Текст книги "Стальное сердце (ex-Naruto) (СИ)"

Автор книги: Goblins

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

   Хотя, зачем куда-то идти, если достаточно сосредоточится, и появится хоть кувшин, хоть бочка этого вина? Да и вообще, не хочу я ничего, и делать тут нечего. Воспоминания – воспоминаниями, а время не ждет, дел еще много. Вспоминать буду потом, в глубокой старости, когда мне уже не надо будет ничего, кроме шерстяного пледа и кружки горячего вина со специями. Эх, и знатные сказки смогу рассказать я своим внукам (если доживу до их появления)...

   Ладно, пойду, последний раз взгляну со стены на форт, и отправлюсь обратно, а то там Минато, наверное, заждался. Снова, наверное, будет сношать мне мозги на тему долга перед страной Огня – это весело, на самом деле, слушать мне, уроженцу иного мира, о том, что я на самом деле что-то кому-то тут обязан. Ну, или, если уж не я, то Наруто, в чьем организме я ныне обитаю.

   Со стены должна бы виднеться деревня – мы неплохо, порой, проводили время в тамошнем трактире, хозяин которого сам бывший пехотный сержант, служил в прошлом в нашем легионе – но вот не видно, мешает какая-то дымка. Зато отлично видно тренировочное поле, и вот в эту-то сторону и стоит приглядеться, ибо там творится что-то непонятное: на поле двигаются то ли тени, то ли призраки (что-то прозрачное и размытое), и еще кое-кто. Соломенные волосы, оранжевый комбинезон... Хотя, лица отсюда не видать, но я, похоже, знаю, кто это такой.

   Неожиданная встреча, да. Хотя, уже ничему не удивляюсь.

   Пойду, пообщаюсь с парнишкой, думаю, нам есть, что поведать друг другу.

   Как интересно...

   – Первый ряд, коли в ноги, в яйца, выше пояса острие пики не подымай, ниже колена не опускай!!! – надрывается прозрачный сержант, и я невольно улыбаюсь воспоминаниям – Второй ряд, пики к плечу! К плечуууу!!! Что ты машешь пикой, как бык елдой?! – а это он, как помнится, мне высказал, когда у меня древко чуть не выскользнуло из рук. Вон он я, совсем молодой, восьмой справа во втором ряду. Ой, какая у меня рожа-то глупая, еще совсем юная...

   Егеря, это, по существу, легкая пехота, но основные приемы линейной знать, по мнению легион-генерала, все равно должны. Судьба воина – девка неверная: вчера сидел сиднем в гарнизоне на забытой Императором окраине, сегодня бегаешь по лесам за сектантами, взял ценную добычу и кум герцогу, сват барону, а послезавтра стоять тебе под стрелами в общем строю, и, на подгибающихся ногах ждать таранного удара тяжелой кавалерии...

   Я благодарен за науку этому сержанту, и за мудрость нашему генералу – пригодилось, к сожалению.

   – Пику нааа плечо!!! Ряды сомкнуть! Кавалерия по фронту!!! К отражению готовсь! Что ты на колени передо мной встаешь? Молиться решил? Пику в землю упри, баран!!! Наклони острие! Еще ниже, ниже опусти, козья ты задница! Вот так держи! Второй ряд, пики к плечу, колоть бронного всадника в рожу, горло и в пах! Повернулся спиной – коли в задницу! Ясно, уроды?!

   – Даааа!!! – слитно выдохнула толпа.

   Сбоку от полупрозрачного строя этих призраков прошлого пристроился смешной голубоглазый паренек в рыжем комбинезоне, с тонкими шрамами на лице. Он старательно повторял их движения, хотя для того, чтобы орудовать тяжелой сариссой он явно мелковат. Впрочем, тут оружие ничего не будет весить, если, конечно, не захочешь обратного.

   Я довольно долго наблюдал за этими экзерцициями, пока мальчишке не наскучило самому, а перестроения в баталии он отрабатывать не пожелал. Он отошел от строя (который развеялся) и отправился к крепостной стене, я проследовал за ним – парнишка не обращал на меня никакого внимания, а мне стало любопытно, чем он собирается заниматься. Упражнения в скалолазании, никак?

   А, нет. Уселся прямо на землю, создал себе из воздуха плошку с раменом и большую чашку с дымящимся чаем, и вытаращился на стену. Я перевел взгляд туда же – довольно большой участок стены растаял, его место заняла иллюзия.

   Малой решил развлечься, представление посмотреть?

   Я пригляделся.

   Оп-пааа! Знакомая картина, однако!

   Я хорошо помню, и что это за представление, и когда это произошло, и чем кончилось.

   Первая моя военная кампания, вот, что это такое. Давим мятеж в не так давно присоединенной провинции. Бунтовщики, получавшие помощь деньгами, людьми и оружием из-за границы от добрых соседей, смогли занять одну из пограничных крепостиц, выбив оттуда наш гарнизон, и для продвижения вглубь провинции нам нужно эту крепость отобрать. Дело осложнено тем, что крепость относительно новая, защищена отлично, и до кучи, ввиду ее важного стратегического расположения, гарнизон дополнительно усилен магами. Генерал не хочет терять время на полноценную осаду, но терять легионеров в ходе немедленного штурма эскаладой тоже не желает. Однако, маги, исследовавшие щиты крепости, предложили следующее – на малый промежуток времени совместным усилием они смогут проколоть магическую защиту крепости и перенести небольшой отряд внутрь. В частности – в надвратную башню, а поскольку внутренняя, вторая линия стен, достроена так и не была (не успели), то, взяв внешнюю стену, наша армия получит решающее преимущество, и сможет реализовать численное превосходство.

   План генералу, судя по всему, понравился.

   Вдоль строя нашей роты идет лейтенант.

   – Ну что ж, ты, ты, ты (тычет пальцем мне в грудь) и вот ты – шаг вперед. Назначаю вас добровольцами. Поступаете под команду лейтенанта Штильмаера, он ждет вас возле палатки капитана. Будет какое-то задание, для небольшой группы, выполните – генерал обещал награду и отпуск, не выполните... Впрочем, вам уже будет все равно.

   Как объяснил лейтенант мне, и всем остальным, кто присутствовал – тут были ребята из линейной пехоты, штурмовых отрядов, несколько кавалеристов, егеря из других отрядов, разведчики – наша задача будет заключаться в том, чтобы захватить и удержать башню, в которой располагаются механизмы подъема моста и воротных решеток. Соответственно, открыть нашим путь внутрь крепости и удерживать до подхода подкреплений. А еще – защищать одного из магов, который будет с нами, для того, чтобы нас из башни не выжгли какой-нибудь магической дрянью массового поражения, типа "облака забвения" или "зова земли". Красивые названия, вот только, "облако", попадая на кожу, сжигает все живые ткани, причиняя дикую боль – тут уж действительно захочешь забвения, а попавшие под "зов" люди сгнивают заживо. Такие дела. Так что мы защитим мага от мечей, а он нас от магической отравы.

   ... – Все готовы? Иииииии, пошли!!!

   Хлопок переноса – и мы в помещении башни, передо мной стражник в коническом шлеме и кирасе без воротника – на тебе кинжалом снизу вверх, под челюсть, перехватить падающее тело за шиворот и подхватить арбалет, который он держал в руках – меньше шума, меньше! Тусклые факелы на стенах – света нам хватит, вижу, как в углу шевелится кто-то. Не дорезали? Сейчас поправлю, тревога нам ни к чему. Башня наша.

   Слышен лязг лебедки – наши опускают мост.

   А вот теперь, похоже, начинается веселье. Тревога в крепости, в сторону башни бегут по двору люди – снимаю одного из арбалета, перезаряжаю.

   Судя по звукам, ребята поднимают решетки, надеюсь, наши клювом не щелкают, долго мы здесь не продержимся.

   Оборачиваюсь – маг, весь окутанный каким-то желтоватым сиянием, творит какие-то пассы руками, что-то шепчет.

   ... Нас, похоже, атакуют с трех сторон – со двора, и с обеих стен. Где наши??? В башне кипит общая свалка – нельзя дать опустить решетки! Лебедки моста заклинены, решеток – не успели. Мечи? Магия? Нет места, в дикой давке дело уже дошло до ножей и кулаков, и непонятно уже, где свои а где чужие в этой свалке, в которой упавших просто затаптывают. Мой противник – рослый бородач в шлеме и рубахе (не успел нацепить броню?), он умелый боец, мы уже обменялись порезами (я отбил нож наручем) и сцепились в клинче. Пытается ударить меня шлемом в лицо – убираю голову, и, резко развернувшись, перебрасываю его через бедро, бью упавшего острием в горло раз, другой. Сверху наваливается кто-то, обхватывает за шею – второй нож втыкаю ему в бедро, проворачиваю – руки разжимаются. Сбоку прилетает тяжкий удар, он сбивает с меня шлем...

   ... Как же больно... Какая-то сволочь проехалась кинжалом мне по лицу, глаза заливает кровь – бью в ответ ножом – попал во что-то мягкое...

   Башню мы практически тогда потеряли – остатки нашего отряда зажали в караульном помещении на втором этаже, но мятежникам это уже не помогло – легионеры были уже внутри крепости. Мага того помню, его спокойное лицо меня поразило – в нескольких шагах идет резня, а он спокоен, будто бы в трактире сидит, за столом. Он погиб в самом конце – выглянув в бойницу, ведущую во двор крепости, получил арбалетный болт в лицо. Жалко, не успел с ним познакомиться, достойный, должно быть, мужик...

   Малец, значит, всю жизнь мою, как лубок с голыми девками, решил просмотреть?

   Я подошел к увлеченному просмотром пареньку вплотную, и хлопнул по плечу.

   – Ты и как я в сортир ходил, смотреть будешь?

   Глава 33.

   Странноватый парнишка.

   Хотя, если бы мне выпало поторчать тут больше года, общаясь лишь с самим собой да с призраками из воспоминаний – и я стал бы странноватым. Любой бы стал. Так что я с пониманием отнесся к реакции парня на мое появление: он медленно повернул голову в мою сторону, несколько тягучих мгновений таращился на меня, потом лениво взмахнул рукой, видимо пытаясь развеять морок, и ушиб об меня пальцы.

   Морок, в моем лице, развеиваться категорически отказывался.

   Тогда Наруто осторожно подергал меня за штанину, ущипнул себя за ухо, потыкал пальцем мне в бедро, пощупал голяшку сапога, кольчугу. Вскочил на ноги, вылив на себя и чай и рамен, обежал кругом, раз, другой, и на третьем круге был пойман за шиворот комбинезона моей недрогнувшей рукой.

   – Не мельтеши.

   – Тттыыы?

   – Я! – с непоколебимой уверенностью в несомненной своей правоте, подтвердил я.

   – Настоящий?! – все еще не верил своим глазам парень – Ты не привидение?

   – Нет, как видишь.

   На беседу с изголодавшимся по нормальному человеческому общению пареньком я потратил большую часть отпущенного мне на прогулку по Внутреннему Миру время, и мне его (времени) было не жалко. В парнишке я чувствовал родственную душу: судьба у нас, как ни крути, схожая. Ну, разве что, меня жизнь пожевала и выплюнула, ему же досталось от нее поменьше. Я помню себя в девять лет – злая помойная крыса с ножом в рукаве, не колеблясь, пускавшая его в ход. Наруто же, по первому впечатлению (которое самое верное), сумел сохранить свет в душе, он казался добрым и незлобивым. Однако мне судьба дала шанс, ему же обломилось. Не мне судить, справедливо это или нет – каждому свое.

   Поэтому, я не стал лгать ему, лишь кое о чем умолчал.

   Я рассказал ему, что это за место, и как он сюда попал. Кто я такой, и почему мы тут оба сейчас сидим, рассказал, куда и зачем я направляюсь – лишь об осколках душ его родителей не стал упоминать: незачем пока. Парнишка, конечно, будет счастлив, снова обретя семью, хотя бы и в таком виде, да и Кушина перестанет хандрить, что впоследствии благотворно скажется на качестве моего обучения, но... Я не могу быть уверенным, что Минато не сочтет, что его настоящий сын, будучи возвращен на свое законное место, будет более управляем, нежели вселенец (Олли Штайнер, то есть) и не соберется поправить это несомненное недоразумение. Даже знаю, когда он попытается это проделать, если попытается: сразу после разборки с демоном – ведь лучшего времени и желать нельзя. Я, если жив останусь, буду, скорее всего, в небоеспособном состоянии, и сопротивления оказать не смогу – так почему бы и не восстановить справедливость? Сказано мудрыми: не считай никого глупее себя, и я не думаю, что четвертый упустит благоприятный момент и прощелкает клювом. Так что, всему свое время. Посмотрим, куда кривая вывезет: будет возможность – соберется семейство Узумаки в полном составе, не будет – что ж, останется все как есть, так им, значит, на роду написано.

   Наруто я оставил там, где и нашел – в форте своего Внутреннего Мира, обещал навещать почаще. Как выдастся свободная минутка, буду приходить пообщаться.

   А вообще – можно поразиться стойкости паренька: лично я не могу сказать с уверенностью, остался бы я в своем уме, просидев больше года в обществе одних лишь призраков прошлого.

   Родителям его тоже ничего говорить не стал – успеется, да и сам разговор вышел в этот раз непростой. Мы больше торговались, главным образом, с Минато, но и Кушина периодически вставляла свои пять ре. А поводом послужило то, что я соглашение выполнять начал, и немало в этом продвинулся, они же и не чешутся. Уж не обмануть ли хотят? На возмущение родителей моего нового тела, упиравших на то, что обучать они меня согласились, и в том дали нерушимую клятву, но только после того, как проблема хвостатых паразитов будет решена, я возражал, что неизвестно, что останется от печати, после удаления лиса, и мне нужны гарантии, что получу требуемое. А то ведь, еще не поздно подать весточку, или самому вернуться, да довериться чуткому добряку в дурацкой квадратной шапке и тому старичку, с замотанным бинтами лицом, которые навещали меня в больнице первыми. Они поймут, они помогут: особенно тот, второй, сразу как его увидел – испытал, дескать, безотчетное желание поделиться с ним всеми секретами, какие знаю. В ходе долгих дебатов, удалось выморозить компромиссное соглашение, которое, по большому счету, никого не устраивало: они начнут составлять нечто вроде библиотеки, причем, вне печати, а доступ к ней я получу, когда начну обучение. На том и расстались, не сказать, чтобы сильно довольные друг другом.

   Ну, что ж, с этим «явлением», вроде как, разобрался, и то, даже не разобрался, а отложил на потом эту проблему – все же она не требовала сиюминутного решения.

   Лучше сосредоточиться на делах скорбных, насущных. Вот, как это, например...

   Из печати непрерывно сочилась, иного слова не подобрать, пока по крохам, по каплям, чакра демона. Нет, пока ее было сравнительно немного, неудобств она не доставляла, наоборот, избыток жизненной энергии изрядно бодрил, но когда концентрация повышалась выше некоего предела, неприятные ощущения не заставляли себя ждать. Волны жара, прокатывающиеся по телу, будили меня по утрам, по вечерам я долго не мог уснуть. Чакроканалы... чесались! Они зудели и припекали, и сулили доставить мне еще больше чувственных наслаждений, так как я твердо уверен, что чем дальше, тем больше лисьей чакры будет прибывать. Я, конечно, знаю, что это что-то вроде фантомных болей, и ничего в них самих болеть и зудеть не может, но все же, все же...

   Приходилось принимать меры, а единственным способом избавиться от беспокоящей меня субстанции в организме, было ее потратить. Неважно, на что: на мышечные ли усилия (за усердие, проявляемое мною в работе, мне даже назначили небольшое жалование, я пахал наравне со взрослыми матросами, и вламывал бы за троих, хотя в гробу видал эти гроши, но это будет слишком уж подозрительно), на какие-либо манипуляции магического характера, либо же, просто слить в окружающую среду. Последнее было самым простым, и, сперва я так и поступал, однако, мне не давала покоя, вдолбленная в меня службой и всей моей прошлой жизнью бережливость: в этой самой прошлой жизни всегда было куда приложить лишнюю ману, которая, соответственно, никогда не лишняя. Не хочешь использовать на эксперименты, улучшение навыков обращения с уже имеющимся арсеналом заклятий, учить что-то новое – можно отложить про запас, слив в накопитель, или же пойти и тупо продать: кому-кому, а артефакторам, к примеру, вечно маны не хватает. Или те же гражданские целители с удовольствием покупали заполненные накопители с рук – им тоже надо зачастую больше, чем у них есть, да много желающих приобрести с тысчонку – другую стандартных единиц энергии по сходной цене. И, поскольку просто сливать чакру волосатого в забортную воду меня давила жаба, я все же собрался ее потратить, а именно – на упражнения в колдовском своем искусстве (причем, не привлекая при этом внимания).

   Магия ведь – это не обязательно что-то громкое и красивое, шумное и заметное, нет. Существует немало заклятий, которые не вызывают какого-либо впечатляющего эффекта – взять хотя бы раздел боевых проклятий. До профессиональных малефиков мне, конечно, как до луны раком, но кое что из их искусства мне по долгу службы знать положено, и в загашнике некоторые штучки из их арсенала имеются, хоть и самые простые. Тот же "паралич", "магическая пиявка", "красные глаза" и тому подобные вещи, их можно применять, не вызывая неуместного любопытства взрывами и вспышками, в трюме, на крысах, коих там великое множество. И польза, и развлечение, и тренировка неплохая – крыса, все ж таки, цель быстрая и верткая, попасть по ней не так и легко.

   Чем и занялся.

   Уже в процессе сокращения поголовья трюмных обитателей обнаружились сразу несколько любопытных эффектов.

   Во-первых, должное быть невидимым, проклятие паралича неожиданно для меня обозначило свой путь ярким росчерком, словно искоркой от костра, оно впилось куда-то в шею крысе, в которую целился.

   Во-вторых, этот самый первый же подопытный, толстый, ленивый, откормившийся на казенных харчах крысюк, важно вышагивавший по краю какого-то ящика и поймавший проклятие, повел себя странно. Вместо того чтобы дисциплинированно свалиться, его тушку свело судорогой, послышался противный хруст и короткий писк, тотчас оборвавшийся. Потом раздался влажный шлепок, когда то, что осталось от крысы, рухнуло на палубу. Нет, бывает, конечно, когда от особо удачного "паралича" у пораженного им существа останавливается сердце, но данная особь выглядела так, словно ее прокрутили через мясорубку, не попортив при этом шкурки!

   Странно это. Не так все должно быть.

   «Каменная кожа» сработала как надо, разве что окаменела не только шкура крысы, а вся животина целиком. Эффект, конечно, сам по себе временный, и вскоре трупик отмякнет, но уж больно сильным и концентрированным вышло проклятие.

   "Красные глаза" – вместо временного ослепления, эти самые глаза выжгло ко всем демонам, вместе со всей крысиной мордой.

   Да что ж это творится то такое?

   «Магическая пиявка» превратила очередную животину в высохшую мумию, про которую можно сказать, что она пролежала тут не один десяток лет, не происходи весь процесс на моих глазах.

   "Пыль Вессигера" просто испарила очередного хвостатого бедолагу, а о том, что трюм этой лохани не место для столь опасных экспериментов, я окончательно решил, убирая в мешок из-под риса, предусмотрительно захваченный мною с камбуза, полусгнивший после попадания "малого исцеления" трупик своей последней жертвы. Так вот промахнешься какой-нибудь "регенерацией", и обзаведется судно лишним, не предусмотренным конструкцией отверстием, а всем моим коллегам по морскому круизу принять незапланированные водные процедуры.

   Да и крысы кончились, благоразумно скрывшись с глаз моих в закоулках трюма, там, куда не доставал тусклый свет моего фонаря.

   Н-да, сюрприз за сюрпризом.

   Не надо иметь семи пядей на лбу, чтобы понять: сии метаморфозы с многократно испытанным и проверенным инструментарием производит чакра биджу, которой я напитываю узор заклятия – других причин такого их поведения, обнаружить я так и не смог.

   А еще мне необходимо переучиваться, если я в кои то веки соберусь ее использовать применительно к тому арсеналу, что мне достался из прошлой жизни, и это не может меня не печалить. Истинно сказано: умный учится на своих ошибках, а мудрый на чужих, применительно же к искусству магии – учиться на твоих ошибках будут уже другие, вспоминая усопшего исследователя тихим благодарным словом.

   И, чтобы совсем похоронить мое и без того нерадужное настроение, а заодно, помешать выспаться, в мой, уже засыпающий разум прокралась мыслишка... Содержание ее было примерно таково: а как поведет себя "Гнев Высокого", будучи активированным с помощью чакры биджу, если уж такие коленца выкидывают простейшие заклятия? А высшее с ними и сравнивать не стоит, там если уж жахнет, так жахнет, и поднимусь я в выси горние облачком зловонного запаха...

   Мысль эту из головы пришлось выкинуть – ответ на этот вопрос я смогу получить лишь одним способом.

   Под конец путешествия испортилась погода.

   Как поведал мне умудренный жизнью Рюто-сан, хотя сейчас и не сезон штормов, но так бывает в этих водах. Ничего, ничего, малой – говорил он мне – Привыкнешь, если хочешь стать моряком. Это ненадолго, сказал он мне, день – другой поболтает, потрясет, да и перестанет, да и не шторм это вовсе, так, духи здешних вод чего-то не поделили. К тому же, почти дошли – денька три потерпи, и сойдешь, дескать, на берег. А если не хочешь терпеть – привыкай...

   Привыкать не хотелось.

   Меня укачивало! Отвратительнейшее состояние, хуже, чем любое похмелье, которое я мог испытывать в прошлой жизни.

   Нет, килевую и бортовую качку я переносить спокойно мог и в том, и в этом теле, но вертикальная вынимала из меня душу. Вертикальная – это когда все судно, то проваливается вниз, то взмывает на волнах вверх. И так часами напролет.

   Вниз – вверх.

   Вниз – вверх.

   Вниииииз – ввеееееерх.

   Вниииииз, *** ******, ***, и ввееееерх...

   Морскую болезнь каждый болящий переносит по-разному. Кто-то метает харчи за борт, веселя кривой зеленой харей морскую живность, кто-то, немного сдурев, бродит из угла в угол, словно обкурившись нехорошего, на кого-то нападает неодолимый жор, а у кого-то все это проявляется сразу. Меня же необоримо клонило в сон, что, в совокупности с бодрящими порциями чакры, получаемыми мной от щедрого многозубого посидельца, вводило меня в какое-то сонамбулическое состояние.

   Стоит заметить, что на судне я был такой не один страдалец, и храбрецов из последнего пополнения, что, перегнувшись через борт, рычали ужином на морскую нечисть, можно было наблюдать в любое время дня и ночи. Но мне не было до них дела – меня плющило ничуть не хуже.

   Совершенно не соображая, я выполнял свои обязанности, приказы боцмана, что-то жевал, умудрялся не промахиваться в гальюне. Обнаружил в кладовке камбуза "морского волка", увлеченно копавшегося в моем рюкзаке, рюкзак у него отобрал, машинально хряснув "волка" в переносицу. От такой моей неловкости у него заплыли одновременно оба глаза, от чего "волк" стал удивительно напоминать хитрого енота, но юмор ситуации прошел мимо моего заторможенного разума. На остатках соображения сливал чужую чакру, чтобы хоть немного отдохнуть. Наконец, примерно к окончанию второго дня моих мучений, усталость взяла верх, и я, все-таки, вырубился.

   – Просыпайся... Просыпайся...

   Меня чувствительно трясут за плечо.

   – Ммм? – глаза сами не открываются, приходится помогать им руками. Меня будит "морской енот", он непривычно вежлив – все-таки, какое же я благотворное влияние оказываю на невоспитанную молодежь! Пропадает во мне наставник хороших манер, определенно. Во мне вообще много кто пропадает.

   – Ну, ты и соня. Тебя даже вчерашний шторм не разбудил!

   – Тебе надо-то чего? – прокряхтел я ему – Очки поправить, а то рассасываться начинают?

   – Так прибыли уже, страна Чая, куда ты и собирался. Рюто-сама велел тебя будить, с разгрузкой поможешь, и убирайся нахрен с "Лепестка" – улыбка от уха до уха и глаза, сиявшие в обрамлении синеватых кругов, говорили о том, что расставание не проходит для него бесследно, и ему искренне жаль прощаться со столь добрым, отзывчивым, задушевным товарищем, как я. Но, что поделать? Жизнь – жестокая штука: иногда приходится разлучаться с милыми сердцу друзьями, бывает, что и навсегда. А хороших людей (вроде меня) так мало в этом жестоком мире... На вопрос же, почему не разбудили раньше – в шторм каждая пара рук на счету – он сообщил, что, дескать, пытались, но я на все их потуги лишь страшно скрежетал зубами и тыкал ножом в сторону будильщика, так что плюнули, и оставили в покое.

   Как ни уговаривал меня Хидеяки Рюто, как ни убеждал, что морское дело это мое – в тот же день я сошел на берег, не соблазнившись ни трехразовым питанием, ни щедрейшим жалованием (аж полсотни ре в неделю!). Вежливо отклонив все его инициативы, я ступил на сходни, дабы распрощаться со славным «Цветком Сакуры». Пусть он гнилой и старый, в трюме постоянно сочится вода, и крысы пасутся тучными стадами и скоро, наверное, сами будут приходить на камбуз и отнимать пайку у команды; плевать, что тут дерьмово кормят, платят гроши, капитан – козел, а половине команды самое место висеть на реях... Но ведь дошел, довез меня до цели!

   А как же я, оказывается, истосковался по поверхности, что не качается под ногами! По сходням я сбежал на причал, и просто упал, обняв причальный кнехт, и выражение безграничного счастья само вылезло на мою осунувшуюся рожу. Местные докеры ржали, тыкая в мою сторону пальцами, я был на них не в обиде: сухопутные тараканы, разве же они могут понять настоящего моряка, чья душа столь истосковалась по твердой земле?

   Делать в стране Чая мне было особо нечего, поэтому, дав себе день – другой на отдых, за время которого осмотрел местные достопримечательности, каковых оказалось немного, да отведав того самого чая, впрочем, ничем меня не впечатлившего (У Хьюг в Конохе вкуснее!), я нанялся на корабль до острова Хаха, с чем затруднений не возникло никаких. Уроженцы страны Моря на трухлявых бельевых корытах плавать не любили, и старый башмак, вроде "Лепестка сакуры", давно у них был бы разобран на дрова, так что путь до предпоследнего пункта моего путешествия прошел без приключений – каботажник "Серое Облако" был хоть и не нов, но крепок, и содержался в надлежащем состоянии.

   Страна Моря встретила меня легким теплым дождем. Такой дождик почему-то называют "слепым", уж не знаю, почему так. Отчаянно голубое небо, блики солнца на поверхности моря, легкий бриз и теплый дождь – даже на душе стало как-то тепло и радостно. Хорошо, наверное, тут жить.

   Список того, что мне надо, давно уже был составлен, и, высадившись в порту острова Хаха, я решил не тратить время, а начать закупаться. Итак, мне необходимо: карта архипелага, хотя бы простенькая, обойдусь без навигационной, ни к чему мне отметки ветров и течений, отмелей и банок, мне не галерой тут управлять. Минато, в бытность свою шиноби, в стране Моря бывал, но лишь на главном острове, поэтому с дальнейшим направлением мне определиться помочь не мог, про Кушину и говорить нечего, а плыть наугад – это не наш метод. Еще нужна хорошая лодка с парусом, запас воды, кое-какой инструмент, и желательно храбрости у кого-нибудь занять, а то, на сердце, словно камень лежит: слишком много в будущем мероприятии будет зависеть не от меня. А мне всегда тревожно, когда свою судьбу решаю не я, когда жить мне или нет, зависит не от крепости моих рук или магической силы, не от остроты клинка или моей же выучки. Сейчас же, когда до осуществления плана оставалось не так уж и долго, меня начинало ощутимо потряхивать, что не есть хорошо – мандраж, он мешает.

   Некоторые проблемы составила только покупка лодки, со всем остальным затруднений не предвиделось. Маломерных же посудин, достаточно легких, чтобы ими мог управлять один человек, и при том достаточно мореходных, чтобы этот самый человек не обеспечил завтраком крабов, перевернувшись от первого же порыва ветра, в порту как-то не наблюдалось. Карты, самые разнообразные, продавались в книжном магазине, единственном в городе. Продавец жаждал наживы, и самоотверженно пытался содрать с меня три шкуры за любую из них, но не преуспел. Разругавшись с ним в хлам, я спросил совета у хозяина дешевой гостиницы, где решил заночевать, и тот за небольшую мзду посоветовал мне обратиться к смотрителю маяка, старому «исплававшемуся» моряку, немало избороздившему здешние воды, у которого что-то такое могло быть. А что надо одинокому старику? Компания, да немного выпивки. Мы быстро нашли с ним общий язык: дед вспомнил, как более полувека назад так же пришел к смотрителю этого же маяка, послушать рассказы о штормах и коварных течениях, о страшных водоворотах, затягивающих корабли, о демонах глубин, охраняющих несметные богатства, и прекрасных морских девах, что лунными ночами заключают в свои объятия истомившегося по женской ласке морехода. Я угостил его купленным в городе вином (что удивительно, продали мне его, не задавая никаких вопросов), не поскупившись, и не став брать откровенную кислятину, и весь вечер, да еще полночи, слушал воспоминания старого моряка. Интересно, кстати.

   Карту архипелага он мне просто подарил – старую, пожелтевшую от времени, заляпанную свечным салом, с отпечатками от кружки – но вполне читаемую, а мне больше и не надо.

   С припасами – никаких проблем, только плати, а вот с лодкой пришлось сложновато. То, что мне понравилось из готового, на верфях, которые я посетил также, стоило слишком дорого, заказывать – ненамного дешевле. Но я и не рассчитывал всерьез на новую вещь (хотя, надежда все ж таки теплилась), поэтому, особо не расстраиваясь, отправился смотреть уже бывшие в употреблении, спросив опять же совета у знающих – у того же смотрителя маяка. Дед высмеял мой поход на верфи, сказав, что ничего там хорошего быть не может: старые мастера мелочью не занимаются, а молодые такую работу делают на "плати и от****сь". А если хочу купить хорошего качества изделие, а не дырявое ведерко, из которого на первой же волне придется вычерпывать воду штанами, то дорога мне в рыбацкие деревни, две из которых находятся не так уж и далеко от города.

   Вообще-то, можно без покупки лодки и обойтись, проще нанять местных рыбаков, и те довезут, куда скажешь. Не надо будет возиться с парусом, скрипеть мозгами над картой – заплатить денежку, посулить еще столько же, если заберет через, скажем, дней с десяток – и не заморачиваться. Или, если слишком уж шумно будет, положиться на Хирайшин-но-дзюцу в исполнении бывшего Хокаге, какая там у этой техники максимальная дальность применения? Но ведь, а если не заберут? Пошумлю слишком – и не захочется рыбакам за не такие уж и большие деньги головой рисковать, странного ребенка забирая как раз с той стороны, откуда намедни грохотало ужасно. Или если с печатью что случится, и четвертый не сможет помочь? И что тогда? Дом на том острове ставить, да хозяйством обзаводиться? Нет уж, самому надежнее, тем более, с парусом Олли Штайнер обращаться не совсем разучился, и за весла знаю, как держаться – лучше уж сам, все сам. А раз сам...