Текст книги "Люби СИ)"

Автор книги: Funny-bum

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Да… спасибо. Торин! Трандуил жив.

– И это знаю, – ответил король-под-горой, не оборачиваясь. Ушел, плотно притворив дверь в купальни. Ветка осталась в сложных чувствах, из которых доминировало чувство боли.

***

Когда девушка попала в гору, ветер стих быстро, и густой снег тоже. Гору снова стало видно, и всадники подняли коней, которые тяжелой рысью шли по рыхлой насыпи. Асфалот словно танцевал в стороне. Варги рыскали под невысокими камнями, на открытое место к всадникам не выходили – но они были. Мэглин насчитал семь, эорлинг, желавший непременно напасть на злобных зверюг – восемь. Трудно, совсем к ночи, изможденные кони, люди и эльфы добрались до Эребора.

Их встретили – завели внутрь и коней, и всадников; тут же указали на покои, которые можно занять.

Торин встречал гостей в золотом зале, на орочьем троне.

Лантир, Мэглин, еще двое эльфов, Тенгель и четверо его рохиррим и Глорфиндейл прошли в тронный зал. Ранк затерялся по дороге, отвечая на приветствия и расспросы своих.

Торин встал с трона навстречу Глорфиндейлу.

– Великая честь посетить Эребор, король-под-горой, Торин Дубощит, – чуть поклонился воин.

– Великая честь принять такого гостя, лорд Глорфиндейл. Все возможное гостеприимство гномов – к твоим услугам. Чему обязан такому визиту? – король сел снова.

– Я прибыл выследить и убить дракона, – слегка равнодушно, словно с ленцой, сказал Глорфиндейл, – мне показалось разумным начать с колыбели чудовищ, с места, где обитал Смауг Великолепный. Я не обременю вас долгим присутствием, ибо не готов находиться под гнетом камня в царстве Ауле долго. Я лишь начну охоту и уйду по следу.

– Я буду рад любому решению, на какой срок вы ни пожелали бы остаться. Прошу тебя, лорд Глорфиндейл, и тебя, принц Тенгель, и прочих гостей в трапезную. Дорога вышла нелегкой… после ужина вас проводят в горячие купальни – восстановить силы и отогреться.

Глорфиндейл склонил голову, соглашаясь. Прибывшие растирали руки, переговариваясь. Торин спустился с трона.

– С чего же ты решил умолчать об Ольве, Торин Дубощит, – сказал Лантир. – Я спрашивал гномов, стоящих у врат, и получил ответ, что участь ее после боя неизвестна. Отчего же так?.. К чему это?

– К ее спасению, – ответил Торин, – дева от мертвой отличалась так мало, а ты был упрям, оруженосец. Я не позволил бы тащить ее к Трандуилу, и все равно бы не выдал.

– Эта распря уже не имеет силы, – вмешался Глорфиндейл, по обыкновению стоя с задранным подбородком, – все узнали то, что им необходимо, и в срок. Расскажи лучше, подгорный Владыка, о драконах. Каковы они были, как вели себя, что делали наугрим, да и о битве. Мне лишь послали весть.

Торин с некоторой благодарностью склонил голову… и поднял руку наверх – главу чудовища залили тонким слоем злата, и приделали на стену напротив орочьего трона.

– Вот он. Смотри. Вторая голова в Сумеречном Лесу – тот зверь, которого зарубила фея, а этот принадлежал Леголасу и Халдиру.

Глорфиндейл застыл перед головой – руки за спину, взгляд пристальный.

Рохиррим и эльфы освобождались от доспехов и плащей, переходили через арку к длинному накрытому столу и пылающему камину, рассаживались. Сюда же пришли Фили, Кили, Двалин, Балин, полурослик, Дис и еще три гномки. Пахло лучшими кушаньями, вином, смолистыми факелами, ярко освещавшими подгорные чертоги.

Фили осмотрел зал и пошел за Веткой – но опоздал. Приоткрыв дверь, увидел там эльфа, ускользнувшего от остальных.

Воин сидел на краю постели и смотрел на девушку, крепко уснувшую после купания. Увидел в приоткрытой щели Фили, прижал палец к губам. Мэглин, вспомнил Фили. Тот, о котором она спрашивала. А хорошо ли оставлять вот так эльфа в спальне девицы эреборской?..

Однако дверь закрыл и ушел.

***

Мэглин ласково взял руку Ветки… посмотрел на горящие кончики пальцев, застуженные на пустоши – неприятно, но не так страшно. Пока девушка спала, начал осторожно целовать руки. Каждую косточку, каждую впадинку. Дышать, согревать дыханием, потихоньку приговаривая и напевая на синдарине. В конечном итоге Ветка проснулась и тут же бросилась Мэглину на шею:

– Вы добрались! Добрались! Я отогрелась в купальнях и хотела идти на балконы – ждать, но вот подумала… полежу минутку… одну минутку… честное слово…

– Это хорошо, что ты выспалась, – улыбнулся Мэглин, – все в трапезной. Я пришел тебя звать.

– Ага, я сейчас оденусь, – Ветка выпрыгнула из постели. Подумала и начала быстро надевать второе платье с открытыми плечами, пошитое по ее рисунку – винно-алое, в пару золотисто-коричневому. – А Зима? Добежала?

– В конюшнях, – Мэглин снимал доспехи, плащ, бросая в кресло. – Готова? Пойдем. Платье замечательно гармонирует с цветом носа и щек. А если выпьешь мирувора, то блеск глаз затмит сверканье твоей диадемы.

– Издеваешься, да?

– Сегодня лучше надеть что-то попроще.

– Ладно… – надувшись, как мышь на крупу, Ветка переменила наряд. – Так лучше?

– Намного.

– Это плохо, что я уснула?

– Это замечательно, – легко рассмеялся Мэглин.

Ветка взъерошила перед зеркалом короткие волосы – целебную процедуру с мылом Дис она проводила урывками, однако показалось, что вместо ежика получилась тускло-золотистая шапочка, и погуще, чем было раньше. Еще раз осмотрела себя – бляха, платье, шитое гномками. Диадема была в чересседельной сумке на Зиме. Бежать туда? Да ладно, не стоит… других украшений две шкатулки, только как-то особенно наряжаться не хотелось. Ветка подняла глаза и увидела в зеркале отражение Мэглина.

Замерла.

Медленно повернулась.

Эльф встретился с ней взглядом – глаза в глаза.

– Что ты, дружок?..

– Мэглин, – с ужасом сказала Ветка, – Мэглин?..

– Что? – так же драматически зашептал лаиквенди.

– Я видела! Видела… у тебя волосы… они…

– Эру Илуватар, Ольва, – недовольно сказал нандо, – ну что еще? Ожили? В змей превратились?

– По ним огоньки бегали!

– Большие? – деловито спросил эльф, показал пальцами, – вот такущие? Ну что ты право, Ольва! Пойдем ужинать.

– Пойдем, – прошептала Ветка, послушно дав слегка тащить себя за рукав, – пойдем. – Вспомнила Торина, Трандуила. – Мэглин, у меня такая каша в голове, ты не представляешь…

– К сожалению, представляю, – эльф расхохотался уже во весь голос, – пойдем, а то эорлинги всю вкусную еду сметут…

========== Глава 12. Злато наугрим ==========

За столом пировали вовсю. Уставшие, раскрасневшиеся люди и такие же растрепанные и согревшиеся эльфы – кроме Лантира, который оставался безупречным, с черным плащом волос, расчесанных до зеркального блеска, и Глорфиндейла, снявшего пока лишь плащ, латные рукавицы и шлем -сидели вперемешку с гномами ватаги Торина, и некоторыми другими, приближенными сейчас к узбаду. Ярко пылающие факелы всегда путали в Эреборе день и ночь. В зале не было окон, и никто не видел, что небо уже давно усыпано звездами, а пурга прекратилась.

Играла музыка, заглушаемая застольными беседами. Пара-тройка гномов порывались попеть застольных песен, но их одергивали – на сей раз за столом были дамы.

Кили ушел из-за стола и в сотый раз у камина перечитывал небольшой свиток, переданный ему Лантиром -переданный с неохотой и с ледяной миной, но уже и с признанием определенных прав молодого принца наугрим на внимание эльдар. В камине пылали дрова особых пород дерева, и дух от огня шел лесной, смолисто-пронизывающий, летний.

Торин снова рассказывал Тенгелю о драконах, вспоминая то, что предшествовало схватке у Эребора, и золотой витязь также внимательно прислушивался, покручивая в руках золоченый бокал с кровавыми рубинами по ободу.

– Одно яйцо было там, где нынче еще хранятся остатки скорлупы, а другие два мы раскатили в дальние галереи, завалили камнем и видели, как гады пробивались оттуда. Они рушили стены и древние врата, перекрывавшие тоннели, сносили огнем и дурной мощью все на своем пути. Вырвавшись, они принялись искать добычу. Им сходило в пищу злато, металл и гномы, и добычи они нашли вдоволь. Разорили несколько древних покоев, нетронутых ранее Смаугом, просто потому что были мельче его -пожрали золотую утварь и отделку, сундуки и оружие. Они успевали всюду и неслись, как огненные смерти. Пока был один, мы еще справлялись. Но когда их стало двое… Каждый из тех дней я буду вспоминать всю свою жизнь. И с нами была эльфийка. Мы отправимся за ней к Трандуилу. После такого -она наша.

– Вы доблестно сдерживали могучего врага, -склонил голову Глорфиндейл.

Торин мельком глянул на опоздавших, но никак особо обращаться ни к Ольве, ни к Мэглину, приветствовать их не стал. На конце стола были оставлены два тяжелых стула, кованых из металла -как и все, оставшееся после Смауга и его огнедышащих сынов. Деревянное пока не восстановили, ожидая весны и лета.

Тенгель поднял кубок в честь храбрости наугрим. Замерзшие гости Эребора, полдня пробивавшиеся сквозь непогоду, быстро тяжелели и теряли рьяность пира.

Ветка с помощью Мэглина примостилась на тяжелом угловатом сидении и нашла взглядом новые лица, прислушиваясь к застольным беседам. Которая же из трех Бус?.. Надеюсь, не вон та, среднего возраста, с малюсенькими яркими зажимами на самых кончиках изящных мушкетерских усов… Другие две гномки возражений не вызывали -одна повыше и постройнее, со светлыми волнистыми косами, красивая по меркам любого народа, вторая пониже, полненькая -и видно, что самая молодая.

–Надобно сделать добрую вылазку, -говорил между тем разрумянившийся эорлинг, которому для удальства и доблести драконов с орками в битве на пустоши не хватило, -не дело это, драконам отсекли головы, гоблинов повыбили, так откуда-то эта волчья порода полезла?.. Торин?

–Подумаем. Завтра с утра и подумаем. Отчего бы не сделать. Я сам давно не выезжал. Лорд Глорфиндейл?

Почетное место за столом было отдано Глорфиндейлу, который, судя по его отстраненно-капризному виду, есть не собирался, хотя яства были приготовлены отменно и в изобилии. Эльф сидел расслабленно, из-за стола не уходил. Только пил. «Это у них общее свойство, -услышала Ветка реплику Фили, -эльф чем знатнее, тем ему труднее угодить с кушаньями, и тем проще -с вином».

Глорфиндейл словно очнулся и улыбнулся, снова протянул бокал.

–Такого вина отчего бы и не выпить -богаты погреба Эребора, а этот напиток еще и с весьма долгой выдержкой… Что до охоты, оставляю решать узбаду. Мне же предстоит искать чудовище.

С утверждением Фили великий витязь не спорил, но, видно, из вежливости, положил в рот немного отломленного свежего хлеба, аппетитный живой дух от которого разошелся по всему залу.

–Витязь, как дракона ловить будем?

–Я сперва походил бы по Эребору. Побывал бы в прославленных сокровищницах, где почивал Смауг, -лениво сказал витязь. -Торин Дубощит?

–Могу показать, куда мы яйцо откатили, чтобы положить его в холодную воду. Думали, так остудится внутренний жар чудовища, и оно не проснется, -ответил Торин. -Смотреть там особенно нечего, и путь в дальние галереи далек, но коли пожелаешь…

–Пожелаю. Оно же проснулось…

Тенгель зорко присматривался к эорлингам, начавшим пристальнее изучать гномок, и принял, видно, решение.

–Добрый был пир, -сказал молодой вожак рохиррим, поднимая бокал, -так понимаю, послезавтра еще добрее будет? Спасибо за гостеприимство, король-под-горой, чествую тебя! Уже не в первый раз я нахожу в Эреборе и доброго друга, и славное дело. Я и мои люди проверим коней, и спать. Коли бой или охота, поднимайте нас.

Эорлинги отправились; пошли с ними и два эльфа-лучника. Поднялся Торин, кивнув Глорфиндейлу, а тот поманил за собой Мэглина и Ветку, успевшую поднажать на пирог с птицей. Оставив Дис и прочих гномов с гномками возле длинного стола, король, а с ним и Двалин, трое эльфов и Ветка вышли в кабинет при трапезной. Здесь также пылал камин и стояли кресла, крытые овечьими шкурами.

–Что же, лорд Глорфиндейл, надеюсь, угощение было по вкусу, -сказал Торин, -пойдешь ли отдыхать? Или чем-нибудь еще могу потешить твою рыцарскую душу?

–Подземельями, если дозволишь, король, -низкий голос витязя разнесся залом, заполнив все его пространство. -Покажи мне сперва ложе чудовища.

–Отчего такая спешка? -шепотом спросила Ветка Мэглина.

–Эльфы не любят задерживаться у гномов, -ответил вполголоса Мэглин, -буран. Знаки. Нолдо чувствует недоброе и не желает тянуть. Он-то может уехать в любой миг, погода, непогода его не сдержит, он на меарас. Чем быстрее сделает свое дело -тем скорее покинет наугрим.

Торин глянул на Ветку:

–Ты чего? Тебе, может, остаться?

–Пусть идет, -вместо девушки ответил Глорфиндейл.

–Путь неблизкий.

–Ничего, я туда уже один раз доходила, -ответила Ветка.

Вино слегка ударило в голову, стучало в висках. Торин раздраженно пожал плечами, глянув на золотого витязя, но отчего-то решил не спорить.

Ветка шла, сжимая руку Мэглина. Факелы выхватывали из тьмы легкий золотой силуэт Глорфиндейла, Торина, черноволосого красавца Лантира, очерчивали могучего Двалина. Эту часть Эребора, куда они направлялись, не освещали так старательно, как тронные и трапезные залы, и только редкие факелы полыхали на стенах багровым не коптящим пламенем.

Торин набрал из нарочно устроенных ниш новых факелов, и шаги его и Двалина гремели под каменными сводами. Эльфы с их мягкими сапогами ступали совершенно беззвучно.

–Тенгель бы не ушел отдыхать, зная, что мы идем к скорлупе, -прошептала Ветка.

–Глорфиндейл, полагаю, не желал свидетелей. Потом, ты выспалась, а эорлинги и мы мерзли на пустоши под сугробами и ждали атаки варгов, -ответил Мэглин, -а затем добирались по рыхлому снегу. И я, и Лантир с удовольствием бы также легли, но мы в распоряжении Глорфиндейла. Переданы ему, сколь он пожелает нами руководить.

У Ветки чуть кружилась голова. Огонь плясал на камне, и гладко отесанные стены, стены с резьбой и украшениями постепенно сменялись дикой скалой, а тоннель сужался и шел вниз. На крохотную площадку к скорлупе пролезли только Торин, Глорфиндейл и Лантир, остальные остались выше. Ветка тянула шею, но увидеть происходящее и расслышать, что там говорили, не удалось. Потом снизу поднялись Торин и Лантир.

–Витязь останется пока здесь, -сказал Торин, -и он просил открыть проходы к подземному озеру Эребора. Сказал, что догонит. Мы можем уходить. Скоро утро, древние врата будут распечатывать подгорные мастера, это в других тоннелях и не так просто. Ох уж мне эти эльфы…

***

Подъем был еще более муторным и тяжелым.

На слиянии галерей их нагнал Глорфиндейл.

–Что ты узнал, витязь, вопрошая скорлупу?..

–Она крошилась в моей ладони, Торин Дубощит. Скоро от нее ничего не останется, она иссохлась и помутнела. Я прислушивался к скалам вокруг, и к воде… а что услышал?.. Трудно сказать, славный король. Многое открыто моему взору, но нужно больше времени. И еще немного слов и примет. Тут всюду темные отметки. Доблестная сила горы уже возрождается, и сила знака Эребора, откованного тобой для девы, тому подтверждение. Но мне пока заметнее всюду темные метки Смауга… метки магии, породившей и юных чудовищ, и владевшей горой в некое время безраздельно… Но скажу одно. Последний дракон Средиземья неподалеку, и миг нашей встречи близится.

–Ты можешь изучать гору, сколь пожелаешь. А ответа я и не ждал иного -кто же из эльфов ответит напрямую?..

–Могу ли я увидеть проклятое злато, наугрим?

Торин, который подбирался тем временем к Ветке, вздрогнул и резко обернулся. Подумал. Неохотно сказал:

–Что же…

Переходы в Эреборе были не близки. Сокровищница… воспоминание, казалось, отдаленного прошлого тревожило Ветку -ведь она была в сокровищнице, когда нашлись яйца. Когда это было? Пару месяцев назад?.. Или пару жизней?

Добрались. Мэглин поддерживал девушку под локоть, но не говорил ни слова. Торин кивнул двум стражникам, неспешно снял с шеи один из ключей, и отпер окованную дверь.

Глорфиндейл вошел.

Ветка, Лантир и Мэглин пропустили вперед короля и остались у двери.

Златой летящий силуэт раскинул руки на фоне россыпей бесценных сокровищ, сверкающих звездами…

Торин испытующе и цепко уставился на эльфа. Но витязь остался бесстрастным. Повернулся к Ветке. И та начала говорить невольно, даже не услышав приказа или просьбы из его уст.

–Мы сюда вошли вместе, Двалин, Глоин, Торин и Гэндальф. Я решила посмотреть сверху и зашла вон на ту галерею. Вот здесь, где сейчас разрыто до камня, были яйца. Три. И золота было больше, немало, наверное, вынесли на пустошь на приманку детенышам Смауга. Больше я не входила сюда.

–Стены Эребора поведали мне многое о змеенышах и о той части битвы, что происходила тут. А о другой ее части поведаешь ты, Ольва?

Ветка, которая снова мучилась от чувства вины, что уехала тогда от гномов, встрепенулась.

–Я?

–Я понимаю, что эта история не для любых ушей. Погоди.

Глорфиндейл поднялся на кучу злата, как на огромный сугроб. Монеты осыпались и текли под стопами рыцаря; он присел и погрузил в металл пальцы -как Трандуил однажды прикасался к земле, вспомнила Ветка. Замер, опираясь одним коленом, нагнув голову, и волосы его, стекая волной, касались драгоценностей и сливались с ними. Выпрямился, и на лице его не осталось отсвета ни жадности, ни восхищения. Только безмерная, замкнутая усталость.

–Что же, почти довольно на сегодня. Благодарю тебя, Торин Дубощит. Теперь я желал бы пройти в покои, которые ты предназначил мне, король-под-горой. Подумать и отдохнуть.

Ветка глянула на Мэглина -«ну теперь идем спать»? Взгляд ее скользнул по сокровищнице… и Ветка увидела недалеко от входа ранее незамеченный чугунный столик, на котором, на лоскуте алого шелка, лежал наполовину разрубленный орочьей секирой кевларовый шлем. Ветка и представить не могла, что орки для устрашения Дубощита подкинули его тогда к Эребору; как завороженная, шагнула вперед, положила на шлем пальцы… здесь? Это хранится здесь?..

–А ты, Ольва Льюэнь, если хочешь помочь уничтожить дракона, иди за мной в мои покои. Там я задам тебе некоторые вопросы, дева.

Ветка подпрыгнула и повернулась. На нее разом посмотрели и Лантир -«я так и знал», и Торин -«что за?», и Двалин, и Мэглин.

–Отчего она не может говорить при всех? -спросил Торин. -Я в ответе за нее, с чего ей идти в твои покои, витязь? Не подумай дурного… но твое приглашение странно звучит! Уж для моего уха точно.

–Не все тайны принадлежат ей, -меланхолично сказал Глорфиндейл, -и не все могут быть оглашены. Что пожелает и сочтет допустимым, она впоследствии передаст. Да, Ольва?

Ветка таращила глаза. Шлем, поздняя ночь, предрассвет, такое время, когда даже упертые совы, каковой девушка никогда не была, засыпают. После напитанных каменными и огненными ароматами прогулок по Эребору она хотела только одного -сунуть ноги в горячую воду купален, потом как-нибудь дотащиться до спальни и вырубиться. А потом подумать.

–Глорфиндейл, в моем детстве была такая шутка. Когда тебя схватят враги и будут пытать, ты ничего им не скажешь. И не потому, что ты такой стойкий, а просто ты ничего не знаешь… Я отвечу на любые вопросы, только, валар ради, я же не знаю ничего. Никаких тайн, ни своих, ни драконьих, ни чужих у меня нет. И пытать не надо.

Витязь усмехнулся.

–Что же, вот и проверим, -златая длань витязя оторвала Ветку от Мэглина. Торин нахмурился.

–Ольва!

–Пусть спросит… мне уже все равно, если чего знаю -скажу, и закроем на этом тему. Торин… не беспокойся. Торин…

Зато от жесткого прикосновения к предплечью она окончательно проснулась.

Никто не смеет ее тащить!

Мэглин с Лантиром и нахмуренный узбад дошли до покоев, отведенных рыцарю. Двалин, положив руку на рукоять топора, вопросительно поглядывал на своего короля, но тот только раздраженно мотнул головой.

Глорфиндейл коротко глянул на эльфов, кивнул Торину… и закрыл дверь в свои покои. Никто из двух эльфов и двух гномов не нашелся, что возразить. Торин прикусил губу.

–Я не буду ждать, -сказал Лантир, -я намереваюсь сражаться с драконом, и потому отправлюсь спать. Мне требуется восстановить силы. Рыцарь Гондолина -светлейшее создание этого мира, и я не нахожу нужным хоть как-то беспокоиться. Дева под защитой и в безопасности.

Мэглин кивнул, оглянулся, подтащил стул поближе к покоям, выделенным Глорфиндейлу.

–Я останусь.

Торин вдруг чуть встряхнул головой, шагнул было к двери…

–Погоди, узбад наугрим. Лорд будет беседовать, -тихо сказал Мэглин, -а я караулить. Когда Ольва выйдет, я провожу ее до покоев, а тебе не с руки сидеть под чьей-то дверью или ломиться в нее. Если пожелаешь, я скажу тебе сразу же, когда Ольва окажется у себя. Или оставь дозорного у ее двери. Я думаю, беседа не продлится долго.

Брови Торина сдвинулись, затем он раздраженно кивнул, и, нарочито грохоча сапогами, ушел. С ним ушел и Двалин.

Ветка стояла в комнате Глорфиндейла потерянная, с гудящей головой, но готовая ко всему. Изнутри поднималась некая сила, которую Ветка так давно чаяла в себе ощутить, воспитать; пружина, готовая поддерживать. Восточные учителя называли это силой инь, или силой, не зависящей от разума, первоосновной, и оттого более мощной, чем более поверхностная сила ян… но сейчас было не до тонкостей философий и самооценок -Ветка смотрела в глаза воину, и ждала от него указаний.

Глорфиндейл также стоял молча перед ней, изучая лицо. Затем сказал:

–Дивные изменения в тебе и в твоей судьбе произошли по воле майа. Не каждому живущему, особенно человеку, суждено оказаться в поле столь внимательного взора Высшего. Пусть Аннатар Аулендил и выбрал в свое время господином Мелькора, но велика сила его, и доступно ему как творцу многое. Расскажи мне о его замысле, Ольва Льюэнь. Позже я спрошу и Орофериона, но сейчас -расскажи ты.

–Да откуда мне знать его замысел, этого вонючки красноглазого?..

–Ты знаешь. И… помоги мне снять доспехи.

–Я думала, ты будешь спать в них.

–Это возможно, но не дает того отдыха, который я бы желал получить. Я намереваюсь слиться с тьмой Эребора… а для этого мне надо освободиться от металла, с ним эти стены иначе принимают меня. Я послушаю тебя, твою душу, облеченную отныне моей защитой, и твои тайные мысли, а ты пока помоги мне.

Ветка нерешительно тронула золотую фигуру. Тайные мысли в данный момент по большей части витали вокруг кевларового шлема.

–Смелее, Ольва Льюэнь. Есть порядок, в котором снимают полные латы. Я буду подсказывать, а ты ищи ремни.

Ветка делала, как сказал Глорфиндейл, временами осторожно откидывая бесконечную драгоценную прядь его волос, стараясь не зацепить и не дернуть… складывала доспехи в правильную пирамиду -соответствующую тому, как легче брать сверху, чтобы надеть снова. Она ожидала запаха разгоряченного тела, запаха мужчины, уставшей и пропотевшей плоти -и он был, но столь слаб, что не оскорблял ее обветренный покрасневший нос. Вблизи же витязь пах чем-то таким, что рождало ассоциации с цветущей липой и просоленными морскими парусами одновременно. Волосы его были и шелковистыми, и жесткими разом.

Под доспехами на Глорфиндейле оказалась тонкая замшевая одежда -когда-то изящно пошитая, богато изукрашенная вышивкой тончайшим шелком, но теперь во многих местах затертая частым соприкосновением с металлом и портупеями. Ветка, положив последнюю деталь кольчужного сбора, автоматически одернула на эльфе, стоявшем, раскинув руки, узкий короткий кафтан, провела ладонями по груди, проследив кончиками пальцев рисунок вышивки.

И подняла на Глорфиндейла глаза.

Потекли длинные, очень длинные пара секунд. Вблизи глаза эльфа были не голубые или серые, а в цвет морской волны -с тем неуловимым переливом, который не передать.

–Я поняла, -прошептала Ветка.

–Что? -спросил витязь, не отводя взора и не улыбаясь, медленно опуская руки.

–Почему ты не ел в доспехах. Ведь они подогнаны так туго, что просто перережут тебя, если ты пообедаешь. И часто так приходится?..

Глорфиндейл откинул голову и расхохотался; грохот его смеха прокатился по покоям. Ветка представила, как подпрыгнул за дверью Мэглин -она была уверена, что он никуда не ушел.

–Хорошо, -сказал Глорфиндейл, отсмеявшись, -ты не закрыта и ничего не скрываешь. Тогда

И высоченный, узкий, как клинок, эльф с широкими набитыми в боях плечами положил длинные пальцы на лоб Ветке.

Мир раскололся.

В Веткиной голове заговорили голоса, перебивая один другой, накладываясь и сплетаясь угрожающей мелодией -Трандуила, Саурона, ее собственный…

-Моя фэа сражается за право быть… Должен быть замысел, согласно которому я оказался здесь. Я полагаю, это способ убить… истребить меня окончательно… Отчего именно ты -я не знаю. Отчего я в этой плоти -понятно, она взаимосвязана с тобой. Я не собирался приближать тебя к себе…

–За твою непокорность и строптивость ты погибнешь здесь и будешь кричать от ужаса столько, сколько проживет это презренное создание… Скажи спасибо Белому Совету. Стремясь как можно мощнее выбросить меня за границу мира, они… добились своего. Я оказался здесь. И немедленно создал план. Ты понимаешь?..

–Фэа этого мерзавца -грязь. Но он… одолевает меня. Как только я пробую уйти в мысленное уединение, он… появляется и… забирает власть…

–Тебя требовалось немного обточить, и поместить, словно ключ в скважину, в цепь событий. И затем, как магнитом, я вытащил тобой Владыку сюда. Да, требовалась великая сила. В первый раз я убил излюбленнейшего моего друга, Смауга, пообещав ему воскрешение в иных множественных ипостасях. Во второй раз… в юном драконе, гибель которого -от твоей руки, великий лесной король! -перенесла вас сюда, нужных мне сил оказалось не меньше…

–Посмотри на меня, Ольва. Это наилучшее из моих обличий. Истинное обличие. Здесь оно снова мое. Великие эльфы не могли противиться мне, когда я приходил к ним таким, и звали Владыкой Даров… сможешь ли ты, маленькая смертная?.. О, я знаю, как сделать твое служение мне приятным…

–Я не желаю, чтобы было так, как сказал Саурон… Если вдруг моя догадка верна, ты попадешь назад, домой. Если я ошиблась, ты просто погибнешь вместе с этим телом, и мне не придется годами искать искры твоего света на этом лице…

–Так тоже можно, девочка, так тоже можно… на потоке твоих чувств я без труда вернусь туда, откуда меня так неосмотрительно изгнали.

Ветка потеряла равновесие; Глорфиндейл подхватил ее, и девушку накрыл плащ его золотых волос, дурманящих ароматом липы.

–Значит, ты осмелилась перечить майа? -поинтересовался Глорфиндейл, нависая над Веткой, как будто ему было все равно, в каком положении общаться.

–Я-я… что?

–Значит, ты не желала, чтобы было так, как сказал один из великих? -насмешливо прошептал Глорфиндейл. -Отважно, но не слишком умно. Что же… Ороферион должен быть тебе благодарен.

–За что тут быть благодарным? -прошелестела Ветка, -поставь меня, у меня…

–Что?

–Кружится голова… ты… поставь…

–Поставить?

–Или положи… Брось меня уже…

–Ах. Ну да.

Глорфиндейл поставил Ветку, потом подхватил и поставил еще раз. Придерживая за подмышки, крикнул:

–Лаиквенди!

Мэглин немедля вошел, подхватил Ветку из рук золотого витязя, вопросительно и несколько хмуро на него глядя. От прикосновений Мэглина Ветка в момент окрепла.

–Храни ее. Дай ей отдохнуть. Многие темные хитросплетения делаются мне понятнее, -сказал Глорфиндейл, -более дева ничего не сможет рассказать. Но как прекрасен и логичен замысел Ужаснейшего… каковы темные путы… и как далек был ее путь.

***

Оказавшись в коридоре, Ветка яростно выдралась из рук Мэглина и встала. Прямо у двери Глорфиндейла обняла лесного эльфа и прижалась лицом к кафтану. От пробужденных воспоминаний раскалывалась голова, от ветра на пустоши горели щеки и нос, а от бессонной ночи и массы открытий чудных стучало и шумело в голове.

–Есть отличный план, -сказала Ветка прямо в Мэглина, -идем. Ложимся. Спим. Сутки. Отдохнем. Я на пределе. Как тебе?

–Пойдем, -лаиквенди, обнимая и придерживая Ветку за плечи, повел к ее покоям. -План хорош. Только без меня. Я не могу тут с тобой запираться, Ольва. Я могу отдыхать на кресле у двери.

–Почему?

–Потому что тут ты во власти своего короля. И будучи незамужней девицей, внесенной в свитки наугрим, ты не можешь принимать меня в своей спальне.

Ветка уставилась на друга сердито.

–Мэглин… но это же… ты! Мы же… никогда…

–Ольва, что понятно нам, а также достойно и приемлемо в походе или в иных чрезвычайных обстоятельствах, не может быть принято и понято тут. Я не отойду от твоей двери ни на шаг. Отдыхай.

–Мэглин!

–Ольва… -Мэглин вошел в ее покои, чуть подталкивая девушку, повернул к себе и взял в руки Веткино лицо. Нагнулся, и его теплое дыхание коснулось ее щек.

–Послушай… когда все закончится… драконы, темные путы… когда твой путь приведет тебя в Сумеречье, сильную, свободную от любых наложенных на тебя жизнью и твоим сердцем обязательств… Я буду ждать. Тогда я возьму двух лошадей и шатер, и отвезу тебя к небольшой чистой речушке, где есть омут, чтобы плавать, водопад, чтобы плескаться, лесная земляника и малина. Там есть цветы, покой и тишина, и туда не дотянулись еще языки тьмы, поглощающие Эрин Гален. Там мы отдохнём. Вместе. Свободные от сердитого короля наугрим за стеной или за дверью. От присмотра великого витязя Гондолина, а главное, от того, что тебя гложет изнутри. А здесь и сейчас и меня, и тебя сковывает долг, и потому -спи, -Мэглин поцеловал Ветку в лоб, и вышел.

Ветка уставилась на его плащ и доспехи в кресле.

Потом посмотрела на закрытую дверь.

–Это что… прощание? Я что… куда-то уезжаю? Или ты? Мэглин! Я ничего не поняла! Эру… блин!

–Это не проща-ание! Это назидание, пояснение и надежда, -и легкий смех за дверью.

***

Торин, стоя на дальней галерее, убедился, что эльф покинул комнату Ветки и, как и обещал, направляется сообщить ему. Чуть пожал плечами -что же, у этого -чести чуть поболее, чем у остальных.

========== Глава 13. Дракон в Эреборе ==========

Ветка, оставшись одна, постояла, подумала… топнула ногой. Светлые придут – издеваются, темные придут – издеваются! Что же такое!

Прошла в уединенную комнату, ковшиком начерпала себе тесную сидячую купель, заткнув слив. Села, подтянув колени к подбородку, периодически доливая еще горячей воды, поданной от кузниц. Намылила голову одним мылом, другим. Ополоснулась, дотащилась до кровати и забралась в душистую постель, свернувшись калачиком под овчинами, сшитыми большим одеялом.

Попыталась убедить себя, что обо всем серьезном честно-пречестно подумает, когда проснется; и настроилась, что волосы будут расти быстро и дружно – чтобы воронье гнездо скорее превратилось хотя бы в каре…

Вот бы еще поспать. Просто поспать, выспаться и ощутить себя свежее и сильнее.

И сон пришел быстро, глубокий и крепкий.

***

Ветке снился кевларовый шлем на алой ткани.

Азог. Язык орка, облизывающий ее грудь.

Запах волос лесного владыки – неизвестных трав и цветов, смолы и меда… и мужчины, и прикосновение к его щеке при мимолетном объятии – тогда, в Сумеречье, во время одного из их немногочисленных разговоров.