Текст книги "Долгожданный подарок (СИ)"

Автор книги: eva-satis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Твоя правда, душа моя! – Виль поцеловал меня в щеку, я было подставил губы, но хитрец только хмыкнул и щелкнул по носу. – Теперь точно спешить нельзя.

– Но почему?! – чистосердечно возмутился я.

– Потому что потерпеть осталось самую малость! С магией не шутят. Тебе может быть больно, я так не хочу. Мы же подождем?

Ждать мне совершенно не хотелось. Тут ведь такое!!! Такое!!! Я нетерпеливо на нем поерзал, пытаясь залезть повыше, поближе к губам, но рассудительный и разумный Виллар, закусив губу, сжал меня в объятиях и перевернулся, укладывая меня на кровать, перехватывая мои руки над головой.

– Рани, любимый, хватит сверкать глазками и облизываться! – выстонал он. – Я же не железный! И… я не шучу, – серьезно постановил он, глядя в глаза. – Нам придется подождать до свадьбы.

– Ну-у-у… не хочу ждать! – фыркнул я. – Разве мы кому-то скажем, м? – высунув язычок, лизнул его в запястье, весьма удачно оказавшееся рядом с моими губами. – Это только наше дело! Вот так! – довольно постановил я, закинув на него ногу, прижимая ближе.

– Рани… – замер он, зажмурившись, – демоны… перестань… – скрипнул зубами, – прошу… С магией не шутят. Плохо будет обоим… – резко выдыхал он фразы и, дернувшись, улегся рядом на бок, спиной ко мне, поджимая ноги к животу. Более того, он внезапно закрылся, совершенно! Ошеломленный таким резким перепадом настроения, я потеребил его встревожено:

– Виль? – робко подлез к нему под бочок. – Что случилось? – от возбуждения не осталось и следа, слишком я перепугался тем, как его скрутило.

– Рани, любимый мой, – он перевернулся, поднял на меня взгляд, руку на шею положил, – не спеши, душа моя, прошу… Я не шучу.

– Так плохо? – меня произошедшее не на шутку испугало.

– Было бы ещё хуже, если б мы продолжили… – нерадостно усмехнулся он. – Потому как, скорее всего, ударило бы уже по тебе…

– О-о-оххх, вот засада… – поморщился я, огорченный предстоящими перспективами. Только я губу раскатал! – Это что же, год без поцелуев?

– Боюсь, что да, хороший мой, – тускло улыбнулся он. – Ну, или я тебя в щечку буду целовать, хорошо?

– В щечкууу… – пригорюнился я. – А я только обрадовался, что теперь можно с тобой целоваться и ласкаться… Так хочется… – протянул, жалостливо в глаза ему заглядывая.

– Мне тоже хочется… И не только целоваться… Но, увы, сам видишь… Я тоже не знал, что так будет… – шепнул он, переплетая наши пальцы. – Нельзя, к сожалению, снежинка ненаглядная, надо потерпеть…

То, что нам предстоит до свадьбы избегать откровенных прикосновений и поцелуев, меня очень огорчило. Ведь у меня и в мыслях не было, что мне придется держаться подальше от Виля, когда сила пробудится окончательно… Да я и представить себе такое не мог! Его присутствие стало для меня нормой, необходимостью…

Как же все сложно устроено… А если придется разлучиться и не видеться до свадьбы, как сестра с женихом? Кошмар. Я такое просто не перенесу, умру от тоски!

Виллар не теребил меня, нежно поглаживая по спине, дожидаясь, когда же я переварю неприятное известие. Мое солнце вновь открыл для меня свои мысли и эмоции… Он переживал и был встревожен, но смирился и был готов подождать, сколько нужно.

Какая-то мысль мелькала в голове, никак не получалось уцепить неуловимую. Наконец, меня озарило: мы же целовались! И тогда, по его возвращении, и сейчас… пока я не пожелал большего, все было хорошо…

– Хм… Но мы ведь целовались уже! – подвел я итог своих умозаключений. – И тебя не скрутило! Помнишь? – Виль кивнул, ободряюще улыбнувшись. – Значит, нам что-нибудь все же можно! Надо только понять, что именно можно, а чего нельзя! Вот!

Виллар расхохотался:

– Нетерпеливый какой!

– Да, нетерпеливый! – воскликнул я. И тише продолжил: – Разве я смогу сдержаться и не целовать тебя, уже распробовав?

– Хорошо, радость моя, мы попробуем, как можно обойти этот запрет. Но только аккуратно и медленно. Я не хочу, чтобы тебя зацепило отдачей, если не получится.

– И тебя! Я тоже не хочу, чтоб тебе было больно, как сейчас.

– Вот и замечательно!

Родные мои, обрадованные тем, что засоня Флерран наконец-то проснулся, и проснулся полностью, устроили настоящий праздник, пригласив всех родных и друзей к нам на огонек. Дед-ведун подтвердил, что мы можем не тянуть со свадьбой, и в следующем году он с превеликим удовольствием нас поженит. Правда, он оговорился, что после надо будет обязательно навестить храм Мерта и храм Сорры и получить их благословение на наш брак. Да, с самого начала рассматривался вариант проведения нашей свадьбы в храме Мерта на землях вакшасов, потому как Магистр Виллар эн-Ларру – не последний вакшас, и его свадьба – событие достаточно значимое. Но моя семья здесь, и не все родные смогли бы присутствовать на подобной церемонии, как и ярру. К моему удивлению, именно родители Виля настаивали на церемонии в горах перевертышей, и дядя с женой их поддержал. Ксаррти предложила после благословения в храмах устроить прием в родовом доме эн-Ларру в нашу честь, небольшой и почти скромный, человек на триста, дабы представить меня обществу и в полной мере удовлетворить любопытство всех знакомых Виллара. Тетя моя, Таиша, идею поддержала и пообещала разлюбезной Ксаррти всяческую помощь.

Весь месяц, что длился весенний праздник, я, окрыленный свалившимся на меня известием о нашей скорой свадьбе, просто летал от счастья. Даже некоторые сложности, вроде невозможности поцеловать Виллара, когда хочется и так, как хочется, не огорчали меня. Это было сущим пустяком, и потерпеть можно было, разве что не всегда получалось. Да и как можно терпеть, когда твой любимый так на тебя в танце смотрит, так нежно прижимает, когда рядом гуляете.

Мы за неделю немного приноровились и останавливались, с сожалением отстраняясь друг от друга, когда кончики пальцев начинало припекать и затылок покалывать иголочками.

Зато как горели его глаза! Мне невероятно нравилось наблюдать, как от возбуждения его глаза темнели, и в них зажигался огонь. Уж не знаю, полыхал ли он на самом деле, как тогда, давно, в лесу, когда он меня от людей спас, или же нет, но этот огонь зажигал меня неимоверно, распаляя и толкая на глупости. Глупости, от которых кружилась голова и не хватало дыхания, и казалось, что весь мир сжимается до объятий Виллара. Но это было так правильно, что о дурном думать не хотелось ни минуты.

Шли последние деньки весеннего праздника, отшумели веселые свадьбы, перевертыши неспешно сворачивали шатры и готовились отправляться по домам. Все близкие и родные обцелованы, все подарки раздарены, все слова сказаны, все сплетни и новости обсуждены, да не по разу… Осталось всего чуть – и распрощаются друзья и родные до следующего праздника…

Солнце с самого утра жарило совершенно по-летнему, обещая знойный денек, белоснежные облака, чудом затерявшиеся в высоком небе, не давали ни клочка тени, только дразнили, обещая прохладу. Звонко стрекотали кузнечики в высокой траве, у воды летали стрекозы, сверкая бирюзовыми и изумрудными боками.

– Виль, смотри какая красота! – я выдохнул восхищенно, забираясь на небольшой холмик, с которого открывался восхитительный вид на реку, лениво изгибающуюся на зеленом покрывале. – Как сверкает! Словно не вода, а камни драгоценные в реке! Не устаю любоваться этим местом…

Я раскинул руки, покружился на вершине. Теплый ветер взметнул незаплетенные волосы, откидывая их назад, рубашка надулась колоколом, голые ступни покалывали травинки и махонькие камушки.

Виль в два прыжка оказался рядом, обхватил со спины, голову на плечо положил.

– Ты прав, Флерр, очень красиво… Так спокойно… Даже не скажешь, что за тем леском перевертыши шумят и гуляют! – прошептал он, приглаживая мне волосы. Змейки слушались его как меня, живенько в косу переплелись.

– Давай тут посидим немножко… – я обернулся назад. – Все равно вещи сложены, а как придет пора в путь трогаться, нас позовут.

– Давай! – он пожал плечами и немного примял высокую траву, чтобы сидеть удобнее было. Он уселся, облокотившись спиной на небольшой нагретый камень, потянул меня к себе. Я привычно умостился между его ног, откинувшись ему на грудь. В теплых руках, кольцом обнявших меня, было привычно уютно и спокойно. Так замечательно сидеть рядом, любуясь погожим утром, слушать разудалый птичий концерт, вдыхать полной грудью сладкий аромат весенних трав, свежий запах молодой листвы, терпкий запах ила на берегах реки, оставленный сошедшим половодьем…

Я млел в родных объятиях, уложив голову на любимое плечо, пальчиками выводил узоры на обнимавших меня руках… Мы такие разные… Виль выше меня на полголовы, мощнее, хоть и кажется хилым рядом с батей, темноволосый, голубоглазый, кожа светлая, уже сейчас немного загорелая. А я даже в самую жарищу не загораю, будто солнышко от меня отскакивает, ни малейшего следа на коже не оставляя, так и бегаю все лето по лесу, как привидение… Только синие глазюки и светятся на лице. И еще коса за эти годы ниже лопаток отросла, пусть и медленно волосы растут последние пять лет, зато густые, крепкие… Вилю очень нравится, я чувствую…

Немного голову повернул набок, любуюсь на солнце свое. До чего же он хорош! Просто сердце заходится…

– Поцеловать тебя хочу… – я повернулся к Вилю, чуть привстал, руки ему на плечи положил, – совсем капельку… здесь, на прощание с весной… – прикоснулся к губам невесомо.

– Как отказать тебе, Рани, – улыбнулся он, нежно целуя. – В следующем году тоже здесь обязательно поцелуемся!

Я довольно рассмеялся в его губы, захватывая их в плен, томительный и тягучий, как дикий мед. Целовать свое солнце… только медленно, только не торопясь, именно так, неспешно и горячо. Немного извернувшись, чтобы вдохнуть воздуха, я улегся на траву, потянув его на себя. Виль полыхнул глазами и навис надо мной, лаская взглядом, обещая весь мир. Я совершенно потерялся в его руках, его поцелуях, таял и плавился… Он не спешил и делал все мучительно медленно, мне уже давно хотелось больше и горячей, но мое солнце сдерживал меня, не давая вспыхнуть. Однако мы все равно увлеклись. Кольнувшая боль в затылке стрельнула вниз по позвоночнику, заставила охнуть и отпрянуть.

– Ну вот, опять перестарались! – хмыкнул я, переведя дыхание, уткнувшись ему в шею.

– Как ты, душа моя? – взволнованно проговорил Виль, обхватив лицо руками, заглядывая в глаза.

– Все хорошо, – я поморщился, в ушах немного еще звенело. Виль провел рукой по моей голове, немного задержав на затылке, убирая боль. – Спасибо…

– Торопыги мы с тобой… – вздохнул он довольно.

– Ну, и ладно. Торопыги и торопыги. Уже поздно исправлять.

– Пойдем обратно, а то уже наверняка потеряли, – он встал с травы, отряхиваясь, протянул мне руку.

– Не потеряли, не успели ещё… – я встал рядом, обнял его. – Они, никак, в гости мужнино семейство моей сестрички ожидают, хлопочут до сих пор.

– Постоим еще? – улыбнулся Виллар, вдыхая полной грудью весенний день.

– Постоим…

Лишь к обеду нас хватились, когда пришла пора выдвигаться.

Мы вновь ехали вместе в повозке, потому как после бесшабашного праздника устали все, даже мои змейки… Я опять развалился на его груди, Виль снова рассказывал мне и детворе, что к нам в повозку забралась, сказки, перебирая мне волосы.

Неужели, еще немного осталось… Буквально капельку… Одно лето, одна осень и одна зима…

Как мало времени! А столько дел предстоит переделать! Надо все-все успеть…

 Вуаля! Готово продолжение!

Хороша?

========== Глава 31 ==========

Солнечные лучики лениво пробивались сквозь позолоченные кроны деревьев, последние откормленные тяжелые жуки перелетали с ветки на ветку, поздние цветы радовали глаз яркими красками. Сброшенные листья красочным ковром устилали дорогу, мягко шурша под ногами и колесами.

Нынче наш путь лежал к границе, к торговым поселкам, мои медведи и родичи-волки ехали по делам. Четыре груженные крытые телеги, пара легких возков, десять всадников, в том числе я, заслуживший, точнее, вымучивший право зваться «всадником».

Мои родные неспешно двигались по лесной дороге. Возможно, получилось бы ехать значительно быстрее, но быстрее у меня не получалось.

– Флерран, да расслабься ты уже! Заерзал бедную коняшку! – пожурил меня отец, шагая мерным шагом рядом.

– Я стараюсь, честно. Получается не очень… – со вздохом ответил ему, вцепившись в поводья.

– Не трепыхайся, сиди ровно! – поучал он в бессчетный раз. – Крила сама лучше тебя знает, как ей тебя везти! Так что просто не мешай ей!

– Наррав, не переживайте, у него уже хорошо получается! – заступился за меня Виллар.

– Это точно, по сравнению с тем, что было раньше – огромный рывок! – хмыкнув, тот согласился с его доводами. – Но все равно еще недостаточно хорош.

– Пап, ну ладно тебе! – возмутился я. – Это вообще подвиг, что я на эту гору залез!

Он усмехнулся, головой покачал.

Все лето меня учили держаться в седле, каждый попробовал себя в роли моего наставника. Увы, как бы я ни пытался отсрочить обучение верховой езде, но время пришло, дальше откладывать было невозможно. Тем более, мы с Вилларом после свадьбы, до которой всего-то менее полугода осталось, собирались путешествовать по миру. Я очень хотел перед началом занятий увидеть свой новый дом, мир, в котором живу, а сделать это пешком или в повозке крайне затруднительно.

Как рассказывал Виллар, все более-менее развитые государства людей давным-давно соединены удобной транспортной системой, действующей на нескольких уровнях. Так, самые мощные переходы, способные пропустить большое количество людей, малогабаритные грузы и лошадей одновременно в обе стороны, связывали меж собой столицы, порты и крупные населенные пункты. Следующим уровнем идет сеть переходов внутри каждого государства, соединяющая более-менее значимые города. Общественный переход достаточно недорог и доступен многим, поэтому как таковых больших дорог между городами нет, разве что специализированные торговые пути, по которым передвигаются караваны. Наличие подобных путей связано с ограничениями в пропускной способности переходов. Да, технически, то есть, магически, возможно пропустить крупногабаритный груз, но затраты при этом возрастают в разы, стоимость, соответственно, тоже, поэтому намного дешевле добраться по старинке, безопасным караванным путем. Отдельно идут личные переходы, налаженные во многих более-менее состоятельных и обеспеченных домах, способных оплатить дорогостоящие услуги мага, не говоря уж о тех имениях, хозяева которых сами маги.

Перворожденные же такой глупостью не заморачиваются вовсе. Каждый из них способен открыть переход, нужно знать только время, когда один из природных потоков, прошивающих весь мир, будет активен рядом, точку входа и точку выхода. А более-менее популярные направления прошиты в конструкции постоянного перехода, имеющегося в каждом доме. В принципе, именно с подачи перворожденных и были когда-то созданы стационарные людские переходы, позволяющие перемещаться на огромные расстояния.

В некоторых крупных и развитых людских странах для удобства жителей также организовали что-то вроде пригородного сообщения, этаких повозок. Виль мне картинки показывал – очень на дилижансы похожи. Но, увы, не все государства могут похвастаться таким достижением, в мелких княжествах дорог как таковых и нет вовсе.

Перворожденные же поступили намного изящнее. На своих землях каждая раса придумала другие, более красивые способы передвижения на небольшие дистанции.

На землях вакшасов можно воспользоваться летунами, подарком санильтов (вот только о том, что они общаются иногда, непосвященным знать без надобности!). Конструкция простая, как табурет. Плоская доска наподобие доски для серфинга, на ней два стула, стоящих один за другим, место для рулевого и, собственно, сам руль. Этакая палка, торчащая из доски перпендикулярно вверх. Работает до смешного просто: куда наклонил руль, туда и летит штучка. Сильнее наклоняешь – быстрее летишь. А еще по бокам крылышки вроде жучиных или стрекозиных. Как только пассажиры садятся, активируется защитный купол, защищающий от ветра, перепадов температуры, мелких птиц и насекомых.

В лесах варейхов такие летуны, увы, не прижились, потому как на лету очень просто можно вмазаться в дерево. Зато у них есть свои секреты быстрых перемещений: особые, полые внутри деревья, выполняющие роль тех же переходов. У перевертышей тоже что-то похожее, но внутри гор, в просторных пещерах, что у поверхности. Подобные переходы есть и на территории людских земель, но о них известно только перворожденным, обычные люди просто их не видят. Вакшасы и прочие путешествующие в людских землях ими практически не пользуются, слишком опасаясь, что подобная новость вызовет новый виток зависти, и путешествуют верхом.

Как ни крути, люди так и не прижились окончательно в этом мире. Только полукровки, маги могут видеть мир полностью и пользоваться всеми благами Аррахи, теми же переходами. Старшие расы не заостряют на этом внимание, живут по принципу «меньше знаешь – крепче спишь». Многие развитые государства, где значительно перемешана кровь, и чистокровных людей почти не осталось, и наладившие за прошедшие годы тесные связи с домами перворожденных, в том числе и кровные, используют по максимуму все возможности и дары мира. Закрытые же княжества, вроде тех, что участвовали в достопамятном заговоре и противились появлению у себя смесков, значительно обделены. Вроде, помнят и чтут традиции старого мира, но при этом не хотят видеть, насколько абсурдно соблюдение здесь этих самых древних ритуалов и обрядов. Однако они продолжают упорно цепляться за прошлое и категорически не видят пути вперед, постоянно оглядываются назад, не замечая, что там ничего нет. Они сами покинули старый мир, новый же принять не хотят. Так и живут, мучат себя и других, играют жертву. Более того, некоторые видят смысл жизни именно в этой игре, постоянно ожидают, когда же их, таких обделенных, бедных и несчастных, начнут жалеть. Вот только остальной мир про них просто забыл… Слишком много радости в жизни, чтобы жалеть убогих.

В общем, как ни крути, а так и выходит, что в людских землях остается много мест, куда можно добраться только верхом. Так что на лошади мне все же пришлось научиться держаться.

Совершенно глупо, да, но мне было просто страшно усесться на спину этой животинки. Ничего не мог с собой поделать. Вот по маковкам высоченных деревьев скакать, перепрыгивать-перелетать с одного на другое – это вам завсегда пожалуйста, легко и непринужденно. А тут, вроде, и не так высоко, но мне все казалось, что я теряю контроль, и эта живая гора меня не слушает, делает, что хочет. Лошадки-то у моих медведей им под стать. Была в моем старом мире порода такая – тяжеловозы, так вот их коняшки на этих самых тяжеловозов похожи, разве что еще крупнее и мощнее.

Но ежедневные занятия сделали свое дело, я переборол свой страх, стал легко на них забираться, даже подружился с одной кобылкой, Крилой. Она старая, спокойная, и батя прав, лучше меня знает, как меня лучше до места доставить.

У Виля вообще никаких проблем с верховой ездой не возникло, сразу на этих чудищ залез, в первую же весну с рыжим громилой-конем договорился. И именно с его помощью я научился достаточно уверенно держаться в седле, не боясь свалиться. Правда, на длительный переход долго не решался, дальше, чем до озера, мы не катались.

Но за лето пообвык, перестал Крилы шарахаться.

Так что нынче осенью, когда отец предложил мне и Виллару поехать с ним и Терреном до пограничного поселка, я даже не раздумывал, с радостью согласился. Отец ездил туда дважды в год, в середине осени, как сейчас, и начале весны, в основном, чтобы доставить готовую мебель, изготовленную не по заказу, а просто для души, и забрать деньги за уже проданное. Его всегда ждали, потому как то, что выходило из-под его рук, высоко ценилось, и не только у перевертышей. За готовыми заказами перевертыши сами к нему приезжали, прочее же отец вез сам.

Раньше меня или младших братьев с собой не брал, потому как мелкими считались.

А теперь я, вроде как, большой, и мне торжественно позволили присоединиться к поездке.

Сказать, что я был счастлив – значит ничего не сказать! За все эти годы я сам никуда дальше, чем на полдня пути от дома не отходил, чтобы к ночи вернуться. С родными еще – гулять на праздниках.

Я знал, что Праздничный Луг находится внутри земель перевертышей, и до него три дня добираться. Однако даже не мог предположить, что ежели бы попёрся на праздник своим ходом, я бы и за месяц не дошел, потому как на праздники ведун пути проводит. И дальше бы оставался в неведении, если бы Виль случайно не обмолвился об этом, когда мне о способах путешествий в мире рассказывал. А я-то, наивная душа, честно считал, что до Праздничного Луга рукой подать, и до границы – и того ближе! На деле же – до поселений на границе месяца три обычным ходом или же неделю по переходам, тем самым, что в горах. Вот на них мне было очень интересно посмотреть!! Вроде, так давно живу со своими медведями, и Виллар мне многое рассказал о мире, а все равно находятся какие-то вещи, о которых я не знал! Хотя, по правде, близнецы о таком тоже не знают, потому как малы еще. Вот вырастут, и им все расскажут, покажут, как пользоваться.

Так мы и ехали на границу большой компанией.

Отец нагрузил две телеги с разобранной мебелью и поделками из дерева, шли мы неспешно. Да и спешить некуда было. Торговля на границе идет круглый год, разве что ассортимент меняется в зависимости от сезона. Все знают, что Наррав-мастер осенью и весной прибудет, и кому была надобность в его мебели и прочих поделках, специально приезжали, ждали, гадали, что же придумает чудесник. И резные поделки Террена тоже ждали, они у него получаются теперь просто великолепные, уж если изголовье кровати цветами вырежет – так они как живые получаются.

Первый переход нас ждал только через три дня пути на юг, но к концу первого я уже был готов на все, лишь бы слезть со злосчастной кобылы. Задницу и ноги просто не чувствовал. Не знаю, как бы я ночевку перенес, но меня буквально спас Виль, с лошадки стащил, к себе прижал, рукой по попе провел, боль убрал. Увы и ах, у меня лечить совершенно не получается. Вроде, и вода моя стихия, и лекарство у меня должно получаться на раз, вот только никак не выходит. Ликъяс, когда убедился самолично, что лекаря из меня не выйдет, усмехнулся, что наконец-то нашлось хоть что-то, что умнице Флеррану не удается.

К концу третьего дня я уже ничего не хотел. Даже золотая осень в горах, искрящиеся капли на камнях у маленьких водопадиков – ничего не радовало, хотелось упасть и не вставать.

Виль не брал меня к себе в седло, рядом ехал. Подбадривал, говорил, какой я у него молодец, шутил, что совсем скоро моя попа примет форму седла, и мои мучения прекратятся. Я же изо всех сил старался и стойко терпел, ведь не могло же это долго продолжаться, и с нетерпением ждал, когда же моя попа с седлом породнится уже!

Сам переход я даже не заметил, так, всем скопом въехали в пещеру, большую настолько, что даже спешиваться не пришлось, поместились вместе со всеми телегами, а через пару мгновений, как последняя телега въехала внутрь, стены словно слегка поплыли и замерли новым узором. А мы перенеслись на две недели пути к границе.

Дальше продолжили путь на лошадях. Как и обещал мое солнце, через несколько дней я смог насладиться поездкой и осенью. Многострадальное седалище перестало ныть и скулить, зудеть вечерами, я окончательно освоился в седле, и путешествие стало приносить удовольствие. Виль ехал рядом, довольно сверкал глазами и улыбался. Ему тоже в радость было выбраться из дома, все же, практически все пять лет на одном месте просидел. То-то ему не терпится в путь отправиться! Засиделся он в четырех стенах, как, впрочем, и я…

Осенний лес радовал глаза яркими красками: красный, рыжий, золотой, багряный, коричневый, желтый были повсюду – и под ногами, и над головой. В высоком ясном небе неторопливо проплывали кучевые облака, иногда принимая в свои объятия солнышки. Изредка из пооблетевших придорожных кустов выпархивали потревоженные нами птицы, громко крича на нарушителей спокойствия. Эти кричалки еще долго шумели нам вслед, возмущаясь и стрекоча наперебой.

Ещё пару раз наша процессия проходила переходами, каждый раз покрывая месячный путь. Красота этих пещер меня поразила. Пусть я в первый раз и не заметил толком ничего, но теперь в полной мере оценил всё великолепие пещер-переходов: на полу – огромные плиты разноцветного камня выложены в виде спирали; стены украшены мозаикой из полудрагоценных камней, мерцающих в полутьме, и невероятной каменной резьбой. Да и не резьба наверняка, а сплавленный камень, ведь кто, кроме перевертышей, на это способен. На потолке – прозрачные небольшие кристаллы, светящиеся неярким желтым светом. Складывалось впечатление, будто там трава выросла, только вниз головой.

Последний, третий переход перенес нас в лето, будто осени здесь еще пора не настала, и надобно обождать пару месяцев. На южной границе было намного теплее, даже пришлось немного раздеться. Жаркие солнца заливали светлый зеленый луг, летали еще бабочки и пчелы, кружась над поздними цветами, в небе мелькали быстрокрылые ласточки.

Я не уставал вертеть головой. Всё мне было интересно, все в диковинку, всё важно. И мое солнце рядом… тоже довольный.

***

Последний переход был пройден пару дней назад, и отец обещал, что уже сегодня вечером мы увидим поселок, а там остановимся в доме у друзей.

Высокие горы становились все выше, и мне было непонятно, с чего бы это пограничному поселку находиться так высоко в горах.

– Флерран! Виллар! – отец махнул рукой, подзывая к себе. – Вот наконец-то мы добрались! – улыбнулся он, стоя на краю скалы, с которой открывался потрясающий вид на равнину впереди.

Я, нетерпеливо подгоняя свою кобылку, подъехал к краю, с которого начинался спуск в долину. Вид внизу открывался просто великолепный! Отвесные скалы стеной стояли, ограждая земли перевертышей. Сам поселок, расположенный у подножья гор, выглядел как разноцветная бусинка на зеленой тарелке, такой же яркий, нарядный, блестящий. Дальше раскинулась равнина, на горизонте сверкала лента реки. Высокая ограда вокруг поселка казалась воздушной ажурной паутинкой, улицы утопали в зелени, будто лесные поляны зацвели в каждом дворе. Да и сами домики были как игрушечные, очень нарядные и аккуратные, правда, не поднимались выше второго этажа. Улицы шли не четко параллельно, как я привык, разделяя на квадраты, а плавно изгибались. Системы какой-нибудь я не заметил, наверняка разобраться в хитросплетении улиц без проводника будет сложно, ориентиром можно назвать разве что несколько более-менее прямых и широких улиц, казавшимися издали прожилками в камне. Остроконечные крыши домов были разноцветными, причем крыши сразу нескольких близстоящих домов были одного цвета. С высоты холма смотреть на это было радостно.

Раскрыв рот, я, привстав в стременах, любовался сверху этой красотой. Даже не верилось, что это все сделано руками.

– Флерр! – отец, подъезжая, со смешком хлопнул Крилу по крупу. – Не стой столбом, проезжай уже! Нас ждут. Видишь те зеленые крыши? – показал он рукой. – Нам туда.

***

С закатом старшего солнца мы въезжали в распахнутые ворота поселка. Огромный мужик, сидящий рядом с воротами, дружелюбно махнул рукой отцу, поздоровался с волками. За воротами была большая площадь, от которой лучами расходились три широкие улицы. Вот только отец направил телеги не к ним, а к огромному кусту с пушистыми розовыми метелками. За красавцем-кустом обнаружилась неприметная улочка, скрытая от любопытных глаз и совершенно незаметная всем въезжающим в поселок.

Наконец мы подъехали к зеленым воротам, совершенно таким же, как и крыша. Виллар помог мне спешиться, приобнял, к себе прижал. Тонкие иголочки не заставили себя ждать, через пару мгновений закололо бок и руку. Я со вздохом отстранился, грустно улыбнувшись своему солнцу. Он лишь руку мне сжал и отпустил, по лицу пальцами невесомо огладил, рядом встал.

Навстречу нам выбежал невысокий жилистый мужчина. Рыжий добродушный хитрец радушно распахнул объятия, широко улыбаясь. Отец крепко обнял его, тот аж крякнул.

– Здравствуй, старый лис! Живешь и здравствуешь, как погляжу! – батя похлопал рыжего по плечу.

– И тебе здравствовать, увалень! – рассмеялся лис. – Как добрались?

– Все спокойно, хвала духам! Даже Флерран не вывалился из седла.

– Флерран? – он обернулся на меня, улыбнулся. – Ну, наконец-то познакомились! – протянул руки, мои обхватил. – Я Лиосс, очень рад тебя здесь видеть! Лассит о тебе все уши прожужжал!

– Лассит? – я улыбнулся: все же верно, похожи рыжие-то! – Как он? Давно так его не видел! Все с Дарреном никак к нам выбраться не могли! Да и на празднике их не было!

– Радость у них, маленького ждут! Ведун не дает вольничать, строго следит за родителями непутевыми.

– Все равно, счастье! – улыбнулся я, радуясь отменной новости. – Давно им пора ребеночка завести было, давно!

– Ты прав! – он лукаво глянул на Виллара. – А со своим счастьем меня что не знакомишь?

– Ой, простите! – поклонился я. – Конечно же, уважаемый Лиосс, это Виллар, мой жених.

– Рад, очень рад! – рыжий обхватил ладонями руки Виля, приветствуя. – Прошу проходите! – он приглашающим жестом указал на дверь. К тому моменту уже все наши телеги были завезены во двор и поставлены под навес, кони распряжены. Мелкие сорванцы, такие же рыжие, как и папенька, кормили наших лошадок.

Нас разместили в комнатах, расположенных наверху. Сам дом был устроен почти как наш: первый этаж – рабочий, там располагались кухня, гостиная, столовая, мастерские, а также лавки, в которых выставлялся привезенный товар. В подвале – купальня и котельная. На втором этаже – личные помещения, спальни, игровые для детворы, зал семейный. На чердаке, куда я, конечно же, сунул нос, сушились травы, они были отсортированы по видам, собраны в небольшие связки и висели под потолком. От нагретой за день крыши на чердаке было душно, а еще пыльно, и одуряющее пахло этими самыми травами, даже голова закружилась слегка. Пришлось доскональное исследование чердака отложить до завтрева.

К ночи мы были совсем утомленные долгим переходом и обустройством на новом месте, все мои мысли были только о том, чтобы куда-нибудь прилечь и поспать, ноги гудели ужасно.

Меня, к моему превеликому огорчению, определили вместе с братом, как и прежде, в дороге. Виллар делил комнату с моим отцом. Мера была вынужденная и очень нежеланная. Но необходимая. Последнее время нам с Вилем все труднее было сдерживаться, оставаясь наедине. Нас не останавливал даже тот факт, что малейшее прикосновение приносит не удовольствие, а боль, будто иглами прошивает. Наверное, если б не братья, которые спали со мной последний месяц, я бы наделал глупостей. А так они, лежа по бокам от меня, сдерживали, если посреди ночи я пытался встать во сне и уйти к моему солнцу. Да, теперь я понимал, почему до свадьбы суженые не видятся, но от этого легче не становилось.