Текст книги "Не осуждайте нас (СИ)"

Автор книги: fuckingartist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

========== Глава 28 “Все мы когда-нибудь делаем такой выбор” ==========

– А когда перестанет болеть разбитое сердце?

– Не скоро, мой друг. Сперва уйдет надежда, а вместе с ней и боль.

– Я думал, надежда умирает последней?

– Значит, боль остается навсегда.

Элджернон Флауэрс, “Монолог в четырех стенах”

– Фотоаппарат, тетрадка, толстовка, резинка для волос, книга, фонарик. Софи, я не поняла, где сексуальное белье?! – возмущалась Лина, перекапывая сумку, которую я собрала для поездки.

– Лина, мы едем на один день. Вечером я уже буду дома. – Не без улыбки ответила я подруге, складывая зверски вытащенные Линой вещи обратно.

– И что? Это загородный дом. Тут не надо быть очень догадливой, чтобы понять, зачем тебя пригласили.

– Там будет целая команда осветителей, визажистов, моделей и разных других помощников. Жаку не будет до меня совершенно никакого дела.

– Ну конечно. – Лина закатила глаза и вновь вытащила мою толстовку. – Ты правда наденешь этот балахон?

– Лина, это работа.

– Я сдаюсь. – Девушка тяжело вздохнула и в полном бессилии откинулась на мою кровать. – Софи, помнишь, я рассказывала тебе, что Давид позвал меня гулять тогда?

– Тот прелестный одиннадцатиклассник? Помню, кажется, ты говорила, что ваше свидание было до ужаса скучным. – Сказала я, продолжая удалять с фотоаппарата залежавшиеся ненужные снимки.

– Да, и вправду скучным, но… На днях я сама предложила ему попробовать еще раз. – Голос Лины не был грустным, скорее усталым, изнеможенным.

– Что? – я повернулась к подруге лицом и удивленно вскинула брови. – Но тебе ведь нравится Сергей Владимирович.

– Да, забудь о нем. Считай, что он мне никогда не нравился. Такое странное чувство… Я ведь вижу, как смотрит на меня Давид. С улыбкой, с замиранием. Я, наверное, так же и на историка нашего пялюсь. Только вот испытывать этот взгляд самой и испытывать этот взгляд на себе – две абсолютно разные вещи. – Не поднимаясь с кровати, Лина повернула голову в мою сторону. – Софи, любить или быть любимой. Все мы когда-нибудь делаем такой выбор.

– Лина… – я не находила нужных слов, и потому могла лишь безмолвно погладить подругу по рыжим, струящимся волосам. – Думаешь, так будет правильно?

– Так будет безболезненно, так я буду счастливой.

Сломленная. Есть какой-то порог для каждого человека. Порог, до которого ты будешь терпеть и бороться из последних сил, разбивать свои чувства на мелкие осколки и с улыбкой продолжать верить. А потом ты и сам не заметишь, как устал, как подгибаются колени, как губы складываются в ровную линию, а глаза теряют прежний блеск. Ты сдаешься. Выбираешь, как будет проще. И ведь тебя нельзя за это судить. Ты боролся, ты плыл к мечте, просто утонул по дороге.

– Давид – хороший парень. – С улыбкой произнесла я.

– Да, ты права, он отличный. – На лице Лины вновь появилась улыбка, пусть не без печали, но зато с гордостью.

– Софи! – из кухни послышался голос моей мамы. – Макс будет через десять минут, закругляйтесь там.

– Хорошо! – ответила я и упала на кровать рядом с Линой. – Как же я его ненавижу.

– Крепись, не поддавайся на его жалкие провокации. – Подруга засмеялась, и я не смогла сдержать довольную улыбку.

Пролежав в беспамятстве еще с минуту, а потом все-таки найдя силы подняться, мы стали собираться. Лина подхватила свою сумку с моего кресла, стоящего в углу и, попрощавшись, вышла из квартиры, спеша домой.

Тридцатое декабря. Важный день. Школы уже нет, весь город замирает в томном ожидании праздника. Яркие огоньки на вывесках и витринах всех магазинов, куда-то спешащие люди и мама с папой, уже начавшие готовить что-то на кухне.

Я посмотрела в окно: за ним все так же уже третий день подряд безостановочно шел снег, превращающий дороги и улицы в сплошные сугробы. «Надеюсь, нога Макса крепко застрянет в одном из них!» – злобно издало мое внутреннее я. Но желание, к сожалению, не сбылось, в дверь тут же позвонили.

– Я открою. – Равнодушно буркнула я так, будто в квартире было много желающих это сделать.

Ручка двери скрипнула, и на пороге показался Макс, стряхивающий с блондинистых волос крупные снежные хлопья. Он был в огромной серой куртке-аляске, темных джинсах и кожаных невысоких сапогах.

– Привет, ты просто не представляешь,какой там снегопад. – Сказал человек «вечной улыбки».

– Да, я уж из окна вижу. Проходи.

Раздевшись, Макс забежал на кухню и поздоровался с моими родителями. Надеясь побыстрее закончить все это, я вместе со своим репетитором направилась к себе в комнату и одним движением руки свалила кучу ненужных мелочей со стола на стоящую рядом кровать. Ручки, тетради, открытки: все полетело прочь, освобождая место для скучных учебников Макса.

– Да у тебя вся комната вещами завалена, куда-то собираешься? – придвинув еще один стул, спросил Макс.

– Ага, Жак пригласил меня поучаствовать в новогодней фотосессии за городом. – Равнодушно ответила я.

– А… Ясно. – Я заметила, как волна удивления пробежала по его лицу. – Знаешь, я должен извиниться.

– За что? – тут уж та самая волна накинулась и на меня.

– Я так о нем говорил, даже не видя его в лицо ни разу, а он пришел к твоим родителям и беспокоился о твоем будущем, как я понял. Просто, какие бы там у вас отношения не были, он, вроде, хороший парень. – Макс говорил это, не смотря мне в глаза, словно смущался.

Мама говорила мне, что я всегда очень быстро прощаю людей. И вправду, не могу я на них подолгу злиться. Любая обида кажется мне несущественной. И теперь, когда Макс ни с того, ни с сего, извинился передо мной, я почувствовала облегчение. Пожалела о том, что когда-то думала о нем плохо.

– Все нормально, Макс. Мне даже немного приятно, что ты беспокоился.

– Хах, правда? По твоему выражению лица мне так не казалось. – Он засмеялся и закатил глаза, изображая вечно недовольную меня.

Я тоже не могла уже сдерживать смех, хотя где-то глубоко внутри себя чувствовала, что Макс всегда был немного прав. Ведь Жак не был хорошим парнем, и некоторые его поступки продолжали в глубоком одиночестве гнить внутри меня, скрытые за счастливой улыбкой и радостным смехом. Я так никому и не рассказала о том, что узнала от Кристины. Мне кажется, что я сама для себя это окончательно не приняла. Просто отложила, просто решила забыть.

Мы сидели с Максом в моей комнате. Желтый свет лампы освещал наши лица, за окном падал густой вечерний снег, и почему-то было так тепло в его компании, будто и не было между нами никаких разногласий, будто теперь все будет по-другому.

========== Глава 29 “Сбежавшие” ==========

Нравилась мне эта странная любовь. Я в ней такая красивая была.

Составитель Марта Кетро “Вдохнуть. и! не! ды!шать!”

Я вышла из подъезда своего дома, морщась перед утренним морозом последнего дня этого года. Не послушавшись своей подруги, я надела плотный пуховик, под которым скрывалась моя толстовка и длинные кожаные сапоги.

В какой-то мере мне казалось, будто я нарочно не хочу выглядеть перед ним красивой. Нет, даже не так. Мне было все равно, как я выгляжу. Пусть за эти несколько дней я и смогла спрятать обиду глубоко внутри себя, она, несмотря ни на что, продолжала давать о себе знать – мой голос, когда он звонил мне договориться о месте встречи, то, как я намеренно избегала его фотографию, и то, как я спрятала его подарок за штору на моем окне.

Вдалеке показалась знакомая мне черная машина, вырулившая из-за угла на нашей улице. Она остановилась прямо передо мной и из нее вышел тот, чье лицо я, возможно, была не готова встретить.

«В тот день мы переспали», – послышались слова Кристины в моей голове, как только я смогла разглядеть его лицо за стеной спадающего с неба снега. Жак почему-то перестал казаться мне обычным Жаком. Проводя вместе со мной время, он казался близким, простым, легким; временами я просто забывала то, сколько женщин у него было и что его прошлое могло быть не столь радужным в сравнении с настоящим.

– Привет. – Он легко улыбнулся и, наклонившись ко мне, поцеловал в щеку.

– Да, привет.

Я постаралась натянуть на свое лицо улыбку, но она едва ли была таковой.

– Ты собрала с собой целую сумку? – он удивленно вскинул бровь.

– Да, там фотоаппарат, книжка, еще одна толстовка на всякий случай.

– Ладно, поехали, моя предусмотрительная.

Раньше мне было бы приятно это короткое «моя», но сейчас губы даже не дрогнули.

Мы сели в машину, и зимняя резина завизжала по тротуару, наполненному густым слоем снега.

– Из-за сильного снегопада добираться будем долго. Вся Москва завалена, что уж говорить о загородных дорогах. – Выезжая на шоссе, оповестил меня Жак. – Да что с тобой? Ты не заболела? – Он легонько коснулся тыльной стороной ладони моего лба.

По коже пробежали холодные мурашки, напоминая о том, насколько небезразлично было мое равнодушие. Я бросила на его лицо еще один взгляд, напоминая себе о том, что он все тот же Жак, но что-то томило меня и не давало чувствовать его, как всегда.

– Нет, я в порядке. – Просто…

Передо мной был выбор. Именно в ту минуту я могла выложить ему все, как есть. Рассказать о том, как встретила Кристину, и что именно она мне рассказала. Я бы, наверное, не сдержала слез, повышая голос от слова к слову все сильнее и, в конечном итоге, попросту бы испортила этот день, а, может, и отношения вовсе. Передо мной был выбор, и я выбрала молчать.

– Просто я волнуюсь перед фотосессией. – Улыбка скользнула по моему лицу, и я заметила в глазах Жака заметное облегчение.

– Не волнуйся, я буду рядом. – Держа одной рукой руль, второй он потрепал меня по светлым волосам, и я почувствовала, что все забыла.

Я решила просто забыть. Просто улыбнуться и дать ему понять, что я счастлива. А где-то глубоко внутри себя молиться: «Пожалуйста, пусть он никогда об этом не узнает, пусть я и дальше буду слегка беззаботной и простой в его глазах. Я ведь ему такой нравлюсь».

***

Шли долгие минуты. Городские пейзажи все чаще разбавлялись белыми деревьями, и я начинала чувствовать себя все более и более легко. Мне казалось, будто я и он бежим вместе. Бежим от всего в совершенно другой мир, не собираясь никогда возвращаться.

Машина остановилась под одним из мостов на стоянке, перед красным кирпичным зданием.

– Будешь кофе? – спросил у меня Жак, собираясь выйти.

– Это что, Макдональдс? – спросила я с удивленным выражением лица, вглядываясь в здание за окном.

– Да, ты голодная?

– Нет, просто не думала, что ты ходишь в такие места. – Я невольно прыснула от смеха, представляя статного Жака в очереди за гамбургером и молочным коктейлем.

– Как видишь.

– Хорошо… Тогда я хочу молочный коктейль и картошку фри с сырным соусом. – Серьезным тоном сказала я, глядя Жаку в глаза.

– Ты серьезно собираешься есть? – видимо, та серьезность, с которой я говорила о еде, насмешила его, заставив дрогнуть уголки губ.

– Да, это же фастфуд, как тут можно не есть?! – не сдержавшись, я рассмеялась, прикрывая смущенное лицо руками.

– Ты неисправима, ладно, подожди меня здесь, скоро буду.

Он вышел из машины и, отойдя на небольшое расстояние, запер меня в ней кнопкой на ключе, я только и смогла, что состроить недовольную мину на этот его жест.

Не зная, куда себя деть, я минут десять просидела в машине, думая о всяких незначительных мелочах, однако, они настолько заняли меня, что я совершенно не заметила, как Жак вернулся в салон.

– Держи. – Он протянул мне бумажный пакет со знакомой красной буковкой «М» на ней.

– Ура-а-а! – протянула я, доставая оттуда свой молочный коктейль и среднюю упаковку картофеля.

В руках Жака был картонный стаканчик с кофе, который, по моему мнению, смотрелся как-то странно на его фоне.

– Пока не забыл. – Поставив стакан в подставку, Жак потянулся за каким-то пакетом, стоящим позади его сиденья.

– Что там?

Жак без слов передал мне красивый подарочный пакет. Не понимая, в чем дело, я тут же заглянула туда и увидела новенькую коробку с зеркальным фотоаппаратом.

– Ты купил себе подарочек на Новый Год? – отпивая коктейль, поинтересовалась я.

– Тебе.

– Что мне?

– Это твой подарок.

– Что?! – услышав слова Жака, я закашлялась.

– Ты много фотографируешь, тебе пора переходить на зеркальные фотоаппараты. Я выбрал этот, потому что он не очень сложный в использовании и имеет хорошие характеристики. – Жак улыбнулся и достал коробку из пакета, пока я пыталась оправиться от шока.

Мои глаза радостно заблестели и просто не знали, куда себя деть. Благодарный взгляд метался от коробки к Жаку и снова к коробке. Не выдержав, я отставила стакан в сторону и кинулась Жаку на шею, совершенно не волнуясь ни о картошке фри, ни о кофе в его руке.

– Софи, ты меня задушишь. – Скрипящим голосом сказал он, но все равно нежно придерживал меня за талию.

– Спасибо-спасибо-спасибо! – повторяла я снова и снова.

Ослабив хватку, я приблизилась своим лицом к его лицу и поцеловала. Впервые я целовала его сама. «Поцелуй со вкусом кофе, мило», – думала про себя я, не имея возможности сдержать счастливую улыбку.

Жак только нежно ответил на мой поцелуй, так же, как и я, слегка приподнимая уголки своих губ. Тот момент еще на очень долгое время остался в моей памяти. Я и Жак, бегущие от всего мира и обнимающиеся в машине, пока кругом холодный заваленный снегом лесной мир. Мы тогда позабыли обо всем – о городе, о прошлом и о картошке, рассыпанной по всему салону. На губах был неловкий привкус кофе и счастливого будущего.

========== Глава 30 “В предвкушении” ==========

И любовь, не забавное ль дело?

Ты целуешь, а губы как жесть.

Знаю, чувство мое перезрело,

А твое не сумеет расцвесть.

С. Е. Есенин

Я заметила, что машин становилось все меньше, и густые сугробы теперь напоминали огромные пласты вечной мерзлоты. От городских пейзажей не осталось ровным счетом ничего. Даже как-то странно было ехать в этой машине на скорости девяносто километров в час по этим диким дорогам.

– Последний поворот и мы на месте. – Сказал Жак, заметив мою явную усталость.

Машина завернула на небольшую дорогу, по бокам которой образовывался туннель из многолетних хвойных. Я с замиранием сердца смотрела, как стволы деревьев на скорости сливаются в единое, образуя самую настоящую крепость.

В конце дороги была развилка, и передо мной открылось большое замерзшее озеро. Жак намеренно приостановил машину и с улыбкой наблюдал за тем, как я ошарашено пытаюсь подобрать слова.

– Такое чувство, что за два часа дороги в другой мир попали, – в изумлении сказала я.

– Это частная территория. На берегах этого огромного озера расположено в общей сумме не больше семи домов. Думаю, у людей, которые тут живут, создается впечатление, будто они одни во всем свете.

– Да, наверное, ты прав. Не хотела бы я жить тут постоянно одна.

– А с кем-то? – он перевел на меня свой хитроватый взгляд. – Вечность с одним человеком смогла бы в такой глуши прожить?

Я даже слегка опешила от такого настроя Жака. Ему не были свойственны слова романтического характера. Мне иногда казалось, будто он из тех людей, что живут исключительно разумом, а сердце для них запертое неизведанное и ненужное.

– Да, смогла бы. И не только в такой глуши. Знаешь, просто, – я запнулась, боясь говорить дальше, – просто мы ехали с тобой в машине два часа, мало говорили и большую часть времени слышали только двух дребезжащих по дороге колес. Но мне этого было достаточно. Я могла бы так ехать еще много-много дней.

Сказанное мной было очень наивным, детским, инфантильным в какой-то мере. Но лицо Жака не скривилось от недовольной гримасы, а, наоборот, наполнилось приятной теплотой, которая казалась даже странной в этот холодный день.

– Я все не могу понять, взрослая ты или ребенок, – Жак положил свою ладонь на мою щеку, и я сама не заметила, как подалась ей на встречу.

– А я все не могу понять, что ты за человек, – необдуманно произнесла я.

Мои слова на секунду смутили его. Он высоко вскинул брови и замялся в словах, смотря куда-то через озеро. Казалось, будто ему есть, что ответить мне, но он не уверен, будет ли это правдой.

Через секунду он все же посмотрел на меня, улыбнулся и, ласково потрепав по волосам, нажал на педаль газа, сворачивая в сторону одного из домов.

Мы остановились перед большим двухэтажным коттеджем, стоящим у самого берега белого ледяного озера. Дом напоминал огромную бревенчатую избу с большими окнами и массивным крыльцом, вдалеке виднелась светлая деревянная пристань, усыпанная снегом, и несколько машин, припаркованных у самых деревьев.

Не дожидаясь команды своего спутника, я буквально выпрыгнула из машины и стала радостно улыбаться каждой спадавшей с неба снежинке. Отчего-то было приятно оказаться так далеко от дома, в таком красивом месте.

Водительская дверь также хлопнула, и я не заметила, как сзади ко мне подкрался Жак. Он опустил свою руку мне на плечо, и я тут же выпрямилась по струнке, принимая серьезное выражение лица. Мы двинулись к дому.

– Все еще волнуешься? – поднимаясь на крыльцо, спросил у меня Жак.

– Нет, наоборот, я в каком-то предвкушении. Я так рада, снова увижу, как ты работаешь, – я еле-еле сдерживала счастливую улыбку, прижимаясь к человеку, который был рядом.

Мы постучали в прозрачную дверь с пластмассовыми рамами, и нам тут же ее открыл высокий парень с забавными длинными коричневыми дредами.

– Сколько лет, сколько зим, – произнес незнакомец, пожимая руку Жака.

– И тебе привет, – ответил Жак. – Познакомьтесь, кстати. Софи – это Юра, осветитель работает со студийной техникой и прочим, Юра – это Софи.

– Да точно, девушка, которую Жак собирался привести сюда на фотосессию. Приятно познакомиться, – Юра доброжелательно пожал мне руку, и мы смогли пройти в дом.

Интересно, что я ожидала увидеть? Маленькое модельное агентство и толпу людей в смокингах, носящих на себе поблескивающую в лучах дневного света аппаратуру? Забавно, войдя, я увидела огромный уютный зал с деревянными стенами и кафелем на полу. В одном углу стоял стол на восемь человек, а в другом – телевизор и пара светлых бежевых диванов. За барной стойкой в центре зала сидели две девушки в спортивных костюмах со странными пучками на голове. Я сразу подумала, что это модели ввиду их роста и красивых черт лиц, но именно в тот момент они, видно, были еще не в «рабочем» состоянии.

Еще было небольшое пространство, которое, будучи очертанным тумбами, по-видимому, служило кухне с холодильником, плитой и разными шкафчиками светлых тонов. Прямо перед ним на полу, на клеенчатой бумаге, низенький, но крепкий парень с темными волосами раскладывал какие-то железяки, штативы, закрепы и другие разные вещи, очертания которых в этой куче я разобрать просто не смогла.

Еще несколько рабочих бегали от холодильника к кофеварке или от телевизора к парню с аппаратурой. Модели громко хохотали, допивая чай с зефиром, а сверху слышался топот нескольких ног. В общем, обстановка больше напоминала домашнюю, нежели пафосную рабочую.

– Жак! – воскликнули девушки, как только мой спутник вошел следом за мной в зал.

– Привет. Аня с вами, по-видимому, еще не работала? – равнодушно спросил Жак, кладя нашу с ним верхнюю одежду на подоконник, поверх кучи другой чужой одежды.

– Нет, тебя же нет, вот мы и сидим в каком-то непонятном состоянии, – произнесла девушка со светлыми волосами, откусывая кусок зефира.

– Лиля, это состояние называется плачевным. Доедайте давайте и бегите к ней, чтобы через час одеты, накрашены и умыты были. И так опаздываем.

Жак деловито ходил по залу, пожимая руки всем, кто суетливо носился с места на место. Девушки же, недовольно фыркнув, встали с высоких стульев и ленивой походкой поплелись наверх, по-видимому, к той самой Ане, которую я видела еще тогда в башне Moscow City.

Я чувствовала себя немного не к месту и ловила какие-то странные неопределенные взгляды со всех этих безумно занятых людей. Заметив мою неуверенность, Жак кивнул мне в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, и я пошла за ним.

Наверху было еще хуже, чем внизу. Здесь, по коридору туда-сюда сновали люди только одного типа – красавцы и красавицы. Несколько парней с идеальными прическами и ярко выраженными чертами лица, девушки с волосами, достающими до талии – они все деловито расхаживали по комнатам, и каждый раз бросали на меня все более и более неприятный взгляд.

– Ого, модель-коротышка, таких, как ты, еще не встречал, – театрально и даже надменно произнес один из парней-моделей, у которого были каштановые волосы и зеленые, словно изумруды, глаза.

– Тебя как зовут? – резко развернувшись к парню лицом, спросил Жак.

– Леша Макаров, – тут же ответил шатен, не убирая с лица эту самодовольную ухмылку.

– Знаешь, кто я?

– Эм, нет, – Леша слегка заерзал, мечась по коридору глазами.

– Я – главный фотограф, человек, который будет говорить тебе, как встать, чтобы пустота твоей башки не была столь очевидна. Ты – тот парень, у которого это – вторая работа за три месяца. Сделай одолжение, закрой рот и не высовывайся, – Жак говорил холодно, смотря Леше прямо в глаза. Даже мне стало не под себе от сказанного им.

– Да, я… Простите.

Парень тут же исчез в одной из комнат, а мы с Жаком продолжали в молчании под рабочий шум идти в какую-то из комнат. Наконец-то он свернул в одну из них, которая, как мне показалось, служила гримерной в этом доме. Знакомая мне еще с того дня Аня стояла над девушкой в кресле перед огромным зеркалом на стене и что-то колдовала с ее волосами.

– Привет, – сказал Жак.

Аня тут же отвлеклась от работы и перевела свой удивленный взгляд на Жака, стоявшего рядом со мной в дверном проеме.

– О мой бог, дорогой! – Аня оторвалась от модели и нежно приобняла Жака за плечи. – Софи, и ты тут!

Она, к моему удивлению, так же обняла и меня с все той же нежной, почти материнской улыбкой на лице.

– Как идут дела? – серьезно спросил Жак, смотря на «недорисованных» девушек.

– Хорошо, скоро начинаем?

– Да, – на лице Жака заиграла предвкушающая улыбка, и я не смогла не поддаться ей в своих мыслях.