Текст книги "Новая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Esteliel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

Леголас нервно сглотнул и потупил глазки.

– Это тебе. Подарок, – Глорфиндел, сменив гнев на милость, протянул Синда красивую старинную книгу в кожаном переплёте, всё это время томившуюся на кресле подле кровати. Юноша удивлённо посмотрел на своего лорда, и тот смущённо пояснил:

– Это мой подарок тебе на день зачатия. Я подумал, что тебе должно понравиться… Это «Баллада о Берене и Лютиэн» на Квенья. Я пел её тебе когда-то… до рождения Гилриона.

Принц робко улыбнулся.

– Спасибо, мой лорд. Она очень красивая. Вы… научите меня читать на Квенья?

– Научу, если обещаешь прилежно заниматься, – проворчал Глорфиндел.

– Обещаю, – вспыхнул Леголас, опустил длинные чёрные ресницы – усидчивостью и внимательностью маленький дикарь никогда не отличался – и обнял своего насупившегося монстра.

Комментарий к Глава 14. Рассвет Синдарин

pen-neth = дитя

roch-neth = жеребенок

====== Глава 15. Раскол ======

За несколько часов до этого

Наспех одевшись, Глорфиндел забрал Гилриона из детской и отнёс его к няне, приказав ей ни при каких обстоятельствах не будить Леголаса, который отчаянно нуждался в отдыхе после того, что мужчина сотворил с ним ночью. Позаботившись о том, чтобы мальчишка не проснулся до его возвращения, сенешаль отправился на поиски того, кто, по его мнению, был виновен в случившейся трагедии.

К несчастью, первым, кто попал сенешалю под горячую руку, оказался Эрестор. Главный Советник Владыки Имладриса смерил главнокомадующего презрительным взглядом и отпустил едкий комментарий насчёт его почтенного возраста и неспособности удовлетворить ненасытного юного Синда в постели. После второго раунда обмена «любезностями», Глорфиндел выяснил, что пока он отсыпался, Элронд провёл совещание с капитанами и распределил между ними большую часть его привычных обязанностей. Таким образом, у сенешаля появилась куча свободного времени и осталась лишь одна задача – найти виновника бессонной ночи, которую он провёл, бесцельно рыская по саду и пытаясь взять себя в руки. Как выяснилось, безрезультатно.

Найти Владыку Имладриса в его собственном дворце оказалось почти невыполнимой миссией – Элронда не было ни в больничном крыле, ни в личных покоях, ни в кабинете, ни в библиотеке. Нарезая пятый круг по дворцовым коридорам – с каждой пустой комнатой и коридором настроение Глорфиндела становилось всё мрачнее, а гнев, кипевший в нём и не находивший выхода, лишь разрастался – сенешаль, наконец, столкнулся со своей жертвой, которая неспешно выползла из библиотеки и победоносно сжимала в руке старую книгу.

– Элронд, так ты всё-таки существуешь! – прошипел Глорфиндел, чуть не сбив цветущего и довольного собой Владыку с ног. – Я ищу тебя уже добрую половину дня!

Элронд нахмурился.

– Глорфиндел, я же говорил тебе вчера, что собираюсь возложить часть твоих обычных обязанностей на плечи капитанов. Я взял на себя смелость провести сегодня утром собрание и распределил…

– Я вовсе не клянчить у тебя работу пришёл! – перебил его Глорфиндел. – Совсем наоборот, Владыка, – последнее слово сенешаль выплюнул в лицо Элронду, как оскорбление. – Я пришёл поставить тебя в известность, что не собираюсь сегодня заниматься твоей бумажной волокитой. Вместо этого я буду по кусочкам склеивать то, что ты вчера своим идиотским розыгрышем разбил вдребезги.

– Леголас? – печально вздохнул Элронд. – Глорфиндел, я вовсе не хотел обидеть тебя или мальчика, я просто хотел, чтобы ты понял…

С рыком разъярённого льва Глорфиндел впечатал Элронда в стену и приставил к его горлу кинжал – всё произошло так быстро, что Владыка даже опомниться не успел.

– Ты хотел, чтобы я что-то понял, мой дорогой друг? О, я многое понял этой ночью! Знаешь, что я понял, Элронд? Что я монстр! Я изнасиловал его! Я изнасиловал Леголаса! Кровь и слёзы мальчика теперь на твоих руках! Это целиком и полностью твоя вина, Элронд!

Кинжал, прижатый к горлу Элронда дрожал, как и тот, кто сжимал его в руке. Глорфиндел закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки.

«Всё совершенно вышло из-под контроля. Что со мной творится?! Сначала я изнасиловал мальчишку, теперь угрожаю своему лорду, которому присягал на верность. Нет… всё зашло чересчур далеко. Пора положить этому конец, пока я не натворил чего-нибудь похуже…».

Со сдавленным воем Глорфиндел убрал кинжал от горла Элронда, но лишь для того, чтобы воткнуть его со всей силы в дверной косяк – всего в паре сантиметров от горла мертвенно-бледного Владыки.

– Никогда больше не вмешивайся в мои дела, Элронд! Или в следующий раз этот кинжал окажется у тебя в сердце! – прорычал Глорфиндел и бросился прочь.

Кинжал всё ещё дрожал – Глорфиндел всадил его в дерево по самую рукоять. Собравшись с мыслями, взбешённый Элронд выбежал вслед за уносившимся от него на всех парах сенешалем.

– А ну стой, Глорфиндел! Не смей уходить от меня вот так! – заорал он вслед удалявшемуся воину. Глорфиндел и не подумал сбавить темп, впрочем, как и Элронд. В конце концов, поняв, что Владыка от него так просто не отстанет, а выяснять отношения на виду у всех придворных посреди Зала Огня было как-то не комильфо, Глорфиндел зарычал и резко развернулся.

– Моргот тебя побери, что тебе от меня нужно, Элронд?! – прорычал воин. – Тебе мало того, что ты уже натворил? Хочешь, чтобы я положил конец твоей бессмертной жизни?

– Не смей бросать мне в лицо такие обвинения! Я тебе не мальчишка, чтобы молча сносить подобное! – аура невозмутимости и спокойствия, которую Элронд обычно источал, померкла, когда Глорфиндел вытащил кинжал и приставил к его горлу. А в гневе Владыка был так же страшен, как и его сенешаль. Серые глаза метали молнии. Любое неосторожно брошенное слово могло закончиться извержением вулкана. Тех, кому посчастливилось бы пережить стихийное бедствие, пришлось бы отскребать от пола.

– Ты изнасиловал его, Глорфиндел! Не я! И теперь ты бросаешь мне в лицо обвинение в том, что это я в этом виноват?! Нет, не смей меня перебивать! Ты меня выслушаешь, дорогой друг! И только посмей открыть рот! – рявкнул Элронд. – Только ты один виноват в том, что случилось! Ты изнасиловал мальчишку на берегу того проклятого озера, чтобы отомстить Синдар за то, что они сделали с нашими воинами. Ты изнасиловал его вчера, потому что он якобы ответил на мой поцелуй. Но он не отвечал! Это я поцеловал его, чтобы ты, дурья твоя башка, наконец-то, признал очевидное. Ты любишь этого мальчика, и только слепой этого не увидит! Ты всегда находишь оправдание своим бесчинствам, Глорфиндел! Когда монстр внутри тебя проснётся в следующий раз, и ты прибьёшь мальчишку, это тоже будет моя вина?! Я виноват, признаю! Но моя вина заключается в том, что я допустил, чтобы всё это гадство творилось под крышей моего дворца!

Глорфиндел хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Но Элронд не дал ему времени опомниться.

Сделав глубокий вдох, Владыка глухо спросил:

– Что ты сделал с мальчиком? Ему нужна моя помощь?

– Только твоей «помощи» ему сейчас и не хватает! – фыркнул Глорфиндел, схлестнувшись в битве взглядов с Элрондом. Воин всё ещё был в ярости, но жестокие – правда, справедливые – слова грозного Владыки Имладриса несколько поумерили его пыл. Осознание того, что он мог сделать с Леголасом, отрезвило его куда лучше, чем все гневные слова, сорвавшиеся с языка Элронда. – Не все его раны можно вылечить твоими микстурами и мазями… Да, твоя игра была весьма успешна, Элронд. Я люблю его. Ты доволен? Я люблю его и я всё разрушил своими собственными руками.

Глорфиндел отвернулся от Элронда и со всей силы ударил кулаком по стене.

Не смотря на друга, воин сдавленно прохрипел:

– Забери его у меня. Отправь в Лориэн. К Келеборну. К его народу. Он там будет в большей безопасности, чем здесь. Со мной.

Серые глаза Владыки стали холоднее льда. Сжав руки в кулаки, он прорычал:

– А с Гилрионом мне что прикажешь делать?! Разрубить его на куски и оставить одну половинку тебе, а другую отдать Леголасу? Ты хоть понимаешь, что будет с мальчишкой, если он потеряет сына? Он же просто угаснет! К тому же, у него нет больше народа, Глорфиндел! Ты лишил его дома и семьи. Он враг и Нолдор, и Синдар, и лесных эльфов.

– И что же мне делать? – надломлено прохрипел Глорфиндел. – Он же не простит меня после всего, через что я заставил его пройти.

– Не стоит недооценивать маленького принца. Не знаю, чем ты заслужил такой подарок Валар, но твой жеребёнок влюблён в тебя по уши, – закатил глаза Элронд. Иногда его сенешаль вёл себя, как малое дитя. – Я видел это в его глазах. И ты бы увидел, если бы тебя заботил хоть кто-то, кроме тебя самого, мой самовлюблённый надменный сенешаль. Он прощал тебя раньше, простит и сейчас. Но так не может продолжаться до бесконечности. Что тебе делать? Для начала посади своего монстра на цепь, попроси у Леголаса прощение за то, что сделал, и позаботься о нём. Полагаю, мальчик в ужасном состоянии…

Поморщившись, как будто неожиданно вспомнив о чём-то важном, Элронд щёлкнул пальцами и протянул Глорфинделу книгу, которую всё ещё сжимал в руке.

– Ах, да! Чуть не забыл. Это «Баллада о Лютиэн и Берене», старое издание на Квенья, – почувствовав на себе удивлённый взгляд воина, Элронд раздражённо вздохнул. – Твой Синда любит стихи. Думаю, книга пригодится для ваших уроков. К тому же, у него вчера был день зачатия. Это какой-никакой, но подарок. Начни с малого…

– Что? Откуда ты… – ошарашенно уставился на друга Глорфиндел.

– Откуда я знаю? Ну ты бы тоже был в курсе, если бы потрудился хоть что-нибудь узнать о Леголасе, – фыркнул Элронд. Глорфиндел смерил его злобным взглядом, но книгу всё же взял. Элронд же невозмутимо продолжил отчитывать зарвавшегося сенешаля. – Келейдур несколько дней назад передал мне письмо через Элрохира. Он нашёл записи целителя из Дориата, который вёл беременность брата Трандуила. В них говорилось, что беременность у Синда может наступить лишь в день зачатия. Келейдур прислал подробный рецепт снадобья, которое должно предотвратить нежелательную беременность. В письме также упоминалась дата зачатия Леголаса. Гилрион, как выяснилось, появился на свет на две недели раньше положенного срока. А теперь растолкуй мне, мой сенешаль, какого Моргота тебе сделал твой Синда, что ты изнасиловал его дважды с периодичностью в две недели? В этом тоже кто-то виноват? Я, может быть? Или Леголас сам напросился?

Глорфиндел метнул на друга злобный взгляд. Элронд же язвительно добавил:

– Кстати, Келейдур просил передать, что перережет тебе горло при встрече за то, что ты изнасиловал его младшего несовершеннолетнего брата. Дважды.

Глорфиндел еле сдержался, чтобы не придушить лучшего друга.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас! Сейчас!!! Леголас слишком слаб, чтобы выносить второе дитя!

– Именно поэтому я предусмотрительно приготовил для него снадобье и заставил твоего Синда принять его, – как ни в чём ни бывало заметил Элронд. Глорфиндел непонимающе вздёрнул бровь. Целитель закатил глаза и раздражённо покачал головой. – Миндальные пирожные… Твой сладкоежка их просто обожает.

Кинув на раздавленного сенешаля разочарованный взгляд, Элронд просто развернулся и сухо бросил ему через плечо:

– Я пришлю мазь для мальчика со слугой. Сам обработаешь его раны. Если понадобятся мои услуги целителя, ты знаешь, где меня найти. Ступай. Можешь провести этот день с Леголасом.

И Элронд просто ушёл, не проронив ни слова. Взбешённый Глорфиндел так и остался стоять в коридоре, не веря в реальность происходящего. В одно мгновение лучшие друзья стали злейшими врагами. И из-за кого? Из-за принца Эрин Гален, младшего сына Трандуила…

====== Глава 16. Холодная война ======

Со дня кризиса в странной семейке лорда павшего Гондолина минуло несколько недель. Перераспределение обязанностей между капитанами принесло свои плоды – у Глорфиндела появилась куча свободного времени. Как и посоветовал Элронд, воин древности посвятил это время своей семье. В частности, он начал учить Леголаса Квенья – языку Нолдор и Ваньар.

Юный принц оказался на удивление способным и любознательным учеником, если не считать одного обстоятельства, тормозившего процесс обучения и выводившего Глорфиндела из себя, – голова мальчишки частенько была занята чем угодно, но только не учёбой. Отвлечь Леголаса могло буквально что угодно – их маленький сын, книги по истории, которые написал Эрестор, тренировки Таларона, новый сборник поэзии, птица в саду, миндальное пирожное, лошади… Словом, самоконтроль у Леголаса был явно не в чести, хотя по логике вещей эту черту характера наставники должны были бы культивировать и тренировать в юном принце. Создавалось впечатление, что у Трандуила на юношу были совершенно иные планы…

Сложившаяся ситуация была абсолютно неприемлема. Старый Глорфиндел непременно выпорол бы рассеянного мальчишку как следует, но новый Глорфиндел сдержал порыв, несмотря на то, что рука нестерпимо чесалась. Каждый раз, когда воин подумывал о том, чтобы наказать мальчишку, в памяти тут же всплывали ужасные воспоминания о той ночи, когда он изнасиловал Синда. Убийца балрога не просто боялся снова увидеть ужас в синих глазах, он был в панике, в отчаянии… Глорфиндел требовал от своих любовников безоговорочного подчинения его воле, но это подчинение никогда не было основано лишь на страхе, как в случае с его Синда…

Но Валар, как же сложно было сдерживать себя, когда маленький дикарь влетал к нему в кабинет, весь раскрасневшийся и запыхавшийся, со светившимися от счастья глазками, и с нескрываемым восторгом щебетал об огромной синей бабочке, которую он увидел в саду Элронда, вместо того, чтобы закончить перевод стихотворения! К тому же, Леголасу чуть ли не впервые в жизни позволили открыто задавать вопросы, и он теперь трещал без умолку, как сорока. Глорфинделу нравилась эта перемена в замкнутом диковатом мальчишке, но он также прекрасно понимал, что без твёрдой руки и жёстких границ, юный сорванец очень скоро сядет ему на шею.

Правда, общительность юноши проявлялась лишь наедине с Глорфинделом. Благодаря вмешательству Элронда, Леголас снова забился в свою раковину. Он был непривычно тих за ужином, во время тренировок Таларона, в библиотеке, в Зале Огня, в купальнях… словом везде, где от него требовалось обронить хоть пару слов в присутствии других Нолдор. Казалось, Синда старался не привлекать к себе лишнего внимания. Единственный, кому Леголас доверял, был, как ни странно, Глорфиндел. Хоть это именно он, а не какой-то абстрактный Нолдо, наслаждался его криками и болью. Воину становилось не по себе от мыслей о том, что это он нарушил условия договора, – не Леголас! Это он дал обещание мальчишке защищать его и не сдержал данное им слово. Впервые за свою долгую жизнь…

Юноша же платил ему за его предательство преданностью и любовью… Казалось, Леголас простил его, или, по крайней мере, убедил себя в том, что наказание Глорфиндела за совершённый им проступок было вполне справедливым… От этого благородному воину древнего мира становилось тошно. Мальчишка, казалось, предпочёл забыть о страшных событиях той ночи, или придумать иное название тому, что Глорфиндел сделал с ним. Это было вполне предсказуемо, – но от того не менее дико! – ведь Леголасу нужно было как-то продолжать жить дальше, под одной крышей с Элрондом и тем монстром, что скрывался под личиной отца его сына.

Но не только аспекты обучения затронули события той роковой ночи – над удовольствием, которое Глорфиндел привык находить в юном и столь желанном для него теле, довлела мрачная тень. Новый Глорфиндел сдерживал себя даже в постели, боясь причинить мальчишке боль и отказывая себе в наслаждении, которое было его по праву. А лорд Дома Золотого Цветка не привык отказывать себе в чём-либо, особенно в том, что касалось секса. Неудовлетворенность росла в нём день ото дня – мужчина был столь же нежен в постели с Леголасом, сколь раздражителен и резок в общении со своими капитанами.

Отношения же между Владыкой Имладриса и его сенешалем можно было описать двумя словами – холодная война. После их бурной перепалки в коридоре, Элронд больше не перекинулся со старым другом ни словом, за исключением коротких сухих реплик, которыми они вынуждены были обмениваться в рамках своих обязанностей. Старые друзья больше не шутили и не разговаривали за ужином, близкое окружение Владыки тоже помалкивало, не желая навлечь на себя бурю.

Привычную рутину серых будней нарушило событие, которое оба народа ждали с нетерпением многие столетия, – обмен заключёнными. Пленникам Нолдор, угодившим в темницы Трандуила во время войны, была дарована долгожданная свобода. Большинство из тех, кто смог пережить тяготы плена в королевстве Синдар, отправлялось в Серые Гавани, чтобы навсегда покинуть Средиземье и найти покой и исцеление в Валиноре. Перевалочным пунктом для них служил Лориэн, где они могли залечить раны и восстановиться после плена, перед тем как навсегда покинуть смертные земли.

Однако Советник Элронда, Эллонур, как и двое других воинов, предпочли вернуться в Имладрис, чтобы снова занять свои места при дворе и продолжить верой и правдой служить своему Владыке. Они прибыли всего пару часов назад, по заверению слуги, которого направили сообщить сенешалю эту радостную весть, и теперь вместо традиционного скромного ужина во дворце намечалось грандиозное празднество.

Леголаса эта радостная весть нисколько не порадовала, потому как для него это означало лишь одно – новую порцию унижений и оскорблений. Но юноша утешал себя мыслью о том, что хуже того пира, на котором Глорфиндел прилюдно отстегал его ремнём, уже вряд ли что-то может быть… По крайней мере, именно об этом он и думал, разглядывая красивую одежду для пира, которую Глорфиндел заказал для него у портных, когда содрогнулся от ужаса, что не ускользнуло от зоркого глаза древнего воина.

Глорфиндел уже был одет и как всегда великолепен. Одежды лорда павшего Гондолина традиционно украшали золотые цветы – символ его дома. Заметив, что его прекрасный Синда, погряз в своих мрачных мыслях и страхах, причиной которых был не кто иной, как он, мужчина нахмурился. Присев на кровать, воин вытащил небольшую коробочку, в которой хранилась его расчёска для волос и заколки в форме изящных цветов, – филигранная работа ювелиров древности. Юноша покорно склонился у ног Глорфиндела, а тот притянул притихшего мальчонку к себе и зарылся лицом в белоснежные волосы.

– Ну, и почему ты хмуришься? – поинтересовался Глорфиндел, несмотря на то, что прекрасно знал причину беспокойства его юного Синда.

– Мне обязательно нужно сопровождать вас на пир, мой лорд? Уверен, никто не будет скучать по мне. Я бы с большей радостью остался с Гилом… – вздохнул Леголас и закусил губу.

– Я буду скучать, малыш, – нежно поцеловал нахмурившегося мальчишку Глорфиндел. – Ты же знаешь, что мне нравится, когда ты рядом. И не думай, что я не знаю, почему ты не хочешь идти на пир, Леголас. Если ты не спустишься туда вместе со мной, то именно это о тебе все и подумают. Все будут считать тебя трусом, и будут совершенно правы, – Леголас тяжело вздохнул и отвернулся. – Глупенький, ты ведь мой, и я никому не позволю тебя обидеть. Тебе совершенно нечего бояться. Обещаю, никто не сможет безнаказанно над тобой насмехаться. Даже глубоко обожаемый тобой Главный Советник Элронда.

Обещания его лорда не убедили Леголаса, но он уже привык подчиняться приказам Глорфиндела без возражений и потому просто смирился. Древний воин кинул на понурого принца внимательный взгляд и решил попробовать кое-что, что, по мнению Элронда, должно было поднять самооценку Синда, а, следовательно, сделать этот вечер более-менее сносным для них обоих. Конечно, это могло привлечь к юноше излишнее внимание, которого он так стеснялся, но Глорфиндел решил, что мальчишке уже пора бы научиться стойко сносить это. В конце концов, он был рождён принцем.

Воин расчесал белоснежные, шёлковые волосы Синда и принялся создавать на голове юноши какую-то сложную конструкцию.

– Что вы делаете, мой лорд? – недовольно пробубнил Леголас и ойкнул, когда Глорфиндел больно дёрнул его за прядь волос.

– А ты как думаешь, малыш? – ответил вопросом на вопрос воин и добродушно рассмеялся. – В конце концов, это не обычный ужин. Это пир, и предполагается, что ты должен выглядеть в соответствии с положением, которое занимаешь.

Леголас стал мрачнее тучи.

«Итак меня снова заклеймят как подстилку и раба Нолдо. Отлично. Не впервой… Раньше справлялся и сейчас справишься, шлюха…» – в ярости прорычал юноша, когда Глорфиндел развернул его к зеркалу, чтобы тот смог полюбоваться на его шедевр.

Но то, что Леголас увидел в зеркале, заставило его оцепенеть. Из зазеркалья на него смотрел не покорный раб и не безликая шлюшка Глорфиндела – нет, это был тот, кого он прежде никогда не видел.

В отражении зеркала стоял младший принц, чьи волосы были собраны на затылке и висках в церемониальные косы королевской семьи Эрин Гален.

Комментарий к Глава 16. Холодная война Глорфиндел и Гилрион: https://pin.it/kq7j4sqxpikzii

====== Глава 17. Косы королевской семьи ======

Какое-то время Леголас просто молча смотрел на своё отражение в зеркале, не проронив ни слова. Честно говоря, он ожидал чего угодно, но только не этого. Медленно, не веря собственным глазам, он поднёс руку к волосам и осторожно потрогал замысловатое плетение. Глаза его не обманывали – его виски и затылок украшали официальные косы королевской семьи Эрин Гален, такие знакомые и в то же время чужие… Леголас так часто мечтал о том, что когда-нибудь наступит день и он сможет носить их. Но после того, что он сделал, это было просто невозможно, немыслимо, нереально…

– За что? –прошептал Леголас со слезами на глазах. – Зачем вы это сделали? Расплетите их, пожалуйста… Я не могу. Это выше моих сил.

Глорфиндел оторопел – этого он никак не ожидал. Нахмурившись, он развернул юношу к себе лицом и вытер большим пальцем горькие слёзинки.

– Почему ты плачешь, малыш? Ты принц и имеешь полное право носить эти косы!

– Я больше НЕ ПРИНЦ! – заорал Леголас и разрыдался ещё горше. Вот так, вместо довольного светящегося от счастья принца, у Глорфиндела на руках оказался мальчишка в растрёпанных чувствах, рыдавший в три ручья.

– Леголас! Успокойся! – проворчал растерянный воин, чего-чего, а ливня он никак не ожидал.

– Я их не до-о-сто-и-ин, – всхлипнул Леголас. – Я не имею ни-и-какого права их носить. Трандуил никогда не позволил бы… Расплетите их! Пожалуйста! Расплетите их и заплетите мне ваши узлы. Это е-единственное, чего я за-а-служи-и-иваю!

– Нет, малыш, – нежно погладил Глорфиндел рыдающего мальчишку по спине. – Я уже сказал, что заплету тебе свои узлы, только если ты сам будешь умолять меня об этом. Но это явно не тот случай.

Подождав пока ливень стихнет, Глорфиндел отлепил заплаканное, измождённое горем личико юного принца от своего плеча и поцеловал раскрасневшиеся щёки.

– Какой же ты ещё эльфёнок, Леголас! Ты всё ещё считаешь, что всё в этом мире чёрное и белое, но это не так. Да, сейчас ситуация сложилась таким образом, что твой отец отрицает сам факт твоего существования. Но, поверь мне, настанет день, и он одумается. Ты снова станешь тем, кем был рождён – принцем Эрин Гален. Я заплёл тебе эти косы не потому, что хотел поиздеваться, малыш. Совсем наоборот. Я хочу, чтобы все, кого мы встретим сегодня на празднике, понимали, кто стоит перед ними – Леголас, принц Эрин Гален. Как думаешь, может мне стоит прихватить с собой меч на пир, дабы никто не посмел даже косо посмотреть в твою сторону, мой принц? Буду протыкать им каждого наглеца насквозь. Как считаешь, они будут дрожать?

Леголас захихикал, многозначительно покосившись на пах мужчины.

– Я вовсе не этот меч имел в виду, бесстыдник! – наигранно гневно фыркнул Глорфиндел и уже намного серьёзнее добавил:

– Ну, вот видишь, всё не так уж и плохо.

– Простите, мой лорд. Мне не следовало так бурно реагировать, – смущённо прошептал принц и вытер кулачком заплаканные глаза. Это заставило древнего воина улыбнуться. Порой, Леголас до ужаса напоминал ему эльфёнка. Вот и сейчас он дулся, как малыш, у которого украли конфету.

«О чём только Трандуил думал? Чем это дитя заслужило его немилость? Неужели он не понимал, что постоянное пренебрежение сделает с мальчиком? Его холодность привела к тому, что этот малыш считает, что недостоин ни уважения, ни любви. Любой едкий выпад, гневное слово или оскорбление он принимает за чистую монету. И это заслуга Трандуила! Он привык к такому обращению ещё в Эрин Гален. Сколько же шрамов он тебе оставил, малыш? Затянутся ли они со временем или останутся с тобой навсегда? Свернуть бы шею этому заносчивому ублюдку за то, что он сотворил с мальчишкой…».

– Это ты меня прости, малыш. Мне следовало объяснить тебе это до того, как я заплёл тебе косы твоего дома. Я просто хотел сделать тебе сюрприз. Но они тебе, правда, очень идут. С ними ты выглядишь гораздо старше и ещё более красивым. Полагаю, сегодня ты затмишь даже Элладана. Не волнуйся, никто не посмеет тебя обидеть. Я всегда буду рядом.

– Косы в моих волосах не изменят того, что я изгнанник, мой лорд, – покраснел Леголас, предпочтя проигнорировать комплимент. – Я больше не принц, у меня даже имени нет, не то что титула… Теперь я просто Леголас.

– Малыш, мне казалось, мы уже обсудили эту тему. Ты родился принцем. То, что твоему вспыльчивому отцу взбрело в голову изгнать тебя, ещё не означает, что ты перестал им быть. Можно подумать, что в тот миг, когда он отрёкся от тебя, кровь в твоих венах перестала быть его кровью. Или ты перестал понимать шёпот деревьев в родном лесу, когда он от тебя отрёкся? Так что не мели чушь, Леголас. Ты принц и всегда им будешь, даже если твой чокнутый папаша так не считает. Однажды деревья Эрин Гален будут петь, радуясь твоему возвращению домой.

– Будь по-вашему, мой лорд. Я буду носить эти косы, если вам так хочется, но это ничего не меняет. Я больше не принц и я никогда не смогу вернуться домой. Король не позволит этому случиться, – упрямо проворчал Леголас. Он безумно скучал по старому лесу и шёпоту вековых деревьев, а ещё он помнил обещание, данное им Ороферу в Чертогах Мандоса, но принц не представлял, как ему сдержать его – не было ни единого шанса, что Король когда-нибудь отменит приговор в отношении своего порочного непутёвого младшего сына.

– Леголас, ты такой же упрямый, как и вся твоя сумасшедшая семейка! – ухмыльнулся Глорфиндел. – Да, это не случится сию же минуту, неверующий мальчишка! Но это случится! И сегодняшний пир – первый шажок на пути к этому. Так что вытри слёзы и семени уже этими хорошенькими лапками к двери!

====== Глава 18. Эллонур ======

Войдя в обеденный зал, Глорфиндел и Леголас с удивлением обнаружили, что он уже полон эльфов – все ждали лишь Владыку Имладриса и виновников торжества.

Обычно они ужинали в более интимной обстановке. В уединённой столовой королевской семьи располагался один большой стол – для семьи Элронда и их ближайших друзей – и несколько столов поменьше, за которыми собирались высокопоставленные эльфы, приближенные к королевской семье. В честь праздника, дабы вместить всех желающих, обеденный зал претерпел значительные изменения. Сегодня во главе зала возвышался главный стол, – он предназначался для королевской семьи и их гостей – от которого тянулась ровная череда столов, способных вместить всех гостей, явившихся на праздник. Столы были украшены благоухающими цветами из сада Владыки, бутылками с терпким вином и чашами, наполненными сочными фруктами.

Гости были так увлечены беседой, что никто не обратил внимания на сенешаля и его белокурого спутника. Причин тому было две: во-первых, все эльфы во дворце Владыки Имладриса уже привыкли к Синда, и потому его вид уже давно никого не шокировал; а во-вторых, Элронд чётко дал понять всем обитателям дворца, что любой, кто посмеет оскорбить или – чего пуще! – обидеть юного принца Эрин Гален, будет иметь дело лично с ним. Желающих идти наперекор Владыке практически не оказалось. Те же, кто имел неосторожность ослушаться приказа Элронда, дорого за это поплатились. Поэтому злопыхатели предпочитали отпускать едкие шуточки и комментарии в адрес Синда за его спиной и шёпотом. А учитывая то, что сегодня у любителей до сплетен было целых три новых объекта, Леголас на один вечер был избавлен от их навязчивого внимания, чему, признаться, он был несказанно рад.

Сенешаль и его спутник проследовали к главному столу и заняли свои привычные места подле Владыки, ожидая его появления. Наконец, в дверях показался Элронд в сопровождении сына и Главного Советника, а также трёх освобождённых пленников. Владыка поприветствовал гостей, и пир начался – слуги заметались по залу, расставляя перед гостями ароматные яства. На столах появились подносы с всевозможными видами мяса, – от оленины до крольчатины – запечёнными на гриле и фаршированными деликатесами, свежими овощами, ароматным хлебом из пшеницы, ржи и овса, а также тарелки с сырными и мясными нарезками. Повара в этот вечер превзошли себя – столы ломились от еды. Всё выглядело так аппетитно, что каждый пытался попробовать кусочек того, другого и третьего. Поэтому не было ничего удивительного в том, что разговоры на время стихли и свелись к коротким фразам, большая часть из которых представляла собой просьбы положить тот или иной деликатес на тарелку или наполнить опустевший бокал вином.

Когда голодные гости вдоволь наелись, зал снова загудел, как рой рассерженных пчёл. Леголас с облегчением признал, что никому не было до него никакого дела, впрочем, как и до того, какие косы украшали его голову. Похоже, лишь два эльфа за королевским столом обратили на это внимание – Элронд и Эрестор. Но так как эти двое что-то бурно обсуждали с Эллонуром, которому отвели почётное место рядом с Владыкой, то Леголас был избавлен от их пристального и навязчивого внимания. Казалось бы, впервые за долгое время он мог просто расслабиться, все вокруг веселились и праздновали долгожданное освобождение заложников, а Леголас… Сын заклятого врага Нолдор чувствовал себя чужим на этом празднике жизни, ведь именно Трандуил был причиной того, что эти эльфы на протяжении нескольких лет томились в заточении и подвергались жестоким пыткам. Поэтому он предпочёл сконцентрироваться на вкусной еде и… вине.

Вино было отменным, – сладкое, немного терпкое, с лёгкой яблочной ноткой и приятным послевкусием – Глорфиндел лично выбрал его для пира. Дома Леголасу редко позволяли пить вино, а если и разрешали, то всегда разбавляли водой. Это же вино было не разбавленным, и потому юноша с наслаждением потягивал терпкий напиток, чувствуя, как приятное тепло разливается по венам, а голоса вокруг сливаются в один монотонный невнятный шум. Очень скоро дурманящий напиток закончился, и Леголас – после недолгих колебаний – поменял свой пустой бокал на полный бокал Глорфиндела, решив, что тот воину без надобности. Сенешаль увлечённо болтал с какой-то красивой эльфийкой и смешил её до слёз своими армейскими байками.