Текст книги "Нищий Король (СИ)"
Автор книги: Феликс Неизвестный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)
Отточенные социальные механизмы быстро отойдя от шока из – за внезапно сменившейся власти, завертелись в многолетнем настроенном ритме. Люди дружно выстроились по обеим обочинам дороги и, как было велено начальством, душевно приветствовали Короля.
Его Величество, с абсолютно равнодушным видом, восседал уже на заднем сидении лимузина (за рулём его сменил член рядового состава), он устало зевал, демонстрируя, как ему докучает этот всеобщий восторг от его появления.
Заяц же, наоборот, стоял во весь рост, сверкая орденами, и приветственно помахивал лапкой в ответ на ликующие крики.
Зайчиха просто сидела, закутавшись в шубу и грызла край мундштука, так как сигареты у неё вышли.
Народ ликовал!
* * *
В большом тронном зале украшенном гобеленами с королевским гербом, под десятью хрустальными люстрами с позолотой негде было яблоку упасть. Живое море людей – все в роскошных костюмах, сверкая драгоценностями и жемчужными улыбками ожидали каждый своей очереди на честь засвидетельствовать Королю многоземельному своё низкоподданическое расположение. Они скопились в дальней половине зала и по очереди, кто с супругой или каким другим родственником, по выкрику церемониймейстера, переходили по узкой красной ковровой дорожке тянувшейся через второю половину зала к подножию золотого трона, на коем, под алым балдахином, восседал Его Величество.
– Его превосходительство – королевский прокурор и его превосходительство сенатор верхней палаты парламента! – церемониймейстер ударил окованным концом посоха по мраморному полу, вызывая на поклон к государю сразу двух влиятельных господ, ибо были они братьями.
Два толстых увальня, с зализанными гелем седыми волосами, затянутые в костюмы от Версаче, с рыцарскими лентами через плечо, да с орденами, размером с блюдце, за усердную службу на благо отечества, робко вышли вперёд, и взяв друг друга за потные ладошки, быстро перекрестились и, вперевалочку, как две жирных уточки, заковыляли по красной дорожке, помеж двух рядов королевских гвардейцев – усачей в меховых шубах.
Его Величество вальяжно раскинулся на троне, выставив вперёд одну ножку в алых панталонах и белых чулках, он поигрывал носочком усыпанной бриллиантами туфельки (тяжёлые уродливые пынеходы он забросил).
Выражение лица у Короля было утомлённое, он с самого утра принимал желавших облобзать его руку, а стоявший рядом Заяц, в парадном кителе, обтирал королевскую руку после поцелуев батистовым платочком. На плече у августейшего примостилась педерастическая обезьяна, в лапах у неё была толстая пачка денег, часть из которых уже была у примата в пасти, и обезьяна, тщательно работая челюстями, пережёвывала излюбленное лакомство.
– Любопытно куда это моя сестричка – шельма подевалась? – разговаривал Заяц с государем, натирая ему ручку перед предстоящим целованием.
– Соскучился? – лениво спросил Король.
– Что ты! – Заяц закончил вытирать руку и провёл рукавом по наградам на кителе, ему показалось, что они, слегка, запылились – просто предпочитаю точно знать где она находится, для собственной же безопасности.
– Так она получила от меня маленькое имение с пятью десятками хлопов, – Король внимательно разглядывал медленно приближавшихся к трону двух толстяков – и, представь, сразу его продала, и, последнее что я о ней слышал, купила билет на поезд следующий на загнивающий запад.
– Вот же сука, – огорчённо произнёс Заяц – а обещала, что меня управляющим надзирателем к себе возьмёт.
– Опять тебя обманули, – без малейшего сочувствия сказал монарх.
– Я бы на её месте тоже так сделал, – признался Заяц.
– Не бойся, я тебе при дворе местечко найду, – пообещал Зайцу августейший и протянул подошедшим, для поцелуя, руку.
Сенатор страстно припал бескровными холодными губами к пухлой королевской руке, укрытой искусно вышитым манжетом.
Не менее, а то и более жарко припал к королевской руке королевский прокурор.
Когда целование окончилось, Король передал руку Зайцу под протирку, а сам, искосо глядя на не смевших поднимать головы чиновников, с притворным сомнением спросил:
– А что господа, не виделись ли мы с вами как – то вечером в леску? Не припоминаете?
Чиновники побледнели ещё сильнее, и не находясь, что ответить упали, уткнувшись лбами в пол у ног Короля.
– Прости нас, Величайший! – молили они – Ты же тогда, как холоп был, а мы в своих угодьях любого хлопа замордовать вольны! К тому же и пьяненькие мы были! Сжалься над нами, мы будем тебе верно служить, пока ты при власти!
– Ну ладно – ладно, – Король сделал милостивый жест рукой – будет вам! Если я благородных господ казнить стану налево и направо, то кого же мне тогда на должностя ставить? Не холопов же!
Сенатор и прокурор угодливо захихикали.
Король склонился над ними – дал каждому по пощёчине и отпустил со словами:
– Проваливайте, сукины дети!
Сенатор и прокурор поползли задом, волоча грузные животы по ковровой дорожке и прокурор тихонько прошептал сенатору:
– Если его ещё раз свернгнут – мы с ним поквитаемся.
Сенатор согласно кивнул.
Король откинул на подлокотник трона край горностаевой мантии и спросил у Зайца:
– Ты не слышишь, будто какой – то надоедливый шум?
Заяц прислушался – нет, в зале царила полная тишина, никто не решался и слова вымолвить.
– Ничего не слышу, – сказал Заяц.
– Это потому что у тебя ушей нет, – указал на заячьий недостаток Король – а я вот слышу, будто на улице шумит кто – то, ступай, узнай, что да как, и накажи всех кого поймаешь.
Заяц отсалютовал, приложив лапу к козырьку фуражки, и удалился, поставив пока на своё место лакея, дабы временно исполнял его обязанности.
За разговорами с Зайцем Король пропустил поимённое представление уже шедших к нему господ.
Перед троном предстали, склонившись в поклоне, маленький человечек с плоским лицом от подбородка до лба изуродованном чудовищными шрамами, рядом с ним стояла юная златоволосая дама в роскошном платье и тяжёлом бриллиантовом колье на тонкой бархатной шейке.
– Подними голову, – повелел Король даме и внимательно вгляделся в её порозовевшее от смущения личико – Кого – то вы мне, мадам, напоминаете. А не доводилось ли мне гостевать в вашем доме? – спросил Его Величество.
Юная особа залилась ещё более густым румянцем и скромо пряча глаза, созналась:
– Всё верно, Ваше Величество, вы соизволили оказать честь нашему дому, погостив у нас три незабываемых дня! – она быстро подняла глаза на Короля, в них стояли слёзы искренней благодарности – Вы принесли настоящее счастье в наш дом!
– Припоминаю – припоминаяю, – закивал Его Величество – ты, если не ошибаюсь, мечтала стать королевской супругой, верно?
– Почти так, Ваше Величество, – признала юная дама – но с маленькой поправочкой, супруг не обязательно должен быть королевских кровей, у меня нет по этому поводу никаких предубеждений, мне не важно его происхождения, главное что бы человек был хороший, вот… И богат, как король.
– И правильно, – поддержал Его Вличество – давно пора отказаться от подобных пережитков старины и жить по – современному! Товар в обмен на деньги! – он улыбнулся – Но и как же ты обрела своего супруга?
– Я же говорю – всё благодаря вам! – юная прелестница не удержалась и припала в благодарственном поцелуе к королевской руке – Вы же приехали к нам на угнанной машине! А её владелец розыскал свою собственность – так мы и познакомились!
– Что ты говоришь! – Король покачал головой – Так сей почтенный старец и есть твой супруг?
– Да, это я, Ваше Величество, – тихо произнёс досели державшийся максимально незаметно маленький человечек и робко поднял голову, демонстрируя лицо иссечённое огромным количеством шрамов – мои молодцы разыскали угнанный у меня автомобиль и взяли под арест троих местных жительниц, у которых автомобиль и был обнаружен. Я их, ясное дело, на самоличный допрос с пристрастием – так и мы и познакомились, – он нежно улыбнулся своей юной супруге.
– А куда подевались та мерзкая старуха и наглая маленькая девчонка? – Король поглядел в зал, словно удивлённый, что те не пришли.
– Так я их в темницу бросил, – снова улыбнулся молодожён – на пожизненный срок!
– Зато меня в жёны взял! – юная дама нежно взяла супруга под руку – Теперь я законная супруга начальника тайной полиции. Пятая.
– Пятая? – переспросил Король – Это что ж ты, любезнейший, столько раз разводился?
– Что вы! Как можно! – опроверг постыдные подозрения в свой адрес начальник тайной полиции – Все при мне. Гарем – с!
– Ага, – понимающе произнёс Король – а что у тебя с физиономией приключилось? Никак цилюрник неудачно побрил?
– Нет, Ваше Превеликое, – смущённо покачал головой начальник полиции, уже понимая к чему клонит Король – несчастный случай вышел. Я с преданными сотрудниками в бассейн с хищными рыбками провалился. Один я выжил. Всех остальных рыбки порвали, а на мне – отравились.
– Отравились говоришь, – Король намотал край бороды на палец – так ты же, голубчик, ядохимикатами хотел и меня травить? Думал, что я не припомню?
Педерастическая обезьяна злобно оскалилась на начальника тайной полиции, испражнилась в ладошку и швырнула содержимое в лицо королевскому обидчику.
– Простите, – пролепетал начальник тайной полиции, не смея обтереть лица – поймите, работа такая – с…
– Да понимаю, – Король сделал успокаивающий жест – возможно и мне понадобится кого – нибудь отравить. Так что ты мне ещё пригодишься.
– Только прикажите, Ваше Величество! – начальник тайной полиции ударил себя в грудь – я для вас любого ядом накормлю! Полные кальсоны насыплю! Ведь вы знаете, Ваше Превеликое, что лучшее дело – это пару вёдер отравы в кальсоны всыпать и выставить на мороз!
– Вижу, ты свое дело знаешь и любишь, – улыбнулся Король, и опустил лапу обезьяны, которая собиралась запустить второй порцией фекалий в начальника тайной полиции.
– Обожаю! – сознался тот – С детства всех травил! Это именно я разработал и научно обосновал наивысшую эффективность кальсонного протрава. Под контролем специального НИИ исследования проводились – пошли сто мужиков в баню мыться, а я им всем в труселя химиката засыпал!
– И чем эксперемент закончился? – поинтересовался Король – Всех перетравил?
– Не совсем, – начальник тайной полиции с грустью опустил обезображенную голову – меня поймали и побили. Так и не удалось мне докторскую защитить.
– Не расстраивайся, – утешил его государь – у тебя ещё будет такая возможость. Ступайте, – он лёгким жестом руки отпустил начальника тайной полиции и его молодую пятую жену.
– Главный полицеймейстер королевства! – проквакал церемониймейстер и трижды ударил посохом по полу.
У Короля свело скулы, ему уже хотелось переломать этот посох на спине стукача.
На красную дорожку вышел человек в парадной милицейской форме, орденов и прочих наград на груди его было пожалуй, даже, больше чем у Зайца, а на бедре красовалась позолоченная праздничная дубинка, как символ беспощадной милицейщины.
Подойдя к трону, главный полицеймейстер, снял голубую фуражку и встал на колено перед королём.
– Для меня честь склониться перед моим королём! – отчеканил он – Я всегда был вам предан, и всё время вашего незаконного удаления от трона продолжал служить вам, всеми силами приближая сегодняшний день! В моём лице вы, Ваше Величество, имеете самого верного слугу, который будет с вами, как в дни славы, так и в дни забвенья! Клянусь честью!
Король слушал все эти излияния в пол уха, попутно кормя обезьянку пачкой английских фунтов, к которым она питала особую слабость, а та, в благодарность, откинув локон белоснежного королевского парика, запустила лапу ему в волосы и искала там паразитов.
– Это всё? – спросил Король у полицеймейстера, даже, не глядя на него.
Тот расстерялся и, не зная как ответить, склонился ещё ниже.
– О твоей преданности своему законному повелителю мне известно не понаслышке, – Король, наконец, обратил свой взор на полицеймейстера, и в глазах его сверкнул недобрый огонёк – ведь именно ты вызвался сделать контрольный выстрел в своего государя.
Полицеймейстер затрясся, зубы его застучали, фуражка выпала из рук. Он, со всего маху, шлёпнулся на пол и растянулся, выпростав руки и ноги.
– Простите старого дурака! – взмолился он, кусая ковровую дорожку – Я же тогда был в умат пьян! Я, вообще, заядлый алкоголик! У меня приступы белой горячки каждый месяц случаются, меня бы в клинику изолировать надо, да никто не смеет, я же полицеймейстер – не позволяю! Это всё проклятое зелье виновато, оно меня постоянно с пути праведного сбивает! Водка виновата – не я! А у меня при моей слабости к тому же оружие имеется, разве так можно? Ясно же, что я напьюсь и начну стрелять! На прошлой неделе я троих так укокошил. Вообще ни за что! Меня, даже, судить осмелились! Но, как только на суде стало известно, что я был пьян – меня сразу оправдали. Нельзя же судить человека, если в момент совершения преступления он был не трезв! Тем паче если он – главный полицеймейстер королевства!
– Так это была водка виновата? – спросил Король.
– Она! – полицеймейстер ударил кулаком по полу – Проклятое зелье подвело!
– По – моему оно виновато лишь в том, что тебе не удалось выполнить задуманное, – предположил Король.
Полицеймейстер затих – не знал, что ещё придумать.
– Ты пойми, – продолжал Его Величество – я, конечно, ценю людей преданных трону, но должен же я, в честь восстановления на престоле, хоть кого – то значимого казнить. Иначе как подданные почувствуют, что истинный король вернулся на трон?
– А можно обойтись без крайностей? – умоляющийм голосом спросил полицеймейстер.
– Никак, – отрицательно покачал головой Король, а обезьяна, в подтверждение его слов, нервно запрыгала на королевском плече, издая угрожающие звуки – сейчас, только, придумаю для тебя что – нибудь пострашнее.
По залу протупотели мягкие лапки – это вернулся Заяц и, забрав у хлопа платочек, принялся отирать им руку государя.
– А, это ты, – очнулся от прикосновения Король – ну что, выяснил?
– Ага, – кивнул Заяц.
– И что? – спросил у него Король, раздражённый тем, что приходится переспрашивать по два раза.
– Да ерунда, – Заяц поплевал на платок и собирался им протереть королевскую руку, но тот вовремя её отдёрнул – говорю же, ничего особенного. Чернь расшумелась, всего – то делов, – пожал плечами косой.
– Что значит «чернь расшумелась»? – Король выровнялся на троне – Кто позволил?
– Да никто, в общем, и не позволял, – Зайца удивляло такое сурьёзное отношение Короля к такому пустячному вопросу – просто они узнали, что ты сегодня устраиваешь приём и пришли под ворота просить у тебя хлеба, а когда им ответили, что ты не изволишь к ним выходить – они сломали ворота и всей толпой завалились на площадь пред дворцом.
– Я – Король! – сверкнул глазами Его Величество – У меня нельзя ничего требовать!
– Так они и не требуют, – напомнил Заяй – они – просят.
– Ну и этого, тоже, не дозволенно, – слегка смягчился августейший – ишь ты! Нашли, где попрошайничать. Им должно быть известно – я милостыни не подаю. Если они хотят есть – пускай идут трудиться! Я, вот, всю жизнь, в неустанных трудах, потому и стол у меня отменный. А они – лодыри. К тому же ещё и скареды. Хлеб – это не икра, он гроши стоит, могут пойти и купить. Насколько мне известно пекарни наши этот самый хлеб выпекают в изрядном количестве. Муки в королевстве, тоже, предостаточно. Великолепная мука! Из опилок и целлюлозы. Чего же этим скотам не хватало?
– Да, в принципе, они были всем довольны, – Заяц пытался остудить разгорячившего Короля – много ли хлопам надо? Хрючела какого – нибудь, из помоев, полная миска да сухарь – вот и вся ихняя радость, что взять с таких уродов? Но тут, ввиду того что Твоё Величество изволило вести завоевательную войну в королевстве…
– Освободительный спецпоход, – исправил его Король.
– Он самый, – соглашался Заяц – так вот этой нестандартной ситуацией тут же поспешили воспользоваться дельные и толковые люди с коммерческой жилкой, сторонники свободного рынка.
– Можно попроще? – вздохнул августейший.
– Можно, – не отказал косой – цены на продовольствие подняли до невиданного доселе уровня, объясняя это тем что, мол, спецпоход, сами понимаете, грех не нажиться. Ну а цена, которая единожды была поднята вниз не опускается никогда – такой он, прозрачный рынок.
– Вот почему я должен это всё знать? – простонал король, театрально закатывая глаза, как это любила делать его супруга – Мне это на зачем? Я сижу себе во дворце – кушаю белужью икру, почему я должен выслушивать жалобы каких – то холопов, до которых мне никакого дела нет?
– Ты же сам посылал меня узнать… – оторопел Заяц.
– Я посылал тебя, что бы заткнул им рты и выпроводил вон, – капризничал Его Величество, а обезьяна на его плече, улавливая настроения хозяина, корчила безобразные гримасы.
– Как я это сделаю? – оправдывался Заяц – Их там тьма тьмущая. Мне, как – то, уже хамы намяли бока, повторять никакого желания не имею.
– Ах, – Король в отчаяньи запрокинул голову – кто же избавит меня от этих скотов!? – простонал он.
– Я! – раздалось с полу.
Король уже совсем забыл про растянувшегося на ковровой дорожке главного полицеймейстера королевства.
– Ты? – с недоверием спросил Его Величество – И как ты собираешься это сделать? Твои – то архаровцы где сейчас? Пока они соберуться, пока сюда доедут – долгая песня получается.
– Зачем мне кто – то? – полицеймейстер подскочил на колено и, сняв с пояса дубинку, угрожающе ей потряс – Да вы, Ваше Превеликое, извольте только приказать – я скотов в один миг изгоню! Будь на то Ваша воля!
– Ну что ж, – произнёс Король уже более мягко – дерзай, я дозволяю. Справишься – помилован будешь и на должности останешься. А – нет…
Полицеймейстер не стал дослушивать, что будет с ним если не справится, ибо и так это хорошо знал и, задрав над головой дубинку, стремглав выбежал из тронного зала, придерживая на голове фуражку, дабы не слетела.
– Любопытный персонаж, – промолвил глядя ему вслед Король – я, ведь, когда подписывал ему назначение, даже, в глаза его самого не видал. Кто – то за него словечко тогда замолвил, я и подписал.
– А разве это разумно? – спросил удивлённый Заяц.
– Конечно, – ни секунды не сомневаясь ответил Король – я, тогда, за хорошие деньги эту должность продал. Но вот мне любопытно, неужели он справится. Если не справится, тоже не плохо, можно будет ещё раз должность продать. Но пойдём всё же взглянём на это зрелище, – он поднялся с трона, перебросил подол длинной мантии через руку и прошёл через зал, цокая каблучками туфель по мрамору, к выходу на балкон.
Лакеи отворили ему дверцу и Его Величество вышел на широкий и длинный, как взлётная полоса, дворцовый балкон – сад, стоявший на двенадцати колоннах.
Заяц, позвякивая орденами, скакал рядышком.
Обезьяна швырялась в лакеев фекалиями.
Король подошёл к высоким перилам и возложив на них руку, взглянул вниз.
Дворцовая площадь была залита людским морем, шумным и крикливым.
Хлопы, завидев своего государя, сперва замерли – не веря такому счастью, а затем площадь и самые стены дворца потряс ликующий приветственный крик толпы. Шапки, поношенные и дырявые, взметались в небо:
– Виват Его Величеству Королю Многоземельному! – кричала толпа, принявшая появление Короля, как знак, что цены на хлеб таки будут сниженны.
– Какие корыстолюбивые ничтожества, – всё понял Король – за жалкую булку хлеба готовы любого приветствовать.
– Дрянь, а не люди, – согласился Заяц, он влез на перила и свесил задние лапки – я за булку кланяться бы не стал. За солидные деньги или, что бы должность пожаловали для кормления – это можно. А за булку хлеба – нет. Зачем? Я же не голодный.
В этот момент толпа испуганно закричала и подалась назад.
Поначалу Король и Заяц не видели что происходит и только могли расслышать испуганные крики в толпе:
– О, Боже! Это – милиционер! Спасайся кто может! Нам конец!
А потом из – под балкона выкатился главный полицеймейстер королевства, сверху он был похож на шарик, и Король с Зайцем узнали его только по голубой фуражке.
Он смело кинулся на толпу, орудуя дубинкой – люди бросились от него бежать, но в толпе они падали, топтали друг друга, спеша скрыться с площади.
Холопам ещё сильно везло, что полицеймейстер, едва сделав с десяток шагов, останавливался, хватаясь за сердце, и с пол минуты стоял, переводя дух.
Толпа медленно, словно жиле, вытекала с площади на аллеи, меж строёв кипарисов, ведшие к воротам, и нужно отдать им должное, ни один, даже ради спасения собственной жизни, не посмел побежать по газону, а когда им приходилось, в давке, запрыгивать на скамейки, они, предварительно, снимали с ног башмаки.
Вот такой удивительный народец достался в управление Королю Многоземельному.
А главный полицеймейстер, как не медлителен был, всё же смог наловить пару десятков смутьян. Делал он это по принципу игры в латки – стоило ему коснуться хоть пальцев кого – то из убегавших, как тот останавливался, и не смел уже двигаться с места, считая себя арестованным.
Картина выдалась презабавная и принесла много удовольствия Королю, а Заяц, даже, захлопал в ладоши. Если бы он знал, что так можно ловить холопов – он бы и сам, с удовольствием, погонялся за ними. Тем более, что после излова, пойманных полагалось предать пыткам.
– Славно – славно, – приговаривал Его Величество повиснув на перилах.
– Кстати, – внезапно обратился к нему Заяц – ты тут обещался, что должность мне при дворе подышешь. Можно мне что – нибудь наподобие этого, – он указал пальцем на полицеймейстера ведшего арёстованных хлопов.
– Нет, такую нет, – покачал головой августейший – у тебя будет более ответственный пост.
– Какой же? – от любопытства у Зайца даже перестали течь слюни.
– Будешь придворным шутом, – обрадовал его Король.
– Что? – с Зайца спала фуражка.
– Не надо благодарностей, – сразу отмахнулся Король – меня всё время забавляло, как ты потешно танцуешь, так что теперь это будет твоим повседневным призванием. Завтра пойдёшь к королевскому портному, что бы с тебя сняли мерку.
– Это ещё зачем? – Заяц удивлялся всё больше.
– Как зачем? – Король выпрямился и строго поглядел на косого – Шутовской костюмчик на тебя сошьют, с бубенцами и погремушками. Будешь кривляться на потеху придворным, а за это тебе будут швырять куски с королевского стола.
Заяц скис.
– Нет, если не хочешь, я не наставаю, – смягчился Король, заметив не радужное настроение Зайца – бери узелок под мышку и можешь быть свободен. У меня на такую должность пол королевства желающих. Стол, кров, зимой – тепло, летом – прохладно. Да любой холоп на такое место за милую душу заскочит. Они за меньшее и не такие издевательства претерпевают.
– Ну почему же сразу не согласен? – спохватился Заяц, утирая с физиономии фекалии, которыми в него швырнула обезьяна – Просто я ожидал чин повыше получить, но и от этого отказываться не стану. А что делеть? Да, придётся пресмыкаться перед старшими, смеятся вместе с ними над собой, а кому можно, тому и булавкой под задницу кольнуть, короче, обычная должность, ничем от иных не отличается.
Ещё поглядев с балкона на то, как главный полицеймейстер отправил арестованных хлопов в милицейское отделение (отправил в буквальном смысле слова – приказал им идти туда и они пошли), Король и Заяц вернулись в тронный зал.
При появлении монарха все гости синхронно сглотнули.
Королю показалось, что у него тянет правую руку. Он поглядел на неё. Под кружевами манжета налился разноцветный синяк в форме губ.
– Эдак они меня меня за день искалечат, – пробормотал он про себя Король и, повернувшись к толпе гостей, объявил им – на сегодня выражений преданности достаточно! Все кто не упел, смогут приложиться к королевской руке на следующее неделе.
Гости разочарованно загудели.
– Баста! – прикрикнул на них августейший – Я, хоть, и совершенное создание, но и мне нужен отдых. Так что мы отложим все дела и наславу покуралесим! – он ударил в ладоши и, почти под самым потолком тронного зала, на изящном балкончике, появились две большие музыкальные колонки. По гудению, исходившему из динамиков, явствовало, что колонки включенны. А затем, на том же балконе появился популярный эстрадный исполнитель Многоземельного Королевства, он поприветствовал публику, поклонился Королю, рассыпаясь в длительных комплиментах в адрес Его Величества, пока, наконец не надоел тому позарез.
– Пой, скотина! – Король топнул каблучком.
Исполнитель, от страха даже не дождался, когда заиграет фоногрмма и, вцепившись в микрофон, брызжа слюной заорал куплет популярной танцевальной песни:
– Чита – дрида,
Гоп ца – ца!!!
Лапца – дрица,
Уп ца – ца!!!
Лакеи закатывали в тронный зал столики с шампанским и закусками.
Намечалось грандиозное веселье.
– А ну – ка, полюбуйтесь какого шута я добыл во время странствий! – похвастал перед гостями Его Величество, вытолкнув вперёд Зайца – Давай – ка, косой, спляши! Позабавь нас! – приказал августейший.
Заяц вздохнул, но ничего не поделаешь, должность есть должность и она обязывает.
Косой сорвал с безухой головы фуражку и, хлопнув ею об пол, пустился в пляс.
Гости образовали вокруг плясуна широкий круг и покатывались со смеху, глядя на трясщуюся, как у паралитика голову старого зверька, на его кривые кульбиты, и особо ухахатывались, когда он неловко падал, звеня орденами, и пытаясь быстро подняться, падал ещё смешнее.
Один Король пока не смеялся.
У него для гостей был угатован ещё один сюрприз.
– Вижу вам понравились глупые кривляния моего шута! – и Король, под общие одобрительные апплодисменты, поднял бокал с шампанским – Но знайте, кто его не перетанцует, тот попадёт ко мне в опалу!
Гости на секуду замерли, до них доходил смысл сказанного, а когда дошёл, они, задрав юбки и поскидывав сюртуки, одновременно ударились в дикий пляс. Визжали и блажили, закидывали ноги выше головы, выдавали неповторимые по безумию пируэты.
– Слабенько – слабенько, – Король прихлёбывал шампанское.
В этот момент обезьяна спрыгнула с королевского плеча и приземлилась прямо в центр пятиярусного белого пушистого торта, превратив его в кашу, и стала поедать его, запихивая сладкие куски в пасть, тут же, в остатки торта она испражнялась, перемешивала всё это и продолжала есть.
– Ну что вы, живей не можете? – подзуживал Король гостей, а те, только что из кожи не выпрыгивали, пытаясь угодить государю – Мне кажется я знаю, что вам может помочь, – монарх хитро улыбнулся – тут как раз дипломатический борт прибыл и кое что привёз!
Он взмахнул платочком, подавая сигнал, и из – под потолка, выдуваемый через решётки вентиляции, в тронный зал посыпался ослепительно белый снег, он кружил между люстрами, налипал на хрусталь, и медленно оседал на головы почтенной публики.
– Да это же венесуэльский снег! – не веря в такое счастье, закричал один из гостей, которому этим самым снегом запорошило всё лицо.
Гости, с истошными визгами, стали ловить полные пригоршни венесуэльского снега и, блаженно фыркая, зарывались в него лицами.
Король оказался прав, снежок придал празднетству необыкновенной бодрости и размаха!
Плясали на головах, плясали стоя друг на друге, некоторые впадали в такой раж, что выбегали на балкон и спрыгивали с него прямиком на дворцовую площадь и, пока, лакеи догадались растянуть тент, что бы ловить развеселившихся сверх меры гостей, уже многие из них успели совершить последний в жизни прыжок.
Сам Король, сбросив с себя мантию, пустился в пляс! Гости, схватившись за руки, бешенным галопом, водили вокруг августейшего хороводы в семь кругов.
Его Величество выплясывал так, что сломал каблуки на туфельках! Сбросив обувь он продолжал выпрыгивать в одних чулках, а белый напудренный парик он вертел в руке над головой!
И на всё это сыпался и сыпался белый чистый венесуэльский снег…
