Текст книги "Стальное сердце (ex-Naruto) (СИ)"

Автор книги: Goblins

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

   Хорошую большую лодку, наиболее полно подходящую под мои запросы, я искал весь следующий день, до самого вечера. Вот когда моя маскировка под бродяжку и невеликий возраст сыграли дурную шутку: аборигены со мной отказывались разговаривать серьезно, думая, что я глупо шучу, или предлагали совсем уж рассохшийся мусор, отворачиваясь, чтобы скрыть ухмылки. Да и выбор был невелик: местные рыбаки предпочитали выходить на промысел артельно, их не такие и большие суда, именуемые "фунэ", для одного человека все равно великоваты. Но выход нашелся: за небольшое одномачтовое суденышко мы с продавцом – дородной широкоплечей теткой – торговались до пены из ушей. Она просила за свою лохань раза в полтора больше, чем у меня было, я же напирал на то, что покупать собираюсь только лодку, а не теткин дом, хозяйство, улов за год и саму бабищу в придачу. Торговалась баба виртуозно, и как только я собирался плюнуть и послать ее ко всем демонам, она сбавляла цену, и переговоры выходили на новый виток. Дурнобная лахудра, она упиралась до последнего, и когда мы, в конце концов, договорились, на небе уже высыпали звезды. Я жутко устал, хотелось жрать, настроение упало ниже некуда, и, видимо, в моих детских голубых глазенках умудренная жизнью рыбачка прочла явственное желание расплатиться с ней железом, а не серебром, лодку же забрать даром, благо, жила она на отшибе. А может, просто из врожденного крестьянского упрямства, до последнего старалась выдурить несколько лишних монет.

   Надо было просто украсть – нервы она мне потрепала знатно. И украл бы, если бы посудина пребывала в снаряженном состоянии, с парусом, оснасткой и веслами. А знал бы, насколько виртуозно эта мерзавка умеет сосать мозг – слямзил бы и такую, какая есть, и уплыл бы, счастливый и беззаботный, гребя на закат досками из ее забора.

   И сарай бы ей поджег на прощание.

   Но это во мне больше раздражение говорит.

   Чтобы достичь необходимого мне места мне понадобилась еще дней восемь – девять: я, все же, был один в лодке, и не настолько опытен в вопросах мореходства, чтобы оставаться в ней на ночь, доверяя судьбу ветрам и течениям. Плыл только днем, на ночь же с комфортом устраивался на одном из многочисленных островков, заодно, присматривая подходящий, пока, наконец, не выбрал. Из посещенных, мне наиболее приглянулся островок на западной оконечности архипелага, с небольшой рощицей в центре и двумя высокими холмами, закрывающими ее от морских ветров. Надо сказать, место для претворения в жизнь последнего пункта плана я выбирал долго. Оценивал встреченные клочки земли, с точки зрения удобства, безопасности при проведении ритуала, присматривался, куда дену свое транспортное средство, и продолжалось это, пока я не понял, что просто тяну время.

   Да, мне страшно, я понимаю это, и мне не стыдно.

   Весь план основывается на каких-то хлипких допусках, и если хоть что-то пойдет не так, шанс выжить станет настолько эфемерным, что его можно и не принимать во внимание. Я много раз смотрел костлявой в лицо, несколько раз удерживался на самом пороге. Да что уж там, один раз шагнул в небытие, но всегда это происходило в бою, когда некогда думать, когда кровь кипит и боевое бешенство застилает взор, и есть только цель, которую надо достичь, или горло врага, до которого надо дотянуться острым железом.

   А сейчас мне страшно.

   Не до мокрых штанов, конечно, но руки трясутся довольно ощутимо, что также ощутимо начинает меня бесить. С детства такая особенность – страх приходит вместе со злобой. На источник страха, на окружающих, на себя самого...

   Но хватит думать об этом – время раздумий прошло.

   Лодку я закопал в песок, в сотне метров от берега. Вырыл для этого большую глубокую яму, перетащил туда лодку (не такая уж она и тяжелая, если немного усилить мышцы чакрой), предварительно сняв с нее мачту, перевернул кверху днищем и засыпал песком. Естественно, рыл не руками – магия справилась быстро, хотя и излишне громко. Но, ни людей, ни крупного зверья на острове не присутствовало, так что, беспокоить вспышками да взрывами мне тут некого, зато так будет сохраннее. Не придется делать плот из мусора и грести ладошками, чтобы добраться до обитаемых мест. Пока еще раннее утро, и я хочу насладиться, возможно, последним днем пребывания в этом мире. На построение узора великого заклятия у меня должно уйти около четырех часов, еще с полчаса на последнюю консультацию с семейством Узумаки – основные моменты давно обговорены, да не забыть "зайти" в форт, на всякий случай попрощаться с Наруто. А с учетом того, что начать я хочу в полночь (да, снова откладываю, что уж там), времени у меня телега.

   Можно искупаться в море, поплескаться в теплой соленой воде. Можно наловить крабов, их немало ползает на мелководье, сварить и наесться от пуза деликатесов – в этом бою ранения в живот мне не грозят. А можно ничего не делать, и просто валяться на нагретом солнцем песке, вспоминая что-нибудь хорошее. Как там друзья, интересно? Непоседливая Ино, обещающая вырасти в ослепительной красоты женщину, застенчивая Хината, которая ни в чем ей не будет уступать... Непутевый Юки, задумчивый лентяй Шикамару, крепыш Чоджи? Неуклюжая, но упрямая Сакура, которую я обманул с тренировками? Хана Инудзуки, что шипит при каждой встрече, но краснеет и отводит взгляд, когда я смотрю ей в лицо... Ее дурной по молодости братец – ему будет скучно без меня, без нашей вражды... Как там Хатеми, не схлопотала ли, за то, что подопечный улизнул? А тот топтун, который следил за моим домом, наверняка огребется.

   Вспоминают ли обо мне? Хотя, что это я – конечно, вспоминают. А девочки волнуются, наверное, ужасно. Будут обижаться, когда вернусь, придется извиняться и долго их задабривать.

   Если вернусь.

   А когда я снова появлюсь в Конохе, меня из шкуры вытряхивать будут, это к гадалке не ходи: всем ведь любопытно, куда девался тот самый джинчуурики и как он смог слинять.

   Я навру им всем с три короба, когда вернусь.

   Если вернусь...

   Ну, что ж: солнце идет на закат, а мне пора начинать. Подленькую мыслишку перенести все назавтра, а лучше, еще на пару дней: еще раз обговорить с Минато, еще чего-нибудь поделать, еще отдохнуть, еще половить крабов – уж больно они вкусны, еще подышать напоследок терпким морским воздухом, я с великим трудом выкинул из головы.

   Страшно? Боишься облажаться с летальным исходом? Трясешься, как девчонка перед своим первым разом? Встать, трусливый ублюдок!!!

   Встать, и идти, туда, где уже подготовлено местечко, на вершине одного из холмов. Узумаки предупреждены, через пять часов они начнут ослаблять печать, и тогда волосатый покажет тебе, почем фунт винограда.

   Пять часов.

   Пять часов жизни.

   Шевелись, Штайнер, идешь, как обосрался! Время не ждет, лис сам не рассосется.

   ***

   Схему высшего заклятия я помню хорошо – она сложна, но я не могу ошибиться, и нити заклятия сплетаются в сложные трехмерные фигуры, а те, одна за другой, связываются между собой, образуя участки того, поистине, шедевра магического искусства моего мира, на который я сделал максимальную ставку в этой игре. Не торопиться, только не торопиться! Время есть, я успеваю, все идет по графику. Главное – не думать ни о чем постороннем, максимальная концентрация и все внимание на работу: пропущенная петля или стык элементов – и рванет так, что кусочки моей задницы долетят до Конохи. А может, не рванет. Может, просто не сработает как надо, или вообще никак не сработает, и последним, что я увижу в этой жизни, будет жевательный набор лиса, смыкающийся на моем организме...

   Не думать!

   Все внимание узору, ничто более не существует, вокруг меня пустота, и я сам – пустота. Есть только узор заклятия, и все...

   ***

   Я готов.

   Дело за четвертым и его женой.

   Как только я почувствую ощутимое повышение концентрации чакры Кьюби – начинаю активацию.

   Мгновения мне кажутся часами, время словно застыло. Чего там копается бывший Хокаге?

   Мне холодит спину рубашка, насквозь мокрая от пота, тело колотит, но не от холода – так же я чувствовал себя, когда забрал жизнь своего первого врага.

   Все. Потекло дерьмо в канаве...

   Ощущения, словно по энергоканалам начинают протаскивать горячую проволоку – и это только начало.

   Есть активация: в поток моей энергии вливается чакра девятихвостого, и все это наполняет узор заклятия, нить за нитью, решетку за решеткой, но этого мало, и, словно услышав мои мысли, четвертый еще ослабляет печать – поток чужой энергии усиливается.

   И вот это уже реально больно. Жжется, но терпимо.

   ***

   Уже не жжется, палит, словно не чакра течет по каналам, а крутой кипяток. Но сколько же сил у твари! Уже то, что вкачано в узор превосходит все, что когда-либо мог выдать я, а это, как понимаю, еще капли для нее. Выдержат ли каналы такой поток? Выдержу ли я – уже сейчас хочется скрипеть зубами, но еще можно терпеть.

   Где-то наверху прогремел гром, а порыв ветра с моря чуть заметно охладил разгоряченное тело.

   ***

   Поток уже не кипятка – расплавленного свинца несется по энергоканалам, а я почти физически ощущаю, как в печати беснуется лис. Я зажал зубами заранее приготовленную, гладко оструганную деревяшку – все полегче переносить боль. Не терять концентрацию, егерь Штайнер! Страшно? Больно? Будет хуже.

   Но пути назад нет.

   Раскаты грома слышатся уже не переставая, похоже, надвигается шторм. Совпадение, или моих рук дело? Неважно. Если эффект от заклятия – заклинающего он не коснется, если буря – волны до сюда не достанут. Лишь бы только не сдуло.

   Словно в подтверждение моих мыслей, по лицу хлестнул ветер, уже с дождем. Вспышка от молнии, ударившей в воду недалеко от острова, на мгновение рассеяла тьму.

   ***

   Уже не могу орать – сорвал голос, получается только хрипеть и подвывать. От дикой боли выворачивает наизнанку. Изгрызенная деревяшка давно перекушена, и я чувствую, как крошится эмаль зубов, ощущая во рту соленый, немного металлический привкус крови.

   Вокруг острова творится уже не шторм – настоящее буйство стихий. Молнии, багровые, толстые и ветвистые, бьют в воду вокруг острова уже непрерывно, сливаясь в одну, нестерпимо сияющую стену, а море, словно в ответ, выплескивало ярость на островок, огромными волнами дотягиваясь до подножия холма. Да, кем бы ни был этот "Высокий", гневаться он был мастак.

   Активация "Гнева Высокого" произошла уже одну тягучую, словно патока, минуту назад, и мне уже не требовались усилия, чтобы поддерживать заклятие. Оно само тянуло на себя энергию. Да я и не способен был уже ни на какие усилия: тело меня не слушалось. В один миг, когда поток чакры достиг некоего предела, и перехлестнул через него, внутри меня словно оборвалась туго натянутая струна, следом – еще одна, и еще... И боль ушла, а все тело словно онемело, и перестало ощущаться. В глазах предательски потемнело – я не потерял сознание, но, похоже, скоро ослепну. Да и гром уже не так слышен.

   Я надорвался.

   Чакросистема моего второго тела, не рассчитанная на такие нагрузки, разрушилась. Да и первое тело не выдержало бы таких издевательств, так что, если подумать, шансов не было изначально. Но что сделано, то сделано.

   Сказано мудрыми: сделай что можешь, и будь, что будет.

   Я хотя бы попытался.

   – Тот, кого ты зовешь, давно мертв, смертный!!! – голос, прогремевший то ли внутри моей многострадальной головы, то ли снаружи, легко перекрыл раскаты грома.

   Дожил. Галлюцинации пошли.

   Ответить? А я кого-то зову? А кого я зову? – мысли неслись вскачь, словно разбитые параличом черепахи. Озвучить их вслух не было сил, а едва я открыл рот, то закашлялся попавшей в горло кровью.

   – Ты совсем не ценишь мои подарки, солдатик – я не думаю, что когда-либо смогу забыть обстоятельства, которые привели к знакомству с обладателем этого голоса.

   – А, это ты. Пришел забрать меня к себе? Можешь не торопиться, я и сам скоро сдохну – не получается говорить, буду громко думать.

   Глупо звучит, неправда ли?

   – Все так же дерзок. А сдохнешь ты, когда я тебе позволю это сделать. Кстати, что тут у нас? Какое интересное создание! Живая энергия! И ты, дурак, использовал его для активации портала?

   – Портал? Я не...

   – Тупой дикарь. Ты сам разрушил свое тело, и даже не знал, что творишь? Это портал, Дорога Звезд, до нашего мира. Вернее, часть портала. Когда-то я убил того, кто пришел этим путем, но сам получил столь серьезные раны, что на долгие века уснул...

   – Я всего лишь пытался избавиться от лиса. Думал, что это боевое заклятие.

   – Это побочные эффекты от возмущения пространства... Ты выбрал странный способ, солдатик. Впрочем, цели ты достиг. Я заберу его. Не все, не все, не беспокойся – голос лучился довольством – Оставлю кое-что и тебе. Почти все оставлю тебе, мне не нужен этот мусор, я сделаю себе лучше...

   Где-то на задворках сознания послышался отчаянный визг лиса, а по онемевшему телу пронеслась волна прохлады.

   – Теперь эта грубая поделка с кусками душ тебе не понадобится, солдатик. Она мешает, и я уберу ее совсем. Ты знаешь, что не один в этом теле? Здесь есть еще одна душа, человеческий ребенок.

   – Ты... Не забираешь меня?

   – Нет. Какой с тебя прок, таких, как ты, у меня целый мир. Но, проклятые законы равновесия не позволяют мне просто взять то, что мне нужно. В уплату я исправлю то, что ты наворотил со своим телом. Ты ведь согласен?

   – А мальчик?

   – Насколько я могу понять, он сам не хочет оставаться тут, а если душа не хочет оставаться в теле, она уйдет. Его следует отпустить. Я мог бы дать ему новое тело, но... Не буду.

   – Почему?

   - Не мой мир, не я тут хозяин, да и некогда. Хватит разговоров, ход времени не подвластен мне, и его осталось слишком мало. Скоро явятся хозяева этого мира – им ты безразличен, а я не хочу ссориться из-за мелочей.

   – А как же...?

   – Дорогу Звезд я заберу тоже. Я буду следить за тобой. Прощай.

   Эпилог.

   ...– И поэтому у меня стойкое подозрение, что он... Не совсем тот, кого за себя выдает, хотя это и звучит странно. Ты со мной не согласен, Иноичи?

   – Ну почему же, согласен. Только у меня не подозрение, у меня, скорее, уже уверенность.

   – Что ты имеешь в виду?

   Иноичи задумчиво побарабанил кончиками пальцев по лакированной поверхности стола.

   – Что он тебе говорил, про неожиданные способности к владению оружием?

   – Что-то про сны или видения, которые насылает биджу. Все биджу так или иначе влияют на своих джинчуурики, так что...

   – Лис не мог его научить обращению с оружием, или передать какие-то навыки, просто потому, что сам ничем таким не владеет. Собственных когтей и зубов ему всегда было более чем достаточно в ближнем бою, а Узумаки, как мы могли убедиться, обращается с ножом вполне неплохо, не говоря уж о такой капризной и сложной в обращении вещи, как торинава. Да и вообще, учитель из лиса, мягко говоря, должен быть не самый лучший, и, кстати, Сарутоби в эти сказки не поверил тоже. А другие учителя – нет их. Просто нет: круг общения юного Узумаки довольно ограничен, и все, кто в нем присутствуют, постоянно на виду.

   – Уроки Майто?

   – Гай не учил Узумаки ничему, сверх программы академии шиноби, и более того, отказал мальчишке в дополнительных занятиях. Но хочу сказать, Майто тоже кое-что подметил... Скажи кому-нибудь, чтобы принесли чаю – неожиданно сменил тему глава клана Яманака – Ничто так не способствует ясности ума, как глоток хорошего свежего чая!

   – Я сама приготовлю, а потом продолжим.

   ...– Спасибо, сестрица, у тебя как всегда отлично получается!

   – Так что там дальше? Смотри, Иноичи, не надо слишком сильно подогревать мое любопытство!

   – Майто отметил то, как двигается юный Узумаки в поединках: никаких нервов, абсолютное спокойствие, нет лишних движений, читает соперника – ведет себя как опытный боец, хотя и применяет только то, что показывал им сам Майто Гай на занятиях. И иногда проигрывает поединки. Причем специально – уж кому, как не признанному мастеру тайдзюцу это заметить!

   – И что? Нара, вот, к примеру...

   – К тому же – и Майто, да и Ирука, и прочие учителя академии подмечали подобное – иногда, особенно когда парень чем-то раздражен, взгляд у него становится совершенно волчий. Он не раз убивал. Примерно о том же говорила мне Ино: ей часто кажется, что рядом с ней не сверстник, а человек, гораздо ее старше. Иногда, говорила она мне, Наруто смотрит на нее, как на ребенка, и глаза его при этом становятся, если не как у старика, то, как у взрослого человека, пожившего и немало повидавшего. Я склонен доверять ее ощущениям – дети очень хорошо чувствуют подобные вещи.

   – Продолжай...

   – Ты вот, опять же, говорила мне, что парень присутствовал на операции, а вспомни-ка, как себя ведут начинающие иръенины, когда впервые видят обломки костей в открытой ране, и какого цвета у них при этом становятся лица?

   – Да уж, а наш мальчишка даже не поморщился – взгляд женщины застыл, она прокручивала в памяти воспоминания о том эпизоде – А ведь он тогда, похоже, прикидывал, что сам бы сделал, окажись на моем месте!

   – Ну и ты сама принесла мне листок теста на тип чакры. Согласись, непросто поливать нукенина огнем, если можешь располагать лишь чакрой ветра. Да и техника эта... Определенно, Гоккакью – далеко не самое сложное из того, чем может располагать шиноби, но овладеть техникой в восемь лет, по одному лишь свитку, без помощи учителей и наставников – либо парень гений, либо... Особенно, учитывая его "успехи" в учебе.

   – А в академии-то, что не так?

   – Чтобы Узумаки, наконец, взялся за ум и сосредоточился на учебе, Умино пришлось провалить мальчишку на экзаменах и, фактически, пригрозить выгнать – его не устраивает уровень середнячка, нарочито демонстрируемый Наруто. И это еще не все. Я недавно встречался с Хьюга Хиаши, мы обсудили с ним некоторые вопросы, и много что еще...

   – Много что еще? Дай-ка, скажу тебе, что именно: кое-кому не нравится сближение джинчуурики и клана Яманака? – по-кошачьи улыбнулась женщина – Хм, прости, что перебила, Иноичи.

   – Ммм, да, и этот вопрос тоже. Много недовольных: джинчуурики, да еще из Узумаки, слишком ценный ресурс, чтобы отдать его в личное пользование какому-то одному клану, да только отступаться, когда так все хорошо складывается – значит потерять лицо. Тот же Хиаши отлично это понимает, хотя и упускать выгоду для своего клана тоже не хочет, как и чрезмерного усиления какого-то другого клана. И никто не хочет. Вот потому-то он и предложил обсудить ситуацию, пока есть запас времени для ее разрешения, тем более, что у нас с ним получается некоторый конфликт интересов... Но я отвлекся. Так вот, Хиаши сообщил мне о довольно любопытных результатах использования кеккей-генкай Хьюга на нашем общем знакомом: слишком хорошо развитая чакросистема, для необученного малолетнего сироты, пусть даже этот сирота и Узумаки – вот тебе еще один ре в копилку.

   – Хм, да уж... А с Хьюга, ты смог договориться?

   – Кое-каких соглашений мы с ним достигли. Впрочем, рано говорить об этом, все может измениться, ты сама понимаешь.

   – В любом случае, Узумаки сейчас нет в Конохе, а все соглашения будут иметь смысл лишь если мальчишку найдут. Да и в этом случае не миновать ему интереса АНБУ, Данзо, думаю, накопил немало вопросов к Узумаки, и многое будет зависеть от ответов на них. А Морино умеет спрашивать.

   – Полагаю, он вернется – усмехнулся глава клана – А Данзо... Он слишком часто стал ошибаться.

   – Ты думаешь, что, все-таки, Узумаки ушел сам? То есть, просто сбежал? Его не похитили?

   – Нет подтверждений ни того, ни другого. Ты и сама прекрасно знаешь: нет следов борьбы в квартире Узумаки, соседи ничего не слышали и не видели, как ничего подозрительного не заметил шиноби АНБУ, приставленный наблюдать за джинчуурики, ничего не заметили патрульные, а утащить за стены Конохи фонящего чакрой биджу джинчуурики, и не поднять при этом шума – задача невыполнимая, особенно сейчас, когда меры безопасности настолько усилены. Так что, думаю, парень сбежал сам, тем более что собрался в путь он основательно – в квартире нет моих подарков, обуви и его рюкзака. Он поужинал, выпил чаю и исчез, причем так, что его до сих пор не могут найти ни АНБУ, ни клановые шиноби, а следов побега не смогли обнаружить сильнейшие сенсоры Хьюга, бессильны оказались и Инудзука со своими нинкен.

   – Как и, главное, зачем, Иноичи? Что ему не хватало в Конохе, и что понадобилось Наруто за ее стенами? Я не понимаю – недоуменно проговорила Хатеми – Мне всегда казалось, что у меня с Наруто достаточно хорошие отношения, чтобы он поделился проблемой, которую не смог бы разрешить сам. Ведь предупредил же он меня, когда у Ино засвербило пониже спины, и она потащила его следить за Учихами!

   – А вот это мы и выясним, когда он вернется. Сбежал – потому, что что-то знал, чем не мог поделиться с окружающими, как он это проделал – не знаю. И Данзо не знает, и Профессор тоже. Хотя, способы есть, но знать их сирота не может.

   – Думаешь, все же вернется?

   – Да. Воля Огня для него не пустой звук – Иноичи многозначительно улыбнулся – Мальчишка всегда будет предан Конохе. Да и АНБУ, надеюсь, смогут напасть на его след. И вот когда его найдут, или, если он вернется сам – мы у него все и спросим: и как он умудрился сбежать, и зачем ему понадобилось это делать, где же он был, и чем там занимался...

   И главное – кто же ты такой, Наруто Узумаки?

   Конец первой части.

   Часть вторая.

   Глава 1.

   Над страной Моря начинался рассвет.

   Потихоньку отступала ночь, и первые робкие лучики разгоняют предрассветную мглу, окрашивая прежде черно-серый мир и возвращая ему дневное буйство красок, а вскоре, где-то на линии горизонта, показывается и сам солнечный диск. Небо наливается синевой, облака словно наполняются внутренним сиянием, а едва ощутимый бриз сдувает дымку над водой – и приносит с собой соленый свежий запах моря, в который вплетаются ароматы выброшенных на берег водорослей, недоеденной с вечера ухи, прелой листвы из рощицы и еще чего-то.

   Идиллическую картину портили лишь здоровенные черные проплешины, выжженные на склонах обоих холмов, да и гарью пованивало, хотя и не сильно.

   Всем этим великолепием наслаждался мальчишка лет десяти, вольготно развалившийся в порядком измятой траве на вершине одного из двух холмов. Неподалеку над костерком висел котелок, чудом сохранивший свое содержимое в ночных перипетиях, и, аппетитно булькая, сулил горячий завтрак. Спустя несколько минут, парнишка с видимым усилием принял вертикальное положение, и с кряхтением поднявшись, приковылял к костерку. Немного подумал, потом оторвал рукав от своей рубахи, и так державшийся на честном слове, смастерил из него импровизированную прихватку, снял котелок с перекладины, уселся прямо на землю и, сдвинув крышку, принялся за еду, кривясь и морщась – искусанные губы жгло немилосердно. Выглядел парень, надо сказать, непрезентабельно: изорванная, когда-то серая, а теперь сплошь заляпанная зелеными и бурыми пятнами рубашка с уже одним рукавом, грязнющие штаны, тоже не первой свежести, исцарапанное лицо, покрытое пятнами грязи и засохшей крови, в коротко подстриженных волосах застрял мелкий мусор. В общем, походил он на особо невезучего бродягу, которого с четверть мили волокли на веревке за скачущей лошадью, вываляли в сточной канаве, а после этого дополнительно выдрали кошками, для полноты впечатлений.

   Однако, несмотря на то, что выглядел парень скверно, а чувствовал себя ничуть не лучше, чем выглядел, на сердце у него было легко, взор его был ясен, а дух светел, и лишь одно навязчивое чувство не давало как следует насладиться рождением нового дня и столь прекрасным зрелищем, как восходящее над морем солнце. То иррациональное чувство...

   ...То самое неловкое чувство, когда ты не можешь понять в чем, как, зачем, и насколько, но твердо уверен: тебя поимели. Купили по три, а продали по пять. Провели за нос. Оставили в дураках. Обвели вокруг пальца. На ходу подметки срезали. Подковали, как Савраску.

   Да, это я о событиях минувшей ночи.

   Как же ж все коряво-то вышло! Нет, я благодарен тому существу, уж не знаю, божество оно или не очень, за то, что оно фактически вытащило меня с того света, ведь определенно, тот без нескольких минут покойник, которым я являлся по завершении ритуала, шансов выкарабкаться не имел никаких, от слова совсем. Но меня не оставляет какое-то жлобское ощущение, что взяли с меня несколько больше, чем дали взамен.

   Очень сильно больше.

   И вообще, чувствовать себя мелкой разменной монетой в чьей-то большой игре было до соплей неприятно и обидно. Хотя, можно же сказать, что сейчас меня накрыл приступ паранойи, и все вышло совершенно случайно, однако, есть несколько "но".

   Как там мне сообщило то существо, перед тем, как засунуть меня в тело мальчишки: "В другой вселенной ты мне пригодишься". Демона мне в пузо, и я ведь, мать вашу, пригодился! Как может пригодиться наживка рыбаку. И стоит теперь задуматься: а случайно ли мне среди развалов заплесневелого мусора в одном из многочисленных запасников академической библиотеки, попался именно тот фолиант, знания из которого пришлось применить в этом мире? В читаемом состоянии, полнотью сохранившийся, хотя другую макулатуру в той куче прилично побило сыростью и плесенью? И впрямь ли то, что там действительно содержалось, соответствовало описанию? И случайно ли тварь, прикончившая моего друга и командира в заброшенном храме, промахнулась мимо меня, когда атаковала наш отряд? Остальных-то она отоварила вполне успешно! Да и в случайности моего вселения именно в джинчуурики теперь можно с полным на то правом усомниться. Опять же, не так и сильно я оскорбил Хьюгу Неджи, что он потерял контроль над собой и выместил злость на Учихе, от чего у последнего что-то произошло с глазами. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: у последующих событий, которые привели к переизбытку железа в моем организме и порче до того отлично работающей печати, ноги растут именно из этой истории.

   Да и с походом моим не все так просто. И на вопрос, почему я так уперся именно в вариант с "Гневом Высокого" у меня нет ответа. Ставлю свой нож из чакропроводящей стали против рваного сандалия: мой случай не должен быть уникальным. Вот ни в жизнь не поверю, что во всю эксплуатируя такую школу магии, как "контролируемая одержимость" местные колдуны не сталкивались с ситуациями, подобными моей! Наверняка, бывали и ранее неудачники-джинчуурики, допускавшие повреждение печати. Как-то ведь эта проблема решалась, притом, что, скорее всего, не всегда назревший вопрос можно было решить методом пересадки хвостатого паразита другому владельцу. Но нет же! Егерь Штайнер, храбрый, но *** неумный, собрался разбираться во всем сам, вместо консультации со специалистом, и родил План.

   Как сейчас глянуть – дурнее ничего и придумать было нельзя, разве что просто сидеть на жопе ровно, и ничего не делать, ожидая, пока волосатому не надоест в постоянной сырости наживать артрит на все свои девять хвостов, и он не решит проветриться. Я же еще в прошлой жизни проводил расчеты по этому ритуалу, и уже тогда было ясно, что шанс врезать дуба при попытке активировать заклятие равен (даже для меня тогдашнего) практически ста процентам, и разрушение магического ядра было бы неизбежно. И на что, спрашивается, я рассчитывал здесь, в теле ребенка?

   Хотя, да, если не учитывать вышеуказанное обстоятельство, план был хорош. Правда, как говорил один известный кулачный боец моего мира: "У каждого есть план на бой, пока его не ударят в лицо". Реальность дала мне в челюсть и пнула по заднице, и я чуть не подох.

   Да как я вообще мог перепутать портал с боевым заклятием, должным быть на порядок проще?

   Я сосредоточился, вызывая в памяти заученную схему "Гнева высокого".

   В висках прострелило болью.

   Ну, что сказать, то, что всплыло, издалека было похоже на какой-то теплый бабушкин вязаный свитер, при попытке же сосредоточиться на отдельных узлах схемы, башка разболелась совсем уж невыносимо, а сама схема расплылась.

   В глазах заплясали солнечные зайчики, и я с великим усилием удержал завтрак, внезапно восхотевший вырваться на свободу, в желудке.

   Ну да, ну да. Как там оно сказало: "Дорогу Звезд я заберу тоже", и ***, что характерно, не обмануло, поковырявшись, по-видимому, еще и в моей памяти.

   Ээх, да уж. Не Олли Штайнеру, простому, как восемь с половиной монет, прозревать планы высшего существа, табун собак съевшего на таких вот многоходовках.

   Ладно, что бы ни произошло на самом деле – ничего уже не изменить. Хватит заниматься самоедством. Сказано мудрыми: нельзя всю жизнь обвинять себя, обвини себя один раз, и живи спокойно.

   Так и поступим. Раз уж остался тут небо коптить, надо думать, что делать дальше. Итак...

   Для начала, можно с острова свалить, а можно и остаться тут, пожить некоторое время спокойно, купаться в море, жрать крабов (если они все не передохли прошлой ночью), разбираться в с нынешним состоянием моего тела. Второй вариант не катит: явление сущности такого порядка как та, что изволила меня посетить ночью, не могло остаться незамеченным. Не знаю уж, какие у небесных жителей там наверху отношения между собой, и почему сюда более никто из них не явился, но обитатели земные, в частности, всякие жрецы, да и сильные колдуны, почувствовать были бы должны. И вскоре следует ожидать визита любопытствующих, озадаченных вопросами вроде: а что это тут такое было, да кто это такой приходил, и не оставил ли он чего полезного, и что это за малолетняя рвань тут сидит, почему-то до сих пор не в кандалах и не с кляпом в зубах?

   Так что, принимаем к исполнению вариант первый – валить отседова, как доем, соберусь и выкопаю лодку.

   Далее: если валить – то куда?

   Варианты: Коноха, прочие великие деревни, не понятно от кого и зачем скрытые, поселиться где-нибудь в чигирях, вдали от местных центров цивилизации (страна Снега, например), или вообще нигде не поселяться, а вдоволь попутешествовать.

   Минусы: меня будут искать. Не знаю уж, как насчет шиноби остальных великих деревень, но Коноха, прокуковавшая своего джинчуурики, будет усердствовать. Да и насчет остальных... Нет времени на экскурсии по Внутреннему Миру и медитации, но если я правильно понял речи существа, подковавшего меня на все четыре копыта, с маскировкой у меня будут некоторые проблемы. Как там оно выразилось: "Оставлю кое-что и тебе. Почти все оставлю тебе, мне не нужен этот мусор, я сделаю себе лучше..." да еще и "Теперь эта грубая поделка с кусками душ тебе не понадобится, солдатик. Она мешает, и я уберу ее совсем", так что, сифонить чакрой биджу я буду так, что понять, кто я есть такой на самом деле, будет способен любой взрослый шиноби. Могу, конечно, ошибаться, но исходить надо из худшего. В пользу этого предположения говорит и тот факт, что царапины на мне все заживают на глазах. А это значит, что, скорее всего, найдут. Прятаться в ***нях не вариант – я хочу жить, а не существовать, и жить хорошо. Все время в бегах быть тоже скоро надоест, да и сложно это, если для некоторых людей ты светишься, словно маяк в безлунную ночь. Следовательно, на выбор: Коноха, либо другие деревни.