Текст книги "Тёмный последователь (СИ)"

Автор книги: Эйрел Пыльный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Безликий, говоришь, – хмыкнул я.

Ему было тяжело дышать, он поминутно пытался выблевать отсутствующую у него требуху, но вытекала лишь кровь.

– Знаешь, чревоугодие – это грех, – хмыкнул я, а потом поднял Кэсси и бросил через плечо, уходя:

– Умри, крабомаг.

Я поднялся в свою комнату и положил Кэсси рядом с Элиной. Похоже на гарем. Мысли снова занял дикий головняк, который ждет меня в будущем, но его заглушал зов плоти, ибо Кэсси должна была мне одну вещь. Себя.

Но она лежала на кровати с напряженным выражением лица. Она время от времени открывала рот, словно пытаясь что-то сказать, но замирала. А я ждал. На улице тем временем раздавались лошадиное ржание и конский топот, потом грохнула дверь. Полагаю, наши вернулись.

И тут девушка сказала:

– Меня зовут Хани.

В её голосе сквозило облегчение, словно гора свалилась с её плеч.

– Огден мёртв.

По лестнице загрохотали торопливые шаги.

– Торан! Ты где?! – раздался вопль Берита. – Ты жив? Эй!

– Ты же не будешь делать глупостей? – спросил я Хани.

– Нет, – покачала головой девушка, с легкой улыбкой. – Спасибо.

Вопрос "за что" тут уже даже не стоял.

Я вышел за дверь, столкнувшись но с к носу с Беритом.

– Тут я, нечего так орать, девчонок разбудишь, – сказал я.

– Ты чем тут вообще занимался? И где Херд?

– Без понятия. Но, я узнал кое-что интересное.

– Подождет, – Берит кивнул на лестницу:

– Тащи эликсир, срочно.

– Аксель? – полуутвердительно спросил я, ускоряясь.

– Да, – раздалось за спиной.

Чем, блядь, они там занимались до самого утра, при том что до этого грёбаного лагеря по словам Кэсси... то есть Хани, просто рукой подать?

В зале, тяжело дыша, собрались остатки нашего отряда. Аксель и – включая Берита – трое воинов. Все трое в кровище, а Аксель вообще лежит, бледный, на столе. Хаккет сидит рядом, с арбалетным болтом в плече. Берит похоже не пострадал. Третий воин... тоже забыл как его там звали, баюкает руку в повязке, и морщится, зажимая другой рукой бок.

А эликсира у меня осталось где-то с полбутылки...

Кажется, я заигрался. Но зато существенно увеличил свои познания в анатомии, и да простит меня ведьма за то, как я использовал её рецепт.

– Берит, помоги снять с них доспехи.

Глава 26: Рыцарь Чаши

С ранами пришлось повозиться. Как я понял, исследовав (на примере Огдена) свойства эликсира, он не восстанавливал отрубленное, всё что оказывалось внутри тела на момент лечения – оставалось в нём, фактически он просто останавливал кровь, восполнял её запасы и закрывал раны. Ну и кости сращивать мог, если прямо на них лить.

Чудодейственное средство уже не казалось мне чем-то офигенным, скорее оно перешло в разряд утилитарных. Полезный инструмент, к которому обязательно должно прилагаться умение врачевания, ну или потрошения, это уже смотря с какой стороны посмотреть.

Проще всего оказалось с Хаккетом – вкатил обезбола, аккуратно надрезал рану, вытащил засевший в плоти болт, плеснул чуть эликсира – готово. То же самое с переломами – на вид, будто бы поработали чьи-то здоровенные челюсти – разрез – сложить кости (почти как сложить разбитую чашку, только мешаются ошметки плоти и кровь – поэтому сперва пришлось перетянуть руку ремнем), капнуть эликсира, закрыть рану и добавить. Всё, боец может пускать слюни в ожидании пока пройдет действие обезбола.

А вот с сэром Акселем пришлось повозиться – не представляю себе, как вообще он умудрялся не загнуться, с такими ранами. В нем сидело три арбалетных болта (они пробили броню, но нанесли, как оказалось, неглубокие колющие раны туловища), но это херня – левая рука чудом не отваливалась – плечевая, лучевая и локтевая кости оказались раздроблены (а так как Аксель в этой руке держал щит, мне очень захотелось узнать что с ним стало), также, по-моему, была сломана ключица и разбит плечевой сустав вместе с лопаткой, сломаны по меньшей мере три ребра, а броня в этом месте выглядела как будто её долго обрабатывали кувалдой. Похожая херня случилась с левым бедром и, по видимому, тазом. Аксель был угашен обезболом, а мне стала ясна причина задержки – воины старались перевозить его максимально бережно, ибо на коне с такими травмами сидеть было невозможно.

– Это пиздец, – резюмировал я, когда нам сообща удалось избавить рыцаря от брони и я осмотрел раны.

– Ты сможешь исцелить его? – осторожно спросил Берит.

– Ну, одной бутылки эликсира тут будет маловато, – задумчиво сказал я. – … И я сомневаюсь, что смогу правильно его собрать. Тут бля, реальный костоправ нужен, кстати, неплохо было бы за ним послать, в деревне должен быть кто-то с опытом. Ты расскажешь что случилось?

– Хаккет, тащи сюда костоправа, – бросил Берит. Свежеисцеленный, пошатываясь как зомби, тотчас ушел. – … Ответь на один вопрос? Почему ты сначала вылечил Хаккета, и Тэрча а не милорда?

– Потому что мог вылечить их раны быстро. Раз Аксель до сих пор жив, его жизни мало что угрожает, а на его лечение нужно время. А пока он в отрубе, нам нужны здоровые руки.

– Без милорда всё бессмысленно, – не согласился Берит. – Мы бы потерпели. Каждая капля эликсира…

– Его бы всё равно не хватило, и ваша жертва была бы бессмысленна. У нас было бы тогда три небоеспособных человека, а не один. Так ты расскажешь, что случилось?

Я пока влил Акселю глоток эликсира в рот, и не прикасался к ранам, ожидая пока не появится кто-нибудь более компетентный в таких вот ранениях.

А Берит, сгоняв на кухню за жратвой, взялся за рассказ.

Что я мог сказать… До сих пор мне казалось, что они либо внезапно резко отупели, либо это остаточный эффект дурмана в пиве, либо у Акселя был какой-то хитрый план, которого я не понимал.

Но так или иначе, они ломанулись громить вражеский лагерь во-первых ночью, во-вторых в не лучшей физической форме, в третьих не особо трезвыми (хотя Берит показал бутылочку «протрезвителя», снимающего опьянение – да только к дурманящему зелью это не относится) .

К их чести, они перед атакой затаились, и Берит слазил на разведку, определив, что в лагере практически пусто, лишь четверо человек на пяток пустых палаток. Аксель принял решение атаковать (ну ещё бы); согласно плана, Берит снимал часовых, затем подъезжали остальные и обыскивали лагерь. В теории звучало разумно. Однако здесь начались сюрпризы.

Во-первых, в отличие от придурков в лагере лже-стражников эти, судя по всему, заметили Берита ещё во время разведки, и успели подготовиться к атаке, и ему не удалось их прикончить без шума – шум начался практически сразу, потому что ни один выстрел Берита не достиг цели – и Аксель решил, что атака в лоб – лучшее, что можно сделать в такой ситуации. Тоже звучало разумно – всего несколько человек, плёвое дело. Вот только у них оказалось дофига заряженных арбалетов, которыми они избавили рыцаря от эскорта, а затем начался ад, и мы переходим к «во-вторых».

Во-вторых Аксель недооценил возможности магии. У придурков оказались свитки, и пока трое из них отстреливались (здесь им минус – они стреляли в темноту, будучи освещены костром – что позволило Бериту в крысу, мечом и копьем, сзади, вынести двоих арбалетчиков, разряжавших в это время арбалеты в Акселя). Однако время было упущено, и оставшиеся двое призвали тварей. Трёх каких-то гадин навроде собак, и одну большую тварюку, чем-то напоминающую мускулистую прямоходящую жабу под два человеческих роста – жаба тут же получила столь любимый Акселем удар копьём с разгона, но тут и начались проблемы – она не сдохла сразу, а нанесла ответный удар, будучи насаженной на копьё – удар Аксель принял на щит, отсюда и травмы. Последующие ему нанес конь, убитый следующим ударом жабочудища – удар просто свалил коня, придавив рыцаря. И пока Хаккет и Тэрч отмахивались от «собачек», бросавшихся на них и успевших покусать, Берит прикончил парочку призывателей в ближнем бою, а затем все трое дружно подняли раненую жаботварь на копья, и она наконец сдохла. Далее была неинтересная хуйня про то, как они вытаскивали Акселя из под убитой лошади, и обыскивали лагерь.

В целом, этот рассказ был познавателен. Хотя бы по той части, что нельзя быть готовым ко всему. И что основная часть проблем была из-за нехватки у Акселя людей и его традиционным для рыцаря выебонам типа «зацените, щас я вынесу вон ту здоровенную тварюгу с копья».

После этого последовал вопрос, где чёрт подери Херд. Я вздохнул и рассказал об Огдене.

– … Его выдало то, чтоночью я осматривал и лично перевязывал рану. Новая повязка отличалась, а кровь была свежая – а учитывая что я знал, что у врага есть заклинание меняющее внешность, я без разговоров, нанес удар.

– Убил?

– Ранил. А потом допрашивал, – я ухмыльнулся. – Можешь сходить к телегам и полюбоваться на его труп.

– Ты убил мага, – с уважением сказал Берит. – Узнал что-нибудь интересное?

Памятуя, что было в прошлый раз, когда я поделился с ними информацией – ну то есть только что описанную Беритом атаку на лагерь – в этот раз я решил придержать информацию.

– Они готовились не к вашему нападению, а на случай если заявятся храмовники. Отсюда и защита от стрел, – сказал я. – Вероятность этого была моя, но ей не пренебрегли. Огден же заявился сюда чтобы вывести из строя переправу и вернуть магичку – мощные заклинания требуют ритуала, для которого необходимо несколько магов. Ничего полезного пленные сообщить не могли в принципе, на них было наложено заклинание подчинения.

– А лагерь?

– что – лагерь? Лагерь – херня, нас хотели направить в Мшистый, если мы уцелеем, – пожал плечами я. – Там сидит третий колдун, который, я уверен, уже готов к встрече.

Это было логично – про Мшистый Кэсси… То есть Хани упоминала ещё под заклинанием, а если бы я был заклинателем, то хрена лысого не наложил бы запрет на информацию, которая была мне не выгодна.

– Не говори об этом Акселю, иначе мы поедем прямо туда.

– Вот и на хера, спрашивается, лезть прямо в осиное гнездо… – вздохнул я.

– Таков сэр Аксель, – вздохнул Берит. – Но, к его чести сказать, мы всегда побеждаем.

– Ага, и ты прикинь, сколько народа вы уже положили, – скептически сказал я. – Там, где можно было обойтись меньшей кровью.

– Таков путь, – пожал плечами Берит. – Мы следуем за рыцарями. В этот раз хоть обошлось без потерь.

– А вот если бы вы не спешили, можно было направить храмовников в лагерь и отделаться от них, – буркнул я. – Но что сделано, то сделано. Зато у нас пополнение.

– В смысле?

– Магичка. Ей не очень нравилось заклинание подчинения, так что когда я её от него освободил, она оказалась мне обязана. Возможно, расскажет что-нибудь полезное, когда отдохнёт. Пытки, знаешь ли, выматывают.

Берит с мрачным лицом кивнул.

– Кстати об этом, – немного нерешительно сказал он. – Я понимаю, они враги, но… Тебе не кажется, что это слишком жестоко?

– Пошли, – вздохнул я, поднимаясь из-за стола. – Я покажу тебе, что значит «жестоко», а заодно – что не нужно бояться магов.

… Мы вышли во двор, к телегам. Тут кстати говоря, охуел даже я – живот Огдена, довольно сильно растянувшись, лопнул – словно взорвался, полный коричневой жижи, среди которой зеленел кочан капусты; лицо мага было покрыто коричневым – будто он пытался выблевать фасоль. Над всем этим вились мухи.

– В общем, – несколько смущенно сказал я. – Как-то так выглядит жестокость.

Берит скривился и блеванул только что съеденным на землю.

Получено достижение «довести до рвоты бывалого воина, видевшего всякое дерьмо», ага.

– Зачем? – спросил Берит, метнувший харч.

– В таком состоянии он всё ещё пытался использовать магию, – пожал плечами я. – Но боль сбивает концентрацию. А нам нужна была информация.

– Я вот сейчас подумал, что хуже – храмовники с их пытками, или ты, – нейтральным тоном сказал Берит.

– Я защищал Хани, – я улыбнулся. – Нужно было перебить её страх перед ним, чтобы заполучить её лояльность.

– После того что ты с ней сделал – ты говоришь о лояльности?!

– Ну да. Рану она получила, когда попыталась меня убить, под воздействием заклинания, приказывающего ей сбежать, и убить всех, кто ей мешает. Я её особо не мучил, просто застращал, потому что понимал, что она под воздействием, – ну да, понимал, ага. Скорее смутно чувствовал. – Потом исцелил, и притащил сюда, чтобы посмотрела в глаза своему страху. И тут появилось вот это чмо. Пришлось повторить убийство мага на бис.

Берит отвернулся от трупа.

– Понятно. У магов всё сильно иначе… сложнее, – он сплюнул на землю и пошел назад в кабак. – Ненавижу магию. Из-за неё чувствую себя беспомощным. Хорошо, что ты с нами.

– Ну, в качестве приятного дополнения – теперь я лучше разбираюсь в том, как лечить раны.

Мы вернулись в зал, а спустя минуту дверь распахнулась, и Хаккет пропустил в них деда. Дед был в серой мантии с эмблемой чаши на груди – наполовину золотой, наполовину черной, и здоровенным саквояжем в руках. Что-то новенькое.

– Приветствем апотекария ордена Кубка, – тут же пояснил Берит, поклонившись. – Уповаем на вашу помощь.

– Тысяча здравниц, – откликнулся дед. Он взглянул на Акселя, подошел к нему и принялся смотреть, щупать и хмыкать. – Раны тяжелые. Останется калекой.

– Да хер там плавал, – отозвался я, подойдя. – Дедуль, ты кости вправлять умеешь?

– Разумеется, но это ему не поможет.

– Это ещё почему?

– С чего бы начать, юноша, – дед взглянул на меня острым взглядом из под кустистых бровей. – Может с того, что с такими травмами умирают от болевого шока? Или с того, что у него пробито легкое осколком ключицы и непонятно, как он ещё дышит? Может добавить вероятный сепсис и то, что даже если это удастся купировать, сращивание костей займет минимум полгода, особенно берцовой кости, и кость срастется неправильно? Ты вообще кто мне на голову?

А действительно, кто я? В принципе, если принять во внимание мою несколько попорченную, но пристойную одежку, я выгляжу достаточно внушительно, чтобы он вообще со мной разговаривал.

– Целитель отряда ордена Меча, – ответил я, выпятив подбородок. А хули, может поможет.

– Он весь отряд держал, – подал голос Хаккет. – Если жив – исцелит. Включая переломы.

– Ну а на хер тогда вы меня из постели выдернули, если он так крут? – резко ответил дед.

– Потому что здесь реально тяжелый случай, – пояснил я. – Мне нужно чтобы кто-то более сведущий чем я сложил кости как надо, дабы я их срастил и залечил раны.

– О как! – старый хрыч посмотрел на меня более внимательно. – Ты адепт богов?

– Не, просто у меня есть вот это, – я достал и поболотал в воздухе бутылкой с остатками эликсира. – Эта херня закрывает раны и сращивает кости, но только если попадет прямо на них.

– Тогда хули мы ждём? Режь его, – старик потер руки и кивнул на Акселя. – Целительные зелья со времен игроков – большая редкость, а за рецепт их многие готовы убивать. Ты где достал эту штуку, парень?

Убивать, значит?

– Затрофеил после махача с магом, – отрезал я. – После испытаний осталось полбутылки, так что залечиваем только основное. То, с чем он справится сам – не трогаем.

– А, каков твой уровень врачевания? – осведомился старик. Я с раздражеиием на него взглянул:

– Меня обучала целительница нашей деревни. Раны, включая гнойные – я могу исцелить. Болезни – только если смогу определить что это такое. Траволечение, припарки, отвары, эссенции.

– Сойдет, – удовлетворенно сказал дед. – Мой руки, и делай что должно.

Ну да, мои руки ж по локоть в крови Огдена.

Мыло и вода – я управился быстро, отмывшись по локоть, и вернулся в зал. Апотекарий меж тем приник ухом к груди Акселя и что-то слушал.

– Я был не прав, – сказал он, увидев меня. – У него не легкое повреждено, а внутреннее кровотечение. Если мы будем складывать ключицу, оно откроется сильнее и этот ваш рыцарь умрёт. Я бы предложил для начала откачать кровь из груди, – он порылся в саквояже и достал оттуда какие-то инструменты пыток, иного названия я найти не смог, ибо впервые видел и был без понятия, зачем они нужны.

– В общем, сперва я загоню ему в грудь вот это, – он показал цилиндр с иглой и поршнем. – И откачаю кровь. Ты меж тем вскроешь здесь, – он показал на верх груди. – Мы найдем где поврежденный сосуд, я вытащу кость, а ты закроешь рану. Идея понятна?

– Вполне.

… А дальше был ад. И я ещё полагал себя целителем!

Старый апотекарий, менторским тоном говорил, где резать – и между делом удивился качеству моего зачарованного ножа, спросив где я такой добыл, пришлось как обычно нагнать, что это досталось в наследство от бабули-целительницы.

Даже сквозь обезбол рыцарь глухо стонал, когда я его резал. Апотекарий быстро нашел осколок кости и вытащил – я тут же капнул туда эликсиром, и рана закрылась. Старик удовлетворенно кивнул и начал раздавать указания с новым энтузиазмом. Он сложил ключицу, и я залечил её. Затем настал черед лопатки и плечевого сустава – тут пришлось повозиться, и я опасался что как раз это эликсир исцелить не сможет – но он смог, и мы перешли к переломам костей руки. Эликсир убывал прямо на глазах. Наконец я поднял руку:

– Стоп. Лечим ногу, иначе не хватит. Раны перебинтуем, заживут и так.

– О, они заживут, – презрительно хмыкнул апотекарий. – вот только подвижность руки не восстановится. Придется сшивать сухожилия, а что ты будешь делать с иннервацией – я вообще без понятия.

– Я справлюсь, сейчас главное – кости.

Старик пристально на меня поглядел, несколько секунд, потом кивнул:

– Хорошо, тогда займемся бедром. На него что, лошадь упала?

– Именно, – ответил я.

– Даже знать не хочу с кем вы тут в наших мирных краях воевали, – поморщился лекарь.

Мы залечили таз и бедро. Было трудно, солнце восходило всё выше, а эффект обезбола начинал пропадать, о чем возвестили более громкие стоны и попытки Акселя шевельнуться – пришлось позвать Берита и Хаккета чтобы они его держали.

– Всё, – выдохнул я, вытряхивая в рану последние капли. Кровотечение остановилось, но это всё.

– Тогда зашиваем, – апотекарий достал из саквояжа изогнутую иглу и нитки, и принимаясь за работу. Где-то на середине он остановился и искоса глянул на меня:

– Хочешь продолжить?

Очередное испытание? Ну, я думаю что готов.

Я принял иглу и продолжил зашивать рану, всё равно следующим утром я их сниму и залью рану эликсиром. Однако не желая ударить в грязь лицом, я исполнял шов со всей тщательностью, и апотекарий одобрительно кивнул, когда я закончил:

– Превосходно, юноша. Вижу, волщебные зелья вас не разбаловали, и вы справляетесь с делом лучше тех коновалов, что мне доводилось обучать.

Всего-то чинил одежду и шил обувь чтоб по лесам бродить…

– Вы никогда не думали стать апотекарием ордена Кубка? – спросил старик.

– Я про этот орден узнал только сегодня, – сказал я.

– Орден Кубка – самый молодой орден из всех, – наставительно сказал лекарь. – Наше кредо – что жизнь состоит наполовину из счастья и радости, и наполовину из боли и страданий, и эту чашу надлежит испить до дна. А теперь принесите мне хорошего вина, и мы продолжим.

Я припомнил этикетку на бутылке, которую одобрила Элина и сбегал в погреб чтобы найти такую же. Апотекарий достал из саквояжа чашу (иного названия этому кубку я не нашел) и неторопливо продегустировал вино.

– Отлично, юноша, в вине, как я погляжу, вы разбираетесь, а это между прочим, важно. Я бы сказал, быть апотекарием – ваше призвание.

– Вы лечите людей? – несколько скептически спросил я.

– О, я всегда лечил людей. Раны, болезни, и всякая такая вот херня. Не всегда удавалось, и за десятилетия груз смертей стал тяготить меня. Вот тогда меня и нашел орден, даровав мне веру и смысл всей жизни. Я испил чашу горестей и страданий, но также, испил и радостей, – он постучал по чаше указательным пальцем.

– Предпочитаю компот, – покачал головой я.

– Как хотите, юноша, как хотите. Возможно, ваше время ещё не пришло, но когда груз боли и смерти станет непосильным – вспомните о том, что в мире кроме этого есть ещё и неплохое вино. Вам доводилось терять пациентов?

Первое что вспомнилось – это ведьма.

– Да, – я вздохнул, отчасти наигранно. – Иногда бывает так, что всё сделано правильно, но человек умирает.

– И что по этому поводу вы думаете?

– Я сделал что мог, – пожал плечами я. – Тогда даже зелье не помогло бы. Оно не может исцелить старость.

Апотекарий тяжело вздохнул:

– Да, юноша. Да. Старость… Придет время – и ты будешь скорбеть о том, что проходит твоя молодость. Но и старость – проходит. Это страшит тебя?

– Не особо, – ответил я. – Мне кажется, что на службе Ордена Меча старость мне не грозит.

– Это верно, юноша, это верно, – ухмыльнулся старик. – Я помню как рыцари ордена проезжали через Переправную, их было больше. А теперь возвращаются, можно сказать, жалкие остатки.

Какое счастье, что Берит молчал (он снова что-то жевал и мечтательно пялился куда-то в окно, где солнце направлялось в зенит).

– Из тех, кто противостоял ордену – не вернётся никто, – парировал я.

– Смертоубийства… Отвратительная штука, – апотекарий прямо на глазах хмелел. – Но она заставляет некоторых чувствовать себя живыми. Вы согласны, юноша?

Вполне. У меня после каждого такого мочилова такой стояк, что пиздец.

– Да, они имеют вкус к жизни, – сказал я. – Опять же, приключения… В деревне год за годом – пахота, посевная, полив, выпас, урожай, зима, перемежаемые сплетнями кто с кем спит и кто с кем подрался. Кто заболел, кто родился, кто умер. Скука смертная. Но с ними – мы повергали в прах могущественных врагов, чудовищ… Неделя длится словно год, и никаких повторов.

– Верно, – апотекарий налил ещё вина, и добавил, скорбно. – Закис я в этой дыре. Только и дел что болезни скота, родовспоможение, простудные заболевания, пьяные побои и бытовые травмы. Такого случая как этот – не было давно.

– Так может, время оставить эту дыру и двинуться с нами? – внезапно для себя сказал я.

– Я стар, – сказал дед. – Здоровье и зрение уже не те что раньше. Я буду скорее обузой чем помощью.

По мне дедок ещё крепок.

– Знаете что, юноша, – он поболтал вино в кубке. – Вы мне нравитесь. Я чувствую в вас природный дар лечить. У вас твердая рука и хороший глаз. И что немаловажно, отсутствие брезгливости, – он кивнул в сторону Берита. – Если вы не пытаетесь выблевать кишки во время операции – вы уже наполовину апотекарий. В благодарность за вино, и за эту, я бы сказал, беспрецедентную операцию, я дам вам рекомендацию, по ней – если захотите, вас примут в орден Чаши. Целителей в нашем королевстве – мало, а общность ордена – позволит вам расширить познания во врачевании и перейти от деревенских, варварских методов к чему-то большему.

Интересно? Или нет?

– А что взамен? – спросил я.

– Апотекарии ордена свободны в своем выборе места работы, – пожал плечами дед. – Большинство околачивается в гильдии авантюристов, вступают в пати, и именуются «аптечками», что, конечно, умаление способностей и заслуг… До первой травмы, естественно. Престарелые и опытные, вроде меня, а так же те, кто желает свободной жизни и практики – получают распределение и содержание. Этого, а так же того, что в благодарность за лечение несут селяне – вполне достаточно для беспечной жизни. Выбор за вами, юноша.

– Почту за честь принять рекомендацию, – ответил я. Это будет полезно. Опять же, это позволит, я надеюсь, избежать конфликта с храмовниками.

– Тогда приступим, – старик достал из саквояжа письменные принадлежности и бумагу, несколько минут корпел, затем спросил:

– Как ваше имя, юноша?

– Торан, – ответил я. Нет, я конечно мог бы назваться вымышленным именем, потому как, учитывая произошедшее, имя давало некоторым людям власть, но… таких людей мало. А вот въедливых, которые ищут ложь, наоборот, много.

Старик размашисто расписался и нагрев над свечой палочку сургуча, приложился кольцом. Затем протянул мне бумагу:

– Отныне, Торан, студент-апотекарий, я приветствую тебя! – величественно сказал он. – Отвечать на это надо фразой «во имя жизни всякой, и да не принесу вреда». Повтори.

– Во имя жизни всякой, и да не принесу вреда, – отозвался я.

– Воистину, – одобрительно кивнул старик. – Я, кстати, рыцарь-апотекарий, сир Лепш. Не «сэр», я не дворянин.

Интересное.

Я взглянул на перебинтованного сэра Акселя. В ближайшее время он – не боец. Да и как толкатель речей тоже не очень. А скоро сюда заявятся храмовники. И будет допрос.

– Ну-с, и последнее, – апотекарий одним глотком осушил чашу и сунул в саквояж початую бутылку. – Держи.

Он протянул мне чашу. Выглядит как кубок, только более широкая, вырезанная из дерева.

– У каждого адепта ордена Чаши – есть, собственно, чаша. Я себе другую найду, тут мастеров навалом, а вот тебе пригодится. Пей что хочешь, главное – из чаши, что сказать – ты знаешь. Ритуал, так сказать.

– А от него толк вообще есть? –скептически сказал я, разглядывая чашу.

– Разумеется. Ты не будешь испытывать жажды, – сир Лепш расхохотался. – Мастерство лекаря не даровано свыше, оно не зависит от магии, это то, что ты можешь – а всё остальное лишь инструменты, для того, чтобы спасать жизни и здоровье. Второе, важное – если ты решишь стать апотекарием, ты принесешь обет, и согласно ему ты будешь обязан истребовать за исцеление плату. Размер, конечно, ты определишь сам, но плата обязательна. И кстати, с вас золотой.

– Чего?! – вот тут я прям реально охуел.

– Ну а чего ты хотел? Сложный случай, плюс пациент – из благородных. Ещё скажи, что такой мелочи как золотой у него не найдется.

– Сир Лепш, более половины работы сделал я. С хуя бы тебе золотой?

– Тебе за науку и рекомендацию, – ухмыльнулся старый хрыч. – Ещё скажи, что это много.

Не поспоришь…

Я достал кошелек и с тоской взглянул на золотой. Ведь как знал, что пригодится…

– Во имя жизни, – я достал золтой и бросил старику, тот поймал и тут же попробовал на зуб. – И да не принесу вреда.

Очень уж хотелось дать ему по роже, но бумага ордена Чаши – была действительно ценной, учитывая что возможно придется ей воспользоваться, когда тот лысый чибис из храмовников захочет нам устроить дознание. Золотой за наши жизни – невелика цена.

– Воистину, – сказал Лепш, убирая золотой в кошелек. – Основы ты усвоил. Будешь возвращаться – загляни в гости, мой дом – второй от причала, с вывеской чаши.

– Думаешь, я вернусь? – с интересом спросил я.

– Знаю. Ты ведь подрядился к ордену на время. А значит, придет время – и ты вернешься в родные края. Это называется «ностальгия». Может пройти много времени, но она тебя настигнет и тебе захочется вернуться. Не советую тянуть.

Говорят, у стариков есть мудрость, навеянная опытом. В этот момент я действительно поверил в то, что она есть.

– Ладно, было очень познавательно и приятно поучаствовать в операции, и всё же пойду-ка я домой, допью бутылочку и спать, надеюсь, сегодня больше пациентов не предвидится.

– Я бы на вашем месте погодил с выпивкой, – осторожно сказал я. – Нас окружают неприятности, так что всякое может случиться.

– Ты про гору трупов, что я всю ночь препарировал? – ухмыльнулся Лепш. – Девки, кстати, были отменные, даже жаль их. Но страже было нужно позарез заключение, ну я им его и выдал. Так что сейчас их, поди, уже закапывают. А что, ожидается новый замес?

– Очень может быть, – я на миг задумался. – Сир Лепш, вы же видели проезжавших мимо храмовников?

– Да, и там ещё был этот пренеприятный тип… Полагаешь, они скоро вернутся?

– Где-то в районе обеда, – нет, если они поедут до Дремолесья, то раньше чем завтра к вечеру их ждать не стоит, но зачем им туда переться? Одно дело – драка в лесу, другое – прилюдное обвинение в какой-нибудь гадости, подтвержденное доказательствами. И приехали.

– Тогда советую пропустить завтрак, – кисло хмыкнул апотекарий. Берит прервал трапезу, недоуменно на него уставившись. Апотекарий пояснил: – На полный желудок тяжело драться, а туго набитые кишки лечить – ещё тот головняк. Вы реально думаете что одолеете храмовников?

– Будь сэр Аксель в здравие, съехали бы на базаре, – поморщился я. – А так – не знаю. Возможно удастся отпиздеться. Но и к драке мы будем готовы.

Против кучи арбалетчиков и рыцаря, ага. Шансов почти нет, если только Берит не придумает план, он воин получше меня, и это по его части.

– Вы только учтите, юноша, что с той стороны реки за нами пристально наблюдают, – сказал апотекарий, поднимаясь. Хорошее винцо – его уже начало шатать. Он взял саквояж, и направлися к выходу. В дверях бросил через плечо:

– Кстати рекомендую обзавестись инструментами. Иногда ножа не достаточно. На той стороне реки есть лавка, «травы и эликсиры Волоcа», там найдется много интересного, но недёшево. Но, будет ломить золото – торгуйся изо всех сил, эта мразь охуевшая совсем берега потеряла.

– Учту. Благодарю, сир Лепш, за наставление, – я поклонился. Ну а что, поклон спину не ломит, а людям приятно. Опять же, информация весьма ценна, и выдал её он уже после того как я заплатил.

Как же нам пережить этот день?

От автора: извиняюсь, проблемы с интернетом