Текст книги "Не осуждайте нас (СИ)"

Автор книги: fuckingartist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

========== Глава 59 “Сожаление” ==========

Любовь – это битва. Заранее проигранная.

Фредерик Бегбедер “Любовь живет три года”

– Что с вами? Вы странные, – это было первым, что сказала нам Ася за ужином.

Мы избегали взглядов друг-друга, вздрагивали от случайных прикосновений и весь вечер обходились какими-то дежурными фразами и любезными улыбками.

«Стыд». Именно это чувство мешало мне заснуть. Оно разрывало изнутри, от него тошнило, и кружилась голова. Но вместе со всем этим. Вместе с дрожью при воспоминании, я чувствовала тепло его губ. Его нежное прикосновение.

Я соскучилась, и мне было одиноко. И это легкое прикосновение к чье-то нежности было спасательным кругом, к которому непременно хотелось вернуться.

За тяжелой ночью последовало тяжелое утро вместе с раздражающим пением птиц и громким топотом однокурсников в коридоре. Я с трудом подняла голову с мягкой подушки и уставилась на вчерашнюю одежду, небрежно разбросанную поверх моего чемодана. «Эта кофта» – подумала я при взгляде на знакомую вещь. «Я была в ней, когда меня обнимал Жак, и я была в ней, когда меня целовал Вадим» – очередной укол совести. Внутривенно. Безумно болезненно.

Взгляд упал на мои наручные часы, которые мирно лежали на тумбе. Осознав, что до занятия остался час, я как подорванная вскочила с кровати и начала спешно доставать из шкафа первую попавшуюся одежду.

Приведя себя в порядок в ванной, я сбежала к лестнице. Ступеньки разразились громким топотом моих ног. Солнцезащитные очки неловко спадали с головы на глаза, и, не видя ничего перед собой, я случайно врезалась в чью-то грудь.

– Прости, – сказала я, поднимая очки обратно на лоб.

– Все нормально, доброе утро.

«Черт». Мы были вдвоем, на узенькой лестнице, прямо друг перед другом. Вадим был в черной майке и темных джинсах. Краем глаза, я заметила на его руках кожаные перчатки без пальцев. «Хоть что-то в этом мире остается неизменным».

– Доброе, – с любезной улыбкой сказала я и попыталась обойти друга, на что тут же была пресечена его рукой.

– Постой, мы должны поговорить о том, что случилось вчера, – он смотрел прямо в мои глаза, от чего мне хотелось отвести их как можно дальше.

– Нет, не должны, все и так понятно, – я попыталась снова пройти.

– Нет, не понятно. Мне не понятно, – его голос был жестким. Таким, каким я его прежде не слышала.

– Мы оба были расстроены. Париж, вечер, Сена, – я закатила глаза, – ты никогда не смотрел романтические фильмы? Этого просто не могло не случиться. Скажи спасибо, что на заднем фоне не заиграла пронзительная скрипка.

– Ты можешь быть серьезна?

– Нет, не могу. Я на взводе, – сказала я и с силой толкнула его руку.

– Я чувствую себя виноватым, – не обращая внимания на мои усилия, сказал Вадим.

– Перед Асей?

– Нет, перед тобой.

Я тут же прекратила попытки выбраться из ловушки и перевела недоумевающий взгляд на друга, который был на голову выше меня.

– А передо мной-то за что?

– Я знаю тебя, ты хорошая. Ты хорошая и поэтому тебе будет паршиво.

– В таком случае, мне уже паршиво, – с усмешкой сказала я.

– Прости.

– Не надо, мы оба этому посодействовали. Я не встречаюсь с ним так что, наверное, мне не стоит сильно мучиться.

– Но ведь дело не в том вместе вы или нет? – Вадим горько улыбнулся.

– Да, – я немного запнулась, – Верно, конечно не в этом.

Дело было не в том, что я изменила конкретному человеку. Я изменила себе. Своим чувствам. Я так много раз горько плакала над его уходом и так часто говорила другим о своей любви, что мерзко было теперь радоваться чьим-то чужим ласкам. Я чувствовала себя обманщицей.

– Ясно, – Вадим потрепал меня по голове, словно я была ребенком и опустив руку, заслоняющую мне проход, направился вверх.

– Ты куда? – спросила я, держась за перила.

– К Асе, – он опустил глаза на ступеньки, – хочу провести с ней как можно больше оставшегося времени.

– Понятно, – я улыбнулась другу, и, замешкавшись на секунду, начала медленно спускаться.

Было обидно. Сложно описать те чувства, что у меня были. «Меня использовали» – с усмешкой говорило мое внутренне я. Но разве я поступила иначе? Разве я не знала, для чего был этот поцелуй? Конечно, знала. И была совсем не против.

Просто вчера мы обнимались, и я была готова прыгать от счастья и теплоты, а теперь виновник этого спешит навстречу девушки, которую действительно любит. По-настоящему. Он постучит в ее дверь, неловко зайдет в комнату, и будет смущенно чесать затылок на каждом своем слове. Эта будет та его сторона, которую я никогда не увижу.

***

– Проект должен быть связан общей мыслью, сильной мыслью! – Голос Павла разносился по аудитории, словно гром.

Я старалась записать каждое слово. Даже те, что казались мне истинной глупостью. Я записывала все.

– Очень важно, здраво оценивать свои возможности! Не прыгать выше головы, понимаете, о чем я? – Павел неприятно улыбнулся и поднял указательный палец руки вверх. Некоторые ученики начали активно кивать.

«Снова он об этом» – подумала я и со вздохом положила ручку на стол.

– Я за простые проекты. Проекты, которые потом можно включить в ваше портфолио и показать потенциальным работодателям. Что-нибудь из предметной съемки. Штатное место в журнале – это не так плохо. Вы будете фотографировать косметическую продукцию, одежду, мебель, иметь стабильный заработок, – он ходил от одной стены класса к другой, нервно раскачиваясь корпусом и продолжая что-то жестикулировать своими толстыми бледными руками. – Уверен, девушкам особенно будет это удобно, верно? – Он с мерзкой ухмылкой посмотрел на группу девчонок, сидящих за первой партой, и те негромко засмеялись. – Верно, конечно! Будете не поздно возвращаться домой, успевать по хозяйству. Цели должны быть реальными, а помечтать всегда успеете.

Павел замолчал на минуту и только продолжал ходить из стороны в сторону, будто обдумывая что-то.

– Вот, например ты Софи, – он остановился и выудил меня взглядом из всего класса, – Ты…

Голос Павла прервался тремя стуками в открытую дверь аудитории. Даже с последней парты, я смогла разглядеть его профиль. Прямой нос, черные волосы, руки сложенные на груди.

– Здравствуйте, – спокойно произнес он, не делая шага вперед.

– О, здравствуйте, – Павел удивленно раскрыл глаза. – Вы Жак, верно? Очень рад, премного благодарен вас видеть.

Я услышала, как девушки начали шептаться и хихикать со всех рядов. Вадим и Ася тревожно оглянулись на меня с парты впереди, и я смогла только недоуменно покачать перед ними головой.

– Ребята, это Жак. Очень известный фотограф. Настоящий талант! Мастер! – Павел широко взмахнул руками и так же криво улыбнулся.

– Я не верю в талант, – твердо, с уверенной улыбкой сказал Жак. – Верю в труд, но не талант. Вы что-то говорили про Софи, продолжайте, я не хотел мешать.

Павел немного растерялся, но уже через минуту нацепил на лицо свою улыбку и продолжил говорить:

– Итак, Софи. Я скажу честно, твои работы плохие!

Я заметила, как дрогнуло лицо Жака, и я даже думать забыла о том, что в этот самый момент мою работу в который раз несправедливо критиковали.

– Слабая мысль, какие-то призрачные смыслы. Что скажет работодатель? Он для себя там ничего полезного не увидит, это факт, – Учитель развел руками и склонил голову на бок. – У тебя нет таланта, так хотя бы научись здраво пользоваться тем, что имеешь! Если ты не изменишь, свое отношение к работе, Софи, не научишься выбирать здравую тему, и я не увижу в твоих снимках никаких возможностей, знай, я сделал все что мог!

«Все что мог… Урод» – подумала я, сжимая под партой руки в тугие кулаки.

– Ладно, на сегодня все, – Павел тяжело вздохнул и рукой оперся на учительский стол.

Я не смогла встать со своего места, опешив от сказанных мне слов. Ася и Вадим медленно собирали сумки, оглядываясь на меня каждую секунду, в то время как остальные ученики уже покинули класс, спеша на обеденный перерыв.

Когда последняя пара ребят пробежала мимо Жака в коридор, я взяла свою сумку и начала спускаться со ступенек аудитории к учительскому столу.

– Ты знала, что он придет? – Шепотом спросила меня Ася, пока мы шли к выходу.

– Нет.

– Вас Павел зовут, верно? – Спросил Жак, медленно приближаясь к учителю.

– Верно – верно, я столько о вас слышал, столько ваших работ посмотрел. Удивительно, просто удивительно! – Спешно говорил Павел, – Я даже…

– Заткнись.

Я и двое моих друзей резко остановились от тона Жака. Я видела, как напряглось его лицо. «Он зол» – подумала я. Жак держал свои руки в карманах и продолжал подходить к Павлу, который теперь выглядел, как загнанная в угол крыса.

Жак резко схватил учителя за воротник рубашки и с силой притолкнул его к белой стене так, что в аудитории послышался громкий глухой стук.

– Жак! – Крикнула я.

Я хотела подбежать к ним и попробовать оттащить друг от друга, но что-то резко обхватило меня сзади за талию, и я больше не могла двигаться.

– Отпусти! – кричала я.

– Софи, не надо, – сказал мне на ухо Вадим и еще крепче сжал меня, пока я всеми силами била его по рукам.

– А теперь слушай меня, – Жак приблизил лицо испуганного учителя ближе к себе, – еще раз я узнаю, что ты сказал ей хоть слово, что ты хотя бы рядом с ней в комнате стоял, я тебя убью, понял? – Павел начал судорожно кивать. – Неудачник.

Мои руки дрожали. Я чувствовала, как неприятно гудит голова. Мне было страшно. Казалось, я впервые видела, чтобы он так злился. Он мог ударить его в любой момент. Он, правда, мог убить его

–Вадим, хватит! – чуть сдерживая слезы, приглушенно требовала я.

Жак рывком отпустил Павла и, задержавшись перед ним на секунду, подошел к нам. Я продолжала дергаться зажатая в руках Вадима.

– Руки, – потребовал Жак, смотря на Вадима.

Мой друг тут же расслабил объятия, и я смогла сделать шаг вперед. Мои глаза смотрели в пол, а кисти до сих пор предательски дрожали.

Я обернулась на своих друзей. Вадим и Ася стояли, будто оглушенные, с широко раскрытыми глазами, направленными на Жака.

– Софи, в машину, – сказал Жак и легонько подтолкнул меня в плечо к выходу.

Я подняла на него свои глаза и почувствовала себя ребенком. Он не улыбался, его взгляд не был снисходительным, даже ухмылки не проглядывалось. Ничего, что выдавало бы эмоции.

Со стороны послышался кашель учителя, который все так же стоял у стены, хватаясь за воротник рубашки.

Я кивнула своим друзьям и вместе с Жаком вышла из кабинета.

Мы шли по коридору. Под взгляды остальных учеников. Жак ничего не говорил. И я ничего не говорила. Страшная тишина. Почти пугающая.

Дневное солнце ударило в мои глаза, и я неприятно поморщилась. Перед университетом стояла машина. Черная спортивная машина.

– Эта? – тихонько спросила я.

– Угу, – коротко ответил он и открыл передо мной дверь.

Я забралась в машину и постаралась перевести дыхание. Глаза смотрели строго перед собой, а руки вцепились в друг друга, словно два напуганных жука.

Жак сел на водительское место и захлопнул за собой дверь. Но он не заводил машину. Мы просто сидели рядом и молчали. Я боялась сказать хоть бы слово и искоса поглядывала на него.

– Тот парень, который держал тебя – начал Жак, смотря перед собой.

Одна его рука лежала на руле машины, а корпус тела был расслаблен в водительском кресле. Могло показаться, будто он был абсолютно спокоен. Будто несколько минут назад он не угрожал моему учителю.

– Да? – спросила я, чувствуя как внутри что-то неприятно сжимается. «Страх».

– Что у тебя с ним было?

Он посмотрел на меня и мое тело онемело.» Он спрашивает про меня и Вадима». Внутри все металось из стороны в сторону, а руки начали сильно дрожать. Я опустила голову и спрятала лицо в побледневших ладонях. Меня передергивало от мысли, что я должна ему ответить. Я не могла соврать. Он все уже знал и то, что утром казалось ночным кошмаром, вдруг стало реальностью.

========== Глава 60 “Делать все это только с тобой”. ==========

– Ты веришь, что Бог простит нам содеянное?

– Нет.

– Нет? Я тоже.

«Гнев», Джон Кризи

– Что у тебя с ним было?

Я подняла на него свои округленные глаза и сильнее вжалась в кожаное кресло.

– Ничего, – сквозь зубы процедила я.

Я видела, как брови Жака сдвинулись, а губы сомкнулись в тонкую линию. Порывистыми движениями он завел машину, и, сняв ее с ручника, резко надавил на педаль газа.

– Пристегнись.

Я вытянула ремень безопасности и вставила его в нужную кайму. Послышался щелчок.

Машина заревела еще сильнее прежнего. Мои зубы сомкнулись от неприятных ощущений в животе. Жак был зол. Я чувствовала, как в салоне этой машины, которую носило из стороны в сторону по мирным дорогам Парижа, нарастала неприятная атмосфера. Я соврала.

Через несколько минут Жак резко нажал на педаль тормоза, и машина остановилась у какого-то старого пятиэтажного здания близ Сены, с видом на Нотр Дам.

– Куда мы приехали? – Чуть погодя, спросила я.

– Вылезай, – только и ответил он, после чего вышел из машины, громко хлопнув за собой дверью.

Я попыталась успокоиться и еще пару раз глубоко вздохнуть. Пальцы отсоединили тугой ремень, и я вслед за Жаком вылезла из машины с низкой посадкой.

В лицо тут же ударил ветер. Волосы спутано падали на лицо, и я едва ли могла разглядеть силуэт Жака, идущий к входу в это самое здание. Ноги послушно шли за ним, а губы даже не думали разомкнуться хотя бы в одном вопросе.

Мы зашли в подъезд, наполненный затхлым запахом, свойственным старым зданиям. Жак и я поднялись по крутой каменной лестнице, и уже через пару минут оказались перед большой зеленой дверью на самом последнем этаже.

– Жак, где мы? – вновь спросила я, пока мужчина поворачивал ключ в замочной скважине.

Он ничего не ответил и через секунду, убрав ключ в карман, толкнул дверь, вперед пропуская меня в это огромное светлое помещение.

Если подъезд был темным с облупившейся краской и неприятным запахом, то тут все было совершенно по-другому. Высоченные потолки, мансардные окна и светлые стены.

Я вошла в огромный зал с широко распахнутыми глазами. В Помещение падало много света. В дальнем его конце я увидела аппаратуру для фотосессий вместе с белым фоном, множество коробок, какие-то столы. Казалось, что работа остановилась на полуслове, и все тут же куда-то исчезли.

– Ого, – только и смогла произнести я, делая пару шагов, отдававшихся в комнате эхом.

– Это помещение мы сняли, как фотостудию. Команда работает здесь уже около недели.

– Здесь даже кухня есть, – сказала я, смотря на угол в другом конце, где расположились пара кухонных тумб, холодильник, плита и другая техника.

– Да, раньше это было чье-то квартирой-студией.

– Здорово, – на придыхание сказала я и, позабыв обо всем, улыбнулась.

Я сделала еще несколько неспешных шагов в сторону фотооборудования. Моя голова была запрокинута вверх, а глаза наблюдали за облаками, плывущими над мансардными окнами. Казалось, будто квартира сделана из двух этажей. Предпоследнего и последнего, то есть чердака. Поэтому сначала стены идут прямыми, а после под углом, захватывая крышу.

– А где сейчас все? – спросила я, обернувшись на Жака, который медленно шел за мной.

– Я дал им выходной.

– Стоп, то есть ты тут работаешь? Ты фотограф? – Спросила я.

– Да, – его лицо не выражало никаких эмоций. Каменное, ледяное.

Я кивнула и через минуту спросила:

– А эти коробки? – я показала на несколько боксов со странным пенопластовым наполнителем, напоминавшем зефир, который кидают в горячее какао, – что в них?

– В них хранился и перевозился реквизит для съемок.

– Что за реквизит?

Я провела пальцами рук по штативу и одному из осветительных приборов. Тело пробило приятное тепло, словно от прикосновения к своей мечте. «Как маленький электрический ток».

– Золотые орлы. Статуэтки золотых орлов, – я с удивлением обернулась на Жака и увидела, что на лице того пусть и едва заметно, но все же проскользнула улыбка.

– Зачем? – не сдерживая улыбки, спросила я.

– Это была съемка для журнала. Девушки в белых платьях, на белом фоне, с золотыми орлами в руках.

Я засмеялась, только представив себе эту работу. Часть его мира. То чем он занимался в этом городе. Оно так отличалось. Там за сотни километров отсюда все это представлялось мне совершенно другим, он представлялся мне совершенно другим. А здесь… В этой комнате, объятой ярким дневным светом, все казалось счастливым и светлым. Будто оно никогда не кончится.

Я услышала шаги сзади меня. Стоило мне обернуться, как перед глазами возникло его лицо. Мы стояли так близко друг другу. Я могла разглядеть каждую деталь его лица, могла почувствовать тепло его кожи. Нас разделяли десять сантиметров, и при дыхании края нашей одежды соприкасались, будто тянулись друг к другу.

Наши лица сближались. Еще секунда и я покорно закрыла бы свои глаза, отдаваясь моменту целиком, без остатка. Но что-то одернуло меня.

Я с улыбкой отстранилась от Жака, нежно касаясь его груди своей рукой. Мой взгляд упал на тот самый наполнитель в коробках. Недолго думая, я отбежала от мужчины и, схватив горсть пенопластовых шариков, кинула их в него.

Надо было видеть его ошарашенное лицо и эти белые штуки, застрявшие в его волосах и рубашке.

– Вот как? – доставая их из волос, с улыбкой спросил меня Жак.

– Ага, – я кивнула и кинула в него еще.

Мужчина смирил меня недобрым взглядом и спокойно подойдя к такой же коробке достал оттуда горсть побольше моей.

– Нет-нет-нет, – я начала махать руками, но в меня так же полетела горсть пенопласта.

Я атаковала его в ответ, а потом снова он меня. Как-то так вышло, что следующие двадцать минут мы были словно дети, оказавшиеся в магазине игрушек, где никого нет. Мы громко смеялись, и наши голоса повсюду отдавались эхом.

Я пряталась за деревянным столбами от его атак и показывала язык, каждый раз, когда Жаку не удавалось попасть в цель. Славные минуты. Беззаботные и такие тихие. Сейчас уже конечно сложно вспомнить какие-то детали и фразы, что я бросала ему между делом. Но это чувство легкости и непосредственности в груди – его невозможно забыть.

– Сдаешься? – выгнув бровь, спросил он.

Я не могла остановиться от смеха, пока Жак нависал надо мной, всем телом прибив меня к земле, к белому полотну, расстеленному здесь для фотосъемки.

– Слезь с меня, мы же испортим фон, – пытаясь отдышаться от смеха, говорила я, – и я не сдамся.

Молчание, тишина между нами. Я осознала, в какой позе мы находимся, и улыбка сползла с моего лица. Остались только взгляды. Два взгляда, полных нежности, устремленных друг на друга.

На его лице появилась печальная ухмылка, и он отпустил мои запястья, чтобы пальцами рук коснуться кожи моего лица. Я вздрогнула от его прикосновений, которые смущали и заставляли удовлетворенно прикрыть глаза.

– Где он тебя касался? – почти шепотом спросил Жак.

– Кто? – я новь открыла глаза и посмотрела на него. Он больше не улыбался, он смотрел на мое лицо, и казалось, ему было трудно говорить.

– Тот парень.

– Жак, я…

Он оторвал взгляд от моих губ и посмотрел мне в глаза. Между нами совершенно не было расстояния. Он был настолько близко, насколько это только было возможно. Его тело прижимало меня к холодному полу, и от этого сердце билось безумным ритмом. Он слышал его. Его невозможно было не услышать.

Его пальцы провели по моей губе, чуть задерживаясь на ней. Я жадно втянула воздух и закрыла глаза, полностью доверяя этому человеку.

Через секунду я почувствовала как его губы нежно касаются моего лба, и медленно переходят к глазам, спускаясь ниже и ниже. Мне хотелось помочь ему, повернуть его лицо так, чтобы теплые, влажные прикосновения пришлись на мои губы. Но он словно дразнил меня, очень медленно, очень тихо. Я совершенно забыла, каково это.

«Вот оно» – подумала я, когда его губы неловко накрыли мои. Сначала это было очень стеснительно, будто в первый раз, почти не касаясь друг-друга. Я чувствовала, как он нежен со мной. Он был последователен, а его движения мягкими.

Я руками обвила его шею, прижимая любимого ближе к себе. Движения становились более порывистыми, а давление более высоким.

– Софи, расслабься, – тихо, почти рыча, сказал Жак.

Это было отлично от того, что было у Сены с моим другом. Я стеснялась, я боялась, я забывала что надо делать. Мне казалось, будто я в который раз показывала Жаку самую детскую свою сторону, стесняясь приоткрыть рот.

Теплая рука Жака неожиданно скользнула под мою майку, касаясь кожи талии и лаская ее, как никогда нежно и тепло.

Я попробовала втянуть воздух ртом, и в этот момент он проник в него, сильнее прижимая меня к полу, лишая всякой возможности двигаться. Я чувствовала, как его язык порывисто двигается по внутренней стороне моих губ. Все мое тело горело, разливаясь мелкой дрожью. Мне хотелось оттолкнуть его руку от себя и забиться в смущении в какой-нибудь угол, но с другой стороны…

Я крепче притянула его к себе и неловкими пальцами пробежалась по мужской шее. Мои руки остановились около пуговиц его воротника. Я замерла. Замерла в ожидании самой себя. «Давай, будь смелой» – подумала я, еле сдерживая стон от напора и горячего лоска взрослого поцелуя. Мне хотелось выгнуться ему навстречу. Сильнее прижаться бедрами к его телу. Позволяя его рукам всего, чего они только желают.

Словно прочитав мои мысли, Жак губами спустился ниже, по шее и ключицам, прокладывая горячие дорожки и заставляя меня плотно сжимать губы, чтобы не закричать. Дыхание теперь напоминало всхлипы, а руки увереннее пытались расстегнуть пуговицы его рубашки.

– Софи, – Жак поднял на меня свою голову и отстранился всем телом, придерживая мои кисти своими руками, – не надо.

– Что? – недоумевающее спросила я, – Ты же… – мои глаза, словно два огромных шара смотрели на него, а в груди неудовлетворенно дрожало что-то холодное. – Ты ведь хочешь этого, я не против, Жак.

– Софи, милая, – его рука легла на мою щеку и провела по ней с такой нежностью, что мои глаза тут же наполнились горькими слезами. – Это важно, этого не стоит делать с парнем, которого через пару недель ты уже не увидишь.

Его слова, словно огнестрельное ранение, попали в меня, и я с резким порывом отвернула от него свое лицо. Стоило мне закрыть глаза, как из них брызнули слезы. Хотелось закрыться руками, спрятаться, исчезнуть.

– Я не хочу, – всхлипывая, говорила я, – я не хочу расставаться, Жак, не хочу.

Его руки обняли меня за спину и крепко притянули к себе. Теперь мы сидели. Сидели на белом полотне, и я плакала на его груди, с силой прижимаясь к ней.

– Я хочу делать все это только с тобой. Обнимать, целовать, заниматься любовью, – я посмотрела в его глаза, – Мне хочется, чтобы это был ты. Кидаться в тебя поролоновыми шариками, говорить о фотографиях, пить чай и кофе – я хочу такую жизнь, Жак. Такую! И мне не нужна никакая другая! – Я срывалась на крики со словами, прерываемыми лишь отчаянными всхлипами, – Пожалуйста, не оставляй меня. Прошу.

Я умоляла. Да, я умоляла. Я просила и была готова разбиться об стенку лишь бы лишние пару минут побыть с ним вот так. А Жак?… Жак мог только еще крепче прижать меня к своей груди и нежно целовать в макушку, говоря какие-то банальности на ухо.

Банальности… Хах, Жак говорил банальности. Он всегда их говорит. Всегда, когда растерян. Всегда, когда сам не знает, что делать.

Моя грудь, пальцы рук, плечи – все дрожало и тряслось вместе с этим плачем, напоминающим рык животного. Нет на земле более жалкого и одинокого существа, чем влюбленная девушка, которая хочет остаться с кем-то.

– Пообещай мне, – сломленным голосом просила я, – пообещай, что эти две недели мы будем вместе, прошу.

Я подняла на него свои глаза, а он только и мог, что улыбнуться и коротко кивнуть на мою мольбу. Сейчас я понимаю, что мне, вероятно, повезло сильнее большинства девушек на этой планете, но ведь в тот момент, в те минуты я действительно думала, что я самая несчастная из всех людей. “С этой жизнь все ясно” – раз за разом повторял голос в голове, пока пальцы отчаянно цеплялись за его спину.