Текст книги "Цена памяти (СИ)"

Автор книги: Feel_alive

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

Он смотрит ей в глаза долгим взглядом, а потом прикрывает веки, слегка запрокидывая голову, и не сдерживает тяжелого вздоха.

– Малфой…

– Всё хорошо, Грейнджер, – не открывая глаз, неожиданно умиротворённо произносит он. – Ты уже помогаешь.

***

После того, как Гермиона находит Малфоя окровавленного и обессилившего в собственный день рождения, она несколько раз предупреждает его об операциях Ордена.

Не то чтобы она жалеет его или, упаси Мерлин, волнуется. Но ей кажется, что раз Малфой помогает им, она может чем-то отплатить.

Она рассказывает ему об основных заклинаниях, которые применяют члены Ордена, чтобы он знал, с кем точно не следует сталкиваться, а также накладывает на карманы его мантии заклинание незримого расширения, и Малфой прячет там зелья на случай, если они потребуются прямо на поле боя.

Он в ответ приносит ей книгу с информацией о том, как избавиться от проклятия, которое наложил один из Кэрроу на Падму Патил, а также учит применять Вулнера Санентур{?}[Заклинание, которое лечит раны и заставляет кровь вернуться в тело. Снейп применял его на Малфое после того, как тот пострадал от Сектусемпры. Интересная особенность: исцеляемый должен находиться в воде.], и уже после следующего сражения Гермиона тащит раненую Джинни в ванну и избавляет от всех порезов.

Их сотрудничество проходит лучше, чем можно было ожидать.

Впрочем, Малфой всё ещё грубит в ответ на каждое слово и закатывает глаза чаще, чем смотрит на неё. И если бы не его помощь, Гермиона давно прокляла бы мерзавца.

Кроме того, его помощь Ордену для спасения собственной шкуры – не повод ему доверять.

И Гермиона продолжает оставаться настороже, всё ещё с опаской относясь к Малфою.

***

В этот раз, когда она аппарирует в Паучий тупик, Малфой уже ждёт её на месте.

Ночью накануне Гермиона помогала мадам Помфри варить зелья: резала, давила, натирала ингредиенты, пока не начала чувствовать легкое онемение в пальцах. И хоть она не участвовала в сражениях вот уже несколько дней, всё равно чувствовала себя уставшей и будто одеревеневшей; эмоции казались подавленными.

Малфой занял кресло, и Гермиона опускается на диван, откидываясь на подлокотник.

– Я удивлен, что на меня не направлена палочка, Грейнджер, – беззлобно тянет он, с замешательством глядя на неё. – Неужели наше общение действует на тебя благотворно и ты немного перебесилась?

Гермиона закатывает глаза:

– Что у тебя на этот раз?

– Мерлин, Грейнджер, это даже как-то грубо! Я, в конце концов, пытаюсь поддержать разговор, хоть с тобой и не просто это сделать, – он театрально всплескивает руками, а после, не дожидаясь ответа, достаёт из-за пазухи и передаёт ей пачку бумаг. – Вот что у меня. Информация о лагерях егерей. Туда иногда наведываются Пожиратели, которых так проще захватить, а сами егеря нередко содержат заложников прямо там, пока не передают их в министерство.

Гермиона растерянно смотрит на него, и Малфой непонимающе хмурится, пока она быстро просматривает все бумаги.

– Но, Малфой, – она заминается; её лицо выражает искреннее недоумение. – Я уже видела эти планы. – Его глаза расширяются. – Снейп передал всё это Брустверу и Люпину некоторое время назад, – она глубоко вздыхает и глядит ему прямо в лицо: – Орден уже даже захватил и, напоив сывороткой правды, допросил Стэна Шанпайка.

Малфой выглядит по-настоящему поражённым. Он застывает в кресле, цепко ухватившись за подлокотники; его челюсть напряжена, и губы так крепко сжаты, что слегка белеют. Серые глаза едва заметно сужаются, и Гермионе кажется, что его накрывает раздражение или даже злость.

Она сама же вдруг чувствует волну поглощающего разочарования.

– Малфой, у тебя есть что-нибудь ещё?

– Это всё, что я могу дать тебе сегодня, Грейнджер, – сдавленно, будто получив удар под дых, отвечает он.

Гермиона вздыхает. Ей вдруг очень хочется оказаться в собственной постели на Гриммо и забыться сном. Она рассчитывала на информацию, надеялась на хорошие новости. И вот оказывается, что в этот раз она пришла зря.

– Это просто трата времени, – тоскливо бормочет Гермиона.

И тут ей приходит в голову мысль, которая до этого почему-то никогда не занимала её. Гермиона знает, что Малфою не понравится её вопрос, но всё-таки говорит о том, что вертится на языке:

– Но если эти планы были у Снейпа и до тебя, то что насчёт остального? Вся информация, которую ты приносил до этого… У Снейпа был к ней доступ?

Драко Малфой – наследник древнего чистокровного рода; он тот, кому Волдеморт поручил совершить невозможное – убить самого Дамблдора. Драко Малфой пустил Пожирателей смерти в Хогвартс, а его дом служил главным прибежищем зла. Но вместе с тем он был всего лишь мальчишкой, и Гермиона сомневается, что он мог знать то, чего не знал Северус Снейп.

Или всё же мог?

Гермиона в упор смотрит на Малфоя и видит, как ожесточается его лицо, но он молчит и лишь весь собирается, тело напрягается ещё больше, будто он ждёт нападения.

– Снейп и сам может добывать всю эту информацию, – уже не сомневаясь в своей правоте, говорит Гермиона. – Почему тогда он вообще привлёк тебя? – Её мозг отчаянно соображает, придумывая варианты и версии. Не дождавшись ответа, она повторяет: – Почему ты?

– Не твоего ума дело, – вдруг гаркает Малфой.

Но она подозрительно смотрит на него, не желая уступать. Гермиона хочет докопаться до правды, ведь вся схема их сотрудничества вдруг начинает терять смысл в её глазах.

– Малфой, зачем Снейп использует тебя? – незаметно потянувшись к палочке, спрашивает она натянутым голосом.

Воздух в комнате опасно тяжелеет, тени на стенах словно сгущаются, и пламя свечей под потолком легко волнуется, но не гаснет. Малфой однако улавливает движение Гермионы, нервно оглядывается, видимо думая, что предпринять, и вдруг говорит:

– Снейп уверен, что Лорд его подозревает.

Гермиона замирает, удивлённо глядя на него.

– Он догадывается, что Снейп – предатель?

– Почему ты всегда задаёшь столько вопросов?

– Почему ты не отвечаешь на большую часть из них?

Малфой закатывает глаза, но всё-таки говорит:

– Беллатриса давно подозревает Снейпа и столько раз уже повторила это Лорду, что, возможно, он начал прислушиваться, – Малфой нервно облизывает губы, ноздри слегка раздуваются. Гермионе кажется, что он на самом деле не против наконец произнести всё это вслух. – Снейпу долго удавалось дурить Волдеморта, но ты же знаешь – зельевары не верят в удачу, и лимит доверия может быть исчерпан в любой момент, поэтому Снейпу стоит быть осторожнее. Он думает, что Лорд может устроить проверку.

Гермиона задумывается всего на миг.

– Рассказать только Снейпу ложную информацию, чтобы Орден повёлся на это и Снейп открыл себя, – догадывается она и отводит взгляд. Смотря в пустоту, она задумчиво уточняет: – Но почему Снейп не стал сам собирать информацию у тебя?

Она ждёт ответа долгую минуту и всё-таки оглядывается на Малфоя, но, напоровшись на его серьёзный взгляд, смущается и вновь отводит глаза.

Она спросила что-то не то?

Малфой глубоко, словно перед прыжком в воду, вздыхает.

– Потому что мне должен доверять кто-то из Ордена, кроме Снейпа.

Слова тяжело повисают в воздухе и вибрируют в тишине гостиной, пока Гермиона впитывает смысл сказанного. И вдруг вспоминает спокойную реакцию Малфоя, когда Кингсли назвал её имя в первую встречу. Она подумала тогда, что он просто хорошо держит себя в руках, но у него в самом деле не вызвало это никаких чувств.

Потому что он уже знал.

Малфой и Снейп сразу знали, что именно она станет связным, потому что это было их условие.

– То есть план в том, чтобы тебе доверяла именно я?

Тишина звенит между ними, пока Малфой насмешливо искривляет губы.

– И ещё один вопрос… Это была идея Снейпа, – почему-то продолжает откровенничать он. – Если из всех членов Ордена я смогу найти контакт именно с тобой, меня примут и остальные.

Слова легко срываются с языка, но по его лицу Гермиона понимает, каких усилий ему стоит делиться чем-то личным. Гермиона задумывается.

Снейп всё просчитал.

Если Малфой найдёт общий язык с маглорождённой, которую презирал и обижал все годы знакомства, то у остальных не останется выбора. Даже Гарри и Рон поверят ей и справятся со своей нетерпимостью. Или, по крайней мере, постараются.

Вдруг до Гермионы доходит весь абсурд ситуации.

– Найти контакт? – она с недоверием улыбается, неловкий смех прорывается наружу. – То есть происходящее последний месяц – это Драко Малфой пытается найти со мной контакт, вот что это? – Гермиона выдыхает, прикладывая руку к груди, чтобы совладать с дыханием. – Не очень-то ты стараешься, Малфой.

Она смотрит на него одновременно и с весельем, и с вызовом. Он глядит на неё в ответ, и Гермионе уже кажется, что он ничего не скажет, но Малфой вдруг покладисто соглашается:

– Не очень.

Гермиона почему-то снова смущается.

Она смотрит мимо него, задерживая взгляд на полках с книгами, и не сдерживает ещё одного смешка. Как же нелепо.

Самая настоящая слизеринская западня – вот куда она угодила. Гермиона думает об их первой встрече, когда она прервала такую милую беседу между Снейпом и Малфоем, а затем о драке в следующий раз. Интересно, узнал ли об этом Снейп? Ведь явно не такие указания он дал своему подопечному.

Вдруг Гермиона вспоминает, как Снейп отправил её лечить Малфоя, хотя тот явно её не ждал. Это было так точно подстроено. Видимо, по плану Снейпа она должна была пожалеть Малфоя, проникнуться к нему какими-нибудь ещё чувствами, кроме неприязни и вежливого снисхождения.

Мерлин, во что она вляпалась?

Малфой напротив уже не смотрит на неё, а глядит наверх на свечи в люстре, и пламя отражается бликами в его серых глазах. Гермиона наблюдает за этими глазами, вглядывается в его острое лицо, осматривает худую рослую фигуру, облачённую в тёмную мантию. И с раздражением осознаёт, что даже не может злиться, когда он так спокоен.

Потому что Драко Малфой – ещё большая жертва обстоятельств, чем она сама.

Снейп, может, и воспользовался ей, чтобы помочь Малфою перебраться на их сторону, но у неё, по крайней мере, всё ещё есть за что бороться, есть идеалы и убеждения, есть планы на будущее.

А что из этого имеется у Драко Малфоя?

Гермиона вздыхает; ей предстоит многое обдумать. Она неловко поднимается с дивана, оставив материалы по егерям одиноко валяться рядом.

– Ладно, Малфой, я пойду.

Он кивает, не глядя на неё, и зачем-то сообщает:

– Я сегодня останусь тут.

– Тут? – удивлённо переспрашивает Гермиона.

– На втором этаже есть спальня.

Гермиона осматривается. Она уже знает, что уборная находится чуть дальше по коридору, ведущему к двери, которой Гермиона воспользовалась первый раз, а кухня – с другой стороны от гостиной. Но никогда до этого она не задумывалась, что в доме был второй этаж. С комнатами, в которых спал Северус Снейп и теперь хотел остаться Малфой.

– А как же Снейп?

– Он разрешил мне ночевать здесь.

Малфой продолжает отстранённо наблюдать за пламенем, словно их разговор совершенно вымотал его.

– Ну ладно, – Гермиона не знает, что еще сказать, поэтому лишь кивает: – До встречи, Малфой.

– Увидимся, Грейнджер.

Он даже не смотрит на неё, когда Гермиона аппарирует из гостиной.

***

Гермиона ждёт его уже двадцать минут, когда наконец сдаётся и берёт с полки первую попавшуюся книгу, а после устраивается на диване. Она думает, что раз уж всё равно вынуждена находиться столько времени в Паучьем тупике, то лучше уж проведёт его с пользой.

Проходит около часа, когда Малфой возникает из воздуха, и Гермиона с трудом отрывается от книги, не помня, когда последний раз настолько погружалась в чтение. Она несколько раз моргает, пока её сознание всё ещё пребывает в бумажном мире, и смотрит на Малфоя, который опирается локтями о спинку кресла и тяжело дышит.

Он выглядит вымотанным. Волосы растрепались, как будто от бега, а край мантии грязный и мокрый. В руках Малфой крепко стискивает палочку.

Гермиона хочет знать, откуда он пришёл и почему опоздал, но не спешит спрашивать и лишь беззвучно продолжает изучать его взглядом, пока он, отдышавшись, не вскидывает голову:

– Грейнджер, только не морочь мне голову своими нравоучениями. Я знаю, что опоздал.

Она возмущённо хватает ртом воздух и восклицает:

– Я молчала!

Малфой несколько раз медленно моргает и удивлённо смотрит на неё, будто только заметил.

– И правда молчала. – Он устало обходит кресло и опускается в него. – Извини.

Гермиона хочет огрызнуться, но его простое извинение вкупе с вымученным видом заставляют её промолчать. Она со сдержанным любопытством ещё раз осматривает Малфоя и замечает, что его мантия топорщится на груди.

Она вздрагивает, когда осознаёт, что Малфой прячет под ней маску Пожирателя.

Гермиона привыкла к их виду на поле боя, привыкла воспринимать пугающие маски как мишень. Она научилась не думать о том, чьи лица кроются за ними, потому что для неё все Пожиратели смерти были одним большим олицетворением настоящего зла.

Но когда она думает, что каждые несколько дней встречается с человеком, на чьей руке красуется Тёмная метка, Гермионе приходится проявлять большую выдержку, только бы не сорваться.

– Джастин Финч-Флетчли и Эрни Макмиллан мертвы, – вдруг нарушает молчание Малфой, – но и Яксли, который пытался их задержать, тоже.

Сердце Гермионы пропускает удар, и она затаивает дыхание, не в силах втянуть воздух. Слова Малфоя болью отдаются в ушах. Гермиона склоняет голову, прижимая подбородок к груди, и крепко зажмуривается, стараясь осознать услышанное.

Мерлин, она никогда не привыкнет к такому количеству смертей.

Гермиона чувствует необходимость узнать, как это произошло, но не может произнести ни слова, когда представляет, как будет сообщать это в Орден.

Все члены Ордена Феникса уже давно видят фестралов, на глазах каждого произошла не одна смерть, но любая потеря всё ещё воспринимается с болью. Гермионе казалось, что спустя время чувства должны притупиться и они все, как бы ужасно это ни звучало, должны начать привыкать.

Но пока что этого не произошло.

Из размышлений её вырывает Малфой, который вдруг оказывается рядом и протягивает небольшой клочок пергамента. На нём едва разборчиво начёрканы цифры. Гермиона вскидывает голову и вопросительно смотрит на Малфоя, прежде чем принять бумажку.

– Координаты места, где всё произошло. Я оставил сверху большой валун, вы сможете извлечь их оттуда и перезахоронить.

Он смотрит равнодушно, будто бы со скукой, и до Гермионы не сразу доходит смысл его слов.

Малфой был там. Видел, как убивают их бывших однокурсников, возможно, даже поучаствовал. Гермиона гулко сглатывает, но принимает бумажку дрожащими пальцами.

Двенадцать цифр – всё, что осталось от её друзей.

Она долго смотрит на острый почерк Малфоя, стараясь воскресить в памяти образы Джастина и Эрни. У них было простое задание, и никто не ожидал засады, никто и подумать не мог, что там вообще окажутся Пожиратели. Уходя с Гриммо, Джастин как-то пошутил, и Эрни стукнул его по плечу, но всё же рассмеялся. Гермиона не слышала шутки, лишь смех, который продолжился и после того, как эти двое аппарировали.

На Гриммо жизнь била ключом, и ребят ждали назад совсем скоро.

Но они больше не вернутся.

Гермиона сжимает в ладони пергамент – всё, что у неё осталось, – и поднимает взгляд на Малфоя.

– Спасибо.

Это первый раз, когда она благодарит его.

***

Ночь уже вступила в свои права, когда галлеон Гермионы нагревается, требуя её присутствия в Паучьем тупике. Она раздражённо бурчит себе под нос, но послушно выбирается из постели, быстро одевается и спускается вниз, стараясь никого не разбудить.

Она уже привыкла к этой рутине. Никто не обращает внимание на её исчезновения, только Рон с Гарри провожают её недовольными взглядами, впрочем не пытаясь остановить. Они тоже смирились с новым порядком, особенно после того, как благодаря Малфою Орден забрал тела Джастина и Эрни.

Гермиона аппарирует в знакомую гостиную, но Малфоя ещё нет на месте.

Спустя несколько минут ожидания Гермиона снова оказывается у книжных полок, рассматривая древние талмуды и легко дотрагиваясь до некоторых корешков, раздумывая, чем может занять себя в этот раз. Она медленно движется вдоль шкафа, проходя мимо полки с пергаментами, перьями и чернилами, когда за её спиной раздаётся хлопок.

Почему-то этот звук действует неожиданно, и Гермиона, вздрогнув, резко разворачивается, нечаянно сбивая чернильницу, которая открывается прямо в воздухе.

Гермиона смотрит на Малфоя, затем опускает взгляд на осколки на полу и, в конце концов, оглядывает собственную кофту, на которой расползается большое тёмное пятно. Чернила быстро пропитывают ткань.

Гермиона тихо ругается и вдруг слышит, что Малфой издаёт странный, неразборчивый звук. Она резко поднимает на него голову и видит, что он немного отворачивается, пытаясь справиться с улыбкой на губах.

Это зрелище такое непривычное, такое завораживающе нормальное, что Гермиона даже не чувствует неловкость от своего положения.

Драко Малфой прыскает от смеха из-за её глупой оплошности. А она неожиданно для себя самой лишь подзадоривает его, когда он снова пытается отвернуться:

– Можешь смеяться, – Гермиона ловит его взгляд и едва заметно сама приподнимает уголки губ в подобии улыбки. – Я никому не расскажу, что Драко Малфой умеет веселиться от души.

Малфой снова фыркает от смеха:

– Ты про меня? О какой тогда душе речь, Грейнджер? – и добавляет: – По твоей груди можно гадать. Такие линии.

Это звучит двусмысленно, и щеки смущенной Гермионы окрашивает едва заметный румянец.

– Прорицания переоценены, – бурчит она и похлопывает себя по бокам в поисках палочки. Через миг она вспоминает, что палочка осталась на диване, и оглядывается в ту сторону.

– Экскуро. – Вдруг слышит Гермиона. – Репаро.

Она следит взглядом за чернильницей, которая взмывает обратно на полку и занимает своё место там. Свитер тоже приобретает прежний вид. Гермиона удовлетворённо кивает и смотрит на Малфоя, вдруг понимая, что он стоит посреди гостиной, направив на неё палочку, а она сама безоружна, и у неё нет шансов быстро добраться до своей.

С любопытством прислушиваясь к себе, Гермиона понимает, что эта ситуация ни капли не напрягает её. Почему-то эта мысль забавляет, и Гермиона издаёт невнятный смешок.

– Что?

– Да ты просто волшебник, Малфой! – Он подозрительно смотрит на неё, ожидая продолжения, но она лишь улыбается и замечает: – Сегодня ты поздно.

Он, нахмурившись, отводит взгляд.

– Умеешь ты, Грейнджер, испортить веселье.

– Что случилось?

– Я пришёл предупредить, что Волдеморт знает про ваши переговоры с кентаврами.

– О чём ты?

– Он знает, что кентавры не перейдут легко на его сторону, но собирается угрожать им, чтобы они продолжали сохранять нейтралитет. Если вам действительно нужна их поддержка, то нужно что-то, чтобы предложить им взамен.

Гермиона задумывается.

– Что он собирается делать?

– Я не знаю.

Она вздыхает.

– И когда он планирует начать – ты тоже, полагаю, не в курсе? – борясь с раздражением, спрашивает Гермиона.

К её удивлению, лицо Малфоя даже не меняется. Он подозрительно спокоен.

– Нет. Но точно не в ближайшие пару дней, – он глубоко вздыхает. – Послушай, Грейнджер, меня не будет какое-то время. И лучше не связывайся со мной без крайней необходимости.

– Что? Но почему?

– Лорд устраивает специфическую вечеринку, – Малфой кривится.

– Что? – Гермиона не сдерживает очередного смешка, на секунду подумав, что Малфой просто шутит, но в то же мгновение ловит его тяжелый взгляд, который заставляет её вспомнить. Она судорожно вздыхает: – Ох, завтра годовщина.

– Возрождение Волдеморта – своеобразный день рождения ублюдка.

– И годовщина смерти Седрика, – тихо добавляет Гермиона.

– И начала войны.

– Что же он планирует? – спрашивает она.

Малфой качает головой в ответ.

– Грейнджер, не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответы.

Воображение подкидывает разнообразные картинки, и Гермиона неуютно поводит плечами.

– Ты не скажешь?

– Нет, – неожиданно мягко говорит Малфой. – Я не могу сказать. Просто лучше не высовывайтесь как минимум завтра. Передай Ордену.

– Но… – хочет поспорить Гермиона, однако, наткнувшись на его взгляд, лишь обречённо кивает.

Ей в голову приходит мысль, что Малфой, на самом деле, пришёл не ради кентавров, а ради этого самого предупреждения.

Гермионе нужно узнать больше, ей необходимо лучше понять угрозу. Ей хочется встряхнуть Малфоя и заставить говорить, вынудить его выложить всё подчистую. В конце концов, он знает то, что могло бы позволить спасти, возможно, десятки людей.

Но Гермиона не может требовать от него рисковать своей жизнью, и если Малфой не даёт ей информацию – значит, он действительно не может сказать.

Это одно из правил их сотрудничества, и Гермиона не должна его нарушать.

========== 5. Пятая глава ==========

Гермиона собирает пазл, но только вместо отдельных деталей – эпизоды из прошлого, которые никак не желают занимать свои положения.

Когда складываешь пазл, удобнее всего сначала перевернуть все-все кусочки, чтобы дальше группировать их по цвету. Однако в голове Гермионы новые воспоминания вскрываются постепенно, и найти им подходящее место каждый раз трудно, хотя они и следуют в определённой хронологии.

В её сознании беспорядок, и Гермиона начинает привыкать к болезненному напряжению в висках и затылке.

Ей требуется время, поэтому она не торопится на очередную встречу с Малфоем, используя несколько дополнительных ночей, чтобы уложить всё в голове.

К тому же Хогвартс и занятия требуют её внимания.

Она решила доучиваться, искренне полагая, что это поможет ей вернуть душевное равновесие, утраченное после войны. Гермиона хотела помочь восстановить сам замок, а также атмосферу лучшей школы магии и волшебства для новых поколений студентов.

Но кроме того она хотела поставить точку для самой себя. Не столько в своём обучении, сколько в том пути, который прошла в Хогвартсе.

И вот она здесь.

Снова ходит на занятия, делает домашние задания и готовится к экзаменам; патрулирует школу, снимает баллы с нашкодивших младшекурсников и помогает профессорам.

Но это не дарует ей спокойствия, а все мысли заняты только прошлым и войной, которую она пыталась забыть. Гермиона отматывает, словно на старой киноплёнке, прежнюю жизнь. Ту жизнь, что оставила после себя слишком много боли и разрушений.

Но Гермиона намерена прочувствовать всё вновь.

Гермиона уже знает многое об Обливиэйте, но снова берёт книги в библиотеке, рассчитывая найти средство вспоминать быстрее. Однако она даже не думает о том, чтобы обратиться в Мунго.

Почему-то Гермионе кажется, что ей должен помочь именно Малфой, что так будет наиболее правильно.

Почему или для кого правильно, она не может ответить даже самой себе.

***

Гермиона полулежит, прерывисто дыша, и чувствует, как в спину под лопатками упирается что-то жёсткое. Перед глазами словно пелена, Гермиона видит лишь расплывчатый силуэт, нависший над ней.

Ей кажется, что она должна знать, где она и с кем, но снова не может вспомнить.

Фигура напротив склоняется к ней, и Гермиона вздрагивает, когда улавливает прикосновение к своей талии. Крепкая ладонь мягко скользит по коже, переходя к спине. Пальцы задевают край её футболки. Сердце Гермионы пропускает удар.

– Останови меня, – тихий шёпот обжигает ухо.

Гермиона судорожно втягивает воздух и замирает, прикрыв глаза. Что-то тёплое утыкается ей в ключицу, она растерянно моргает, и от знакомого аромата голова слегка начинает кружиться. Гермиона чувствует, что её пальцы сами по себе перебирают что-то мягкое, кажется, чьи-то волосы и аккуратно касаются чьей-то спины.

Ощущение тепла и твёрдости чужого тела так близко дурманит, и Гермиона знает, что не сможет найти силы, чтобы отстраниться.

Тёплое дыхание вновь касается её кожи, но теперь ниже, слова скользят по шее:

– Останови меня, Грейнджер.

Но она лишь захлёбывается воздухом и шепчет в ответ что-то неразборчивое…

***

Гермиона просыпается и чувствует, как её всю охватывает непонятное волнение.

Она резко садится на постели и судорожно вздыхает, прикладывая прохладные ладони к лицу, чтобы успокоиться. Сон, как и все прежние, такой настоящий, такой реальный, что у неё сводит в животе, и Гермиона нервно обдумывает возникшую в голове сцену.

Ей не надо видеть лица, чтобы узнать силуэт. Теперь её сны посвящены только одному человеку.

Только вот неужели и это не просто сон, а воспоминание?

***

Первым делом, зайдя в камеру, Гермиона накладывает Согревающие чары и только после осматривает Малфоя.

В этот раз он выглядит намного лучше.

Малфой сидит, расслабленно откинувшись на спинку стула, и обе руки спокойно покоятся перед ним, только лишь одним пальцем он редкими ударами отбивает нестройный ритм.

Гермиона пересекает камеру, не обращая внимания на то, как проход привычно закрывается за ней, садится на своё место, а после ставит на стол склянку с зельем. На лице Малфоя проскальзывает удивление.

– Мне разрешили принести тебе это, – она опускает взгляд на свою мантию и медленным движением разглаживает подол. – Животворящий эликсир.

Он тихо хмыкает и молчит несколько секунд перед тем, как протянуть руку. Гермиона наблюдает, как он без заминки выпивает зелье, и не замечает ни тени сомнения на его лице.

– Спасибо.

Гермиона взглядом провожает его руку, которая ставит склянку ровно на то же самое место, а после возвращается в прежнее положение, и палец снова ударяет по столешнице.

Вдруг Гермиона осознаёт, что ему очень легко это далось. Он ничего не заподозрил, не задал ни одного вопроса, даже не понюхал зелье, перед тем как выпить. Судя по его поведению, у Малфоя не возникло даже предположения, что она обманула его.

И, хотя Гермионе, конечно, незачем травить Драко Малфоя, сидящего в Азкабане, мысль о том, что он не сомневается в ней, кажется Гермионе странной.

Может ли Драко Малфой доверять ей?

Гермиона вспоминает о плане Снейпа, и вдруг ошарашенно смотрит на Малфоя будто бы новыми глазами. Он замечает её изменившийся взгляд и чуть приподнимает брови, но ничего не говорит.

Мерлин, она ведь и не подумала об этом раньше…

Но возможно ли, что и она сама начала ему доверять, как и задумывал Снейп? Могли ли отношения между ними действительно стать лучше, чем она до сих пор помнила?

Впервые за всё время Гермиона думает, что вообще-то Драко Малфой напротив знает её лучше, чем ей кажется. Более того, он знает о ней то, чего не помнит она сама.

Он говорил о важных событиях; говорил, что это будет непросто; говорил, что она должна вспомнить. И Гермиона соглашалась с ним, на самом деле не имея ни малейшего понятия, с чем столкнулась.

– Это похоже на игру, – вдруг нарушает тишину Малфой.

Гермиона растерянно мигает и фокусирует взгляд на нём.

– Прости?

– Наши встречи и то, как ты вспоминаешь, – задумчиво поясняет он. – Это как игра. Каждый раз я думаю, что же ты вспомнишь теперь. До какого события дойдёт твоя память. А ведь я даже не уверен, что ты помнишь всё так, как оно было на самом деле.

– Даже если я помню всё в точности, наши мнения об отдельных эпизодах могут отличаться.

Малфой кивает.

– Верно, – его губы чуть изгибаются, словно он сдерживает улыбку. – Тем более наши с тобой мнения в целом часто не сходятся.

У Гермионы вырывается лёгкий смешок:

– Это правда.

Малфой всё-таки на мгновение улыбается, но ещё через секунду отводит взгляд и смотрит чуть выше плеча Гермионы.

– Ну, рассказывай, Грейнджер.

Она глубоко втягивает воздух.

– Я знаю, что вы со Снейпом сами выбрали меня связным.

Брови Малфоя чуть приподнимаются.

– Егеря?

– Да.

– Ты тогда ловко всё выведала.

Гермиона чувствует, как румянец касается её щёк. Это комплимент или насмешка?

– Привести тебя в Орден Феникса – это была идея Снейпа?

– Я не могу сказать.

– Но…

– Ты вспомнишь.

Гермиона кивает.

– Ты убил Яксли? – вдруг спрашивает она, и Малфой дёргается. Гермиона замечает, как бледнеет его лицо.

– Ты вспомнила и это… – бормочет он и дрогнувшим голосом отвечает: – Нет, Грейнджер, Макмиллан успел кинуть в него какой-то дрянью, и тот истёк кровью прежде, чем аппарировал.

– А ты…

– Я не участвовал в их убийстве, – жёстко заявляет Малфой.

Гермиона смущённо отводит глаза. Она собиралась спросить не это, потому что задавать такие вопросы было чересчур даже для неё, но, конечно, всё равно хотела знать ответ.

– Я никогда не думала о том, как мы забрали их тела, – тихо говорит она, чтобы разрядить обстановку. – Я понимаю это только сейчас. Помнила, как мы хоронили их, но не знала, как узнали место. Их ведь не должно было быть там.

– Они сами аппарировали, когда заметили засаду, но Яксли увязался за ними. Я еле успел поймать след.

Гермиона поднимает на него взгляд, чувствуя, как в глазах едва заметно начинает щипать. Ей хочется спросить, почему он помог тогда их найти или почему не остановил Яксли сам. Но Гермиона не может решить, какой вопрос важнее.

Вместо этого она говорит:

– А потом ты рассказал про кентавров.

Малфой прикрывает глаза, и его ладони напрягаются, ногти сильно царапают поверхность стола; Малфой сжимает кулаки. Гермиона затаивает дыхание, наблюдая за ним.

– Двадцать третье июня, – выдыхает он еле слышно.

– Может быть, я помню не всё, но то, что устроили Пожиратели двадцать четвёртого…

– …Грейнджер…

– Ты ушёл тогда, не сказав мне, что он планирует.

Она знает, что её голос звучит обвиняюще, но она не может сдерживать чувства. Малфой снова смотрит на неё, и в его глазах проскальзывает боль.

– Я не мог сказать, Грейнджер, но ты на самом деле уже знаешь об этом.

– Что… Что там случилось?

На его лице вдруг появляется странное выражение: он то ли улыбается, то ли морщится от боли.

– Послушай, Грейнджер, я не могу раскрыть тебе больше. Ты… возможно, ты вспомнишь, – он тяжело, болезненно вздыхает, – потому что мы с тобой говорили об этом.

– Ты ведь не предупредил Орден?

Гермиона понимает, что ему не просто; она видит, как он судорожно сжимает кулаки, а на его лице вновь ходят желваки. Но она ведь приходит за ответами, поэтому не может отступить просто из-за того, что Малфой мучается, рассказывая ей о прошлом.

– Я не предупредил Орден, – соглашается он и вздрагивает всем телом. – Я не мог сказать и не сказал, но мы уже говорили об этом, тебе просто нужно… – он вдруг осекается. Выражение его лица меняется, Малфой хмурится и напряжённо смотрит на Гермиону: – Что ещё ты помнишь? Что ты помнишь после этого дня?

– Я… – Гермиона теряется от резкой смены его настроения; нить разговора отчасти ускользает от неё. – Это всё. Ты ушёл в тот вечер, на следующий день прошли пожары, и после этого в моих воспоминаниях тебя нет.