Текст книги "Не осуждайте нас (СИ)"

Автор книги: fuckingartist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

========== Глава 54 “НЕТ, НЕТ, НЕТ”. ==========

– Мне когда-то казалось: все, что случается до восемнадцати лет, это пустяки.

– Так оно и есть. И то, что случается после, – тоже.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд, «Ночь нежна»

Я помню, с чего началось то утро – с дрожащих пальцев, синяков под глазами, мутных мыслей. Не успев толком проснуться, я сбежала вниз по лестнице на первый этаж. Пальто, кеды, сумка, яркий солнечный свет.

Это был последний день первой недели наших курсов. По плану мы должны были представить свой персональный проект в этот день. По одному проекту на каждую неделю. Поэтому я и бежала сломя голову, спотыкаясь о каменную кладку Парижских дорог.

Куратором моего проекта был Сергей – мужчина низкого роста с узенькими глазами и неприятным голосом. Мне повезло меньше других. Большинству моих одногруппников посчастливилось работать с иностранными преподавателями, в то время как я довольствовалась постоянными замечаниями этого невыразительного сорокалетнего блондина.

– Принесла? – спросил он, стоило мне только войти в здание школы.

– Угу, – я кивнула, пытаясь отдышаться после пробежки.

В холле было тихо. За ресепшеном тихо сидела администратор и щелкала что-то на своем компьютере, вдалеке раздавался звук секундной стрелки часов, и только где-то на втором этаже слышались размеренные шаги людей. Воскресенье – понятное дело, что студентов тут было немного.

Я положила свою большую папку на скамью, стоящую вдоль стены.

– Все исправила? – поморщившись при взгляде на мои фото, спросил Сергей.

– Да, все, что мне показалось нужным исправить, я исправила, – немного раздраженно ответила я.

Сергей ничего не добавил, несмотря на мой язвительный тон. Он достал один из верхних снимков и отдалил его от себя на расстояние вытянутой руки. Я заметила, как его брови скептически приподнялись, а губы сжались в тугую тонкую линию.

– Мда, – многозначительно промычал он.

На черно-белом снимке изображался небольшой паб на углу улицы. Кадр был сделан как бы со стороны обыкновенного наблюдателя. У столиков виднелся замученный, немного смазанный официант, а с краю было видно, как молодая дама покидает заведение, попутно защелкивая свой кошелек.

– Что-то не так? – спросила я, прекрасно зная его ответ.

– Ничего, все как всегда, Софи, – он пренебрежительно кинул снимок на папку, – Эти маленькие кафе, пабы, ресторанчики в самых грязных закоулках Парижа – неужели других мест для съемки не нашлось? – Грубо проворчал Сергей.

– Были…

– Тогда почему раз за разом, несмотря на все мои замечания, ты снимаешь эти несуразные места? Не пойми меня неправильно, но снимаешь ты далеко не на лучшем уровне, а эти грязные полузаведения доставляют только больше проблем. Запомни Софи, не умеешь снимать – снимай красивые вещи. В мире полно фотографов без таланта, однако каждый из них понял бы, что Лувр или та же самая Эйфелева башня смотрелись бы гораздо лучше.

Мои зубы невольно сжались от обиды, а руки сжались кулаки.

– Все эти Лувры, башни и музеи противоречат идее моего проекта, – мой голос звучал жестко, то ли от обиды, то ли от несвойственной мне ненависти.

– Да помню я твою тему… – он покачал головой и отвернулся от меня

– Места, где он мог быть – это мой проект. Я рассказываю историю конкретного человека. Человека, которого знаю. И поверьте, последнее место, куда бы он пошел – это самый центр Парижа.

– Вот как… Софи, а где ты собираешь учиться, если не секрет?

Я немного удивилась его внезапному вопросу.

– Я думала о загранице… Европа, возможно.

– Европа… Много вас таких, которые в Европу хотят. Вот только единицы попадают сюда в конце концов. Нужен настоящий талант, Софи. Самое настоящее чудо, – он задумчиво почесал свой подбородок, – Талант, которого у тебя нет. Тебе лучше поскорее смириться с мыслью, что работать тебе придется в России, а там… там лучше научиться просто красиво снимать. Красиво о красивых вещах. Вся эта мазня, – он взмахнул руками, – Оставь ее мастерам своего дела и не витай особо в облаках.

Я почувствовала, как занемели пятки, а руки ослабли. Ну надо же… Сколько раз я слышала слова вроде этих? Сколько раз люди просили меня не витать в облаках? Сколько раз мне говорили это отвратительное слово «нельзя»?

– Надеюсь, на следующей неделе ты сделаешь проект получше, – бросил мой куратор и недолго думая отправился по своим делам.

Я ему ничего не ответила, ха. И где моя сила в такие моменты? Ноги ослабли, и я осела на эту самую скамью рядом со своими работами «без таланта». Рука невольно потянулась к поверхности снимка и нежно легла на нее. Как же так? Неужели вещи, в которые я вкладываю так много себя, не могут быть хорошими? Неужели человеческую судьбу определяет такое мерзкое слово, как талант?

***

Двадцать минут до презентации наших проектов. Я и все мои одногруппники были в небольшом зале, из которого вела дверь в презентационную комнату. У каждого из нас была своя доска с тканевой поверхностью, на которую при помощи булавок мы и крепили наши снимки. Такова была задумка. Первая неделя – проект оформлен в виде макета, вторая – в электронном виде и третья – полноценная выставка с текстовым оформлением и макетом в главном презентационном зале университета.

По словам учителей, жюри состояло из пяти человек. Пять человек, которые будут оценивать нашу работу, совершенно незнакомые нам люди – руки холодели, стоило мне вспомнить об этом

– Софи, у тебя не осталось лишней булавки? – Пытаясь удержать на доске все снимки, спросил Вадим.

Я достала из кармана коробку с небольшими иголками и помогла другу прицепить его снимки.

– Спасибо, – он тяжело вздохнул и сделал пару шагов назад от своей работы, – ну как смотрится?

Темой его проекта было – «Необычные в Париже». Всю неделю я слушала его рассказы о том, как он ездит по самым криминальным, страшным, пустынным районам Парижа в поисках неформалов или просто странноватых личностей. День за днем я ожидала, когда же он вернется побитый и ограбленный, но, к счастью, его, по-видимому, принимали в таких места за своего.

– Отлично, мне нравится тот парень с розовым ирокезом. Как ты снял его так близко? – недоумевающее спросила я.

– Он был геем, – совершенно спокойно произнес Вадим.

Мои губы разомкнулись в полном недоумении, и я перевела на друга обеспокоенный взгляд. Вадим был в длинным черном джемпере, черных брюках и обыкновенных, свойственных ему берцах Как всегда абсолютно непрошибаем в своих мыслях и оптимизме.

– Так… Мне кажется, я не хочу знать эту историю, – тряхнув головой, сказала я.

– Студент номер 15 – Софи, ты следующая! – Сказал выглянувший из-за дверей презентационного класса, мужчина.

Я кивнула ему, и он вновь скрылся в классе. Вслед за ним оттуда вышла невысокого роста девочка – Лиза. По ее лицу было понятно, что презентация прошла не очень успешно. Папка с работами была крепко зажата в одной руке, а по щеке катились несколько слез. Иногда я забывала, о том, что не только я была влюблена в фотографию.

– Эй, все пройдет нормально, – оптимистично произнес Вадим, прикладывая руку к моему плечу.

– Да, ты прав… Нельзя раскисать, – Я улыбнулась другу и подхватила со стола свою доску.

– Удачи, – Вадим улыбнулся мне в ответ.

Я медленным шагом направилась к тем самым дверям. В тот момент, они казались огромными, просто невообразимо огромными. За ними был какой-то совершенно другой мир – темный, страшный, жестокий. Люди там могли посмотреть на мою работу так же, как на нее посмотрел Сергей. Я остановилась перед ней и тяжело вздохнув, надавила на заветную железную ручку.

Дверь за мной захлопнулась. Я оказалось в большом помещении с черным полом и черными стенами. Говорили, что здесь раньше проходили модные показы учеников, но сейчас для этого был зал побольше, а этот так и остался без подиума, но с соответствующей атмосферой.

Свет был ярким только в самым центре помещения. Над стендом, куда я должна была поставить свою работу и над столом, где я слабо могла разглядеть силуэты пятерых человек.

Я еще раз глубоко вздохнула и уверенным шагом подошла к стенду.

(прим. Автора: по сюжету, вся дальнейшая речь проходит на английском языке).

– Здравствуйте, я Софи, – Зажмурив от напряжения глаза, я произнесла заученную фразу.

«Добрый день» – почти синхронно сказали они. Все пятеро. Но что-то было не так. Голос.

Я резко открыла глаза и смогла наконец-то увидеть жюри. Жюри…

«НЕТ» «НЕ СЕЙЧАС» «ПОЧЕМУ»

Все мое тело охладело, руки ослабли. Казалось, что доска с работами сейчас же выпадет из моих рук. Я больше ничего перед собой не видела. Я больше ничего не хотела перед собой видеть.

Сбоку на самом левом крайнем месте сидел он. Черные волосы спадали на его лицо, пока он сидел, склонившись над какими-то записями, лежащими на столе. Он меня не видел.

«Ну почему сейчас?» – подумала я – «Почему именно тогда, когда тело итак словно лед. Именно тогда, когда мне и так невыносимо страшно».

– Софи, меня зовут Марк – я руководитель факультета дизайнеров в этом университете, это Эйприл – она из французского журнала мод, это Леонардо – фотоблоггер, известный в Париже, – перечислял мужчина, сидящий справа.

Но я почти не слышала. Я даже не помнила в тот момент его лица. Мои глаза смотрели на человека, чья голова была опущена.

Этот момент казался мне вечностью. Я стояла и представляла, какое у него будет выражение лица, когда он поймет, что это именно та самая Софи. Когда он поймет, что его нашли, раскрыли, раскололи. Он был на расстоянии пары шагов от меня. Всего пара шагов разделяли нас теперь. Я слышала, как бьется мое сердце, и как подрагивают плечи. Я слышала звон в ушах и в голове. Швы раскрывались, и все трескалось, все рушилось у меня на глазах. И будь у меня такая возможность, я бы непременно упала бы… Провалилась бы сквозь пол и так и осталось там.

– Это Джейни – она работает в крупном фотобанке, а это Жак – он фотограф, к слову, он тоже жил в России.

И тогда он поднял голову. Темные густые волосы встрепенулись, и я увидела его лицо. Его взгляд исподлобья. Его нос, его губы, щеки, подбородок, его глаза… Как я скучала по его глазам. По взмаху густых ресниц. Неужели я никогда не обращала внимания на эти мелочи прежде?

Я думала, он смутится. Ну, или хотя бы будет выглядеть удивленным, но нет. Он просто смотрел на меня. Будто мы незнакомы. Будто мне все это приснилось.

Белая рубашка, пиджак с закатанными рукавами. Я точно знала, что на ногах у него были темные джинсы и черные туфли, хоть и не видела этого. Я знала. Я все знала.

– Какая тема вашего проекта? – Спросила одна из девушек, тактично напоминая мне, что уже пора начинать.

– Ааа… – растерянно издала я.

Я повернулась к стенду и неловко поставила на него свою доску. Мне удалось еще один раз вздохнуть, пока они не видели меня. Пока он не видел меня. Мне удалось еще раз, пусть и на пару лишних минут запереть в себе все это.

– Места, где он мог быть, – равнодушно произнесла я и обернулась к жюри, стараясь избегать его взгляда.

– О, это интересно, – высоким голосом проговорила девушка, сидящая рядом с Марком.

– В этом проекте я хотела рассказать о… – мой голос запнулся, и я поняла, что стоит мне на него посмотреть, и я сломаюсь, – о девушке, – на выдохе продолжила я, – о девушке, которой посчастливилось оказаться в том же городе, что и ее возлюбленный. И… Она ходит по улицам этого города и представляет, в каких местах он мог бы быть, по каким дорогам он, возможно, ходил.

Я говорила заученный до дыр текст, повторяла его, сама не понимая о чем он. Сейчас было не до этого. Сейчас, я просто пыталась не смотреть на Жака. Пальцы неловко одергивали рукава толстовки, а веки захлопывались с каждым словом все чаще и чаще. Я считала секунды до того момента, когда слова кончатся, когда не останется больше ничего, кроме дрожащих пальцев и раскрасневшихся от досады скул.

– На следующей неделе, я хотела бы больше поработать над технической частью проекта, нежели над его смысловой нагрузкой, – последнее предложение.

Тишина. Полнейшая тишина. Я заставила себя поднять голову на жюри. Я посмотрела сначала на Марка, потом на Эйприл, затем на Леонардо, Джейни и на него. В конечном итоге, мой взгляд всегда падал на него.

Ему было интересно, он смотрел на меня, как они… как эти остальные, словно анализировал сказанное мной, пытался докопаться до сути. «Как обидно» – думала я. Ведь этот проект о нем, ведь все сказанные мною слова… они ведь про него. «Почему ты молчишь? Почему ты так смотришь? Сделай что-нибудь! Хотя бы что-нибудь!»…. «Пожалуйста… прошу тебя».

– Это сильная работа, – Наконец произнес Леонардо,

– Да, – Джейни кивнула ему в ответ.

– Но ты права, тебе стоит поработать над технической стороной. Кое-где завален горизонт, а где-то не хватает качественной обработки.

– Да, я понимаю, – равнодушно кивнула я.

«Пожалуйста, позвольте мне уйти».

– У меня вопрос, – произнесла Эйприл, – История очень романтичная, очень милая и красивая, но почему именно эти места? Скажем так, они слегка необычны для подобной тематики…

– Да, это интересно, – кивнул Марк.

– Я… – Мой голос был хриплым, словно я не говорила уже сотню лет, – Просто, эта девушка очень хорошо знает этого человека. Знает его так, как не знает ни один из зрителей, и ему просто не свойственны все эти шумные и красивые места, – воспоминания нахлынули с головой… ведь этой девушкой была я, – К тому же, он любит виски. – Легко в конце добавила я и натянула на губы приторную улыбку.

Да, я улыбалась. Я заставила себя улыбнуться и посмотреть ему в глаза. Заставила… Как же это было тяжело.

– Угу, ну что же… Софи, ты прекрасно поработала будем ждать твоих дальнейших успехов через неделю, – Марк улыбнулся мне.

Я кивнула им всем и еще раз, возможно в последний посмотрела на него. Руки словно на автомате взяли макет, а ноги понесли меня к выходу из этой комнаты, дальше, дальше, дальше… В груди все дрожало, будто легкие наполнились литрами воды и непременно скоро выйдут через глаза.

Я вышла за дверь и хлопнула ее за собой со всей силой. С этим хлопком хлопнулось что-то и во мне. Я сделала один лишь шаг вбок и оперлась спиной на белую стену. Все они, все мои одногруппники смотрели на меня. На то, как мои ноги постепенно подкашиваются, а я сползаю по стене на холодный пол.

«К черту проект, к черту фотографию… Все к черту» – тихо шептала я, пряча лицо с дрожащими глазами, за двумя побледневшими ладонями.

– Эй, Софи? – Я услышала, как ко мне подбежал Вадим.

Шепот. В зале начали шептаться.

Всхлипы оглушали меня. Руки становились влажными, и десятки слез одна за одной скатывались по мои щекам. Как давно я не плакала. И какой ужасный вкус имеют слезы. Вы всегда поймете, когда плачете без причины, и вы всегда поймете, когда причина есть. Это совершенно, совершенно разные вещи. Совершенно разное человеческое несчастье.

– Софи, что с тобой?

«Нет, нет, нет» – шептала я, дергая себя за кончики спадающих на лицо прядей.

Я прижала к себе колени и с очередным всхлипом уткнулась в них своим лицом. «Не смотрите на меня, хватит….». Моя рука потянулась к стене. Я ладонью прижалась к ней с одной единственной мыслью « Он за ней… Он прямо за ней».

И я помнила его взгляд. Я навсегда его запомню. Это на самом деле очень страшно, когда человек, с которым ты когда-то целовался, смотрит на тебя теперь, как на чужого.

========== Глава 55 “Две недели”. ==========

Люди думают, что будут счастливы, если переедут в другое место, а потом оказывается: куда бы ты ни поехал, ты берёшь с собой себя.

Нил Гейман «История с кладбищем»

– Спасибо за чай, мне правда лучше, – тихо говорила я двум обеспокоенным, смотрящим на меня лицам.

– Уверена? – Спросила Ася.

– Да, мы могли бы побыть с тобой чуть дольше, – Сказал Вадим.

Я сидела на кровати, забившись под покрывало с чашкой чая. Вадим сидел с краю, а Ася стояла рядом, покорно сложив руки перед собой. В комнате было тихо, однако в голове я вновь и вновь слышала свои беспомощные всхлипы. «Рядом с ним я становлюсь слабой» – такой была моя главная мысль. Как ужасно чувствовать, что внутри тебя разрывается, лопается и ломается ограда, которая, как тебе казалось, была очень крепкой. Но ведь любые стены рушатся. Особенно те, что были так хлипко склеены. Стены, построенные на шатком фундаменте из разбитого человека.

– Со мной все хорошо. Просто неожиданно, – Сказала я, вертя в руках чашку горячего чая.

– Тот, у которого такие черные волосы, да? – спросил Вадим.

– Да, в белой рубашке.

– И с холодными глазами, – добавила Ася, скептически поднимая брови, – неприятный.

– Нет, – тут же возразила я, – он хороший, действительно хороший.

Что-то внутри меня продолжало защищать и оправдывать его. Мне казалось, что если этого не буду делать, этого не будет делать никто. И он останется один. Совершенно один.

– Давай возьму чашку, – Вадим бережно забрал чай из моих рук.

– Спасибо… Простите, зря я так. Сегодня должен был быть праздник. Все-таки первая защита проекта состоялась, – я попыталась натянуть улыбку на лицо, что казалось прозрачным.

– Все хорошо, мы еще успеем спраздновать, верно, Вадим? – Ася улыбнулась нашему другу и положила свою руку на его плечо.

– Да, конечно, – его ладонь накрыла ее, и они с секунду смотрели друг другу в глаза.

«Какой нежный жест» – подумала я. Между ними бегали какие-то искорки. Едва заметные и не очень яркие. Интересно, а было ли что-то такое у нас с Жаком? Мог ли совершенно посторонний нам человек, понять, что между нами что-то есть… И было ли вообще что-то между нами?

– Вы не знаете, состав жюри на всех проектах будет один и тот же? – опуская глаза на свои руки, спросила я.

Молчание. Всем понятно, к чему я это спрашиваю.

– Думаю да. Они хотят следить за динамикой развития наших успехов так что…

– Ясно, – не дав закончить Асе, шепнула я.

– Тебе надо выспаться, – неожиданно сказал Вадим и встал с кровати, – так быстро стемнело сегодня.

И вправду. Я бросила взгляд за стекло, запряженное в оконную раму. Крыши Парижских домов с причудливыми дымоходами, темное небо с, едва заметной, рыжей линией – остатков заката и шум, обыкновенный городской шум.

Сегодня утром я волновалась о том, что мои фотографии недостаточно для кого-то хороши. А теперь я волнуюсь о том, что я сама недостаточно для кого-то хороша. Ужасно это, что мир перевернуться может за десять часов, за шестьсот минут.

– Ты прав, – сказала я.

– Тогда мы пойдем? – спросила Ася, не снимая обеспокоенного выражения лица.

– Конечно, идите, вам тоже надо выспаться.

– Зови, если что, – Вадим коснулся рукой моего плеча и еще раз улыбнулся.

«Спасибо» – безмолвно подумала я. Знаю, в такие моменты нужно благодарить небо, судьбу и провидение, что я не одна. Что мне есть, у кого попросить помощи. Но стоило двери закрыться, как я тут же уткнулась носом в подушку и замерла. Ни слез, ни стонов, ни криков. Одни тяжелые вздохи и в то же время сильнейшие желание не дышать.

«Возьми себя в руки… Ну давай же… Еще чуть-чуть… Вот-Вот, давай!» – думала, лежа под толстым покрывалом, слушая как бьется мое собственное сердце. Знайте, если вы любите по-настоящему, вы будете влюбляться в этого человека снова и снова. Вы можете не видеться месяц или год, но когда ваши глаза встретятся… Вы все поймете, вы все вспомните.

Я прижала колени к своему животу и уткнулась в них лицом, напоминая обыкновенный камень. Круглый и холодный. В темной комнате голова начала тускнеть, мысли медленно уплывали, и только из самого уголка глаза тихо скатывалась слеза.

Мне показалось, будто я лечу, но три последовательных стука в мою дверь заставили спуститься с небес на землю. Я обернулась лицом к входу в мою комнату и замерла. «Наверное, Вадим» – было моей первой мыслью.

Шатаясь и спотыкаясь о собственные вещи, разбросанные на полу, я подошла к двери и открыла ее. И тогда… Тогда в голове закружились воспоминания. «Все, как раньше».

Его лицо, когда он открывал мне дверь, то, как он впускал меня в квартиру и то, как он самодовольно улыбался при взгляде на пакет с моим мороженым. Те долгие минуты, что я стояла перед его квартирой, то как старательно я одергивала юбку и поправляла рубашку на своем теле лишь бы выглядеть чуть лучше в его глазах. То, как я снимала обувь, стоя на коврике в его квартире, и то, как звонко смеялась, когда видела наполненный виски стакан.

Все, как тогда. Ничего не изменилось.

Все та же рубашка, брюки… Да, я оказалась права, на нем действительно были черные туфли.

Из коридора ярко падал свет. Его силуэт казался темным, пред моей комнатой. Ноги казались глыбами льда, а губы напрочь забыли, как произносить слова. Казалось, он чувствует то же самое, только менее эмоционально. Без широко распахнутых глаз и приоткрытого рта.

– Могу я войти? – наконец спросил он.

Его лицо не выражало абсолютно ничего. Спокойное, даже равнодушное.

Я без слов дала пройти ему в мою комнату и тихо, едва слышно закрыла входную дверь.

Теперь мы были одни. Стояли посередине неосвещенной комнаты и смотрели друг на друга. Мне не хотелось включать свет, не хотелось видеть его целиком, страшно было до конца осознать, что это все тот же Жак.

– Что ты здесь делаешь? – отведя взгляд, на придыхании спросила я.

– Я пришел к тебе.

Шаг. Я не видела этого, но слышала, как он сделал шаг навстречу мне. Он приблизился. Минус полметра между нами.

«Страшно» – я боялась. Зачем он пришел? Почему он снова здесь. Не хочу, чтобы все повторилось. Я не хочу быть снова брошенной. Уж лучше изначально быть одинокой, чем стать такой после кратких моментов счастья.

– Софи, – его голос. Низкий, требовательный. Но очень нежный в то же время.

И еще один шаг. Между нами оставалось уже не так много места. И даже смотря в сторону, я видела какую-то часть его.

– Софи, посмотри на меня.

– Нет.

Еще шаг.

– Софи.

– Я сказала, нет.

Еще шаг, и между нами совершенно не осталось ничего.

Его рука нежно легла на кожу моего лица. Я и забыла, какая у него большая ладонь, какая она теплая, и то чувство, которое испытываешь, когда ваша кожа соприкасается друг с другом.

Он поднял мое лицо, и я наткнулась на его взгляд. Холодный, но в то же время такой яркий и теплый в этой темноте. Мы были так близко. Мое тело, все мое естество, словно соскучилась по нему и невольно подалось на встречу. Пуговицы его рубашки коснулись тонкой ткани моей майки, и по рукам пробежали расторопные мурашки. Не только я, но и все, что было со мной связано, вспоминало его по крупицам.

– Прости меня, – тихо шепнул он над моим ухом.

Я ослабла, в груди все предательски задрожало, и я полностью положилась на него, чувствуя как крепкие, знакомые руки прижимают к себе, как его голова ложится на мою макушку поверх копны светлых волос.

– Я скучала, – с трудом выговаривала я. Слова напоминали сбивчивый рык, -я скучала, скучала, скучала! – раза разом повторяла.

Руки сжимались в кулаки, и как-то не очень правдоподобно старались оттолкнуть его от себя. Я вырывалась. Но не сильно, а ровно настолько, чтобы не дать ему себя отпустить.

Зубы сжимались от досады, от обиды. Я злилась, но не могла его оттолкнуть. И вообще больше не хотелось его от себя отпускать. Связать наши кисти толстой веревкой и прожить всю жизнь вместе, словно сиамские близнецы.

– Прости меня, прости.

– Почему ты не вернулся? Ты же обещал… Ты говорил, что это займет всего пару недель, – подняв глаза на его лицо, говорила я.

Наверное, я выглядела измученной и жалкой, и глупой, и снова маленькой.

– Я… – начал он, но остановился, запнувшись на полуслове, – Софи, мой отец умер.

Я почувствовала глухой стук между нами. Он расслабил объятия, и я смогла сделать полшага назад, чтобы яснее вглядеться в его глаза. Да, едва заметно я видела в его лице усталость. Усталость, грусть, одиночество. За все, то время, что мы не видели друг друга, мне и в голову не пришла мысль, что ему так же нелегко. Что у него, возможно, случилось что-то, о чем я не знаю

– Я думал, что он выздоровеет, и все обойдется, но… – Он опустил свои руки и отвернулся к окну, – но этого не случилось. Я не мог оставить свою маму одну, и решил, что побуду здесь еще неделю или две. Одно предложение, другое, все больше вопросов о моей работе. Здесь, у меня было действительно больше возможностей. Я хотел рассказать все, объяснить, предупредить, но… – Жак вновь обернулся ко мне, – ты бы продолжала надеяться, верно?

«Верно» – мгновенный ответ в моей голове. Если бы я поняла, что у меня есть хотя бы одна сотая доля возможности быть с ним, надеяться на него, я бы ни за что не отступилась. Я бы не смогла отступиться. Не смогла бы тогда сама отпустить его руку, не смотря на все слова и уговоры. Он был прав. Его у меня было можно только вырвать. Забрать. Силой забрать.

– Вот как… И ты решил, что просто уйти будет легче, да?

– Нет, я знал, что потом это будет еще сложнее.

– Жак,

– Да?

– Ты ведь не собираешься вернуться в Россию?

Я улыбнулась и подняла на него свои влажные глаза. Я чувствовала, как дрожат пальцы и как комок подступает к горлу. Ох уж эти вопросы, ответ на которые ты знаешь заранее.

Его руки легли на мою талию и подтянули безжизненное тело ближе к себе. Я вновь была крепко зажата в его объятиях. Теплое размеренное дыхание, и то, как его пальцы нежно гладят мою спину, задевая кончики волос. Так спокойно, словно я вновь стала той маленькой девочкой, которой была рядом с ним. Да, рядом с ним я всегда становилась ребенком.

– Нет, я не вернусь, прости.

Я крепко зажмурила глаза, стоило мне услышать это слова. Влажные капли застыли на ресницах, и я еще крепче прижалась к нему, стараясь ухватиться пальцами за края его пиджака. «Пусть мы будем чуть ближе, пока вновь не стали так далеко».

Тишина в комнате и неприятное ощущение начала конца. Две недели. У нас осталось всего две недели.