Текст книги "The Phoenix (СИ)"
Автор книги: Gromova_Asya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Мы подлетаем слишком близко к прозрачному куполу. Так, что я могу разглядеть песочную поверхность пляжа. Высокие пальмы, странные цветастые растения, лес, полностью покрытый зеленью. Смешно было бы увидеть внизу разгромленный стол, на который я свалился год назад. Смешно и определенно странно. Год, прошел всего год, а ладони вспотели так, словно мы виделись только вчера. Запах корицы – далекий, но неожиданно знакомый и родной – забивается в нос. То, отчего сердце бьется, словно оголтелое – слабый дым, взвинчивающийся в небо струйкой белесых облачков из-за скалы. Где-то там та самая кухня, с прекрасными, вкуснейшими запахами тушеного мяса. И лимонада. Того самого, холодного лимонада.
Арго-II бесшумно скользит по поверхности купола, и первый толчок случается тогда, когда борт корабля пересекает границу реального мира и мира Огигии. Нас шатает из стороны в сторону и Беатрис приходится сильней перехватить поручень рядом со мной. Я обнимаю ее за талию, когда следующий толчок едва не переворачивает корабль.
Магия ослаблена и нестабильна. Но не сломлена.
– Ты уверен, что мы выживем, Вальдес? – нервно хрипит Перси.
– Не дрейфь, старик, – отзываюсь я, хотя сам до конца не уверен в том, что мы не разобьемся о песочный берег острова.
Приходится вернуться в главную кабину. Я сменяю автопилот ручным управлением и стараюсь вывести нас из жуткой тряски. Фестус выпускает пар, охлаждая двигатели, но, кажется, даже для моего корабля виснуть в небе без движения, сохраняя при этом равновесие, слишком тяжело. Я бы даже сказал невозможно. Будто в подтверждение этому корма Арго-II накреняется вниз, и все, что могу я – выравнивать его по мере падения.
– Джейсон, – кричу я, что есть мочи. – Не помешала бы твоя помощь!
Грейс реагирует мгновенно. Мгновение, всего одно единственное мгновение. Ветра подхватывают корабль, но едва ли это замедлит наше падение. Пайпер врывается в кабину пилота в тот момент, когда нас скашивает на бок.
– Скажи Джейсону, чтобы держал нас ровно...
– Лео, он не выдержит! Слишком тяжело! – кричит она сквозь вой глохнущих двигателей.
– Перси! Пусть посадит нас на воду! – но сама идея слишком невероятна, а до песчаного берега остается всего несколько десятков метров.
В какой-то момент волна словно заглатывает корабль, оттаскивая нас от опасно близкого берега. Я слышу, как окончательно глохнут и отключаются из-за воды двигатели. С палубы доносится тихое улюлюканье. Джексон – герой, что ни говори. Десятифутовая волна схлынула с берега так же быстро, как и налетела, не принося при этом ему никакого ущерба. Бок корабля погряз в песке, а другой торчал к верху двухметровой выбоиной. Вместе с тем голова Фестуса омывалась солеными брызгами волн.
– Прости, дружок, но придется подождать, – я выскакиваю из заливаемой водой кабины пилота.
Меня встречают несколько пар гневных глаз. Первой голос подает Аннабет. Она не то чтобы злится, скорей поддерживает образ невозмутимой дочери Афины.
– Не смейте пускать его за пульт управления. Он прикончит нас быстрей всякого Урана.
Тихий смех Хейзел и ободряющая улыбка Беатрис. Вот она – моя команда Лео. Би слабо кивает головой, словно давая команду к действиям. Вот только сомнения и предвкушение заполняют меня до краев, вытесняя любое другое теплое чувство.
– Ладно, Вальдес. На этот раз ты не так уж сильно накосячил, – Перси хлопает меня по плечу и слабо улыбается, стирая со лба пот.
Кажется, цунами не так просто даются полубогу. По крайней мере, не без особых на то потерь. Наконец какое-то особое чувство гармонии и взаимопонимания на секунду проскальзывает между нами, несмотря на то, что палуба Арго-II медленно наполняется водой. Я спускаю веревочную лестницу, и мы спускаемся на берег. Вместо того, чтобы спуститься первым, я выключаю все сети питания корабля, перепроверяю сохранность некоторых припасов, а на самом деле, то и дело одергиваю свою камуфляжную куртку, что была под теплым зимовником. Поправляю волосы, не удовлетворяюсь своим едва ли свежим дыханием. Много чего из того, что я делаю, выглядит, по крайней мере, глупо. Мы не виделись целый год, и если она вообще помнит меня, то ей будет плевать, насколько чистая на мне куртка, или какой дезодорант я использовал перед тем, как на лагерь обрушился гнев Хионы.
Я беру себя в руки спустя некоторое время. Друзья уже столпились внизу, в надежде на то, что я стану их послом в разговоре с разгневанной богиней.
– Что дальше? – интересуется Фрэнк.
– Думаю, вам стоит прочесать берег. Что, если она где-то поблизости, – предполагаю я, стараясь не смотреть в глаза друзьям.
Один только Перси усомнился в моих словах. На его лице написано некоторое волнение и это не удивительно: он тоже провел некоторое время с Калипсо. Сложно предположить, насколько далеко зашли их отношения, но я стараюсь не думать об этом. В конце концов, он не пытался найти ее, даже не смотря на размолвку с Аннабет.
– А что ты собираешься делать? – встает в позу Пайпер. – По-твоему, она нормально отнесется к тому, что мы разгромили береговую линию?
Я улыбаюсь. Конечно, нет. Вспоминая, как ее злила поломка стола, – а ведь это только стол – добрая половина размытого берега вряд ли говорит о том, что она примет нас со всеми почестями.
– Увидимся позже, – я оглядываюсь в сторону Беатрис, и она все еще улыбается.
– Удачи, – произносит она одними губами.
И я бреду по песку туда, где берег переходит в широколистный лес, обступивший остров со всех сторон. Ранее здесь была протоптана тропинка, теперь же создавалось впечатление, будто на Огигии уже давно никого не было. Странное ощущение липкого страха заползает в душу. Нутро словно вывернули наизнанку, и я, поддаваясь порыву эмоций, мгновенно ускоряю шаг. Что если кто-нибудь из богов решил использовать ее как приманку? Что, если с ней что-нибудь случилось? Что, если я опоздал?
Сердце выпрыгивает из груди, а надрывный пульс замирает в ушах с каждым новым шагом. Неужели я проделал этот путь совершенно напрасно? Нет. С ней все в порядке. С ней должно быть все в порядке. Она сильная, она бы справилась...
Но когда я, наконец, выхожу из зарослей и натыкаюсь на вход в знакомую пещерку, сердце ухает вниз, к пяткам. Никого. Тишина и тихое пение птиц. В пещере по-прежнему поблескивают кусочки кристаллов, на огне тушится мясо, а по периметру расставлены все те же горшки с цветами. Одним из них она даже запустила в меня однажды. Но ностальгия уходит, а внутри поселяется настоящий всепоглощающий страх. Я слишком нервничаю. С ней ведь все в порядке?
А затем, в углу комнаты, там, где расположилась ее кровать, восседает чужак. На нем обычная человеческая одежда: темная, испачканная грязью и потом рубашка и шорты светло-синего цвета. На самом деле, можно было бы решить, что это очередной ее «посетитель», но я сильно сомневаюсь, что боги подослали Калипсо сорокалетнего мужика с бородой. Только в том случае, если это был неудачный розыгрыш. Очень неудачный. Его лицо искажено гримасой боли, и потому я напрягаюсь еще сильнее. В руках уже чувствуется теплое жжение огня.
– Ты пришел, – хрипло отзывается он. – Вы смогли найти дорогу.
– Очень извиняюсь, – тут же встреваю я, – разве мы знакомы? И где моя...
Ладно, «девушка» для богини звучит слишком мизерно.
– Где Калипсо?
– Ты должен отвести меня к кораблю. Прямо сейчас, – он привстает с кровати, но, скривившись, падает обратно.
– Поверьте, в этой жизни я уже никому ничего не должен...
– Лео?
Чей-то тихий звонкий голос раздается позади меня. И на этот раз у меня окончательно перехватывает дыхание. Жар в ладонях становится невыносимым, и, если бы не противопожарная куртка, я бы давно вспыхнул, словно факел.
Но, когда я оборачиваюсь, все мысли просто улетучиваются. Подумать только, я так часто продумывал нашу встречу, чувствовал себя таким живым и раскрепощенным, а теперь... Теперь я просто замер на месте, чувствуя, как внутри все сворачивается в тугой морской узел. Все мое нутро разгорается от жуткого всепоглощающего желания кинуться к ней и заключить в объятия. Сказать что-то смешное или ободряющее. Боги, сказать хоть что-нибудь.
Ее распущенные, слегка отросшие за год волосы развеваются на теплом ветру. Никаких белых вычурных платьев – джинсы и майка, испачканные грязью. Даже ее ладошки и щеки перемазаны землей так, словно она едва вернулась из своего разноцветного сада. Миндалевидные глаза раскрыты от удивления, а губы странно подрагивают. Я замечаю в ее руках корзинку с какими-то травами и узнаю в ней прежнюю, заносчивую Калипсо, что швырялась в меня горшками. Тем не менее, уже в следующую секунду она берет себя руки, и лицо ее становится непроницаемым.
Девчонка. Такая же, как и миллионы. Миллионы тех, кто мог бы войти в Команду Лео, а вот она, почему-то, до сих пор не стала одной из них. Она жила особняком. Чуть более важная, чуть более нужная, чуть более странная.
– Ты вернулся, – констатирует она.
– Ага, – тупо соглашаюсь я.
– То есть, ты все-таки посмел вернуться?
– Ну, – вопрос ее застигает меня врасплох, так что я и слова выдавить не могу, – видимо, не так сильно я боюсь гнева богини.
Щеки Калипсо пунцовеют, и она надменно уставляется на меня. Внутри все вспыхивает миллионами электрических разрядов. Никогда в жизни меня не тянуло к кому-то так же сильно, как к этой выскочке. Временами я ненавидел ее, и, если честно, было за что.
– В прошлый раз ты разгромил мой обеденный столик, а в этот разнес половину береговой линии… Вальдес, ты ходячая катастрофа.
– Я не против наказания, – я медленно подхожу к ней, чтобы рассмотреть самые дорогие черты лица вблизи. – Какие-нибудь административные работы? Или дегустация лимонада? Или починка всех твоих сломанных фонтанчиков, барышня?
Вдруг она просто меняется в лице. Улыбка ее становится прежней и искренней, а глаза теряют этот озлобленный оттенок неприязни. И она просто поддается порыву, делая шаг навстречу.
Если бы можно было глотать амброзию килограммами, это все равно вряд ли сравнилось с тем приятным и будоражащим кожу поцелуем. Запах земли и корицы – самое вкусное, что мне доводилось чувствовать на своих губах. На этот раз в нем не было отчаянья, как тогда на пляже, когда на горизонте появился мой плот. Тогда-то и обрушился весь мой мир. Я не был готов покинуть ее, а время распорядилось нами слишком жестоко. Теперь же, ощущая, как ее губы накрывают мои, я был готов предотвратить не только пробуждение Урана, а заодно и свергнуть всех богов вместе взятых.
Внезапно нас прерывает чей-то кашель, и ей приходится отстраниться. Кажется, я под дурманом каких-то божественных чар, но все-таки готов расквасить незнакомцу лицо.
– Мне кажется, кто-то затесался в ряды третьих лишних, – хмуро замечаю я.
Но рука Калипсо неожиданно переплетается с моими пальцами, и она уверенно переключает свой карий взгляд на меня. Ясно, романтическое свидание откладывается на потом – первоочередной целью до сих пор остается спасение мира, а не моя личная жизнь.
– У нас мало времени. Постарайся выслушать его. Он такая же жертва обстоятельств, как и я.
– Чуть менее милая, – я перевожу свой взгляд на незнакомца. – Определенно.
Но она продолжает глядеть на меня. Так, как бывало раньше – пронизывающе, внимательно, словно за диковинным зверьком.
А затем незнакомец привстает со своего ложе, и я замечаю глубокие, рваные раны на его груди. В мгновение ока Калипсо подлетает к нему и с неимоверной нежностью вновь и вновь смазывает его повязки своими тонкими пальцами. Вот она – истинная ревность. Но, кажется, День Исполнения Моих Заветных Желаний закончится совсем не так, как я себе представлял.
Глаза странника – светло-карие, с отливом золота и серебра – находят меня. Он едва держится на ногах, опираясь на хрупкое плечо богини, но все же произносит:
– Беатрис. Мне нужна Беатрис.
====== XIX ======
Комментарий к
XIX
Температура положительно влияет на меня. 20 (!) вордовских страниц. Плейлист вы можете найти здесь: http://vk.com/gromova_asya_writer
ЧАСТЬ XIX
Беатрис
Emily Browning – Asleep
Emily Browning – Sweet Dreams
Hans Zimmer and James Newton Howard – Antrozous
Аннабет выглядит растерянной, но продолжает упрямо идти вперед. Оставаться с остальными стало бы для нее мукой, и потому подруга бредет вдоль береговой линии, понуро опустив голову и изредка оборачиваясь, проверяя, как близко она подпустила меня к себе. Моя мечта не сбывалась, а ведь я так хотела, чтобы это все оказалось сном. Мне хотелось проснуться, обнять Чарли, увидеть Перси и Аннабет и лишится вечного страха за свою жизнь. Просто побыть с ней рядом – тет-а-тет – ведь нам не удалось поговорить после нашего последнего разговора. Что у нее в голове – сказать сложно. Что на сердце – невозможно вообще.
Воображала, которую я знала раньше, и девушка, которая шла впереди – разительно отличались друг от друга. Цвет волос и упрямство – все, что объединяло их. Заговорить первой и нарушить тишину, нарушаемую лишь тихим шелестом волн под ногами, я не могу. Просто потому, что жду того времени, когда чаша ее недоверия и отчаянья переполнятся, и она обратится ко мне за помощью.
Волны накатывают на берег, словно пытаясь утащить его в своих объятиях на океанское дно. Прохладная вода щекочет босые пятки, а ветер – слабый, морской и живительный – заставляет кожу покрыться мурашками. Остров Огигия был по-настоящему красив, и представить, что богиня считала это место заключением, крайне сложно. Лианы и размашистые ветви кокосовых пальм на белоснежном берегу смотрелись некстати. Все казалось выдуманным, нарисованным и трехмерным. Аннабет же мало обращала на красоту вокруг внимание. Она все шла вперед, как будто действительно искала богиню, а не старалась укрыться в одиночестве.
В какой-то момент она просто плюхается на песок и уставляется вдаль, позволяя мне подобраться критически близко. Я сажусь рядом, но продолжаю заглядываться на виды вокруг нас. Все должно идти своим чередом, а Аннабет, считай она это нужным, выскажется мне рано или поздно.
Спустя какое-то время она все же изрекает:
–Зачем ты пошла за мной?
Ее голос надламывается, словно слова даются ей с большим трудом. Я вглядываюсь в ее лицо и замечаю брызги волн. Они стекают по щекам к ее дрожащим губам, на которых пляшет вымученная улыбка. Да нет же, не брызги – ее слезы.
–Ты моя подруга, Аннабет.
–И ты больше не злишься на то, что мы не рассказали тебе?
Я задумываюсь. По-моему, это последнее, о чем я вообще думала. Перси и Аннабет – первые люди, которые смогли понять и принять меня, а для такого асоциального человека как я, это было невероятной блажью. Не потому ли я полюбила их всем своим сердцем, в котором всегда хватало лишней любви? Не потому ли я безоговорочно доверяла им свою жизнь? Наверное, это не тот вопрос, который должна была задать Воображала.
–Почему ты не сказала мне о… своем брате? – хрипло спрашивает она.
По коже пробегается холодок. Сказать ей правду? Или умолчать? Пропустить ее вопрос мимо ушей. Нет же. Она должна доверять мне, и потому, мне надо довериться ей.
–Это не то, что рассказывают между делом. Это было стыдно. Неправильно. Глупо.
–Но я бы поняла, – возражает подруга.
Приходится улыбнуться ей самой искренней улыбкой, на которую я способна.
–Проще сказать, чем сделать.
–Поэтому ты не говорила мне? Держала все в себе?
–Ты не должна держать все в себе, – замечаю я, пропуская ее вопрос мимо ушей. – Если что-то происходит между тобой и Перси, ты должна была сказать мне, Аннабет. Разве не для этого существуют подруги?
Она слабо усмехается.
–У меня их не было. Точнее, существовали они не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь. Слишком много всего накопилось, слишком многое зависит от нас, чтобы теперь мы просто так сдались. А чувства – слабость, которую я не могу себе позволить.
Ложь. Слишком явная ложь.
–Ты можешь врать мне, вот только легче от этого не станет…
Она пытается возразить, но потом замолкает, пряча свои глаза в ладонях. Аннабет не плачет. Только тяжело вздыхает и бормочет что-то себе под нос. Я копалась в ее душе, ворошила забытые раны, но хуже этого только неверие подруги в то, что я смогу помочь.
–Я урод, Би. Самый настоящий урод, и ты не в силах исправить этого. И никто не в силах.
–О чем ты вообще говоришь? Конечно, ты не урод. Посмотри на себя…
Но она перебивает меня, размеренно качая головой.
–Это началось задолго до того, как мы отправились в этот поиск. Еще тогда, когда была заточена Гея и моя кровь пролилась последней, перед тем, как мы навсегда отправили ее в Тартар, она словно задыхается, перехватывая глоток свежего морского бриза. – Кошмары преследовали всех нас, Би. Они определенно логичное завершение нашей героической жизни.
Снова и снова она сглатывает подкатывающий к горлу комок. Вздыхает так тяжело, словно свежего воздуха на побережье слишком мало, и вместо живительного эффекта он душил ее своими ледяными ладонями.
–Но, если кошмары Перси оставались кошмарами лишь во сне, мои посещали меня в реальности. Мне казалось, что я вижу чужие тени, как дитя Аида, но я не была им. Я стала грубой, неконтролируемой, нервозной. Все это сказывалось на Перси, но он не хотел признавать этого. В один прекрасный день, я просто поняла, что становлюсь похожей на нее…
Произносить имени не нужно. Гея. Она стала героем всех ее ночных кошмаров, она донимала ее даже с того света. Ненависть ко всем богам, к титанам, к существам, которые грозили опасностью моим друзьям, возрастает во много крат. Настолько сильно и отчаянно я ненавижу их.
–Сходить с ума, видеть ее в своем отражении, чувствовать, как чужие мысли вспыхивают в сознании – все равно, что вернутся в Дом Аида. Боятся за себя, за каждый свой неверный поступок, от которого зависит чужая жизнь…
Мы долго молчим. Она разглядывает морскую гладь, думает о чем-то своем. Нашу истасканную обувь омывают соленые волны, а в легкие забивается приятный, освежающий воздух, принесенные откуда-то издалека. Аннабет все еще молчит, глядя прямо перед собой.
–Почему ты не сказала ему? Или мне? Господи, Аннабет, у тебя же есть друзья, – мой голос подрагивает от страха.
–Мы едва вернулись с того света. По-твоему, это не было нормальной реакцией на все те ужасы, которые мы пережили? Мое воображение и психика были сломлены, и я думала, что со временем это пройдет, – она снова делает внушительную паузу, пропуская песок сквозь пальцы.
–Но не прошло?
–Нет. Стало только хуже, – она переводит дух, а затем продолжает: – Перси не мог понять в чем дело, ведь я старалась быть его прежней Воображалой: сильной и самоуверенной. Но не получалось. Каждый день мне казалось, что лучше убить его. Чтобы не мучился в этом отравленном мире. Я знаю, я бы никогда не сделала этого, но совсем недавно…
Слезы, наконец, вновь катятся по ее щекам. Она вспоминает то, что спрятала так глубоко, и что теперь пришлось вывернуть наружу. Она дрожит. Не от холода, а от страха.
–Мы остались вдвоем. В комнате, которую нам выделили в лагере. Он был рад. Так рад, что мы сможем, наконец, побыть вдвоем, чего я сама так сильно боялась. Мы заснули рядом, и впервые, Беатрис, впервые мне показалось, что все мои страхи покинули меня, что я, наконец, освобождена от них…– Ее глаза вспыхнули и погасли огоньком надежды, а она сама, на секунду встрепенувшись, вновь обнимает себя за плечи. – Я проснулась от того, что руку обдавало жаром. Вместо того, чтобы занести свой собственный кинжал над Перси, я порезалась об него. И если бы не эта мелочь, сейчас бы он был мертв…
Ужас и страх поглощают мою душу, обнимая и укутывая в удушливый кокон отчаянья. Пути назад для Аннабет не было, и только сейчас я понимаю, насколько далеко зашла. Почти тоже сделал со мной Купидон, и как я, человек, так трепетно любивший Воображалу, могла так поступить с ней. Я обнимаю ее за плечи, чувствую как слезы стекают по щекам, но ничего не могу поделать с собственной слабостью – пусть лучше я буду мучиться от кошмаров, пусть лучше я буду главной целью богов, пусть лучше я буду полукровкой. Только не она, только не кто-нибудь из моих друзей. Ни один из них не заслуживает этого.
–Прости меня, Воображала, – шепчу я, раскачивая ее как ребенка. – Прости меня, пожалуйста. Я не должна была расспрашивать тебя обо всем этом. Думала, это незначительная ссора…
Но она останавливает меня, отстраняясь.
–В том и дело – ты не расспрашивала. Это твоя особенность: тебе хочется высказаться. Ты такой человек, Беатрис. Волшебный человек, – уже спокойно произносит Аннабет.
Неожиданно чей-то кашель раздается совсем близко от нас, и я тут же напрягаюсь, вспоминая каждый урок моего наставника. Но вступать в рукопашный бой не приходится. Я подавляю желание улыбнуться.
–Вас… ждут, – хрипло отзывается Нико.
Кажется, он растерян видом Аннабет. Да и кто бы не был растерян, увидев самую смелую и сильную девушку ревущей на плече у подруги. Я оборачиваюсь к Воображале и тихо шепчу, так, чтобы услышала только она:
–Иногда правда – лучше лжи.
Мы с Нико идем чуть впереди, оставляя Аннабет наедине со своими мыслями. Кажется, ей действительно нужно о многом подумать, многое предпринять, чтобы хотя бы попытаться жить со своими страхами. Мой наставник малоразговорчив, как и обычно, но на этот раз его взгляд постоянно метается в мою сторону.
–Что не так? – спрашиваю я, когда любопытство одерживает надо мной верх.
Ди Анджело абсолютно не плохой человек. В последнее время мне казалось, что все его поведение вызвано лишь одиночеством, от которого он, по непонятной мне причине, не мог отказаться. И, как бы трудно не было это признать, он заботился обо мне. В своем странной, грубой манере.
Поэтому мой вопрос то ли раздражает, то ли заставляет его напрячься.
–Очередной секрет? – вздыхаю я. – Перестань, посмотри как красиво вокруг.
–Мир в опасности, а ты безбожно сентиментальна, – отрезает Нико, поглядывая на Аннабет. – Нужно думать о реально интересующих нас проблемах.
– Твоя серьезность не решает наших проблем.
Мое замечание заставляет плечи Нико нервно вздрогнуть. В яблочко, Беатрис. Единственное, что было так странно и отталкивающе одновременно: я могла задеть его. Неприступную глыбу льда, которую не брал ни один ледокол. Я не остра на язык, не остроумна. И об этом не сложно помнить, когда рядом ди Анджело, а все потому, что на его фоне – на его собранном, серьезном фоне – я выгляжу просто дурой.
–Трис, – вдруг начинает он, понижая голос. – Пообещай мне, что не станешь лезть на рожон. Хотя бы не в одиночку.
–К чему ты это? – все глупые мысли улетучиваются.
Видимо, что-то по-настоящему беспокоило Нико, но он не мог произнести этого. Хотя бы потому, что был слишком серьезен и собран. Репутация – превыше всего.
Он не отвечает, выжидающе посматривая на меня. Приходится кивнуть, чтобы под его тяжелым, хмурым взглядом волосы не встали дыбом. Неужели он всегда был таким?
Ох, как я ненавидела себя за этот вопрос.
Он слишком часто всплывал в подсознании, беспокоя и теребя меня, почем зря. Был или не был – передо мной Нико сегодняшний, остальное разве важно? Сердце щемило от боли, когда воспоминания волнами окатывали меня с ног до головы. Нико. Маленький, веселый Нико. С теплыми, карими глазами и ямочками на щеках. Его теплые ладошки в моих руках. Его милая, волшебная улыбка, словно калька, проявлявшаяся тогда, когда сегодняшний ди Анджело улыбался мне. Так редко и слабо, едва-едва позволяя уголкам губ приподняться выше нормы. А затем – тот же хмурый взгляд, те же холодные указания, та же безразличность.
Маленький Нико был единственным гостем моих снов последние пару недель. Я изучила его, привыкла и привязалась к нему. Просыпаясь и замечая ди Анджело в темной одежде, вместо разноцветных футболок с героями мультфильмов, я понимала, как сильно мне хотелось бы помочь ему. Не узнать причину его грубости, а попытаться стереть ее из воспоминаний кареглазого мальчишки.
–Ты хоть во сне не ходишь? – голос Нико насмешлив, и я тут же вскидываю голову в надежде увидеть улыбку.
Вот. Еще доля секунды. И она угасла.
Но когда я перевожу взгляд на Арго-II и замечаю среди своих друзей двух новых незнакомцев, по коже пробегается мороз. Девушка с карамельными волосами, счастливой улыбкой, но растерянным выражением лица. Как будто она искала кого-то. И, к моему ужасу, когда ее глаза встречаются с моими, она шагает к нам навстречу. Она не излучает никакой угрозы, но Нико заходит чуть вперед, уверенно касаясь рукояти меча.
–Беатрис, – девушка выглядит ошарашенной, когда равняется со мной. – Ты должна кое с кем…
–Она никому и ничего не должна, – голос ди Анджело не только груб, но еще и пронизан какой-то холодной ненавистью. – Я уже говорил тебе – оставьте ее в покое.
Глубокие карие глаза упрямо уставляются на моего наставника.
–Она вправе решать с кем и когда ей говорить, отпрыск Аида.
Меня коробит от этих слов. Сложно сказать, почему именно мое отношение к девушке меняется молниеносно. В ушах надрывной дробью выстукивает пульс, а вместе с тем пульсируют ее слова, наполненные отвращением: «Отпрыск Аида».
–Давайте начнем сначала, – хрипло говорю я.
И кареглазая успокаивается.
– Тебя уже ждут. Пожалуйста, Беатрис, ты должна поговорить с ним пока не случилось непоправимого. У него остались считанные минуты.
Сердце все чаще замирает в груди. У кого остались «считанные минуты»? Но она не дает мне задать вопроса, просто тянет куда-то в сторону Арго-II. Пытаюсь найти опору в глазах своих друзей, но даже Фрэнк, огромный добродушный Фрэнк Чжан, выглядит жутко напуганным.
–Калипсо, пожалуйста, – рядом возникает Перси.
Он пытается перехватить мою руку, но богиня движется слишком быстро, таща меня за собой. Глаза Джексона такие же, как и у Фрэнка – не верящие, отстраненные. Значит, это та самая Калипсо? Не слишком радушная встреча. Но Лео не пытается вмешаться, и никто не пытается.
Когда я подхожу к борту корабля вплотную, и лунный свет едва очерчивает поверхность земли, все вопросы, казавшиеся раньше чем-то важным, улетучиваются. На песке, прислонившись к деревянной поверхности судна, сидит мужчина. Его одежда обтрепана, а в некоторых местах обуглена вместе с кожей. Его лицо заливает пот, губы одурманено зовут кого-то, а его тело подрагивает в лихорадке. Неожиданно, его рука тянется в нашу сторону, и я непроизвольно пячусь назад.
–Беатрис, пожалуйста, – кладя мне руки на плечи, взмолилась Калипсо. – Просто выслушай его, дай объяснится.
–Ему нужна медицинская помощь! – грубо отрезаю я. – Нужны полотенца, вода… Хоть что-нибудь!
Нико преграждает мне путь. В глазах сына Аида пляшут знакомые мне огоньки недоверия. Так он смотрел на всех – с презрением и опаской, и зачастую это было абсолютно безосновательно. Глядя на Калипсо, такую юную, похожую скорей на девушку, нежели на богиню, я видела человека, излучающего надежду и уверенность. Уверенность в том, что израненный мужчина не может причинить мне вреда. И я, подчиняясь порыву, сжимаю его вечно ледяную ладонь. Кажется, он не особенно рад такому «со мной все будет в порядке», но, если честно, меня не особенно заботит это. Нико не обидчив, ему просто нужно поддерживать репутацию.
Я шагаю вперед, но он еще крепче сжимает мою ладошку. Это вызывает и улыбку, и раздражение.
–Отпрыск Аида? – хрипло говорит незнакомец. – Мне следовало бы догадаться…
–Его зовут Нико, – отчего-то грубо произношу я, шагая ему навстречу. – Вы хотели поговорить со мной? Говорите.
На его израненном лице, покрытом недельной щетиной, появляется слабая улыбка. Я с ужасом понимаю, что она знакома мне. Где-то. В каком-то потаенном уголке сознания всплывает какая-то зацепка, но так же быстро, как и прежде, мои мысли, словно обжегшись, ускользают прочь.
–Наедине, Беатрис.
Эта фраза заставляет мои коленки слегка дрогнуть.
–У меня нет секретов от моих друзей.
Но он продолжает стоять на своем, качая головой.
–Беатрис, поскольку твои друзья представляют для меня угрозу, я не могу так просто поддаться на твои чистосердечные речи.
–Угрозу? Разве что, если вы не представляете угрозы для нас. Нет, никаких разговоров тет-а-тет.
Его горло хрипит и издает булькающие звуки, словно он полон воды. На самом деле, не воды, а крови. Она тонкой струйкой стекает по его губам к подбородку. Дрожащей ладонью он стирает алую жидкость, размазывая ее по лицу.
–Слишком мало времени…
Калипсо реагирует мгновенно. Едва я оборачиваюсь, она отталкивает Нико в сторону. Когда оборачивается ко мне, я замечаю в ее глазах только дикую, непроглядную печаль. Это сбивает с толку, и я не успеваю среагировать должным образом – так, как хотел бы того мой наставник, который уже обнажил меч. Все, что мне удается – рвануть вперед, прежде чем неведомая сила отбрасывает меня в сторону. Я пытаюсь встать, чтобы повторить попытку, но взгляд натыкается на купол, образовавшийся вокруг нас. Он поблескивает в лунном свете золотым ободом, не давая ни единому звуку ни пройти, ни выйти за его пределы. Купол прозрачен, потому я вижу, как забыв о Калипсо, Нико кидается в мою сторону.
–Все в порядке! Эй, успокойся, все в порядке! – я кричу в надежде, что его руки перестанут колотить по поблескивающей поверхности. – Я жива, видишь? Со мной все в порядке!
Но это бесполезно. Руки ди Анджело, позабыв о болевом пороге, раз за разом опускаются на купол. Вместо вреда незримой преграде, я замечаю кровь, стекающую по светлому ободу, и вижу, каким бешенством горят глаза Нико. Я продолжаю кричать, что со мной все в порядке, а купол продолжает поглощать любые звуки. Все происходит так быстро, так стремительно, что глаза мельтешат по поверхности купола, и я замечаю, как на Калипсо тут же набрасывается Лео. Он хватает ее за плечи, кричит от ярости, а другие полукровки уже спешат на помощь ди Анджело. Как будто я значима.
–Это мера предосторожности, – хрипит мужчина позади меня.
–Выпустите меня. Немедленно, – членораздельно произношу я.
Он сменил свое положение. Привстал на колени, протягивая ко мне свои окровавленные руки. Я вспоминаю о таких же поврежденных руках Нико и немедленно оборачиваюсь. Его лицо такое же, как и прежде: яростное, ненавидящее, жуткое. По коже бегут мурашки. Не из-за его вида. Из-за той боли, которую причиняет каждый его удар по куполу. Из-за той боли, которую терпит или не замечает сам Нико.
–Чего вы хотите от меня?!
Мужчина, услышав смирение в моем голосе, слабо улыбается. Он умирает. Умирает медленно и мучительно. Отчего-то эта мысль доставляет мне удовольствие.
–Подойди, Беатрис. Всего пару минут твоей жизни дадут тебе ответы на многие твои вопросы, – тихо продолжает он. – Где Чарли? Кто ты на самом деле? И почему стала видеть сквозь Туман только теперь?
