятерых, натолкнулся на двух чешуйчато-серых злобных тварей, похожих на квадратные кадушки, которые ростом были на голову ниже, зато вширь – как сам Мелькор от макушки до пят.

– Стоять, невежда, – рыкнули они. – Теперь не уйдешь отсюда.

Мелькор фыркнул и развел руками.

– А вы попробуйте меня остановить!

Он в одно движение запрыгнул на столешницу и треснул каблуком одной из тварей по носу. В воздухе сверкнуло лезвие украшенной бриллиантами скьявоны.

– С оружием нечестно! – возмущенно пробасил второй демон, глядя на клинок, остановившийся у шеи.

Мелькор ощерился.

– Да понятия не имею, как поступать честно.

За их спинами на сцену явилось нечто неопределенного пола, облаченное в обтягивающее платье-чулок, переливающееся ярко-розовыми блестками, и размалеванное так, что напомнило Майрону жабу.

Он отступил на открытое место между двумя столами, надел на рога Кальвезу супницу, вызвав возмущенный вой и посетителей, и демона, которому обожгло глаза перцем, подпрыгнул, перемахивая через лавку, и пинком опрокинул стол на ноги двум обозленным танар’ри.

– Мы просто хотели выпить! Вы сами виноваты! – рявкнул он и оторвал от земли пустой стол, швыряя его в сторону пятерки рогатых демонов, которые пошли на него с горящими глазами и кривыми ятаганами.

Стол снес всех пятерых и треснул пополам с жутким грохотом, врезавшись в одну из каменных колонн, поддерживающих потолок.

Джарлакс под шумок подпиливал большой канат, который тянулся через весь зал и придерживал тяжелый бархатный занавес сцены.

Занавес рухнул. Джарлакс схватился за канат, утянувший его из свалки на второй этаж кабака.

Раздался всеобщий крик, открывая миру мечущихся полуголых и голых актрис и актеров, некоторые из которых совокуплялись прямо в гримерной при всех, а также гигантского демона в кружевном переднике, который грыз баранью ногу и завизжал неестественным фальцетом среди общего гама.

Пианино фальшивило. Квартет не унимался даже под занавесом. Посетители начали драться друг с другом за случайные тычки и затрещины, которые предназначались кому-то другому. Один из рогатых демонов тряс за горло суккуба. Два гигантских бочкообразных чудовища мутузили друг друга возле фонтана. Пол начинали усеивать выбитые зубы, алкоголь, остатки еды, ошметки мебели и кровь.