Текст книги "Новая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Esteliel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 37 страниц)

– Я помню, Гил. Сегодня ты побудешь с Файрионом и Лайндиром. Они же тебе понравились, не так ли? Уверен, вы отлично проведёте вместе время.

Гилрион кивнул, расплылся в озорной улыбке и принялся с новым рвением запихивать кашу в рот.

– Оставайся в кровати, Леголас, – прошептал принцу на ухо Глорфиндел и вышел из талана, чтобы отдать приказ слуге вызвать к нему двух воинов.

К тому времени, как он вернулся, Леголас уже успел сесть и прислониться к спинке кровати. Юноша предусмотрительно натянул на себя одеяло по самые ушки, чтобы Гил не смог заметить ужасные синяки на его теле. Правда, малыш был так занят, стремясь поскорее допить молоко, что ровным счётом ничего не заподозрил. Покончив с завтраком, эльфёнок снова попытался взобраться на кровать к своему ada, но Глорфиндел успел опередить его. Схватив неугомонного мальчишку на руки, воин бескомпромиссно потащил его в ванную комнату – умываться и одеваться. Время от времени Гилрион всё же искоса поглядывал на своего ada, но вскорости перестал беспокоиться, решив, что atto позаботится о его ada, и всё снова будет хорошо. К тому же, atto всегда знал, как заставить его ada улыбаться.

Когда воины Глорфиндела забрали Гила на прогулку, их капитан вернулся в кровать, протянул Леголасу чашку чая и поставил тарелку с едой между ними.

– Спасибо, думаю, сегодня от меня будет мало толку, – сказал Леголас. Красивое личико исказила гримаса боли, когда он попытался устроиться поудобнее.

– Да, сегодня тебе стоит отдохнуть. Думаю, горячая ванна поможет облегчить боль, – Глорфиндел нежно поцеловал Синда и улыбнулся. – Ешь, пей свой чай, а потом мы отправимся в купальни… А после, Леголас, ты всё мне расскажешь.

Леголас побледнел и обречённо вздохнул. Спустя час, когда принц осторожно оделся, они направились в купальни.

Лишь немногие из эльфов Карас Галадона имели привилегию наслаждаться горячей ванной в своих покоях, так как каждое ведро горячей воды нужно было поднять на крону дерева, впрочем, как и саму ванну. Это была кропотливая работа и требовала усилий сразу нескольких слуг, поэтому лишь Владыки и гости королевских кровей удостаивались подобных почестей.

Статус Глорфиндела позволял ему пользоваться этой привилегией, но обычной ванне он предпочёл горячие источники, что поднимались прямо из недр земли, вбирая в себя целебную силу древних камней и кристаллов. Этот пруд располагался недалеко от сада Галадриэль, и обычно им пользовались Владыки Лориэна, хотя вход в него был открыт для всех нуждающихся. Это было просто идеальное место для исцеления и исповеди.

Мужчина и юноша оставили одежду на большом камне у озера. Леголас поспешил скрыться в источнике, но стоило ему опуститься в горячую воду, как шрамы тут же обожгло огнём. Юноша сдавленно зашипел, правда, спустя мгновение его лицо озарилось блаженством.

– Так и знал, что тебе понравится, – с улыбкой заключил Глорфиндел и расположился на выступавшем из воды каменном сиденье. – Иди ко мне, Леголас. Я хочу услышать, что показало тебе Зеркало.

Принц умоляюще посмотрел на воина, но тот лишь строго покачал головой. Обречённо вздохнув, Леголас медленно поплёлся к Глорфинделу и уселся к нему колени.

– Малыш, я здесь вовсе не за тем, чтобы осуждать тебя. Ты уже прощён. Но ты дал обещание, рассказать мне всё, что ты видел в Зеркале. А слово нужно держать, так ведь? – Леголас молча кивнул, и Глорфиндел снова поцеловал его, нежно и долго. Синда плавился под его ласками, как масло на солнце, и томно стонал в поцелуй. – Верь мне, Леголас. Расскажи всё, что ты видел.

Синда удручённо вздохнул и уткнулся лбом в плечо воина, лишь бы только не смотреть ему в глаза.

– Я видел своих родителей. Это было хорошее видение, ведь я не помню мою nana. Она была такая красивая. Келейдур говорил, что я очень похож на неё. Это правда. У меня такие же волосы, и глаза, и губы... Я видел их свадьбу. Мои родители были так счастливы. Я никогда не видел моего ada таким счастливым...

– Потом я увидел Гондолин. Нет слов, чтобы передать его величие и красоту! – Леголас печально вздохнул, опустив из рассказа подробности о том, что видения о Гондолине не ограничились одними лишь видами города. – Лориэн и Имладрис меркнут в сравнении с белоснежным скрытым городом… Я видел, как Гондолин пал, как вы бросились на демона и сгорели в его пламени…

Принц судорожно вздрогнул, одинокая слезинка скатилась по его щеке при воспоминании о городе, объятом пламенем, и о его прекрасном лорде, что сгорел вместе с ним. Глорфиндел нежно обнял его за талию и погладил по влажной щеке. Ни один из эльфов не должен был видеть это чудовище древнего мира всуе, а тем более такой юный эльф, коим являлся Леголас. В этот миг Синда обнял руку своего лорда ладонями, притянул к губам и запечатлел на ней трогательный поцелуй.

– Я слышал о том, что вы сделали, мой лорд. Но я даже представить себе не мог… – синие глаза наполнились слезами. – Глорфиндел, любимец Валар. Теперь я понимаю, почему они так зовут вас. Я видел, что вы сделали и как храбро вы сражались, чтобы эльфята и их матери могли жить, чтобы потомок вашего лорда Тургона остался в живых. Вы отдали за них свою жизнь, не раздумывая. Я не понимал раньше, что такое истинное мужество и доблесть. Даже баллады о ваших подвигах не в состоянии передать того, что вы совершили.

Глорфиндел молчал. Он просто не знал, что сказать.

– Спасибо, Леголас, – наконец, хрипло прошептал воин и поцеловал принца в бровь. – Менестрели воспевают мои подвиги в балладах, но то, что произошло в тот день… Это невозможно понять, не увидев это создание собственными глазами.

– Как и то, каково это видеть, как самый красивый город в Средиземье был разрушен тёмными созданиями Моргота, – печально прошептал принц.

– Не горюй о павшем Гондолине, мой мальчик. Мы построили его в память о Тирионе, белоснежном городе, который мы покинули, когда отправились через снежную пустыню Хелькараксэ. Обещаю, однажды мы вернёмся в Аман и я покажу тебе его и ещё столько всего, что ты даже представить себе не можешь… – Леголас вздохнул. Как бы он хотел, чтобы слова его лорда были правдой и для него было будущее рядом с ним и его эльфёнком… или эльфятами. Как бы он хотел никогда не смотреть в это проклятое Зеркало...

– Если мы когда-нибудь окажемся в Амане, вы больше не будете со мной так, как сейчас. Вас ведь там ждёт тот… кого вы по-настоящему любите. Я видел вас с ним в водопаде Гондолина. То место действительно в чём-то похоже на тайный водопад, который вы показали мне в Имладрисе. Ваш младший супруг очень красивый… Вы не любили никого из тех, с кем делили постель, потому что ваше сердце уже занято… им, – тихо закончил Леголас и замолчал, не в силах посмотреть своему лорду в глаза. Одно дело видеть это, и совсем другое признаваться вслух в том, что у тебя нет ни единого шанса с тем, кого ты любишь.

– Леголас, – тяжело вздохнул древний воин, гадая зачем Валар послали его Синда видения о нём… – Он умер после падения Гондолина. В тот день мы дали друг другу клятву и обменялись кольцами. Это никак нельзя считать свадьбой в привычном понимании, но нам казалось, что для этого у нас ещё куча времени и это всего лишь глупые условности. Его всегда манили далёкие земли, он обожал истории о путешествиях и сражениях. Ты очень похож на него в чём-то… Он был таким же добрым, чистым и красивым. Вспыльчивым до ужаса, упрямым и своенравным. Он умел находить неприятности на свою задницу на ровном месте… Совсем как ты. И да. Он был единственным, кого я любил. Но, видишь ли, его душа… Боюсь, после того, через что ему довелось пройти, он мог вовсе не пожелать вернуться или просто не откликнулся на зов Мандоса и остался бродить по Средиземью бесплотным духом. Он очень любил эти земли. А когда Валар возродили меня, это чувство… Оно покинуло меня, что может означать лишь одно – он больше не ждёт меня.

Глорфиндел закрыл глаза. На краткий миг тишина выросла между мужчиной и юношей каменной стеной.

– Надеюсь, он нашёл, что искал, – наконец, вздохнул воин и улыбнулся. Вот только в этой улыбке не было ни грамма веселья.

– Он же обещал найти способ быть рядом с вами. «Даже когда звёзды померкнут, а мир обратиться в прах», – задумчиво процитировал Леголас слова бывшего любовника своего лорда. – Если он был таким, как вы говорите, то не сдался бы вот так просто… Он бы сдержал клятву.

– Мы были глупыми мальчишками, Леголас! Ни он, ни я понятия не имели тогда, как разойдутся наши пути, – принц открыл было рот, чтобы возразить что-то, но воин резко оборвал его:

– Я не желаю больше говорить об этом! Он не сдержал своё слово. Полагаю, у него была веская на то причина.

– И всё же кольцо, что вы носите… Оно такое же, как то, что я видел в Зеркале, – не унимался Синда.

– Тингол хранил его в память о погибшем друге, не зная кому оно принадлежит на самом деле. Берен снял его с моего погибшего любовника перед тем, как похоронить. Я просто вернул себе мою собственность, ничего более, – резко ответил Глорфиндел и многозначительно замолчал, давая Леголасу понять, что эту тему он больше не намерен обсуждать. Воспользовавшись моментом, воин поспешил сменить тему. – Ты что-то говорил вчера ночью про ужасную смерть, что тебя ждёт. Что ты имел в виду?

Леголас в ужасе замотал головой, явно не желая рассказывать своему лорду об этих жутких видениях.

– Леголас!.. Ты обещал! – Глорфиндел угрожающе сощурился.

– Мой лорд... – вздохнул Леголас, увлечённо разглядывая круги на воде. – Я... видел Эрин Гален. Орки напали на мой дом, и их было так много… Повсюду были тела эльфов. Они проиграли битву. Я видел, как орки… изнасиловали... одного из воинов! А потом я увидел себя, я так думаю… Только я был значительно старше, чем сейчас. Я спал в королевском крыле, в больничной палате. И я снова ждал эльфёнка. Это же хорошо, правда? Мой отец, по всей видимости, простит меня когда-нибудь, а у Гила будет братик или сестричка… Вы же хотели много эльфят?

Глорфиндел лишь предупреждающе вздёрнул бровь, когда его принц попытался сменить тему разговора. Леголас совершенно поник духом.

– Я видел, как я у-умру. Меня привязали к кровати, а моё лицо было сплошным кровавым месивом. Я разодрал его ногтями до неузнаваемости. И всё было в крови… А мой живот. Что-то демоническое росло в моём животе, и о-оно д-двигалось! Яд этого существа отравил мои вены, и я пытался вскрыть себе живот собственными ногтями. А потом… – Леголас задрожал, как листик, в честь которого был назван. – Целитель сказал, что я п-прокл-я-я-т, о-осквернён и м-меня нужно у-убить. О-он умолял моего ada положить конец моим мучениям, и мой a-ada… убил м-меня. Он так страшно кричал, что я до сих пор слышу этот крик в ушах. Я не хочу так умирать… Пожалуйста, не п-позволяйте им со мной это с-сдела-а-ать… – разревелся убитый горем мальчишка и уткнулся носом в грудь своего лорда.

– Шшш… Ну с чего ты взял, что видел себя, малыш? Это мог быть кто угодно, – воин нежно погладил рыдавшего Синда по волосам.

– Я видел его в-волосы. Они такого же цвета, как у м-меня. В нашей семье только у м-меня такие волосы. Это точно был я! И я у-у-умру ужасной сме-е-ертью… – юный принц зарыдал ещё горше.

– Так, малыш, – древний воин с трудом отлепил Леголаса от себя и обнял заплаканное личико ладонями. – Ты видел кого-то с таким же цветом волос, как у тебя. Но это мог быть будущий сын одного из твоих братьев. Так что не нужно делать поспешных выводов. Зеркало не даёт однозначных ответов. В этом и заключается его коварство. Трактовать видения, что оно посылает, можно как угодно.

– Но что, если… – всхлипнул принц.

– Даже если ты видел себя, Леголас, – вздохнул Глорфиндел, – неужели ты думаешь, что я допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое? Не бойся, ты не умрёшь. Я тебе этого просто не позволю. Ты мой и ничего плохого с тобой не случится! Клянусь именем Валар, я защищу тебя и моих эльфят даже ценой собственной жизни!

– Н-е-ет!!! – в ужасе выдохнул юный принц и отчаянно замотал головой. – Вы не можете… Не клянитесь именем Валар. Вспомните, на какую ужасную судьбу обрекла такая клятва сыновей Феанора!

– Прости, малыш, – улыбнулся Глорфиндел, застигнутый врасплох такой бурной реакцией юноши. – Порой я забываю, что ты Синда. Но даже Нолдор не относятся к подобным клятвам легкомысленно. Я многое натворил, что Валар плохо воспримут, когда я вновь предстану перед ними, но от этой клятвы я отрекаться не собираюсь. До тех пор, пока я жив, ни с тобой, ни с моими эльфятами ничего плохого не произойдёт. Я найду способ всегда быть рядом с тобой, чтобы защитить тебя, мой маленький принц.

Леголас посмотрел на него, как на умалишённого, но благоразумно не проронил ни слова. Глорфиндел же медленно встал, аккуратно посадив юношу на каменный выступ, и повернулся к нему спиной. Для этого разговора он предпочёл сохранить дистанцию.

– Ты сказал вчера ночью, что это ты виноват во всём, что случилось. Почему ты так сказал? – надломленно спросил древний воин, с ужасом предвкушая ответ Синда. Он уже догадывался, что Валар показали ему.

– Я видел тот день у озера… – хрипло ответил принц. Глорфиндел обречённо закрыл глаза. – Я видел, как вы поцеловали меня в первый раз.

– Стало быть ты видел прошлое… – тяжело вздохнул воин, проклиная Валар за то, что они заставили его принца снова пройти через эту боль.

– Нет, мой лорд… Всё было иначе. Я видел, как вы соблазнили меня. Я не сопротивлялся, и вы не сделали мне больно. Вы занимались со мной любовью, и это было очень нежно и красиво… – Леголас снова заплакал. Он ничего не мог с собой поделать. – А потом я видел себя беременным. И мы были в Имладрисе. Я видел два золотых кольца на наших пальцах. Элронд, Келеборн и Галурон подписали какие-то бумаги. И все улыбались, ну кроме моего брата, конечно… И мы были счастливы.

И снова мёртвая тишина повисла между любовниками. Глорфиндел зажмурился, а его прекрасное лицо исказила гримаса боли.

– И ты решил, что если бы ты позволил мне взять тебя, то всего этого просто не было бы?

Леголас лишь молча кивнул, беззвучно рыдая.

====== Глава 39. Исповедь. Часть 2 ======

– Всё было так, как должно было быть, – Леголас закрыл лицо ладонями, – если бы только я не сопротивлялся. Зеркало показало мне, как Валар задумывали нашу первую встречу, но я всё испортил. Я всегда всё порчу… Вся эта боль, которую я причинил моему отцу и братьям, моя вина. Я обвинял в этом вас, но если бы я просто подчинился вам тогда, то всего этого просто не было бы: ни изнасилования, ни изгнания, ни насилия над моим братом… Вы бы связали себя с принцем Эрин Гален, Гилу бы не пришлось нести на себе клеймо моего позора, Нолдор и Синдар заключили бы мир, а у Элрохира с Галуроном не было бы необходимости покидать свои семьи и дома. Все страдают потому, что я совершил ошибку. Если бы я только знал, я бы…

– Pen vell, – хрипло прошептал Глорфиндел. – Ты хоть понимаешь, какую чушь несёшь? Что ты делаешь?! Ты обвиняешь себя в том, что я изнасиловал тебя, потому что ты не сопротивлялся тому, кто напал на тебя! Леголас, во всём, что случилось у того проклятого озера, виноват лишь я один! Я хотел тебя и взял силой. Мог ли я соблазнить тебя сладкими речами, как Валар показали тебе в Зеркале? Мог, но не стал! Вместо того, чтобы подарить тебе наслаждение, я причинил тебе жуткую боль и чуть было не убил!

Глорфиндел тяжело вздохнул и закрыл глаза. Слова юноши подтверждали его подозрения. Раны, что его жестокие бездумные действия оставили на душе Леголаса, были даже глубже, чем он предполагал. Этот разговор давно назрел и перезрел. Он был неизбежен, хоть воин и оттягивал его так долго, как только мог.

Леголас был живым воплощение того, как низко он пал. Легендарный Глорфиндел стал ничем не лучше тёмных созданий Моргота, с которыми он сражался. Он изнасиловал невинное создание Илуватара и наслаждался его болью. Глорфиндел, – тот самый Глорфиндел – убийца балрога, лорд Дома Золотого Цветка, вассал Тургона, любимец Валар, которого те возродили к жизни, чтобы бороться со злом и несправедливостью, защищать слабых и угнетённых, сделал того, кого всемогущие послали ему в дар, своим рабом, насиловал, издевался и насмехался над невинным мальчишкой, совсем ещё эльфенком.

Глорфиндел низверг тёмное создание во тьму, по крайней мере, так он считал когда-то. Как же он заблуждался… Цена, которую он заплатил, за победу над демоном древнего мира, была непомерно высока. Он расплатился не только жизнью, но и любовью, что когда-то жила в его сердце. Всё сгорело дотла... Такое светлое и чистое чувство, как любовь, не могло уживаться с тьмой, что поселилась в нём.

Воин избегал этого разговора с Валар уже несколько столетий. И вот теперь они явили ему свой гнев, направив его не на объект своего недовольства, а на невинного эльфёнка, который и мухи не обидел, который всю жизнь пытался доказать своим родным, что он достоин любви, хотя все вокруг пытались убедить его в обратном.

Глорфиндел преуспел в этом, как никто, – теперь Леголас считал себя ничтожеством, которое можно было унижать, которое можно было втаптывать в грязь, с чувствами и мнением которого можно было не считаться… То, что юный Синда винил себя во всём случившемся у озера, было ярким тому доказательством. Он не ненавидел своего насильника, не пытался сбежать и не обвинял в том, что он с ним сотворил… Чтобы выжить рядом с таким монстром, коим он стал, и не угаснуть, у Синда был лишь один способ – заставить себя полюбить своего мучителя.

И это был удар ниже пояса.

– Будь прокляты Валар за то, что заставили тебя поверить в эту гнусную ложь, – гневно выпалил Глорфиндел. – Будь они прокляты за то, что вернули меня назад. Меня следовало бы запереть на пару с Феанором в Чертогах Мандоса до конца мира! Я монстр! Чудовище!

– Мой лорд, не говорите такие ужасные вещи! Не проклинайте Валар! – со слезами на глазах взмолился Леголас. – Вы никакой не монстр, вы герой!

– Это не так, Леголас! Больше нет! – прорычал Глорфиндел и направился к выходу из источника, туда, где слуга оставил для них стопку белоснежных полотенец. Леголас молча последовал за ним, словно тень. Воин быстро вытерся сам и аккуратно обтёр израненное тело юноши. Лишь, когда они оба были снова сухими, древний эльф заговорил:

– Разве миледи Галадриэль не говорила тебе, что Зеркало показывает лишь прошлое, будущее и настоящее? Оно может показывать различные вариации будущего, потому что будущее – непостоянная материя, но оно никогда не показывает вариации прошлого. И уж тем более то, как всё должно было быть на самом деле! Это было послание не для тебя, Леголас. Это было послание, адресованное мне! Я много веков отказывался от предложения Галадриэль посмотреть в её Зеркало! Полагаю, Валар хотят поговорить со мной и их терпению пришёл конец. Поэтому они решили действовать через тебя. Я подвёл их, подвёл моего Владыку, подвёл моих друзей, – и что ещё хуже – я подвёл тебя!

Глорфиндел замолчал, посмотрел Леголасу в глаза и… рухнул перед ним на колени.

– Я изнасиловал тебя! Тому, что я сделал, нет прощения и оправдания. Я не могу исправить того, что сделал. Я даже не уверен в том, что это вообще можно исправить!.. Скажи, Леголас, что мне сделать, чтобы искупить свою вину перед тобой за бесчестие и позор, которые я навлёк на тебя? Прошу, прости меня, Леголас…

С этими словами легендарный воин склонил голову перед принцем-изгнанником. Леголас был в ужасе и совершенно растерян. Самый сильный эльф во всём Средиземье, тот, кем он восхищался, тот, перед кем все склоняли головы в благоговении, стоял перед ним на коленях и просил у него прощения.

– Нет, прошу вас, встаньте. Это неправильно, – беспомощно пролепетал Синда. – Вы не должны становиться на колени передо мной, мой лорд. Это вы достойны того, чтобы перед вами падали ниц, а я просто ничтожество!

– Ты не ничтожество, Леголас! – хрипло прошептал Глорфиндел. – Единственное ничтожество здесь – это я!

– Это неправда! Вы не… Это было вовсе не… – Синда вспыхнул при воспоминании о постыдном инциденте у озера. – Если бы это было изнасилованием, то я бы умер, так ведь? Да… вы сделали мне больно, но… это не было изнасилованием!

– Но это было именно изнасилованием, Леголас! – Глорфиндел пристально посмотрел юному принцу в глаза. – Ты бы умер, позволь я тебе сбежать в Чертоги. Я помню то, как ты смотрел на меня в тот день. В тот день у озера я впервые осознал, как глубоко тьма проникла в моё сердце.

– Но… мне же было приятно… Пусть и не в самом начале, но… – еле слышно пролепетал принц.

– Не пытайся оправдать мои действия, Леголас. Это было изнасилованием. Этому нет иного названия! Ты получил удовольствие, потому что я так захотел. Я манипулировал твоим телом, ты ничего не мог с этим сделать. Я причинил тебе жуткую боль, наслаждался твоими слезами и криками, лишил девственности самым ужасным и унизительным из всех возможных способов, превратил в своего раба, лишил семьи, дома, титула, будущего… всего.

– Нет, не говорите так. Вы не монстр! – разревелся Синда.

– Леголас, я изнасиловал тебя не раз и не два… Я сделал это с тобой трижды! И самое ужасное то, что каждый раз я получал от этого удовольствие! Каждый раз! – тяжело вздохнул Глорфиндел и отвёл взгляд. Эти слова дались ему с большим трудом, но он должен был это сказать. – Я не могу вернуть тебе твою семью и дом, титул и имя, я не могу вернуть тебе жизнь, которую отнял... Но ты можешь остаться здесь, в Лориэне, под защитой Келеборна, если пожелаешь. Я не стану препятствовать, если ты предпочтёшь никогда не возвращаться в Имладрис. Гилрион останется здесь, с тобой. Вы ни в чём не будете нуждаться. Я освобожу тебя от клятвы быть моим всецело, ты больше не будешь связан со мной ничем, кроме Гила. Одно твоё слово, и ты снова будешь свободен. Просто попроси… Валар, я сделаю всё, что пожелаешь!

– Прошу вас, мой лорд! – душераздирающе завыл Леголас, упал на колени и прильнул к груди своего лорда. – Я не хочу жить в Лориэне без вас. Не прогоняйте меня. Вы же обещали никогда не бросать меня! Вы же поклялись...

– Тише, малыш, не плачь! – Глорфиндел беспомощно стирал губами слёзы, что катились по лицу прекрасного принца. – Я не собираюсь бросать ни тебя, ни Гила. Я попрошу у Элронда позволения и переселюсь в Лориэн, чтобы быть рядом с нашим сыном и присматривать за тобой. Леголас… Ты же знаешь, какой я. И я уже никогда не изменюсь. Я… Леголас, я не могу не причинять тебе боль. Ты заслуживаешь кого-то получше меня.

– Мне не нужен никто другой! – резко отмёл его предложение Леголас и вцепился в Глорфиндела мёртвой хваткой, как будто боялся, что отпусти он его, тот тут же прогонит его прочь. – Просто позвольте мне быть с вами до тех пор, пока вы будете желать меня. Наказывайте меня, делайте больно, если вам так нужно, но, прошу вас, любите меня!

Комментарий к Глава 39. Исповедь. Часть 2 pen vell – дорогой

====== Глава 40. Чистая страница ======

– Леголас… – тяжело вздохнул Глорфиндел и осёкся. Слишком поздно было для пустых извинений и обещаний, пришло время действий.

«Любите меня!». Такая простая просьба. Но слова застыли у него в горле. Глорфиндел уже два года не думал ни о ком, кроме своего принца. Все бывшие любовники просто перестали для него существовать. Он желал своего Синда так же сильно, как и в их первую встречу, если не больше. И всё же он не смог сказать эти простые слова вслух.

Нежно обняв влажную щёку принца ладонью, Глорфиндел заставил его посмотреть ему в глаза.

– Тогда позволь мне показать тебе, как всё должно было быть! Позволь мне любить тебя так, как я хотел бы любить тебя в тот первый раз! Позволь мне стереть те ужасные воспоминания и заменить их новыми. Позволь мне... позволь нам начать всё с чистого листа, – выдохнул древний воин слова в губы Леголасу, подобно заклинанию или молитве.

Леголас закрыл глаза в молчаливом согласии, когда Глорфиндел покрыл его лицо тысячей поцелуев, нежно толкнул на мягкий мох и помог перенести вес тела на локти.

– Позволь мне позаботиться о тебе, малыш! – тихо прошептал Глорфиндел и вовлёк Синда в нежный поцелуй. Это был неспешный, изучающий поцелуй, не берущий, а скорее дающий, соблазняющий, а не доминирующий. Поцелуй, отличный от того, с которого всё это началось, поцелуй, каким он должен был быть в их первый раз. Этот поцелуй не имел ничего общего с удовлетворением желаний тела, его целью было показать Леголасу любовь, что жила в его сердце. Странно, но Глорфиндела этот простой поцелуй возбуждал сильнее, чем все страстные раунды с его бывшими любовниками. Может быть, потому, что такая простая ласка заставляла Леголаса задыхаться и краснеть от удовольствия. А может быть, потому, что Синда нашёл путь к его сердцу, несмотря на тьму и ненависть, что поселилась в нём.

– Леголас, velui vell nín! – прошептал воин, когда Леголас задрожал и бессознательно запрокинул голову, приглашая того впиться в его шею. Он слизывал соль с бледной кожи, чувствуя, как учащается пульс под его языком. – Мне нравится, что ты всё ещё так чувствителен! – Глорфиндел наслаждался тем, как Леголас раскрывается от его ласк, подобно бутону. Он поклонялся маленькому, розовому соску языком, пока тот не затвердел, а его обладатель не начал вздрагивать каждый раз, когда он прикасался к чувствительному кусочку тела. – Нравится, когда я прикасаюсь к тебе так? – с озорной улыбкой поинтересовался Глорфиндел и нежно подул на сосок юноши, наслаждаясь тем, как у того перехватило дыхание. – Тебе нравилось кормить грудью нашего сына, так ведь? А мне безумно нравилось смотреть на тебя… Ты очень красивый, но с моим эльфёнком на руках ты просто восхитителен! Я подарю тебе ещё одно дитя, Леголас. Ещё одного эльфёнка, который будет сосать эти сладкие розовые соски…

Глорфиндел нежно прикусил сосок и легонько потянул на себя, прежде чем обнять кусочек плоти губами и заставить Леголаса кричать от восторга.

– Ты хотел бы ещё одного эльфёнка от меня, Леголас? – поддразнил юношу воин и принялся нежно сосать затвердевший сосок, словно помогая юному Синда вспомнить те ощущения.

– Вы же знаете, что да, мой лорд! – беспомощно застонал принц, извиваясь всем телом под этими искусными губами. – Прошу вас…

– Не нужно ни о чём умолять меня сегодня, Леголас! Я дам тебе всё, что хочешь. Всё, что пожелаешь…

Глорфиндел медленно продвинулся ниже – к аккуратному вздрагивавшему пупку – и медленно очертил его контуры кончиком языка. Леголас сдавленно заскулил, не в силах противостоять удовольствию столь сильному, что он не мог мыслить здраво. Воин же довольно отметил про себя, что ему безумно нравится, как сокращаются мышцы на животе его Синда, на котором, благодаря тренировкам Таларона и его неусыпному контролю за питанием юного создания, начали проступать кубики пресса, а не только рёбра.

Вдоволь наигравшись с пупком Синда, Глорфиндел скользнул ниже. Но вместо того, чтобы сомкнуть губы на эрегированном члене мальчишки, он принялся ласкать внутреннюю сторону его бёдер, которые охотно раздвинулись перед ним и в которые он тут же не преминул впиться зубами, нежно и игриво. Синда же вскрикнул от неожиданности и томно застонал, заставив Глорфиндела расхохотаться.

Мужчина в благоговении провёл ладонью по белоснежной, как первый снег, коже. Не в силах устоять перед желанием заклеймить это прекрасное тело, он впился в нежный бархат – достаточно сильно, чтобы оставить на нём свою метку. C удовлетворением отметив оставленный его губами след на бледной коже, он снова посмотрел вверх и увидел, как его юный любовник распадается для него на части.

– Я никого и никогда не желал так сильно, как тебя, – выдохнул Глорфиндел, поражаясь тому, как Леголас умудряется оставаться столь невинным и чистым, после всего, что он с ним сотворил. – Я околдован тобой…

Жаркое дыхание древнего эльфа бродило по члену юноши, как привидение, Леголас же скулил и впивался пальцами в землю, пытаясь выдержать эту пытку, и всё ждал момента, когда же мужчина возьмёт то, что было его по праву. Так же, как и всегда. Глорфиндел же расплылся в хищной улыбке и резко скользнул вниз, заглотив член своего Синда и едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, когда тот пронзительно взвизгнул.

– Что?!.. Но… Ай! – шокированно ахнул Леголас и, поддавшись искушению, потерял равновесие и рухнул на влажный мох. Зашипев от боли и удовольствия, Синда снова приподнялся на локтях и в ужасе уставился на золотую гриву, склонившуюся над его пахом. – Ч-что вы делаете?! В-вы… не можете!

– Почему? – ухмыльнулся воин, на миг отстранившись. – Ты же согласился быть моим, и я собираюсь любить тебя так, как пожелаю…

Когда горячий рот снова сомкнулся на его члене, Леголас утратил способность связывать слова в предложения. Он мог лишь стонать, жалобно скулить, сдавленно вскрикивать от удовольствия столь острого, что терпеть было просто невозможно. На Глорфиндела же эти звуки действовали, как валерьянка на кота. Он играл на юном теле, как на арфе, применяя на практике все навыки в искусстве любви, которые он приобрёл за две жизни, доводя Леголаса до исступления и заставляя зарываться пальцами в золотые локоны, пытаясь нащупать связь с реальным миром. Это было за гранью реальности, наслаждение, которого он никогда не знал прежде.

Не было ничего удивительного в том, что мальчишка не продержался долго – Глорфиндел был слишком искусным любовником, а удовольствие, которое дарили его язык и губы, заоблачным. Леголас кончил с диким воем, а древний воин жадно испил всё до последней капельки. Юноша дрожал, как в лихорадке, когда мужчина нежно притянул его к себе, присоединившись к нему на ковре из мха.

Воин был возбуждён, но в кои-то веки он предпочёл проигнорировать желания своего тела, ради желаний своего сердца – он просто хотел сжимать потное, измождённое и такое родное тело в объятиях. Ненадолго, конечно. Потому как Глорфиндел точно не относился к тому типу мужчин, которые привыкли отказывать себе в удовольствии, но в этот краткий миг, он упивался тем, что Леголас принадлежал ему, телом и душой, а он – Леголасу.

Комментарий к Глава 40. Чистая страница velui vell nín – мой милый, дорогой

====== Глава 41. Скелеты в шкафу. Часть 1 ======

Глорфиндел медленно провёл пальцем по дрожавшему от возбуждения белоснежному бедру и улыбнулся, когда Леголас тихо вздохнул и ещё крепче прильнул к нему. Юноша вызывал в мужчине чувства, которые до этого момента удавалось пробудить в нём лишь одному эльфу: нежность, желание защищать, владеть, любить!

Вот только в отличие от его бывшей пассии, Леголас был эпитомией всего того, что привлекало его в любовниках, и Глорфинделу это внушало почти суеверный страх. Неопытный, невообразимо красивый, покорный юноша, которого никогда не касалась рука другого мужчины. Само совершенство и даже больше… Леголас был терпким и сладким, как дикий мёд. Он был, как целебный бальзам для его искорёженной, уставшей, изголодавшейся души. Соблазнительный и всё же такой невинный. Несмотря на всё, что с ним произошло, Леголас источал юношеский оптимизм и жизнерадостность. В точности, как…