Текст книги "Когда боги проснутся - 1 (СИ)"
Автор книги: Гала ya.gala
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Больше всего Модрэн беспокоил Властитель Агорраса. Девушке все время казалось, что Ковольд, время от времени с улыбкой смотревший на нее, разгадал все невинные маневры, которыми маленькая воительница вела окружение его сына, пытаясь с ходу взять Ренвольда в плен. Поймав насмешливый взгляд Властителя, девушка на минуту смущенно потупилась, а потом вызывающе подняла голову. Ну и пусть! Пусть думает, что хочет!
– Как поживает наша милая Кирэна? – Ковольд обратился с этим вопросом к Модрэн как раз в тот момент, когда она, будто случайно задела тонкой рукой смуглую сильную руку Ренвольда, потянувшегося за пирожком.
– Кто? – высоко поднятые от природы брови Мод поднялись еще выше. – Ах, да! Кирэна...
Она снисходительно пожала плечами.
– Ну, как? Играет в куклы, учит уроки...
– В куклы? – Ренвольд рассмеялся. – В тринадцать лет ей пора бы заняться чем-нибудь другим!
Модрэн с особой чуткостью уловила насмешливый оттенок высказывания наследного Властителя о своей нареченной и, мило улыбнувшись ему, чуть слышно произнесла:
– Девочка – не бог весь что, но очень миленькая.
– Я совсем не помню ее, – несколько смущенно признался Ренвольд, бросив взгляд на отца. – Все это было так давно.
– Ну, у вас есть ее портрет, – лукаво хихикнула Модрэн.
– Да, – отозвался смешком ее сосед, – только мне кажется, за прошедшие восемь лет она должна была немного измениться. Во всяком случае, было бы интересно посмотреть, каким стал этот глазастый ребенок.
– Не думаю, что вы пришли бы в восторг от этого зрелища, – поджав губы, сухо ответила Модрэн, подавляя непроизвольно возникшее чувство вины перед Кирой. – Впрочем, я, как ее подруга, не обращаю внимания на внешность. Единственное, что могу сказать – раньше с ней было намного интереснее. А теперь....– Модрэн, многозначительно не договорив, пренебрежительно пожала плечами.
– Возможно, это потому, что раньше вы, как ее подруга, тоже играли вместе с ней в куклы, – ухмыльнулся Ковольд, заставив Модрэн раздраженно прикусить губу. – А вот я, напротив, слышал, что наследная Властительница Сарретоса многому учится, очень умна и даже не стесняется спорить со своими учителями, – с неодобрительной усмешкой взглянув на девушку, добавил Властитель.
Его забавляла и раздражала эта хитрая малышка, строящая из себя опытную сердцеедку.
– Ну...– Модрэн изящно повела плечиком, – как раз для этого особого ума не требуется.
Ренвольд слегка покачал головой.
– Не скажите, – усмехнулся он. – Наши наставники в монастыре, наоборот, поощряют в нас желание отстаивать свою точку зрения. И занятия по риторике проходят иногда очень... э-э-э....жарко.
Рен слегка наклонился, лукаво подмигнув сидящему неподалеку молодому человеку, с явным наслаждением пережевывающему сочный кусок оленины.
– Правда, некоторые из нас, скорее готовы согласиться с самым нелепым утверждением, лишь бы их оставили в покое.
Объект внимания наследного Властителя возмущенно вытаращил глаза на коварного сокурсника и хотел что-то возразить, но поперхнулся и отчаянно закашлялся.
Ренвольд довольно ухмыльнулся, но попытался изобразить невинное удивление.
– Неужели ты думаешь, это про тебя, Ригонт?
– И, говорят, Кирэна хорошеет с каждым днем. Надеюсь, вы привезли ее последний портрет, – продолжал Ковольд многозначительно взглянув на занятого выбором очередного поварского шедевра Кироса. – А уж портрет жениха мы обязательно передадим невесте, когда вы будете возвращаться в Гортасс.
– О, да! Это обязательно...– рассеянно кивнул Властитель Сарретоса, запуская пальцы в блюдо с мясным пирогом.
Модрэн раздвинула губы в улыбке, хотя душа ее похолодела. Портрет Ренвольда? Кирэне? Ни за что!
Она не желала ничего знать: ни взаимных обязательств, ни государственной важности брака между Ренвольдом и Кирэной. С того момента, как Модрэн увидела молодого человека и почувствовала, как дрогнуло ее сердце, она вообще ничего не хотела знать. Кроме одного: Ренвольд должен принадлежать ей! Только ей!
"Ренвольд...Какое красивое имя...О, боги, а сам он! Он просто великолепен!"
Вернувшись в свою комнату, Модрэн так и не смогла уснуть. Уже чуть посерело небо, возвещая о приближении первых рассветных лучей, а девушка все металась на скомканных простынях, не в силах справиться с волнением.
Это было глупо, нелепо! Ренвольд – эта мечта, наваждение – жених Кирэны! Этой маленькой глупышки с ее нелепым интересом к звездам и жучкам! Модрэн рывком села на постели и закрыла лицо руками. Нет! Ее внезапно проснувшееся сердце не могло вынести эту чудовищную несправедливость. Так не может быть! Девушка прижала руки к безумно колотившемуся сердцу. "Ренвольд! Он не может быть больше ничьим! Он – только мой!"
Мод вспоминала, как соприкасалась в танце их руки, как Ренвольд улыбался ей, и глаза его теплым мягким взглядом гладили ее лицо. В ней все трепетало, когда она представляла себе, что он вдруг коснулся бы губами ее щеки...Или губ...Модрэн судорожно вздохнула.
О! Как далеко могут завести такие мечты!
Модрэн уже знала, что через пять лет Ренвольд должен будет жениться на Кирэне. Но ведь ей, Модрэн, целых три года удастся провести здесь, в Агоррасе, совсем рядом с замком Властителя! Неужели она сумеет использлвать это время, дарованное ей богами? Тем более, что конец каждого месяца может проводить в замке. Властитель Ковольд сам пригласил ее.
Мод глубоко вздохнула. Да! Она сделает все, чтобы Ренвольд отказался от Кирэны. Или Кира – от него. В конце концов, наследный Властитель давно не видел свою нареченную, и рассказывать о его невесте может только она, Модрэн, ее лучшая подруга! И она расскажет, будьте уверены!
Девушка вытащила из-под подушки миниатюру и долго смотрела на изображение Ренвольда. Художнику не надо было льстить оригиналу. Достаточно было просто следовать ему. Пытливый взгляд карих глаз, легкая усмешка на красивых губах, высокомерно поднятый подбородок...Ренвольд....
Модрэн прижала миниатюру к груди. Разумеется, она не отдаст ее Кирэне. Отец в предотъездной суете, наверняка, забудет о маленькой вещице. Собственно, Ковольд передал ее именно Модрэн. Чтобы она оценила сходство. И она оценила.
Передать с отцом портрет для Кирэны? Нет! В конце концов, может же она, Мод, в суматохе сборов в монастырь, тоже забыть обо всем? И забудет. А Кира... "Что ж, – без каких либо колебаний решила Модрэн, – я напишу ей, как выглядит ее...будущий супруг!"
Да, но... Портрет Кирэны! Его же надо вручить Ренвольду! Но сначала...Открыв крышку одного из сундуков, Мод запустила руки в глубину заполненного платьями пространства и нащупала маленький плоский прямоугольник. Она торопливо вытащила из шкатулки миниатюру, закутанную в кусок мягкой шерсти. Развернув ткань, девушка впервые внимательно вглядывалась в такое знакомое лицо маленькой подружки и как будто впервые увидела нежный овал, тонкие дуги бровей, изящно поднятые над большими выразительными глазами. Розовые губы с чуть приподнявшимися уголками намекали на готовность улыбнуться, а роскошные золотистые волосы крупными кольцами легли на хрупкие плечики. Но глаза....Похоже, художник симпатизировал своей модели, потому что выражение голубых глаз Кирэны было схвачено скорее всего в тот момент, когда она, разглядывала что-то приятное и нежное. Во всяком случае, теплые искорки, делавшие глаза наследной Властительницы влажными и живыми, художник сумел передать мастерски.
Мод сжала губы и нахмурилась. Пожалуй, Кирэна красива. Даже слишком.
Крепко стиснув в кулачке миниатюру, девушка задумалась. Хорошо, что подарки будут передавать только завтра. Если бы она сегодня не увидела Ренвольда, он получил бы этот проклятый портрет и...Кто знает, вдруг молодому Властителю понравилась бы его нареченная? Модрэн медленно покачала головой. Нет! Совсем не обязательно показывать портрет Киры Ренвольду. В конце концов, не видел он ее восемь лет, пусть и дальше не знает, как она выглядит.
Модрэн услышала шаги отца и быстро засунула миниатюру в глубь сундука, заполненного бархатом и кружевами.
– Девочка моя, уже поздно. Почему ты не спишь?
– Уже ложусь, – притворно зевнула Модрэн.
– Да, кстати, дорогая, – озабоченно нахмурился Советник, – надо найти портрет наследной Властительницы. Его заказал Ковольд, и завтра мы должны вручить его жениху.
– Я помнила об этом папа, но...– Мод сделала огорченное лицо. – Ты знаешь, наверное, мы в суматохе оставили его дома.
– Он был у тебя в одном из сундуков, дорогая, – мягко напомнил Никос. – Поищи, пожалуйста. Будет неловко, если нам придется...
– Нет, – отрезала Модрэн, – портрета нигде нет. Я уже обшарила все сундуки. Очевидно, когда мы собирались, шкатулка осталась у меня в комнате.
Никос пристально взглянул на дочь и чуть заметно усмехнулся. Пожалуй, девочка хорошо знает, чего хочет. Что ж...Пусть поиграет в свою игру. В конце концов, из этого может получиться что-то интересное.
– Хорошо, детка, – подумав, кивнул Советник. – Мы не будем смущать наследного Властителя и не упомянем о портрете его невесты.
******************************************************************
Кирэна с готовностью оторвалась от занятий, узнав, что Советник Никос, вернувшийся со своим маленьким отрядом рано утром, находится у отца. Властитель Сарретоса, расспросив Советника и убедившись, что Агоррас точно выполняет и будет выполнять все обязательства по расширению и углублению бухты Орасста, немного посплетничал с Никосом о делах при дворе соседа и будущего родственника.
Услышав о знакомстве дочери Советника с наследным Властителем Ренвольдом, Кирос пригласил Кирэну.
– Пусть она узнает из первых уст о супруге, которого мы ей выбрали. Девочка подрастает, Никос, – с фальшивой печалью вздохнул Кирос. – Еще два-три года, и мне придется расстаться с ней. Мы с тобой оба знаем, как трудно растить дочь, чтобы, в конце концов, отдать ее другому.
Оба старых лицемера, давно утешившиеся в объятиях любовниц, любили изобразить этаких озабоченных счастьем детей отцов. Хотя на самом деле и тот и другой не могли дождаться, когда их юные дочери будут переданы законным супругам вместе с заботой о них.
Кирэна вихрем пролетела по длинному коридору, ведущему в кабинет отца, но перед самой дверью остановилась, перевела дыхание и чинным шагом вошла в комнату.
Советник Никос склонил голову перед наследной Властительницей Сарретоса.
– Я с удовольствием передаю юной Кирэне поклон и пожелания всяких благ от Властителя Агорраса и его возлюбленного сына.
Никос протянул девочке плоскую шкатулку.
– Ваш названный жених, наследный Властитель, просил передать вам этот подарок.
Кирэна растерянно открыла шкатулку и ахнула. Безумной красоты ажурное золотое колье с вкраплением аквамаринов и сапфиров сверкнуло в ярком свете десятка свечей.
– М-да...Прекрасный подарок, – с некоторой завистью пробормотал Советник.
Затем он с притворным сожалением вздохнул и виновато развел руками.
– К сожалению, в суматохе сборов, мы так и не смогли найти подаренный вам, моя милая Кирэна, портрет Ренвольда. Он остался в Агоррасе. Но, думаю, Модрэн, возвращаясь после учебы, обязательно привезет его. А пока – Советник опять почтительно поклонился девочке, – вот ее письмо. Наверное, в нем моя дочь подробнейшим образом описала вам вашего будущего супруга.
"Будем надеяться, что ни девочка, ни Властитель не вспомнят о портрете невесты, – озабоченно подумал Никос.– Эта упрямица Мод! Хотя, должен признать, моя девочка – талантливая интригантка...Вся в меня". Советник не сумел сдержать довольную улыбку, но, бросив быстрый взгляд на благодушно крутившего пальцы на животе Кироса, нервно откашлялся и продолжил:
– Поверьте мне на слово, наследный Властитель прекрасно выглядит. И вообще производит впечатление умного и достойного молодого человека. А его внимание к своей невесте...– Никос перевел многозначительный взгляд с личика зардевшейся Киры на ожерелье в ее руках, – достойно всяческих похвал.
Изящно нырнув в поклоне перед Советником и чмокнув в щеку отца, Кирэна степенно вышла из зала и, едва прикрыв за собой дверь, помчалась в свою комнату.
Свернувшись клубочком в любимом кресле, она еще раз полюбовалась подарком, а
потом, вздохнув, с некоторым трепетом в груди открыла письмо подруги.
Кирэна читала первое послание от Модрэн, как читают дамский роман – взахлеб и в то же время с отстраненным интересом. Подруга коротко описывала путешествие, ругала тяжелый переход по перевалу. Но большую часть письма составляло описание замка Властителя Агорраса, его залов и галерей, по которым, как признавалась Модрэн, она очень любит теперь прогуливаться. Правда, хитроумная дочь Советника не писала, что делает это практически весь день, надеясь хотя бы мельком увидеть Ренвольда до своего отъезда в монастырь.
В конце письма Модрэн, как о незначительном эпизоде, написала о своем первом знакомстве с нареченным женихом Кирэны. Описывая его, как не слишком привлекательного, невысокого и скучного молодого человека, Модрэн с сочувствием вспоминала нежелание подруги выходить за него замуж. "Я теперь понимаю тебя, Кира, – воодушевленно сочиняла Мод. – Представить себе, что всю жизнь придется провести с этим недомерком, ложиться с ним в одну постель...Ну, ты понимаешь, о чем я...Ты права! Лучше вообще не выходить замуж. По крайней мере за этого Ренвольда".
"Хм...А Никос сказал, что он – красивый и достойный молодой человек...– уныло подумала расстроенная Кирэна. – Ну, конечно, ему-то все на одно лицо! Это только Модрэн может сказать мне правду. Она же моя подруга!"
Отложив письмо, Кирэна по-бабьи подперла рукой щеку и пригорюнилась. Такого разочарования она не ожидала. В глубине души девушка надеялась, что ее нареченный жених будет таким, как описанные в романах рыцари – красивым, высоким, сильным. А теперь...
Ну, зачем, спрашивается человеку выходить замуж? Почему она должна будет всю жизнь видеть рядом с собой урода, с которым, наверное, и пару слов не скажешь! Зачем ей все это?!
Девочка вздохнула, сунула письмо в шкафчик, стоящий у кровати и поплелась в классную комнату, где ее уже ждал учитель.
Но занятия пришлось прекратить раньше времени. Ученица была так задумчива и рассеяна, время от времени застывая с отрешенным видом, что высокочтимый Тилмэн наметил домашнее задание и удалился, обиженно поджав губы.
Проводив учителя, Кирэна, вернулась в свою спальню и, достав из шкафчика письмо, перечитала его заново. Она была просто убита сообщением Модрен о внешности своего жениха. В нескромном воображении ее пробуждающаяся чувственность упрямо рисовала красивые глаза, смотревшие с любовью и нежностью, ласковые прикосновения чутких пальцев, сильную мужскую руку на плече и касание нежных губ. Ночные видения заставляли Кирэну просыпаться с сильно бьющимся сердцем, а потом долго не давали уснуть, тревожа и пугая. Девочка стыдила себя за неподобающие мысли и ощущения, посещающие ее во сне. Даже своей единственной подруге она не призналась бы в этих видениях. Но наступала другая ночь, и Кирэна опять уносилась в море грез, вызванных чтением рыцарских романов и непонятным тревожным ожиданием чего-то необыкновенно прекрасного. И, конечно, ее нареченному жениху отводилась в этих снах главная роль. Именно он был героем ее воображаемого, еще совсем невинного, но уже пылкого романа.
А теперь, после того как Модрэн нарисовала Ренвольда таким, каким увидела его в реальности, сердце Кирэны сжималось от непонятной обиды. Как будто нареченный жених обманул ее, поманив прекрасной, но несбыточной мечтой. Некрасивый и маленький...Сама Кирэна была не слишком высокой девочкой, но представить себе своего будущего супруга с себя ростом!
Она вздохнула и осторожно разгладила помявшееся письмо подруги. Счастливая Модрэн! Она-то может выбрать себе любого рыцаря, любого кавалера – самого прекрасного, сильного, веселого!
Даже долгожданное шестнадцатилетие теперь показалось Кирэне не таким желанным, как вчера. Она весь вечер просидела у окна своей спальни, наблюдая, как еще прозрачный в свете вечерней зари месяц постепенно наполнялся слепящим холодным светом, а на медленно темнеющем небе то там, то тут вдруг вспыхивали крупные звезды. "Через два года я смогу увидеть океан, – вдохновенно мечтала Кирэна. – И новый большой город! И совсем незнакомых людей...".
Но это все было вчера! До того, как все ее мечты о прекрасном рыцаре, о великолепном и интересном будущем развеялись, как утренний туман.
Девочка бросила сердитый взгляд на письмо. И зачем только Мод так подробно описала этого Ренвольда? Пусть бы лучше и не видела его! Тогда в ее снах не образовалась бы эта унылая пустота...
Кирэна опять вздохнула. Ренвольд! Надо же! Такое красивое, звучное имя и такой невзрачный человек. И это – ее будущий муж! Бр-р-р!
"Ладно, – мрачно решила Кирэна, складывая письмо и совсем непочтительно запихивая его в шкафчик. – Не завтра же мне выходить замуж! Кто знает, может он...умрет! Будет сражаться на турнире и – раз! – кто-нибудь продырявит мечом этого противного Ренвольда! Или проткнет его копьем! Бывают же такие удачные случаи!"
Возвращение
Верховный Жрец Сарретоса задумчиво смотрел на огонь, пылавший в камине.
В Старую башню, где располагался его кабинет, не смел подниматься никто.
Большая комната, одновременно похожая на кабинет ученого, лабораторию алхимика и обитель чернокнижника имела только одно окно в стене, обрывавшейся утесом. Стены кабинета были уставлены шкафами и книжными полками, на которых вперемешку лежали
старинные свитки со сломанными печатями, толстые книги с потрескавшимися от времени кожаными переплетами, разнообразные по форме и объему сосуды с корешками, заспиртованными змеями и скорпионами, и другие странные предметы, назначения которых не знал никто, кроме хозяина комнаты.
Старая башня пользовалась дурной славой у обитателей замка. Поговаривали, что Верховный Жрец, пренебрегая своими обязанностями служения Великому Норру, занимается в ней черным колдовством и чародейством. Матери, стращая упрямых малолетних неслухов, грозили: "Вот отдам в Старую башню!" И этого было достаточно, чтобы испуганное дитя безропотно подчинилось.
Собственно, ничего такого страшного в башне не происходило. Ни жутких воплей пытаемых, ни вытекающих из нее кровавых рек. Возможно, все дело было в самом Жреце и в таинственности его занятий.
Высокий, худощавый, с пронизывающим взглядом, он проходил по замку, взметая пыль неизменным черным плащом, с которым, похоже, не расставался. Чедко кто слышал его голос. Разговаривал Жрец практически только с Властителем Сарретоса. И лишь в дни больших храмовых праздников Верховный Жрец появлялся на людях во всем великолепии праздничного облачения. Он стоял у изображения могучего Норра, вдыхая благовония, курящиеся у подножия статуи, и лицо его, бледное, с горящими глазами, озарялось изнутри торжественным и мрачным огнем. Как будто Жрец не просто обращался к Богу Всех Стихий с обычными словами приветствия и ритуальными просьбами, а бросал вызов его могущественной силе.
Подложив полено в камин, Колнуд заворожено следил за пляшущими язычками огня. Он вспоминал....
Не всегда его служение было посвящено Великому Норру. Честолюбивый и гордый молодой человек, задолго до того, как стал его жрецом, мечтал служить Великой Богине.
Когда-то Колнуд был всего лишь простым пастухом из предгорьев Корды.
Красивый, как юный бог, высокий и статный, он был желанным гостем в любой хижине, где имелась дочь на выданье. И некоторое время жизнь, в полной мере одаривая радостью и наслаждением, представлялась ему чередой веселых и легких встреч. Но в глубине души Колнуд чувствовал, что она может дать гораздо больше, чем легкомысленные восторги, свойственные юности. А ему хотелось большего. Его наблюдательность и пытливый ум ставили перед юношей множество вопросов, ответы на которые Колнуд не мог найти сам.
И жажда знаний в конце концов привела его в монастырь Всех Богов. Одаренный богами молодой человек остался там и вскоре стал одним из самых старательных учеников. В монастыре он впервые познакомился с основами магии. Колнуд настолько увлекся магическими и материальными превращениями, что оставался в монастыре, пока не постиг основы алхимии, философии и медицины. Одновременно талантливый послушник изучал жреческое искусство. Он был слишком честолюбив, чтобы оставаться простым жрецом или алхимиком. И когда Верховный Жрец Агорраса ушел к Великой Богине, никого не удивило, что его преемником стал именно Колнуд.
При этом воспоминании чуть заметная улыбка тронула губы Жреца. Он помнил этот день! После всех положенных церемоний молодой Жрец остался один в святилище Великой Богини. Вглядываясь в прекрасные черты мраморного изваяния, Колнуд благоговейно коснулся руки богини, провел трепетными пальцами по изящному изгибу бедра. На минуту ему показалось, что под его рукой не холодный мрамор, а теплая атласная кожа живой женщины. Молодого Жреца обдало жаром желания. Во рту сразу пересохло, а сердце заколотилось, как безумное. Он не отнял руки, продолжая ласково скользить ладонью по стройной ноге изваяния. Колнуд поклонялся не богине, а женщине с упоительно красивым лицом и волшебным по красоте телом.
Прекрасная дева, застывшая в камне, не отвечала на ласку молодого Жреца. Но и не отвергала ее. И он продолжал любить богиню, со всей силой страсти ожидая, что она отзовется на его чувство. Колнуд знал легенды, которые ходили о возлюбленных Великой Богини. Говорили, что тот, кого она одарит своей любовью, может получить в дар все, что пожелает.
Ему нужна была вечная любовь и вечная жизнь. Бессмертие!
Страх смерти...Только он отравлял жизнь Колнуда. Жизнь была так хороша, так интересна и необъятна, что потерять ее было просто невозможно. А как легко можно было лишиться ее, он знал.
Колнуд до сих пор помнил, что испытал, когда его вызвали для первого посвящения.
...Мрачный взгляд Жреца уперся в расширенные зрачки юноши.
– Иди! Ночь последнего бдения ты проведешь с Кринном.
– Но...– Колнуд понял, что этот хриплый звук вырвался из его горла. Он облизал пересохшие губы и откашлялся. – Он...
– Он уходит, – бесстрастно кивнул Жрец. – Ты должен принять его последний вздох. Только так ты поймешь, что такое жизнь.
Еле удерживаясь на ватных ногах, Колнуд склонился в покорном поклоне. Краски жизни померкли, как солнечный луч на закате.
Шаркая ногами, как дряхлый старик, он медленно побрел в келью умирающего друга.
Кринн...Ему всего шестнадцать...Лучший из лучших! Один из немногих послушников, ставших его друзьями. Почему жизнь уходит от него так рано? Кринн так много знал, но так мало изведал из всего, что предлагает жизнь молодому, веселому человеку! Он не должен уходить! Еще не время!
А когда время? Кто и как решает, что именно ты должен покинуть яркий, насыщенный светом и любовью мир?
Расширившимися от ужаса глазами Колнуд смотрел на последние судороги юношеского тела. Еще совсем недавно полный сил, с радостной улыбкой на красивом юном лице, с золотистыми волосами, развевающимися на ветру ...А теперь – мягкие, но неумолимые прикосновения смерти потушили блеск волос, высушили кожу, погасили веселые искорки в помутневших глазах. Страдание смотрело на Колнуда из каждой черточки лица Кринна. Его хриплые судорожные вздохи становились все реже и все тише. Юный послушник наклонился к Кринну, пытаясь уловить движение грудной клетки. Ниже...Еще ниже... "Ты должен принять его последний вздох..." Последний всхлип... "О, Великая! Неужели все, что знал и умел Кринн, теперь уйдет в небеса? Зачем оно там? А я? И мне, может быть, суждено вот так, достичь многого и...уйти, оставив все, что знал и любил? Я просто перестану существовать? И куда перенесут духи мою сущность? В темноту небытия? А жизнь здесь, на земле, будет продолжаться? По-прежнему будут смеяться девушки на лугу....светить солнце в яркой синеве небес ...А я буду вот так молча, закатив невидящие глаза, недвижимо лежать на топчане, пока мой прах не растает в жарком пламени погребального костра? И меня больше никогда не будет?!"
Колнуд прижал кулаки к лицу. Страх противными холодными коготками пробежал по позвоночнику, вздыбив невидимую шерсть на загривке. Колнуд уже не смотрел на едва поднимающуюся грудь Кринна. Все его мысли сосредоточились на собственных ощущениях. "Нет! Я не хочу умирать! – Кринн тоже не хотел, – шепнул ему внутренний голос. – Я еще не все знаю, не все изведал! Я еще слишком молод! – Кринн был моложе тебя...– Был?Нет!Нет! Я – есть! И я – буду!"...
Короткий, оборвавшийся на полувздохе хрип заставил Колнуда посмотреть на Кринна, на его посеревшее в предрассветном сумраке лицо с заострившимися чертами, на красивое, ладное тело, медленно застывающее в каменной неподвижности. Жизнь покинула Кринна и душа его отправилась в вечное странствие в чертогах Норра или Великой Богини.
С бесстрастным лицом и с закрытыми глазами Колнуд долго стоял у топчана с вытянувшимся неподвижным телом. Когда первый солнечный луч проник в узкое окно кельи, он прижал руки к груди, как будто пытался теплом своих ладоней растопить холод, сковавший сердце.
– Прощай, Кринн, – прошептал он.
Затем, бросив последний взгляд на безвозвратно ушедшего друга, медленно вышел из кельи и направился к Жрецу.
С этой ночи Колнуд потерял ту веселую беззаботность, которая привлекала к нему друзей и подруг. Он ходил в каком-то оцепенении. Все вокруг казалось зыбким, нереальным. Все, кроме искаженного страданиями молодого лица Кринна, уходящего в небытие. Каким-то животным, липким страхом накрыло душу, и Колнуд ни о чем больше не мог думать.
Но жизнь его по-прежнему была насыщенной, полной страстной жажды познания. Только молодой Жрец теперь со страхом думал о том, что все это когда-то кончится. Колнуд видел, как постепенно уходили его учителя, достигшие вершины знания, но не преодолевшие губительного течения времени. Напрасно он внушал себе, что каждый из ушедших горд тем, что оставляет после себя учеников, передавая полученное ими следующему поколению.
Он хотел остаться сам.
И бессмертие стало мечтой Колнуда, его одержимостью.
Исступленно, до полного изнеможения просиживая над старинными свитками, Колнуд искал формулу элексира бессмертия. И в своих поисках он многого достиг. Ему удалось даже то, что не удавалось никому. Молодой Жрец сумел разбудить Великую Богиню до начала Пробуждения!
Колнуд криво усмехнулся, вспомнив ее негодование. Но недовольство Агории сменилось насмешливым вниманием, когда она увидела ожидавшего ее в Святилище статного молодого человека с красивым выразительным лицом и горящими глазами.
– Как ты решился, смертный? – удивленно подняв брови, спросила Богиня, оглядывая Колнуда с головы до ног.
Он бросился перед ней на колени.
– Прости меня, о Великая! День и ночь я думал о тебе! Думал о том, как ты прекрасна и...всесильна!
Его взгляд, горячий и восхищенный, обжигал Агорию. Желание, явственно читавшееся в глазах Колнуда, заставило богиню слегка улыбнуться. Какой женщине не приятно такое неприкрытое обожание! Даже если она богиня, а он – простой смертный.
– Чего же ты хочешь от меня, безумец? – уже мягче спросила Агория.
– Любви! Твоей любви, о Великая! Вечной любви!
– Вечной? – тонкие брови богини удивленно поднялись.
Она окинула своего Жреца взглядом, в котором появилось любопытство. Красивое сильное тело Колнуда, плотно обтянутое светлой туникой, напряглось под откровенным женским взглядом. Уловив в глазах богини искру разгорающегося желания, он с безумной надеждой ждал. Агория медленно обошла коленопреклоненного Жреца, не сводившегося с нее жгучего взгляда. Затаив дыхание, Колнуд почувствовал, как пальцы девушки легко пробежали по его волосам в осторожной ласке.
– Встань, Жрец, – негромко произнесла Агория.
Судорожно вздохнув, Колнуд поднялся с колен и выпрямился перед богиней во весь рост.
– Ты красив, – прошептала она, проведя пальцем по еще щеке.
Поднявшись на цыпочки, Агория положила руки на мускулистую грудь Колнуда и скользнула губами по его напряженно стиснутому рту...
Всего лишь несколько месяцев наслаждался Колнуд влюбленностью Великой Богини, лениво принимавшей его ласки. Он чувствовал, что Агория снисходительно позволяла себя любить – и только. Но даже этого ему было достаточно. И когда Великая Богиня преподнесла возлюбленному напиток бессмертия, Колнуд поверил, что навсегда останется с ней. Ведь теперь он будет так же бессмертен, как и сама Агория, и они вместе будут вечно наслаждаться друг другом.
Сжигаемый страстью молодой Жрец забыл обо всем! Он не появлялся в храме, не занимался с послушниками, а тропинка в библиотеку постепенно зарастала травой.
Напрасно ожидая хозяина, пылились на столе раскрытые книги и рассыпались старинные печати на таинственных письменах. Жажда любви сливалась с жаждой жизни, и Колнуд упивался волшебными ощущениями, подаренными ему прекрасной Агорией.
А потом Великая Богиня встретила Вольда и отдала свою любовь ему. Ему – который даже пальцем не пошевелил, чтобы получить благословенную любовь Агории!
Узнав об этом, Верховный Жрец в ярости метался по святилищу. Напрасно он вызывал богиню, сжигая благовония перед ее изображением. Агория была настолько увлечена своим новым возлюбленным, что не откликалась на отчаянный призыв Колнуда. И только однажды богиня явилась к нему. Чтобы окончательно отказать своему Жрецу.
О! Этого он никогда не забудет!
Верховный Жрец мрачно уставился в огонь таким взглядом, что язычки пламени испуганно взметнулись и тут же, притихнув, затрепетали на угольках.
Он до сих пор помнил каждую минуту той ночи.
Тусклый свет, едва рассеивающий тьму, заполнившую зал старого святилища, не скрывал лихорадочного блеска в глазах Жреца. Колнуд стоял на коленях, умоляюще протягивая руки к возмущенно смотревшей на него прекрасной девушке.
– Я люблю тебя! Не отказывай мне, о, моя прекрасная возлюбленная!
– Нет! – отрезала она.
Колнуд долго стоял на коленях, бессильно уронив голову на грудь. Но когда он медленно поднялся и сделал шаг к богине, Агория невольно попятилась. Она увидела, как мольба в глазах Колнуда постепенно сменяется холодной яростью. Плотно сжатые губы превратились в тонкую прорезь на потемневшем от гнева лице.
