Текст книги "Неподходящие (СИ)"
Автор книги: Gabrie
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– Огрызаешься, как прежде, Дример? – удивительно много сегодня говорил Вик. Он поджег папироску, скрученную из дешевого аналога марихуаны и закурил. За короткое время дым наполнил всю машину, после чего Реджи поспешил открыть окна. – Общение с неудачниками все же плохо на тебя не влияет?
– Вот ты даун, блять, – парировала Дример, с размаху открывая задние двери. Реджи хотел что-то сказать насчет такого возмутительного отношения к его машине, но громовой голос Дример заглушал не только его, но и музыку, а так же все остальное, еще и в нескольких кварталах отсюда. – Может, мне выбить тебе на лбу эту ебаную фразу «Я, сука, не общаюсь с неудачниками Тогда до тебя наконец дойдет? Ты ведешь себя, как мелкий уебок!
– Черт, Вик, – досадно хмыкнул Реджи, пытаясь вслушаться в «hells bells», но крики Дример, повторюсь, заглушали все. – Вот зачем ты ее завел? Теперь не успокоится.
– Пусть эта сука бесится, – тихо ответил Вик. Эрин завела разговор про какую-то воровскую честь и уже никого не слушала. – Так хотя бы понятно, что она все еще с нами.
– Ну, – протянул Реджи, находя слова Вика странными. – конечно, она с нами. Мы же одна банда. Навеки вечные, чувак!
– У нее уже была одна банда навеки вечные, кретин, – огрызнулся Вик, хлопая параллельно Дример по руке, с призывом прекратить истерику. Он в пол оборота снова обратился к Реджи. – Если ты уже забыл.
– Хватит меня обсуждать, уроды, – прошипела Эрин. Она начала рыться в своей сумке, наверно, вспомнив о чем-то. – Глаза б мои ваши блядские рожи не видели.
– Можно еще поспорить насчет того, кто здесь блядь, Эрин, – безмятежно ответил Вик. Он все еще курил эту какую-то бесконечно длинную папиросу. Эрин сидела на заднем сиденье, и ее отражение Крисс видел через зеркало. Казалось, что от ее вида оно треснет пополам. На фоне в музыке очень вовремя пронеслась строчка «я ненавижу вас всех».
– Что ты несешь? Когда же я изменяла Генри?
– А кто говорит про отношения, – пожал плечами белобрысый, явно получая удовольствие издеваться над потерянной Эрин. – Блядство распространяется не только на них, но и на много чего другое.
– И где же я еще блядую? Расскажи! – с наигранным спокойствием попросила Дример, потянувшись к нему. Реджи за водительским сидением вообще потерялся в пространстве и не знал, стоит ли и как вообще ему вмешаться в этот диалог. Но, когда он захотел что-то сказать, Эрин молча развернула его голову к окну. Она начала играть с Криссом в пристальные гляделки. Парень будто наслаждался их зрительным контактом и некоторое время ничего не говорил. Минута прошла, а то и две, прежде чем он удосужился объяснить свои наезды:
– Например, в обещаниях, Эрин. Даешь всякие разные направо и налево, а в итоге не сдерживаешь ни одно.
– Это какие я обещания не сдерживаю? – дрогнувшим голосом спросила Эрин. Ее мозг заранее начал лихорадочно подбирать какие-нибудь остроумное ответы, но ничего дельного не находил.
– Про Генри, например, – после ответа Крисса он и вовсе, кажется, отключился.
Эрин сокращенно покачала головой, не намереваясь дальше вести диалог с этим белобрысым. Музыка на фоне кончилась, и оба парня молчали. В этой затихшей обстановке, в машине, скрытой практически в самом лесу от любопытных глазах, Эрин вдруг почувствовала себя взаперти. Ладони ее вспотели, но саму резко бросило в жар. Дример знала, что за этим последует. Какого черта приступ клаустрофобии начался именно сейчас? Он же появлялся лишь тогда, когда онa была одна!
Она что, действительно сейчас одна?
Под недоуменный взгляд Реджи и безразличный Вика, Эрин выскочила из машины. Она вдохнула свежий воздух и помахала на себя руками, всей душой желая, чтобы сейчас еще пошел дождь и как-то охладил эту накалившуюся обстановку. Хотя вряд ли она была намерена пробыть в ней хоть еще немного.
– Будешь? – в открытое окно Хаггинс протянул руку, держа в ней пиво.
Он не поинтересовался, что не так с ее поведением и с ней самой вообще. Просто Эрин Дример бешеная – драная кошка – и это уже не поддается объяснению. Эрин отрицательно покачала головой и нырнула назад в машину. Глядя, как девушка начала рыться в своей сумке, Реджи даже жалобно попросил:
– Дай хоть один кекс, Эрин. Тебе жалко что ли?
– Мне не жалко, – уверила Эрин, нащупав в сумке сооружение из двух тарелок, связанных между собой толстыми нитками. Джейми почему-то никогда не хотела покупать нормальные контейнеры. – Но эти кексы мне нужно отнести кое-каким дурацким друзьям, и мать убьет меня, если хоть один из них пропадет.
– И как она узнает? – непонимающе спросил Реджи.
– О, она узнает! – страшно ответила Эрин и закатила глаза. Тут Крисс повернул к ней голову.
– Грохнула бы ты свою ебанутую мамашу, Эрин, и проблем бы больше не было, – просто заявил он. Таким тоном, наверно, он обсуждал покупку новой стиральной машины со своими родителями. Его слова, должные звучать самым неправильным образом, только воодушевили Дример.
– Я думаю над этим, – кажется, действительно серьезно заявила она.
– Только обещание не давай, – ухмыльнулся Крисс, наблюдая, как лицо русоволосой вновь вытягивается в недовольстве. – Ибо тогда точно не грохнешь.
– Я сдержу свои обещания, Крисс, – твердо ответила Эрин. При ее интонации, девушке не хватало только положить руку на сердце и дать совсем торжественную клятву. – Может быть, не все из них. Но какие-то – точно.
– Вы что, в тюрьму хотите? – поразился тот, кто всегда был самым безобидным хулиганом. – Да и, к тому же, какая не была – она все же мать. Не слушай его, Эрин. Он временами совсем пургу городит.
– Знаешь, малыш, – издевательски вытянула Эрин последнее слово, после чего Вик громко заржал. – не будь это твоя машина, то я бы тебя давно из нее выкинула.
– Может ты прав, Рыгало, – похлопал парня по плечу Крисс. Хаггинс, кажется, слегка обиделся и не радовался последующим словам. – Наша крохотулька, похоже, все та же. Возможно, я зря панику навожу.
Эрин ничего не могла поделать с открытой лыбой, растянувшейся на половине ее лица. Девушка, довольная услышанным, взглянула на ненавистные наручные часы. Приближался шестой час. Кексики чете Урисов, прямиком от Джейми Дример, она пообещала доставить до вечера. Реджинальд включил какую-то неизвестную ей песню – противный и режущим по ушам металл – под которую Крисс затянулся очередной самокруткой. От вновь накатившего дыма она не сдержалась и закашляла. Почему-то саднило горло, и Эрин только поняла, что ее решение не курить – правильное. Почти единственное, из множества неправильных.
– Сиди, Эрин, мы подвезем, – остановил ее Реджи, когда сероглазая окончательно вылезла из машины, собираясь идти к ненавистному Стэну. То есть, Урисам.
– Спасибо, Реджи, – Эрин тепло улыбнулась толстяку. – но тут не далеко.
– К кому собираешься?
– Эм, к… К Са… С-самерсам, – незамедлительно ответила Эрин. Она умела мастерски врать, но волнение иногда мешало ей звучать слишком убедительно.
Реджи не нашел невнятный ответ Эрин подозрительным – честно, Реджи никогда не отличался умом. Что не сказать о Викторе, который молча подозвал ее рукой. Эрин обошла машину и встала с другой стороны. С немым вопросом она посмотрела на Крисса, чуть нагнувшись. Вдруг он схватил ее за руку и потянул, так, что Дример чуть не уперлась головой в стекло. Парень поцеловал тыльную сторону ладони, хотя, на поцелуй это было слабо похоже – он прикусил кожу и облизнул место укуса, будто слизывая невидимую кровь. После белобрысый оттолкнул ее руку, будто что-то мерзкое. Эрин, бросив ему улыбку (Изначально предполагалось бросить кулаком по носу, но что-то ее остановило. Страх?), ушла с места их стоянки. Чуть ли не бегом.
Эрин много чего боялась, но никогда и подумать не могла, что страх на нее еще будут наводить вещи, которые стали слишком привычными. Руки ее дрожали, а та, которую мучил Вик, все не могла отойти от мурашек. Эрин потянула ее в сумку, не зная, куда еще деть. Хотелось под корень обрубить, но она отмела от себя это возможное решение, нащупав полароид. Стало невероятно спокойно и практически весь путь руку она держала так. Фотокамера была, похоже, действительно волшебной и стала сейчас для Эрин чуть ли не спасительным кругом.
После встречи с Биллом прошло несколько недель. Эрин вспомнила о нем, идя по земле, практически всей засыпанной разноцветными листьями. Они шелестели под ногами, и, гонимые ветром, бросались чуть ли не в глаза. Моментом Дример вытащила большой листочек даже из своих волос. Он был ярко-красным – будто облитым свежей кровью, и после такой ассоциации Дример незамедлительно его выбросила. Непонятно почему, но в последнее время ей приходило много разного дерьма в голову.
И тут в ней, как лампочка, загорелась идея для второго снимка. Наконец-то она была действительно сносной и почти не подвергалась спорам. Эрин с довольной улыбкой вытащила полароид, все еще не выпускаемый из руки. Она включила камеру, кажется, впервые за неделю. Обвела ей, как третьим глазом, землю; подняла в воздух, когда ветер опять закружил несколько детей деревьев. Последняя мысль была чрезвычайно глупой, но Эрин она нравилась – будто маленькой и неразумной девочке…
Но воодушевленный настрой Дример улетучился вместе с последними цветными листочками. Отовсюду – с земли, с воздуха. Будто сама мать-природа и никто другой выставляла ее своим врагом, не давая щелкнуть даже листья. Даже блядские листья! Дример внимательно следила за землей, на которой уже, как по-волшебству, не было практически ничего. Закипев, как чайник, она аж покраснела, но, поджав губы, не выдала ничего злобного. Камера все еще была включена, и Эрин шла, уверенная в том, что сегодня ей точно должно повезти. Сколько можно-то, блять!
Но ей явно не везло. Проходя мимо одного из бедных домов Дерри, Эрин, кажется, за километр бы узнала спину неугомонного Тозиера. Он бросал камешки в одно из окон на втором этаже. Рядом с ним стоял чернокожий парень. Дример сразу поняла, что это Майк. Ибо неудачники всегда держатся рядом.
– Беверли! – крикнул Ричи, попадая камешком практически в середину ее окна. – Выходи гулять давай. Нихера не поздно еще.
– Угомонись, Тозиер, – донеслись до чуткого слуха Дример возмутительные слова Марш. Она наполовину открыла окно и высунула в образовавшуюся щель рыжую голову. – Меня не отпустят.
– Но раньше мы даже в одиннадцать вечера гуляли! – возразил Ричи. Он вопил чересчур громко, за что Майк стукнул его по спине. Балабол недовольно отмахнулся от него рукой.
– Да, ибо моя тетя не была так ко мне строга. А сейчас ей, кажется, захотелось поиграть в мамочку и она даже после шести теперь никуда не пускает, – старалась как можно спокойней убедить Тозиера Беверли. Но тому, видимо, думалось, что она вообще говорит на другом языке, так как парень не внимал ни одному слову.
Дример, как завороженная наблюдала за этими двумя, хорошо слыша их перепалку. Она часто шутила и постоянно думала, что Марш связывает явно сексуальные отношения с каждым из неудачников. Но на лицо это была самая, что ни на есть, дружба. Уж Рина знает. Она разбирается в этом достаточно хорошо.
Майк устало вздохнул, отворачиваясь от неугомонного друга. Потом он повернулся так удачно, что сразу наткнулся на Эрин. Она стояла с приподнятой камерой, похоже, готовая сделать свой второй снимок. Он, правда, грозился получиться еще более абсурдным, чем первый. Тозиера Эрин иногда(?) ненавидела еще больше, чем Стэнли. Через экран Дример смотрела на смятенного Майка, после чего нормально подняла на него глаза. Он широко улыбнулся. Белоснежные зубы чуть ли не блистали в назревающей темноте. Дример, точно как дура, помахала ему рукой.
Мол, привет, Майк. Мы незнакомы, но лично я тебя хорошо знаю. Ты самая известная и любимая игрушка для битья моего долбанутого парня и таких же долбанутых друзей. Не смущайся моей красноречивости – знай, что я та еще сука! Я еще никогда не признаюсь тебе в том, что твоя любимая собака однажды пропала после моей неудачно брошенной шутки. Я, прикинь, захотела ее себе на ужин, и Бауэрс мне ее принес с тремя милыми розочками, отбитыми, наверно, у какой-то старушки. Она была уже полумертвая, Хэнлон. И ты никогда об этом не узнаешь.
И ты никогда не узнаешь о том, что я два дня выхаживала ее на заднем дворе, а потом подыскала ей новых хозяев. Я ведь сука, Майк! Так зачем?
Майк считал, что эта проходящая девушка хочет его сфотографировать. Он даже встал в шутливую позу, но тут же из нее вышел, считая, что выглядит глупо. Ричи и Беверли не наблюдали за его странным поведением, все еще продолжая бурно беседовать. Когда Эрин махнула Майку рукой, тот живо замахал в ответ. Ему очень нравилось, что какая-то милая девочка проявляет к нему внимание. Где-то он ее, правда, видел…
Эрин махнула еще раз рукой в ответ и пошла дальше. Майку хотелось окликнуть ее, но он подумал о том, что у нее еще могут быть какие-то дела. Интересно, кто она? Профессиональный фотограф или любитель? По возрасту она еще совсем юная, возможно, его ровесница. Мысли о загадочной незнакомке так захлестнули разум Хэнлона, что он вздрогнул от неожиданного удара Ричи и последующего вопроса «Ты что, дибил? Что лыбишься?»
Дом Урисов предстал перед ней, как самое неприятное, что есть на земле. Эрин оглянулась на привешенную к веранде качель. За столько времени она выглядела все также идеально – будто Урисы подкрашивают, а затем полируют ее каждую неделю. Сероглазая никак не могла заставить себя постучать в эту злосчастную дверь. Вдобавок, у нее еще пошли галлюцинации – так четко она чувствовала знакомый запах свежевыпеченных пирожков, хотя уж кто-кто, а Дример точно знала, что мать Стэнли работает допоздна.
Она постучала три раза, в любой момент готовая броситься бежать. Стэн открыл моментально, как будто все это время стоял под дверью. Ну, он же всегда был таким! И чему удивляться? Урис рассматривал Эрин с ног до головы, точно как экспонат в музее. Девушка, недовольная таким интересом, тут же начала рыться в своей сумке. Кексы как будто провалились в какое-то потайное отделение; неизвестно через сколько времени русоволосая их вытащила, после чего протянула Стэнли. Однако он, коротко и без интереса взглянув на них, снова перевел взгляд на Дример. Чего-то ждал?
– Привет? – прозвучало, как вопрос из уст девушки. Стэнли коротко кивнул головой, хотя сложно было поверить, что он правда ждал именно этого. Дример уже настойчиво втиснула кексы ему. – Бери давай.
– Хорошо, – сделал Стэнли одолжение. Взяв их в руки, он тут же отошел и, кажется, пошел на кухню. Эрин, постояв немного времени на пороге и обозвав молчаливого Стэна нехорошими словами, собиралась уже уйти.
– Я пошла, – громко доложила она еще вслух. Вдруг из коридора высунулась только кудрявая макушка Стэнли и сам он произнес:
– Оставайся, чай попьем.
– Чай? – переспросила девушка. Она опешила от такого предложения, но вполне уверенно шагнула внутрь нелюбимого дома.
– Ага, чайник, вот, вскипел, – крикнул еще Стэн, когда Дример закрывала дверь.
Дом Урисов был небольшим и, кажется, прямо в духе еврейских традиций. На стенах висело множество непонятных картин, какие-то тканевые украшения, портреты, очевидно, всей семьи, вплоть до седьмого колена. Сразу при входе начиналась гостиная; прихожей, фактически, не было и Дример до сих пор удивлялась такому минимализму, считая его крайне неудобным. Но зачем она все это рассматривала? Опять? Дример прикрыла глаза, уверяя себя, что просто не хочет смотреть на это дерьмо. И даже с закрытыми глазами она точно знала, где кухня и как к ней пройти.
Стэн уже сидел за импровизированной барной стойкой и поглощал один из кексов. Эрин хотела возмутиться и напомнить, что их Джейми передавала исключительно для его матери. Но вместо этого, поймав какой-то насмешливый взгляд Уриса, Дример просто присела сбоку и тоже отправила один из них к себе в рот.
– Они с карамелью, – запоздало ответил Стэн. Эрин чуть не подавилась, понимая то, что он, кажется, специально ее не предупредил. Русоволосая терпеть не могла карамель и беспардонно выплюнула остатки дрянной сладости прямо на руку. Мусорка под раковиной нашлась очень быстро. Она всегда там была.
– Спасибо, что предупредил, Урис, – с фальшивой признательностью поблагодарила Эрин. Она включила воду и подставила под нее испачканную руку, стоя к Стэнли лицом.
– Прости. Я так увлекся, что совсем забыл. Для меня эти кексы очень вкусные.
– Конечно, – Дример закатила глаза. – Ведь когда мы с тобой были в чем-то похожи?
– Почти никогда, – согласился Стэнли. Эрин упустила тот момент, когда он поднялся и начал разливать чай. Дример не любила чай в пакетиках, но в доме Урисов всегда был только такой – наверно, в целях экономии. Подумав об экономии, Эрин уже выключила воду, не забыв перед уходом включить ее снова и еще включить в гостевом туалете. Надо же было как-то нагадить напоследок.
Стэнли протянул ей кружку с чаем, наверно, совсем не подозревая о дурных мыслях в растрепанной голове Дример.
«Паскуда Дример сумасшедшая!» – сказал когда-то Эдди.
«Ты знаешь, а я согласен.» – хотел тогда добавить Стэн, но что-то его остановило.
Эрин отхлебнула чаю и тут же сморщилась, закашлявшись. Кипяток каждый раз обжигал ей горло, и каждый раз Эрин пила так, будто была арабским солдатом в плену и в пустыне. Смешные шуточки прервал голос Крисса. Эрин услышала его сегодняшние подъебы так четко, будто он и сейчас был рядом. Стэнли взирал на нее с легким беспокойством. Похоже, что лицо Дример стало каким-то неприятным. И она так себя чувствовала. Слишком поздно к ней в полной мере пришло осознание того, что она находится в доме Стэнли и сейчас вместе с ним пьет чай, будто они настоящие друзья. Раньше, а сейчас – тем более, Эрин меньше всего на свете хотела быть ему другом.
Она поставила кружку на пол, думая, чтобы сначала сказать. Среди обвинений Уриса в том, что он ублюдок и вопросах о том, зачем он все это делает, Эрин потерялась и совсем не могла решить, что выбрать сначала. Стэн выбрал за нее, говоря, однако, совсем о другом.
– Хочешь на крышу?
На крышу можно было попасть по лестнице через комнату Стэнли. Это для неудачников не секрет, а для Эрин – «не неудачницы» – тем более. Она знала, что крыша – любимое место провождения Стэнли. Она знала, что за это его каждый раз ругали родители и она точно, блять, знала, что это самое романтичное место, какое только можно представить. И, убеждая саму себя в том, что она просто бросает себе вызов, Дример уверенно ответила:
– Хочу.
Комната Стэнли нисколько не изменилась. Еврейское начало его родителей даже не купило ему новую кровать, хотя она уже даже издалека казалась слишком маленькой. Эрин хотела спросить, не свисают ли пятки или вообще половина ног Стэна, когда он спит. Но она промолчала и после посмеялась над абсурдностью подобного вопроса. Паскуда Дример – сумасшедшая! Стэнли открыл дверь, ведущую на маленький балкон. Настолько маленький, что больше одного человека туда не помещалось. Дример считала, что он залезет первым, но Урис подтолкнул сначала ее. Она обернулась к нему, вскинув бровью и получила в ответ согласное кивание. Эрин не нуждалась в его одобрениях, просто хотела понять причину такого решения. Она убеждала себя в этом, как могла.
До сих пор на эту крышу было страшно залезать. Эрин, присаживаясь, все еще боялась, что соскользнет вниз и никакие зазубренные углы ее не спасут – только жопу обдерет себе. Из-за того, что темнело сейчас слишком рано, Дример сидела с такими мыслями под тусклым лунным светом, будто в самой романтичной обстановке. Она не знала, зачем Стэн привел ее сюда, но уже точно не хотела ходить. Поджав ноги, обняв колени руками, уткнувшись в них лицом (кажется, это что-то напоминает, не правда ли?) Дример просто наслаждалась тишиной. До тех пор, пока рядом не приземлился Урис, бесцеремонно хлопнув ей по спине.
– Не спи, Рина, еще упадешь.
Эрин медленно подняла голову, держа в ней тысяча и один остроумный ответ, но тут заметила в руках Стэнли альбом. Тот самый. В этот раз он спокойно раскрыл его, и Дример уткнулась в первый рисунок еврея, как маленький ребенок. Он усмехнулся такому интересу и, малость, удивился. Дример, не замечая в нем сопротивления, вырвала альбом из рук парня и начала его листать. Странно было то, что она не сразу поняла, что в нем находится. Что до нее не доперло, что ничего, кроме птиц, птиц, птиц и, ах да, птиц там больше быть не может. Синица, воробей, ласточка, какой-то редкий и вымирающий вид, кажется, птеродактеля. И последней была ворона. То ли она была еще не закрашена, как другие, чернилами, то ли просто была самой светлой из всех.
– Не закончил? – спросила Эрин. Стэнли чуть притянул альбом к себе, оставляя его, однако, у Дример на коленях.
– Закончил, – ответил парень. – Она просто белая.
– Белая? Ворона? Хм, весьма необычный выбор. Не думала, что правда интересных птиц так мало.
– Вороны интересные, – возразил Стэнли, чуть улыбаясь. – По своему. Похожи на тебя.
– Что? – распахнула глаза Дример. – Я похожа на ворону?
– Да копия! – выпалил Стэнли, глядя на озадаченную Дример. – Мало кому нравишься и практически только из-за того, что вечно каркаешь. Также противно и не к месту.
– Ах вот как? – прошипела Эрин, как кошка, готовая вот-вот броситься в атаку. – А почему я белая?
– А ты что, расистка?
– Дождалась! – встрепенулась Дример так, что альбом чуть не свалился с ее колен. – Наконец-то твои шуточки. Продолжай, Урис, я как раз сегодня в плохом настроении!
– Вот, ворона. Настоящая, – только ответил Стэнли и приблизился к лицу сероглазой, говоря следующее почти в самые губы. – А белая, потому что вечно скитаешься среди неподходящих тебе людей.
– Неподходящих?.. – промолвила Эрин. – Думаю, что среди всех людей на земле, самый неподходящий мне – ты.
– Это плохо, Эрин, – горько хмыкнул Стэнли. Он взял девушку за подбородок, чуть приподнял голову. – Потому что вопреки словам своей мамы, ты никогда не умела находить с незнакомыми людьми общий язык.
– Мне… Мне иногда так хочется забыть, что ты так хорошо меня знаешь. Не напоминай лишний раз…
Происходящая ситуация, пожалуй, могла стать самой сопливой в самом сопливом любовном романе. Как на зло, Эрин могла еще твердо уверить всех и каждого в том,
что сердце выпрыгивает из груди каждый раз, когда Урис бросает на нее мимолетный взгляд, ненароком приближается слишком близко. И лишь тихая луна была единственным свидетелем этого безумия, этой назревающий любви.
Пиздец!
И Стэнли Урис, очевидно, голову совсем потерял, беря лицо Дример в ладони и накрывая ее губы своими. В легком, практически неощутимом поцелуе, похожим чуть ли не на утешительное чмоканье. И Эрин, как главная героиня этого пиздеца, распахнула свои пронзительные глаза, цвета луж и мерзкой плесени в ванной. Это… счастливый конец?
Или это, блять, что?!
Но Стэн поцеловал ее еще раз, окончательно останавливая комедию в голове Дример. Следующий поцелуй был похож на поцелуй. Он длился дольше и был уже ох, как ощутим. Отстранившись, Урис еще потерся об ее нос своим. В этом милом жесте Эрин забыла, как дышать.
– Т. ты… – пыталась она нормально сформулировать свою мысль. Обжигающее дыхание Стэна и его лицо на непозволительно близком расстоянии, мягко говоря, мешали это сделать. – Ты что, ебанутый?
Стэнли усмехнулся и отстранился. Зачем? Он взял альбом в свои руки и обнял, как любимую игрушку.
– Пойдешь с нами в эти выходные на карьер? – тут услышала Дример крайне сумасшедшую вещь. Урис сидел, не поворачивая к ней лица. – Беверли хотела бы, чтобы ты пришла.
– А Беверли что, у вас авторитет? – нервно теребя подол рубашки, спросила Эрин. – Что ей надо вообще? Катит ко мне невидимые яйца?
– Думаю, она хочет с тобой подружиться. Билл не пойдет против ее желания. А, раз согласен он, то остальные по умолчанию.
– Ричи скинет меня с первого же обрыва, как только увидит, – усмехнулась Дример, ясно представляя Тозиера, несущегося на нее в гневе. И потом Каспбрака, бегущего следом. – И Эдди тоже.
– Это прогресс, Эрин, – горящими глазами смотрел на нее Стэнли. Вид Эрин был до сих пор смущенный, совсем потерянный и невероятно милый.
– Прогресс?
– Ты уже называешь нас по именам. Наверно, скоро и себя вновь назовешь Риной.
– Нет…
– И еще…
– Нет! – гаркнула Дример, снова превратившись в ведьму.
Стэн поджал губы, серьезно думая о том, что на этой девчонке наложено какое-то проклятье, не дающее нормально жить. Как иначе еще было объяснить все эти перемены? Что ей мешало принять одну сторону? Вернуться к правильной из них? Не то, что Урис – даже Дример не могла ответить не на один из этих вопросов.
– Зачем ты меня поцеловал? – собравшись силами, как перед решающим забегом, спросила Эрин. Неопределенное пожимание в ответ плечами опять пробуждало в ней эмоции.
– Захотелось.
– Да? Правда? Вот так просто? – хлопая ресницами, засыпала Дример вопросами. Стэн почесал голову. Эрин до безумия захотелось распилить ему череп, вытащить мозг и понять, способен ли тот вообще, блять, думать.
– Ну, да, – спокойно ответил Урис. – Захотелось.
Спокойно он повторил!
– Ты… Ты… – медленно говорила Эрин, качаясь на месте и сжимая кулаки на уровне груди. Стэнли потянулся к ней, очевидно, с желанием обнять. В ответ ему, по всем законам жанра, должна была прилететь пощечина. Но Эрин только слишком мягко отмахнулась рукой и отвернулась.
– Ты ублюдок, Урис.
Впервые в жизни Дример могла похвастаться еще большим спокойствием, чем он сам. Тело Эрин тоже расслабилось, уже не билось дрожью; будто она переродилась в тряпочную куклу или вовсе умерла. От того, что услышала?
– Ненавидишь нас? – перевел тему Стэнли, считая, что вполне удачно. Он сжимал одну из страниц альбома, отрывая от нее маленькие кусочки. Кажется, что это был рисунок с белой вороной.
– Нет, Стэнли, – взглянула на него Дример. Стэн, удивившись тому, что впервые за столько времени русоволосая назвала его по имени, не сразу внял ее словам, пока та не добавила. – Тебя.
И он оторвал слишком большой кусок от рисунка, приводя тот совсем в непригодность.
Комментарий к Часть 8 Вопрос к читателям:
Какое у вас отношение к Эрин?)
====== Часть 9 ======
«1988»
– Полный улет! Отвал башки! Боже, как же это было охренительно! – вопил Тозиер так, что его, наверно, было слышно в других залах. В коридоре же была целая толпа, которая явно была не довольна такими громкими восторженными воплями Ричи. Но он, не обращая ни на кого внимания, чуть было не сталкивался с каждым проходящим, от восторга, похоже, не замечая ничего.
– Ричи, скажи, в твоих очках экран и ты до сих пор смотришь это кино?
– О, крутая идея насчет экрана. Но я, наверно, раз сто успею сдохнуть, прежде чем изобретут хотя бы что-то подобное! – ответил Ричи. Начальное воодушевление в его голосе сменилось расстройством. Парень приостановился, чтобы отстающие на метров десять друзья сумели к нему подойти. – Эй, Эддс, как кинцо?
Каспбрак явно не находился в таком же восторге, что Тозиер. Они так отстали от Ричи именно из-за него. Эдди медленно шел, опираясь на руку подруги и сверля внимательно глазами пол, будто боялся, что, если поднимет их, то вновь увидит этого проклятого монстра. Так уж повелось, что друзья все время забывали о впечатлительности Каспбрака, когда вели его на что-то вроде «Зловещих мертвецов» или «Последнего дома слева» или, как сегодня, на пятую часть «Кошмара на улице Вязов».
– Ч-чтоб я еще раз с вами куда-то п-пошел… – промолвил Эдди, начиная рыскать по карманам.
Треклятый ингалятор будто испарился, не желая никак попадаться в руки. Каспбрака охватила настоящая паника, когда он почувствовал, что задыхается. Но Ричи быстро подскочил к нему и сунул в руки свой ингалятор. У Тозиера, конечно, не было астмы – он вообще всю жизнь блистал отменным здоровьем. Ингалятор находился неизменно в его заднем кармане лишь за тем, чтобы он, в случае таких вот жопных ситуаций, спасал главную принцессу всей компании от беды. Ричи не видел ничего зазорного в таком поведении.
– Ладно-ладно, Эдди. Можешь уже не бояться, – мирно произнес Ричи, хлопая парня по плечу. Девушка обнимала его с другой стороны, точно как испуганного ребенка. Эдди, раза три пшикнув лекарство себе в горло, поднял в итоге злые глаза на Тозиера. Тот нервно хихикнул. – Хах. Да как ты можешь бояться какого-то мужика с лезвиями, всю жизнь проживая рядом со своей мамашкой? А она похожа на главного босса среди всех этих маньяков и чудищ. Она сама является Крюгеру в кошмарах!
– Завались уже, идиот, – вяло огрызнулся Эдди. Он редко мог ответить на подколы Тозиера что-то достойное.
– Ну, в словах нашего балабола есть немного правды, – поддержала Ричи девушка. Прежде чем Эдди успел возмутиться, она пояснила. – Это ведь правда всего лишь мужик с лезвиями. Еще и не настоящий. Действительно, в отличии от твоей мамы.
– Она всегда защитит свою Эдиту, – потрепав Каспбрака за щеки, просюсюкал Ричи. Под гневным взглядом Каспбрака двое друзей дали себе «пять» и пошли дальше.
За время их остановки вся толпа в «Алладине»* куда-то рассосалась. Они могли уже передвигаться спокойно и обсуждать все, что вздумается, не боясь, что какие-то противные взрослые их услышат. Не все взрослые противные, правда. Некоторые с радостью соглашаются представиться их сопровождающими при покупки билетов, ибо «Будто им только не на руку, если билетов больше продадут! Какая разница, кто их паршивые фильмы смотрит!». И забавно, что после сеанса почти каждый раз уже было «О, боже, это лучшее, что я видел в своей жизни! Хорошо, что мы выбрали именно этот фильм!». Обычно они ходили всей компанией, но сегодня Билл отправился в гости к своей бабушке (жаль парня, конечно), а Стэна запрягли родители к какой-то их важной еврейской работе (нет, Стэна жальчее) И этот фильм грозилось посмотреть всего два члена их «банды», если бы не великодушие одного из них.
– Спасибо, что за меня заплатил, – идя с Каспбраком в обнимку, девушка дружески чмокнула его в щеку. Тот, фыркнув, махнул рукой и отвернулся. Щеки его покраснели.
– Да, и спасибо, что не заплатил за меня, – сделав акцент на последнем слове, добавил Ричи. Он, шагая задом, скрестил руки на груди в недовольстве.
– Тебе выдают карманные деньги. Надо уметь ими распоряжаться, чтобы потом хотя бы на мороженое хватало, – ответил Эдди. Он уже отошел от фильма и сейчас просто ждал, когда они наконец выйдут на улицу.
– Зачем? Уверен, что ты всегда мне купишь мороженое, Эддс, – заявил Тозиер, как неоспоримый факт. Он показал пальцем на девушку, с явным самодовольством добавляя. – А вот тебе не купит!
