Текст книги "Тёмный последователь (СИ)"

Автор книги: Эйрел Пыльный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 27: Она читала мир, как роман

У каждого человека есть стержень. Его можно либо сломать, либо использовать, чтобы изменить его сутьЦарица Лераэ

– Что думаешь? – спросил я Берита, имея ввиду нашу ситуацию.

Воин задумчиво оглядел зали мрачно изрек:

– Здесь оставаться нельзя. Нужно переправляться.

– Канат переправы перерезан, – сказал я.

– Ну ясное дело, – Берит погрузился в раздумья.

А я подумал, что в принципе, можно было бы исполнить засаду. С моей магией и при поддержке пары опытных воинов, это выглядело бы наверное как-то так– подловить храмовников на марше, они наверняка идут с разряженными арбалетами, а значит залп дать не смогут. Струя кислоты, так, чтоб задела побольше народу, воины берут на себя рыцаря, а я херачу из тёмного лука изо всех сил в кого попало, сея хаос и кровоточащие раны, потом мы все стремительно съебываемся, оставляя за собой бардак. Следующую засаду делаем уже целиком на дистанции, я ставлю ловушки – и мы расстреливаем обездвиженные цели, после чего опять съебываемся. И так пока от храмовников не останется только гниющее на солнце мясо.

План-то хороший, вот только… Там слишком много народа, я не знаю насколько хороша их выучка и вообще не в курсе что из себя представляет рыцарь. Опять же, я уверен в том, что храмовники нападут только потому, что мне не понравилась рожа лысого, и об этом мне сказала Лераэ – а у неё с храмовниками свои счеты, и особо отмечу – она не велела мне убить их. Она лишь предупредила, что наше столкновение должно было оставить оба отряда обескровленными для того чтобы ныне не существующая банда Огдена без проблем захватила сэра Акселя.

Но этого не произошло. Лысый по одной ему известной причине не стал раздувать конфликт, и мы разошлись миром.

И я точно знал, что за исключением трупа на заднем дворе, мы нигде не оставили ни единого повода до нас доколупаться.

Фактически, сейчас нами двигал страх перед неизвестностью.

– Так, а что бы мы делали если бы никаких храмовников поблизости не существовало? – спросил я.

– Ждали бы, пока починят переправу, – как само собой разумеющееся ответил Берит.

– Вот этим и предлагаю заняться, – сказал я.

– Я тебя не понимаю, – нахмурился Берит.

– Убегают только виновные, – пояснил я.

Вот кстати об этом. Я как-то не потрудился дать себе ответ на вопрос – кто видел мою расправу над Огденом? Подозреваю что возницы, ночевавшие где-то поблизости от телег, точно что-то видели или слышали, ибо вопил ублюдок довольно громко.

Ответ на вопрос, будут ли они молчать, мы с Беритом нашли быстро. Они будут молчать, а заодно мы нашли труп Херда. Все трое валялись на сеновале, мёртвые. У Херда была рана от его же меча, остальных двоих просто забили как скот.

Я нахмурился, ибо немного не понимал произошедшее. Ну то есть, Огден пришел, и сперва замочил возниц, потом, вероятно на шум, вышел Херд и попал под чары, после чего был убит. Затем Огден пошел в таверну, и где-то валандался, пока из неё не вышли мы с Хани. И он вышел следом. Так где он, блядь, был? Наверх он не поднимался ни до того как мы спустились, ни после – он не успел бы. Оставались первый этаж – зал, кухня и подвал. После погрома и визита стражи, прислуга разбежалась. А значит…

Я со вздохом осмотрел труп Огдена, а точнее кровавую блевотину на его лице и земле вокруг головы. И понял, чем он занимался всё это время.

То, что я принял за фасоль с кровавым соусом, оказалось кашецей из жареного мяса, чечевицы и вина.

Огден жрал.

Я ржал как лошадь, а Берит начал на меня смотреть с опаской.

– Ты чего? – спросил он.

– Смотри, Берит, – я указал на блевотину, покрытую шевелящимся синевато-зеленым ковром мух, разлетающихся и снова садящихся. – Видишь?

– Э… Ну, это блевота.

– Ага. Маги – тоже люди. Они тоже хотят жрать, срать и ебаться. Они тоже испытывают боль. И дохнут как обычные люди. Конкретно этот пал жертвой чревоугодия, – я ухмыльнулся. – Он изрядно так проголодался за ночь, я так думаю – он перерезал канат и занялся наблюдением, но он видимо, не знал, сколько нас, и для начала решил пожрать, забив на всё, и думая, что все кроме Херда и возниц, которых он убил, съебали. Для него было сюрпризом наше с магичкой появление, и он вылез поглядеть кто это. Вообще, я так думаю, он полагал, что она тоже мертва, как и прочие налетчики.

– А на хера он тут ошивался? – спросил Берит.

– Это ж блядь, элементарно, – меня осенило. – Он натянул личину Херда чтобы проникнуть в отряд. Не знаю, сколько в его случае протянула бы маскировка, но полагаю, по прибытии храмовников он бы спровоцировал драку. Или, если бы меня тут не было, и вы вернулись – он бы по одиночке расправился с тобой, Хаккетом и Тэрчем, и Аксель оказался бы в его распоряжении – обдолбай обезболом по самы ноздри и вези куда хочешь.

– То есть, он не знал что ты здесь, и ты пляшешь от этого, – задумчиво сказал Берит. – Почему ты так думаешь?

Я на миг задумался.

– Как, по-твоему, выглядели мы с Элиной, когда прибыли сюда?

– Ты – как какой-то нищебродский ополченец, а она как деревенская девка, – безжалостно припечатал Берит.

– Вот именно. И я бы на месте Огдена предположил, что мы попросили отряд крестоносцев сопроводить до города, потому как на дорогах опасно и творится какая-то херня. Особо сильным я не выгляжу, а так как замес Огден наблюдал издали, и скрылся до того как стражники вытащили трупы, он мог предположить, что в таверне не осталось никого живого – кроме возниц и охранника на всякий случай.

– Выглядит разумно, но тогда я невысокого мнения о талантах этого мага, – задумчиво сказал Берит, глядя на труп.

– Это лишь предположение. Так это было или нет – мы не узнаем, но – он подошел ко мне без опаски, а значит, не знал кто я, и на что способен.

– Это его и сгубило, – Берит плюнул на труп. – Что будем с ним делать?

– Вытряхнем это дерьмо в компост, замотаем в холст, и будет у нас в коллекции второй из веселой троицы уебанов, – хмыкнул я. – Поможешь?

Вытряхивание ебучего рагу из фасоли с капустой и морковью, а затем промывание лопнувшего живота Огдена заняло довольно много времени. В подвале обнаружился мешок соли, которую мы и использовали для того чтобы пересыпать ею трупы. На хуя они нам – хороший вопрос, лично я был бы не прочь набить из обоих чучела, дабы форма отражала сущность. Но куда более уместным было бы предъявление ещё одного трупа храмовникам, плюс пояснение, каким образом этот уебок планировал посеять рознь между нами.

Интересно, почему Лераэ не велела мне убить лысого? Ведь храмовники отправили на костёр как минимум одного её прежнего последователя. Месть была бы вполне уместна.

Закончив с обработкой трупов, я сказал Бериту что ночь была бессонная и я немножко заебался пытать людей, так что если он не против, я пойду вздремну. Он кивнул, и сказал что они тоже устали, а потому будут дежурить по очереди. Если храмовники появятся – он даст знать. На том и порешили.

***

Элина уже не спала. Когда подошел к комнате, то услышал голоса, осторожно заглянул – она сидела у кровати, придвинув стул, и разговаривала с Хани, которая… листала свою волшебную книжку, блядь.

– … Это просто ужас, – услышал я голос Элины. – Это чудовищно!

– Он всех зачаровал, – вздохнула Хани. – Мы перестали быть собой. Он дал нам новые имена, новые желания… Представляешь, он сказал мне, что я хочу иметь огромные сиськи! И я захотела…

Элина покосилась на себя в зеркало и покачала головой:

– Я б наоборот, хотела поменьше. Плечи устают, и спать не очень удобно. И, все на них пялятся.

– Вот и я так же примерно думала, но… – Хани мотнула головой. – Я уже сама не знаю где мои мысли, а где чужие… Мне показалось, что это не так уж и плохо, понимаешь – меня все называли, с презрением, плоскодонкой, говоря что я «доска-два соска», а когда, ну, я изменила внешность – ты видела как на меня смотрели? Это было… приятно.

– Ты бы устала от этого очень быстро, поверь, – вздохнула Элина. – Когда на тебя смотрят как на кусок мяса – это не очень приятно.

– Зато говорят красивости, – Хани чуть покраснела. – И видят в тебе не «своего пацана», а девушку.

– Это не зависит от внешности, – сказала Элина. – Ты либо ведешь себя как девушка, либо нет.

– В гильдии невозможно вести себя как-то иначе… Не те люди… Если б не внушение Огдена я бы не вела себя так… как вела, – задумчиво сказала Хани. – Это было приятно. Аксель… он был реальноочарован мной, понимаешь? Я даже ощутила… ну ты понимаешь… – она замялась на миг, а потом вздохнула. – Из-за этого я замешкалась, и он заметил – а потом кто-то заорал… В общем, пришла в себя уже связанной, на полу. Думала, он мне нос сломал. Хорошо хоть зубы целы, хоть и шатались… Я должна была сбежать, любой ценой, и предупредить Огдена, что план провалился, но…

Я навострил уши.

– Мне было так страшно, – всхлипнула Хани. – Я думала что умру там, в луже крови… Он спрашивал – а я не могла, не могла ему ничего сказать! А он сказал, что если доживу до утра – то всё будет в порядке. Угрожал что если я солгу… А я не могла сказать правду!..

Она выронила книжку и разрыдалась. Элина присела рядом и притянув к себе, спрятала её лицо у себя в груди. Я мысленно улыбнулся, я знаю как там тепло и мягко…

– …Он дал мне обезболивающее, и я отрубилась до утра, – продолжила Хани чуть успокоившись. Слова лились из неё потоком, она словно извергала наружу пережитый ужас. – … а потом обнаружила, что не могу стоять на ногах – он превратил мои пятки в отбивную, чтобы я не могла стоять и ходить… И я не понимала, но потом поняла… Когда Огден приказал мне убить… И мои ноги подогнулись, а я не смогла нанести удар. Всё обрело смысл. Он предвидел… А потом он сделал с Огденом такое… И когда тот умер, чары спали, и я смогла сказать правду… Элина, кто он? Почему ты с ним?

Я прямо весь превратился в слух. Не то чтобы мне льстила оценка Хани, но всё же было интересно и необычно слушать чьё-то мнение о моих подвигах.

– Он… – Элина глубоко вздохнула, чуть прикрыв глаза. – Он очень сильный. С ним я чувствую себя в безопасности. Я тоже восхищаюсь сэром Акселем, он истинный рыцарь, бесстрашный, храбрый, доблестный, но… ни я, ни ты, никогда не будем для него… кем-то его круга. Он будет с нами куртуазен и обходителен, но, – она усмехнулась. – Торан владеет мной.

Хани содрогнулась.

– Я чувствую это, – дрожащим голосом сказала она. – Там, в разговоре с Огденом он сказал, что тот посягнул на… принадлежащее ему. И мне стало одновременно очень страшно и… волнительно.

– Да, есть за ним такое… – улыбнулась Элина. – Это действительно пугает, поначалу.

– Но я не могу… принадлежать!

– Это и значит – быть женщиной, – вздохнула, покачав головой, Элина. – К тому же, он разрушил чары и вернул тебе тебя. Он, а не Аксель, который только и смог, что ударить. Не всегда рыцарь в сияющих доспехах – то, что тебе на самом деле нужно.

– Я боюсь, – дрогнувшим голосом сказала Хани. – Он хочет… забрать мою невинность.

Я перестал наблюдать, спрятавшись за стеной. Девушки каким-то образом могут чувствовать, когда на них смотрят, а я уже откровенно пялился.

После паузы, Элина несколько недоуменно спросила:

– Ты сберегла себя? Но как? Разве Огден не?..

– Нет… И, вообщеникто… Знаешь, единственный способ не стать в гильдии шлюхой – это сохранить невинность. Будь я… чуть красивее, мне бы это не удалось, а так – ко мне почти не приставали, и у меня хватало силы и знаний чтобы выкрутиться.

– Знаю, – вздохнула Элина. – У меня не было ни того, ни другого.

Снова пауза. И изумленный, недоверчивый и испуганный возглас Хани:

– Ты?...

– Да, – спокойно ответила Элина. – На с сестрой заставили отрабатывать долги отца.

– Ты прикасалась ко мне, шлюха!!! – с негодованием и гневом воскликнула Хани. Раздался звук пощечины.

И на этой ноте я решил войти.

Хани сидела на кровати, а отшатнувшаяся от неё Элина прижимала к щеке ладонь.

– Ну-у… Эммм… Девочки какого хуя тут происходит? – поинтересовался я, скрестив на груди руки.

– Эта шлюха коснулась меня! – обвиняющее выкрикнула Хани, указывая на Элину. Та была готова расплакаться, синева в её глазах мерцала.

– И что? – поинтересовался я. – Ты подняла руку на моё.

С лица Хани исчезли все краски. Ещё секунду назад гневная, она мгновенно побледнела и задрожала.

– Я… Нет, я не… Меня нельзя касаться… Гильдия… – залепетала она.

– В этой вашей Гильдии запрещается касаться оскверненных? – без любопытства констатировал я. Благодаря Заряне и пояснениям Хорса я примерно представлял себе нравы в гильдии воров.

– Да!

– Не вижу проблемы, – я пожал плечами. – Тебе ведь понравилось хныкать, уткнувшись в её сиськи. Но вместо монеты, ты дала ей пощечину. Вот в этом – проблема.

Элина округлила глаза, одарив меня непередаваемым взглядом. Будто так её ещё не унижали. Ещё и ротик округлила, будто хотела что-то сказать, но не решилась.

Взгляд Хани заметался.

– Я… заплачу!

– Чем? У тебя нигроша нет, и ты мне ещё должна за лечение, – я ухмыльнулся. – Девочка, ты должна столько, что даже твоё барахло не возместит мои траты.

Я кивнул на её книгу заклинаний. Она побелела ещё больше, хотя казалось, что дальше некуда. Она прижала книгу к груди и подняв руку, с каким-то отчаяньем в голосе вскрикнула:

– Нет!!! Только неё! Только не это!..

Её глаза, полные ужаса стали наливаться слезами, а поднятая рука медленно опустилась.

– Я сейчас умру, да? – тихо сказала она.

– Торан, перестань! – подала голос Элина, встав передо мной, заслоняя девушку. А я что, я ничего вообще не делал. Хани сама обдумала свою ситуацию и пришла к выводу, что выход у неё только один – умереть.

Неужели я прав, и источник её силы – целка? Тот стержень, на котором всё держится?

Она признала, что должна мне, теперь это знание заставляет её искать выход – и она его не находит.

А вот Элина удивила. Что это – сострадание? Попытка спасти Хани от участи, которой не смогла избежать она сама?

Но как бы там ни было, она мне перечит.

И вот хули мне со всем этим делать-то? Я и с одной-то девушкой управлялся еле-еле, где силой, а где манипуляциями, а теперь их две, причем одной из них мне хочется сломать целку, и сделать это максимально унизительным способом, а вторую следует прямо сейчас поставить на место.

– Перестать – что? – спросил я.

– Перестань её пугать. Я не знаю, что ты с ней сделал, но она тебя до смерти боится.

– Ну и правильно делает, а вот ты, моя дорогая, я смотрю, свой страх где-то потеряла, – ответил я, со значением глядя ей в глаза. Элина тоже начала бледнеть, постигая границы дозволенного, но для меня оказалось сюрпризом, что в отличие от Хани она продолжила нагнетать:

– Я свободна, – чуть подняв подбородок, заявила она. – Ты не властен надо мной.

Хани, ничего не понимая, выглянула из-за её спины. А я подумал, что сжечь контракт было, возможно, ошибкой. Ну да ладно, всегда можно заключить новый. К тому же Элина не подозревает что я слышал почти весь их разговор. Я нужен ей больше чем она пытается показать.

– Тогда уходи, – сказал я, отойдя от двери. – Ты права, ты свободная женщина, и я не властен над тобой…

Теперь в глазах Элины появилось некое беспомощное выражение, тут же скрытое быстрым взглядом на дверной проем, взгляд выражал отчаянье, потом она вновь посмотрела на меня, с безмолвным ожиданием.

– … Или ты можешь встать на колени, – безжалостно добавил я. – И начать сосать мой хуй своим блядским ротиком, который что-то уж сильно дохуя распизделся.

– Не надо, Элина… – тихо пискнула Хани.

– Тебя кто спрашивал? – я взглянул на неё, и она тут же спряталась. – У меня был тяжелый день, и что я вижу, когда возвращаюсь чтоб отдохнуть? Ебучую склоку на ровном месте. Хотите, я скажу, что будет дальше?

В моем голосе не было угрозы, просто усталость. Обе девушки выжидающе, но главное – молча -посмотрели на меня.

– А дальше, Элина, ты либо встаешь на колени и начинаешь работать ртом, либо вернешь Хани пощечину, а потом поцелуешь в засос, – я устал. И прекрасно осознавал, что поцелуй взасос от Элины для Хани будет чем-то из разряда купания в выгребной яме. – Либо ты , свободная женщина, уёбываешь искать своё простое женское счастье, а я возьму с Хани её плату, потом исцелю её пятки, и она тоже сможет убираться отсюда к чертовой матери, назад в Гильдию.

Экспромт. Но, как мне кажется, удачный. Вон как обе охуели. В обоих смыслах слова.

– Элина, нет… – умоляюще пискнула Хани, когда Элина медленно развернулась к ней. А, то есть шлюшка свой выбор сделала. – Прости меня, я больше никогда не!.. Не делай этого!... Умоляю!.. Ты не понима… Ты знаешь!

Элина замерла. Даже её спина выражала ужасную душевную муку. Вмешиваться я не собирался, она свободная женщина, она может сделать свой выбор сама. Хе, какая же я сволочь.

Элина так же медленно развернулась ко мне. Медленно сделала шаг, потом другой– на подгибающихся ногах. Лицо её было неподвижным, а в глазах замерло непонятное выражение.

Да, она знала. Она знала что один простой поцелуй превратит Хани в глазах всей гильдии из «своего парня» в защеканку, чей красивый ротик, пожалуй единственное чем волшебница могла гордиться, будут пускать по кругу пьяные бандиты каждый, блядь, божий день. Это был грех которого она не могла принять на душу. Как не могла она и уйти, оставив целочку Хани на растерзание такому грязному уёбку как я.

Стояк у меня был – просто пиздец.

Элина подошла так близко, что я прямо всеми фибрами души ощущал её внутреннюю боль. У неё было два выбора – попытаться меня убить или встать на колени и начать сосать. Проще говоря, выбора у неё не было – каждый реагирует так, как привык. Воин – сражается. Даже Хани – готова умереть, но не отдать ни свою целку, ни свою волшебную книжку. А Элина не воин, не волшебник, она была шлюхой. И сожжение контракта не освободило её, потому что свои цепи она носила внутри.

И её колени подогнулись, встретившись с полом, дрожащие руки протянулись к моему поясу. И только когда из распахнутых штанов появился торчащий хуй, Хани воскликнула:

– Зачем7! Зачем ты так?

А, у второй проснулось сострадание.

Налитой головки коснулось горячее дыхание, затем – чуть шершавый язычок, потом – мягкие тёплые губы… И Хани видела это.

– Во-первых, та, кому ты съездила по роже за то, что она всего лишь пыталась тебя утешить, сейчас сосёт мой хуй, потому что не хочет, чтобы ты стала оскверненной, какой твои дружки сделали её, и её сестру, – пояснил я, испустив вздох удовольствия.

Горячий ротик всосал мой хуй под корень буквально сразу после того, как я договорил. Элина задержала его в своем судорожно сжимающемся горлышке на миг, а потом выпустила, содрогнувшись всем телом.

– Во-вторых, кроме тебя членов гильдии я тут не вижу, – добавил я, ласково взъерошив Элине волосы пятерней. – Или ты думаешь, что гильдия может узнать что-то, что ей никто не скажет?

– Но я! Буду знать! – с каким-то отчаяньем воскликнула Хани.

– Опять, блин, старая песня, – вздохнул я. Элина снова погрузила мой хуй в горлышко и снова выпустила. Чёрт возьми, почему она не делала это раньше? Теперь мне захотелось проверить в деле губки Хани. Правда, она скорее всего сразу блеванёт. – Что жрецы, что эта ваша ебаная гильдия… Промывают людям головы какой-то хуйней, в результате одни становятся фанатиками, а вторые ханжами, причем и те и другие свято уверены что то, что сейчас делает Элина – грязно и недостойно.

Интересно, чтобы сказала Элина, если бы узнала что сейчас её язычок прошелся по уздечке, порванной об тугую задницу Хани… Да и Хани бы узнав такое скорее всего просто бы умерла на месте от стыда.

– Но это грязно! – с отчаяньем воскликнула Хани, не двигаясь, в прочем, с места. – Это отвратительно!

– Что ты можешь об этом знать? – сухо спросил я. – Ты хоть раз целовалась?

– Нет…

– Тогда что ты можешь об этом знать? – вздохнул я, наполовину от наслаждения, наполовину от понимания, что есть вещи, которые ей не объяснишь. Это она может познать только на собственном опыте, и если я прекращу думать об изнасилованиях хоть на минуту, то всё случится так, что на месте Элины однажды окажется она, и её невинные, нецелованные (как она думает) губки будут сладко чмокать у меня на хую. А там дойдет и до целки. Нужно просто не гнать лошадей.

Я аж выгнулся от наслаждения, погрузив член в горлышко Элины, сливаясь ей прямо в желудок. Она судорожно пыталась сглотнуть, и даже попыталась инстинктивно отпрянуть, но удержалась, схватив меня за бедра и насадив свой ротик по самы яйца, сама. По её щекам потекли слезы, а лицо покраснело. Она открыла глаза и посмотрела на меня снизу вверх, и от одного этого взгляда начавший было угасать спазм наслаждения, продлился ещё на пару струек. Элина соскользнула с члена и чмокнула его напоследок – а он украсил её губы и щеку жемчужными капельками последнего залпа.

Элина поднялась и повернувшись к Хани, как мне показалось, мстительно облизнулась.

Выражение лица Хани нужно было видеть. Казалось, её стошнит прямо на кровать. Она сидела, тесно сжав бедра и покраснев как вареный давеча рак.

– Так, один вопрос мы решили, – я убрал орудие возмездия в штаны и затянул пояс. – Остается второй.

Я шагнул к кровати мимо Элины, Хани вздрогнула и попыталась отползти, освободив мне достаточно места чтобы сесть рядом с ней.

– Тебя отвратительно учили магии, – сказал я, выдержав паузу. – Да ты и сама понимаешь это, и тебе хватило благоразумия не пытаться меня убить уже в какой раз? В третий?

– В первый, – тихо сказала Хани. – В те разы я была под внушением Огдена.

– Ну вот, уже учишься, – улыбнулся я. – Скажи, а ты знаешь что это такое?

Я вытащил из под одежды фалеру. Хани изумленно посмотрела на медальку и подняла взгляд – встретившись с моим.

– Ты… убийца чудовищ! – ошеломленно сказала она.

– Ага. Добавь в копилку двух крабомагов, Огденов, – хмыкнул я. – А так же всякую хуйню, которую они пытались призвать, чтобы остановить мой отряд. Теперь ты понимаешь?

Хани медленно кивнула.

– Ты – могущественный, – тихо сказала она. – У меня не было ни единого шанса… Теперь я понимаю…

Теперь поманим вкусняшкой. Уничтожить источник её силы? За кого Лераэ меня принимает, за одного из её ебанутых последователей, закончивших свои дни на костре?

– У тебя не было шансов потому, что тебя очень хуево учили. Я читал твою книжку, – я усмехнулся. – Жалкое зрелище. Ты воспринимала днищенские заклинания как нечто великое. И за это говно была готова умереть, и весьма глупо. То, что для тебя величайшая ценность, для меня просто пыль.

Я безжалостно превращал в говно её сокровище. Это и есть самая охуенная в мире магия. По крайней мере в глазах Хани отражался этот мучительный распад.

– Лучшее, что ты можешь сделать с этой книжкой – это сжечь, – добил я. – Я думаю, ты и сама это поняла, в тот момент, когда мы с тобой разрушали чары Огдена. Ответь мне на один вопрос: зачем тебе магия?

– Чтобы… защититься… чтобы… выполнять задания… – потрясенно пролепетала Хани.

– А ты сама – чего хочешь? – спросил я.

– Я… – Хани беспомощно взглянула на меня, потом на Элину, потом покраснела, чёрт подери. – Я хочу… стать могущественной волшебницей…

– Да, да, носить идиотскую широкополую островерхую шляпу, повязку на глаз и ебашить взрывной магией, снося к хуям замки, – вздохнул я. – Как игрок. Верно?

– Ну… почти, да, – Хани чуть расслабилась. – Я хочу… освободиться. С могуществом магии никто не сможет меня… заставлять.

А вот интересно, не пиздит ли она? Вдруг она уже втихаря кому-то отсосала, и оба сделали вид, что этого не было? Впрочем, нет. Не интересно. Просто потому что так – теряется весь интерес.

– И что бы ты делала, если бы была могущественна настолько, что бы делать строго то, что хочешь сама? Я слышал сейчас много всякой хуйни, но ничего о том, чего хочешь именно ты, – сказал я.

– Я… – Хани потерялась. – Я хочу…

Она задумалась. Я тоже – о том, что есть люди, которые не знают, чего хотят. Я не был таким – я всю жизнь жаждал силы, чтобы никто не мог… заставить меня? Отдать моё, добыть и принести пожрать, заварить чаю… То, чего я отказывался делать и получал за это пизды, и то, что она, вероятно, делала, хватаясь за нож только если дело касалось её целки, на которую, впрочем, почти никто не посягал. Потому что помимо агрессивной плоскодонки, всегда есть податливая телочка вроде Зарины.

Я смотрел в глаза Хани и видел в них своё отражение. Жестокого уебка, склонного к пыткам и насилию. И я понял, что если дам ей силу, она станет такой же, только ещё хуже. Просто прелесть. Интересно, как быстро она вырежет гильдию в Мглистом? Будет ли пытать тех, кого всю жизнь боялась и ненавидела? Хотя… вряд ли. Она слишком слаба.

– Ты не знаешь, чего хочешь, – после небольшой паузы сказал я. – Ты слишком долго жила одним днём, и все твои мысли занимало то, как сберечь целку, как добыть еды и где выспаться в безопасности. Дальше этого твои желания не простирались.

Я говорил это, обращаясь к своему опыту, а он был именно таким, ну разве что кроме целки, её мне заменяли ночные побудки и побои. Вопрос где бы заныкаться так чтоб не нашли – занимал меня довольно долго. И я снова вспомнил ту легенду, и как меня не нашли старшие, хотя я мирно спал у себя на шконяре…

– Я могу дать тебе будущее, – сказал я, наконец. – Дать тебе то, о чём ты мечтаешь. Обучить тебя магии. Что ты будешь с ней делать – решать только тебе.

– Ты сделаешь это?! – изумилась Хани. – … После всего?...

– Возможно, – пожал плечами я. – Цену – ты знаешь.

Капкан захлопнулся. Теперь один источник её силы будет ебашиться со вторым насмерть, и что-то из этого исчезнет. Либо её целка, либо её магия.

Нет, какая же я всё-таки сволочь!

Элина молча стояла возле кровати, на краю которой сидел я, и на которой, сжав бедра и забившись к стенке, сидела Хани. Бросив на неё взгляд, я понял что она знала, что я задумал. И к моему удивлению, она медленно опустила ресницы, словно кивнула.

Она словно говорила мне – «выеби её». Или… может быть, мне так казалось.

Откуда я, чей опыт общения с женщинами был строго негативным, смог так тонко чувствовать их души? Как я умудрился не запороть беседу, будучи трезвым?

В тёплых глазах Хани я видел себя, и мои светлые волосы почернели, а глаза загорелись багровым…

Вуаль, сквозь которую я пытался пробиться, исчезла, и я понял. Понимать женщину может лишь женщина. И есть только одна женщина, чей образ предо мной был постоянно.

Она не просила многого, она делилась не прося взамен ничего. Она учила и прямо и косвенно, она одарила меня знанием, и она достаточно мудра чтобы сделать вид, что не заметила проблеск моего понимания, до поры – пока я не разгадаю её тайну и не приду к ней, чтобы сказать об этом – и тогда она улыбнётся.

Ведь она говорила мне – а я не понимал. Она ощущала последователей как частицу себя – потому что она и была каждым из них. Безучастным наблюдателем. Они были частицей её, как фамильар частицей волшебника, и она показала мне чудеса, лишь когда я выбрал этот путь, и она говорила – намеками, а я не понимал. Она молчаливо молила меня включить мозг. И вот, он похоже, включился. Сопоставил разницу между моей обычной эмоциональной тупизной, и проявленной эмпатией. Между моим старым словарным запасом и новым. Я знал вещи которые не мог знать. Я не учился, а словно вспоминал забытое.

И остался вопрос – останемся ли мы теми же, если не дадим… чему-то там изменить нас? Нет. Мы станем сильнее, и мы не будем прежними. Весь мой путь вел к этому моменту, и было бы глупо отрицать что то, кем я являюсь сейчас – куда лучше того, кем я был.

Но почему я считаю, что я стал лучше? Было ли во мне всегда желание пытать и унижать, было ли моим – желание получать удовольствие… так, как я это делал? Нет, мне былому хватило бы пьяного перепихона на сеновале чтобы быть счастливым и довольным как свинья. Но может, эти желания были сокровенны, и я не понимал их – пока не получил силу чтобы реализовать? Стал ли я рабом своих желаний?

Я взглянул внутрь себя, и увидел нож, входящий в животик Хани, стоящей ко мне спиной, пока мой член пронзает её целку с другой стороны, а моя рука сжимает её шею, поворачивая её голову ко мне, чтобы я видел её глаза.

«Это – предел твоих мечтаний, слабак?» – мысленно ухмыльнулся я. – «ты не сделал её своей. Ты грубо сломал её, выебал и убил. Тебе кажется что власть над жизнью и смертью – высшее наслаждение, но это – полная хуйня. Взгляни!»

Я попытался увидеть.

И я увидел, пусть и на миг. Хрупкое тело девушки, покорно раздвигающее ноги, в её глазах страх – и предвкушение.

«Видишь? Смотри, мудило, дальше!» – во мне зажегся гнев.

Подобно Элине, только что – на её месте была Хани, и её пухленькие, чудные губки, чуть приоткрытые, приближаются, нерешительно к вишневого цвета головке. В её широко распахнутых глазах сквозит понимание, что это черта, что отделяет её от той, что она была, от той, кем она будет. Кем она хочет стать – ибо такова цена.

Жертва.

Грезы уносили меня дальше, я видел – я хотел увидеть и видел – её лицо, искаженное неземным наслаждением – оно резко контрастировало с выражением предсмертной агонии и ужаса, подобное выражение я уже видел на её лице ранее.

«Скажи мне, ну давай, ублюдок, скажи мне что то, чего ты хочешь, всего один раз – лучше того, что может быть, и не раз»

Молчание.

В моей душе, раздираемой противоречиями вдруг воцарился мир.

Это заняло лишь мгновение, и я вновь смотрел в глаза Хани. В них было иное выражение.

– Я… Я хочу обучиться магии, – сглотнув ком в горле, сказала она. – Но…

– Ты сказала, – я протянул руку, она вздрогнула, пытаясь отдернуться, но я просто погладил её волосы. – Я обучу тебя. И ты станешь волшебницей, какой не видел мир со времен игроков. Но сперва, ты должна отречься от гильдии воров.

– Они не простят измены… – содрогнулась Хани.

– Урок номер раз: могущественной волшебнице должно быть похуй на мнение жалких крабов, – ухмыльнулся я.

– Но я слаба… – она опустила взгляд

– Ты не одна, – я приподнял её подбородок, взглянув в её глаза. – Неужели после того что ты видела, ты сомневаешься в том, что я могу сделать с любым кто посмеет залупиться?

– Нет! – горячо воскликнула Хани.

– Докажи, – я отпустил её. И снова в её глазах непонимание, страх и беспомощность. – Уничтожь свою книгу заклинаний. Она – твои оковы. Прошлое, в котором не было мечты и цели.

На её лице явственно была видна боль.

Ох уж мне эти сантименты.