Текст книги "Алмазная Грань (СИ)"
Автор книги: Extazyflame
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
Глава 16
Глава 15
Этим утром Лукас изъявил желание пообедать со мной. Я уже привыкла к нашему размеренному течению подобных встреч, к беседам, к наметившейся в отношениях легкости. Обсуждали отечественный кинематограф. Но по лицу сидящего напротив мужчины было заметно, что все его мысли вращаются исключительно вокруг сегодняшнего аукциона.
В периметре имения чувствовалось напряжение. Подготовка прошла вроде бы успешно, но все были заняты наведением штрихов к предстоящим торгам. Вэл я больше не видела, меня не допустили к священному действу. Все равно, меня снедало любопытство и противная тревога. Я старалась на ней не концентрироваться.
Лукас отложил нож, коснулся салфеткой губ.
– Ты не будешь присутствовать на торгах. Это мое решение.
Я испытала разочарование и обиду. К тому же, подобное заявление выглядело странно. Разве Михаил не стремился показать мне все нюансы своего мира? Посвящал в детали, документы, возил на стрелки. Система дала сбой.
– Почему? Я сделала что-то не так? Если ты боишься, что я не справлюсь с эмоциями…
– Я не собираюсь обсуждать с тобой свои решения, Виктория! – отрезал Лукас. Я не смогла сдержать обиду, резко бросила вилку на тарелку. Получилось неосознанно, но Михаил неожиданно смягчился:
– Никогда нельзя предугадать, как все повернется. Да и у меня нет ни малейшего желания выставлять свой огранённый трофей на показ. Понимаешь, о чем я?
Я понимала. Не исключался вариант, что кто-то из статусных покупателей захочет меня в единоличное пользование. Только Лукасу достаточно слова, чтобы уменьшить их аппетиты. Никто не пойдет против него, сколько бы денег в кошельке не имелось. Потому что не в интересах этих любителей рабовладельческих времен ссориться с монополистом на рынке торговли девушками.
Возможно, он не хотел, чтобы посторонние видели его слабость в моем лице. Чтобы не могли воздействовать, зная его болевую точку.
– Мне же не обязательно там находиться. Я могу наблюдать, так сказать, из-за кулис. Разве нет?
Предстоящее событие пугало и манило одновременно. Даже, я боялась признаться самой себе, возбуждало. Вэл вкратце рассказывала, что каждый выход девушки на помост будет настоящим театральным действом с костюмами, танцами, музыкой. Может, поэтому оно не казалось таким страшным. После того раута, на котором бились за право заполучить покойную Люду, это была почти дружеская вечеринка. А может, я уже зачерствела душой и перестала воспринимать подобное близко к сердцу.
– Ты действительно этого хочешь? – пытливо посмотрел на меня Лукас, дождавшись кофе. – Уверена, что справишься? Что не выиграет женская солидарность?
Я была готова к этому вопросу.
– Разве мой разговор с Альфией не доказал, что опасения беспочвенны?
Лукас приподнял бровь.
– Твой разговор с ней доказал обратное. Но девка, похоже, образумилась. За нее платят очень большие деньги, в случае, если клиент слетит с крючка от ее неадекватности – сразу в расход. И без того пробоем от нее выше крыши.
– Не слетит. Иногда просто необходимо найти подход к человеку. Не понимаю, почему психолог не смог этого сделать, там е все на поверхности. Может, зря ест свой хлеб?
– Ну, мне бы тоже хотелось, чтобы твоя уверенность оправдалась. В общем, если ты так хочешь, можешь понаблюдать. Я открою лоджию. Но если ты вмешаешься… Виктория, я буду очень, осень сильно огорчен. Вплоть до разрыва нашей дружбы. Это понятно?
«Дружба? Иногда его афоризмы стоит записывать, чтобы потом издать в виде сборника!» – подумала я, довольно улыбаясь. Предупреждение проигнорировала: с чего бы мне вмешиваться? Я хочу быть наблюдателем, и уж никак не участником торга. Здесь инициатива наказуема, если, конечно, не касается постели с Лукасом.
– Я не подведу. Спасибо огромное.
Михаил покачал головой. Уголки его губ тронула улыбка, какая-то отеческая, теплая. Но насладиться этим мимолетным появлением нежности я не смогла. Тотчас же его тело напряглось, кровь прилила к щекам, и он закашлялся, поспешно схватив салфетку.
Я растерялась, но лишь на первые секунды. Быстро наполнила стакан водой и подбежала к нему, намереваясь постучать по спине. Но его кашель был вызван вовсе не попаданием пищи не в то горло.
– К себе! – прохрипел мужчина. – За тобой придут…
Я спорить не стала. Поставила стакан и поспешила к двери, понимая, что вижу то, чего мне не полагается видеть. Лишь на миг, когда он отнял салфетку от губ, мне показалась, что она забрызгана кровью.
«Какое мне дело? – подумала, стрельнув у знакомого охранника сигарету, устроившись на деревянной качели с пледом в саду недалеко от особняка. – Таких, как он, лечат. В Израиле, в Штатах. Это обычным людям предстоит оббивать пороги грязных, сырых поликлиник, закупать бесполезные пилюли в личных аптеках главврача, спускать все заработанные на взятки и прочее. Оклемается. Хотя кашель странный…»
Докурила и побрела к себе, понимая, что мне, несмотря на особое равновесие и единение между нами, мне все равно, выздоровеет он, или нет. Я думала о себе. О том, что мне нужно взять из этих отношений максимум, обезопасить себя, обеспечить хорошее будущее. А там будь что будет.
Вэл забежала за час до начала аукциона. Принесла тёмное платье в футляре. Она выглядела уставшей, даже исхудавшей, а глаза лихорадочно блестели
– Лукас сказал, тебя никто не увидит. Поэтому макияж и прическу сама. Блин, я чуть не уснула на своей стальной орлице с этим цейтнотом. Завтра же возьму отпуск. С Казантипом пролетели, остаётся Ибица.
– Возьми меня с собой, – грустно выдохнула я, испытав желание прижечь ее язык утюжком для укладки. – И не сыпь мне соль на сахар.
– А ты продолжай в том же духе, и в следующий отпуск полетим вместе. Давай, побежала. Одна из девчонок от нервов исхудала, с восточного костюма того и гляди прямо на подиуме выпадет. Надо поработать!
Она отрывисто поцеловала меня в щеку и убежала. Горечь оттого, что уже в который раз Вэл, намеренно или нет, подчеркнула разделившую нас пропасть, осела на губах. Я сделала макияж более ярким, вечерним, привычно застегнула молнию явно дорогого платья. Через десять минут за мной пришёл смотритель.
Меня провели на лоджию, скрытую темными занавесками. Аналогия с театром стала еще сильнее. Поскольку я находилась буквально в темноте, в противовес залитому светом залу и еще больше освещенному подиуму, можно было не опасаться, что меня увидят. Разве что в том случае, если будут знать, куда именно смотреть. Мое темное платье и распущенные черные волосы сделали меня невидимой в полумраке наблюдательного пункта.
Лукас позаботился. Рядом с креслом на столике стояло ведерко с бутылкой «Моет и Шандон», конфеты и тарталетки с креветками, лососем, красной и черной икрой. Еще одна привилегия личной фаворитки повелителя ада. Бутылку уже заботливо откупорили, и я наполнила бокал, разглядывая зал.
В креслах рядом со столами восседали элитные гости предстоящего аукциона. Будущие покупатели. Девушки в экстравагантных нарядах – кожаных топах на шнуровке и длинных юбках в пол разносили напитки и закуски. Выглядели они прелестно и колоритно, но внимания на них никто не обращал: все ждали основного десерта, который вскоре подадут на подиум в подарочной упаковке.
Я с любопытством разглядывала гостей.
Вот пожилой мужчина с тростью, набалдашник в виде головы змеи. Передвигается свободно, играя своим аксессуаром. Ястребиный профиль, злые умные глаза, манеры лорда. Не хотелось бы попасться такому в руки, от него веет опасностью.
Вот добродушный толстячок в добротном костюме-тройке, собрал вокруг себя кольцо других гостей, что-то увлеченно рассказывает. С таким явно не будет скучно. Может, даже хорошо будет, если не зацикливаться на его внешности.
Вот женщина за сорок с пышными формами, в дорогом платье с меховой накидкой на плечах. Красивая баба, холеная. Держится независимо, не похожа на спутницу кого-то из мужчин. Кто она? Любительница девочек или хозяйка дорогого борделя?
А вот араб, одет в европейском стиле, манеры галантные. Целует руку стильной даме, заставив ее расцвести от удовольствия. Жители востока – частые посетители подобных аукционов. Вон еще один, постарше, с белым покрывалом на голове, тоже в костюме согласно европейской моде.
А эти двое? Отец и сын? Или, что тоже вероятно – пара. Пьют виски, с нетерпением поглядывая в сторону подиума.
Вот вообще колоритный кадр с внешностью Дэнни Трехо, и одет соответствующе: кожаный жилет и брюки, белое сомбреро, руки по бицепс забиты цветными тату. Меня помимо воли передёрнуло. Не завидую той, кто ему попадется – быть игрушкой такого мужчины явно не сахар.
Трое совсем обычных мужчин – с животами, залысинами, но в дорогих костюмах. Один держится особняком, на губах злорадная ухмылка, полная тожества. Создаётся впечатление, что он пришел сюда за конкретной жертвой и явно не Блока ей читать намерен.
А это… я даже закашлялась от неожиданности, увидев… политика, так часто мелькавшего на телеэкране. О, он был просто идеал нардепа: отстаивал права малоимущих, детей и пенсионеров. Но сюда пришел явно не за свободу девушек радеть и не законопроекты пропихивать.
Понятно теперь, почему Лукас велел мне не высовываться. Таким людям разве откажешь, если захотят купить меня?
Гости прибывали. Вот японец с кейсом, с непроницаемым лицом. Вот совсем молодой парень, но держится скромно. Скорее всего, доверенное лицо кого-то из олигархов, не пожелавших светиться. Вот невысокий юркий мужчина с бородкой и ноутбуком, увлеченно печатает.
Я залпом допила шампанское. Большинство из тех, кто присутствовал в зале, были самыми обычными людьми. Без рогов, копыт, бензопил в руках или масок Джейсона на лице. Что движет такими людьми? Похоть? Жажда власти? Желание обладать чем-то без границ? Отсутствие привычных норм морали? Или грязные, ужасающие фантазии, которые ни с кем не реализовать, кроме как с несчастными девчонками, за которых заплатили круглую сумму?
Лукас поднялся на подиум, объявив о начале торгов. Гостям раздали таблички, и в зале наступила тишина. Я подошла к перилам лоджии, чувствуя, как сердце заколотились от тревоги, любопытства и неприятия. Но деваться было некуда.
– Первый наш лот – азартная Елена. Восемнадцать лет, танцовщица, в совершенстве владеет английским и немецким. Поприветствуем прелестную девушку аплодисментами! – Михаил отошел в сторону, и на подиум вышла первая участница.
Я не видела раньше эту девочку, или просто не замечала в толпе среди остиальных. Высокая, с длинными светлыми волосами, в серебряной накидке с капюшоном, скрывающим лицо. Она шла походкой профессиональной модели – плавно, уверенно, и зал притих, мужчины вытянули шеи, наблюдая за ее приближением.
Но театральное действо было на высоте. Дождавшись, когда обстановка накалится до предела, девушка потянула в стороны завязки мантии, и она упала к ее ногам.
Кто-то охнул, кто-то засвистел. Длинноногая блондинка была одета в костюм Милы Йовович из фильма «пятый элемент», и казалась очень трогательной в белых полосах атласа поверх красивого спортивного тела.
Она улыбалась. Казалось, ей совсем не страшно, уверенность буквально шла от всей ее позы. Это меня поразило сильнее всего. Что могло заставить умницу-отличницу, явно из благополучной семьи, так спокойно себя вести и искренне улыбаться?
На подиуме появился уже знакомый мне ведущий. Начал говорить, расхваливая ее, как дорогой автомобиль, заставляя поворачиваться и принимать разные позы, слава богу, не развратные. А затем Лукас объявил о начале ставок.
Я не могла оторвать взгляда от происходящего. Пропускала отрывистые фразы ведущего:
– Двадцать тысяч долларов, господин Антеев. Тридцать пять, господин Хаяси. Пятьдесят, шейх Алан Малек. Что я вижу… Семьдесят?.. нет, сто тысяч долларов от господина Бергоффа!
Спортивную блондинку купил политик за 145 тысяч долларов. Не знаю, что поразило меня больше – сумма или тот факт, что Лена выглядела довольной, улыбчивой. Притом я могла с уверенностью сказать, что ее не запугивали и не накачивали никакими психотропными препаратами. Счастливый покупатель подал ей руку, помогая спуститься с подиума, снял свой пиджак, чтобы накинуть ей на плечи. Я выдохнула и наполнила бокал. Пусть у нее все будет хорошо. Скорее всего, так и будет.
Следующая девушка не была такой уверенной. Она едва не плакала. Ее движения были скованные, и вовсе не из-за открытого платья и шляпы Малифисенты.
Ставки росли в геометрической прогрессии. Мужики чувствуют жертв, как шакалы свежую кровь. С каждой озвученной ценой брюнетка вздрагивала, сбивалась с шага, испуганно оглядывалась.
Ее купил кошмар сегодняшнего аукциона – татуированный мачо в сомбреро. На тот момент девушка едва могла идти, кто-то, видимо, охрана ее нового хозяина буквально поволокла бедняжку прочь из зала. Мне показалась, что в тот момент я услышала ее отчаянные рыдания.
Юля стала добычей весельчака. Я почему-то порадовалась за нее. Если на сцене она была испуганна, то к окончанию торга неожиданно расправила плечи и улыбнулась. А покупатель оказался джентльменом. Помог ей спуститься, что-то сказал, явно оценив наряд Ксены-принцессы воина. Юлька сперва широко раскрыла глаза, а затем рассмеялась. Как мне показалась, с огромным облегчением. А новый хозяин засуетился, угостил ее шампанским и даже начал кому-то представлять, не затыкая ей рот и позволяя говорить.
Горький осадок от продажи прошлого лота развеялся. Я теперь не сомневалась, что Юлька будет вертеть новым хозяином, как захочет. Если только наберётся терпения.
Следующие четыре лота. Я их не знала. Ничего необычного не происходило – их купили японец и три малоприятных пузатиков, а охрана поспешила вывести из зала.
А потом появилась яркая девчонка, похожая на Джулию Робертс в юности. И в торг включилась дама, которую называли «госпожа Чаттерлей». Она быстро перебила ставки, заполучив кудрявую девчонку в греческом платье. Церемониться не стала: сращу поцеловала свою новую собственность в губы, чем вогнала ту в краску.
А затем на подиум вышла Лиза… и я просто утонула в великолепном представлении с е участием.
Вэл постаралась. Зеленый восточный костюм – жилетка и шаровары оттеняли великолепные рыжие волосы, украшенные подобием диадемы с камеями, похожими на изумруды. Куда делась вчерашняя гопница? Эта девчонка могла стать любимой женой самого султана.
Неудивительно, что восточные гости тотчас же утратили дар речи, глядя на это прекрасное явление. А Лиза танцевала, качая бедрами, и ее глаза блестели, будто она прилучала кайф от происходящего. Да что за психолог успел промыть им всем мозги?
Но потом я вспомнила, что Лиза никогда особо не горевала над своей незавидной долей. Более того, рассматривала ее как повод возвыситься, найти лучшую партию. В ее прежней жизни не было мужчин с такими деньгами и статусом, и быть не могло: слишком большая социальная пропасть. Но сейчас я смотрела на извивающуюся в восточном танце приятельницу и испытывала дежавю. Ни дать ни взять, Роксолана на новый лад.
– Все! – внезапно раздался знакомый голос. Дверь на лоджию захлопнулась, и Вэл буквально упала в кресло, запрокинув голову. – У-у-у, Вика, я без сил. Это тебе не попой на подиуме крутить. Всех подготовила.
Я кивнула подруге, продолжая наблюдать ща Лизкой. Ведущий как раз расхваливал ее достоинства, а сам товар не спешила выходить из образа: строила глазки всем присутствующим в зале, как мне показалось, уделив больше внимания молодому арабу.
– Ты не против, я знаю, – продолжала тарахтеть Вэл, наполняя бокал. – Нет, вот это он тебя балует! Странно, что не дал тебе денег, самой участвовать в торгах. В последнее время спрос на мальчиков появился…
Я отвлеклась от происходящего внизу. Присмотрела на Валерию, прикидывая, как воспользоваться ее усталым состоянием.
– Вэл, Лукас болен. Ты замечала его кашель? Это серьезно?
По лбу брюнетки пробежала мимолетная тень. Но тут же растворилась, стоило ей выпить бокал.
– Вика, не трогай эту тему. Ты не доктор, я тоже. Выздоровеет. Перед таким даже хвори разбегаются по сторонам с криками.
Значит, мне не показалось. Правда, я не знала, что делать с этой информацией. Просто отложить в отсеки памяти, чтобы потом воспользоваться.
Начался орг. Я лишь покачала головой, наблюдая, как Лизка откровенно кайфует от прозвучавших сумм. Все мы разные. Кого-то мысль о том, что тебя могут купить, как скотину, оскорбляет, огорчает или приводит в неистовство. Кого-то наоборот, радует и даже заводит. Сегодня я окончательно убедилась в том, что не бывает исключительно чёрного и белого.
Хоть симпатии Лизы и были на стороне молодого араба, купил ее тот, кто постарше. Тот, кого называли шейхом. Если она и расстроилась, то после оглашения титула покупателя на ее лице появилось самодовольное, расчётливое выражение. С подиума она уходила, гордо всунув голову и улыбаясь, что явно понравилось шейху.
«Все не так уж плохо, – подумала я, чокнувшись бокалом с Вэл, – она тоже испытывала симпатию к рыжей бестии. – Не считая той бедняжки, что попала в руки к татуированному садисту, девчонки не выглядят несчастными. Юлька и Лиза так точно. И почему я решила, что покупают девчонок бездушные монстры? Возможно, это обычные люди, пожелавшие экзотики, не обязательно извращенной…»
Еще две девчонки ушли к своим новым хозяевам, я почти расслабилась и даже начала наслаждаться происходящим. Я не была одной из них, я сидела на лоджии, ела тарталетки с икрой, пила дорогое шампанское вместе со своей подругой. Мне можно было смело заявить о том, что моя жизнь удалась.
Но я поздно вспомнила, где именно нахожусь… и что еще одна знакомая мне девушка пока что не вышла на подиум. Потому что, как оказалось, ее приберегли на десерт.
Вэл напряглась, отставила бокал, и на ее лице появилось выражение раздражения и облегчения одновременно.
– Как она меня запарила! Понторезка дешевая, думала, грохну ее к чертям, пока подготовлю. Надеюсь, ей не останется теперь времени ныть…
Я подалась вперёд, вглядываясь в освещённый квадрат подиума. Возникла заминка. И лишь спустя минуту двое громил буквально выволокли на помост оцепеневшую Альфию.
– Алька… – прошептала, не веря увиденному, глядя на фигуру девчонки с предчувствием надвигающейся белы.
Вэл залпом допила шампанское.
– Она в неадеквате. Но Лукас настоял. Вроде заранее договорился с тем, кто ее заказал.
В тот момент у меня еще теплилась надежда, что ее муж одумался и пришёл за ней, а все, что было до этого – воспитательная мера с целью проучит жену и заставить ее в будущем быть послушнее. Я обвела глазами зал. Кто из них? Аристократ с тростью? Кто-то из этих, похожих на клерков с залысинами? Не может же быть, что это тот, на чьем лице застыла злорадная безжалостная гримаса?
– И наш последний лот. Цветок пустыни, жемчужина Востока, утончённая Альфия. Я уже завидую тому, кто поселит эту прекрасную розу в своем райском саду, чтобы любоваться ее красотой…
– И кому эта элитная шлюха вынесет весь мозг своим скулежом, – злорадно добавила Вэл.
Альфия попыталась рвануть прочь, за кулисы, но едва не упала, запутавшись в длинном шлейфе пурпурного платья в пайетках. На ее лице застыл ужас. Но это было ничто по сравнению с тем, что отразилось в ее глазах, когда она заметила кого-то в зале и, я не сомневалась, узнала.
И я в тот момент готова была отдать руку на отсечение, что это вовсе не ее супруг, на которого она так надеялась до этого времени…
По залу понесся ропот недовольства. Гости привыкли, что все девушки, выставленные на продажу, вели себя так, словно это увлекательная игра. Аля сломала шаблон. Отшатнулась в сторону, качая головой, и заплакала.
– Час работы с ее лицом коту под хвост! Вика, ты что, не пояснила ей?..
Я уронила надкушенную тарталетку на пол, к горлу подкатила тошнота. Весь ужас девчонки облетал периметр зала и с размазку ударил по мне. С чувством надвигающейся беды и абсолютного бессилия я смотрела, как в торги вступили несколько человек.
Все закончилась настолько быстро, что я даже не поняла. Мужчина с злорадной ухмылкой буквально покраснел от торжества, когда ему навстречу подтолкнули уже рыдающую в голос, оцепеневшую Алю. Как сомнамбула, несчастная девчонка сделала пару шагов, глядя в никуда, и…
– Вика! Твою мать, ты куда? – ударил бичом по нервам визг Вэл.
Я оттолкнула ее, не понимая, какая сила заставляет меня бежать вниз, не глядя под ноги. Не ведая, о чем кричит моя интуиция и что именно хочет заставить меня предотвратить. Просто бежала, понимая, что сейчас произойдет что-то ужасное. То, чего я себе никогда не смогу простить.
Лодыжка подвернулась на ступеньке, но я не заметила резкой боли. Бежала, понимая одно: я опоздала. Время не на моей стороне. Не успею, ничего не смогу предотвратить…
До Альфии и ее нового владельца оставалось чуть меньше трех метров, когда все произошло.
Сверкнула в ослепляющем свете софитов холодная сталь столового прибора, отчаянный крик Альфии потонул в мужском крике, когда ее рука резко опустилась, ударив его в грудь. Раз, второй… К ней уже бежала охрана, мужчина утратил выражение мстительного превосходства, скривился от боли, заваливаясь на пол, отнимая от раны окровавленную ладонь…
– Ты все подстроил! Ты заставил его продать меня тебе! Сдохни! – прорыдала Альфия, прежде чем ее сбили с ног, повалили на пол. С глухим звоном отлетел в сторону окровавленный нож, а я, не понимая, что именно делаю, с размаху ударила кого-то из громил по голове…
– Не трогайте ее! Аля!
– Вика!.. – прорыдала несчастная девушка, и меня буквально согнуло пополам оттого, что я распознала в ее последнем, отчаянном крике.
А затем меня схватили за руки, больно ударили в живот. Резанул по глазам яркий свет, боль заполнила тело, и уже свозь пелену чувства нереальности происходящего я распознала голос Лукаса:
– Уведите ее в комнату! – буквально прорычал мужчина, и я поняла, что это конец.
Моя прежняя беспечная жизнь в качестве его любовницы окончена.
Я только что перешагнула границу ада, и обратно уже никогда не вернусь.
