Текст книги "Бумеранг для Снежной Королевы (СИ)"
Автор книги: Галина 55
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Елена Александровна умудрилась каким-то непостижимым образом и меня, и Кристину, и Маргариту Рудольфовну, и Настю, и даже Даника увлечь подготовкой праздничного стола. У нас, конечно была еда с собой, но тетушка заявила, что праздник без пирогов – время на ветер. Что в доме всегда должно пахнуть свежей выпечкой, тогда и мужчин домой тянуть будет, и женщины могут считать себя королевами.
Тетя Лена вообще удивительный человек, прямо как бабушка, рядом с которой всегда было тепло и уютно, хоть я и не очень ее помню. И Крис сказала, что тетушка напоминает ей бабулю, значит мои ощущения верны.
В двенадцать мы все выпили за Новый Год, и за то, чтобы все страшное осталось в прошлом году, и за то, чтобы Андрей выздоровел и вернулся к нам, и за Катю, которой сейчас с нами не было. И было тепло, как в настоящем доме, и было хорошо, как в настоящей семье, и было безопасно, потому что каждый чувствовал поддержку другого. И еще был Ромка, но о нем я сейчас не буду, я буду совсем о другом.
Мне вспомнилось, как я праздновала прошлый Новый год в Дворянском Собрании… И раненные глаза Андрея… И мой выпендреж, и мое желание повелевать миром, и мое фиаско, и мое… Господи, как же стыдно. Господи, как же больно. Сейчас рядом со мной люди, на которых я еще год назад, да что там год – месяц назад смотрела свысока и которым не желала ничего хорошего.
Дядю Пашу с Марго я просто готова была разорвать за то, что приняли выбор Андрея, благословили его на брак с Катей, саму Катю, вместе с ее родителями, я презирала и ненавидела, считая, что она отняла у меня то, что принадлежало мне по праву. Господи, по какому праву? Разве Катюшин ум принадлежал мне? Или может быть мне принадлежала ее доброта и ее работоспособность? Ей так сейчас трудно, так больно, а она поддерживает и меня, и сестру. Стыдно-то как, Господи! А Сашка с Настей? Ведь любят друг друга, по-настоящему любят, а сколько им пришлось препятствий пройти из-за нас с Кристей, сколько натерпеться, как будто им своих бед мало было.
Господи, как же стыдно. Все, просто все вокруг относятся и ко мне, и к Кристине по-доброму, даже не просто по-доброму, а так, как будто бы ничего и не было. Как будто бы я не пыталась унизить и оскорбить Катю, да еще и высмеять ее вместе с Викой, как будто бы я и за глаза и в лицо не обзывала Настю сучкой, а Даника выродком, как будто бы Крис не ставила папе условий, что если он продолжит опекать приблуду, то лишится дочерей.
Я считала друзьями тех, кто ими не были никогда. Например, Виктория… Вот сейчас, когда мне плохо, где она? Она предпочла встретить праздник в более веселой компании. Зачем ей плачущая подруга? Зато те, кого я обижала оказались настоящими.
А мама? Бедная моя мамочка, как она разрывалась между нами, между дочерьми и отцом. Она, ради папы, и Катю признала бы, а ради Сашки, и с Настей нашла бы общий язык, но мы с Кристинкой зудели и зудели ей в уши всякие гадости. И как теперь? Нет больше мамы, она никогда не сможет извиниться ни перед Катей, ни перед Настей, ни перед Сашкой. И что, теперь навсегда, навечно они будут думать, что мама была жадной, недалекой и злой? Так не должно быть. Нужно будет поговорить с сестрой, может нам извиниться перед всеми, кто на маму обижен, от ее имени? И рассказать правду, что львиная доля вины на нас с Кристи. Может быть…
***
POV Роман Малиновский.
Она когда-нибудь спит, эта малявка? Катя Пушкарева – так можно было бы назвать любой, даже самый разрушительный ураган в мире. Самая мелкая, самая юная из всей молодежной бригады «Зималлетто», подняла командой «в ружье» меня, Сашку, Настю, Киру и Кристину первого января в девять тридцать утра. Просто позвонила Сашке и не сбрасывала звонок, пока он ей не ответил, а затем велела ему разбудить остальных и перезвонить ей. И никакие Сашкины мольбы о том, что праздник, о том, что мы только недавно легли и так далее, не нашли никакого сочувствия в душе нашей маленькой Маргарет Тетчер, она была непреклонна, твердила без перерыва: «Мы должны спасти компанию, мне дядя Юра поручил. Мы обязаны». А сама вообще-то в «Зималетто» еще и не работала, была студенткой. Подумаешь, акционер. Задавака она, вот кто.
Хотя нет. Катя, конечно же, не задавака, это только от недосыпа так показаться может, а когда едешь в машине вдвоем с Кирой в направлении Катиного дома, и можно поговорить, или помолчать, но все равно будет хорошо, то невеста Андрея начинает казаться никакой не выскочкой, а просто человеком, которому дали поручение и он выполняет порученное, добросовестно и с душой выполняет.
Кира… Кирочка… Кирюша… Между нами что-то происходит. Только я пока не могу определить, что именно. И вообще понять не могу, а происходит ли что-нибудь. Может мне это только почудилось? Может я жалость да благодарность за жалость принимаю за что-то иное? Кира – это же Кира! Хищница, тусовщица и мещанка с претензией на аристократичность. Так было всегда… Почему же так щемяще больно, когда я вижу ее несмелую, робкую улыбку, не тот голливудский оскал, который она всегда демонстрировала, а чуть застенчивую, одними уголками губ, улыбку, словно неловко ей в нашем присутствии такое себе позволять.
– Пойдем? – я заглушил мотор у Катиного подъезда.
– Пойдем.
– Кира!
– Да!
– Нет, ничего, пойдем. – Хотя… постой. Кира, ты Андрея на самом деле любишь?
– Нет.
– А у тебя есть кто-нибудь?
– Нет.
– Это хорошо. А у меня тоже никого. Но я бабник. Об этом все знают. Ты знаешь? – я нес какую-то чушь, но почему-то не мог остановиться. Я даже не понимал, что я говорю и что она мне отвечает, видел только в профиль красивый, четкий абрис ее шевелящихся губ и мне безумно хотелось их поцеловать.
– Да, знаю. А мне зачем ты это говоришь?
– Не знаю.
– Ты испугался?
– Не тебя, чего-то внутри себя.
– Мне тоже все кажется нереальным, и словно бы не со мной.
– Уже пять дней и две ночи. Ночь после похорон и сегодня, – если бы кто-то услышал наш разговор, он подумал бы, что двое только что сбежали из психушки и теперь несут какой-то бред, но это не так, мы прекрасно друг друга понимали.
– И я две ночи и пять дней. Как только ты поцеловал мне ладошки. И не понимаю ничего. Совсем ничего. Ты же бабник.
– Бабник.
– Я дура?
– Нет. Но мне не по себе. Я не хочу, чтобы тебе было больно.
– Я тоже, но…
– Вы поднимаетесь? Чего застыли? – Сашка постучал в боковое окно. Мы вздрогнули, сразу оба, как будто мы занимались чем-то неприличным для посторонних глаз, хотя мы всего лишь сидели и разговаривали, и даже почти не смотрели друг на друга. А может так оно и было? Может мы уже перешли границу приличия? Не знаю, знаю только, что с этой минуты начал чувствовать Киру, как что-то свое, родное.
***
POV Катя Пушкарева.
Передо мной лежал антикризисный план, тот самый, который я, как проверку моих знаний делала для дяди Юры. Я получила его вчера по почте, перед тем, как идти в больницу к Андрюше, но вскрыла только сегодня, вернувшись. И сразу протрубила общий сбор. Дело было безотлагательным. К первой странице степлером была подколота сопроводительная записка, написанная рукой дядюшки:
…Катюша, если ты сейчас читаешь эту записку, значит именно ты и должна сколотить команду и начать выводить «Зималетто» из кризиса. Не смей бросать учебу, девочка, что бы ни случилось. Я уверен, у тебя хватит сил, работоспособности, умения, характера и мозгов, и на то, чтобы учиться, и на то, чтобы работать…
Милый мой, родной мой дядюшка, если бы он только знал, что он делает. Я понимаю, что когда дядя Юра писал это письмо, он понятия не имел, что Андрей будет в коме, а я буду беременна. Что я никак не смогу и учиться и работать, и просиживать ночи в больнице, и мучиться от токсикоза, и все это одновременно. Поэтому я решила сдать экзамены за второе полугодие четвертого курса экстерном, не посещая Университета, летом, вместе со всеми однокурсниками. А сейчас, на пять месяцев, вообще забыть про учебу, иначе я не выношу маленького.
…Катя, третий, пятый, шестой и восьмой пункты выполнить необходимо. Все остальное, это на ваше усмотрение, проголосуйте. Но эти четыре пункта могут спасти компанию. И еще. Помнишь, мы говорили, что было бы прекрасно, если бы вы работали все вместе. Увы, мои дети совершенно плюнули на дело моей жизни. И все же, поговори с Сашкой. Успеет он еще в политику наиграться, пусть бы пока помог вам с Андреем и Ромкой. Поговори, девочка, вдруг, да уговоришь…
Я обязательно поговорю с Сашкой. Но и с Кирой, и с Крис я тоже поговорю. Ни за что не скажу им, что дядя Юра даже не упомянул о них, настолько не верил в то, что они повзрослеют. Наоборот, скажу, что он их всех просил о помощи «Зималетто». Не знаю, как Кристина, а Кира, мне кажется, изменилась. Горе изменило ее.
… Катя, я должен тебе рассказать и о том, что скрывает Пашка Жданов. Это очень важно, дорогая моя, любимая моя девочка. У Павла стенокардия, прогрессирующая стенокардия. Ему, если по-хорошему, на пенсию нужно, иначе кранты, а он не может бросить компанию. Маргарита не знает, и Андрей не знает о болезни отца. Так вот, моя дорогая, ты расскажи Андрею все. Пусть принимает компанию на себя. Пашка с удовольствием отдаст бразды правления, но (!) только после того, как вы ему докажете, что можете руководить. Вытаскивайте «Зималетто», предъявляйте результат Павлу и с Богом, вперед. Да, Ветрова нужно убирать. Его место занимай ты, Катенька.
Прощай. Вечно любящий тебя, дядя Юра.
P. S. Я сверху буду помогать…
Я еще успела немного поплакать, и раздался звонок в двери.
– Катюха, скажи мне, пожалуйста какого черта ты не даешь хорошим людям поспать? – начал балагурить Роман, но я его быстро осадила.
– Ребята, проходите на кухню, есть очень непростой разговор.
– Что-то с Андреем?
– Андрей?
– Что с Андрюшей? – заговорили все разом.
– Андрей без изменений и говорить мы сейчас будем не об Андрее, хотя и о нем, конечно, тоже. Чай, кофе?
– Потанцуем? – это, естественно, снова Малина.
– Потанцуем, Ромочка, обязательно потанцуем. Помнишь, как вы с Андрюшей и Юлианой год назад в это же время танцевали в «Зималетто»?
– Ну помню, конечно.
– На сей раз мы будем танцевать все вместе, и очень быстрый танец, и тайный танец, и закончить мы его должны будем быстро и победно.
– Катька, я все понял! Лукашин каждый год тридцать первого декабря ходил в баню.* Это была традиция. А «Зималетто» каждый год первого января будет начинать с авралов. Это будет нашей традицией.
– Ну, если хочешь, ты прав. У нас намечается аврал. Кира, ты не могла бы проследить, чтобы Ромка заткнулся.
– Катя, может я лучше сдвину гору, это будет проще.
Я подождала пока все не только расселись, но и налили себе кто чай, кто кофе и начала долгий и тяжелый разговор.
– Ребята, мы все здесь одна семья…
– А я? – встрял Ромка.
– А ты женишься на мне и тоже станешь нашей семьей! И заткнись, пожалуйста, не заставляй меня двигать горы.
– Ром, не нужно меня перебивать, прошу тебя. Умоляю.
– Прости, – видно что-то было с моем голосе такое, что Роман и правда заткнулся.
– Смерть дяди Юры, ранение и кома Андрея, увольнение финдиректора, скандал с Худоновским, обвалили компанию. Ребята, наши акции сегодня не стоят практически ничего. Я не паникую и не утрирую. У нас с вами есть максимум пятнадцать дней, чтобы запустить новую стратегию компании, выпустить коллекцию и провести невиданную по размаху ее презентацию, причем почти не выкладываясь самим в рекламу. Коллекцию, концептуально отличающуюся от предыдущих.
– Катя, это нереально, – на сей раз Ромка был серьезен.
– Ты даже не представляешь, насколько нереально. Павел Олегович нам не помощник – это раз.
– Что? Почему?
– Он болен, сердце. Такие нагрузки ему не под силу. Маргарита об этом не знает и не должна узнать.
– Хреново, Катя.
– Это еще не все. Я беременна, у меня взбрык гормонов, токсикоз, настроение меняется каждые две минуты и я очень быстро устаю. Вот теперь все!
– Катюха, – Настя бросилась ко мне, обняла и шепнула на ухо, – у меня девочка, а у тебя?
Все стояли и смотрели на нас и не могли понять отчего мы с ней воем в две глотки и обнимаемся и гладим друг друга по спине.
– Катька, Катенька! Сестричка, – подлетел Сашка, обнял меня, – поздравляю!
– И я тебя, – шепнула я ему едва слышно.
Потом меня поздравили и Ромка, и Кира, и даже Кристина. Все были очень взволнованы, не говоря уже обо мне. Пришлось немного подождать, прежде чем стало возможно продолжать совещание.
– Я продолжаю. Естественно, что мы с Ромкой вдвоем не справимся не только с выпуском коллекции, но и вообще ни с чем. Я хотела бы выслушать ваши предложения. Любые, кроме одного – это невозможно. Сразу говорю, Это возможно. Более того, решение проблемы у меня уже есть…
Примечание:
Глава получилась сумбурной и вроде бы ни о чем. Но она очень важная. Правда
Комментарий к Сумбур…
*”Ирония судьбы или с легким паром”
========== Время решений. ==========
POV Катя Пушкарева.
Да, у меня уже был готовый план, одобренный дядей Юрой, но я очень ждала, когда кто-нибудь начнет выдвигать свои предложения, любые, пусть даже глупые и нелепые, главное расшевелить. Было очень важно всех втянуть в план вывода «Зималетто» из кризиса. Если мне удастся сколотить команду, то мы обязательно со всем справимся.
– Нужно подключить Юлиану, – Ромка был прав, но начал почему-то с конца.
– К чему? – спросила я.
– Что к чему?
– К чему подключить Юлиану.
– Ну, к нашей работе, к раскрутке новой коллекции.
– Согласна. Да ведь коллекции-то нет. Ее еще нужно создать.
– Катя, с Милко никакая коллекция не выйдет за пятнадцать дней, – включилась в разговор Кира.
– А если ему нужно будет только набросать эскизы? – умница, Кира, разговор начал переходить в нужную плоскость.
– Только эскизы? – Кира задумалась.
– Да он только на выпендреж всегда берет месяц, – подхватила разговор Кристина.
– Крис, у тебя с ним вроде хорошие отношения, правда? – это уже Сашка втянулся.
– Да, всегда были неплохие.
– И Кирюшу наш Гений тоже обожает, ведь так, Кирочка? – Ромка.
– Вроде бы так.
– Катенька, мне кажется, что мы не с той стороны заходим, – Настя тоже подключилась к обсуждению.
– А с какой стороны мы должны зайти? – спросила я.
– Извини, Катюха, но пока мы не знаем, новую стратегию развития «Зималетто» и концепцию новой коллекции, мы будем, как слепые щенки тыкаться по углам и набивать шишки, теряя время.
– Мы?
– В смысле?
– Ну, ты сказала «мы», значит, на твою помощь можно рассчитывать, так, Настенька?
– А куда я денусь с подводной лодки, пока она не всплывет?
– Ребята, кто еще может сказать «мы»?
– Я, – первой подняла руку Кира.
– И я, – ну, насчет Ромки я и не сомневалась.
– Я тоже готова помочь. Всем, чем смогу, – закивала головой Кристина.
– Катя, я очень не хочу даже приближаться к компании, но… если даже Настюха говорит «мы», то я, конечно же, с вами. Пока не всплывем.
– Сашка, ты нам нужен. Мы не справимся без тебя. А насчет пока… Давай не загадывать, там видно будет, – сказала Кира и почему-то покраснела.
– Ура? – не то спросил, не то сказал Ромка.
– Ура, – прокричали все.
– Я прошу послушать меня еще совсем чуть-чуть, а потом перейдем к конкретике. Вчера я нашла в почтовом ящике свой план вывода компании из кризиса, который делала по заданию дяди Юры почти год назад. К плану было приложено и письмо от него, – я взяла листок и начала выборочно зачитывать, прибавляя отсебятину на ходу: – Катя, третий, пятый, шестой и восьмой пункты выполнить необходимо. Все остальное, это на ваше усмотрение, проголосуйте. Но эти четыре пункта могут спасти компанию. И еще. Помнишь, мы говорили, что было бы прекрасно, если бы вы работали все вместе. Увы, мои дети совершенно плюнули на дело моей жизни. И все же, поговори с Сашей, Кирой и Кристиной. Поговори, девочка, вдруг, да уговоришь. Я очень хочу, чтобы дело всей моей жизни, после моей смерти, подхватили мои дети. Мне это очень важно… Пост скриптум: Я сверху буду вам всем помогать…
Как я и предполагала, Кристина с Кирой заплакали, а Сашка начал кусать губы, сдерживая слезы. Может это и было жестоко с моей стороны, давить на самое больное, но дядя, я думаю, на меня за это не будет в обиде.
– Я очень рада, что вы все решили принять участие в спасении «Зималетто» еще до того, как я прочла вам письмо дяди Юры. Это говорит о том, что вы сознательно сделали выбор. И что мы команда.
– Команда, – эхом повторила Кира и улыбнулась.
– Кать, а что это за пункты такие – третий, пятый, шестой и восьмой? – спросил Роман.
– А это и есть новая стратегия нашей компании. Готовы послушать? – все закивали головами. – Кто-нибудь знает, сколько в мире компаний, выпускающих модную одежду?
– Много. Очень много, – уверенно сказал Сашка.
– А чем они отличаются друг от друга?
– Ну, ты спросила, – Кристина вскочила со стула и заходила по комнате. – Даже не знаю, что тебе и ответить.
– Крис, скажи, ты согласна с моим утверждением, что все компании разрабатывают свои модели на девушек девяносто-шестьдесят-девяносто и ростом от метра семидесяти пяти?
– Естественно.
– А это естественно?
– Что?
– Сколько таких наберется на планете Земля?
– Катя, я не поняла. Ты о чем? – Кристина уставилась на меня, как на невиданное ранее чудо.
– А я, кажется, поняла, – довольно робко сказала Настя.
– И я, кажется, поняла, – подхватила Кира.
– Бля… Это трындец! Катька, ты гений! – радостно закричал Роман, но тут же сник. – Милко никогда на это не пойдет.
– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит. Чувствую себя, как дебил в классе для одаренных детей, – фыркнула Крис.
– Сестренка, не переживай, нас с тобой тут двое дебилов, – усмехнулся Сашка.
– Короче, иду по пунктам. Пункт третий – «Зималетто» выпускает вторую, параллельную линию, приспосабливая модели высокой моды под любой размер, рост и возраст.
– Что? Ты хочешь сказать, что Танечка Пончева сможет купить точно такое же платье, как я?
– Да! И сидеть оно на ней будет так же хорошо, как на тебе, потому что это будет не просто «укоротил и расставил», это изначально будет разработка для ее параметров. Понятно? Или надо объяснить?
– Объясни, – попросил Сашка.
– Ну, вот я придумала платье для модели, но я хочу чтобы и на Тане оно сидело красиво. Я сразу шью это платье не из ткани в клетку, а из ткани в горошек, и сразу убираю огромный декоративный цветок с талии, заменив его маленьким на груди. Теперь понятно?
– Понятно.
– Этот пункт принимаем?
– Да! – грохнули все сразу.
– Поехали дальше. Пункт номер пять. Я покупатель, мне нравится платье, сидит великолепно, но я его не куплю.
– Почему? – спросили все в один голос.
– Не понятно? А у меня нет денег купить это платье! Я с удовольствием купила бы его, но на треть цены. И что мне в этом случае может предложить «Зималетто»?
– Сезонные скидки, распродажи, – весьма активно включился Ромка.
– И это тоже. Но я уже сегодня хочу это платье! Как тогда.
– Тогда возьми и пошей его сама из более дешевой ткани! – сказала Кира.
– Пошью! А «Зималетто» лишится клиентки.
– Ты хочешь сказать, что мы должны приспособить компанию не только под размер, рост и возраст клиента, но и под его кошелек? – как-то очень недоверчиво спросила Настя.
– Умница, Настенька! Умница! Это именно то, что я хотела сказать. Мы не уроним планку, все и дальше будет шиться из натуральных тканей, только натуральная шерсть – это и кашемир камвольный, самая дорогая ткань, и восстановленная за счет расщепления шерстяных лоскутов и обрывков пряжи, тонкосуконная ткань, она самая дешевая и стоит примерно десять процентов от кашемировой.
– Катя, а откуда ты это все знаешь?
– Когда план готовила изучала материал. Как вы относитесь к пункту номер пять?
– Более, чем положительно. То есть мы запускаем не очень большую партию дорогих платьев и большую таких же, но дешевых. Я правильно понимаю? – спросил Сашка.
– Абсолютно верно.
– Кать, а зачем я буду покупать дорого, если рядом со мной будет дама точно в таком же платье, только в дешевом? – задала умный вопрос Кристина.
– Я могу тебе ответить на твой вопрос. – Кира улыбнулась. – Вы никогда не встретитесь. Негде вам встречаться. Она в метро – ты в машине. Она на работе – ты на презентации. Согласна?
– Ну, может быть…
– Принято?
– Принято!
Так мы прошлись и по всем остальным пунктам, практически единогласно проголосовав «за». И тут меня удивила, нет, что я такое говорю, не удивила – поразила Кира.
– Катя, помнишь, как мы с тобой познакомились? Помнишь, что произошло с тобой, помнишь, как уродливо тебя тогда одели?
– Да уж, такое забыть нелегко. К чему ты это?
– Во-первых, я хочу извиниться. Прости ты меня, Бога ради, ну, дурой я была. Самовлюбленной идиоткой.
– Да ладно, проехали. Не до обид сейчас, – сказала я вполне искренне.
– Нет, Кать, мне это необходимо. Прости. За все прости! Я рада, что ты нашлась. Честно.
– Кирюшка, не реви, пожалуйста. Не ты одна виновата перед Катей, я тоже не подарок, – и у Кристины задрожали губы.
А еще через минуту наши мальчики в растерянности бегали вокруг четырех рыдающих баб, две из которых были беременны, не зная, как остановить бурный поток слез и извинений.
– Катя, мне кажется, что в наших фирменных магазинах должны появиться стилисты, помогающие подобрать покупательницам одежду. – сказала Кира, когда мы все успокоились и смогли продолжать. – Чтобы никого уже никто не смог изуродовать.
– Кирюша, ты это сама придумала? – спросил Ромка.
– Ну, да.
– Знаешь, что меня порадовало больше всего? Что ты сказала «наших магазинах». В наших! А идея мне очень нравится, молодец. Ну что принимаем? – спросила я.
– Да! – раздался дружный хор голосов.
– Остались самые сложные вопросы. Кто за что отвечает и как нам выполнить все, что наметили?
– Я беру на себя Милко. Я сумею его заставить поработать как следует. Кроме того я могу все время находиться в его мастерской, вдохновляя его и помогая ему. Недаром же я училась в детстве шить, помнишь, Кирюша? Оленьку Вячеславовну я тоже беру на себя. Уговорю ее выйти на работу.– Кристина была в ударе. – А еще я готова лично обзвонить швей и уговорить их выйти на работу в выходные. Объясню им, что иначе «Зималетто» закроется и они уйдут на биржу труда.
– Браво, Кристинка, – Ромка тоже завелся, – если ты все это выполнишь, я сниму перед тобой шляпу.
– Выполню. А ты сам-то что можешь?
– Катя, ты сможешь взять на себя общее руководство и разработать финансовую базу проекта?
– А у меня есть выбор?
– Нет.
– Тогда могу.
– Я подключу Юлиану, объезжу все склады тканей и фурнитуры.
– Ромка, оставь мне ткани и фурнитуру, я никуда ездить не буду, обзвоню и запрошу каталоги. Потом выберем и я поеду заключать договора.
– Договорились, бери. Тогда я работаю в сцепке с Юлианой и на производстве.
– Саш, ты тоже подключишься к Ромке, вернее к Юлиане. У нее всегда много идей, будешь бегать по ее поручениям.
– Договорились.
– Настя. У тебя есть какие-то предложения, пожелания?
– Да! Пресса на мне. Это раз. Работницам, ударно работающим, моя последняя книга в подарок – это два. Ну, и девочка на побегушках – это три.
– Заметано.
– А я? Я вам нужна? – нет, я совсем перестала узнавать Кирюшу, так робко она задала вопрос.
– А как же! У тебя с Марго самое ответственное поручение.
– Какое?
– Кирочка, за всю компанию у нас нет не только времени, но и денег. Вы с Марго должны найти компании, готовые вложиться в наш показ.
– Например?
– Косметика, аксессуары, сумки, пояса. Все, что мы сможем прорекламировать на показе. Ищите заинтересованных и будем заключать с ними договора. Сможешь?
– Думаю, да!
– Тогда давайте расходиться. Кто может, уже сегодня начинает выполнять задание. Завтра встречаемся в «Зималетто» в девять утра. Я очень хочу спать, а вечером мне нужно к Андрею.
– Кать, последний вопрос. Как ты думаешь, хоть пару секретарш нужно будет вызвать? – спросил Роман.
– Обязательно. Если сможешь, на завтра пригласи хоть кого-то из них.
– Заметано. Давайте расходиться.
– Сашка, подбросите меня к моим? – спросила я.
– Давай, собирайся…
Лечь спать я смогла только через три часа, после тяжелого разговора с папой. Когда он услышал, что я беременна, я думала, что он или меня прибьет, или сам умрет на месте.
– А если Андрей, не дай Бог…
– Не смей! – закричала я.
– Ты же останешься матерью-одиночкой, а ребенок будет байст…
– Не смей! Папа, еще одно слово и я уйду жить к себе. И никогда тебя к ребенку не подпущу! Я думала, что ты хоть что-то понял, что изменился. А ты, как был неандертальцем, так и остался им. Тебя волнует жизнь Андрея только потому, что ты боишься позора? Так?
– Катенька, иди ложись спать, я тут с папой сама поговорю, – мама решительно отвела меня в мою комнату, поцеловала и уложила в постель…
========== Поцелуй меня бесплатно, пожалуйста… ==========
POV Роман Малиновский.
Кира разбудила меня в половине седьмого. Ну, что за твою мать… Я рад Кирюше, я очень рад, но не половине седьмого утра же. За что она так со мной? Я ныл и скулил пока не услышал:
– Представляешь? Такого еще не было! Никогда не было, я всю ночь просидела в интернете, ничего похожего не нашла. А знаешь, что меня натолкнуло на эту мысль? Помнишь фильм «Высокая мода»? Помнишь финальное шествие беременной актрисы Уте Лемпер? Ну вот. Это очень красиво.
– Кирочка, ты о чем?
– О высокой моде для беременных!
Вот тут я и проснулся. Идея была потрясающая, но я представил лицо Милко, с брезгливостью относящегося к женщинам вообще, а уж к беременным женщинам, так и вовсе, как чему-то отвратительному. Да никогда он не будет даже эскизы высокой моды для беременных делать.
– Кирюша, идея потрясающая. Честно. Только я очень сомневаюсь, что Милко можно будет уговорить. Давай, буди Крис и советуйся с ней.
– Ромка, я знаешь что подумала?
– Ну, откуда мне знать?
– А давай Милко ультиматум поставим. Или он делает то, что нам нужно, или мы берем другого дизайнера на эту коллекцию.
– Кира, а Катя в курсе твоей задумки?
– Ром, я тебе первому позвонила.
– Думаешь, что это правильно? Все же она у нас осуществляет общее руководство.
– Ты что? Ты подумал, что я буду что-то делать за ее спиной? Ромочка, я понимаю, что заслужила недоверие, но ты сейчас неправ. Я не стала звонить Кате потому что она почти всю ночь провела в больнице, а сейчас еще нет и семи. Ладно, я поговорю с ней, а потом уже…
В трубке раздались короткие гудки, и на душе стало гадко. Я ведь именно так и подумал. Подумал, что Кира за Катиной спиной свою игру затевает. А какая это игра, Кирюша всю ночь не спала, работала, искала выход? Блин, не правильно это! Ну, был человек без царя в голове, ну, делал человек всякую херню, не преступления же. Стукнула жизнь человека по голове, он задумался и даже изменился. Так нет, каждый норовит заглянуть в его прошлое, да еще и намекнуть, мол, я помню и не доверяю. А сам что говорил ей на кладбище? Что у нее вся жизнь впереди, что все можно исправить. Исправляет, и что? Во я дурак-то. Не дай Бог, замкнется и уйдет в себя, потом не достучишься.
Я решительно набрал номер Киры, но она не отвечала. Пришлось выпрыгнуть из постели, принять душ, выпить кофе и поехать к ней домой. Но она не отвечала и на звонок в дверь.
– Скажите, пожалуйста, Воропаева из семнадцатой уже ушла, – спросил я у консьержки.
– А Кирочка и не приходила. Как тридцатого ушла, так ни разу и не заходила. Я даже волноваться начала. А потом решила, что может уехала куда-то на праздники. Ей, бедненькой, столько пережить пришлось, пусть хоть немного развеется.
– Спасибо большое, – я выскочил на улицу, набрал номер Кристины.
Крис не отвечала довольно долго, наконец в трубке раздался ее сонный голос:
– Алло!
– Кристина, привет, это Роман Малиновский. Кира у тебя?
– У меня.
– Позови ее, пожалуйста.
– Ромка, ты дурак?
– В смысле? Почему это дурак?
– Чего на мой мобильный звонишь? Звони на ее.
– От, молодца, уела! Я то я не знаю, что Киру нужно искать на ее мобильном. Не отвечает она, ясно? Обиделась!
– Да когда она успела? Еще только пятнадцать минут девятого. О, черт! Нам же к девяти на работу. Спасибо, что разбудил! – и бросила трубку. Ну не дура? Мне Кира нужна была вообще-то. Правда через минуту она перезвонила.
– Ромка! А Киры нет. Я спать ложилась, она была, а сейчас смотрю – даже кровать не расстелена.
– Спасибо, Крис.
– Если отыщешь ее, пусть позвонит. А то я волнуюсь.
Кира отыскалась без пяти девять, в «Zimaletto», в нашем кабинете, сидела у включенного компьютера. Сидела и смотрела на экран немигающими глазами из которых, как и в тот злополучный день, без перерыва катились слезы.
– Кирюша, ты прости меня, ради Бога.
– За что? За твое недоверие? Так это я себя должна винить, а не тебя, – и столько боли, столько тоски было в ее голосе, что я почувствовал себя последней свиньей.
Я вообще плохо переношу женские слезы, а когда кто-то плачет из-за меня, это просто как металлом по стеклу, бррр, все что угодно, только не это. Скорее чтобы прервать поток слез из глаз Киры, чем потому что мне этого так уж этого захотелось, я поднял ее со стула, повернул лицом к себе и начал губами осушать ее глаза, потом щеки, а когда я добрался до губ… Мама дорогая! Никогда еще со мной такого не было! Я не завелся, нет! Я просто не смог от них оторваться, соленые и мокрые от слез, Кирины губы показались мне родником с живой водой, которую безумно вкусно было пить, райским сочным плодом, который было вкусно до умопомрачения покусывать, посасывать и вбирать в себя.
Стукнула дверь нашего кабинета, как будто кто-то заглянул, увидел нас, целующихся, и захлопнул створку.
– Кира, а что это было? – спросил я низким, севшим голосом.
– Нас кто-то видел, – ответила она.
– Я не об этом. Что сейчас между нами произошло?
– Ты меня поцеловал.
– А ты мне ответила, но я не об этом.
– А о чем?
– Не знаю. Черт, такое ощущение, что это первый поцелуй в моей жизни. Мне показалось, что никогда еще со мною такого не было. Так вкусно и нежно, и сладко, и… Кирюша…
– Что? – ее голос тоже звучал глухо.
– Я понимаю, что не время сейчас, но хотя бы после показа я могу рассчитывать на бис?
– Сегодня, в одиннадцать вечера, у меня, – быстро, наверное, чтобы не передумать, сказала Кира и прошмыгнула мимо меня в приемную. А у меня бешено забухало в груди.
Забегая вперед, хочу сказать, что были у меня и более страстные, и более опытные, и более горячие, но ни с одной из них мне никогда не хотелось не только проснуться, но даже заснуть. Потому что обнимать во сне и подтыкать одеяло, чтобы ей не было холодно, и целовать спину и гладить, дрожа не от только возбуждения, а еще и от нежности, и желания защитить, и готовить утром кофе, и подавать его ей в постель – это значит мое, это значит вместе, это значит не на одну ночь.
