Текст книги "Рон Уизли и Кубок огня (СИ)"
Автор книги: Galinasky
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– «Гарри Поттер».
Да как у него получилось?! Мог бы и сказать. А еще друг называется. Я вспомнил слова Гарри про то чтобы он сходил к кубку ночью, когда никто не видит. Чтож похоже он так и сделал.
Глава 17
Препоґдаватели и ученики – все устремили на Гарри изумленные взгляды.
Никаких аплодисментов, только жужжание, как будґто в зал залетел рой рассерженных пчел. Кто-то встал, чтобы лучше рассмотреть приросшего к стулу Гарри.
Профессор МакГонагалл стремительно встала из-за стола, обойдя Людо Бэгмена, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился.
Гарри повернулся ко мне с Гермионой. Все гриффиндорцы глядели на него, разинув рты.
– Это не я бросил в Кубок свое имя, – растерянно проговорил Гарри. – Вы же знаете, это не я.
Я с Гермионой ответили ему не менее растерянным взглядом.
Профессор Дамблдор за профессорским столом выпрямился и кивнул профессору МакГонагалл.
– Гарри Поттер, – сказал он, – подойдите, пожалуйста, сюда.
– Иди, – шепнула Гермиона, подтолкнув.
Гарри поднялся на ноги, запутался в полах мантии и, спотыкаясь, побрел к преподавательскому столу.
Он пройдя вдоль столов скрылся в комнатке с чемпионами. Затем в неё же зашел Людо Бегмен.
Мы разошлись по гостиным. Грифиндорцы собрались праздновать. Я же обидился и пошел в спальню.
Через пару часов пришел Гарри.
Я был в спальне один. Лежал на кровати одетый и смотрел вверх.
– Где ты был? – захлопнув дверь, спросил Гарри.
– Это ты? Привет, – сказал я, натянуто улыбнувшись.
На нем все еще было намотано гриффиндорское знамя. Гарри стал спешно стягивать его, не тут-то было. А я лежал и безразлично смотрел на мучения друга. Кое-как справившись с полотнищем, Гарри швырнул знамя в угол.
– Поздравляю тебя, – сказал я.
– Поздравляешь? С чем? – глянул на меня Гарри.
– Да брось ты! Никто не мог переступить запретную линию. Даже Фред с Джорджем. Надел мантию-невидимку?
– Мантии-невидимке линию не обмануть.
– Понимаю. Будь это мантия, ты бы и меня прихватил. Мы ведь под ней вдвоем умещаемся. Значит, нашел какой-то другой способ?
– Послушай, Рон. Я не подходил к Кубку. Кто-то другой бросил в него мое имя.
Брови у меня поползли наверх.
– Зачем?
– Не знаю.
– Не знаешь? Так я и поверил! Мне-то ты можешь сказать правду! Пусть тебе неприятно, чтобы все знали. Но все и так знают. Зачем же врать! Тебя никто не накажет за это. Подруга Полной Дамы, ну, знаешь, старушка Виолетта, все нам рассказала. Дамблдор допустил тебя к участию. Тысяча галлеонов, плохо ли? Да еще экзамены не сдавать.
– Но я не бросал в Кубок пергамента с моим именем! – начал злиться Гарри.
– Да ладно, – протянул я скептическим тоном. – А ты, выходит, лгун. Кто утром сказал: «Я бы бросил имя ночью, чтобы никто не видел»? Я что, совсем дурак?!
– Сейчас, во всяком случае, очень похож.
– Чего-чего? – без следа улыбки, вымученной или какой еще, протянул я. – Тебе пора спать, Гарри. Завтра ведь рано вставать. Всякие там фотосъемки...
Я задернул на кровати полог.
Глава 18
Я проснулся утром раньше всех и ушел завтракать. Видеть этого лгуна не хочу. Я не кидал имя ну надо же. так я в это и поверил.
Гермиона пыталсь со мной поговорить, но я не стал ничего слушать. Она его еще и выгораживает. Д а пошли они, оба.
Фалфпафцы, обычно дружившие с Гриффиндором, теперь изменили отношение ко всему факультету. Это понятно, они считали, что Гарри покусился на славу их чемпиона Седрика Диггори. Фалфпаф не был избалован победами, а Седрик, как никто, завоевывал им награды. Однажды и вовсе обыграл Гриффиндор в квиддич.
Убедился в этом на первом же уроке травологии. Эрни МакМиллан и Джастин Финч-Флетчли молчали весь урок, хотя вместе работали у одного подноса – пересаживали прыгучие луковицы. Одна луковица, вырвавшись из рук, больно стукнула Гарри по лицу, и Фалфпафцы ехидно прыснули. Даже профессор Спраут явно его сторонилась, понятное дело – глава Пуффендуя.
С Гарри я так и не помирился. Гермиона в Большом зале садилась между нами и, как могла, поддерживала беседу. С ней мы говорили, но друг на друга старались не смотреть.
Я с неохотой пошел на УЗМС. Опять эти соплохвосты. да когда они уже подохнут.
– Эй, парни, смотрите, кто здесь. Сам чемпион Гриффиндора! – увидев Гарри, обратился Малфой к верным телоґхранителям Крэббу и Гойлу. – Захватили блокноты? Спешите взять автограф! Ему недолго осталось быть среди нас, грешных! На Турнирах выживает – кошмар! – половина участников. Сколько надеешься протянуть, Потґтер? Держу пари, десять минут первого тура – и тебе конец!
Крэбб и Гойл угодливо заржали, а Малфой притих: из задней двери хижины вышел Хагрид, нагруженный шаткой башней из клеток, в каждой – здоровенный соплохвост. Хагрид объяснил, что соплы убивают друг друга из-за избытка подавляемой энергии. И, ко всеобщему ужасу, повелел: чтобы дать ей выход, каждый ученик долґжен надеть на соплохвоста ошейник и совершить с ним длительную прогулку. У задания был только один плюс – Малфой потерял дар речи.
– вести их на прогулку? – Он заглянул в одну из коробок. – Интересно, а на что мы нацепим ошейник? Вокруг жала? На хвостовое сопло или на присоску?
– очень просто, посредине, – показал Хагрид. – Только это... наденьте перчатки из... э-э... драконьей кожи. А ты, Гарри, поди сюда, подсобишь мне управиться вот с этой зверушкой...
На самом же деле он хотел побеседовать с Гарри наедине.
Класс отправился выгуливать «зверушек».
Ученики рассыпались кто куда. Соплохвосты были уже три фута в длину. И силы хоть отбавляй. От мягкотелых, бесцветных пресмыкающихся не осталось и следа. Теперь на них был толстый серый, вроде брони, панцирь. Походили они на помесь гигантского скорпиона и вытянутого краба, но голова и глаза еще толком не обозначились. Этими мощными существами управлять было очень трудно.
То и дело из сопел вырывался огонь, толкая переросшего скорпиона вперед, и сопровождающих волокло по земле метра три. Несчастные пытались подняться на ноги, но это им почти не удавалось.
Предсказания профессора Трелони с каждым днем становились все более зловещими. А на уроке профессора Флитвика мы изучали манящие чары. Гермиона весь урок притягивала к себе все, что было в классе, – губки для доски, луноскопы, корзины для мусора, они летели к ней, как будто она волшебный магнит.
После обеда я спустился в подземеґлье, возле двери лаборатории толпились слизеринцы, у каждого на груди большой значок.
Через некоторе время появился Гарри с Гермионой.
Седрика поддержим – он Настоящий чемпион.
– Нравится, Поттер? – заметив Гарри, воскликнул Малфой. – Но это еще не все! Полюбуйся!
Он нажал на значок, красная надпись исчезла, ее сменила зеленая:
Гарри Поттер, ты смердяк, Задавала и дурак
Слизеринцы загоготали. Все, как один, нажали на значки, и на Гарри отовсюду теперь смотрели блестящие зеленые буквы. Гарри невольно залился краской.
– Очень смешно! – язвительно бросила Гермиона, презрительно глядя на группу слизеринских девчонок во главе с Пэнси Паркинсон, смеявшихся громче всех. – Верх остроумия!
Я стоял у стенки вместе с Дином и Симусом. Конечно, я не смеялся, но и не вступился за Гарри.
– Дать тебе, Грэйнджер? – Малфой протянул Гермионе значок. – Ой, не дотрагивайся до меня. Я только что вымыл руки. Видишь, какие чистые. Не хочу испачкаться о какую-то грязнокровку.
И Гарри не выдержал. Он выхватил из кармана волшебную палочку, и слизеринцы, в испуге отпрянув, бросились наутек.
– Гарри! – предупреждающе крикнула Гермиона.
– Что ж, давай сразимся. – Малфой невозмутимо вынул свою волшебную палочку. – Грюма здесь нет, защитить тебя некому. Начинай, коль такой храбрый.
Долю секунды они смотрели друг другу в глаза и затем одновременно крикнули:
– Фурункулюс!
– Дантисимус!
Из палочек выскочили лучи, на полдороге столкнулись и срикошетили. Луч Гарри угодил в физиономию Гойла, луч Малфоя – в Гермиону. Гойл взвыл и схватился за нос, который покрылся огромными безобразными нарывами. Гермиона прижала ладонь ко рту и залилась слезами.
твою мать! Воители блин.
– Гермиона! Что с тобой? – воскликнул я, бросилґся к ней и отнял ото рта руку.
Зрелище предстало не из приятных. Верхние резцы у Гермионы, которые и без того выдавались, стали вдруг расти с ужасающей быстротой. Секунду-другую она походила на бобра, но зубы все росли, перешагнули губу и уже достигли подбородка. Гермиона в ужасе их ощупала, и из груди у нее вырвался отчаянный вопль.
– Отчего здесь такой шум? – проговорил убийственно вкрадчивый голос.
У дверей лаборатории появился Снейп. Слизеринцы начали наперебой объяснять. Снейп указал длинным желтым пальцем на Малфоя:
– Рассказывай ты, Драко.
– Поттер на меня напал, сэр.
– Мы напали друг на друга одновременно! – возразил Гарри.
– А его луч попал в Гойла. Видите?
Снейп осмотрел Гойла. Лицо у того походило на иллюстрацию из домашнего пособия по ядовитым грибам.
– Ступай в больничное крыло, – распорядился Снейп.
– Смотрите, что Малфой сделал с Гермионой, – воззвал к нему я.
Гермиона пыталась руками прикрыть растущие зубы, но они уже коснулись воротника мантии. Подошедшие слизеринки тыкали в нее пальцем из-за спины Снейпа, кривляясь от едва сдерживаемого смеха.
Снейп холодно взглянул на нее.
– Если и есть какие-то изменения, то весьма незначительные, – заключил он.
Вот ублюдок!
Гермиона громко всхлипнула, повернулась на каблуках и побежала к лестнице, ведущей наверх.
Гарри и я, к счастью, вместе заорали на Снейпа. К счастью, потому что оба их голоса эхом отдавались в гулком каменном коридоре, и учитель точно не слышал, что именно мы обрушили на него. Но общий смысл до него дошел.
– Угомонились? – шелковым голосом молвил Снейп. – А теперь слушайте: минус пятьдесят очков Гриффиндору. Поттер и Уизли останутся после урока, я объявлю, в чем будет состоять наказание. А теперь в класс. Не то будете наказаны на неделю.
Такая несправедливость! Гарри прошел в конец класса и бросил сумку на парту. Меня тоже трясло от гнева. Я сел рядом с Дином и Симусом, а Гарри опять остался один. В другом конце класса Малфой, повернушись спиной к Снейпу нажал на значок и хихикнул. Зеленая вспышка «Поттер смердяк» опять развлекла слизеринцев.
– Займемся противоядиями! – Снейп обвел класс злобно поблескивающими глазками. – Составы у вас готовы? Теперь осторожно заварите их. После чего выберем кого-нибудь и попробуем на нем их действие.
Мечты о расправе над Снейпом прервал стук в дверь.
В класс шмыгнул Колин Криви и, одарив Гарри сияюґщей улыбкой, подошел к Снейпу.
– В чем дело? – сухо спросил декан Слизерина.
– Простите, сэр, но Гарри Поттера вызывают наверх. Снейп, нагнувшись, приблизил к Колину крючковатый нос, и улыбка сползла с восторженного лица малютки.
– Поттеру предстоит еще час работы с зельями. Наверх он поднимется после урока.
Колин покраснел.
– Сэр, сэр, его ждет мистер Бэгмен, – испуганно проговорил он. – Все чемпионы должны идти. Их, помоему, будут фотографировать.
Фотографировать! Ну кто бы сомневался. Как же великий Гарри Поттер обойдеется без фотографии.
– Хорошо, хорошо, – прошипел Снейп. – Оставь, Поттер, здесь сумку. Ты мне еще будешь нужен.
– Пожалуйста, сэр, Гарри надо взять сумку с собой. Все чемпионы там...
– Очень хорошо! – рявкнул Снейп. – Бери свою сумку и вон с моих глаз!
Гарри перекинул сумку через плечо и пошел к двери. Вслед ему на всех столах слизеринцев зажглись зеленые буквы: «Гарри Поттер, ты смердяк».
Урок продолжился.
Я побежал в одиночестве. Гермиона все еще была в больничном крыле. После чего поднялся в нашу башню. о, сова. Впустил её. Достал учебник и лег читать.
В спальню зашел Гарри.
– К тебе сова прилетела, – буркнул я и махнул в сторону кровати Гарри. На подушке его поджидала большая сипуха.
– Спасибо.
– Снейп определил наказание – завтра вечером работать у него в классе. – И, не взглянув на Гарри, вышел из комнаты.
Глава 19
Потрясение от свалившегося как снег на голову участия в Турнире слабело, уступая место страху перед близившейся опасностью. Первый тур надвигался неотвратимо. Может стоит помириться с Гарри? Тот становился бледнее с каждым днем.
Рита Скитер опубликовала в «Пророке» статью о Турнире Трех Волшебников. Но о состязаниях там говорилось мало. Большую ее часть составляло красочное жизнеописание Гарри. Едва ли не половину первой страницы занимала его фотография. Фактически вся статья, продолжавшаяся на второй, шестой и седьмой страницах, посвящена только ему, имена чемпионов Шармбатона и Дурмстранга перевраны, о них сказано несколько слов в самом конце статьи, а имя Седрика вовсе не упоминалось.
Статья появилась десять дней назад. Рита Скитер такого понаписала.
– Моя сила – это дар, унаследованный от родителей, – сообщала статья. – Если бы мама с папой увидели меня сейчас, они бы очень мною гордились. Да, по ночам я все еще плачу, вспоминая о них, и не стыжусь в этом признаться. Я знаю, на Турнире ничего со мной не случится, потому что родители смотрят на меня с небес...
Рита Скитер не только превратила его «м-м» в длинґные, нудные предложения, но еще опросила других хогвартцев, желая узнать их о нем мнение.
–В Хогвартсе Гарри встретил свою любовь. Его близкий друг Колин Криви говорит, что Гарри всюду появляется в обществе Гермионы Грэйнджер, сногсшибательной красавицы-маглы, которая, как и Гарри, одна из самых блестящих студентов школы.
С появлением статьи многие, главным образом слизеринцы, завидев Гарри, цитировали ее, отпуская оскорбительные шутки.
Гермионе тоже доставалось. Но она не отыгрывалась на невинных людях.
– Сногсшибательная красавица! – столкнувшись с Гермионой сразу после статьи Риты, взвизгнула Пэнси Паркинсон. – «Мисс Бурундук»!
– Не обращай, Гарри, внимания, – с достоинством произнесла Гермиона и, гордо подняв голову, будто не слыша, прошла мимо хихикающих девчонок. – Не обращай внимания, и все.
Гермиона очень на нас сердилась. Подходила то к одному, то к другому, стараясь помирить нас.
Виктор Крам тоже проводил за книгами много времеґни. Его-то что сюда гонит? Изучает чего? Или готовится к первому туру? Гермиона часто жаловалась, что Крам поґстоянно торчит в библиотеке. Нет, Крам ей не докучал. Но из-за книжных полок за ним вечно подглядывали хихикающие девчонки, и это мешало сосредоточиться.
Днем я гулял по Хогсмиту в одиночестве. гекрмиона опять была с Гарри, а я подходить мириться первым не хотел. Пошатавшись по деревне я вернулся в замок.
Я переоделся в свою клетчатую пижаму и читал в спальне, когда у слышал чьито голоса в гостиной. Странно, второй голос явно мужской. откуда в гостиной взрослый мужик? пойду проверю.
Гарри вскочил на ноги, загородив камин.
– Ты с кем разговаривал? – спросил я.
– А тебе какое дело? Что ты по ночам бродишь!
– Я просто подумал, где ты... Ну, ладно, пойду спать.
– Ты шпионишь за мной! – крикнул Гарри.
– Прости, пожалуйста. – Мое лицо залилось гневным румянцем. – Как это я не подумал, что тебе сейчас нельзя волноваться! Не буду больше мешать! Готовься к следующему интервью!
Гарри схватил со стола значок, над которым потрудились братья Криви, и запустил им в меня. Значок угодил прямо в лоб и упал на пол.
– Это тебе на память! Надень его во вторник. Глядишь, еще и шрам на лбу появится. Ты ведь о нем мечтаешь!
И Гарри пошел через гостиную к лестнице. Я стоял и молчал в своей нелепой пижаме. Гарри промчался мимо него, бросился в спальне на кровать и долго еще полыхал от злости. И что это было. Он что с Сириусом общался? А другое время и место они не нашли?
Глава 20
Гарри и Гермиона пропадали в библиотеке. потом начали запираться в заброшенном классе. Расспросил Гермиону, оказалось что Гарри тренирует манящие чары. Зачем они ему?
сегодня на прорицаниях Трелони опять завела свою шарманку.
– Смерть, ну и пусть! – не сдержался Гарри. – Только быстрая! Не хочу мучиться.
Я еле сдерживал смех. Впервые за последнее время я посмотрел прямо в глаза Гарри, но тот был так зол, что не глянул в ответ.
Время как с ума сошло, мчалось семимильными шаґгами. Только что сидел на первом уроке – истории магии, а уже обед... Профессор МакГонагалл быстрым шагом подошла к Гарри. Все, кто был в Большом зале, смотрели на них.
– Поттер, чемпионы уже ушли. Пора готовиться к первому туру.
– Иду. – Гарри поднялся – вилка со звоном упала на тарелку.
– Удачи тебе, Гарри! – шепнула Гермиона.
– Угу, – буркнул он, не узнав собственный голос. Вместе с профессором МакГонагалл покинули зал.
Мы всей школой пошли на арену собранную незадолко до первого тура. Драконы, да они рехнулись! Представил Гарри на против дракона и мне тут же поплохело. Только бы он выжил.
Первым из палатки чемпионов вышел Седрик. Он создал собаку и попытался отвлеч дракона.
– Ну! Еще чуть-чуть... мимо!!! Он идет на риск! Давай же!!! Эх! Умный ход – жаль, не сработал!
Спустя пятнадцать минут Седрик перехитрил дракона и схватил золотое яйцо. Раздался оглушительный рев болельщиков.
– Превосходно! – кричал Бэгмен. – Молодец! А сейґчас оценки судей!
Судьи показали оценки только трибунам. Вновь раздался свисток.
– Осталось трое! – провозгласил Бэгмен. – Мисс Делакур, прошу!
Флер дрожала с головы до ног. Она покинула палатку с высоко поднятой головой, сжимая в руке палочку.
Что она делает? Мне кажется или дракон засыпает?
– Не уверен, что это мудрая тактика! – доносился веселый комментарий Бэгмена. – Близко!!! Совсем близґко!!! Ну, как так можно?! Внимательней надо! Блин!!! Думал, сейчас схватит!
Дракон всхрапнул и искры подожгли подол Флер. Она погасила их и схватила яйцо.
Опять взрыв аплодисментов. Показывают оценки, очередная овация... и третий свисток.
– Мистер Крам, ваш выход! – объявил Бэгмен.
Крам, ссутулясь, вышел.
– Коньюктивитус!
Крам попалд заклинанием дракону прямо в глаз.
– Вот это дерзость!!! Здорово!!! – кричал Бэгмен. Крики его заглушил жуткий рык китайского огненного шара, трибуны стихли. – Ну и нервы! Не человек, а машина! Да!!! Он схватил яйцо!!!
Аплодисменты сотрясли морозный воздух, как будто разбилось огромное зеркало. Крам завершил раунд, наґстала очередь Гарри.
Вот и свисток. Гарри вышел из палатки. В другом конце загона, как огромная курица на яйцах, восседала хвосторога. Крылья полураскрыты, свирепые желтые глазки уставились на злоумышленника. Громадный чешуйчатый хвост, как у ящера, и весь в пиках, бьет по промерзлой земле, оставляя глубокие, метровой длины следы. Зрители шумят невообразимо.
Он поднял палочку и крикнул:
– Акцио «Молния»!
И стал ждать.
Сработало! Он призвал Молнию! Зрители зашумели сильней...
Он что решил посоревноваться с драконом, кто лучше летает? Да он псих.
Перекинул ногу через метлу и взлетел. Гарри взмыл высоко вверх. Волосы развевались на ветру.
Спикировал. Голова хвосторога за ним. Гарри это предвидел и вовремя вышел из пике – там, где он был секунду назад, хлестнула огненная струя.
Зрители взревели.
– Вот это да!!! Ну и полет!!! – комментировал Бэгмен, но Гарри его не слышал. – Видели, мистер Крам?!
Гарри взлетел выше, описал круг; хвосторога следила за ним, вращая головой на длинной шее. Сейчас довертишься, голова закружится... Хвосторога разинула пасть, а Гарри нырнул вниз. На сей раз повезло меньше. Избежал пламени, но дракониха махнула хвостом, Гарри ушел влево, длинный шип задел плечо и порвал мантию. Плечо как ужалили. Трибуны зашлись в крике. Гарри развернулся, подлетел к хвостороге и стал кружить у нее над спиной.
Хвосторога не взлетает, стережет яйца. Извивается, расправляет, сжимает крылья, держит Гарри под прицелом желтых, устрашающих глаз. Но отойти от яиц боится. А Гарри именно это нужно, иначе про яйцо можно забыть...
Он летал то в одну сторону, то в другую, соблюдая расстояние. Голова драконихи крутилась за ним, вертикальные зрачки наблюдали, клыки скалились.
Он взмыл выше. Шея у хвосторога удлинилась, голова поднялась, как у змеи по велению заклинателя.
Гарри взлетел еще метра на два, дракониха издала вопль отчания. Он муха, которую она жаждет прихлопнуть. Хвост ударил еще раз, но Гарри вне досягаемости. Стрельнула огнем, он увернулся... дракониха широко раскрыла пасть.
– Давай, давай, – дразнил Гарри, то приближаясь, то отлетая. – Я здесь. Схвати меня. Лови! Вот так...
И дракониха не выдержала, расправила черные крылья размером с небольшой самолет. Гарри среагировал мгновенно. Не успела дракониха понять, в чем дело, куда делся враг, а он уж стремглав мчался вниз к гнезду яиц, незащищенному когтистыми лапами. Оторвав руку от «Молнии», схватил золотое яйцо и на огромной скорости взмыл вверх.
Он пролетал над трибунами, держа в здоровой руке тяжелое яйцо.
– Нет, вы только посмотрите! – кричал Бэгмен. – Самый юный чемпион быстрее всех завладел яйцом! У него есть все шансы на победу!
Стражи драконов кинулись укрощать хвосторогу.
Гарри соскочил с «Молнии». я и Гермиона бросились к палатке. Похоже мадам Помфри уже обработала его плечо.
Мы ввалились в палатку.
– Гарри, ты был великолепен! – зазвенел голос Гермионы. Видно, она очень нервничала, на щеках – следы от ногтей. – Потрясающе, Гарри! Честное слово!
Но Гарри смотрел на меня. Я был очень бледен и таращился на Гарри, как на призрака.
– Гарри, – на редкость серьезно сказал я, – кто бы ни положил твое имя в Кубок, я понял: он хочет тебя убить!
– Додумался? – холодно ответил он. – Долго же до тебя доходило.
Гермиона нервно переминалась, поглядывая то на одного, то на другого. Я открыл рот, подыскивая слова.
– Все в порядке, Рон, – опередил он меня. – Забудем, и все.
– Нет, как я мог...
– Забудем! – повторил Гарри.
Я нервно улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ.
Гермиона расплакалась.
– Чего ты плачешь? – удивился Гарри.
– Какие же вы идиоты! – топнула она ногой, и слезы хлынули у нее из глаз. Обняла нас, оттолкнула и убежала, давясь рыданиями.
– Во дает... – покачал головой Рон. – Пошли, Гарри. Сейчас результат объявят.
Взяв золотое яйцо и «Молнию», он вышел из палатки. Рядом шагал я и быстро говорил:
– Ты был самый лучший! Седрик применил заклятие трансфигурации и превратил камень в собаку. Хотел отвлечь на нее внимание дракона. Хорошая идея и почти сработала: яйцо-то он схватил, но дракон в последний момент предпочел собаке человека и обжег его. К счастью, Диггори успел увернуться. Эта Флер применила какие-то чары, сумела погрузить дракона в транс. Он оцепенел, но вдруг всхрапнул, и из пасти вырвалось пламя. Юбка Флер вспыхнула, но она залила огонь водой из волшебной палочки. Крам, не поверишь, ему даже в голову не пришло взлететь! Но, наверное, он второе место займет. Он каким-то заклятием засветил дракону прямо в глаз. Все было хорошо, только чудище заметалось от боли и передавило половину настоящих яиц. Краму из-за этого и снизили баллы.
Мы подошли к краю загона, и я перевел дыхание. Хвосторогу увели, и отсюда было видно пятерых судей. Они восседали в дальнем конце, на вышке, задрапированной золотой тканью.
– Судьи оценивают чемпионов по десятибалльной шкале, – пояснил я.
Первая судья – мадам Максим – подняла в воздух палочку. Из нее выскочила длинная серебристая лента и нарисовала большую цифру восемь. Зрители зааплодировали.
– Неплохо! – сказал я. – Думаю, она сняла два очка из-за царапины.
Следующим был мистер Крауч. Он дал Гарри девять баллов.
– Здорово! – воскликнул я, похлопав Гарри по спине.
Дамблдор тоже очертил в воздухе девятку. Зрители ликовали еще пуще.
Людо Бэгмен поставил все десять.
– Десять? – не поверил Гарри. – Я же получил травґму.. К чему это он?
– Не жалуйся, Гарри, – восторженно крикнул я.
Каркаров был последним. Помедлив, он взмахнул палочкой, и серебристая лента приняла очертания цифры четыре.
– Четверка?! – заорал я. – Гнусный судьишка! Краму все десять выставил!
Но Гарри только махнул рукой. Все гриффиндорцы приветствовали его. Да что говорить! Почти вся школа рукоплескала Гарри не меньше, чем Седрику.
По дороге в школу нас догнал Чарли Уизли.
– Вы с Крамом заняли первое место, Гарри! – сказал он. – Я побежал, надо послать маме сову. Я поклялся ей подробно все описать – это было что-то невероятное! Да, меня просили тебе передать, чтобы ты вернулся на несколько минут. Бэгмен хочет поговорить с чемпионами.
Я обещал подождать, и Гарри вернулся в палатку.
Гарри недолго пробыл в палатке и выскочил из неё отбиваясь от скитер. после чего мы зашагали в замок.
Глава 21
Вечером мы отправились в совятник за Сычиком. Надо сообщить Сириусу, что Гарри справился с драконом. По пути он поведал мне рассказ крестного о Каркарове. Я был потрясен: директор Дурмстранга в прошлом Пожиратель смерти! Впрочем, этого стоило ожидать.
– Как это мы сразу не заподозрили? – заговорил я, раскинув умом. – Все сходится! Помнишь, Малфой в поезде говорил, что его отец когда-то дружил с Каркаровым? Теперь ясно, где они познакомились. И наверное, это они ходили в масках на Кубке мира... Если это он подбросил твое имя в Кубок, он остался в дураках, верно? План-то его не удался, у тебя всего легкая царапина! Иди сюда, Сычик, я сам все сделаю.
Сычик пришел в восторг от предложенной ему чести. С радостным уханьем он кружил вокруг Гарри. Я его поймал, и Гарри привязал письмо к лапке.
– Самое трудное позади, на других турах уж точно будет полегче, – говорил я, неся к окну Сычика. – Знаешь что? Думаю, тебе по силам выиграть Турнир. Серьезно, Гарри.
Гермиона прислонилась к стене и, сложив руки, хмуро посмотрела на меня.
– Впереди два тура. Если в первом были драконы, представляете, что будет дальше?
– По-твоему, никаких надежд? – возмутился я. – Ты иногда ничем не отличаешься от профессора Трелони. Пророчишь одни беды.
Я выпустил Сычика в окно. Тот пикировал метра четыре, но справился и полетел. Ноша была нелегкая, столь длинных писем Гарри еще не писал. Он во всех подробностях рассказал про сражение с драконом, как вызвал метлу, увернулся от пламени, раздразнил хвосторогу и как завладел яйцом.
Когда Сычика поглотила тьма, я сказал:
– Ладно, потопали вниз. В твою честь, Гарри, устрой ли вечеринку. Фред с Джорджем натаскали из кухни уйму еды.
Наше появление гостиная встретила единодушным воплем приветствия. Столы, каминная полка, все, что можно, заставлено кувшинами с тыквенным соком, сливочным пивом, горами пирожных и другими лакомствами. Ли Джордан пускал влажные чудо-хлопушки доктора Фейерверкуса, и воздух заполнили разноцветные искры и звезды. Дин Томас, признанный художник, нарисовал несколько плакатов – Гарри на «Молнии» кружится над хвосторогой. Еще на двух – Седрик, с головой, объятой пламенем. Как раньше, сели все вместе.
– Блин, тяжелое! – Ли Джордан взвесил на ладони золотое яйцо, оставленное Гарри на одном из столов. – Открой его, Гарри! Посмотрим-ка, что там внутри!
– Гарри должен сам отгадать загадку золотого яйца, – тут же вмешалась Гермиона. – Согласно правилам Турнира...
– Открой, Гарри! – несколько человек поддержало Ли.
Джордан протянул Гарри яйцо, опоясанное тоненьким желобком, Гарри открыл ногтями: яйцо было полое и совершенно пустое. Комнату тут же прорезал жуткий, пронзительный вой. Так играл на пиле оркестр привидений на юбилее Почти Безголового Ника.
– Закрой! – зажал уши Фред. Гарри захлопнул.
– Что это такое? – посмотрел на яйцо Симус Финниган. – Похоже на ведьму-банши. Может, тебе с одной из них предстоит сразиться?
– Словно кого-то пытают! – пролепетал побледневший Невилл, опрокинув на пол сосиски. – Наверное, к тебе применят заклятие Круциатус!
– Глупости, Невилл. Это противозаконно, – заявил Джордж – Они не посмеют использовать Круциатус на чемпионах. Этот звук, клянусь, точь-в-точь пение Перси! Гарри, не с ним ли тебе предстоит сразиться? Представляю, та еще сценка! Перси поет в душе, а Гарри терпит его рулады!
– Гермиона, не изволишь взять тартинку с джемом? – предложил Фред, протягивая тарелку.
Гермиона поглядела на Фреда подозрительно.
– Не бойся, – улыбнулся Фред. – Не колдовал я над ним. Вот сливочных помадок лучше остерегаться.
А Невилл как раз отправил в рот помадку. Услышав слова Фреда, он поперхнулся и выплюнул нежное сладкое кушанье.
– Шутка, не переживай, Невилл! – рассмеялся Фред.
Гермиона взяла тартинку и спросила:
– Фред, ты все это принес с кухни?
– А то, – просиял Фред и тоненько пропищал, изображая домашнего эльфа. – «Сэр! У нас есть для вас все! Все, все, все!» Очень услужливы. Скажи я, что у меня живот от голода подвело, жареного бы гуся точно отвалили!
– А как ты туда проник? – невинным голосом поинтересовалась Гермиона.
– Проще простого. Там есть картина, корзинка с фруктами, за ней потайная дверь. Пощекочи грушу, та хихикнет, и... – Фред остановился и вопросительно посмотрел на Гермиону. – А чего это тебя так интересует?
– Ничего, – быстро сказала Гермиона.
– Собираешься вывести их через эту дверь? Организовать забастовку? – хмыкнул Джордж. – Надоело возиться с дурацкими листовками и хочешь теперь подстрекать их к восстанию?
Кое-кто хихикнул, Гермиона промолчала.
– Пожалуйста, не читай домовикам лекции о пользе одежды и зарплаты! Не расстраивай их! – воззвал к ней Фред. – Собьешь с толку бедняг, и они перестанут готовить!
Обстановку разрядил Невилл – превратился в здоровенного кенаря.
– Прости меня, Невилл! – перекрывая всеобщий хохот, крикнул Фред. – Мы именно помадки заколдовали!
Чары оказались мимолетные. Невилл недолго красовался в золотом оперении. Минута-другая, и он уже смеется вместе с другими.
– Канареечные помадки! – торжественно объявил Фред. – Наше с Джорджем изобретение! Семь сиклей порция – налетай!
Только в час ночи Гарри, Рон, Невилл, Симус и Дин отправились в спальню. Гарри поставил крошечную фигурку венгерской хвостороги на свою тумбочку. Дракончик зевнул, свернулся калачиком и закрыл глазки.
Начало декабря принесло в Хогвартс ветер с мокрым снегом. Зимой по замку гуляют сквозняки, но в школе есть камины, толстые стены защищают от холода. А каково гостям из Дурмстранга? Их корабль качается на волнах, черные паруса рвутся в суровое небо, да и в карете Шармбатона, наверное, не слишком жарко. Хагрид не оставляет коней мадам Максим без ячменного виски – конюшня постоянно источала винные пары. На уроке ухода за волшебными животными весь класс был слегка навеселе. Это мешало. Мы все еще работали с соплохвостами, и ясная голова была нам очень нужна.
