Текст книги "Нищий Король (СИ)"
Автор книги: Феликс Неизвестный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 38 страниц)
Его Величество присел передохнуть на широкий пень, оставшийся от двухсотлетнего дуба.
– Сколько же горя ты принес мне за один вечер, – сказала Королю Зайчиха, смахнув с морды долетавший до неё пепел – моё именье, доставшееся мне такой ценой, погибло, все сбережения, что бы обеспечить мне безбедную старость – ничего не осталось. Сорок лет я гнобила подчинённых, не из одного удовольствия, я мечтала, что на склоне лет не буду жить, как они, нищенствовать и побираться по помойкам. И стоило, только, появиться твоей королевской роже, как всё пошло прахом!
– Не заводись, сестрица, попытался успокоить родственницу Заяц.
– Заткни пасть! – гаркнула на него Зайчиха – Это ты притащил в дом это чудо! Хотел на грече обагатиться! И где теперь воя греча? – Зайчиха ткнула пальцем в направлении пылающего лесного массива – Там она! Вся сгорела!
– Нет, не вся, – спокойно промолвил Король и презрительно поглядев на Зайчиху, убедительно похлопал себя по карману, который отозвался нежным щорохом ядрышек гречи.
– Отдай! – навзрыд завыла Зайчиха и вцепилась в карман, но Король пинком ноги отшвырнул от себя алчное животное.
– Я вижу эта крупа для вас очень ценна, – Его Величество закинул ногу за ногу, поигрывая пынеходом – я готов вам её пожаловать, дабы вы доставили мою особу к моему тестю, королю сопредельного государства.
– Ценна? – прошипела Зайчиха, облизнув пересохшие губы – Хороша ложка к обеду. Настоящую цену греча приобретает во время изберательной компании, за ту дозу, что у тебя в кармане можно приобрести деревеньку, душ на пятьдесят крепостных, только вот незадача, сейчас август, а ближайшие выборы в октябре и то, следующего года! – на последних словах Зайчиха заплевалась, уподобившись брату – Так что, Величество, маловатую награду обещаешь!
– Да, маловато! – запищал и Заяц – Больше хотим! Миллион давай, золотом! И министество!
– Во тебе! – Король свернул косому кукиш – Смотри не подавись.
– Так и добирайся, тогда, сам, – насупилась Зайчиха.
– Могу и сам, – Король широко зевнул – а вы оба останетесь здесь, и не сегодня, так завтра, коллектора настигнут вас.
Зайчиха с ненавистью поглядела на монарха, но ничего не сказала, понимая, что он прав.
– Но если же вы удостоитесь милости быть моими верными слугами на время пути, – продолжал Король – то так уж и быть, если тесть отдаст мне своё королевство, я пожалую вам подданство и разрешу жить в моих новых владениях, а если же тесть наскребёт денег и купит мне моё прежнее королевство, то я издам указ о долговой амнистии, специально для вас.
– И всё? – разочаровано выдохнул Заяц – А как же титул и земли?
– Это я предлагал вчера, – Его Величество растянулся на пне – а сегодня, я меняю условия. Советую соглашаться, хоть, на такие.
– А как же королевское слово? – пискнул Заяц, всё ещё надеясь на титул.
– Королевское слово – крепче гороха! – объявил Его Величество – Сказал не дам, значит – не дам!
– Что же делать? – сама у себя спросила Зайчиха – Выбора у нас нет. Придётся согласиться, – она запрыгнула на пень и заглянула Королю в его чёрные, налитые злобой ко всему живому, глаза – хрен с тобой, – произнесла она глухим голосом – мы поможем тебе, а за это ты избавишь нас от коллекторов.
– Так уж и быть, – сделал вальяжный жест рукой Король – я принимаю твоё нижайшее прошение, – он повернулся на бок, выставив на обозрение разорванную на спине хламиду – а сейчас я повелеваю тебе заткнуться и дать своему повелителю часочек отдохнуть.
Августейший едва успел договорить, как из его груди вырвался богатырский храп и Величество забылся глубоким сном.
Глава 4
Непростительно безразмерная столица Многоземельной народной республики распласталась, как жирная свиная котлета на сковороде, истекая непомерно накопленными жирами и издавая смесь запахов подгорающего масла и полусырого мяса.
Цетром столицы являлась площадь Свободы и Рабства, увенчанная гранитными статуями изображавшими упомянутых Свободу и Рабство. Композиция представляла Рабство в виде крупного симпатичного, с правильными чертами лица, и волевым подбородком мужчину с ошейником на шее, крепко прижимавшего к себе хрупкую, с впалыми щеками девчушку, надпись под изваянием гласила: Рабство путь к Свободе!
В центре площади возвышался дворец парламента республики исполненный в стиле древнеримского сената.
О том, что сегодня был один из дней сессионного заседания парламента можно было догадаться по милицейскому оцеплению периметра площади, на территорию которой простым смертным вход был воспрещён. Да и при желании никто бы и не смог бы протиснуться на эту площадь, до того плотно она была забита личным автотранспортом парламентариев. Дороговизна и новизна автомобилей свидетельствовала о том, что банкротство мировому автопрому в ближайщие годы не грозит, ибо парламентарии Многоземельной народной республики имеют сурьёзную покупательскую способность и не стесняются её использовать.
Но перенесёмся же скорее в сессионный зал. Его, полукругом в двенадцать рядов, заполняли ряды кресел с горностаевой обивкой, в центре зала возвышалась трибуна для спикера. Эта самая трибуна в данный момент была центром свалки из беспрестанно толкающихся и бранящих друг друга депутатских тушек с трёхскладчатыми затылками.
Главной целью каждого было, будто бы, дорваться до трибуны и успеть выкрикнуть что – нибудь в микрофон, пока коллеги не успели стащить его за ноги.
Вот какой – то бородавчатый, на вид приличный дедушка, с хитрожопым прищуром, неожиданно для самого себя добрался до микрофона, и, совершенно, не зная, что говорить, запел пахабную песенку из своей молодости:
А я любил монашку!
И Любу и Палашку,
Их целовал я в грудь и в лоб,
Но как – то раз застукал поп!
На втором куплете маразматического исполнителя таки стянули с трибуны, и, дабы, разъяснить дедуле, что с концертом пора заканчивать, так как тот по – прежнему продолжал петь, даже, без микрофона – разбили стулом голову, и, уже, повели сражение, подобно древним ахейцам, за тело Патрокла, не гнушаясь в процессе нещадно топтать павшего дедушку туфельками из крокодильей кожи.
Практически бесшумно, за креслами президиума отворилась маленькая дверца, но, это заставило парламентариев разом смолкнуть, неотрывно следя за тем, что появится из – за двери.
Появилась гладко выбритая голова с сероватого оттенка лицом, покрытым морщинами и глубоким шрамом на правой щеке, маленькие бесцветные глазки уставились в зал.
– Заглохните, гниды! – обругала парламентариев голова и скрылась за дверью.
Народные представители не заставили просить себя дважды, и тряся откормленными задами, упакованными в дорогие брючки с отливом, тихо, как мышки, разбежались по своим местам. И седели, не шевелясь, до самого конца сессионного дня, даже на горшок ни один не попросился… хотя после появления неприятной головы в штаны сделали все.
Так что же делалось за маленькой дверцой, малейшего окрика из – за которой было достаточно, что бы народные избранники стали тихими и послушными?
А была за ней небольшая, «тайная комната», где собрался весь цвет молодой республики.
В обитой бархатом комнате царил приятный интимный полумрак. За круглым дубовым столом, в креслах мастерски обтянутых человеческой кожей сидело двадцать человек, довольно зрелого возраста, и, все как на подбор имели мёртвые рыбьи глаза. Население Многоземельной республики могло бы легко опознать в этих «рыцарях круглого стола» отцов и благодетелей народа, меценатов и учредителей бесчисленных благотворительных фондов имени себя. Фонды эти, постоянно, приносили богатые пожертвования, не меньше сотни жертв за раз, а то и более…
Кстати, по какому – то удивительному совпадению, народные благодетели, одновременно, были и самыми богатыми людьми республики, да, пожалуй, и всего мира. Самый выдающийся благодетель в республике был Амтих Амтихович, и, несмотря на изрядный капиталец, на сходку он пришёл в простеньком спортивном костюме и сидел, небрежно перекатывая маленький чёрный шарик для игры в «напёрстки».
На столе, грудой, были составлены большие спортивные сумки, до того плотно набитые, что молнии на них не застёгивались, и из распухших сумок торчали пачки, плотно спрессованных американских долларов.
Амтих Амтихович сделал небрежный жест рукой, указав пальцем, украшенным золтой печаткой с бриллиантом, на сумки и, тот час, откуда – то из тёмного угла вышел широкомордый здоровяк в чёрном костюме, и аккуратненько, по одной, перегрузил все сумки на приготовленную заранее тележку, поклонился Амтиховичу, и так же тихо исчез.
– Вот же мы молодцы! – загомонели благодетели – И тут народу помогаем, как можем. Он, народец, навыбирал себе депутатов, а мы им зарплату платим! Должно нас за это отблагодарить как полагается! Да – да, пускай подают благодарность!
– Всё будет, – тихим голосом заговорил Амтих Амтихович – благодарность будет внесена в бюджет, как первейшая статья расходов. Но сегодня у нас есть гораздо более важный вопрос. Речь пойдёт о нашем бывшем вседержителе Короле Многоземельном. Помните такого?
– Помним – помним, – загомонели благодетели – как же не помнить! Славный король был. Ни в чём нам не отказывал! О чём не попроси, на всё соглашался. Хоть налоги на откуп, хоть мосты в частную собственость, хоть крестьян закрепостить – любой указ подписывал не глядя. Правда, предварительно, нужно было ему мешок золота занести, ну так, а кто без греха?
– Вот как? – Амтих Амтихович удивлённо приподнял бровь – Может вы были бы и не против его возвращения на престол? Ведь Величество жив и здравствует, а значит – реставрация монархии вполне возможна.
– Пускай возвращается, если сможет, – хором отвечали благодетели.
– А как насчёт королевских земель и имений? – полюбопытствовал Амтих Амтихович – Как я помню, после, низложения Его Величества, многие из вас переоформили их на себя. А королевские крепостные души, что с ними стало? Тоже между собой разделили. Так вы готовы вернуть всё в зад? – Амтихович обвёл холодными змеиными глазками присутствующих.
Благодетели растерянно умолкли. Они хорошо помнили, что большую часть королевских владений присвоил себе, именно, Амтих Амтихович, особенно золотоносные рудники и серебряные шахты, но говорить об этом вслух не решались, да и всё же, каждому из них удалось оторвать кусочек и для себя, а отдавать добытое было не в их правилах.
– Нас может спасти, только одно, – решили благодетели – королеубийство!
– По счастью для всех нас, – сказал Амтих Амтихович – я, заранее, побеспокоился о нашем экс – монархе, – он щёлкнул пальцами и из темного угла, вновь, вынырнул широкомордый здоровяк – я выдал тебе сотню тысяч на устранение Короля Многоземельного – напомнил Амтих Амтихович – доложи нам о успехах.
– Докладываю! – отчеканил широкомордый – Из полученных ста тысяч, семьдесят я взял себе, а оставшиеся тридцать вручил моему помощнику и приказал ему на эти деньги организовать ликвидацию Короля.
– Ну что же, это разумно, рационально, – кивнул Амтих Амтихович – мы бы все так поступили.
Благодетели одобрительно загудели.
– Продолжаю доклад, – вёл дальше широкомордый – мой помощник из полученных тридцати тысяч взял себе двадцать пять, а за оставшиеся пять тысяч договорился с братом жены, что бы тот взял устранение Кроля на себя.
– И что же из этого получилось? – нетерпеливо спросил Амтих Амтихович.
– Совершенно ничего! – победно произнёс широкомордый – Потому, что брат жены был знаком с охранниками территорий бывшей летней резиденции Его Величества и договорился с ними за две бутылки водки, что они убьют Короля. И те, уже, было собрались расправится с монархом, но заприметили на объекте мешок гречи, и поняли, что смогут выручить за него гораздо больше, чем две бутылки водки, потому просто прогнали Короля, а мешок с гречей похитили, и подались с ним в город, но по пути их встретил тот самый брат жены моего помощника, и увидав у них в руках мешок гречи, не удержался и зарезал обоих, а гречу присвоил. Но когда он отвёз эту гречу домой, что бы прикопать в огороде до лучших дней, к нему приехал мой помощник, что бы разузнать как продвигается устранение Короля и застал его с мешком гречи, тоже, не удержался и застрелил его, а гречу погрузил в свой джип, где в этот момент находился и я. Мы с ним гречу разделили пополам, так как обое планировали баллотироваться в депутаты на местных выборах, а, по пути, я пырнул его заточкой в бок и выбросил на дорогу, прямо под колёса проезжавшего самосвала с щебнем. Вот такие дела!
– И как по – твоему, можно ли назвать такое исполнение поручения положительным? – спросил Амтих Амтихович.
– Конечно! – ни секунды не сомневаясь ответил мордастый – Я нажился, значит всё прошло удачно!
– Далеко пойдёшь, – похвалил подчинённого Амтихович.
– Стараюсь, – зарделся тот.
– Итак, – подытожил Амтих Амтихович – выходит на данный момент нам ничего не известно о нашем Короле.
– Позвольте, – вмешался мордастый – кое что нам, всё же, удалось разузнать. Всё, опять же, благодаря вам! – он отвесил благодетелям низкий поклон – Все вы, на благо родины, обзавелись множеством ростовщических контор и их отделений. Вот в одном таком богоугодном заведении и засветился наш любимейший монарх.
– Неужели ссуду взял? – воскликнул один из благодетелей.
– Ещё нет, – ответил мордастый – но близко. Король был поставлен на учёт, как поручитель у закредитовавшегося, некого Зай Филипповича Зайца, который, даже, не является гражданином нашей республики, а нелегально пересёк границу вместе с Принцессой Закатиглазкой, прибыв с исторической родины нашей Принцессы. Вторым поручителем является родная сестра Зайца, эта, уже, наша гражданка, недавно приобрёвшая участок земли в бывших королевских угодьях. Естественно, их след тут же взяли коллектора, гнездовье которых находилось в гнилом болоте поблизости.
– Фух! – радостно выдохнули благодетели – Если коллектора взяли след, можно считать, что Король и все его сообщники, уже, мертвы.
– И, снова – нет, – огорчил честное собрание мордастый – уж и не знаю, что там произошло, но в результате всё гнездо коллекторов вместе с маточным корнем было сожжено, сгорел и жилой дом Зайчихи, но ни тел зайцев ни самого Короля в доме обнаруженно не было, только обгорелые туши коллекторов, некоторые были буквально разорванны на куски.
Благдетели приуныли, опасливо переглядываясь между собой, почему – то каждому представилось, как их бывший повелитель во главе банды бешенных зайцев врывается в их дворцы и беспощадно придаёт их всяческим истязаниям.
Амтих Амтихович, один, не потерял хладнокровия и поспешил воодушевить остальных:
– Всё не так плохо, – заявил он – да на этот раз Его Величество вышел победителем, но, главное, что коллектора, – его передёрнуло от мерзкого слова – что они, таки, взяли его след, и теперь, стоит Королю вступить в любые товаро – денежные отношения, эти твари сразу почуят его. Меня настораживает присутствие этого загадочного Зайца, возможно, что Величество попытается прорваться к своему тестю.
– Не извольте беспокоиться, – обнадёжил мордастый – для тех, кого преследуют коллектора – границы нашей республики закрыты.
– Это хорошо, – кивнул Амтих Амтихович – но, для надёжности, нужно подать Короля в розыск тайной полиции.
– Будет сделано! – поклонился мордастый и исчез из поля зрения собравшихся.
– Итак, высокочтимые господа, – Амтих Амтихович поднялся, давая понять, что собрание окончено – я буду следить за делом по устранению Его Величества и при необходимости соберу вас вновь.
* * *
Яркое августовское солнце было в зените, когда один из его лучей, самым бесцеремонным образом, вонзился в сомкнутые очи Великого Короля Многоземельного, видевшего десятый сон, и вырвал монарха из мира сновидений.
Бурча проклятья, Король сел, щуря глаза от, больно резавшего их, света.
– С пробуждением, Ваше Величество, – произнёс рядом чей – то нежный голос.
Король поглядел и глазам своим не поверил. Прямо рядом с ним, на пне, поджав под себя изящные ножки, сидела Фея, играя указательным пальчиком в небрежно струвшихся по плечам белокурых локонах.
– Ты!? – ахнул Король.
– Нюхаю цветы, – рассмеялась Фея.
– Гадюка! – выругался Его Величество и добавил несколько нецензурных слов – Неужели в тебе совесть взыграла и ты вернулась ко мне!?
– Не выдумывай глупостей! – скорчила брезгливую гримаску бывшая королевская фаворитка – Что с тебя, теперь, взять? Кому ты такой нужен? Кроме, разве, твоей супруги. Кстати, ты же, вроде, отправил её добывать для тебя новое королевство? Хочешь узнать, что с ней сталось?
– Не хочу, – кратко ответил Король – я давал ей срок до вечера, она не уложилась, значит я снимаю с себя всякую ответственность за её судьбу. Теперь мне глубоко безразлично, что с ней будет!
– Только теперь? – вкрадчиво спросила Фея – А до этого, что, было иначе?
– Да нет, – ответил монарх, слегка задумавшись – всегда так было.
– Умеешь ты вскружить голову, – Фея коснулась накрашенным ноготком до широкого приплюснотого носа августейшего – честное слово, будь бы у тебя королевство, я бы, наверное, снова не устояла перед тобой.
– Ты мне зубы – то не заговаривай! – Король отстранился от Феи – Верни мне моё королевство! Всё до последнего клочка земли, до самого распоследнего крепостного! Возврати немедля!
– Ты же сам всё переписал, – возмутилась Фея.
– Ну и что! Хочу переписую – хочу взад возвращаю! Я – король! Мне всё можно!
– Скажу тебе по секрету, ты не первый правитель, который стоит на таких позициях, – Фея провела пальчиком по укрытой чёрной шерстью шерстью щиколотке Короля и коснулась натянутого на огромную медвежью ступню пынехода – а ты знаешь откуда это взялось?
– Что взялось? – не понял Король – Ноги? Я с ними и родился, что бы ты знала.
– Нет, глупенький! – хихикнула Фея – Я про твою обувь, эти дивной работы туфли, – она щёлкнула пальчиком по пынеходу – ведь задолго до твоего рождения, когда – то давно, когда мир был ещё юн, а самые высокие горы были крошечными холмиками…
– И когда тебе было всего сорок два годика? – вставил тонкую придворную остроту Его Величество.
Фея бросила на Короля недобрый взгляд и продолжила свой рассказ:
– Так вот в те времена на далёком – далёком севере было царство, которого давно, уж, нет и, даже, как оно звалось никто не помнит. И правил в этом царстве один царь.
– Логично, – подметил Кроль – какое же царство может обходиться без царя!
– И как положено настоящему царю, – вела рассказ Фея – он своих подданных, с завидной регулярностью, обворовывал.
– Правильно делал, – одобряющее кивнул Его Величество.
– Но в один зловещий день подданные, по наущению иноземных врагов государства, приняли решение, что больше не позволят царю наживаться за счёт их разграбления. Взяли, хорошо смазынный жиром кол и пошли к царскому дворцу.
– Вот же негодяи! – покачал головой Король.
– А царь, что бы его не нашли, вырыл себе норку и забился там. Долго, в кромешной тьме он обдумывал, как ему покарать неблагодарных подданных и, наконец, придумал. Провёл он грандиозную чёрную мессу и призвал себе на помощь силы тьмы, и те сразу ему ответили, ибо царь глубоко закопался, добравшись практически до самой преисподней и его призывы были хорошо слышны. А надо сказать, что этот царь был у повелителя тьмы на хорошем счету, ибо многих своих подданных он доводил до отчаяния и те впадали во грех, и потому их душами обильно наполнялись круги ада. Не хотел повелитель преисподней терять такого помощника и послал, к своему коллеге – царю, суккуба, приказав порочному духу выручить царя из беды.
– Это была ты? – проявил смекалку Король – Это тебя прислали к царю?
– В каком – то смысле, да, – неохотно согласилась Фея – но не в этом суть. Царь, уже, был загнан в угол, бунтовщики пригнали экскаватор и начали выкапывать его убежище. И тогда я заколдовала домашние тапочки царя, единственное, что у него осталось, и стал он в этих тапочках неуловим ни для какого наказанья, к тому же, ещё, он попросил, что бы эти волшебные туфельки делали его на голову выше. Я выполнила и это его пожелание, но при условии, что за это, в будущем, он расплатится со мной средствами из государственного бюджета. И вот, как только, царь обул волшебные пынеходы, в это самое мгновенье ковш экскаватора поднял последний ком земли и чернь, радостно заревев, было кинулась на своего государя, да не тут – то было! Хватают – хватают царя, а ухватить не могут. А царь показал им язык и бросился наутёк. Ну, холопы за ним и погнались, а царь до того шустрый стал, что пока они за ним гнались, он успел землю кругом оббежать и зайти им за спину, и пока они искали его, царь все дома холопьи обобрал до чиста, а благодаря тому, что он высок стал, то смог, даже, до верхних полок шкафов дотянуться, где хлопы завсегда от него свои гроши прятали, ибо знали, что не сможет он до них дотянуться. Зацарствовал царь с удесятерённой слой, ни войны, ни трибунала больше не боится. Никакие враждебные ноты иноземных государей ему, уж, не страшны – всё его обтекает! Шли годы, уже внуки тех кто бузатёрил против власти царской, сами дедами стали, а царь всё правит и правит, и нет тому конца.
– Это как же он столько прожил? – удивился Король.
– Известно, что настоящий царь живёт вечно, до тех пор пока его кто – нибудь не убьёт, и потому надеяться на царскую смерть бессмысленно, – пояснила Фея – так же было и тогда. Множество поколений сменилось, а царь всё один, врагам на зависть – себе на радость. Царстово же потихоньку хирело, чахло, многие холопья в чужие страны сбегали – счастья искать, а те что оставались потомства давали мало, да всё больше хилое, болезненное, подверженное вредным привычкам. В конце концов никого во всём царстве не осталось кроме самого царя. А он за эти века успел вырыть себе огромную пещеру и всё своё богатство спрятал в ней. Но с гибелью царства, сам царь стал более не нужен повелителю тьмы и он потерял всякий интерес к своему бывшему любимцу. А это означало, что пора выжать насосавшуюся пиявку, – Фея игриво выставила плечико из под каскада белых локонов – и я, в лучшем своём наряде, явилась перед царём, – она невинно похлопала ресницами – он любезно предложил мне чаю с икрой и блинами, а после, уже, я, сама, предложила ему покувыркаться в люле. Царь на всю державу слыл большим любителем этого дела, девкам крепостным от него покою не было, так и в этот раз, царь не упустил своего. Правда, оказалось, что он и в люлю волшебных пынеходов не снимает. Проблемка. Но, уж, я смогла изгибнуться, и туфельки с царя стащила. Как он понял, что лишаю я его чудодейственного средства, расплакался, как маленький мальчик, стал пынеходы назад выклянчивать, жалеться, что как только враги родины узнают, что царь, теперь, босый – несдобровать ему. А я, всегда жалостливая была, никогда в просьбе не отказывала, ну и тут, решила горемычного пожалеть. Согласилась ему волшебные пынеходы возвратить, но попросила за них самую малость, что бы царь мне все свои богатства передал. Он, сначала, пытался поторговаться, но жизнь показалась ему дороже, и всё – всё, что у него было он переписал на моё имя.
– Ай, дурак! – выдохнул Король – Сущий болван! Разве ж так можно?
– Кто бы говорил, – звонко рассмеялась Фея – ты – то, помнится, и без угроз, мне всё отдал.
– А ты не ровняй! – вспылил Его Величество – Я могу себе это позволить. Мне новое королевство добыть, как раз плюнуть. Так что шикую, на то моя воля!
– Возможно и так, – согласилась Фея, хотя, лукавый огонёк в её бирюзовых глазах выдавал несерьёзное отношение к словам Короля – но у того царя таких резервов не было, потому он попытался схитрить и один офшор в далёкой Панаме, оформленный на царского холуя, от меня скрыть. Я такого отношения к себе не прощаю! Сделка была расторгнута. Пынеходы остались у меня. Богатства царские тоже. Наконец я могла покинуть тот неприветливый северный край, страну льда и холода. Первым делом я улетела отогреться на Мальдивы, а волшебные туфли отдала на хранение своей сестре, к ней бы никто не решился сунуться, она та ещё ведьма. Но в один прекрасный вечер твоя супруга и моя крестница, в одном лице, явилась в дом к моей сестре и заполучила эти самые пынеходы, в которых ты, теперь, щеголяешь. Что это как не судьба?
– К чему ты мне рассказываешь эти байки? – раздражённо спросил Король – Зубы мне заговариваешь?
– Просто, думала, что тебе полезно знать о нелёгкой доле своего, пусть и очень далёкого, но коллеги. Говорят, что и по сей день, он грызёт земные недра, прорывая тунели, словно червь, и ищет, одержимый безумным вожделением, свои волшебные пынеходы. Задумайся, Король, не повтори его участи, пока не поздно.
– А что я тоже в этих пынеходах могу быть неуловимым? – полюбопытствовал Король.
– Можешь, – кивнула Фея – если, хотя бы, пуда три – четыре весу скинешь.
– И что же тогда от меня останется? – возмутился монарх – Дистрофик семипудовый!
– Да я, вообще, не это имела ввиду! – опомнилась Фея – Я тебе в назиданье привожу трагическую судьбу такого же государя, как и ты сам!
– Тот царь был круглый бован, а я не такой, я – умный. И, уж, со мной ничего такого не случиться!
– А, разве, ты не замечаешь, что уже случается? – с придыханием произнесла Фея.
– Ты это на что намекаешь? – Король нахмурился – Уж не морали ли учить меня вздумала? Может хочешь предложить мне исправиться? Покаяться и впредь вести благую жизнь?
– Я ни на чём не настаиваю, – отвергла подозрения Короля Фея – Только – то говорю о том, что у тебя, ещё, есть выбор.
– Ага, есть выбор, – повторил Его Величество – вот такой прожил я полвека, и тут на тебе, исправлюсь! Да никогда! Как тиранил чернь и прочих бездельников – так и дальше буду! Так Бог установил, один рождается господином, а другой рабом! И господин обязан раба всячески утеснять, что бы ему жизнь малиной не казалась. Да – да, не ухмыляйся! Мне про это всё верховный патриарх королевства рассказывал. И что все правители попадают в рай, если, конечно не забывают про патриаршие нужды, на кортежи им жертвовать и возводить дворцы у моря. Меня, лично, святейший заверил, что за мои пожертвования мне забронированно в раю отдельное облачко, повыше прочих, где я смогу и богатства свои хранить, и на нижних, потехи ради, поплёвывать.
– А преисподней патриарх тебя не пугал? – спросила Фея.
– Для правителей такого не бывает, мы – есть, по поприроде своей, формы высшей сущности.
– А может ты, уже, в аду? – глаза Феи сверкнули недобрым блеском – И будешь ты вечно гнаться за своим королевством, в призренном обличьи последнего из своих подданных, и на пути познаешь много горя и страданий, но так и не сможешь королевства своего обрести и будешь разыскивать его до скончания времён!
– Не смей на короля святотатствовать! – вспылил Его Величество – Возвращай моё королевство, стерва ненасытная!
Король схватил своими ручищами лебединую шейку Феи, увитую нитями бриллиантовых ожерелий, и принялся трясти, что было сил.
Шея Феи оказалась, на удивленье, лохматой, колючей, населённой стадами плотоядной живности, которая тут же больно вгрызлась в королевские пальцы.
– Ай! – выкрикнул Король и… проснулся.
В его руках, вместо нежной Феи, оказалась злобная старая Зайчиха, которую, будучи в сонном состоянии, Величество и прихватил за горло.
– Фе! – скривился Король и выпустил задыхающуюся Зайчиху – Ты чего это столько блох развела? – монарх стряхивал с пальцев обсевших его паразитов – Кто позволил?
– Это, – Зайчиха прокашливалась жадно глотая воздух – что бы всякие уроды руками ко мне не лезли… кхе – кхе…
– Я и представить не могу, что бы существовал такой человек, который, увидев тебя, ещё, захотел бы и потрогать, – Король слез с пенька и потянулся – так что никакие средства защиты тебе не нужны. Я в жизни такой образины не видал.
– Спасибо за комплимент, – просипела Зайчиха.
– Плевать я хотел на твои благодарности, – отмахнулся Король – а, вот, от завтрака я бы не отказался.
– Завтрак ты можешь найти в моём доме, том доме который ты сжёг, – огрызнулась Зайчиха.
– Злопамятность – это привилегия королей! – назидательно молвил Его Величество – Тебе же полагается безропотно принимать всё, что я только не устрою.
В этот момент Король заметил Зайца за соседним пнём, тот что – то аппетитно жевал, размазывая по морде слюни.
– Эй ты, хам! – крикнул косому монарх – Что ты там жрёшь? Немедля прекрати и отдай еду своему повелителю!
Не дожидаясь Король самолично подскочил к Зайцу и, схватив животное за шиворот, поднял над грешной землёй. К разочарованию Величества в лапках у Зайца оказался всего лишь кусочек дубовой коры, которую он, с трудом, пытался пережёвывать.
Король, в сердцах, отшвырнул Зайца, поддав ему ногой, как в футболе.
Послышались голоса. Король покрутил головой, отыскивая источник шума, это оказалась бригада дорожных рабочих, расположивщаяся шагах в ста от королевского привала. Рабочие прокладывали взлётную полосу для персонального господского Аэробуса и хотели сделать обеденный перерыв, расположившись на одном из пней, но прораб, заметивший это действо, поспешил прервать его, в самых доходчивых выражениях разясняя, что тут им не пикник и жрать дома надо. Эти – то крики и услышал Король.
Величество, меряя землю широким шагом, поспешил в сторону рабочих, зайцы молча поскакали за ним следом.
Появление столь высокой особы ввело рабочих в некоторое замешательство, даже прораб умолк.
Король высокомерно оглядел рассевшихся вокруг пня рабочих, все в грязных оранжевых жакетах, лица и руки чёрные от загара, они разложили на пне скудные яства, в центре стояла пол – литра мутного самогона, уже, откупоренная и распространяла резкий удушливый запах.
Король отпихнул худого, престарелого дорожника и взял с импровизированного стола ломоть хлеба с сыром и, сразу, откусил от него добрую половину. Вкус был ужасный. Оно и немудренно, хлеб был выпечен из опилок, а сыр сварен из чистого пальмового масла. Но, что поделаешь, голодный Король был вынужден удовлетвориться этой грубой пищей.
Пока рабочие продолжали ошарашенно глазеть на Величество, Заяц стянул с пня бутылку с самогоном и жадно пригубил горлышко, не иначе как верблюд на водопое. Это, уже, было перебором, покусится на святое – рабочие недовольно заэкали.
– Молчать плебеи! – гаркнул на них Король и, взяв с пня палку варёной колбасы впился в неё зубами, колбаса оказалась из грубой туалетной бумаги, сдобренной приправами.
Тут же и Заяц стащил, на закуску, плавленный сырок, из низкокачественной резины.
– Мужик, ты чё творишь!? Ты кто такой? – первым пришёл в себя прораб – Это частная территория, ты здесь не то что находиться не имеешь права, но, даже, глядеть в эту сторону, без спросу – смерти подобно!
