Текст книги "Не осуждайте нас (СИ)"

Автор книги: fuckingartist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

========== Глава 56 “Под защитой чьих-то слов”. ==========

Если спросят, сколько тебе лет, отвечай, что тебе семнадцать и что ты сумасшедшая.

Рэй Брэдбери “451 градус по Фаренгейту”

Я не могла заснуть всю прошлую ночь. Помню, как дала ему уйти и еще долго смотрела вслед. Страшно теперь отпускать было. Казалось, будто мне до конца жизни будет так же страшно.

Размеренный голос Павла в аудитории и мои руки ежеминутно, потиравшие заспанное лицо. «Жарко» – подумала я, оглянувшись на неработающий кондиционер.

– Ты как, в порядке? Выглядишь неважно, – шепотом спросил Вадим.

– Да, просто не выспалась и душно.

– Хочешь, выйду с тобой на улицу, подышишь свежим воздухом?

Вадим уже отодвинул стул, чтобы встать, как вдруг в аудитории послышался неприятный скрипучий мужской голос:

– Софи, у вас не настолько хорошие работы, чтобы позволять себе разговоры во время урока, – Павел хмуро фыркнул, смотря на меня и ошеломленного Вадима.

– Ей же плохо, – Сказал Вадим и все-таки встал со своего места.

– Тут все устали. Но тема сегодняшнего занятия – композиция, именно, то чего так не хватает Софи, – Учитель издал неприятный смешок и вновь повернулся к большой серой доске.

Он продолжил говорить своим размеренным голос, стоя ко всем ученикам спиной и попутно конспектируя каждое слово корявыми записями на доске.

– Урок сегодня должен был вести Патрик, а вы у него на замене, – Сказала, сидящая в другом конце класса Ася.

– Это вы к чему? – Спросил Павел, не оборачиваясь к Асе.

– К тому, что я пришла на урок к Патрику, а не вам.

Мои глаза округлились, стоило мне только услышать сказанное Асей. Обыкновенно она представала передо мной скромной, молчаливой девушкой с легкой улыбкой на лице, но теперь в ее словах была жесткая уверенность и даже напор.

Ася подхватила с соседнего стула сумку и в полной тишине под взгляд удивленного Павла подошла ко мне и Вадиму.

– Пошли, – не обращая ни на кого внимание произнесла Ася.

Переглянувшись с Вадимом, я медленно отодвинула стул и вышла из-за узкой темно серой парты. Парень подхватил обе наши сумки и под взгляды всех учеников аудитории мы вышли из помещения.

Длинный коридор с белыми стенами, в конце которого виднелся выход из здания университета. Я уже чувствовала свежий воздух и потому могла глубоко вздохнуть приятный запах этого города.

– Ася, – серьезно произнес Вадим, пока мы медленно шли вдоль высоких стен.

– М?

– Иногда я тебя боюсь, – По лицу парня пробежала добрая усмешка.

Ася подняла на него лицо и так же нежно улыбнулась.

– Просто он мне не нравится. Мерзкий тип.

– Согласен. Софи, чего он постоянно цепляет тебя?

Я вспомнила утро дня защиты проекта и сразу опустила глаза в пол. Мне всегда надолго запоминались даже самые незначительные замечания по поводу моих работ, что уж говорить о претензиях, предъявленных Павлом.

– Он считает, что мне надо спуститься с небес на землю, что я перебарщиваю со своими работами. Мол надо быть проще, ставить себе реальные цели, уделять время технической стороне вопроса. Ведь именно на это будут смотреть люди, принимая меня на какую-нибудь жалкую второсортную работу, – мои последние слова прозвучали особенно резко.

– Почему он вообще заговорил о твоих планах на будущее? – недоуменно спросила Ася.

– Я сказала, что в будущем хочу учиться, жить и работать заграницей, вот он и взорвался.

– Заграницей? – Вадим немного замедлил шаг и ошарашено смотрел то на меня, то на Асю.

– Да, – кивнула я.

– Я тоже собираюсь поехать учиться в Европу, – сказала Ася.

После ее слов между нами тремя буду метеорит пролетел. Я почувствовала, как напрягся слева от меня Вадим.

– Ты не говорила об этом раньше, – запинаясь произнес он.

– Да, удобного случая не было.

Ася улыбалась. Чем ближе мы подходили к большим стеклянным дверям, ведущим на улицу, тем яснее я могла разглядеть ее улыбку. Ее спокойное лицо. И ее голос. Ее голос тоже был абсолютно спокойным. Для нее это не было таким уж большим делом. Ведь прежде мы об этом никогда не слышали.

А Вадим. Я знаю, что он чувствовал. Глухие стуки сердца через раз и невыносимый шум в ушах. Для него это лишь еще одно подтверждение того, насколько она далеко от него. Насколько он далек от нее. Насколько велика между ними эта пропасть.

– Ура, воздух! – облегченно выдохнула я, стоило Вадиму открыть перед нами дверь.

Свежий легкий ветер этого города обдал меня, как морская волна. Я вдохнула его запах и по коже пробежала стая торопливых мурашек.

Перед нами тремя неспешно проезжали машины одна за другой, по узенькой дороге меж старыми зданиями. В проемах между домами я могла разглядеть воды Сены и небольшие паромы, плывущие по ней.

Сбоку послышались мужские голоса. Я резко повернула голову и к своему удивлению увидела Андрея – нашего главного учителя, идущего вместе с Жаком и болтающего с ним о чем-то веселом.

– Софи? – Жак заметил меня, как только поднял голову.

Из головы в тот же миг пропали все слова. Я знала, что мы еще увидимся. Это было неизбежно, но меньше всего я хотела, чтобы это случилось тогда. Тогда, когда мое лицо бледнее белых стен, а глаза расплываются от недосыпа и духоты в классе.

– Вы знакомы? – Андрей последовал примеру Жака и достал из кармана белую пачку сигарет.

Было странно видеть этих двоих вместе. Андрей – человек, который часами рассказывал нам о фотографии, казался мне самым настоящим профессором. Взрослым мужчиной с фотоаппаратом через плечо. Учитель, перед которым мне было неловко за плохо выполненную работу, учитель, на вопросы которого я старалась первой поднять руку.

Но увидев его и Жака вместе, я поняла, что они примерно одного возраста. Человек, с которым я целовалась в загородном коттедже и человек, который был чем-то вроде авторитета для меня.

– Да, – коротко ответил Жак, вдыхая сигаретный дым.

– А ну да, ты же был членом жюри. Не думал, что ты запомнишь все имена с первого раза, – Андрей говорил расслаблено с шутливой ухмылкой так, словно они с Жаком были друзьями.

– Нет, мы познакомились еще в Москве. Софи моя подруга.

«Подруга» – это даже больше, чем я могла ожидать. Было бы намного обиднее, назови он меня знакомой семьи или племянницей.

Между нами возникла некоторая тишина. Краем глаза я заметила, как недоумевающе переглянулись Вадим и Ася.

– Жак, это Вадим, а это Ася, – нарушая тишину, сказала я.

– Приятно познако… – начал Вадим.

– «Необычные люди Парижа» и «за соседнем столиком». У вас обоих были весьма сложные проекты, – убирая сигарету от лица произнес Жак.

– Как и ожидалось, ты запоминаешь все, что связано с фотографией, но не больше, – закатив глаза, произнес Андрей.

– Я запомнил потому, что мне понравилось. Довольно-таки смело фотографировать неформалов в неблагополучных районах и людей, сидящих за соседним столиком.

– А Софи? Вам понравился ее проект? – недолго думая спросила Ася.

Я бросила на подругу взгляд округленных глаз, и почувствовала, как что-то неприятно холодит живот. Мы так и не говорили по поводу моего проекта. Проекта о нем. О самом Жаке. Я создавала его, не думая о том, что когда-нибудь он их увидит, увидит все эти снимки и теперь… Теперь было страшно подумать, как это для него выглядело.

– Хм, – Жак отвел глаза куда-то в сторону и с минуту просто молчал, – Эмоционально. Сложно подобрать другое слово, чтобы описать эти фотографии. Есть такие снимки ценность, которых в эмоциях, а не в качестве исполнения. Думаю твои относятся как раз к таким.

Я облегченно выдохнула, и по улыбке на лице Жака было понятно, что он не оставил этот мой жест незамеченным.

– Скажите это Павлу, – закатив глаза, сказал Вадим.

– Он ей проходу не дает, – добавила Ася.

Жак переглянулся с Андреем и с невозмутимым выражением лица спросил:

– Кто это? – я заметила, как сдвинулись его брови.

– Куратор моего проекта. Один из учителей.

– Я думал, что все кураторы будут из этого университета.

– К сожалению, так вышло, – пожимая плечами, сказал Андрей.

– Что конкретно он тебе говорил? – Голос Жака был не то чтобы грубым, скорее настойчивым и низким. Голос, которому было сложно противиться.

– Эм, – Я неловко заправила прядь светлых волос за уши, – Говорил, что у меня нет таланта, что мне лучше оставаться в России, быть проще. Что не надо выдумывать лишнего и прочего в таком духе.

Я заметила, что стараюсь говорить с улыбкой. Так всегда бывало со мной. Самые обидные сердцу вещи, стараешься скрывать. Особенно перед теми, для кого обузой быть хочется меньше всего.

– Ясно, – Жак довольно улыбнулся, – Разберемся с этим, не переживай.

Он сделал шаг ближе ко мне и привычно потрепал рукой по светлым волосам. По моей коже вновь пробежали мурашки, но уже не от холода или свежего воздуха. Мурашки от воспоминаний, будто все как было раньше. Будто мы и не расставались. Я совершенно, забыла каков это чувствовать себя под чьей-то защитой, и слыша: «не переживай», действительно вздыхать с облегчением.

– Слушай, не хочешь заехать сегодня вечером в общежитие? – спросил Андрей.

– Да, думаю можно будет.

Жак посмотрел на меня и едва заметно подмигнул мне левым глазом.

Он и Андрей продолжили болтать о чем-то своем, о работе, фотографиях, каких-то старых историях. А я не могла оторвать от него взгляд. От того, как он улыбается, как закрываются и вновь открываются его веки, от того как он смеется и курит. «Белая майка, редко на нем такое увидишь» – подумала я между стуками в сердце.

Мне хотелось насмотреться на него сейчас, запомнить каждое движение и каждое слово, чтобы потом не жалеть о потраченном зря времени.

– Ты перед ним просто млеешь, – шепотом произнес Вадим.

– Я знаю.

========== Глава 57 “Молитва”. ==========

Я люблю тебя. Помни. Они не смогут это отнять.

Лорен Оливер “Делириум”

– Он крут, тебя можно понять. Король бубен, – Сказала Ася, кидая в центр нашего круга игральную карту.

По лицу Вадима все было понятно. Он изрядно напрягся и широко распахнул темные глаза.

– Беру, – на выдохе произнес он и подобрал, брошенную Асей карту, – Стоп, ты сказала, он крут? Ты действительно считаешь, что он крут?

– Может, хватит уже? – Раздраженно сказала я, – шестерка червей.

– Нет, я серьезно. Высокий, статный, взрослый. Бито.

– Ты так говоришь, потому что он похвалил твою работу, – сказал Вадим и бросил все свои карты перед собой на пол, – я сдаюсь, я совершенно не умею играть.

– Твою работу он, между прочим, тоже похвалил.

– Ребята, – протянула я и последовала примеру Вадима, скинув надоевшие карты на пол, – хватит спорить из-за пустяков.

Мы сидели в комнате Вадима. Над нами ярко горела желтая лампа и из-за открытого окна раздавались неспешные звуки дорог вечернего города. Вернувшись после занятий в общежитие, мы решили сыграть. Это решение было обусловлено не столько скукой, сколько желанием убить время. Каждый чего-то ждал. Я Жака, Вадим ужина, а Ася, как ни странно, звонка от родителей. Кто бы мог подумать, что она так крепко привязана к дому. Но чем больше я с ней общалась, тем больше самых разных ее сторон раскрывала.

– Попробуешь поговорить с ним, когда он придет? – Спросила Ася.

– Возможно. Если конечно, он не будет игнорировать меня и всячески избегать взглядом.

– Он так делает? – С недоумением спросил Вадим.

– Да, просто дразнит, – я с легкой улыбкой пожала плечами, и в голове невольно пронеслись некоторые воспоминания.

– Детский сад, – раздраженно сказал Вадим.

– На себя посмотри, – с легкой усмешкой сказала Ася и посмотрела на нашего общего недовольного друга.

– Я всегда веду себя по-взрослому.

– Правда? – Девушка выгнула бровь.

– Да.

– Ты поэтому искупался в фонтане в тот раз, когда мы гуляли в торговом центре?

Не сдержавшись, я прыснула от смеха и спиной откинулась на холодный деревянный пол. Ася так же громко засмеялась, пока Вадим тщетно пытался оправдаться за тот день.

Порой я думала, что мне хочется остановить время. Чтобы все оставалось так, как есть. Франция, Париж, эта комната, мы втроем и глубокое ожидание где-то внутри. Приятно ожидание. Ожидание того, что скоро я увижу его.

Для счастья мне не нужно было видеть его прямо сейчас. Было достаточно знать, что когда-то это точно случится.

Из окна подул легкий ветер.

– Пойду, одену кофту, к вечеру холодновато стало, – сказала я, потирая замерзшие руки.

– Давай, встретимся на ужине? – Спросил Вадим.

– Да.

Я и Ася встали со своих мест и направились к выходу из комнаты. Выйдя за порог, я краем глаза заметила, как нежно он схватил ее за руку, будто прося остаться с ним еще чуть-чуть. Еще хотя бы на одну минуту. Где-то в ушах послышался укол зависти, и я подумала, что Жак, верно, меня так никогда не остановит.

В коридоре свет был выключен, и я на ощупь добралась до своей комнаты. Окна в ней не выходили на оживленную дорогу, и я сразу ощутила теплоту покоя и тишины где-то внутри.

На тумбочке лежала моя красная кофта на молнии. Стоило рукам подхватить ее, как из кармана выпал какой-то листок и медленно приземлился на деревянный пол.

При взгляде на него внутри меня послышался раздосадованный смешок. Моя фотография. Фотография меня. Фотография, которую когда-то сделал он.

Детское личико с припухшими губами, смущенными щеками и широко распахнутыми глазами. Я не смогла взять то фото, где мы вместе. Точнее мне это было не нужно. Но этот снимок… я не оставляла его ни на секунду. В непростые моменты это было напоминанием того времени. Времени, когда я еще не потеряла легкость и простоту. Все это видно в каждом кусочке моего снимка. В мятом воротнике рубашки, в спутанных волосах, в недоумевающем выражении лица. Это была я до всего, что произошло зимой. Лина, Макс, исключение из школы, родители. Сейчас я понимаю, что этот ребенок и понятие не имеет о проблемах, знакомых мне.

Мысли и печальную улыбку на лице прервал скрежет шин, раздавшийся из открытого окна. Я даже не посмотрела, кто именно приехал. Я была уверена. Точно знала, что это он.

Надев, кое-как поверх майки красную кофту и засунув помятое фото в карман, я выбежала из комнаты.

Не боясь громкого топота, я почти что вприпрыжку сбежала по лестнице. На первом этаже было много народу. Все ждали ужина и суетливо метались от дивана к сидящем за небольшой барной стойкой учителям и снова к дивану. Где-то у плиты суетилась Амбр и большое помещение спешно наполнялось приятным запахом запеченной картошки и курицы.

– Софи, ты куда? – Отрываясь от беседы с остальными учителями, спросил рыжеволосый Андрей.

Я его не слышала. Добежав до двери, я быстрым движением толкнула ее вперед и тут же захлопнула за собой, ища глазами нужного человека. Ноги сбежали с каменных ступенек, и я старательно пыталась перевести сбивчивое дыхание.

Из-за угла послышались мирные шаги, и моя голова недолго думая повернулась к их источнику. «Вот он» – подумала я, при взгляде на широкие плечи, задумчивый взгляд, устремленный в экран телефона и руку, спрятанную в кармане джинс.

– Привет, – на выдохе сказала я.

Стоило ему недоуменно посмотреть на меня, как я поняла, что совершила ошибку. Сбежала с пятого этажа ради того, чтобы побыть с ним наедине лишних пять минут. «Наверное, он как всегда подумает, что я ребенок. Ладно ему не привыкать. Тем более после того проекта, что он видел, мне уже ничего не страшно».

– Привет, ты бежала? – выгнув бровь, спросил он и убрал телефон в карман.

– Немного, – я отвела свои глаза в сторону, – но это не из-за тебя.

Я заметила, как с улыбкой сдвинулись его брови, а взгляд принял скептический вид. Как всегда. Как всегда, когда я выглядела немного глупо, неловко, ну или мило.

– Ты никогда не умела врать, – сказал Жак и подошел чуть ближе ко мне на пару шагов.

Я не могла смотреть в его лицо. Мне хотелось улавливать мелочи. Длинные пальцы, воротник черного пиджака, потертость на джинсах. Мне был не нужен общий вид, я желала только самое простое и незаметное в нем.

– Просто, я не думала, что увижу тебя сегодня.

– Это плохо?

– Нет, хорошо, просто неожиданно. Мы то не видимся несколько месяцев, то два дня подряд встречаемся наедине.

– Ты права, к этому сложно привыкнуть.

Я оторвалась от пальцев его рук и все-таки подняла свой взгляд на его глаза. Он так же смотрел на меня. Как давно это было? Как давно мы так вот смотрели друг другу в глаза, не находя никаких слов. Хотелось быть рядом, а сказать нечего. Ну и пусть. Такие мгновения стоят тишины.

– Ты дрожишь, – сказал Жак, снимая свой пиджак.

– Не надо, ты же замерзнешь, – я начала протестовать, но стоило тяжелой черной ткани лечь на мои плечи, как в нос ударил его запах. Запах его духов, его тела.

– Все хорошо.

Он поправил пиджак на моих плечах и провел пальцами по его краям. Пальцы Жака задели снимок, что лежал в кармане моей собственной кофты, и он второй раз за день стремительно выпал из нее.

– Стой, нет… – Я хотела поднять снимок первой, но не успела.

Мои руки тщетно пытались отнять у него фотографию, но Жак поднял ее высоко надо мной, что и пробовать было бесполезно. Он долго всматривался в мое лицо на ней, освещенной лишь высокими уличными фонарями в этой темноте.

От стыда и смущения, я глубже зарылась в его пиджак, что казался огромным, и зажмурила глаза, боясь представить его выражение лица.

– Ты взяла его с собой?

– Да, – прошептала я.

– Столько времени прошло.

– Угу, – я кивнула и неловко разжала глаза.

Он все так же смотрел на нее, держал двумя руками и с улыбкой изучал мое лицо.

– Ты здесь совсем другая, – наконец произнес он, – ты изменилась.

– В чем именно? – спросила я и подошла чуть ближе к нему, пользуясь тем, что хочу посмотреть на фото в его руках.

– Повзрослела.

– И погрустнела, – с усмешкой добавила я.

– Грусть – это качество взрослых людей.

– Тогда я не хочу взрослеть.

Жак посмотрел на меня и печально улыбнулся.

– Ты всегда будешь хотеть повзрослеть, за это ты мне и нравишься.

Он говорил легко. Просто. «Как несложно тебе произнести – нравится» – подумала я, не сдерживая той же улыбки.

– Я думал, что это буде то фото, где мы вместе.

– Нет, – коротко ответила я, вспоминая сколько раз, отчаянно сжимала его в руках.

– Почему?

– Честно сказать, я уже смирилась. Уже давно смирилась. И тот снимок… Я столько раз на него смотрела. Иногда часами над ним сидела. Мне не хотелось ничего вспоминать и лишний раз таскать это все за собой.

Мой голос был тихим, словно я скрывала сказанное от самой себя. Мне казалось, что начни я говорить громче, внутри все тут же начнет взрываться и метаться из стороны в сторону. А мне не хотелось плакать. Не хотелось делать это в его присутствии.

– Так ты все-таки забыла, – Жак отвел глаза в сторону.

– Я сказала, что смирилась, но не забыла. Я бы никогда не смогла это забыть и никогда не забуду, – моя голова невольно коснулась его плеча, а руки белых краев его майки. – Ты – часть меня, и это важно. Действительно важно.

Его рука коснулась моей спины и это прикосновение обожгло. Пусть и через кофту в сумме с пиджаком, но все же обожгло. Я сильнее прижалась к нему, вдыхая знакомый запах. Запах города, его духов, его самого – все смешалось. Казалось так и пахнет жизнь. Вся моя жизнь того времени заключалась в нем, и я абсолютно ничего не могла с этим поделать.

Мы стояли так еще несколько минут, а затем вошли в здание общежития. Громкие голоса всех учеников, разговоры учителей и то, как Амбр звала всех к столу. Эти моменты кажутся особенно теплыми.

Сорок человек сидящих в одном помещении за разными столами. Я украдкой поглядывала со своего места на его лицо, вновь и вновь подмечая такие любимые мелочи. Вадим время от времени с усмешкой толкал меня локтем в бок, а Ася каждую минуту подтрунивала над моими взглядами, заставляя меня краснеть и смеяться то ли от счастья, то ли от того, что где-то в этой толпе раздается его голос.

Запеченная курица, вечерний Париж и он за соседним столом. «Прошу пусть секунда станет чуть дольше» – как молитву, повторяла я шесть слов.

========== Глава 58 “Плакать вдвоем”. ==========

В затруднительных ситуациях именно примитив самое лучшее. Утонченность хороша лишь в спокойные времена.

Выпейте.

Э. М. Ремарк. “Триумфальная арка”.

Прошло пару дней. Пару дней, каждую минуту которых я ожидала где-то отдаленно встретить его. Увидеть в конце коридора или услышать его голос в соседней аудитории. Но этого не случалось. Раз за разом, день за днем.

Я уже не могла грустить над этим. Мы были в одном городе. Этого достаточно. Это намного больше того, о чем я буду мечтать через месяц или даже год.

В среду после уроков я, недолго думая решила отправиться в общежитие. Попрощавшись с Вадимом и Асей, я медленно зашагала в сторону нужной мне улицы, считая проезжающие мимо меня разноцветные машины.

Время от времени я случайно наступала на какой-то листок или веточку, спрятавшиеся в каменной кладке дороги и слышала их тихий треск. Теплый ветер обдувал лицо, приятно холодя кожу шеи.

В конце переулка показалось здание общежития. Взобравшись по ступенькам, я вошла через главную дверь.

В зале первого этажа было темно и тихо. Большинство учеников после занятий предпочитали погулять или отдохнуть в каком-нибудь кафе. Даже Ася с Вадимом, вооружившись фотоаппаратами, направились в сторону Эйфелевой башни – главной достопримечательностью этого города, в то время как я старалась скрыться и закопаться в рутиной роте за четырьмя стенами.

Я поднялась на второй этаж, слыша раздосадованный скрип старых ступенек. В библиотеке горел свет. Множество стеллажей с книгами расположились у темных деревянных стен, посередине комнаты был большой ковер с зелеными узорами и множество кожаных диванов, на одном из которых я увидела знакомого мне учителя с рыжими короткими волосами.

– Здравствуйте, – тихонько сказала я в обыкновенной для библиотек тишине.

Андрей оторвался от какой-то книги и обернулся в мою сторону. На его лице тут же расцвела любезная улыбка.

– Привет, Софи. Решила позаниматься?

– Да, хотела отретушировать пару снимков, – сказала я и достала небольшую флешку из кармана светлых обтягивающих джинс.

– Хорошо, – он кивнул и вернулся к чтению.

Я неспешно подошла к одному из компьютеров и нажала на кнопку включения. Системный блок раздраженно загудел и я устало села на стул в ожидании того, когда на экране появится синий рабочий стол.

– Софи, – произнес учитель за моей спиной.

– Да? – я развернулась к нему полубоком.

– Ты не видела сегодня Жака?

– Нет, не видела, – неловко произнесла я.

Андрей отложил книгу в сторону и посмотрел на меня. Стоило подметить, что у него всегда было очень дружелюбное и приятное лицо. Мягкие черты, большие зеленые глаза, смешная бородка. Как ни крути, обыкновенный парень, хоть и учитель.

– Я не идиот, все понимаю, – с усмешкой начал учитель, – главное, возвращайся до отбоя. Так об этом никто не узнает.

Мои глаза смущенно округлились и, кивнув, я поспешила вернуться к работе с компьютером, но Андрей продолжил:

– Знаешь, после того, как он снова приехал сюда, его карьера пошла в гору. Предложения из всех журналов, модели теперь могут только мечтать о том, чтобы он сделал снимки для их портфолио. Еще год-два, и я почти уверен, что его пригласят и в другие страны.

– Да, вы правы, он мастер своего дела, – я кивнула и улыбнулась, вспоминая его многочисленные снимки.

– Такие парни, как он… До них не достучишься, верно? На первом месте его работа, его жизнь, его цель, мечта и только потом все остальное.

– Это мне в нем и нравится, – сказала я, – мне нравится блеск в его глазах, когда он говорит о работе, мне нравится то, как бережно он держит в руках камеру. Без всего этого он бы не был собой.

– Ты хорошо понимаешь его, да?

– Приходится.

– Он далеко пойдет. Очень далеко. Такое упорство я не видел ни у кого. Людям рядом с ним будет непросто.

Я посмотрела на учителя. Понятно было о чем он говорит. «Люди рядом с ним» – это я, и да это было непросто. Хотя нет, это было невозможно. Он был слишком высок, у него были слишком большие шаги. Ради меня, ему надо было постоянно тормозить, а это слишком большая жертва ради девушки, в которую ты даже не влюблен.

– Рядом с ним нет никаких людей. И не может быть.

***

До самого вечера я работала в кабинете под неспешное перелистывание страниц книги Андрея и гудящий звук из системного блока моего компьютера.

Поправляя один снимок за другим, я думала о Жаке, о его успехах, его фотографиях. Он не мог вечно оставаться в России, со мной. Для него это было бы тупиком. Концом всего. Он не заслужил такого. Ему хотелось весь мир и даже больше. Было бы эгоистично с моей стороны пытаться запереть его где-то рядом, остановить, лишить возможности идти дальше.

– Софи, привет! – я услышала громкий бодрый голос Вадима.

– Привет, я как раз закончила, как погуляли?

Я встала из-за компьютера и потянулась навстречу лучам уходящего солнца, спадавшим в темную комнату из большого окна.

– Хорошо, – Вадим как-то странно склонил голову и нахмурил свои брови, – ты тут как?

– Работала, думаю прогуляться немного на свежем воздухе.

– О, я с тобой! – глаза моего друга округлились, а на лице заиграла улыбка, – только возьму кофту, там холодает.

Я и Вадим подхватили из своих комнат верхнюю одежду, и вышли из здания, обещая учителям вернуться к ужину. На город медленно опускался вечер.

Мы не могли сдержать улыбок при взгляде на оживленные улицы, на людей, шедших по ним. Ночью Париж менялся, загорался самыми разными огнями. А в центре всего этого Эйфелева башня. Самая яркая.

Мне захотелось жить здесь. Именно в этот момент, когда где-то вдалеке раздавались красивые голоса скрипки, а в соседнем кафе уютно звенели бокалы. Я поняла, что все променяла бы на этот город. И дело было уже не в том, что здесь жил Жак, не в том, что этот город пах точно так же, как он. Дело было в этих мелочах. Они ровно, как в человеке. Ты подмечаешь их в городе, и по приезду домой вспоминаешь такие глупости, как звук своих шагов по этим дорогам и смех выпивших парижан.

Я и Вадим шли вдоль Сены, наблюдая за огоньками на паромах. Парень странно молчал. Он смотрел на воду и ничего не говорил, ни слова, ни малейшего звука. Его руки были озабоченно сложены на груди. В наше первое знакомство он был совсем другим человеком. Совершенно иным.

– Все нормально? – я коснулась его плеча и заглянула в лицо друга.

– Да, просто… – он остановился и на выдохе прислонился к черной железной ограде, за которой мирно текла Сена. – Сегодня я гулял с Асей.

– Да, ты сказал, что все нормально прошло.

– Да-да. Все было отлично. Мы сидели на поляне под Эйфелевой башней и ели французский багет с сыром. Только представь, как это банально. Башня, поляна и багет с сыром, – он закатил глаза и улыбнулся, – а ей нравилось. А если ей нравится, то и мне будет нравиться.

– Чем ты тогда расстроен?

– Тем, что так не может быть вечно, – я так же облокотилась на черные перила и подняла глаза на Вадима. – Она действительно скоро уедет заграницу. Уже летом. Ася изначально не собиралась окончить нашу школу.

Лицо Вадима изменилось, и улыбка сползла в ухмылку. Он устало провел ладонью по лицу и обернулся, чтобы бросить короткий взгляд на воду.

– Она сказала мне об этом, и у нее не один нерв на лице не дрогнул. А я был готов расплакаться. Нет, серьезно у меня глаза мокрыми стали. Такая сильная.

– Сильная? – спросила я.

– Да, она ведь к дому привязана ужасно, и вот так просто собирается теперь уехать. Говорит, что хочет в лучшем месте жить, получить лучшее образование. Как думаешь это плохо, что я желаю ее слабости?

Вадим посмотрел на меня глазами полными отчаяния. «Так бывает, я знаю, как это чувствуется».

– Нет, это не плохо. Но это неправильно, – сказала я.

– Я бы смог ее защитить.

– Таким девушкам это не нужно.

– Получается, что мне остается только смотреть? Смотреть, как она уходит? – Вадим обернулся ко мне и его голос в то же время показался мне голос утопающего. Он тонул, и шанса на спасение нет.

– Таков наш удел, – я опустила глаза и взяла его руку в свою, – мне жаль.

– Мне тоже, – немного помолчав произнес он и посмотрел в мои глаза.

Вадим поднял свою ладонь, и она нежно легла на мою щеку. Не знаю, что это было. Очарование Парижа или этот вечерний легкий ветерок, или же наше такое схожее горе. Признаться, я не думала об этом слишком много, когда наши лица сблизилась, и я кожей почувствовала его теплое дыхание.

Соприкосновение губ, легко почти незаметно, а затем настоящий поцелуй. Я крепче прижалась к нему, и его руки обвили мою талию, точно были созданы для нее. Я слышала его дыхание, и чувствовала, как губы нежно касаются моих щек, лба, шеи. То как случайно встречаются наши языки, и как Вадим зубами оттягивал мою нижнюю губу, заставляя меня изгибаться под его ладонями от теплоты и страстного покоя.

– Что мы делаем? – не смея открыть глаз, на выдохе спросила я.

– Плачем.

Он прав. Мы точно плакали. Я схватилась за края его рубашки и тоже решила поплакать, сильнее прижимаясь к его торсу своим хрупким телом. Утонуть в горе. Утонуть в Сене. Вот это банально.