Текст книги "Тёмный последователь (СИ)"

Автор книги: Эйрел Пыльный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 27: Сон в руку

Я ждал. Взгляд Хани выражал попеременно неуверенность, страх, надежду, решимость и снова неуверенность.

– Доверься ему, – внезапно сказала Элина. – Он обещал освободить меня, и он освободил. Он освободит и мою сестру – я верю.

– Но ты… – попыталась возразить Хани и покраснела.

– Я так хотела, – мягко ответила Элина. – Я не воительница. Не волшебница, как ты. Я женщина…

Я не вмешивался. Элина умеет не только торговаться.

– Но ты же…– Хани вообще залилась бордовым, и её бедра чуть дернулись.

– Это не было моим выбором. Но стало моей жизнью, и я научилась жить с этим, – просто сказала Элина. – Это даже приятно, когда делаешь это с тем, кому доверяешь. Но главное – никто не осуждает.

Она провела рукой по груди, обширной и красивой, и улыбнулась.

– Меня выкупил из гильдии владелец таверны, а затем – выкупил и освободил Торан. За тобой же перед гильдией нет долга. И твоё будущее в твоих руках, свободная.

Хани всё ещё колебалась.

«Да ёбаный рот этого квеста, вот поэтому вы обе и влачите жалкое существование – вы следуете навязанным вам условиям! Вы, бляди ебучие, не решаетесь выбрать, предпочитая чтобы это делал кто-то другой, за вас!»

… Я пытаюсь освободить Хани? Я освободил Элину?

Как ни странно, да. Освободиться от рамок – они не смогут. Ах если бы я мог как-то аккумулировать их чувства, я бы смог наверное целый город спалить одним лишь заклинанием.

– А если…– Хани облизнула пересохшие губки, сладкие как… – Я ведь не смогу вернуться!

– А оно тебе надо? – Элина вздохнула. – Я с радостью простилась с жизнью шлюхи. Теперь я могу начать новую жизнь. Я могу идти куда хочу, и делать что хочу. Я могу очаровать какого-нибудь лорда и стать леди, и никто не посмеет даже по пьяни сказать, что видел меня в таверне – когда я буду в богатом платье. Ты же знаешь что бывает с чернью, что осмеливается такое вякнуть.

Хани поёжилась.

– Но ты не перестаешь ею быть, – робко ответила она. Элина рассмеялась:

– Важно лишь то, что о тебе осмелятся сказать. Если ты будешь великой волшебницей, даже если кто-то узнает – они будут молчать, потому что не хотят превратиться в жаб. Понимаешь?

Хани медленно кивнула, с выражением беспомощности глядя на Элину:

– Но это… больно… отвратительно и унизительно… И это останется со мной! Навсегда! Я буду знать!..

«Да как же ты заебала-то, а…»

А вот это, кстати, мои мысли. Нетерпение юности, чующей целочку и жаждущей её порвать, залив кровью белые простыни. Абсолютный похуизм и отсутствие сострадания и эмпатии к бедной девочке, для которой это – важно. Значит, приступы понимания – навеяны. Продолжим, это, к слову говоря, ценный опыт.

Нужно больше. Через это – я понимаю тебя. Что тебе довелось пережить. Что ты чувствуешь. Я знаю – ты проникла в меня, ты зыбким маревом проходила через мои грёзы, и по пьяни и наяву, ты не осуждала… Хоть и назвала мои вкусы невзыскательными, но это мои вкусы – я не знал лучшего, в отличие от тебя. Теперь я проникаю в тебя. В твои мысли и чувства. Мы встретимся не скоро, и ты снова опалишь меня своим огнём пережитой боли, снова разбередишь свои кровоточащие раны, что не заживают, ибо они – твоя любовь. Твоё отражение – Элина.

Теперь, зная о её прошлом, я вернулся в него на миг взглядом, в тот миг, когда, обнимая её измождённое страстной ночью тело, я сказал «я люблю тебя».

Не это ли соединяет души, если конечно у тебя есть душа… И я прекрасно понимаю, что я не мог призвать тебя в тот первый раз с помощью этого на редкость убогого круга призыва, исковеркав всё, что только можно. Это не я призвал тебя – это ты пришла ко мне, по своей воле. Увидев, почувствовав во мне что-то близкое тебе.

… И я отвергнув первое предложение, попросил то, в чём нуждался, но понял я это только сейчас. Зрение. Видеть истину.

И она в том, что ты не демон. Ты кто угодно, но не демон. Я знал это, но не понимал этого, скованный предрассудками и предубеждениями. И я ошибался в тебе. Ты не пыталась убить бога, защищаемого ордой фанатиков. Ты была…

Краткий проблеск истины… слишком краткий, чтобы понять, объять, осознать, ощутить.

Мне потребуется не одна кружка пива, чтобы ощутить твоё головокружительное падение.

И переосмысление.

И всё это я увидел, глядя на Хани. Вот почему она важна, она – второе отражение. Её глаза – зеркало, что колышется маревом, за которым – стыдливо спряталась ты…

– Как думаешь, что больнее, это – или кинжал в живот? – спросил я. Хани вздрогнула. – Да, ты знаешь ответ. По сравнению с тем, что ты пережила это хуйня.

– Есть не только боль! – возразила она.

Заебись, она уже торгуется.

– Хани, тебя всю дорогу учили и убеждали, что сделанное Элиной – грязно и отвратительно, – сказал я. – И ты, желая стать волшебницей, а волшебники, если ты не в курсе, роют носом землю и тщательно просевают каждую песчинку в поисках знаний, не усомнилась в том, в чём тебя убеждали? Ты, не попробовав – сделала вывод, основываясь на словах тех, кто презирает тебя?

Это, бля, был явно удар ниже пояса. Так держать, милая. Теперь я знаю – ты была такой же, как она. И твоя невинность значила для тебя столько же, сколько для неё. Но ты попробовала.

Есть два способа сделать это. Насиловать, пока не понравится. Или подарить неизведанное ранее наслаждение.

Опять миг грёз, глаза Хани зажглись пламенем, а кожа покраснела, она сжимала бедра, зажимая между них ладонь. Я моргнул – и видение исчезло. Но истинное зрение не обманешь…

Тебя не брали силой. Ты смотрела – и возжелала. Но что-то мешало тебе переступить через то, во что ты верила. Но однажды ты переступила. И теперь – ты смотришь. И желаешь. Да будет так. Я дам тебе то, чего ты хочешь, но то, в чём действительно нуждаешься – ты получишь много позже… Когда ты получишь то, чего хочешь, и поймешь – что этого – не достаточно. И лишь я могу дать тебе это.

На лице Хани было смятение и непонимание.

– Я видела… это было ужасно… И я не хотела быть на их месте!

– Ты не на их месте, – вставила Элина. – И никогда не будешь!

Хани взглянула на неё, потом на меня. Потом – на свою книгу заклинаний, которую до сих пор прижимала к груди.

– Она, похоже, не может порвать с прошлым, как ты, – притворно вздохнул я, обратившись к Элине. – Жаль.

– Дай ей время, – возразила Элина. – Это непросто. Перечеркнуть жизнь, и начать заново. Особенно если эта жизнь не была такой как у меня. Мне было проще.

Ага, и ножки раздвигать ты уже привыкла. Да-с, вот это уже мои мысли.

– А я не тороплю. Я заебался в край, и хочу спать. Берит сказал что разбудит, если гости пожалуют, так что… – я без тени смущения, а хули мне собственно, стесняться, разделся практически до гола и рухнул в постель. Забрался под одеяло. И закрыл глаза. Мне кажется, вместо пива мои сегодняшние приходы были обусловлены усталостью и бессонной ночью…

***

На этот раз во сне я обошелся без посторонних. Мне снилась какая-то хрень – я, громыхая железом, восседая на коне несусь во весь опор к оскалившему окровавленную пасть дракону посреди горящих древесных остовов и растерзанных трупов. Я опускаю тяжелое копье, его острие выписывает в воздухе восьмерки. "Мне пиздец, щас дыхнёт..." проносится мысль, глядя на зарождающееся в пасти гибельное пламя. Я наклонил голову, чтоб забрало и козырек лучше прикрывали лицо и сжал покрепче копье. Плоть слаба, сталь – выдержит... надеюсь...

...И тут я одетый в серую мантию, стою за кафедрой в полукруглом зале, где-то на треть заполненном людьми.

– Сир, – поднял вверх перо один из присутствующих, оторвавшись от записей. – А на что похожа жизнь апотекария? В смысле... Вот мы тут много учим о том, как исцелять, но...

– Я понял, юноша, – ухмыльнулся я, поглаживая седеющую бороду. – Вы хотите узнать о двух сторонаж жизни. С той частью что является страданием, а также болью и унижениям, вы уже я так посмотрю, знакомы. И хотите узнать о радостях. Я вас огорчу: вы ошиблись аудиторией, то, что вы ищете – находится в кабаках и борделях. Молодость проходит быстро, и если она не оставляет приятных воспоминаний, дальше вам придется хлебать из чаши только горести и отчаянье. Как закончите с бухлом, блядями и драками – возвращайтесь, будем делать из вас рыцаря.

В аудитории пробежали смешки, а покрасневший студент съежился, постаравшись стать незаметным.

– Жизнь апотекария – это либо родовспоможения, ветеринария, пьяные драки и алкоголизм, либо приключения, в которых вас будут называть аптечкой, и вы будете наблюдать подвиги других, оставаясь в стороне. Терять товарищей, задавать себе вопрос – всё ли было сделано для того чтобы спасти их жизни, и поднимать чашу за их души по возвращении. Именно поэтому нам необходимы радости, и именно поэтому мы – орден Чаши, а не орден железной девы или дыбы, или ещё какого-нибудь орудия вечной пытки. Учитесь наслаждаться – музыкой, танцами, женщинами, хорошим вином – каждым блядским мигом вашей ебучей жизни, до самого её конца.

... Я бегу, не чувствуя усталости по извилистой дороге. Сумерки, а впереди – темная башня, чьи окна мерцают зловещим зеленоватым пламенем

– Ну пиздец, не квест, а набор отлётов, – пыхтит кто-то позади. – Слив уровней... Ладно, нагоним. Осталось верх зачистить, щас заходим по тонкому, потом...

Из окна вылетело тело, а затем – зеленоватая молния ударила прямо в меня, вспышка – и я открываю глаза стоя на каменном круге. Возле храма. В Дремолесье, чьи пейзажи я узнаю с закрытыми глазами.

– Сойди с плиты, странник, – устало и безразлично произнес стоящий рядом деревенский стражник. Я сделал шаг вперёд...

Меня швыряло из одного сна в другой, и какая-то часть меня понимала что это лишь сон.

А когда я проснулся, я не понимал кто я и где я нахожусь. Скомканное одеяло почти упало на пол, на простынях словно драку устроили, подушка в крови, в окно бьет солнечный свет, а моей руки осторожно касается красивая светловолосая девушка. Фух, Элина. Она мялась, не решаясь что-то сказать, ну или не находила слов.

– Что за ебаный пиздец мне снился, – гнусаво пробурчал я, поднимаясь. Голова слегка кружилась, чуть подташнивало, и было четкое ощущение что мне хорошенько так двинули в череп. Потёр нос, вымазал в крови руку. Кровь уже подсыхала.

– Ты метался по кровати, – пояснила Элина. – Я подумала что тебе снится кошмар и попробовала тебя разбудить, но... ты не просыпался. А потом...

– Ты открыл глаза, продолжая спать, – раздался с другой стороны голос Хани. – Но это были не твои глаза. Посмотрел прямо на меня...

– ...И сказал "Едрить ты сосочка", – закончила Элина. Я перевел взгляд на томатного цвета лицо Хани, сидящей на краю кровати.

– В смысле – это были не мои глаза? – спросил я.

– В смысле у тебя глаза красным светились, – пояснила Хани.

– Бывает, – я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Сон быстро выветривался из головы, оставляя лишь размытые образы, которые я запомнил лишь потому что уже делал нечто подобное. Стало очень стыдно за то как я держусь в седле, и копье нужно взять потяжелее... А ещё я понял почему меня так раздражал Лепш – в нем было что-то знакомое, и теперь я понимал что именно, он был похож на постаревшего меня. Неужели я стану таким вот старым пердуном, предающимся алкоголизму в этой ебаной деревне? Да нихуя!

– Ты в порядке? – осторожно спросила Элина.

– В полном. Щас компота хлебну и будет вообще шикарно, – я пошатываясь подошел к столу, вытащил из котомки флягу и приложился. А потом мысленно заржал. Не, только представил себе как Хани смотрит на меня, я такой, открываю глаза, сияющие адским светом, и она ждет либо что я ей щас голову откушу, либо изреку какое-то пророчество, а я и говорю "едрить ты сосочка"! Умора же!

– Так, – утолив жажду, я оглядел обеих. Хани обзавелась платьем явно не по размеру. А Элине было бы неплохо переодеться. – Вечером – баня. И если завтра всё будет в порядке, сходит за покупками.

Я подхватил снарягу и вышел.

***

Тренировка может быть и отложилась, но не отменилась. Берит гонял меня по всему заднему двору, я периодически уходил в глухую оборону и пытался контратаковать, но безуспешно. В моего товарища словно вселился демон, и если раньше он возможно и делал мне поблажки, то теперь их не было. А ещё проблема была в том, что я носил броню, щит и шлем. Теперь хоть я перестал получать травмы, хоть удары прилетали чувствительные.

Итого: со щитом и мечом я держался ещё более-менее, а вот со щитом и копьем – Берит умудрялся сократить дистанцию и фигурально выражаясь нашинковать меня как бекон быстрыми ударами по ногам, корпусу и в голову. Однако ближе к концу тренировок я понял принципы его атак. От ударов в голову он предпочитал уклоняться, а не блокировать щитом или мечом, потому что щит заслонял обзор, а меч в этот момент пытался достать меня, зачастую успешно. От ударов по ногам он уходил меняя ногу и сбивая удар краем щита – чтобы затем резко подскочить и врезать.

Вот на этом я его и поймал – ткнув копьем в ноги, и ожидаемо увидев как воин подлетает, я встретил его мощным ударом щита, силы отшвырнуть у меня не хватило, но зато отведя изображающий копье шест назад, и чуть присев, я нанес ещё один удар – мимо поднявшегося каплевидного щита, чуть ниже рёбер. Берит охнул и отступил.

– Отлично! – с болью в голосе сказал он. – Ты начал учиться.

– Может прервемся? – тяжело дыша спросил я. Начал учиться, ага, один хороший удар на сколько пропущенных? три десятка? Да я просто ходячий фраг!

– Угу, – Берит кивнул.

Мы помогли друг другу избавиться от брони и спрятались от палящего солнца в прохладу зала таверны. Я проверил состояние сэра Акселя – он всё ещё пускал слюни от обезбола, но по крайней мере хуже ему не становилось, ещё один-два сеансов лечения и, я уверен, он снова превратится в неостановимый и всёсметающий ходячий пиздец.

– Мне нужно более тяжелое копьё, – сказал я, наливая товарищу остатки компота из фляги в кружку. Берит осушил её в момент и выдохнул, по прежнему кривясь и ощупывая бок. – Что там у тебя?

– Или охуенный синяк, или сломанное ребро, – Берит задрал рубаху и показал след от удара, наливающийся фиолетовым. Я потрогал:

– Не, ребро цело, просто гематома. Ща компресс сделаю, – я взял тряпку, сотворил пару льдинок, завернул и дал ему приложить. Удобная штука – магия.

– Как сам? – спросил Берит.

– Лучше тебя. Пропустил дохера ударов, может несколько синяков и будут.

– Ты нормально держался. В нормальном бою бы выжил, – он задумчиво поглядел на меня. – Знаешь, у меня такое чувство, что ты уже умеешь, или когда-то умел драться. Но... как бы сказать... Ты б мне штук пять таких ударов нанес, вот только чтоб удары прошли, ты должен быть выше на голову и тяжелее раза в полтора-два. То же с защитой. Ты правильно ставил щит, я аж удивился – в прошлый раз он у тебя вообще валандался, но тебе не хватило силы чтобы быстро им двигать. А вот в последний раз ты прям хорошо всей массой вложился в удар.

Я рассеянно кивнул. Мои мысли занимал сон.

Где у меня болит рука от пришедшегося на здоровенный щит удара палицы здоровенного тролля. Удар от которого меня настоящего размазало бы по земле кровавыми брызгами – а там только рука побаливала. И что-то мне подсказывало что ответный удар – здоровенным топором, играюче удерживаемым одной рукой – попросту располовинил бы тролля.

Это ощущение ушло, оно истаяло, но осталась память, где-то в мышцах – о том как правильно держать щит.

Но ясно было одно. Мне снились не последователи, чья судьба была – сгореть в огне. Мне снились игроки, что из любого огня восстанут, под усталый возглас заебавшегося наблюдать набор отлетов стражника "сойди с плиты, странник".

Что ты сделала со мной, Лераэ?

Глава 29: Время решений

Пока Торан спал

– ... Что только ты в нём нашла! – негромко и с возмущением воскликнула Хани. – Все мужики такие, воняющие пивом и чесноком. А как штаны снимут так вообще, от одного запаха выворачивает!

– Когда Торан снял у нас комнату, он велел первым делом приготовить ванну. У нас, правда, была не такая, – Элина кивнула на стылую грязную воду. – У нас было просто корыто. Я слышала, охотники не упускают возможности помыться, потому что запах грязи отпугивает добычу и привлекает хищников. К тому же в деревне как минимум раз в неделю все ходят в баню.

– А... ну... – Хани о чем-то задумалась, потом покосилась на мирно спящего Торана. – Мне тоже не помешала бы баня... Прям ощущаю как от меня разит кровью и потом.

– Ещё тебе одежда нужна, – Элина порылась в своем саквояже. – Мы разные по росту и пропорциям, но я могу подшить и подрезать где надо...

Она вопросительно посмотрела на Хани и та, после паузы, кивнула. Элина просияла.

***

К вечеру была готова банька. Я аж подзабыл это ощущение, грёбаной... то есть старой-доброй бани. Теперь правда она ощущалась иначе. Можно было конечно поискать водоносов и сообразить ванну в комнате, но – на хера?

Первыми решили пустить девчонок. Элина, как оказалось, вполне-себе в состоянии поднять Хани и занести в помывочную, а мы с Хаккетом, заебавшись колоть дрова, плюхнулись на скамью и облегченно принялись пыриться в небо.

– Жаль в бане ни щелочки, – вздохнул Хаккет.

– Ага.

– Тебе-то что, ты ж там всё видел, – с легкой завистью сказал Хаккет.

– Мужская традиция, – пожал плечами я. – В приюте когда был банный день мы всегда бегали поподглядывать за девчонками.

Хаккет показал большой палец.

– И каждый кто тащил девчонку на сеновал знал, что практически наверняка все стены имеют как минимум по одному глазу. Ну и само собой старался не облажаться, – продолжил я.

Хаккет расхохотался

– О, что-то вспомнилось. Ты слышал о ритуале плодородия? – спросил он.

Я покачал головой.

– Ну, есть поверие что в летнюю ночь если женщина подставит живот под лучи полной луны, то боги подарят ей возможность зачать.

– И это работает? – спросил я просто чтоб поддержать беседу. По мне так полная херня эти суеверия.

– Ещё как! – ухмыльнулся Хаккет. – Короче, ползу я по крышам, намереваясь подломить черепицу у одного ростовщика да пошарить у него в закормах...

– Погоди-ка, ты же воин, крестоносец! – я изумленно на него воззрился.

– Я не всегда им был, – пожал плечами Хаккет. – А точнее, стал им чтобы избежать отрубания руки, но не будем о грустном.

– Продолжай про плодордие.

– Ага! Так вот, на одной из крыш лежала она, освещаемся лунным светом, абсолютно голая, сисек почти нет, но зато такая охуительная жопа!.. В общем, про ростовщика я сразу забыл, и полез к ней. А она там задремала, что ли, в общем я подкрался, снял штаны и принялся за дело, и только после этого она проснулась.

– Заорала? – предположил я.

– Не! – Хаккет ухмыльнулся. – Обняла.

Я покосился на него. Ну да, симатичный веселый парень, с хитринкой в глазах и обаятельной улыбкой.

– Так а при чем тут плодородие? – спросил я.

– Когда меня всё таки повязали за то что я всё таки обнес этого ебаного ростовщика, я снова увидел её, правда она меня походу, не узнала. В общем, у неё было пузо будто она арбуз проглотила.

Я расхохотался.

– А, так вот в чем прикол! – я хлопнул Хаккета по плечу. – Ритуал плодордия, бля! А ты молодец!

– Ага, – Хаккет ухмыльнулся. – Не знаю, но полагаю что я сотворил что-то богоугодное, раз мне предоставили выбор – или отрубят руку, или отправлюсь искупать грехи в крестовый поход. В крестовый поход я, разумеется, не попал, я ведь не дебил.

– Повезло тебе оказаться в пати сэра Акселя, – сказал я.

– Ага. Ещё повезло что с нами ты, – Хаккет ещё раз напомнил то, что мне уже говорили. Да, лидер может сберечь людей, но исцелить их может только лекарь, а без него даже те, чьи жизни спасены в бою, могут остаться калеками или умереть после боя.

– Но это тоже заслуга Акселя, – пожал плечами я. – Он сказал что ему нужен лекарь, я – что мне нужен проезд. И стало так.

– Не так. Ты попросил в награду проезд, и что для ухода за ранеными нужен лекарь. А он просто одобрил, – поправил меня Хаккет.

Я моргнул, а потом кивнул:

– Ну да, как-то так. Но ранее я вызвался лечить раненых, когда Аксель спросил, нет ли у нас лекаря.

– Угу, – Хаккет расслабленно пырился в закат. – Щас бы пивка после бани... Да дежурства никто не отменял.

Дверь в кабак открылась и оттуда вышел... Кабатчик.

– Так-так-так, и что это вы тут делаете? – с сарказмом спросил он. – Меня не было всего день, что я вижу по возвращении! Моё заведение разнесли! Запасы разграбили!

– Ты хули тут делаешь, тебя ж за пособничество забрали? – лениво спросил я. Хаккет меж тем напрягся.

– Как забрали так и отпустили. "Нет до-ка-за-тельств!" – издевательски сказал он. – И теперь у меня вопрос: кто за всё заплатит?

Хаккет открыл было рот, но я начал первым:

– Бля. Хаккет, пригляди за баней, я быстро... Пошли, друг-кабатчик, перетрём дела, – я поднялся и, копируя то как вели сбея наши быкоиды, подошел к пухляшу и приобняв за плечи, поволок назад в кабак. Мы миновали вход и зал, и оказались в офисе, смежным с кухней.

– Ну чо, терпила ебаный, рассказывай, – я плюхнулся в кресло и воткнул взгляд в рожу кабатчика, которая прям на глазах начала терять лоск и уверенность. Урок Хорса, за который заплачено медью, стоил серебра, а может быть даже золота. Которого я не нашел, и не надо было гадать куда оно делось, готов об заклад биться, пошло на взятку.

– Ч-что рассказывать? – запнулся кабатчик.

– Я бродяга честный, в ваших краях проездом, – начал я. – Но дела тут у вас творят смотрю прям вообще по беспределу. О них и рассказывай. С имени начни, и кто ты есть по жизни.

– Я... Астах, плачу гильдии... за защиту, – проблеял кабатчик.

– А-га, а в это говно как влез? – я поискал взглядом что-нибудь интересное. Вообще кабинет этот я уже осматривал, и нихера интересного тут не было. Хуево нарисованная картина с голой бабой на стене, скрипучее ободранное кресло для посетителей, не менее скрипучий стул с высокой спинкой за обшарпанным столом... Не, вот вообще не чета комнате Хорса, там всё прямо дышало богатством.

– Меня попросили... – Астах стал заламывать руки. – Когда меня уважаемые люди просят, что мне ещё делать?

– Ну и кто тот чёрт ебаный что попросил тебя ливануть зелья в бухлишко моим корешам? – поинтересовался я.

– Зейр Могила, – выпалил Астах. – Лично!

Что-то мне подсказывает, что этот самый Зейр Могила про это ни сном ни духом. Настоящий, я имею ввиду.

– А он как-то доказал, что это он? Кольцо показывал? – в душе не ебу кто этот Зейр, но если он авторитет, то Хорс сказал что у них у всех есть кольца. А если это не авторитет тогда и хуй с ним.

– Да!

– Пошли, – я поднялся, взял его за шиворот и поволок на задний двор, к телегам. – Тебя накрасили и подставили, так что ты теперь крайний. Сам щас убедишься.

... Труп на него конечно произвел впечатление. Вот только кольца на трупе не было, я его обыскивал.

– Видишь это тело? Это тот, кто устроил нападение. Вот только когда я его замочил, он выглядел не так. Задумайся, что если к тебе пришел не Зейр, а вот это вот чмо?

– Э... это возможно... Да, теперь я припоминаю... было какое-то ощущение что он... рассеян, что ли...

– И ты повелся, и дал себя подставить. А теперь пытаешься повесить свой косяк на меня. Это некрасиво, родной! Да?

– Д...да...

Ещё один урок Хорса, говорить что правильно и спрашивать подтверждения у жертвы, если согласится – можно делать что угодно. На бабки ставить, да хоть ебать в жопу, жертва уже готова. Правда, жопа Астаха мне бы не понравилась даже если бы он был бабой.

– Ну и что с тобой делать? Мы считай твоё заведение защитили, а ты предъявы кидаешь.

– З-забудь, я всё понял, меня обманули, я ошибся!

– Тебя наебали при зачатии, – вздохнул я. – С бабками вопрос закрыт?

– Д-да!

– Встречу настоящего Зейра, что передам? – вопросительно спросил я. Астах затравленно огляделся, его взгляд опять упал на труп, и он судорожно порылся в карманах. Достал золотой и протянул мне.

– В-вот!

– Передам что всё ровно, – я взял золотой и бросил в карман, поскольку пробовать на зуб брезговал. – Ты ж не хочешь меня наебать, верно? Я могу не беспокоиться о том что золото фальшивое, верно?

– Д-да как можно! я же – с уважением! – он с точкой в глазах проводил золотой взглядом.

– Ну тогда свободен. Спи спокойно и не рыпайся, завтра съедем, и ты снова сможешь торговать разбавленным бухлом как раньше. Но, бля, ещё раз увижу это галимое кресло, подумаю что ты нас не уважаешь. Ты понял?

– Д-да...

Кабатчик испарился, а я вернулся к бане, где на скамейке молча корчился от смеха Хаккет, наблюдавший окончание действа, ибо баня была напротив стоянки для телег и амбара, между ними был колодец.

– Уж не знаю где ты поднабрался, но разложил ты его прям как настоящий гильдийский, – сказал он между приступами смеха. – Я думал сам разрулить, но ты справился.

– А почему "как настоящий гильдийский"?

– Потому что ты не гильдийский, – пожал плечами Хаккет. – Но чтоб это понять надо много времени. Хорошо тебя поднатаскали, уважаю.

– Лады, где прокол?

– Элина, – пожал плечами Хаккет. – Гильдийскому было бы похуй на шлюху, а ты после замеса с подставными стражниками сразу побежал проверять как она.

– Слабовато. Забота о собственности, – пожал плечами я.

– Мне-то не гони, – ухмыльнулся Хаккет. – Я видел как ты на неё смотришь и как спишь у неё на коленях. Хотя я б тоже на таких коленках прикорнул... В былые времена.

– Как тебе удалось завязать? – поинтересовался я.

– Ты знаешь... – Хаккет посерьезнел. – Я впервые оказался в обществе тех, кто не подглядывает за каждым моим движением, чтоб найти палево, и не точит кинжал за спиной. Здесь честные люди. И только здесь я могу быть собой. Здесь моё место.

– Говорят, гильдия просто так не отпускает, – продолжил я.

– Где гильдия – и где орден Меча, – усмехнулся Хаккет. – Конечно, в городах приходится жить с оглядкой, но в остальном... Они знают, что если тронут одного из нас, им пиздец.

Я глубоко вздохнул. Внезапно, рядом со мной обнаружился человек, которому можно задать вопрос, на который вряд ли ответит кто-то кроме находящегося далеко Хорса.

– Тогда мне нужен твой совет.

– Насчет девчонки? – Хаккет кивнул на баню.

– Ага.

– Она гильдийская?

– А-га.

– Уточнил, потому что хер поймешь. Сам я её только сейчас увидел... в настоящем облике. Что спросить хотел?

– Она гильдийская, но хочет завязать, – кратко пояснил я.

– Понимаю почему, – хмыкнул Хаккет. – Она чья-то тёлка?

– Однозначно нет.

– На неё кто-то глаз положил?

– Тоже нет.

Хаккет задумчиво поглядел в закат, и осторожно спросил:

– Она точно не шлюха?

– Точно, – вздохнул я. – А что?

– Тогда не парься. Она уже завязала. И, если ты сказал правду, ей ничего не грозит. Она же магичка, с ними всё немного иначе.

Я кивнул.

– Пиздец ты везунчик, Торан, – с легкой завистью и неким оттенком восхищения сказал Хаккет. – Уже двух тёлок себе добыл...

– Так вышло, – я вздохнул. – Во-первых я не связан обетами Ордена, во-вторых не стал убивать Хани, хотя мог и имел желание. В третьих потратил дохуя денег чтобы выкупить Элину, и что-то я не помню чтобы ты жаловался на её суп или компот. Думаешь мне охота самому всё делать? Она ещё и шить умеет, кстати.

– Ну-у, с этой точки зрения -да, – одобрил Хаккет. – А вот мне пришлось выбирать, или тёлки, или орден. Но братство на пизду не меняют.

Из бани высунулась Элина:

– Торан, зайди на минутку?

Хаккет подмигнул, я сделал недоумевающее выражение лица. Не, она реально что ли хочет в бане? Там же жарко пиздец, и опять перемываться придется...

Но я зашел, а Элина закрыла за мной дверь.

***

– Мы всё!– оповестила распаренная Элина вынося на руках Хани, замотанную в простыню.

– С лёгким паром! – хором ответили мы с Хаккетом. И пошли мыться. Потом Хаккет сменяет Берита. Почему такой порядок? Берит пожал плечами и сказал что не любит когда жарко.

***

После баньки был ужин. Астах снова нагнал работников, разбежавшихся после погрома, и те споро разгребли мусор в зале и причем трактирщик то горестно ныл об ущербе, то орал матом каждого кто по его мнению, замедлился. За ужин пришлось раскошелиться, и мне показалось что я вижу в глазах жадного краба мстительную нотку. Надо бы его прикончить, но я лучше подожду. Вдруг сэр Аксель не согласится с приговором магистрата... Кстати о рыцаре, его сообща перенесли в его комнату, потому что его тело занимало крайне важный для трактирщика стол. Тем лучше, больной должен лежать в постели а не на столе, пока жив.

Ужинал я с девчонками у себя в комнате. Хани трескала за обе щеки (её что, вообще не кормили в гильдии?), Элина ела аккуратно и не спеша, а я жрал. Чертова магия отнимает кучу сил. Вдобавок, я обнаружил что проявляю ленность вместо усердия, и вместо того, чтобы заливать ману в заклинания, поставил их на адски медленную самоподзарядку от книжки. А произошло это потому что я путал принципы работы магии у гримуара и у книги заклинаний. Теперь дело должно пойти бодрее, а если я ко всему придумаю способ как увеличить способность книжки к сбору маны, то сильно уменьшу кулдаун заклинаний.

И понял я это благодаря Хани. В бане я увидел её, сидящей у топки, в её глазах отражались желто-оранжевые язычки живого пламени, а на коленях была её книга.

"а я только зарядила заклинания..." – вздохнула она и подняла на меня глаза. В этот раз она не плакала. Она просто погладила книжку, и бросила в топку, не сводя с меня взгляд. И захлопнула дверцу. В трубе что-то ухнуло. "вот и всё... Теперь я – никто"

"У тебя будет новая книга. Ты ведь не сама её делала?" – сказал я. Хани покачала головой:

"Нет, её сделал мастер Джебук из Гильдии..." Элина вздрогнула. Я это заметил и решил уточнить:

"А это не тот кто печати на девушек ставит?". Хани кивнула.

"Он обнаружил что у меня талант к магии, и взялся учить. Но я была плохой ученицей... Мне не нравилось пытать людей. И я пошла в гильдию наемников, правда, не могла устроиться туда как маг, пришлось по своей старой специальности."

"А именно?"

"Я могу пролезть практически куда угодно" – пожала плечами Хани. Ну ещё бы, другого я от неё не ожидал. С детства поди привыкла забиваться в любую щель куда не пролезут ребятки покрупнее. С большими сиськами ей придется тяжело. Я даже мысленно ухмыльнулся, представив себе Элину, которая застревает. Где-нибудь. И с одной стороны её нежный ротик, а с другой беззащитная задница. Да ей же пиздец!

Видимо я слишком внимательно смотрел на Элину, и та оторвалась от еды, вопросительно на меня глядя. Я покачал головой и перевел взгляд на Хани:

– Как вышло что ты связалась с Огденом?

– Он просто пришел в нашу таверну и... все кто там был пошли с ним, включая танцовщиц.

– Ебать, выходит гильдии он вообще не боится? – на меня, признаться, это произвело впечатление. Вот это маг! Идиот конечно, так подставляться... надо будет кстати спросить у Лераэ как расшифровать его книгу, там наверно дохера интересного.