Текст книги "Новая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Esteliel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 37 страниц)

А потом Глорфиндел просто опрокинул Леголаса на кровать и покрыл поцелуями каждый сантиметр его тела. И Леголас позабыл обо всём на свете… Это всё не имело никакого значения. Когда древний воин целовал его вот так, когда он прикасался к нему так страстно, юноша чувствовал себя самым желанным во всей Арде.

Леголас боготворил совершенное тело. Глорфинделу, без сомнения, понравилось его наказывать – твёрдый, как камень, член и мокрое пятно на штанах его лорда явственно свидетельствовали об этом. Принц спустился к паху мужчины и запечатлел благоговейный поцелуй на влажной головке, собрав язычком серебряные горькие капельки. Древний воин откинулся на спину и протяжно застонал, затерявшись в удовольствии… Не часто юному принцу доводилось видеть своего лорда таким. Глорфиндел позволил Леголасу исследовать его совершенное тело так долго, как тот пожелает. И принц не преминул воспользоваться столь редким шансом. Он дразнил могучего воина до тех пор, пока у того не лопнуло терпение. Тяжёлая рука легла на белоснежную макушку, и Леголас поспешил исполнить негласный приказ. Юный принц продолжил свой путь поклонения, отдавая дань уважения совершенному члену его лорда и наблюдая за тем, как могучий древний воин рассыпается на части от трепетных прикосновений и ласк.

Наконец, не выдержав сладкой пытки, Глорфиндел легонько дёрнул за белоснежную прядь, и Леголас, сделав глубокий вдох, заглотил твёрдую плоть, сконцентрировавшись на том, чтобы дышать через нос и ненароком не задеть нежную кожу зубами. Он сосал член Нолдо, игриво дразня язычком головку, и ласкал огромный ствол руками. И это сработало. Жестокий могущественный воин сдавленно застонал, золотые волосы разметались по подушке, а грубая ладонь нежно гладила юного принца по голове. Леголас не мог отвести от Глорфиндела взгляд – он никогда и ничего прекраснее не видел во всей Арде. Собственно, юноша ничего и не видел за свою короткую – по эльфийским меркам – жизнь, и, тем не менее, он был уверен в том, что даже обойди он весь этот огромный мир, всё равно не нашёл бы никого прекраснее.

– Roch-neth, roch-neth nín… – Глорфиндел притянул Леголаса к себе и впился в распухшие губы страстным поцелуем. – Я хочу тебя… Я хочу, чтобы ты кричал моё имя, хочу, чтобы ты рыдал от удовольствия, хочу, чтобы ты извивался подо мной, сгорая от страсти. Я хочу, чтобы ты был моим! Только моим!

Леголас содрогнулся от напора воина, он ворвался в него ещё до того, как юноша успел расслабиться и подготовиться к тому, что должно было произойти. Юный Синда завопил от боли и впился пальцами в сильные руки мужчины, но Глорфиндел лишь тихо засмеялся и начал трахать его – жёстко, яростно, самозабвенно. И принц не сопротивлялся. Он лишь сильнее обвил своего лорда ногами, позволяя тому проникать в его тело ещё глубже, и вцепился в широкие плечи. Удовольствие было оттенено болью, но, когда Глорфиндел брал его так, – так страстно! – Леголас, казалось, чувствовал его в себе каждой клеточкой тела. В этот миг они становились единым целым, день и полночь сливались вместе, рождая божественный свет, ослепляющий своим сиянием.

Золотые волосы обрамляли лицо юного принца, укрывая их от всего мира, терпкий, уникальный запах – его ни с чем невозможно было спутать! – опьяняющего мускуса и залитой солнцем зелёной долины опьянял, а томные стоны, срывавшиеся на крики, возбуждали ещё сильнее… Леголас растворился в этом видении. Глорфиндел брал то, что было его по праву, и тело юного принца принимало своего хозяина, подчиняясь его воле.

Когда юный принц бурно кончил, с именем Глорфиндела на устах, Нолдо замер, дав юноше время успокоиться. А затем он принялся вбиваться в податливое тело так же неистово и страстно, как и раньше, заставляя мальчишку скулить. И в этот миг Леголас впервые ощутил связь между ними в полной мере. Его тело, разум и сердце признали Глорфиндела своим хозяином, и, несмотря на боль, подчинились воле своего лорда, покорно принимая его страсть и уступая его желаниям. Ни одного недовольного или болезненного стона больше не слетело с раздавленных в поцелуях губ…

Глорфиндел ещё долго подтверждал своё первоочередное право на Леголаса, но это не могло продолжаться вечно. Слишком уж идеален был этот момент… Древний воин кончил с диким рыком, впился зубами в белоснежное плечо принца, помечая его, как свою собственность, и засадив член в податливое тело по самые яички.

– Ты мой, cunneth, никогда не забывай об этом… – зарычал могущественный воин и рухнул на хрупкого Леголаса, как подкошенный.

Синда нежно обвил Глорфиндела за шею и вдохнул запах золотых волос – они пахли одуванчиками.

– Да, мой лорд… – тихо вздохнул Леголас. – Я ваш… Только ваш. Навсегда.

Нолдо и Синда ещё долго лежали, молча. Их тела сплелись воедино, как две половинки одного целого, так же, как и их души. И лишь тихое биение сердец нарушало тишину ночи.

Комментарий к Глава 21. Новая жизнь Синдарин:

roch-neth – жеребенок

roch-neth nín – мой жеребенок

cunneth – маленький принц

====== Глава 22. Счастливые будни ======

Леголас понятия не имел, какой его жизнь станет после той ночи, но он точно не ожидал такого поворота событий – он наслаждался каждый днём, проведённым рядом с Глорфинделом. Каждой минутой.

Ну, за исключением разве что уроков истории и Квенья – они были всё такими же скучными. Хотя одна вещь касаемо их занятий с Глорфинделом всё-таки изменилась… Стоило вниманию юного принца переключиться со спряжения глаголов или перевода текста на нечто более увлекательное, как он тут же оказывался на колене у древнего воина. Правда, стоит добавить, что после каждого такого дисциплинарного взыскания, урок неминуемо заканчивался в кровати или на любой другой горизонтальной поверхности, до которой любовники успевали добраться в пылу страсти. Прочувствовав всю степень недовольства древнего воина его рассеянностью во время занятий, юный принц очень быстро научился концентрироваться на любой задаче, которую бы Глорфиндел перед ним не поставил, а тот в, свою очередь, постарался сделать их уроки более интересными.

Стоит отметить, что словарный запас Леголаса пополнился фразами и выражениями на Квенья, которые при всём желании невозможно было подчерпнуть из древних манускриптов и свитков обширной библиотеки Элронда, а произношению юного принца мог бы позавидовать любой гондолиндрим. Дело было в том, что понятие древнего воина об «интересном» включало в себя не только недвусмысленные фразы на Квенья, которые заставляли юношу краснеть, но также многочасовые практические занятия по отработке произношения и правильности используемых грамматических форм во время их спаррингов в постели. Глорфиндел отказывал мальчишке в оргазме, пока тот не научился умолять его на чистейшем Квенья.

Правда, юноша и мужчина проводили время не только за старыми манускриптами, пыльными книгами и в кровати. По вечерам они частенько отправлялись на конную прогулку или играли с сынишкой в королевском саду.

Не только Леголас делал первые шаги в изучении эльфийских языков, но и Гилрион. Малыш произнёс своё первое слово и, к великой радости юного принца, этим словом стало «ada». Юноша искренне боялся, что малыш заклеймит его «nana», ведь Глорфиндел частенько подтрунивал над Синда, называя его мамой-курицей и прекрасно зная, как это бесило мальчишку. К тому же, Гилрион научился ходить, и теперь его любимым времяпровождением была игра в догонялки – он носился, как шальной, по лесу или саду, а его родители бегали за ним, пытаясь поймать сорвиголову прежде, чем он успеет покалечиться.

Глорфиндел же тем временем пытался найти решение щекотливой проблемы, озадачившей новоиспечённых родителей – как же их сынишке обращаться к нему? И, кажется, воин всё-таки нашёл приемлемое решение, потому как, когда Глорфиндел вошёл в комнату, Гилрион радостно протянул к нему ручки и выпалил:

– Atto!

– Atto? – расплылся в улыбке Леголас, догадавшись, что Глорфиндел с пользой использовал то время, когда он был на тренировке.

– Ну, не может же он нас обоих называть ada, особенно учитывая тот факт, что ты наотрез отказался, чтобы он называл тебя nana. Хотя тебе бы очень подошло это определение, моя курица-наседка, – подмигнул Леголасу воин и принялся щекотать Гилриона, пока тот не начал извиваться и хихикать. – Моя маленькая звёздочка будет называть меня так же, как я звал моего отца, когда был в его возрасте.

Леголас состроил недовольную рожицу, но ничего не ответил, а просто молча наблюдал за тем, как древний воин играет с их сыном. Не было никаких сомнений в том, что Глорфиндел до безумия любил малыша, дарованного им Валар, и очень гордился им.

Вот так незаметно – за уроками истории и Квенья, тренировками Таларона и заботой о малыше, чья неуёмная энергия и любознательность не давали его родителям сидеть без дела, – пролетела осень.

Протекция Вилья* обеспечивала долине зелёную траву и цветы с ранней весны до поздней осени, но не могла – или не желала – отсрочить приход холодной снежной зимы. Очень скоро Имладрис должен был утонуть в череде бесконечных дождливых серых дней, а за ними пришли бы снежные вьюги, дабы убаюкать и укутать долину в белый саван, пока Ариэн снова не разбудит её и не наступит весна.

Это был один из последних тёплых осенних деньков. В воздухе всё ещё витал аромат цветов, и, казалось, все эльфы долины решили использовали последнюю в этом году возможность понежиться под тёплыми лучиками – прощальный подарок от Ариэн. Глофиндел и Леголас не были исключением. Мужчина и юноша расположились под яблоней, которую всего лишь пару дней назад избавили от тяжкой ноши, а Гилрион уснул в тени дерева между двумя уставшими родителями, наслаждавшимися долгожданной тишиной и покоем. Малыш несколько часов преследовал яркую пташку, пока Глорфиндел не спас её от неугомонного мальчишки.

Прямо перед ними, на широком, покрытом густой травой склоне устроились многочисленные обитатели Имладриса. Эльфы сидели на траве, оживлённо болтали и смеялись, наслаждаясь едой и чудесным осенним деньком. Даже Владыка Долины не преминул присоединиться к своим подданым. По этому поводу, менестрель захватил с собой лиру, дабы развлечь Владыку. Очень скоро менестреля окружели высокопоставленные Нолдор, среди которых был и Эллонур, и теперь Элронд наслаждался утончённой мелодией и неспешной беседой со своим Советником.

Леголас задумчиво посмотрел на Элронда. Тот о чём-то болтал с Эллонуром и даже громко смеялся – принц словил себя на мысли о том, что уже давно не видел Владыку в таком хорошем расположении духа и таким… расслабленным. Честно говоря, Элронд даже не улыбался с того рокового дня, когда он и его сенешаль разругались в пух и прах.

Глорфиндел тяжело вздохнул, встретившись взглядом с лучшим другом, который с тоской смотрел на троицу, устроившуюся под старой яблоней. Если бы они не были в ссоре, Владыка непременно составил бы им компанию. Теперь же, когда они с Глорфинделом были на ножах, он вынужден был общаться с придворными лизоблюдами, которые могли лишь расточать любезности в его адрес, безропотно соглашаясь со всем, что бы он ни сказал. Элронд был одинок и нуждался в столь же мудром оппоненте, как и он сам, и Глорфинделу это чувство было прекрасно знакомо. По сути, прямолинейность и искренность древних эльфов стали теми краеугольными камнями, на которых держалась их дружба, хоть эти два качества нередко становились причиной их ссор.

– Ты не возражаешь, если я оставлю тебя ненадолго? Я скоро вернусь. Не спускай с Гила глаз. Не думаю, что он окончательно смирился с тем, что упустил ту пташку, – улыбнулся Глорфиндел и нежно погладил блондина пальцем по щеке.

– Ничуть, мой лорд, – лукаво улыбнулся принц. – Надеюсь, вы не замыслили совершить государственный переворот?

– Нет, я не собираюсь ни душить, ни убивать Владыку Имладриса на глазах у его подданных. Я же не такой дикарь, как ты, – парировал Глорфиндел. Леголас обиженно фыркнул, а воин тяжело вздохнул. – Полагаю, пришло время нам с Элрондом зарыть топор войны. Нельзя же в самом деле продолжать игнорировать друг друга и дальше. В конце концов, я главнокомандующий его армии, а он мой лорд. Благополучие всей долины зависит от нас. Нет, Элронд, конечно же, подорвал моё доверие и то, что он позволил себе абсолютно – совершенно! – неприемлемо. Но где это видано, чтобы два древних и мудрых эльфа не могли уладить разногласия между собой – это же просто смешно!..

– Да, мой лорд, вы совершенно правы. Это абсолютно неприемлемо, – согласился с ним Синда и расплылся в озорной улыбке. Он давно гадал, когда же два «взрослых» эльфа прекратят ломать комедию и помирятся, ведь нужно было быть совершенно слепым, чтобы не понять, что закадычные друзья скучали друг без друга.

– А ты почему улыбаешься? – нахмурился Глорфиндел и мрачно добавил:

– Между прочим, ты тоже подорвал моё доверие. И не хлопай этими огромными невинными глазками! Посмеешь выкинуть нечто подобное ещё раз, и месяц сидеть не сможешь на своей аппетитной попке!

Озорная улыбка тут же сползла с точёного личика, сменившись виноватым выражением, преисполненным вселенской тоски и раскаяния.

– Мой лорд… Я…

– Веди себя хорошо, пока меня не будет! – кинул Глорфиндел через плечо и поднялся на ноги, ясно давая принцу понять, что эту щекотливую тему он обсуждать не намерен. В принципе, Леголас и сам не горел желанием ворошить события той жуткой ночи, как и объяснять своему лорду причину своего развратного поведения. Честно говоря, он понятия не имел, почему он позволил Элронду себя поцеловать, и – самое главное! – почему он ответил на поцелуй.

– Я всегда веду себя хорошо, – вздохнул Синда.

– Регулярность, с которой ты оказываешься на моём колене, говорит об обратном, дикарь, – с улыбкой заметил Глорфиндел и направился к изрядно разросшейся группе эльфов – жители Имладриса стекались послушать менестреля, затянувшего красивую песню.

Леголас что-то недовольно проворчал себе под нос, но возмущение его было недолгим – Гилрион проснулся, и его внимание тут же привлёк большой чёрный жук, который полз по зелёной травинке. Проклятый жук, как назло, выпустил крылышки, когда маленькие пальчики потянулись к нему, и поспешил убраться подобру-поздорову, чем привёл малыша в неописуемый восторг. Леголас удручённо вздохнул и попытался переключить внимание маленького непоседы на большую волосатую гусеницу, которая хотя бы никуда не пыталась сбежать.

На минуту, пока его кроха был занят изучением волосатого чудища, принц отвлёкся от сына, чтобы проверить, как там обстоят дела у Элронда и Глорфиндела, и с облегчением увидел, что остальные эльфы благоразумно отсели подальше, уступив место сенешалю и позволив ему сесть напротив Элронда. Судя по многочисленным неловким паузам, разговор явно не клеился. Но чудом было уже то, что эти двое вообще разговаривали, учитывая, что холодная война растянулась на несколько месяцев.

Юный принц, конечно же, не забыл ни выходку Элронда, ни её последствия, но решил, что в состоянии это пережить. Его гнев и подорванная вера во Владыку Имладриса не шли ни в какое сравнение с тем, что два упёртых и самовлюблённых Нолдор начали общаться. Теперь оставалось только надеяться, что за долгую холодную зиму, которая ждала их впереди, два друга смогут восстановить то, что было столь бездумно ими разрушено.

Комментарий к Глава 22. Счастливые будни atto = (Квенья) папа

ada = (Синдарин) папа

nana = (Синдарин) мама

====== Глава 23. Зима в Имладрисе ======

– Нравится то, что видишь? – презрительно поинтересовался Эрестор, наклонившись к уху Глорфиндела, который пристально наблюдал за милой сценой, разворачивавшейся за окном.

Ночью долгожданная зима пришла в долину, укутав белоснежным одеялом каждое растение и дерево. Снег тяжёлыми хлопьями падал на землю, заглушая все остальные звуки в Последней Обители. Создавалось впечатление, что многочисленные обитатели Имладриса навсегда покинули эти земли, оставив их в распоряжение Гилриону и Леголасу.

– Гил впервые видит снег, – спокойно заметил Глорфиндел, проигнорировав едкий выпад Эрестора в его сторону. С замирающим сердцем древний воин наблюдал сквозь расписанное причудливыми узорами окно, как Леголас нежно поцеловал малыша в румяную щёку и в сотый раз заботливо натянул шерстяную шапку на своенравную золотую макушку, не желавшую мириться с её необходимостью. – Конечно же, мне нравится то, что я вижу. А тебе разве нет?

– Ну твои странные наклонности ни для кого не секрет, – фыркнул Главный Советник. – Полагаю, только ты способен найти нечто возбуждающее в этом милом до тошноты зрелище!

Глорфиндел расхохотался, не в силах отвести глаз от ничего не подозревавшего Леголаса, который умудрился-таки заставить упрямого малыша надеть шапку и теперь учил его, как лепить снеговика.

– Возбуждающее? – задумчиво протянул древний воин. – Знаешь, пожалуй, ты прав. Леголас с моим эльфёнком на руках меня возбуждает. И почему, собственно, меня это не должно возбуждать? В конце концов, это мой сын и мой принц. Мне нравится трогательное и невероятно нежное отношение моего Синда к Гилу.

– Вот это-то и странно… – беспощадно заметил Эрестор. – С каких это пор нежность тебя так заводит?

– Несмотря на свой юный возраст, Леголас прекрасно справляется с ролью родителя, – спокойно заметил Глорфиндел, понимая, что спокойный невозмутимый тон выбесит Главного Советника Имладриса гораздо больше, чем все едкие комментарии, которыми он мог бы осыпать злопыхателя, вместе взятые. – И это заставляет меня желать его ещё больше. В конце концов, я хочу от моего принца ещё несколько эльфят…

– О, я только за! – злобно прошипел Эрестор. – Обрюхать маленького Синда снова и как можно скорее. Надеюсь, на этот раз он сдохнет во время родов! Это было бы лучшей расплатой за то, что это ходячее недоразумение с внешностью Эллериан сотворило с той, кого я…

Эрестор осёкся, поняв, что ляпнул лишнего.

– Той, кого ты что?.. – удивлённо вздёрнул бровь Глорфиндел, поражённый словами, невольно сорвавшимися с губ разъярённого мужчины. Главный Советник наградил его испепеляющим взглядом, подобно тому, что гадюка бросает на осмелившегося наступить ей на хвост нерадивого путника, и сенешаль решил, что благоразумнее будет сменить щекотливую тему. К тому же, всегда можно посплетничать о тайной любви «ядовитой гадюки» с Элрондом. – Ты часом не ударился головой, когда спускался по лестнице? Эллериан уплыла в Валинор, а не умерла при родах. Это всем известно!

– Это байка, которую ублюдок Трандуил скармливает таким тупоголовым эльфам, как ты, Глорфиндел. Эллериан нет в Валиноре! Мне это достоверно известно. К тому же, ни одна мать в здравом уме не бросила бы своего эльфёнка! Даже эта маленькая шлюшка не бросила своё дитя, несмотря на твои… извращённые предпочтения в постели!

Глорфиндел задумчиво смотрел на Эрестора, как будто видел его впервые. И кто бы мог подумать, что высушенная вобла способна… любить?!

– Ну что ты пялишься на меня, сенешаль! Даже такой тупица, как ты, способен сложить очевидные факты воедино! Если Эллериан нет в Валиноре, то стало быть она мертва! И умерла она как раз тогда, когда это убожество появилось на свет. С чего ещё подонку Трандуилу так ненавидеть эту белобрысую мразь! – выплюнув яд, гадюка уползла по направлению к двери, оставив ошалевшего сенешаля наедине с его мыслями. Прошлое коронованной семейки Синдар всегда было окутано мраком и тайнами. Заявление же Эрестора давало пищу для размышлений, но порождало скорее больше вопросов, чем ответов.

За окном тяжёлыми хлопьями падал снег; Леголас с помощью Гилриона соорудил маленького корявого снеговика. Отмахнувшись от мрачных мыслей о тайнах, окутывавших появление его Синда на свет, Глорфиндел принял решение. Бросив на стол недописанное письмо, которое он пообещал Владыке закончить к обеду, древний воин закутался в шерстяной плащ и захлопнул массивную дверь кабинета. Увидев величественную фигуру своего воспетого в легендах отца, Гил так громко завизжал, что наверняка оглушил всех жителей «вымершей» долины, а Леголас, расплывшись в улыбке, нежно поцеловал своего лорда, и был тут же захвачен в плен – Глорфиндел не выпускал его из объятий до тех пор, пока не насытился горячим ртом и чувственными губами загадочного принца.

В глубине души Глорфиндел знал, что в словах Эрестора была доля истины. Он действительно гордился сверх меры и хвастался направо и налево своим прекрасным Синда и очаровательным малышом, которого тот ему подарил. Но чего озлобленный эльф не понимал, так это того, что Гил был не просто доказательством состоятельности древнего воина, как мужчины, а Леголас давно перестал быть просто безвольным телом, единственным предназначением которого было рожать ему наследников. Преисполненному злобы и ненависти старому эльфу, утратившему любовь всей его жизни, не дано было испытать это умиротворяющее чувство.

Глорфиндел впился в губы Леголаса страстным поцелуем, совершенно не заботясь о том, что они были на обозрении у всего Имладриса. Воин подбросил Гила в воздух и, споймав своё маленькое сокровище, запечатлел благоговейный поцелуй на нежной, как бархат, щёчке сына. Снег продолжал укутывать крыши и башни Последней Обители, пока счастливые родители помогали ненаглядному чаду лепить друга невзрачному снеговику, дабы тому не было одиноко в белоснежной пустыне.

Наблюдая за визжавшим от восторга Гилом, счастливой улыбкой, порхавшей на губах белокурого принца, и светом, что излучали изумрудные глаза старого друга, на долю которого выпало столь много тяжких испытаний и утрат за его бесконечно долгую жизнь, Элронд с довольной ухмылкой потягивал изысканное вино.

Игра определённо стоила свеч.

Комментарий к Глава 23. Зима в Имладрисе Леголас зима: https://pin.it/j4etuyvv64hsge

====== Глава 24. Неожиданное путешествие ======

Несмотря на то, что в долину пришла зима, Таларон не только не прекратил тренировки, но ещё и ужесточил их. Всего несколько недель назад учитель по оружию допустил Леголаса до участия в спаррингах с другими новобранцами, и тот был безмерно счастлив, хоть и побаивался сперва, что снова станет объектом для насмешек и издевательств. Но, к его величайшему удивлению, всё прошло на удивление гладко. Частично благодарить за столь лояльное отношение к нему юнцов-Нолдор нужно было Глорфиндела, который теперь довольно часто присутствовал на тренировочном поле, а частично непререкаемый авторитет Таларона, который мгновенно пресекал любое поведение, имевшее целью унизить соперника. В качестве наказания грозный мастер по оружию либо гонял всех новобранцев до седьмого пота, либо вызывал задиру на дуэль – с собой, конечно же. Стоит ли говорить о том, что спарринг с Талароном всегда заканчивался одинаково – заносчивый юнец валялся в соплях и синяках на земле, умоляя воина о пощаде.

В один из таких дней Глорфиндел по привычке заглянул на тренировочное поле ближе к концу урока, чтобы лично посмотреть на то, какого прогресса его Синда достиг во владении мечом. Несмотря на то, что Леголас снова продул юнцу-Нолдо, в его защитных движениях и довольно неожиданных, правда, непродуктивных атаках отчётливо чувствовалось влияние Таларона. Встретившись взглядом с капитаном, Глорфиндел удостоил его удовлетворённым кивком.

Тренировка закончилась, и измотанные юноши тащили мечи и амуницию в барак, подгоняемые строгими криками Таларона, лишь запыхавшийся Леголас остался стоять на поле, вопросительно уставившись на своего лорда.

– Уже намного лучше, pen-neth. Ты быстро учишься!

Леголас расплылся в счастливой улыбке и тут же удивлённо вскрикнул, когда Глорфиндел резко схватил его за волосы, притянул к себе и впился в губы требовательным поцелуем.

– Я изголодался по тебе, малыш. Ты хоть представляешь, как восхитительно ты выглядишь, во время драки? Жаль, что Таларона не привлекают мужчины. Если бы он только видел, насколько ты красив, ты мог бы с лёгкостью использовать это как преимущество в бою, – расхохотался воин, а Леголас вспыхнул до кончиков ушей. – Что же мне с тобой делать, roch neth nín? Мы здесь с тобой совсем одни… И я могу делать с тобой всё, что пожелаю.

Не дав юноше опомниться, распалённый страстью сенешаль потащил ошарашенного Синда в кусты, за которыми возвышалась парочка одиноких деревьев и где они – с большой натяжкой – могли укрыться от любопытных глаз. Нетерпеливо толкнув юношу к дереву так, что тому ничего не оставалось делать, кроме как заключить покрытый изморозью ствол в объятия, Глорфиндел принялся воевать с завязками на его леггинсах.

– Прошу вас, мой лорд… Что если Таларон или кто-то ещё нас увидит? Прошу, давайте хотя бы вернёмся во дворец, – взмолился Леголас, пребывая в ужасе от того, что его лорд собирался сделать это прямо здесь и сейчас.

– Леголас. Вот кого ты хочешь обмануть этими мольбами, ммм? Я же слышу, как трепещет твоё сердечко, и чувствую, как дрожит твоё тело… Ты уже возбудился, мой красивый мальчик? – довольно промурлыкал Глорфиндел, прикоснувшись к паху юноши. Член Леголаса радостно встрепенулся, отвечая на грубую ласку мужчины. – Кто бы сомневался. Мне кажется тебе очень даже понравилось бы, если бы кто-нибудь застукал нас за этим занятием. Думаю, ты хотел бы, чтобы кто-нибудь увидел, как ты подчиняешься мне…

– Не-е-ет! – задыхаясь от поцелуев, которыми древний воин покрывал его шею, выдохнул Леголас, правда, его тело придерживалось совершенно противоположной точки зрения. С каждым словом, что воин шептал ему на ухо, с каждым искусным прикосновением кровь к члену юноши приливала всё быстрее.

Глорфиндел устал бороться с завязками на леггинсах юного принца, и просто резко сдёрнул их с него – те чуть было не треснули по швам, и в какой-то момент Леголас уже было решил, что сегодня во дворец ему придётся возвращаться голышом. Предательское тело на это безумное действо, конечно же, отреагировало совершенно иначе, нежели его воспалённый мозг. Он так возбудился, что застонал во весь голос.

– Тише, малыш. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы нас и впрямь застукали, – прошептал на ухо юному принцу Глорфиндел, прикрыв ему рот рукой.

Вот только как бы Леголас не пытался сдерживать крики и стоны, вырывавшиеся из его груди облачками застывшего пара, этот бой ему было ни за что не выиграть…

Чуть позже, этим же днём.

Леголас, задержав дыхание, уселся за стол, но стоило ему только поднять глаза, как он тут же встретился взглядом не с кем иным, как с Талароном. Вспомнив о том, чем они занимались на тренировочном поле с Глорфинделом всего час назад и что из этого учитель по оружию мог слышать или – не приведи Валар! – наблюдать воочию, юный принц покраснел, как вареный рак. За столом Владыки также присутствовал и другой гость, который смущал Леголаса ничуть не меньше, – Эллонур. С того рокового дня в Зале Огня, советник Элронда был очень холоден в общении со своим бывшим любовником и ни разу ни словом, ни взглядом не преминув задеть его новую пассию. Не хватало лишь одного возмутителя спокойствия – Элладана.

Наследный принц Имладриса снова отправился поохотиться на орков – хобби, которое его отец не одобрял, и к которому близнец слишком уж пристрастился с тех пор, как его младший брат отправился в стан врага. Но Леголас по нему не особо скучал – без Элладана ужины за столом Элронда протекали гораздо спокойнее, потому как даже те Нолдор, что ненавидели юного Синда, не осмеливались выражать свою неприязнь открыто в присутствии грозного Владыки Имладриса.

– Леголас, – отвлёк принца от воспоминаний об их утренних похождениях с Глорфинделом Элронд, – сегодня утром из Эрин Гален прибыл гонец. Он доставил мне письма от моего сына. Среди них было письмо, адресованное тебе. Оно от твоего старшего брата Келейдура.

Услышав эту новость, принц засиял, как солнышко, и мгновенно выпрямился по струнке. Элронд просто отдал ему письмо от наследного принца враждебного им королевства, на котором даже не была вскрыта печать королевской семьи, а Глорфиндел вместо того, чтобы забрать у него письмо и изучить послание на предмет опасного содержимого, спокойно положил Леголасу руку на плечо и продолжил обсуждать с Талароном или Эллонуром графики тренировок, изредка поигрывая прядью белоснежных волос. Вот так просто. Такая мелочь, казалось бы, но доверие, оказанное ему его лордом и Владыкой Элрондом, тронуло изгнанника до глубины души.

Принц, затаив дыхание, жадно пробежал глазами по строчкам, выведенным рукой Келейдура, и выдохнул лишь тогда, когда дошёл до размашистой подписи брата, но лишь затем, чтобы более обстоятельно и внимательно прочитать письмо ещё раз. Он впитывал каждое слово старшего брата, как губка. Каждая закорючка на этом клочке пергамента источала любовь – светлое чувство, которое не могли разрушить ни ожесточённое противостояние эльфийских королевств, ни запреты Трандуила, ни непреодолимые противоречия между Нолдор и Синдар. В письме Келейдур ни словом не обмолвился об отце, и Леголас прочитал послание, зашифрованное между строк, – отец так и не простил его, и, наверное, уже никогда не простит. Проглотив выступившие на глазах слёзы, юный принц печально вздохнул и решил, что больше не станет об этом переживать. Вместо этого он предпочёл порадоваться тому, что старший брат засыпал его вопросами о Гиле. Леголас искренне надеялся, что Глорфиндел был прав, и когда-нибудь он сможет познакомить Кела с племянником, а тот, в свою очередь, сможет подержать его маленькую звёздочку на руках.

– Хорошие новости, Леголас? – осторожно поинтересовался Элронд. Их отношения с Глорфинделом всё ещё были далеки от тех, что связывали их до того рокового вечера, и потому мужчина предпочитал держаться на разумном расстоянии от Синда, дабы не осложнять их с сенешалем и без того напряжённые отношения и не искушать судьбу лишний раз.

– Да, милорд, – вежливо ответил принц и помрачнел. – Мой брат в порядке. Он очень скучает и хотел бы познакомиться с Гилом. Вот только Трандуил никогда не позволит ему переступить границу Имладриса после того… что произошло.

– Не сомневаюсь, что когда-нибудь противоречия между нашими народами останутся в прошлом, и семьи снова соединятся вместе, – с грустной улыбкой ответил Элронд. Леголас не сомневался в том, что в этот момент эльфийский Владыка думал о своём младшем сыне, вынужденном жить в окружении врагов ради сохранения хрупкого мира. И хотя Элронд очень скучал по Элрохиру, гораздо больше его заботило душевное состояние второго близнеца, который с каждым днём становился всё угрюмее и ещё более невыносимым, чем раньше. Связь между близнецами всегда была очень прочна, ещё ни разу в жизни они так надолго не разлучались.