Текст книги "Тёмный последователь (СИ)"

Автор книги: Эйрел Пыльный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– Выходит, так. Но я думаю Зейр был в бешенстве, когда узнал что кто-то забрал его людей.

– Отлично, – я кивнул и вернулся к еде. – Кстати, Элина, отличная работа.

Я кивнул на платье Хани. Элина взяла по видимому одно из своих, сильно укоротила и ушила, подогнав по фигуре Хани. Тёмно-синее с белым, широкая юбка в складку, даже самопальным кружевным воротничком украсила, а вот вырез на груди наоборот, убрала, откуда собственно и взялось белое. По мне – получилось красиво. Такой себе А-силуэт, даже и не скажешь, что у Хани нет ни груди ни жопы. Теперь, точнее, нет только груди.

– Нравится? – улыбнулась Элина. – Наши с сестрой наряды тоже я шила.

А, так вот откуда взялась эта блядская одежда.

Хани сидела красная, и молча теребила подол платья.

– У меня будет к тебе просьба, – несколько задумчиво сказал я. – С того чудища я содрал шкуру. И учитывая как тяжело было её пробить, вариантов что с ней делать у меня только два. Или загнать кому-нибудь, или попробовать сделать из неё броню. Но подозреваю, за это возьмут дороже чем она стоит. Так что когда представится возможность пошарахаться по лавкам, разузнай цены, и скажи, как бы нам не остаться в минусе.

– С радостью, – улыбнулась Элина. Знаю, шкура не выделанная, я её даже не обшкрябал толком, я хуй его знает на что она может сгодиться. И найдутся ли мастера с подходящими инструментами на нашем пути... А и похуй, не найдутся – обработаю как умею, чтоб не воняла, и пусть Лераэ об неё ноги вытирает.

Ужин закончился, Элина собрала со стола и унесла, не дожидаясь пока нас побеспокоит обслуга, а я перевел взгляд на Хани, которая под этим взглядом съежилась.

– Первый шаг ты сделала, – сказал я. – Остался ещё один. После баньки – самое оно, завтра ещё неизвестно что нас ждёт, и когда снова представится возможность нормально вымыться.

Хани густо покраснела и опустила глаза.

– Ты прав. Давай сделаем это сегодня, – ответила она.

Я достал из котомки чашу апотекария и налил вина. Отпил половину, а потом протянул Хани.

– За крепкие узы.

Она дрожащими руками приняла и, давясь, допила чашу. Чтож, мне достались радости и удовольствия, а ей похоже достались боль и унижение. Хотя это уже от меня зависит.

В итоге, я думаю, мы выпили за выебление.

Глава 30: Хани и Элина

-А можно... Ну, наедине? – спросила Хани, стараясь не смотреть на Элину. Глаза той подозрительно поблескивали.

– Я здесь чтобы ты не боялась, – мягко сказала Элина.

Я несколько не врубался в происходящее, вообще-то я хотел всё сделать сам. Но в план влезла Элина, которая сразу по возвращении, по нашим лицам всё поняла, и закрыв дверь, села за стол рядом с Хани. И налила в чашу ещё вина.

– А я не боюсь! – стараясь выглядеть уверенно, сказала Хани. – Будет всего лишь немного больно и всё.

– И что ты знаешь о том, как это происходит? – Элина щелкнула по чаше. – Предлагаю сыграть. Мы задаем друг другу вопросы, и либо отвечаем, либо пьем.

Я усмехнулся.

– Тогда начинай. А кто кому задает вопросы?

– Тот кто отвечал – кому захочет, – ответила Элина.

А, хочет завалить вопросами Хани. Но та дурой не была, дуры волшебницами не становятся:

– Не более двух вопросов подряд! – твердо сказала она. – И если на твой вопрос ответили – ты пьешь.

Нет, всё таки можно быть умной, но... Та-ак... Хорс вообще предупреждал меня не играть в азартные игры. Технически, если она будет отвечать на наши вопросы, и мы будем пить, и если не сможем задавать ей больше двух вопросов подряд, то всем придется отвечать на вопросы. И тогда кто ужрётся в говно первым – будет зависеть от устойчивости к алкоголю. По пьянке с Хорсом я примерно знал что могу выпить довольно много. Но сколько могут выпить Элина и Хани – было загадкой.

– Ну тогда, Элина, ты начинаешь, и у меня такое ощущение, что тебе потребуется больше одной бутылки.

Элина молча достала откуда-то из складок платья две бутылки и поставила на стол.

– Ита-ак... Торан, – она прищурилась. – С кем у тебя был первый раз?

Я щелкнул по чаше, двигая её к девушке.

– Она была воительницей, – я вздохнул. – Приехала с караваном, нажралась в сопли, цапнула меня за руку и поволокла на сеновал. Была гроза.

Элина осушила чашу апотекария. Вечер переставал быть томным.

– Мы вымокли до нитки, и спрятались в амбар, и там же всё и случилось. Её мокрые от дождя, холодные губы, и мягкая горячая грудь в моей руке... – я вздохнул. Хани или Элина? Да какая разница, всё равно щас выпью. – Элина, а у тебя?

Вино забулькало, наполняя чашу. Бля, знал бы сир Лепш для чего мы используем чашу... А впрочем, что я знаю о том как её используют? Смысл вещам придаем мы сами.

– Хорсу купил меня нетронутой, в гильдии за меня отдувалась сестра... – Элина вздохнула. – А меня заставляли смотреть. Поэтому я хорошо понимаю чувства Хани. Однако, когда Хорс нас купил, он не стал мной пользоваться, а просто назначил круг обязанностей и сказал что за его пределами я свободна делать что захочу. Сестра постоянно подкалывала меня что я уже взрослая девочка, а до сих пор невинна, и что я упускаю массу удовольствий. Конечно, мне бы хотелось выйти замуж за достойного человека, и подарить невинность ему, как положено, но... В ебучем Дремолесье достойных людей не было.

Я поднял чашу и усмехнулся.

– Практически каждый день я слышала как Хорс трахает мою сестру у себя в комнате... А потом она рассказывала, как ей было хорошо... А как-то раз на ярмарке... – Элина посмотрела на меня затуманенным взглядом. – Пока парни показывали удаль, избивая друг друга палками и стреляя из лука, девчонки собрались послушать заезжего барда. Он был златовлас и хорош собой, он пел песни... красивые, о любви...

Она покраснела, чуть выпрямилась и полунапела, полупробормотала нечто, в чём скорее угадывались, нежели слышались слова "звезды умирают, чернея", "и ты открываешь книгу", "и ты раздвигаешь ноги – и раскрываешь сердце". О любви, ага.

– ... В общем, он смотрел только на меня. А после заката мы оказались в комнате наверху. Я уже изрядно набралась медовухи, да и он... тоже. Нет, сначала мы были внизу, там как раз Заряна подносила пиво магу, который на спор разнес камень заклинанием. Она посмотрела на меня, потом на барда и с улыбкой кивнула. И всё случилось, наверху. Он был очень нежен со мной, и мне понравилось.

В общем похоже, пока я изучал искусство стрельбы из лука и донимал вопросами мага, Элина отдалась барду. Что-ж, помянем её целку. Я выпил. Элина придвинула чашу к себе и налила снова. Хани переводила взгляд с неё на меня и обратно, и в нем сквозило некоторое недоумение.

– Хани, – Элина прищурилась, переведя на неё взгляд. – Ты видела когда-нибудь как люди занимаются любовью?

– Что?.. – Не смотря на то, что вопрос был ожидаем, он для неё был неожиданным. – Да, много раз.

– Я имею ввиду не то как шлюхи обслуживают клиентов, и не то, как должниц насилуют. Я имею ввиду, когда людьми движет чувство, – пояснила Элина.

– Я... Н-нет... – смущенно опустила взгляд Хани. Элина вздохнув, подняла чашу:

– Тогда ты видела лишь ложь. Но, благодаря ей ты сберегла себя для чего-то прекрасного, – она принялась цедить вино, воткнувшись в меня задумчивым многозначительным взглядом.

– Моя очередь, да? – Хани стрельнула по нам взглядом, выбирая. Мы ответили по одному вопросу, значит тот, кому она задаст вопрос, пропускает круг. – Элина, а когда ты слушала как... Хорс... ну, с твоей сестрой... Ты что-нибудь чувствовала?

Элина с улыбкой выпила чашу. Не понял, она что, решила нажраться в сопли раньше нас?

– Хани, – Элина налила новую чашу, из новой бутылки – первая отправилась под стол. – Ты когда-нибудь ласкала себя?

Хани густо залилась краской и молча протянула руку за чашей. А, вот кажется, в чем дело. Надо закидывать Хани такими вопросами, что она будет пить каждую чашу.

– Торан, – Хани запнулась. – Ты когда-нибудь занимался... любовью?

Я усмехнулся, и поглядел на Элину.

– Да. И с той рыжей воительницей, и с Элиной, – я вздохнул. – Волшебное чувство.

Хани ожидающе смотрела на меня.

– Пей, – я пододвинул к ней чашу. – Я хуй его знает, но почему-то в такие моменты я словно вижу перед собой богиню во плоти. Может потому что бухой был. А может потому что в каждой женщине скрыта богиня.

Хани выпила. Её глаза блестели, а дыхание стало чуть тяжелым.

– Хани, ты хотела бы умереть девственницей? – задал я вопрос, совсем не тот что хотел изначально. – Или ты хотела бы перед смертью её лишиться?

Хани округлила глаза и потянулась к чаше дрожащей рукой. Элина со вздохом покачала головой, с укоризной глядя на меня.

Но Хани, взяв чашу, вдруг поставила её на место и пододвинула ко мне.

– Я... хотела бы... лишиться, – тихо сказала она. – Ты мог это сделать ещё тогда, легко... Я не могла сопротивляться, и... я отдала бы её тебе.

– Чтоб спастись, – я взял чашу и поглядел на красную жидкость. Чуть отпил... Странно, а вот теперь я прямо ощутил вкус, сладковато-кислый с фруктовыми нотками и богатым послевкусием. Что-то терпкое и жгучее.

Хани покачала головой.

– Ты сказал что – если я доживу до утра, – чуть заплетающимся языком сказала она. – У меня кружилась голова... и я чувствовала что не увижу восхода. И всё, о чём я сожалела... Это что ты не взял меня прямо там...

Вот это ж нихуя себе.

– ...Потому что какая уже была разница!.. – с ноткой отчаянья добавила Хани. – Торан! Ты хотел взять меня силой, прямо там, в луже крови?

Вино булькало, пока я наливал его в чашу, раздумывая, выпить, или пусть Хани опьянеет ещё больше? Вино как-то уж совсем шикарно развязывает языки. Надо будет принять к сведенью... А оно, зараза, крепкое. В животе прям тепло.

– Да, – я пододвинул чашу Хани.

– Тогда... почему не взял?!

– Был занят останавливая кровотечение, чтобы ты дотянула до утра, – пожал плечами я. Не говорить же что я сделал с её нежной попкой... – Чтобы увидела как восходит солнце.

– Почему ты так странно это сказал? – недоуменно спросила Хани.

– На меня произвело впечатление то, как встречают восход солнца крестоносцы, – вздохнул я. – После мочилова, оставив на поле боя мертвых товарищей, выжившие радуются восходящему солнцу. Это значит что они живы. Я хотел поделиться этим с тобой.

На глаза Хани навернулись слезы и она осушила чашу.

– Спасибо... – тихо сказала она.

– Элина, – я обнаружил что бутылка опустела. Осталась последняя. Вино журчало как вода, а я ощущал в голове багровый туман, предвещающий новые видения. – Ты хотела бы побывать на месте Хани?

– А?! – девушка опешила. – Я... э... в смысле?

– В смысле, сейчас, – уточнил я. Элина, что удивительно, покраснела, и потянулась к чаше. Поболтала в ней вино и пригубила. Мне реально было интересно, нахрена она тут осталась. Чего она хочет. Быть может...

А, вот и оно...

Мы сидели по обе стороны стола, я с одной стороны, девчонки с другой. Повернув голову, я увидел сидящую во главе стола облаченную в серую мантию краснокожую и черновласую демонессу с огненными глазами, она подперев щеку ладонью болтала вино в золтой чаше, глядя на меня. Её взгляд был туманным и задумчивым, будто она смотрела сквозь меня. Я моргнул и видение пропало. Лишь овальное зеркало за ванной побежало рябью.

– Торан, в нашу первую встречу... ты сказал правду? – чуть нерешительно, но пытливо спросила Элина.

– О чём? – уточнил я.

– Ты сказал... что любишь меня. Это был постельный трёп, или правда?

– А разве это важно? – вздохнул я, и потянулся за чашей. Элина погрустнела и задумчиво посмотрела на Хани. Та же смотрела на бутылку. Я отпил вина, пытаясь почувствовать его вкус, но оно скользнуло по пищеводу не оставив ничего кроме новой порции огня, прокатившегося по венам. – Есть одна любовь, та что здесь и сейчас, Элина. Возможно что есть и другая...

Я вылил остатки вина в чашу и убрал бутылку под стол.

– Хани, – сказал я, пододвигая к ней чашу. – Ты готова?

Девушка с сомнением посмотрела на чашу и перевела взгляд на меня. А она раскраснелась... Может быть это вино, а может ещё что-то но, смущенная, она мне показалась такой красивой. Эти подернутые поволокой глаза, эти сладкие губы...

– Я увижу рассвет?.. – заплетающимся языком спросила она, потянувшись к чаше. И осушила, часть пролилась – по уголкам губ, к подбородку, стекая по шее на белоснежное кружево воротника, на белую вствку на груди.

Элина тяжело вздохнула.

– Винные пятна тяжело вывести... Давай это снимем, – она потянулась к завязкам, и Хани покорно дала снять с себя платье, прикрывшись ладошками и опустив глаза. Элина отложила платье и принялась снимать своё. Я вышел из за стола, и также принялся раздеваться. Представление подошло к концу, время пьяной оргии. Вообще я хотел чтобы всё было не так, но...

Близость развязки и огонь вина – возбуждали.

Элина помогла Хани опуститься на колени предо мной. И сама встала рядом. Мой хуй лег на её ладонь, головкой к основанию, она погладила её большим пальцем и взглянула на Хани:

– Ты знаешь, что нужно делать?

Хани покачала головой, пытаясь спрятать глаза.

– Смотри, я покажу, – Элина чуть лизнула головку. Поцеловала её. Потом отстранилась. – Не бойся.

Хани нерешительно приблизилась, в её затуманенных вином глазах отчетливо проступили паника и безысходность.

– Не бойся, – прошептала Элина, погладив её по волосам.

Головка приблизилась к пухленьким и полуоткрытым губкам Хани. У той был вид будто её окунули в ледяную воду – она резко вздохнула и задержала дыхание. Высунула язычок и лизнула. Шершавый такой язычок...

Меня опалил её горячий, судорожный выдох. Я смотрел на её ротик, так близко и думал – решится или нет? Но тут Элина чуть нажала ей на затылок ладонью, Хани ойкнула -и её губы встретились с налитой головкой.

– Вот так, молодец, – прошептала Элина. – Видишь? Ничего страшного.

Хани держала член во рту вытаращив глаза. Её взгляд обращенный ко мне сперва выражал ужас, потом обреченность, потом – принятие. Сделанного не воротишь. Теперь она действительно порвала с гильдией.

Её рот вдруг обратился в засасывающее мой хуй болото, она набрала слюны и принялась слегка двигать головой взад-вперед.

– Да, вот так, – прошептала Элина, она провела ещё раз по волосам Хани и опустила руку вниз, обняв её. Её тонкие пальцы нежно поглаживали топорщащийся сосок девушки.

Хани закрыла глаза, продолжая, словно в трансе двигать головой. Потом открыла – её глаза пылали багровым огнем – а глаза Элины, опустившей вторую руку меж бедер – светились чистой синевой.

Мою грудь пронзила резкая боль, прямо в сердце. Я с недоумением опустил взгляд и увидел исходящую темным дымком призрачную стрелу. По груди потекла кровь, я почувствовал как становится тяжело дышать...

Я моргнул, и ощущение пропало. Что-то новенькое...

Элина медленно двигала пальцами, перебирая нежные складки своей шелочк, одновременно лаская грудь Хани, которая продолжала размеренно посасывать хуй, находясь, судя по всему, в каком-то забытии.

– Она готова, – прошептала Элина, показывая взглядом на девушку. И я поднял её. Ротик издал влажный чмок, расставаясь с любимой игрушкой, и её глаза распахнулись. Теперь она лежала на спине, на кровати, а рядом, на боку лежала Элина, её нежные руки гуляли по всему телу девушки, и это тело дрожало, от страха и предвкушения. Тесно сжатая щелочка блестела от влаги, и, черт возьми, эта влага успела даже стечь по её бедрам чуть ли не до колен!

Неужели Элине удалось взломать её подавленные ханжеской моралью гильдии желания?

Да не важно.

– Не так, – сказал я, ложась рядом, на спину. Элина понимающе кивнула.

– Ты должна сделать это сама, – прошептала она Хани, подниая её и помогая сесть на меня верхом. Мой член при этом оказался зажат между её скользкой как не знаю что, щелочкой, и моим животом. По нему она и начала ездить, с подачи Элины взад-вперед. Это было приятно и необычно.

– Ну как? – прошептала Элина. Хани, полузакрыв глаза, пьяно покачивалась, её бедра инстинктивно двигались, сперва плавно, потом чуть резче.

– Мне... Хорошо-о... – протянула она.

– Приподнимись, – сказала Элина. Я положил руки на бедра Хани и чуть помог ей. Она приподнялась, и Элина поставила мой член стоймя, уперев его прямо в девственную дырочку. – А теперь опускайся.

... Головка чуть скользнула внутрь и тут же уперлась в преграду. Хани нерешительно замерла, распахнув глаза. До неё стало доходить...

– Не спеши, – шепнула Элина. – Сперва чуть подвигайся, вверх-вниз, и по кругу. Прочувствуй... – Её пальцы меж тем скользнули ей в щелочку, она с любопытством ощупывала место нашего соития. Мой член, раздвинувший набухшие влажные губки девушки, готовившийся пронзить её, оказаться у неё глубоко в худеньком животике – которого коснулась ладонь Элины. В её глазах горело желание.

Она тоже хотела это почувствовать. Она оседлала мои ноги, оказавшись за спиной Хани, обняв её, одной рукой продолжая ласкать её грудь, а вторую держа на животе.

А затем она надавила всем весом – и Хани с легким вскриком насадилась – я ощутил как внутри неё что-то рвётся, с практически ощутимым треском, словно копьё входит в мясо, пробивая хлипкую броню. Судорожные сжатия, широко распахнутые глаза и рот, словно задохнувшейся на миг, сдерживающей вскрик Хани – и я ощутил то, о чём говорил Хорс.

Я сломал ей целочку. Точнее, это сделала моим хуем Элина. Да какая разница?

Элина издала прерывистый вздох, чуть сжав животик Хани и опустив ладонь ниже, туда, где сходятся лепестки туго обтянувших член губок. Погладила.

– Тише... Не шевелись... Сейчас всё пройдет... – прошептала она на ушко Хани. В глазах той застыло какое-то невероятное выражение... покорности. Она отдалась, доверилась рукам Элины, которая опустив вторую руку ей на бедро и положив на мою, стала легонько ей покачивать, задавая движение.

Спустя совсем немного времени Хани начало потряхивать. Элина чуть кивнула мне, и слезла. Я же, обняв Хани, перевернул её на спину, и глядя ей в глаза, принялся осторожно двигаться. Хани издала слабый стон, в котором смешались боль и наслаждение.

– Раздвинь ножки шире, – прошептала ей на ухо прилегшая рядом Элина. Хани послушалась, а я, накрыв её своим телом, ощутил какая она миниатюрная. Мне приходилось сгорбиться, чтобы смотреть ей в глаза. Хани смотрела на меня взглядом, исполненным покорности и мольбы. Она без слов молила меня о чём-то. Сквозь стон шевельнула губами.

Я наклонился к ней и поцеловал. Мне похуй эти её дурацкие табу, что гласят, что её губы созданы не для поцелуев, а для отсосов. Они одинаково отлично годятся и для того, и для другого. Они созданы дарить и получать удовольствие.

Хани вздрогнув, всхлипнула и так жадно впилась мне в губы, неумело но страстно, что я аж охуел. Она целовалась с закрытыми глазами и трепетала всем телом. Сжатый тугой, ещё недавно нетронутой норкой, я не мог продержаться долго, и тут моего уха – а я тоже закрыл глаза, от вина кружилась голова, и я пытался полностью раствориться в горячем теле девушки – коснулось горячее дыхание Элины и она прошептала:

– На ней нет печати...

Жар полыхнул у меня пониже пупка, я судорожно дернулся.

– ... Слей в неё... – судорожно вздохнув, прошептала Элина.

У меня должно быть возникла куча вопросов, но я уже ничего не соображал. Перед глазами вдруг появилась картина, как Хаккет, в цепях, идет под конвоем стражи посреди раздавшейся в стороны толпы, в которой его взгляд выхватывает девушку... Он помнил её грудь совсем плоской, теперь она налилась и округлилась – как и её живот... Будто арбуз проглотила...

– ... Или в меня... – добавила Элина.

Но тут Хани изогнулась – и откуда в столь хрупком теле взялась такая сила – её ноги обвили меня, и она поднялсь мне на встречу, чуть ли не вставая на лопатки, головку словно обожгло, и я ответил на это, судорожными движениями, вглубь, до самого донышка, и даже чуть дальше, вжимаясь – и сливаясь, чувствуя как меня засасывает... сладкая Бездна.

Рядом раздался полустон-полувсхлип Элины, и я краем глаза увидел как она изгибается, прижимаясь к нам грудью и бедром... Она сжимала между бедер свою руку, а её глаза полыхали алым.

Сквозь острые спазмы наслаждения, я ощутил понимание.

Теперь – оставалось найти ему подтверждение...

Но это будет потом.

А пока – я сжимал в объятьях горячее, покрытое нашим потом тело Хани и с колотящимся средцем, гладил её по волосам.

– Скажи ей, – одними губами прошептала Элина, умоляюще глядя мне в глаза.

И я опустив губы к маленькому ушку Хани прошептал, не понимая, то говорит во мне всё ещё осязаемое чувство кровоточащей раны в груди, вино или что-то ещё:

– Я люблю тебя.

Сбоку послышался прерывистый, плачущий стон Элины.

А подо мной в последний раз содрогнулось и обмякло нежное тело растлённой девушки. Хани открыла глаза и посмотрела на меня так, как не смотрела никогда до этого. Как не смотрел никто до неё. Я ни разу не видел этот взгляд, но узнал его, будто вспомнив.

В её пылающих адским алым огнем глазах горела любовь.

***

Эликсир откатился. Я чувствовал себя опустошенным. В груди словно засел наконечник стрелы, но это чувство таяло. Хани всё ещё валялась в отрубе, с блаженной улыбкой на соблазнительных губах. Я испытывал сожаление что Элина сорвала мой план – сломать ей целку каким-нибудь унизительным способом, но вынужден признать, то что в итоге получилось – было незабываемо. Но я так и не понял, почему она это сделала.

– Элина, зачем? – спросил я, кивнув на девушку, разметавшуюся на простыне, украшенной малюсеньким пятнышком крови.

– Не знаю... – лукаво улыбнулась она, зашнуровывая платье. – Наверное, я слишком много выпила.

– Выпитого хватило чтобы ты разделила меня с ней?– поинтересовался я.

– Скорее, разделила её с тобой, – Элина облизнула губы. – Она такая сладкая... Мне захотелось чтобы ты насладился ею... Не так, как привык. И я чувствовала... то, чего ещё никогда не испытывала. Спасибо!

Она улыбнулась ещё раз, и забрав платье Хани, выскользнула за дверь.

Женская душа – загадка.

Впрочем, похуй. Этой ночью в глазах всяких ханжей Хани стала законченой шлюхой. Вот только они этого не узнают. Это – только для меня.

А теперь – у меня есть работа. Надо навестить Акселя и поставить его в строй, а потом – уебывать из Переправной к чертям собачьим. Меня эта дыра уже достала.

Я достал бутылку обезбола, зачарованный нож и эликсир. Хани ничего не почувствовала, когда я исцелял её пятки, прямо на глазах возвращающие себе здоровый розовый цвет. Обещание выполнено. Теперь – Аксель...

С ним, конечно, пришлось повозиться подольше, плюс он пришел в себя. И первое что спросил – это состояние отряда. Пришлось рассказать о потере одного воина, двух возниц, и о смерти Огдена номер два. Аксель погрузился в мрачное молчание, и лишь морщился, пока я разбирался с его ранами. Когда я закончил, он встал и острожно размяв руки и ноги, кивнул:

– Ты стал лекарем.

– Студентом-апотекарием, если быть точным, – ответил я.

– Хорошо. Идём, пора собираться в путь.

***

За день, с другого берега приплыла лодка, волочащая новый канат – его закрепили на берегу и восстановили паром. Ремонт закончился как раз к прибытию храмовников, с которыми, однако, никаких трений не возникло. Аксель нанял новых возниц, мы сменили лошадей – было ошибкой допускать их до обильного питья сразу после выматывающего пути, и они заболели. И все вместе – с храмовниками – погрузились на паром.

– Проклятый берег, – мрачно сказал черный рыцарь, стоя рядом с сэром Акселем на носу, пока паромщик прикрикивал на работяг, вращающих ворот привода колеса, перематывающего канат. – Вечно какое-то дерьмо случается.

– Да. Мы потеряли многих, но, я надеюсь, теперь всё позади.

– Этот Огден... Торан сказал, там есть ещё третий. Мы займемся им, – черный рыцарь покосился на сэра Акселя.

– Хорошо, – кратко ответил он.

Рыцарь кивнул.

– Ёбаные колдуны. Ненавижу, блядь, колдунов, – буркнул он. – Все еретики. Всех сжечь.

... А я, Элина и Хани стояли на корме, глядя как уходит в туманную дымку берег приграничных земель. Внутренние земли – относительно безопасное место, где даже разбойники были нечастым явлением, зато в городах, насквозь прогнивших, властвовали – корона днём, и гильдия воров – ночью. И нам предстояло найти свое место под солнцем.

Добыть патент мага для меня и Хани.

Добыть дом для Элины и – в будущем Заряны.

Найти место где можно призвать Лераэ.

Расшифровать книгу заклинаний Огдена.

Но это – потом. Сперва нужно закончить путешествие. Продержаться каким-то хером год, пока не освободится Хорс. Попробовать найти новую пати, потому как с крестоносцами наш путь разойдется в Огарке.

Я слабо себе представлял, что будет через год.

Но было ощущение, что нихуя хорошего меня не ждёт. Просто потому что доселе мне везло. Хоть я и поднял некоторые навыки, и худо-бедно научился магии, до уровня всеподчиняющего Огдена мне было всё же далеко. Интересно, это третий, или тот, кого я грохнул?

И оставался ещё один момент.

Я написал вопрос в чат гримуара.

И получил ответ.

"Да"