Текст книги "Тёмный последователь (СИ)"

Автор книги: Эйрел Пыльный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Тёмный последователь

Пролог.

«Важно выбрать не то, чего ты хочешь, а то, что тебе нужно для того, чтобы достичь того, чего ты хочешь.»Какой-то мудрец

Старая ведьма умерла.

Это было тем ещё испытанием – последние полгода я наведывался к ней каждый день, готовил еду, вертел с боку на бок и обтирал тщедушное тело мокрыми тряпками. Поднимал и усаживал на ведро для отправления естественных надобностей. Кормил. И каждый день, каждый час, если не каждую минуту в голове зудел вопрос "когда ж ты наконец отмучаешься?". Он утихал только когда ведьма начинала бредить. И тогда я с жадностью слушал, это было платой, это было единственное ради чего я вообще о ней заботился.

Она рассказывала о разных вещах. Поскольку с памятью у неё было не очень, могла сперва выдать в качестве прилюдии что-нибудь интересное о демонах, а потом тут же перескочить на какую-нибудь историю из жизни. Её собственная история...

Скажем так, её не сожгли только потому, что считали напрочь блаженной и чокнутой безобидной старухой, которая и ребёнка не обидит. Но я знал, что это не так. Причем познал я это ещё в детстве – обычная история, мальчику нравится девочка, мальчик над ней издевается – потому что она не была пацанкой, и общаться с ней так же как с другими пацанами было невозможно. Отсюда дурацкие – как я теперь понимал – дерганья за косички, подножки, однажды даже сорвал с неё платье, не чтобы понравиться ей, а чтобы доказать свою удаль другим пацанам – вот это, кстати, и стало поводом для знакомства со старой каргой. А точнее с её сверхъестественной силой.

Однажды во время очередного омывания мерзко пахнущего тела, она рассказала историю из своей жизни, прояснившую мотивы произошедшего тогда. Оказывается, когда она была мелкой, с неё тоже сорвали платье. И это пробудило в ней ненависть и желание обрести силу чтобы покарать обидчика. Ненависть неугасимую, надолго завладевшую её разумом. Она отдалась ей всецело, она искала и обрела сакральное знание, недоступное прочим. Вот только тот пацан, к тому моменту уже выросший, ставший стражником и зарезанный в переулке во время патруля, не познал её ненависти. И ненависть угасла, она не распространялась на весь мужской род, она была сфокусирована, и ведьма полагала, что его смерть являлась закономерным следствием кучи проклятий, что она посылала ему.

После этого она якшалась с демонами. Я тогда навострил уши, и чуть не упустил момент когда целебный супчик чуть не выкипел из котла (ради него пришлось украсть курицу, а потом пройти все кругни ада ощипывая и потроша, от вони глаза слезились, но оно того стоило). Так я узнал что подобное притягивается к подобному, и на зов отвечает тот демон, что чувствует общность с заклинателем. Это если заклинатель не пользуется именами демонов – а об именах, не имея гримуара, ведьма не имела ни малейшего понятия.

Ей ответил Морах. Как я узнал из иных рассказов ведьмы, у каждого из них своя "служба", то есть пределы того, что они могут сделать для заклинантеля. Конкретно этот, представший в виде прямоходящего быка с лицом человека, учил её читать по звёздам, знанию трав и камней. В итоге ведьма стала готовить микстуры и припарки (а ещё яды, о чем, правда, никто кроме меня не знал), и прожила свою жизнь целительницей с легким налетом таинственной жути в глазах детей и женщин. Потому что, как я узнал из её рассказа, наполненного горечью, испытания она не выдержала.

Да, заклинатель может потребовать у демона, над которым властвует – всё что захочет. И получит это – если захочет демон. Или если у заклинателя есть способ этого демона принудить. Ведьма была слаба, и не смогла употребить свою силу надлежащим – чтобы услужить, раз не могла повелевать – способом. Но знание осталось с ней, а Морах больше не отвечал ей. Ценой этому, как можно догадаться, было всё усугубляющееся безумие, вернее слабоумие – но тут уже сложно судить. Её подводила память, она путала составы микстур и заметив это перестала врачевать, а после перестала узнавать знакомых, выходить из дома, потом её стало подводить здоровье... В общем если б не я, она бы околела от голода в луже дерьма задолго до отпущенного срока.

Но она рассказала и кое-что куда более интересное.

В наших краях были и другие люди, как и она, владеющие знанием о демонах. И в отличие от старой ведьмы, своё знание они употребили с умом. Знание это – о планах, мыслях и свершениях тех кого он означил своими врагами – позволило одному из них интригами и разоблачениями разобраться с ними всеми и заполучить власть над нашими землями. А заполучив власть, уже ничто не могло остановить его от служения демону. О да, до меня доходили слухи о том что творит эта сволочь, слухи не подтвержденные, сплошь предположения и намеки. Другая – что не удивительно – женщина красоты неимоверной, едва не попалась в лапы церковникам, ибо где появлялась она – там начинался раздор меж возжелавшими её мужчинами... и иногда, женщинами. Это же являлось видимо щитом для неё – поскольку церковники перегрызлись, что там было – покрыто туманом догадок, но о том что вообще что-то было, пронесся быстро угаснувший слушок – что какой-то монашек в изрядном подпитии проболтался о замысле схватить и пытать красавицу. Разумеется, свои фантазии на этот счет он описал максимально красочно и кроваво, хоть и безсвязно и без выдумки. Смачные подробности я опускаю, ибо что толку в словах?

Возможно были и другие, возможно кто-то кого отправили на костер был действительно виновен, но...

Теперь обратимся к церковникам. Если от старой ведьмы – исключая трёпку – зла я особо не знал, то вот от святош натерпелся по полной. Виной тому наверное моя внешность – худенький светловолосый парнишка, которого зазывали то в хор, то в келью (обет безбрачья для жрецов на мой взгляд определенно является злом, от которого происходят все извращения), в приюте чтобы просто выжить нужно было постоянно драться, причем не пока кончатся силы, а пока не победишь или не умрёшь. Только готовность отдать свою жизнь спасала меня. А готовность эта проистекала из убеждения что моя жизнь дерьма не стоит. Сирота, без заступников, обделенный мышцами – единственный навязываемый способ выжить – это найти этого самого заступника, и исполнять его прихоти. Другой – не играть по их правилам. Никогда. И никогда не верить тем, кто говорит что хочет для тебя блага. Насмотрелся уже на таких.

В общем церковный приют мне не понравился и я сбежал. С беспризорниками стража не церемонится, поэтому я сбежал в лес, промышлял воровством и собирательством, и там в очередной раз встретился с ведьмой. Она уже была слаба, но я помнил как она мне кишки в узел завязала какой-то жуткой магией, а так как я сам был изможден жизнью впроголодь и гноящимися ранами – то вдруг подумал – а что если помочь ей дотащить корзину до обиталища на отшибе? Может, отблагодарит?

Особо благодарностей, конечно, я не дождался, но зато получил возможность перезимовать, помогая по хозяйству и приобретая различные умения. И конечно же знания. Едва прошла весна – я снова ушел в лес, и в этот раз провел сезон солнечного света куда продуктивнее прошлого, потому как использовал на всю катушку то, чему научился. Меня не пугали раны – я знал как их лечить. Я не был голодным – я знал все местные грибы, ягоды и зверьё наизусть, что где искать, кого и как добывать. Крышу над головой я построил сам, и хотя это была убогая наполовину землянка, наполовину хижина, она укрывала от дождя и давала возможность отдохнуть. Крупных зверей в наших краях не водилось, а если б мне и попалось что-то такое, то я знал что нужно делать, чтобы не стать их добычей.

А осенью я вернулся к ведьме. Она уже была совсем плоха, и вот здесь уже началась моя забота о ней. Странное чувство – благодарности (ведь она излечила мои раны и научила массе полезных вещей), пополам с гнетующей усталостью и беспросветностью заботы о ней. Я знал что она умрёт. Вопрос был в том, хватит ли мне сил заботиться о ней до конца. Как оказалось, сил хватило.

И теперь, когда этот этап моей жизни подошел к концу, я решил, что пришел и мой черед шагнуть на тёмную тропинку – воспользоваться ритуалом, что описала старая ведьма, и испытать судьбу. Кто откликнется на мой зов? Какие мне уготовлены испытания? Что за силу я получу?

Глава 1: Лераэ

Зло творят лишь люди, но это не значит что люди – зло.– Неизвестный мудрец

Я очертил два вложенных круга, вписанный в них треугольник зажег три свечи и пробормотал заклинание призыва. Делал всё это на страх и риск, однако что мне терять? Я один в целом мире, и максимум чем рискую – что меня разорвут демоны, но чего я по настоящему боюсь – что заклинание не сработает.

Потекли секунды ожидания. Меня наполняло предвкушение какого-то чуда. И страх разочарования. И едва воздух колыхнулся, будто открылся сквозняк, вспыхнула надежда.

А затем внутри круга разверзлась бездна, и из неё появилась Она.

Демонически красивая, в целом подобная человеку, лишь острые уши и черные крылья в тон длинным волосам дополняли образ. Ну и ещё глаза. Черные с багровым огнем где-то в глубине омута вечной тьмы. Что я заметил не сразу, потому что прежде всего уставился на её грудь. Затянутую во что-то искрящееся золотом.

– Нравлюсь? – нарушила затянувшееся молчание демонесса. Могущественное существо, способное даровать мне силу, или оторвать голову, если я накосячил с защитным кругом. И что ей ответить? Было бы лучше если бы это был какой-нибудь волосатый рогатый и хвостатый черт? Вряд ли. Но, опыта общения с девушками у меня не особо, и в основном отрицательный, но ведь это не просто девушка. Попробую быть искренным, кто знает, может враньё их бесит.

– Прежде чем я отвечу, хочу задать вопрос. Правда ли, что на призыв ненающего имён откликается тот демон, что ощущает сродство и подобие к призвавшему?

– Да, – без раздумий ответила она.

– Да, – удовлетворенно кивнул я. – ... Это был ответ на твой вопрос. Да, нравишься.

– Я смотрю, ты призвал не чтобы любоваться, и не чтобы повелевать, – демонесса своими черными глазами смотрела словно в самую душу. – Ты ищешь сакральное знание.

– А ты похоже любишь переходить сразу к делу, минуя знакомство. Это твоя истинная форма?

Как я знал из бредней ведьмы, многие демоны предстают в виде какой-нибудь многоглавой страхолюдины, в этом случае им надо приказать принять настоящую форму.

– Да. Обычно я предстаю в образе мужчины, – усмехнулась она.

Ещё демоны любят испытывать призывателей. Как мне показалось, это как раз такое испытание и есть. Ведь я не умел общаться с женщинами, и если она сказала правду, она нарочно приняла истинный облик чтобы меня смутить и сделать уязвимым. Но она в круге. Скорее всего она говорит правду, и чем дольше я с ней разговариваю, тем больше смущаюсь, потому и говорю строго по делу. Хотя меня разрывает множество вопросов...

– А у тебя вопросы ко мне есть? – неожиданно, даже для себя, спросил я.

– О, ну раз ты отдаешь инициативу... Как твоё имя, призыватель?

– Меня зовут Торан, – брякнул я. – А как мне называть тебя?

– Лераэ, так зовут меня смертные... – демонесса по прежнему с прищуром глядела на меня, скрестив на груди руки, будто чего-то ожидала.

– Ну... Рад знакомству, – на большее меня не хватило. Оставалось только начать требовать какую-нибудь великую силу. Что-то во мне словно щелкнуло. "или удовлетворения низменных желаний".

– Я нечасто отвечаю на призывы, – со скукой в голосе сказала демонесса. – Однако твой призыв был особенный.

Она выделила слово "особенный" голосом. Приятным мягким голосом.

– ... Кстати можно сказать ты обязан мне жизнью. Полагаю, кто-нибудь иной на моем месте уже бы тебя растерзал за столь варварское коверканье заклинания, – добавила она.

Наверняка лжет, проверяет на прочность. Плавали, знаем. Ты не можешь знать что сделал бы вон тот бугай, если б ты напоролся на него, а не на выбивший из тебя дух локоть такого вот доброхота, которому автоматически стал должен.

– И как бы он вышел из защитного круга? – язвительно поинтересовался я.

Вместо ответа Лераэ, не сводя с меня глаз, сделав изящный шаг, перешагнула через оба круга, оказавшись ко мне вплотную. Так, что я чуть не уперся носом в ложбинку меж грудей. И почувствовал запах, но не ожидаемой серы или какого ещё зловония, а обычный запах кожи, чистого тела. С какой-то острой ноткой, вроде черного перца.

– Моя жизнь, – чуть охрипшим голосом выдавил я. – ... я не держусь за неё.

– А кто сказал, что с жизнью ты расстанешься легко? – она подняла руку и ласково провела по моей щеке подушечками пальцев, затем развернула ладонь и внешней строной провела по шее, спустившись к груди, а когда они коснулись живота, мои кишки словно завязались в узел. Опять.

– Бляяяяя!!! – взвопил-прорычал, а потом и застонал я, отступая на шаг и сгибаясь пополам. Лераэ убрала руку и боль исчезла.

– Ммм, – она медленно облизнулась. – Навевает воспоминания, правда? О девочке с которой ты сорвал платье, и о том что с тобой сделала ведьма...

У каждого есть тайны, и многие очень боятся что эти тайны разоблачат. Страх стыда, наверное.

– Да я и сейчас с девчонками не очень-то умею обращаться, – ответил я, выпрямляясь и потирая живот.

– Тут дело скорее не в том, чего ты хотел, а в том, что ты делал. Ведь тебе понравилось? Её обнаженное тело, гогот твоих сверстников, румянец смущения на её лице, стыдливо прикрытые ладошками прелести... Ну точнее те места где они должно быть уже появились... Ты бы хотел повторить?

А ещё демоны очень любят ломать слабых через колено. Примерно вот так.

– Нет. Я призвал тебя не за этим. И хватит этих игр, раз ты знаешь о моем прошлом, то знаешь и причины по которым я решил призвать демона.

– Причины, которые ты придумал, или желание, которое ты пытаешься скрыть под этими причинами?

– Да как угодно. Ты знаешь что мне нужно.

– Я знаю чего ты хочешь. И я знаю, что тебе нужно. А знаешь ли ты что нужно мне? – на этот раз её пальцы прошлись по моим волосам, и стали перебирать пряди. – Чего я хочу?

– Душа? – предположил я. Ведьма не говорила о плате, но ведь ничто не бывает бесплатно? А в сказках демоны требуют душу. Которая будет гореть в геенне огненной до скончания веков терзаемая демонами, но это будет потом.

– Ученик. Последователь. Адепт. Называй как хочешь. В отличие от других, в тебе есть нечто особенное, – она уже второй раз произнесла это слово с выделением. – Разглядеть это, разумеется, сложно. Но ты прошел моё испытание, и следовательно, достоин.

– Я умею переносить боль, – скривился я. – Не сказать чтоб это было сложно.

– Раз так, буду делать тебе больно каждый раз, когда мы будем видиться! – радостно сказала Лераэ, а я мысленно проклял себя за тупость. Нашел чем хвастаться, и перед кем.

– Я бы предпочел обойтись без этого, – осторожно попытался отыграть назад я.

– Но ты не можешь обойтись без этого. Без боли ты не получишь урок. И пока ты готов терпеть боль – ты сможешь учиться.

И тут мы переходим к главному...

– Чему мне нужно научиться, чтобы стать сильнее?

– А, зачем ты хочешь стать сильнее?

– Сила приносит свободу, – мрачно ответил я. Насмотревшись на произвол творимый сильными, и не желая быть одним из жертв оного, я не хотел просто стать сильнее. Я хотел стать настолько сильным чтобы все эти тупые качки, хитрые ублюдки, и благородные дворяне, для которых я чернь, пожалели бы даже о мысли со мной связываться.

– Ты готов убивать? – спросила Лераэ, на этот раз без улыбки.

– Ага. Я тут уже пару лет живность по округе мочу и в суп пускаю. Не думаю что убивать людей сложнее, чем зарезать курицу или свинью. Беда в том, – я согнул руку в локте. – Что слабаки умирают чаще чем силачи.

– Я покажу тебе путь, – сказала Лераэ. – И научу тому, что ты хочешь, – она выделила последнее слово улыбкой.

Опять эти игры.

– ... Но сперва награда. И, нет, боль не была испытанием. Боль была приложением, – Лераэ повела рукой в воздухе и достала небольшую книгу. – Это мой гримуар. Береги его, в чужих руках он рассыплется пеплом, как и в случае если ты его потеряешь. В нём сакральное знание что ты ищешь.

Вот если бы я ещё умел читать...

– ... Но ты уже умеешь читать, – мягко улыбнулась Лераэ. – Открой книгу, Торан.

В моих руках книга будто ожила, словно порыв ветра шелестел её страницами пока не открылась та, где описывались круги и печати. Это не была письменность людей, это было что-то иное, что-то что я мог прекрасно разобрать, и почти сразу издал стон и хлопнул себя по лбу ладонью.

Я накосячил. Серьезно накосячил с защитным кругом.

– Да, ты умудрился неправильно сделать простейшую печать, – кивнула Лераэ. – Ценой этой ошибки и была боль.

– А в чем тогда заключалось испытание? – я на миг оторвал глаза от рисунков и инструкций.

– Ты не стал лгать. Ты не стал приказывать. Ты не поддался искушению. Потому имя тебе будет – Торан Отрицатель.

– Это ещё почему... и зачем?

– Традиция. Наставник дает ученику гримуар и первое имя. Далее твой путь – использовать знание.

– Ты сказала – тебе нужен ученик, последователь. У тебя их много?

– Отнюдь. Редко кто оказывается для меня достаточно интересен, и ещё меньше из них могут выдержать испытания.

– Это же вроде бы не сложно. Просто следовать своей природе.

– О, Торан. Ты юн и наивен. Ты думаешь – испытание лишь одно? Это был входной билет. Испытания же будут продолжаться всю твою жизнь. А природа человека... Однажды я расскажу тебе историю о об одном из моих последователей, и ты, я надеюсь, сам всё поймешь. Пока же... Ты не боишься смерти? Ты будешь бояться. Ты холоден к женщинам? Ты возжелаешь их. Ты равнодушен к богатствам? Ты будешь в них нуждаться. Ты призвал демона в свою жизнь, и теперь твоя жизнь – ад, полный боли, – она усмехнулась. – Таково твоё будущее, Торан Отрицатель. Оправдай своё имя, ибо его дала тебе я, царица Лераэ.

Мощно задвинула. Отодвинув свой скепсис по поводу сказанного, чтобы разобраться с ним позднее, я вновь задал вопрос:

– А кроме гримуара какие-то силы у меня будут?

– Конечно. Чтоб повергать драконов в прах, нужно оружие, чтоб пережить их удары и дыхание – нужна броня, а чтобы учиться – нужно избавиться всего что отвлекает.

– Драконов убивать мне пока рановато.

– Я дарую тебе свою стрелу, – Лераэ коснулась моей правой руки, и её на миг окутало тёмное пламя. Оно не обжигало; у меня появилось ощущение что если сосредоточиться на нём и сжать руку... Да. В руке появился короткий лук с наложенной стрелой, будто созданной из мрака. – Раны, нанесенные ей не заживают, и исцелить их можешь только ты.

Вот это мощно. Из лука я стрелять умел, недалеко, но точно, это очень полезно в охоте на всяких там кроликов и прочую живность. С такой стрелой поневоле задумаешься о том, что дракона убить очень даже реально. Видя моё ошеломление Лераэ усмехнулась:

– Второй мой дар – это защита. Сотворив вот такой знак, – она замысловато двинула пальцем. – Ты сможешь оградить себя от ударов, ведь именно они доставляли тебе неудобства всю твою жизнь?

Я повторил жест. Что-то вроде полумесяца с тремя линиями. Возникло ощущение покоя.

– Мой третий дар ты выберешь сам. Это, на фоне предыдущих, так, мелочи, но за свою жизнь ты часто этим пользовался. Например, я могу научить тебя как остановить смертного на пороге врат в небытие и он не умрёт, давая тебе время исцелить его. Или, я могу научить тебя как отремонтировать вещи, с помощью магии, естественно. Могу научить создавать еду, чтобы ты не знал голода. Или же могу научить тебя менять лица.

Хороший список, прямо всё хочу. Мне кажется она и тут испытывает. Стабилизация умирающего... Есть вещи которые не лечатся, к тому же не смотря на начальные знания в обработке ран, до лекаря мне далеко. Но идея спасти кому-то жизнь и сделать обязанным конечно впечатляет. Навык ремонта позволит мне по быстрому обзавестись кучей денег. Навык создания еды околобесполезен если ты можешь добыть её там, где нельзя купить, а в места где еды нет я соваться пока не планирую. И наконец, мякотка – менять лица. Быть неузнанным. Мастерство подстав.

Я задумался. Ещё и о том что если бы она дала мне право выбора первых двух даров, мы бы тут застряли надолго.

Не играть по их правилам.

– Это всё? Лераэ, спасение умирающих – это не моя забота, как и штопанье дырок, не важно магическим спсособом или с помощью шила и ниток. Еду я привык добывать себе сам. А на лицо можно накинуть маску. Есть что-нибудь чего я не умею? Например, я не умею исцелять. У меня плохо с общением. Не могу видеть в темноте. Летать я тоже не умею, но как то и без этого обхожусь.

Лераэ кивнула, вид у неё был крайне удовлетворенный и довольный.

– Прагматично. Чтож, я могу обучить тебя исцелять даже раны от моей стрелы. Могу научить, как очаровать смертных. Могу сделать твои глаза видящими не только в темноте, но и сквозь иллюзии и маски. Что выберешь?

Сразу две мощные способности вместо того шлака что был в предыдущий раз. Исцеление и сверхзрение. Первое поможет исцелить себя если получу рану. А второе может помочь вообще не получить рану.

– Лучнику нужно хорошее зрение, – чуть кривовато усмехнулся я.

– Прекрасный выбор, Торан, – Лераэ коснулась моих глаз.

А я-то думал что то чувство в животе было болью... Я заорал так, словно душа вырывалась с мясом сквозь горло, которое тут же начало саднить. Мне показалось что мои глаза выжег огонь, и этот огонь пролился прямо в череп, а из него стек по позвоночнику до кончиков палец, поджигая каждый нерв. Так себя чувствуют грешники в аду?

Это длилось секунду, я не мог ни о чем думать, а когда всё закончилось я просто рухнул на пол, мелко дрожа. По лицу градом катил пот, мыслей не было, я просто лежал и смотрел в никуда. В поле зрения были стройные ноги демонессы, не вызывающие абсолютно никаких эмоций.

– Теперь ты можешь видеть, – констатировала Лераэ.

И я видел. В хижине больше не было темных уголков, но меня это не волновало. Я мог видеть. И дышать. Это великое счастье, просто дышать. Если каждый раз Лераэ будет устраивать для меня такие пытки, я попросту буду бояться её вызвать. Предвкушение и ожидание боли уничтожат меня. Возможно так ученики проваливают испытания, так они сходят с ума...

– Ты сам этого хотел, – после паузы сказала Лераэ. – кто не стремится к большему– не обретет большего. Кто не готов пожертвовать чем-то ради силы – не достоин этой силы, по большей части.

– Стрелы такой боли не вызывали, а это довольно сильная штука, – возразил я.

– Ты пока не познал этой боли, – парировала Лераэ. – Самую сильную боль и самые незаживающие раны причиняет любовь. Мои стрелы – это она и есть. Моя любовь.

Я вспомнил виденную в храме фреску с херувимчиком, стреляющим из лука в сердца влюбленных. Говорят, силы демонов – это извращенное и чудовищное отражение сил ангелов. Походу так и есть. Какое чудовищное оружие в моих руках. Вместо меня эту боль будут испытывать другие. Так что всё по честному.

Но вот что касается её последней фразы– её тоже следовало обдумать.

– А как мне тогда заживлять раны нанесенные этими стрелами? – спросил я.

– Проявить сострадание. Оно у тебя имеется?

Ну, если учесть, что на кроликов я смотрю как на еду, а на людей как на угрозу...

– Время покажет. Я благодарю тебя, царица Лераэ, за твои дары, они действительно сделали меня сильнее.

– Значит пора прощаться, – кивнула она. – Ты мне тоже нравишься, Торан.

И она, шагнув назад в круг, словно сквозь землю провалилась.

А я остался в своей хижине. Четыре стены, наполовину из земли, наполовину из сплетенных и обмазанных глиной веток, крыша из уложенного на плотно уложенные тонкие ровные ветки дерна, маленькая глиняная печка в углу, покрытая шкурой небольшая возвышенность-ложе у стены, чурбан-стол возле неё, колышек на стене, с висящим на нем луком и колчаном стрел, выемка с топором, кухонной утварью и ножом, и всё.

Я вышел наружу, откинув полог, прикрывающий вход. Природа не обратила внимания на мои вопли, где-то чирикали и стрекотали птицы, на ветке сосны обнаружилась что-то глодающая белка, тряска в руках и ногах наконец утихла, и я посмотрел в гримуар, намертво стиснутый в ладони. Теперь у меня есть сила.

– С какой бы уебищной гниды начать... – пробормотал я. Коллег по цеху чернокнижников трогать пока было рановато, требовалось узнать о них больше, а других пристойных целей для Стрелы Лераэ пока что не находилось. Возвращаться в деревню, где я похоронил ведьму, не хотелось. Значит нужно двигать в город. До него примерно неделя пути, из неё пару дней уйдет чтобы добраться до тракта – места у нас тут глухие, три деревни, дороги от которых смыкаются в одну в дне пути, дорога следует вдоль реки, и перекресток как раз возле паромной переправы, чертов барон так и не построил мост, хотя и обещал. Переправа стоит денег. Так же нужны деньги на еду и кое-какое снаряжение.

Я дошел до небольшого озера, в котором водилась неплохая рыбка, и взглянул на своё отражение, больше всего боясь, что мои глаза стали подобным глазам Лераэ. Пронесло, на вид обычные. Однако видок у меня будто я увидел смерть, хотя впрочем оно почти так и было. Умывшись, я вернулся в хижину и развалившись на ложе и задумался.

Почему я искал битвы с какими-нибудь подонками – ответ в сущности простой. Это нужно для приведения в соответствие желаемого и реального. По своей натуре я не желал быть грушей для битья, но в силу от рождения данных мне физических качеств, ничем иным я быть не мог. Я мог огрызаться, кусаться, лягаться и пытаться наносить удары – но это всё равно что бить стену. Выкручиваться мне удавалось только благодаря усталости врагов. Они тупо задалбывались меня бить и бросали. А я потом где-нибудь отлеживался, не в силах пошевелиться от боли, а потом едва не теряя сознание от голода шел ссать кровью. Такое положение дел меня категорически не устраивало, и я добыл себе нож. Стало легче. Удивительно, как отрезвляет некоторых перспектива быть выпотрошенным. Она же привлекает внимание стражи.

В деревне стражников всего шестеро, и пока трое патрулируют дорогу, остальные квасят в кабаке. Жалование у них хорошее, позволяет жрать от пуза и пить в три горла. От того такие кабаны и вымахали. Формально они подчиняются старосте, но на деле по большей части делают что хотят. Из шестерых двое – старые ублюдки, остальные – молодежь, стремительно постигающая науку щупать девок и бить приезжих – они иногда проходят через деревню в сторону города и обратно. А когда ярмарка – так и вовсе в деревне появляется куча народа. Ярмарки я люблю, хоть и ни разу на них не был. Возвращающиеся рассказывали про рыцарские турниры, про обилие товаров, про яростный торг, про вино рекой...

А у нас – церквушка с приютом, кабак, пара лавок и казарма. Я иногда задавался вопросом – почему наши стражники такие гнилые. И пришел к выводу, что это потому, что в наших краях безопасно. Сельчане выращивают урожай, денег в обиходе мало, разбойникам поживиться нечем. Охотники выскребли крупного зверя ещё до моего рождения, новый пока не заходит. Казалось бы, живи и радуйся, строгай детишек, люби весь мир, но нет – начинается гниение. Человек человеку – волк, и всё такое. Не обманешь – не поедешь и так далее. И эту мораль с младых ногтей вбивают в головы каждому. И даже сердоболие у них лицемерное, показное. Не было у меня чувства благодарности к тем, кто делился со мной хлебом, потому что это делалось на показ, а потом бабки долго перетирали какой-де некто добрый человек, милосердный прям идеал верующего. Дать хлеба и помацать булки – это у них воплощение добра, ага.

Ненависть. Восхождение и падение ведьмы началось с ненависти, с ненависти адресной. Моя же ненависть слепа, ведь мне не нужно видеть цель – куда не ткни, попадешь в подонка. Быть может, всколыхнуть это болото? Вырезать всю эту поганую деревеньку к чертям собачьим, и посмотреть что будет?

– А сила-то развраща-ает, – протянул я, обдумывая эту мысль. Когда у человека появляется топор, всё вокруг превращается в деревья. Возможно как-то так и гибнут молодые последователи, живя коротко, но ярко. А потом приезжают жрецы-паладины и после трибунала с пытками определяют идиота на костёр.

Вместе с тем, какое-то странное чувство вызывали слова Лераэ. И настало время их обдумать.

Она сказала что я буду бояться боли и смерти, возжелаю женщин и богатств. Было ли это предупреждением– учитывая кликуху, которую она мне дала? А ещё её слова о стреле. Что незаживающие раны наносит любовь. "Ты мне тоже нравишься". Брр, если её любовь подобна тому что я перенес когда она меняла мне зрение – то мне повезло что я ей всего лишь нравлюсь. Но её любовь, получается, тождественна моей ненависти. А как она сказала исцелять раны от этих стрел? "проявить сострадание". Выходит ей самой не чуждо сострадание?

Сегодня она прощупывала пределы моей прочности и нашла их, по видимому, удовлетворительными. А я, узнав какие-то крохи о своей новой наставнице, ещё не успел прощупать её в ответ. Ну и стоит ли это делать? Общение с ней приведет к боли. Но, блин, как же она красива...

Царица Лераэ... Я бы солгал если б сказал, что меня не охватывал жар в те мгновения когда она улыбалась, что я не пялился на её вздымающуюся от дыхания закованную в золотистую ткань грудь, не съедал взглядом её ноги. Ради честности с собой – я возжелал её в тот же миг что увидел. Но часто получая по роже за такое, был сдержанным и пытался отвлечься, и вроде бы даже у меня получалось. Настолько, что она сказала что я холоден.

В связи с этим у меня возникла новая проблема -действительно адский стояк.