Текст книги "Не осуждайте нас (СИ)"

Автор книги: fuckingartist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

========== Глава 61 “Не осуждайте нас”. ==========

В тот момент, когда Вы рассмеялись над чужой мечтой – Ваша мечта начала смеяться над Вами…

Серж Гудман

Кто бы мог подумать, что две недели – это настолько мало. Я вспоминаю, как ярко они пролетели перед моими глазами. Словно старую кинопленку я кручу те дни, в которые он забирал меня после уроков. Я выходила за широкую стеклянную дверь университета и видела его лицо. Он улыбался при взгляде на меня, и мы на несколько секунд просто замирали. Смотрели друг на друга, пока я не кидалась ему на шею с громким смехом.

Мы проезжали по парижским дорогам, болтали о глупостях. Однажды он провел меня на крышу какого-то дома среди ночи, и мы лежали там, на холодном бетонном полу и смотрели на звезды. «Если бы хоть одна из них упала, я бы знала что загадать» – думала я, лежа на его руке, но этого все равно не случалось. Каждый огонек оставался на своем месте и даже не думал шелохнуться.

Жак стал куратором моих проектов. Я и слова больше не слышала от Павла. Все было, как в старые времена. Двадцатипятилетний мужчина рассказывал мне все о фотографии. Мы ходили по самым старым закоулкам Парижа и снимали незначительные мелочи. Так просто, глупо и красиво.

А потом наступила ночь перед защитой последнего проекта.

– Ну, все, я спать, – Сказал Вадим, подбирая с пола свой ноутбук.

Я подняла на него свои глаза и только коротко кивнула, готовясь остаться совершенно одной.

– Все будет нормально, у тебя классный проект, – Мой друг улыбнулся и положил свою ладонь поверх моего плеча.

– Спасибо, – тихо сказала я, – твой тоже.

Мы улыбнулись друг-другу и Вадим направился к двери.

– Софи, – рука Вадима уже лежала на дверной ручке, когда он произнес мое имя, – ты не боишься прощаться? – Он повернул на меня свое лицо, и я заметила в глазах друга страх.

– С кем?

– С ним. Я имею ввиду, что нам уже послезавтра вылетать. И…

Я сидела на кровати, крепко обхватив свои колени двумя руками. Казалось, это было для того, чтобы пальцы не дрожали так сильно.

– Да, я понимаю, о чем ты. И… – я запнулась, осознав то, что все это время я старалась не думать о нашем прощании. «Жить моментом» – так это называется? – Я настолько боюсь, что даже представить сложно, как это будет.

– Я тоже, тоже боюсь. Наше прощание с Асей не так скоро. Целых два месяца. Многие пары расстаются за этот срок, – он горько усмехнулся и покачал головой, – что чувствуешь, когда остался всего один день?

«Что чувствуешь?» – в мыслях переспросила я. Откуда мне было знать. В груди была зияющая дыра, и мысли, словно защищая сердце, думали только об этом проекте, о снимках, об этих напечатанных на бумаге картинках. Верно. Я не чувствовала ничего. Но мне безумно хотелось остановить время.

– Ничего, – с улыбкой ответила я. – Думаю, было бы здорово, если бы он сейчас был рядом.

Вадим так же улыбнулся, и на несколько секунд его взгляд задержался на моем лице. Какой я казалась в тот момент? Надеюсь, что счастливой.

– Помни, что у тебя всегда есть я, – тихо произнес он, – Добрых снов, Софи.

– Добрых, – я кивнула другу, и тот исчез за тяжелой деревянной дверью моей комнаты.

Казалось, мы только недавно познакомились. Будто только вчера я впервые столкнулась с непосредственной улыбкой этого парня, с его мечтательностью и легкостью. Помню, как он смотрел на Асю, как мы втроем проводили время на уроках, как громко смеялись во время перерывов. Это было всего пару месяцев назад. Тогда же я и рассталась с Жаком, а теперь мы снова вместе, и снова расстаемся.

Время проходит очень быстро. Мое сентябрьское признание в любви, фотосъемка в центре Москвы, первые неловкие молчания, первый поцелуй, ночь в коттедже… Юра, Аня, Кристина – со всеми ними я встретилась благодаря Жаку. Я полюбила фотографию благодаря нему. Вся моя жизнь изменилась, потому что в ней был он. А теперь это должно было кончиться.

Все так словно ты в летнем лагере. Отдыхаешь, веселишься, заводишь новых друзей, может даже влюбляешься. Ты просто не успеваешь соскучиться по дому из-за густоты всех тех событий. Дни кажутся неделями, и вот уже сложно представить, что когда-то все было по-другому. А потом тебе говорят, что завтра последний день, и надо собирать чемоданы. У тебя вырывают твою жизнь. Вместе с руками забирают навсегда.

«Снова я хандрю» – с усмешкой подумала я и, потянувшись руками вверх, встала с кровати. На часах была полночь. Я надела обувь и накинула поверх пижамы джинсовую рубашку. Мне захотелось еще раз перепроверить проект, перед завтрашним днем.

Я тихонько приоткрыла дверь и на цыпочках прошла мимо комнат своих однокурсников.

Спустившись, я заметила, что в библиотеке горел свет. Я приоткрыла дверь и увидела около одного из столов знакомую фигуру.

– Жак, – я шепотом окликнула мужчину.

Он выглядел необычно. Вместо привычного белого верха, на нем была джинсовая рубашка. «Почти, как у меня» – с улыбкой подумала я. Надо же, это был наш предпоследний день, а я продолжала узнавать о нем что-то новое.

Он повернулся, и я заметила в его руках стакан с виски. «Вызывает ностальгию».

– Не спишь? – с улыбкой спросил он.

Я подошла ближе к нему и крепко обняла, утыкаясь носом в широко плечо.

– Нет, – я покачала головой.

– Что-то случилось?

– Нет. Просто пришла посмотреть на свой проект. А почему ты здесь? – я подняла на него свои глаза.

Жак нежно коснулась моей щеки свободной рукой, и я немедленно подалась ей навстречу. Все тело приятно обожгло волной мурашек. В такие моменты, мне казалось, будто на секунду я забываю, как думать, как дышать.

– Мы выпивали с Андреем, он заснул, и я пришел посмотреть на снимки твоих одногруппников.

– И как они? – я с трудом отпустила Жака из своих рук и повернулась лицом к столу, по которому беспорядочно были разброшены самые разные фото.

Где-то на полу валялись ножницы, на краях стола и оконной рамы виднелись кусочки прозрачного скотча. Казалось, каждый работал до последнего, и сил на уборку просто не осталось.

– Есть интересные, – он сделал глоток, а его рука спустилась на мою талию, не желая отпускать ее, – А где твои?

– Ты же видел их уже сто раз, – с улыбкой сказала я.

– На твои готов смотреть и двести, – Жак щелкнул меня по носу и с усмешкой посмотрел в разные стороны, – ну так, где они?

Я высвободилась из объятий Жака и прошла к другому столу библиотеки в противоположном ее конце. На нем лежали уже собранные папки тех учеников, что все-таки смогли заставить себя напоследок позаботиться о сохранности работ.

Какое-то время я перебирала тяжелые папки, слыша за спиной его размеренные шаги.

–Мне нравится твоя рубашка, – сказала я, найдя нужную.

– И мне твоя.

Я достала большую зеленую папку и положила ее поверх громоздкого стола из темного дерева. Пальцы рук провели по шершавой поверхности пластика, и я глубоко вздохнула перед тем, как в который раз посмотреть на свои снимки.

Я нажала на нужную кнопку и папка открылась. Жак сделал шаг ближе, и получилось так, что мы снова стояли плечом к плечу. Так близко, что я могла почувствовать теплоту его тела, пусть и через одежду.

– Волнуешься? – спросил он, опуская стакан на стол.

– Да, – я достала несколько верхних файлов из папки.

«Вот они» – подумала я, при взгляде на цветные снимки. Тема моего финального проекта была проста и в то же время, возможно слишком широка. «Жизнь» – мне хотелось запечатлеть в этих снимках жизнь. Яркую, беспорядочную, временами грустную, временами веселую. Мы с Жаком объездили пол Парижа, чтобы создать то, что мне хотелось показать людям. Жизнь, достойная того, чтобы потратить на нее свои годы. В ней не было общих планов или огромных пейзажей. Только мелочи. Воздушный шарик из Диснейленда, подкосившийся стул в кафе, помятый букет на дороге, большая лужа перед домом, веселый пес на заднем дворе. Именно из этого состояла наша жизнь. Не из Эйфелевой башни и восхода солнца, а из этих глупостей. Да, именно такую жизнь могла бы прожить я в этом городе. Мы бы так и ездили с Жаком в его машине с фотоаппаратами наперевес. В этих снимках была я, моя жизнь. Жизнь, которой не суждено быть.

– Все не так, – сказала я, качая головой.

Мои руки затряслись, и я начала судорожно доставать все файлы из папки. Мне хотелось сделать лучше, исправить все, что-то казалось неправильным. «Это моя работа, все не так… Вдруг они не поймут?» – в голове раздавались какие-то призрачные сомнения.

– Жак, это надо переделать, – говорила я с широко округленными глазами, – смотри тут завален горизонт, как я это покажу?

– Софи, с этим снимком все хорошо, – спокойно ответил Жак.

– А Это? Это надо вырезать, надо переснять, я успею? – я показывала Жаку фотографии, смотря то на них, то на его ничего не выражающее лицо.

– Мы проверяли все десятки раз. Ты молодец, ничего не надо исправлять. Тебе надо поспать, – Жак нежно взял мою руку в свою.

– Нет! – мой голос сорвался на крик. – А вдруг им не понравится? Вдруг они скажут, что мне лучше просто ехать домой и забыть о фотографии? Вдруг они скажут, что, сколько бы я ни старалась высоко мне не подняться? Жак, мне все вокруг говорят, чтобы я прекратила…все, я больше не могу этого слышать, – я закрыла глаза и почувствовала, как дрожат мои пальцы.

– Софи, – Жак взял мою вторую руку и позволил нашим лбам соприкоснуться, – ты не должна думать о других.

– Не могу, – я закрыла глаза и сжала руки в кулаки.

– Ты не должна. Знаешь, почему ты мне понравилась? – я слышала его тихий нежный голос, который успокаивал, был словно колыбельная. Я покачала головой. – Я сначала думал, что ты простая, что ты как все, а оказалось, это не так. Вспомни, сколько раз тебе говорили не витать в облаках? Сколько раз просили желать реальных вещей?

– Много, – тихо ответила я.

– Много, но ты ведь здесь.

– Да.

– И на шее у тебя фотоаппарат.

– Да.

– Видишь? Ты всегда продолжала тянуться вверх, желать чуть больше других. Ты не боялась, ты шла вперед, пока все стояли. Вот за это ты мне понравилась.

– Я просто хотела быть, как ты, – я подняла на него свои глаза.

– Как я?

– Да, жить мечтой, жить любимым делом.

– Вот как… – Жак улыбнулся и нежно поцеловал меня в лоб, – Тогда у тебя получилось, и я верю, что у тебя продолжит это получаться даже… – он запнулся.

– Даже, когда тебя не будет рядом? – С горькой усмешкой продолжила я.

– Да. Просто помни, что другие всегда будут смотреть на тебя сверху вниз, пытаться принизить, пытаться сломать, только потому, что ты думаешь по-другому, живешь по-другому. Людей, которые к чему-то стремятся, всегда будут осуждать, Софи. Всегда.

Я не сдержалась и припала к его груди. В который раз, я пыталась услышать его сердце. Почувствовать его еще ближе. Мне хотелось дышать им, всеми силами цепляться за него, как за последнюю надежду.

За окном была ночь. Темная, густая ночь, освещаемая лишь редкими уличными фонарями.

– Ну и пусть. Будь я, как эти люди, я бы никогда не смогла быть с тобой. Ты моя самая высокая цель.

Жак усмехнулся и крепче прижал меня к себе. «Всего на пару голов выше тебя» – тихим голосом произнес он над моим ухом, отчего по телу побежали торопливые мурашки.

– Всего на пару голов. Значит, не такие мы разные.

– Мы никогда не были разными.

========== Глава 62 “Заключительная”. ==========

Значит…значит, я все уничтожила…и вы не любите меня больше?

– Совершенно верно.

– Но, – упрямо продолжала она, словно ребенок, считающий, что достаточно высказать желание, чтобы оно осуществилось, – но я же люблю вас!

– Это ваша беда.

Маргарет Митчелл. “Унесенные ветром”

Я помню этот день, как вчера. Помню лучи утреннего солнца, слепившие мне в глаза. Помню блинчики, которые ела на завтрак. Помню, как Ася с улыбкой сказала «Доброе утро». Я помню, как шла в университет с тяжелой папкой наперевес и как нервничала, ожидая своей очереди.

Это был последний наш с ним день. Поэтому я помню каждую секунду. Когда я вошла в большой зал, наполненный десятками студентов и учителей моя взгляд упал лишь на одного человека. На человека ухмылку, которого я знала, как свою собственную. Он сидел за столом жюри и улыбался, пока я рассказывала про свой проект. Про проект, что мы создавали вместе.

Я говорила так, словно он был единственным, кто слушал меня. Искренне и с улыбкой, я говорила о том, что Жак прекрасно знал и сам. А после? После того, как я закончила, в зале воцарилось короткое молчание, и он был первым, кто похлопал. Несколько звонких ударов ладоней, и весь зал растворился в рукоплесканиях, но я по-прежнему слышала только твои…

«Им понравилось» – думала я, выходя за кулисы и вспоминая все те слова, что были сказаны мне. «Им понравилось».

Через пару часов презентации закончились, и официальная часть плавно перетекла в торжественную. На Париж стали спускаться сумерки, университетский зал наполнился банкетными столами и девушками, сменившими скучные одежды на платья.

– Мы это сделали! – громко закричал Вадим, стоило мне войти в это помещение, где уже царила музыка и десятки студентов, в том числе учащихся университета, что так же отмечали окончание этих трех недель.

Вадим поднял меня за талию и пару раз прокурутил вокруг своей оси, так что я не смогла сдержать смеха. «Действительно, мы это сделали».

– Я видела твой проект, – сказала я, когда друг спустил на землю, – это было круто, откуда ты так хорошо говоришь по-английски? – спросила я, игриво склонив голову на бок.

– Чему ты удивляешься? Я талант, с этим нельзя поспорить, – Вадим улыбнулся, и немного задумавшись, отступил от меня на шаг. – Вот чему-чему, а твоему платью удивляться действительно стоит.

Я смущенно улыбнулась и в который раз за вечер посмотрела на себя сверху вниз. На мне было черное облегающее платье с рукавами по локоть и декольте, обнажающем ключицы. На ногах непривычно сидели туфли на каблуке, а я чувствовала себя слишком высокой.

– Значит, надеть что-то кроме джинс было удачной идеей,

– Еще какой, – Вадим театрально округлил глаза, смотря на мой внешний вид, – Скажи, ты еще когда-нибудь так оденешься?

– Думаю, – я немного задумалась, – нет, никогда. Точно никогда.

– Жаль. Ладно, если ты не против, я хотел поболтать с местными студентами.

– Конечно, развлекайся.

– И ты, – Вадим подмигнул мне и исчез в толпе девушек и молодых людей.

Громкая музыка, дозволительный бокал шампанского и замкнутое помещение. Через какое-то время у меня закружилась голова. Небольшими шагами, я аккуратно дошла до стеклянных дверей, ведущих во внутренний дворик университета.

Стоило мне открыть, как в лицо ударил холодный вечерний воздух. Солнце уже зашло, а ночь так еще и не опустилась. Какое-то переходное серое и холодное состояние. Я закрыла за собой дверь, стараясь скрыться от громких звуков музыки хотя бы здесь.

Несколько деревянных столов, скамьи по кругу и густые зеленые кусты у стен старого каменного здания. На одной из скамей в дальнем углу я заметила женскую фигуру. Струящееся белое платье и высокая прическа, я едва ли смогла узнать в ней знакомую скромную девушку.

– Ася? – спросила я и подошла к девушке.

– Привет, – она кротко улыбнулась и немного подвинулась, позволяя мне сесть рядом.

– Тебе не холодно? – Спросила я при взгляде на оголенные тонкие руки девушки.

– Нет-нет. Я так устала от этих громких звуков и решила выйти сюда проветриться, – она глубоко вздохнула и подняла глаза к небу.

– Да. Но Вадим себя там чувствует, как рыба в воде. Сейчас заводит себе новые знакомства, – с усмешкой сказала я.

– Да, он чудесный, правда? – Ася посмотрела на меня с печальной улыбкой.

– Да, – я кивнула подруге и на какое-то время замолчала.

Ветер дул в лицо, а из здания раздавались приглушенные звуки музыки. Ощущение непроходимой грусти и конца. Да именно такие вечера должны быть в самом конце. Никакого дождя, никакой лунной ночи, никаких слез. Полное затишье.

– Это правда, что ты уедешь заграницу? – Спросила я.

– Да, правда.

– А как же Вадим? – я вспомнила выражение лица своего друга, когда тот спрашивал меня, не боюсь ли я. – Я не верю в то, что он тебе совсем не нравится.

– Он мне нравится, Софи, – Девушка посмотрела на меня и улыбнулась, – действительно нравится. Редко встретишь таких парней, как он. Но…

– Почему? Почему ты тогда просто не ответишь ему?

Я поймала себя на мысли, что защищаю Вадима. Защищаю его так отчаянно, как защищала бы себя. Я и он. Наши беды, они были похожи. И мне казалось, что если я спасу его, то что-то непременно спасет меня.

– Я его не люблю, – Ася опустила глаза и немного помедлив, продолжила, – Мне было одиноко. Правда, одиноко. У меня совершенно не было друзей. Я училась на домашнем обучении, ни с кем не сближалась. Люди так часто шугались меня, а я просто не понимала, что со мной не так… А Вадим… Он был рядом. Был и ничего не требовал взамен, – девушка горько усмехнулась, – звучит так, словно я его использовала, но поверь, мне тоже будет тяжело. Я просто не представляю себе, как буду без него, когда придет время. Но ведь это не те чувства.

– Он тебе просто нужен, верно? – спросила я, смотря на отчаявшиеся девушку, в лице которой еще виднелись остатки скромной улыбки.

– Да, просто нужен, наверное, так.

Я едва заметно кивнула. Я не могла ее винить. «Односторонняя любовь» – подумала я. «Ужасная банальность».

– Софи, я могу тебя попросить?

– Конечно.

– Когда придет время, не оставляй его. Он этого не показывает, но ему тоже нужен кто-то рядом. Больше, чему кому-либо еще.

– Да, я знаю. Не беспокойся, с ним все будет хорошо.

Я улыбнулась Асе, и мы обе подняли головы в сторону неба. Оно уже начинало темнеть. «Вот и все, день последнего дня подошел к концу» – осознала я, и ели сдержалась, чтобы не заплакать. «Я больше никогда не увижу его в свете дневных лучей… Его волосы так красиво блестят, когда на них падает свет».

***

Я искала его в толпе. Глазами водила по каждому встречному лицу, но так и не могла найти того самого. Ноги понесли меня к нескольким столикам в конце, за которыми сидели учителя.

– Андрей, – я окликнула мужчину с рыжими волосами, – вы не видели Жака?

– Жака? – он улыбнулся и обернулся на толпу, ища что-то глазами, – я думаю, он вышел покурить.

– Но его нет во внутреннем дворе.

– Поищи на выходе у здания, думаю, он где-то рядом с машиной.

Я кивнула и быстрым шагом вышла из зала. «Мало времени» – единственная мысль в голове. Уже через час, мы все должны были идти обратно в общежитие. Я так и не видела его после презентации. «Где ты? Где?» – глухие мольбы внутри меня раздавались все сильнее. Мне хотелось увидеть его, обнять, поцеловать в последний раз. Мне хотелось просто попрощаться с ним. Взять себя в руки и с улыбкой на лице сказать последнее пока.

«Вот он». Выйдя из дверей университета я увидела его. На нем был черный пиджак и черная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами. Он стоял, подперев собой машину и медленно курил, тлеющую в самом ее конце сигарету.

– Я искала тебя, – сказала я, подходя ближе к нему.

Жак потушил сигарету о мусорный бак и выбросил ее.

– Я удивлен, – сказал он, выгнув бровь.

– Чему?

Расстояние между нами уменьшилось, и вот совсем близко. «Это возможно последний раз, когда мы стоим вот так».

– Ты обворожительна, – на выдохе произнес он. Его комплимент отличался от того, что я слышала прежде от Вадима. От слов Жака горели щеки, и щемило в груди, – Почему я раньше не видел тебя в платьях?

– И не увидишь! – С усмешкой сказала я.

Я думала это шутка. Как тогда с Вадимом. Мол, я настолько не люблю платья, что, сколько бы мы еще не общались, на мне он его больше не увидит. А потом поняла. Он ведь действительно его никогда больше не увидит. Он и меня больше никогда не увидит,

Я опустила глаза и почувствовала, как все внутри меня неприятно сжалось. Комок в горле, дрожь в руках, осколки по всему телу.

– Нет-нет-нет, ты не будешь плакать, – Жак взял меня за руки и нежно притянул к себе, – прошу, не плачь.

Я вдохнула его запах. Запах его одеколона, и мне захотелось крепче прижаться к этому телу. Быть в его руках настолько дольше, насколько это только возможно.

– Жак, – я подняла на него глаза.

Мне вновь захотелось плакать. Пелена слез заслонила его лицо. «Такой красивый» – он действительно был красивым. Было темно, но я все равно не могла оторвать от него взгляд. Мы знакомы столько лет. Столько лет я была рядом с ним. Для меня он был самым теплым, самым нужным. Для меня дом был там, где он. И вот теперь я понимаю, что не смогу больше видеть эти глаза, касаться этих волос, чувствовать его запах. Все это было в последний раз. В самый последний раз!

– Отвези меня к себе, – я подняла одну руку и коснулась его шелковых черных волос.

«Когда я на каблуках, он кажется чуть ближе».

– Тебе это не нужно, – он покачал головой и отвел свои глаза от меня.

– Ошибаешься, – я слышала, как дрожит мой голос и пальцы, что водили по его лицу. – Мне это нужно. Я хочу, чтобы это был ты.

– Я не хочу, чтобы ты жалела о чем-то. У тебя вся жизнь впереди. Сделай это с человеком, которого сможешь увидеть на следующее утро. На все последующие утра своей жизни.

– Мне плевать, если этот человек не ты. Зачем мне утро с кем-то еще, если я не могу наслаждаться, тем, что сейчас вместе с тобой?

Жак тяжело вздохнул, а потом снова посмотрел на меня. «Его глаза»… Ему было не все равно. Смятение, грусть, печаль. Я не была единственной, кто хотела остаться. Он хотел оставить меня рядом. И пусть эти слова не слетали с его губ, я чувствовала их между нами. Они были словно воздух. Я не видела его, но дышала им полной грудью.

– Ты уверена? – спросил он, убирая с моего лица выбившуюся прядь светлых волос.

– Да, – твердо ответила я.

Он искал в моих глазах сомнения. Казалось, ему было бы достаточно одной капли, чтобы попрощаться прямо здесь и сейчас. Не будь я так уверена, он бы просто не позволил этому случиться.

– Ладно, садись в машину.

Жак открыл передо мной дверь машины, и я села в нее, слыша, как громко бьется мое сердце. Его дверь так же хлопнула. Мужчина завел машину, и она тронулась со своего места, оставляя позади этот университет, моих одногрупников, моих учителей. Теперь были только мы. Только мы и вечерний Париж. Я знала, что у нас остаются считанные часы на то, что побыть вместе, и я не хотела их тратить в своей комнате, собирая вещи со слезами на глазах. Я хотела быть тут. Я хотела быть счастливой.

Машина остановилась на угле одной из улиц. Жак вышел и открыл передо мной дверь, помогая выйти.

– Не передумала? – едва слышно спросил он, ведя меня к входу шестиэтажного дома, стоящего на угле.

– Нет, совсем нет.

Серая крыша. Каменный фасад, и свойственные всем французским домам большие створчатые окна с черной железной оградой. Я помню этот дом в самых незначительных мелочах только потому, что момент, пока мы шли до двери, казался вечностью.

Мы вошли в здание и начали подниматься по деревянной лестнице, по ступенькам который скатывался узорчатый красный ковер.

Жак шел впереди меня. Он ни слова не говорил. Я знала, что он переживает.

– Секунду, – я остановилась посередине ступеньки и парой движений сняла с ног надоевшие туфли. Я старалась улыбаться, быть непосредственной. Словно мы парочка, познакомившаяся в баре, которая изрядно выпив, решает продолжить вечер в более интимной обстановке. Да это было бы забавно, но из меня совершенно плохая актриса.

Жак только слегка улыбнулся и протянул мне руку. Я недоумевая посмотрела на своего спутника, а затем робко, словно ребенок положила свою ладонь. «Мы никогда прежде не держались за руки» – думала я, чувствуя кожей его тепло. Было в этом что-то интимное. Что-то теплое, гораздо более нежное, чем самый страстный поцелуй.

Жак остановился перед яркой бирюзовой дверью и, не выпуская моей руки, достал из кармана ключ. Несколько поворотов и заветная дверь отворилась.

– Проходи, – Жак пропустил меня вперед.

– Вау, – я не смогла сдержать удивленного вздоха.

Квартира-студия. Посередине большого пространства стоял железный камин. Такой, за которым можно было наблюдать со всех сторон, вокруг несколько диванов бирюзового цвета, заваленных самыми разными подушками. Справа от меня было что-то вроде зоны кухни с кирпичными стенами, деревянной мебель и барной стокой близ столба.

А в самом конце зала была кровать. Я поставила туфли на пол и едва слышно начала ходить по квартире. Жак закрыл за нами дверь и с улыбкой начал наблюдать за моими округленными глазами.

– Невероятно. И ты тут живешь? – я обернулась на него и широко улыбнулась.

– Да.

– Это потрясающе.

Я провела рукой по темному дереву барной стойки и заметила знакомый предмет. «Это же…»

– Шкатулка, которая ты мне подарила, – над ухом прозвучал нежный, слегка хрипловатый голос.

– Ты привез ее сюда? – я провела пальцами по резьбе деревянной коробочки, боясь открыть ее, боясь услышать ту музыку.

– Да. Мне нравится слушать ее.

– Можно я…? – я показала пальцем на шкатулку, спрашивая разрешения.

Жак кивнул, и я робко приоткрыла ее. Помещение наполнилось музыкой. Старыми, скрипящими нотами этой древней шкатулки. Мои пальцы невольно схватили за края стойки, а взгляд опустился в пол. Я и не думала, что это будет так больно. Что вспоминать будет так непросто. Я вспомнила, как выбирала ее тогда. Вспомнила тот новый год, ту ночь, те объятия. В то время, я не боялась ничего, потому что он был рядом, потому что время продолжало идти, и с каждым днем я все больше верила в хороший конец.

Я не сдержалась и накрыла своей рукой крышку. Та грустно скрипнула, и мелодия кончилась. Осталась тишина.

Я взяла руку Жака в свою и повела его к окну. Мне хотелось вместе посмотреть на этот город. Хотелось следить за этими машинами, наблюдать за тем, как сменяются цвета на светофоре. Мне хотелось запомнить эти мелочи.

– Спасибо Жак, – тихо сказала я, касаясь пальцами прозрачного стекла.

– За что ты благодаришь меня? – он взял мой подбородок и повернул мое лицо к себе. «Снова эти глаза».

– За то, что ты был рядом. За то, что ты позволял мне быть рядом. Жак, – я почувствовала, как с глаз начали капать слезы, стекая по моей коже ниже и ниже. Я взяла его лицо в свои руки. Тело отчаянно дрожало, и комок в груди едва ли позволял мне говорить без запинок. – Ты ведь просто одиноким был все это время, верно? Сам же говорил, что люди, которые к чему-то стремятся всегда будут такими… Для этого у тебя была я. Ты потому со мной познакомился, потому переспал с Кристиной, потому уехал сюда. Я думала, ты жертвуешь своими чувствами ради других, а оказалось, что все это ради тебя самого. Ты не мне тогда шанс дал, ты дал его себе. Ты эгоист. Но мне ужасно тебя жаль.

– А теперь послушай меня, – Жак большими пальцами начал ловить слезы, скатывающиеся по моим щекам, – Ты права, я эгоист, но я впервые встретил такую, как ты. Девушку, которая отдавала себя всю без остатка, не прося ничего взамен. Девушка, которая могла любить, не смотря ни на что. И знаешь, – Жак горько усмехнулся своим словам, – Я готов прожить с тобой всю жизнь, Софи. Держать тебя рядом настолько близко, насколько это только возможно, но…

– Нет, не надо… – я знала, что он хочет сказать. Я чувствовала это, – прошу, не говори этого.

– Но я не люблю тебя.

Так и рухнула моя последняя надежда. Я знала это. Но какая-то самая маленькая, самая наивная часть меня еще верила. Как и тогда… Верила в хороший конец.

Мои губы задрожали, и я больше не могла смотреть на его лицо. Руки бессильно упали, а плечи начали содрагаться в слезах. «Конец есть конец» – так?

Жак прижал меня к себе, и я обхватила его спину руками. Не думаю, что я обнимала кого-то так же крепко, как обнимала его той ночью. Я прижималась к нему, пряталась в нем. Успокаивала слезы по Жаку в его же объятиях.

– Я так жалею, что не зашла в тот магазин, в котором мы познакомились немного раньше, ну или немного позже. Всего каких-то несколько секунд, и мы бы друг-друга никогда не узнали.

– А я не жалею, Софи. Я не жалею ни об одной минуте, проведенной с тобой. Мне даже сейчас хочется улыбаться, потому что ты рядом.

Он был прав. Я подняла на него свое лицо и увидела улыбку. Добрую, нежную, знакомую улыбку.

– Жак, – я так же улыбнулась ему.

– Да?

– И все-таки мы были классными.

Я засмеялась вместе с ним. Мы стояли под окнами, из которых нам раскрывался Париж и смеялись, потому что это был наш последний вечер. Мы смеялись, потому что просто устали плакать.

Переведя дыхание, мы вновь посмотрели друг на друга.

– Я люблю тебя, – три слова слетели с моих губ, как тогда, как в первый раз.

Жак ничего не ответил. Ему просто нечего было сказать. Он приблизился ко мне, и я кожей почувствовала его горячее дыхание. Веки захлопнулись, а тело крепче прижалось к нему.

Сладкий поцелуй. Соприкосновение губ. Из нежного и целомудренного он перерастал в нечто более страстное. Жак все более резко приоткрывал мой рот. Наши языки сплетались в нечто целое. Он прикусил мою нижнюю губу и слегка оттянул ее, отчего мое тело ослабло.

Его крепкие руки было последним, что держало меня на ногах. Я всем телом, каждой его частью подавалась навстречу Жаку. Волна мурашек, когда его рука сползла по моей спине к заветной молнии.

Его поцелуи становились все более требовательными. А потом вовсе начали медленно спускаться к шее, заставляя меня удовлетворенно запрокинуть голову назад. Его пальцы расстегнули молнию моего платья, и Жак немного отстранился.

Он посмотрел на меня, и я едва заметно кивнула ему в знак своего согласия. Его пальцы, будто невзначай задели края выреза и нежно спустили его, обнажая сначала грудь, затем живот, а после и бедра. Холод пробежал по моей коже, оставляя за собой только страх. Мне стало неловко. Я стояла перед любимым в одном белье и понимала, что глупо стыдливо прижимать руки к груди, но ничего не могла поделать.

Жак отвел глаза в сторону и как-то странно усмехнулся.

– Что? – неловко спросила я.

Он вновь посмотрел на меня и шепотом произнес над моим ухом: «Ты прекрасна». Нежный поцелуй в висок, и я снова закрыла глаза, полностью отдаваясь этим чувствам.

Неожиданно, Жак подхватил меня на руки, и крепко прижимая к себе всем телом, перенес на кровать. Я упала на толстое покрывало и теперь еще сильнее ощутила страх. Жак навис надо мной, и могло показаться, будто я полностью беззащитна в его руках.

Я потянулась руками к его воротнику и дрожащими пальцами начала расстегивать пуговицы рубашки.

– Боишься? – нежно спросил он.

Я пару раз кивнула и нервно взглотнула, когда пуговица в который раз выскользнула из под пальца.

– Давай, я сам.

Жак выпрямился корпусом и снял с себя рубашку. Я с замиранием смотрела, как обнажается его торс. Его светлая кожа, мышцы на руках и твердый пресс. Мне хотелось дотронуться, почувствовать эту его часть.