Текст книги "Не осуждайте нас (СИ)"

Автор книги: fuckingartist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

========== Глава 49 “Париж, так Париж” ==========

Она была слишком естественна, для этого придуманного мира. Этим она и завораживала.

Элджернон Флауэрс «Одинокий фотограф»

Я раздвинула шторы окна и зажмурилась от приятного теплого света. Дневные лучи освещали комнату. От них хотелось скакать и прыгать в порывах неосознанного счастья. Я взяла еще одну стопку одежды с кровати и поместила ее в большой чемодан, расположившийся в центре комнаты.

Фотоаппарат, штатив, сменный объектив, кучи тетрадей и учебников. Перебирая одну вещь за другой, я не могла перестать думать об Италии. Казалось, что эти яркие три недели под солнцем Европы вместе с любимым делом расставят все на свои места.

Я открыла выдвижной ящик рабочего стола и начала перебирать завалявшиеся мелочи. Приподняв небольшой блокнот в глубине ящика, я нашла ее. «Потертая», – подумала я, вытаскивая фотографию.

На ней виднелись маленькие вмятины и трещинки, некоторые места были затерты моими собственными пальцами почти до дыр, по углам виднелись разводы от слез.

Я и забыла, когда в последний раз глядела на очертания его лица – верный признак того, что боль уходит. Воспоминания становятся приятными, и кошки не скребут уже так сильно. Хотя, все равно… Его улыбка. Движение его пальцев. Мелочи не забываются.

– Софи! – я услышала мамин голос из кухни.

Выходные родители любили проводить дома, вдвоем. Я узнала об этом только тогда, когда перестала ходить к нему. Как много всего было неизвестно и скрыто от меня за пеленой собственных, порой эгоистичных чувств.

– Да, сейчас! – ответила я, неловко пряча фото под тот блокнот. «С собой я его не возьму».

Я вышла из комнаты, перешагивая через разбросанные по полу тетрадки. В коридоре задул холодный ветер. Видимо, они снова открыли окно. Я не любила сквозняки.

– Нам из школы твоей звонили, – сказал папа, сидя на своем месте около окна.

На кухне пахло жареным картофелем. Мама стояла у плиты и напевала себе что-то под нос, накладывая мне порцию.

– Из вечерней? – спросила я.

– Нет, из фотошколы, – папа тяжело вздохнул.

– Вот, кушай, – мама заботливо поставила передо мной тарелку с вилкой и села рядом.

– Что они говорили? – недоуменно, даже не думая о еде, спросила я.

– Ты уверена, что хочешь этим заниматься? – неожиданно строго спросил у меня папа.

Мама перевела на меня обеспокоенный взгляд.

– Да, – недолго думая, ответила я.

– Софи, это очень непростая профессия. Не думай, что все фотографы такие, как Жак. Ему наверняка понадобилось много хитрости и изворотливости для этого, – папа неприятно поморщился, – в его мире без этого никак.

– И талант очень важен, – приставив руку к губам, добавила мама.

Я не понимала, о чем они говорят. Хитрость, изворотливость, талант. Жак никогда не произносил этих слов. Да, безусловно, талант важен, но разве это главное? Разве я любила Жака за его талант?

– Нет, – сказала я.

– Что нет? – родители удивленно смотрели на меня.

– Нет, это не так. Вы не правы, – мой голос стал сильным от уверенности в собственных словах. – Талант тут не при чем. Он много работал. Жак жил своим делом. Где бы мы ни были, чтобы мы ни делали, он всегда в первую очередь думал о фотографии. О деле, которое действительно любит, – я говорила быстро, слегка дрожащим голосом. Мне было обидно. За него обидно.

И верно ведь… Я порой находилась с ним в одной комнате, смотрела в его глаза, говорила с ним, но он не рядом был. Всегда думал о чем-то. И все, ради чего он думал, все, ради чего он жил – это фотография. Ему хотелось идти вперед. У него были мечты и цели. На сколько голов он был выше меня? Насколько сильно я тормозила его…

– И он много работал, – продолжила я, опуская глаза, – иногда ночами не спал, обрабатывая снимок за снимком. Да, он был талантлив. Но главное то, что он тратил на это целые сутки. Да, я уверена, что хочу стать фотографом. Возможно, у меня нет хитрости и одаренности, но я буду стараться ничуть не меньше него.

В комнате повисла тишина. Родители переглянулись, и папа беззаботно пожал плечами. Никто не сказал ни слова. Я взяла вилку и лениво начала копаться в картофеле, в голове роились странные мысли.

– Франция, – сказал отец, отрываясь от стакана с водой.

– Мм?

– Звонил твой учитель, сказал, что вы полетите в Париж.

– Что? – чуть слышно спросила я.

Я почувствовала, как замерло мое сердце. Глаза округлились, и зрачки лишь слегка подрагивали.

– В здании школы, в которое вы должны были поехать, произошла какая-то техническая авария, – спокойно произнесла мама, смотря мне в глаза. – Есть другая, сотрудничающая с вами, она как раз в Париже.

– В Париже… – повторила я, опуская глаза. – Вот как.

Как много разговоров об этом городе прошло через мои уши. Казалось, будто я была там много раз, хотя бы потому, что это был город, где родился он. Легкий звон в ушах и гулко бьющееся сердце сменились безразличием и, глубоко вздохнув, я выдавила из себя улыбку. «Париж, так Париж», – подумала я, приступая к обеду.

***

Прошло еще пару недель.

– Нет, Вадим, пуховик брать необязательно, – монотонно отвечала я во время телефонного разговора с другом.

Завтра уже должен был быть отлет, и внутри все сжималось от приятного волнения. Собранный чемодан, сумка, подготовленная одежда. «Я лечу в Париж», – думалось тогда мне при взгляде на любую вещь вокруг.

Париж был большим городом. Возможность увидеть его там была равна практически нулю. Но сама мысль… Мысль о том, что он ходит по тем же улицам, или, может быть, в здании напротив, могла свести меня с ума. Чувства, которые, казалось, уже остыли, были готовы разорваться просто потому, что мы стоим на одной и той же земле.

– Вадим, мне надо идти, – сказала я.

На том конце послышалось недовольное ворчание и, еле сдерживая улыбку, я нажала отбой.

Я вышла в коридор и включила свет. Белые стены залились желтоватым комнатным освещением. За окнами медленно садилось весеннее солнце. Я потянулась от долгого ленивого лежания на кровати и начала натягивать на ноги любимые бирюзовые кеды. «Когда мы с ним в последний раз виделись, на мне были сапоги, кажется», – отчего-то подумала я и сразу одернула себя. Такое случалось все чаще. Случайные мысли, связанные с ним.

Надев ветровку на плечи, я вышла из квартиры, закрыв дверь на ключ. Мне нравилось прогуливаться весенними вечерами по дворам. Когда еще не совсем темно, и улицы освещают только уходящие, но при этом безумно яркие лучи.

Выйдя из дома, я глубоко вдохнула воздух. Где-то вдалеке, на площадке, слышались голоса детей, гулявших в последний раз перед сном, вдоль дома напротив не спеша шла пожилая женщина, двое парней прошли мимо меня, смеясь о чем-то своем.

– Софи? – стоило мне выйти на дорогу, как я увидела Макса за углом.

Глаза парня округлились. Сколько я его не видела? Сколько прошло времени с того дня, когда Вадим буквально оттаскивал этого светловолосого безобидного паренька от меня.

– Макс? Привет, а ты здесь что делаешь? – спокойно спросила я. Мне не было страшно. Я не таила на него злобу.

–Я… – он неловко почесал затылок и отвел глаза в сторону, – приехал извиниться, на самом деле. Я хотел сделать это раньше, но у меня просто не находилось сил. Прости меня, правда, прости, – его лицо исказилось в неприятной гримасе, и он опустил глаза на шершавый тротуар.

– Макс, – я приблизилась к нему и легонько коснулась рукой его плеча, – все нормально, я не в обиде, – он поднял на меня свои глаза. – Знаешь, я ведь тоже много всякого наделала… Просто от того, что была в отчаянии. Просто потому, что мне было одиноко или грустно. Тебе не за что извиняться, правда.

Макс ничего не отвечал. Он смотрел на меня, и временами на его лице проскальзывала добрая улыбка.

– Я тебя не узнаю, – наконец произнес он, – где та беззаботная, легкая и немного упрямая девушка?

– Ха, даже не знаю, Макс, – я улыбнулась и пожала плечами.

– Он ее забрал, – пальцы Макса коснулись моей щеки, и он сам расцвел в какой-то печальной улыбке. Я не дернулась, просто позволила ему касаться так себя, – завтра улетаешь? Мне твоя мама говорила.

– Да. В Париж.

– Он ведь тоже там.

– Да, но вряд ли мы увидимся, – я посмотрела на играющих вдалеке детей и так же не сдержала улыбки.

Солнце почти ушло, оранжевый цвет исчезал из палитры этого вечера. Становилось прохладно.

– Я переезжаю, – неожиданно сказал.

Я тут же бросила на него удивленный взгляд. Моя рука на его плече сжалась чуть сильнее. Сердце забилось чаще прежнего.

– Мне дали работу в Питере. Хочу попробовать.

Макс улыбался. Он смотрел на меня, нежно водил указательным пальцем по моей коже и улыбался. Таким было наше прощание.

Крепкое объятие и мои руки, сцепившиеся за его спиной. Я крепко прижималась к жизнерадостному парню своим лицом и чувствовала, как отпускаю еще одну часть своего сердца. Пусть недолго, пусть не всегда счастливо, но он был рядом. И поэтому я его не забуду.

========== Глава 52 “Тот самый”. ==========

Только попробуй полюбить человека – и он тебя убивает. Только почувствуй, что без кого-то жить не можешь, – и он тебя убивает.

“Поющие в терновнике”

Гудение мотора самолета, тесное кресло, густые облака за иллюминатором и тяжелая голова друга на левом плече. Тот самый день, когда я впервые надолго уехала из дома совсем одна. Среди меня не было семьи или друзей детства. Сердце гулко стучало, а руки время от времени предательски подрагивали.

Прощание с родителями не было долгим. Они оба обняли меня и, мама слегка прикоснулась рукой к моим волосам. За последние месяцы мы сблизились. Пусть разговоров об этом было немного, и все же я видела ее сочувствие. Не подумайте, что мне нужна была жалость. Но кроткие прикосновения родных время от времени, даже самому холодному подростку казались спасательным кругом.

«Черт!» – подумала я, когда самолет суетливо дернулся под гнетом тяжелых облаков. Пальцы моих рук задрожали, я не любила летать в самолетах.

Теплая рука Вадима неожиданно накрыла мою. Я удивленно обернула голову и поняла, что мой друг уже не спит.

– Проснулся? – Спросила я.

– Да, – сонно ответил он, – у тебя пальцы дрожат.

– Ты поэтому мою руку держишь?

– Да.

Неловкое молчание. Я чувствовала его дыхание на своем плече. Вадим изменился. легкость и беззаботность пропали из его мыслей. Временами, он отрешенно смотрел куда-то вдаль, не думая, не слыша, не чувствуя совершенно ничего. Казалось, будто его раздавили, и теперь медленно растирали об асфальт.

Короткий звуковой сигнал раздался в салоне, сообщая о том, что самолет снижается. Вадим поднял голову с моего затекшего плеча и лениво застегнул ремень.

– Как ты? – Неожиданно для самой себя спросила я.

Вадим посмотрел на меня, и на секунду запнувшись, ответил:

– В порядке… – Натянутая улыбка и тусклые глаза. Мне снова врали.

– Она не села с нами.

– Кто?

– Ася.

– Да… Ася, – повторил он и отвернулся от меня в сторону ребят на соседнем ряду.

«неужели и я была такой?» – подумалось мне, при взгляде на этого парня.

Неожиданно уши колко заложило, и я, не стерпев, закрыла их ладонями. Размышления покинули мою голову, и я стала тихо молиться о том, чтобы самолет скорее сел.

Уже через пол часа тряски, я почувствовала, как самолет садится. Громкий визг шасси и толчок под нами. Салон самолета наполнился аплодисментами и свистами, которые по большой части издавали мои одногрупники.

Мы суетливо начали собирать свои вещи и ждать, когда же долгая очередь из людей стоящих в проходе между рядами наконец-то двинется. У меня нетерпеливо кололо где-то в области живота. Франция. Париж. Могла ли я подумать, что все обернется именно так?

Я спустилась с трапа на землю и ощутила его. Приходилось ли вам когда-нибудь бывать в Париже? Знаете ли вы какой там запах? Его так сложно передать. Ты с первых секунд улавливаешь ноты элегантности, смешанные с намеком на что-то человеческое, что-то натуральное, родное, почти животное. Это были запахи города, неспешных машин, невысоких зданий, редких стволов деревьев и французских булочек. Этот запах… Я знала его. Я чувствовала его и прежде. Так когда-то пахнул он.

Я очнулась от визга девчонок, которые почти что прыгали от счастья. Ну да. Для кого-то это город красивой одежды с огромной башней посередине. Как все просто, оказывается, может быть.

– Софи, ты чего застыла? – обеспокоенно спросил меня Вадим.

– Да нет, все хорошо, просто… – я немного запнулась, – тут такой запах. Чувствуешь? – я с надеждой посмотрела на друга.

Вадим немного ошарашенно взглянул на меня. Видимо, в тот момент я выглядела жалко. Так со мной обычно и бывает, когда мысли неспешно утекают в другое «неправильное» русло. Парень улыбнулся и едва заметно кивнул.

Он нежно взял сумку из моей руки, и мы вместе направились ко входу в аэропорт. Я чуть слышно сказала Вадиму «спасибо». Каким добрым он был в последнее время. Я не перестаю задумываться о том, что несчастье порой делает нас совсем мягкими. Это так словно тебя избили, и ты стал подушкой. Очень мило.

Вокруг шумели самолеты, где-то вдалеке виднелись деревья. Запах обволакивал меня с каждым новым шагом, и я не могла удержать себя от постоянных оглядок. Просто казалось, что он рядом. Что он здесь. Прямо за моим плечом.

***

Мы приехали в наше общежитие. Самый центр Парижа. Первый округ. Чтобы дойти до Лувра понадобится не больше пяти минут. Пятиэтажное бежеватое здание с красивой лепниной на нем. Большие окна и невысокий черный железный забор, за которым, прямо перед входом было посажено несколько деревьев.

Наша группа втащила свои чемоданы в просторный холл. На первом этаже стоял большой камин и несколько диванов. Вся мебель была старой. Местами покацаной. Местами потертой. Запах старых книг и темных углов. Комната не была очень светлой. Зеленые тканевые обои и темно-коричневый деревянный пол. Такие места, как это я видела раньше только в фильмах. Похоже на декорации.

– Вон та дверь ведет на кухню. Там около трех больших столов, думаю поместимся. На втором этаже у нас что-то вроде библиотеки. Там есть компьютеры, кресла, столы и все такое. Остальные три этажа жилые помещения, – говорил наш учитель Павел, – у каждого будет своя комната.

Павел был невысокого роста, мужчина с большими глазами и короткими русыми волосами. Он всегда выглядел очень серьезным, но при этом ему нравилось шутить. Забавно было наблюдать, как из каменного лица раздаются колкости. Это придавало его юмору немного странный оттенок.

Подождав пока толпа студентов буквально взлетит на второй этаж с желанием найти себе комнату получше и побольше, я неспешно поднялась по лестнице. Вадим шел рядом со мной, по-видимому так же не испытывая никакой истерии по поводу своей жил. Площади.

– Хочу, чтобы у нас были соседние комнаты, – равнодушно сказала я.

– Да, вот только боюсь, не получится. Смотри, они уже все разбежались.

И вправду на втором и третьем этаже раздавался звонкий смех. Девушки и парни бегали из одной комнаты в другую, параллельно перекрикиваясь между собой.

– Надо посмотреть на последнем этаже.

Мы поднялись на пятый этаж и обнаружили, что здесь уже не так шумно. Узенькие коридоры с красными обоями и толстый ковролин под ногами. Вадим занял комнату прямо перед лестницей, а я ту что была чуть подальше – в глубине коридора. Пятый этаж был самым маленьким. Всего пять комнат. Оттого мне тут и нравилось.

Мы договорились, что встретимся с Вадимом через полчаса. За моей спиной громко хлопнула тяжелая дверь, и я осталась одна. Одна в темной комнате, которую освещал лишь луч света, падавший из окна. Ноги перестали держать, и я медленно сползла на пол. Кто бы мог подумать, что это так тяжело. Что так тяжело будет мне в этом городе. Руки накрыли мое лицо, и тяжелый вздох вырвался из самых недр груди.

Одно дело быть за тысячи километров от него, и совсем другое быть тут. Я боялась, что теперь среди всех прохожих людей, мои глаза непременно будут искать его. Его томную улыбку, густые черные волосы и длинное пальто, в котором я его помнила в последний раз. Наверное и выглядит сейчас по-другому. Сейчас слишком жарко для того пальто, но… но сколько бы я не пыталась, мое воображение не позволяло представить его в чем-то другом. Для меня он так и остался. Остался тем самым парнем в пальто.

========== Глава 53 “Лишь мгновение”. ==========

Не знаю, как долго я продержусь без друга. Это было очень легко, до тех пор как я не узнал, что значит настоящий друг.

Стивен Чбоски. “Хорошо быть тихоней

Первой моей мыслью после пробуждения было: «я не дома». В одинокую комнату тоскливо падал свет, и в углу стоял мой тяжелый чемодан. Я раздраженно отключила телефонный будильник, и еще секунду пролежала в кровати, слушая, как мои соседи неспешно ходят по коридору.

Первый день занятий. Я надела любимую серую майку с изображением льва, обтягивающие джинсы и старые белые кеды. Посмотрев на себя в зеркало, я решила собрать волосы в растрепанный пучок и не думать слишком много о своем внешнем виде.

Мне бесконечно приходилось напоминать себе о том, что я приехала сюда учиться. Что у меня нет времени на необоснованные переживания и томные подростковые мысли. Ремешок фотоаппарата как влитой сел на мою шею, и я направилась в ванную.

Скрипучая дверь отворилась, и я ступила на мягкий пол коридора. Ванные комнаты были на каждом этаже.

Я шла по коридору. Дверь, за которой жил Вадим внезапно открылась и почти что ударила меня по носу.

– Эй! – раздосадовано крикнула я.

– Мм? – Из-за двери выглянул сонный Вадим.

Глаза мои невольно округлились, стоило ему закрыть дверь и выйти в коридор. Он стоял передо мной в одних джинсах с оголенным торсом. У него были жилистые накаченные руки и сильно выделялись две тазобедренные кости, заставляя меня, что мне несвойственно, откровенно краснеть.

– Доброе утро, – опомнившись, сказала я.

-Доброе, – он лениво почесал затылок и прислонился спиной к двери. На его лице медленно расцвела улыбка, а глаза, еще не до конца проснувшись, упоенно захлопнулись, – так спать хочется.

– Теперь я понимаю, почему ты всегда опаздываешь, – я едва сдержала смешок, при взгляде на засыпающего полуголого парня.

– Хах, – его брови приподнялись, и помолчав секунду, он бросил на меня короткий взгляд, – к слову об открытиях, что за странная штуковина болтается на твоем затылке?

– Это пучок, дурак, – я закатила глаза.

– Ты будешь с ним весь день ходить?

– Да.

– Ты уверена?

– Абсолютно, – Протянула я и хлопнула Вадима по плечу, – все я в ванную. Не пропускать же завтрак только потому, что его намерен пропустить ты.

– Ты недооцениваешь скорость моих сборов.

– Ну конечно…

Я прошагала мимо друга в ванную со счастливой улыбкой. На душе стало чуть легче. Было ощущение, будто в неумолимо жаркий день на меня свалился проливной дождь. Хотелось улыбаться, и прыгать под капли, разбиваясь об асфальт с каждым разом сильнее и сильнее.

Проведя несколько минут из раковины, я покинула ванную и направилась в столовую.

Кухню уже заполонили все мои одноклассники. Они сбивались в группы и громко хохотали. Посреди всего этого у плиты суетилась Амбр. Амбр была нашим поваром и домоправительницей одновременно. Тучная женщина лет тридцати, не лишенная традиционного французского шарма. У нее были короткие черные волосы, и даже на работе она всегда носила туфли на каблуках. Несмотря на легкую полноватость, все ее движения, слова и разговоры были на редкость изящными. От нее веяло уютом.

Амбр едва успевала приготовить завтрак. На столах стояло множество небольших корзинок с только что приготовленными булочками, запах которых раздавался во всем доме.

– Доброе утро, – я стояла у столиков со стаканами сока, когда ко мне подошла Ася.

На ней было легкое белое платье. Она все так же кротко, почти смиренно улыбалась. Я заметила, что ее внешность была больше европейской нежели русской. Щеки не были полноватыми, изящная фигурка, большие глаза и густые брови.

– Доброе, – ответила я, беря в руки стакан.

– Вадим еще не спустился? – Неожиданно спросила меня Ася.

– Нет, он минуты три назад только проснулся, – я улыбнулась, вспоминая заспанного друга.

– Я хотела извиниться, за то что избегала вас – я посмотрела на девушку. Ася смотрела в пол и переминалась так, словно ей было неуютно. – Просто, я чувствовала, что поступила неправильно.

– Неправильно?

– Да, думала. Что так, все просто забудется, и через какое-то время мы сможем общаться, как раньше…

– Ася… – я и девушка отошли от того места и сели за один из столов, – Не думаю, что ты поступила как-то неправильно, – я немного замялась, обдумывая то, что собираюсь сказать, – Ты ведь просто поступала так, как тебе хотелось. Здорово, что ты последовала своим чувствам. Нет ничего важнее этого. И совершенно не о чем жалеть, если твои поступки исходят от сердца. Ты ведь просто не могла поступить иначе?

– Но ведь я не люблю его… Это просто нечестно с моей стороны, – девушка посмотрела на толпу сбоку.

– Ну и что? – прямо спросила я. – Какая разница? Есть ли смысл в таком случае жертвовать своими желаниями и мечтами ради другого? Побудь немного эгоисткой и делай все, что вздумается. Обычно проблемы так и решаются. Все беды из-за человеческой неискренности.

– Ася? – за нашими спинами послышался удивленный голос Вадима.

Мы обернулись и увидели ошарашенного парня. Теперь на Вадиме уже красовалась майка, а на шее висели свойственные ему шнуры и подвески, значения которых мне были не совсем понятны.

– Ася решила позавтракать с нами, – недолго думая, сказала я.

– Правда? – На губах Вадима едва заметно дрогнула улыбка.

– Угу, – Ася кивнула и с нежностью посмотрела на него.

Мне показалось, что одним искренним человеком в нашей кампании стало больше.

***

Пять часов занятий фотографий буквально взбудоражили мою голову. Все учителя говорили на английском. Многие из них работали в Европе и США. То, о чем нам рассказывали, совершенно отличалось от каких-то заученных до дыр правил и понятий. Новые подходы, другие возможности, просто забавные истории. После каждого их слова хотелось взять фотоаппарат и пробовать-пробовать-пробовать.

Уроки проводились в школе, которая была недалеко от нашего общежития. Зайдя в ее двери, я словно попадала в другой мир. Высокие модели, студенты-дизайнеры, иллюстраторы с огромными папками. Это была высшая школа мод. Именно она предоставила нам несколько классов и учителей в рамках какой-то программы.

В конце занятий каждый был немного ошеломлен. Одногруппники были под таким впечатлением, что уже не напоминали стаю. Я заметила, что каждый в эти моменты думал о чем-то своем. Так же, как и я, мечтал схватиться за камеру.

Уходящее солнце ударило мне в лицо, стоило только выйти из здания. «Закат» – подумала я. Именно Жак научил меня тому, что это лучшее время для съемки. Очень символично, что самое красивое получается на заходе дня.

– Софи, ты идешь? – спросил меня Вадим.

Я смотрела через дорогу. Типичное французское кафе с красным навесом. Маленькие столики стояли снаружи, прямо на тротуаре. Красивые, элегантно одетые женщины неспешно курили и пили виски, сидя на своих стульях. «Виски, он его любил».

– Да, секунду, – ответила я и обернулась в сторону друга, – А где Ася?

– Она обещала вечером погулять с девчонками из нашей группы. Похоже, у нее появились друзья, – На лице Вадима скользнула легкая печальная улыбка.

– Да, но она снова с нами говорит, это не так плохо, – я вновь уставилась на то кафе.

– Да, ты права. Куда ты смотришь?

– Красивое, верно? – Я кивнула в сторону заведения с красным навесом.

– Да, хочешь посидеть там?

– Нет-нет… – я покачала головой, но так и не смогла отвести взгляд.

– Да что с тобой такое, Софи?

– Просто… – Я не могла подобрать правильные слова. Есть такие мысли, которые невозможно выразить только потому, что они по большей части чувства, а не мысли. – Просто я смотрю на все эти места. На эти улицы, магазины, рестораны… Он ведь в этом городе. Он где-то совсем близко, и возможно, что Жак был в этом самом кафе, был в этом самом переулке, понимаешь? – Я посмотрела на Вадима, сжимая губы от обиды, – Он мог быть здесь неделю или месяц назад, а может и вчера. А сейчас здесь я. Быть может, я стою на том месте, на котором когда-то стоял он.

– Места, где он мог быть, верно? – Ласково спросил Вадим.

– Да, – мой голос дрогнул, – места, где он мог быть.

Моя рука потянулась к фотоаппарату, и, наведя объектив на это самое кафе, я сделала снимок. Всего один лишь снимок с оглушающим щелчком.

– Ты до сих пор скучаешь по нему?

Рука друга нежно упала на мое плечо, и я почувствовала волну внезапного тепла, в душе скатался грубый камень. Я с силой зажмурила глаза, пытаясь прогнать тоску, и руки невольно потянулись к вороту майки. Губам хотелось шептать «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста» раз за разом, все громче и громче. Вадим приблизился и обнял меня. Я уткнулась лицом в его грудь и пару раз тяжело вздохнула, не позволяя себе плакать.

– Да, мне не удалось его забыть.

– Ты не должна его забывать. Забывать кого-то это глупо. Особенно если человек был тебе дорог. Все будет хорошо, Софи, хо-ро-шо, – выговаривая каждое слово, произнес Вадим.

– Ты, правда, в это веришь? – Я посмотрела на него, не имея возможности скрыть улыбку. Смотря на него, всегда хотелось улыбаться, таким он был человеком.

– Да, но тебе ни в коем случае нельзя забывать, – он улыбнулся и погладил ладонью мое лицо, – Ты ведь девочка с грустной историей, так?

Он улыбался. Он всегда улыбался. Поэтому и мне рядом с ним хотелось улыбаться. И все эти прикосновения, взгляды, объятия были такими естественными, такими нормальными… Ни во что я не верила так же сильно, как в нас с ним. Он называл меня девочкой, у которой есть грустная история, но ведь он и сам таким был.

– Да, – я едва сдержала смешок и еще сильнее прижалась к нему,

Мы с минуту стояли так, пока мимо нас шли прохожие люди, пока женщины в кафе не спеша распивали виски, пока солнце медленно уходило за облака.

– Когда ты уже снимешь эту штуку со своей головы? – Тихо спросил Вадим.

– Почему она тебе так не нравится? – с улыбкой спросила я.

– Просто… Я люблю твои волосы. Люблю, когда они распущены. – Он вновь расцвел в беззаботной улыбке, и я рассмеялась.

Пусть и на секунду, пусть это было всего лишь мгновение, но я ощутила приятное тепло. Легкая дрожь прошла по рукам, а сердце пропустило удар. Пусть это и было лишь мгновением. Лишь одним мгновением.