Текст книги "Новая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Esteliel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

– Иногда Его Величество приказывал своим воинам спуститься в тёмное подземелье и доставить к нему в кабинет его любимую игрушку. Предвосхищая твой вопрос, нет, он не прикасался ко мне и пальцем. Сам никогда. Пытали и насиловали меня его воины с завидной регулярностью. Но без особого успеха. И тогда Его Величество решил сменить тактику. Он был вежлив со мной и обходителен. По большей части. Наливал и подносил мне вино. Сам. Обращался со мной, как с равным. Даже вёл со мной светские беседы о поэзии, представляешь? Конечно же, ему была нужна информация… Я знал, в какие игры он играет. Знал, что он делает и зачем. И Трандуил знал. Знал и наслаждался игрой. Я всё прекрасно знал, Глорфиндел, и всё равно угодил в мышеловку, как глупая наивная мышка… Я даже не заметил, как начал чувствовать к нему то, что чувствовать не имел никакого права, как ненависть к чудовищу переросла в любовь и уважение! Восхищение! Да, я восхищаюсь Трандуилом и даже сочувствую ему! Я находил оправдание всем мерзостям, что он творил со мной, его жестокости, его холодности, его бесчувственности… В этом мы с твоим Синда похожи. А ещё я люблю короля эльфов, нашего врага, того, кто превратил эти два года, что я провёл в плену, в кошмар наяву. Я люблю нашего врага, Глорфиндел. Вот только мы оба знаем, что это не та светлая и чистая любовь, что менестрели воспевают в балладах. Я научился любить Трандуила, потому что только так я мог выжить и не спятить в бесконечной тьме. Я люблю моего мучителя больной извращённой любовью и ненавижу себя за это.

Глорфиндел попытался коснуться плеча любовника, но тот отпрянул от него, как от прокажённого.

– Твой маленький принц поступил так же! Иначе он ни за что не выжил бы после того, что ты сотворил с ним. Это слишком… слишком для кого-то столь юного и невинного, как твой Синда. Леголас оказался совершенно один, в логове врага, без семьи и друзей, и он закрылся любовью, как щитом, от ненависти и страха и направил её на единственное существо, которое было рядом. На тебя, Глорфиндел, – прекрасное лицо исказила гримаса отвращения и боли. – Я не ставлю под сомнение твою любовь к нему, мой лорд, хоть и не понимаю, что ты нашёл в этом слабом безвольном создании, но то, что Леголас чувствует к тебе – это не любовь! Это нечто искусственно взращённое, искажённое, навязанное ему его же сознанием. Я не обвиняю мальчика во лжи. Он не лжёт, когда говорит, что любит тебя. Леголас и в самом деле верит в это. Как верил я… Может быть, Валар будут милостивы к нему, и он никогда не очнётся от этого сна. Но ты-то будешь знать… И это знание будет отравлять твой брак изо дня в день, капля за каплей, пока не разрушит его до основания. А если Леголас всё же проснётся, то возненавидит тебя! Этот союз обречён, и ты знаешь, что я прав!

– Да, ты прав, Эллонур! – признал Глорфиндел, едва сдерживая зверя. – Эти отношения начались с насилия. Я изнасиловал Леголаса. И поверь, я сделал это не единожды, – Эллонур в ужасе уставился на павшего идола. – Долгие месяцы всё, что он получал от меня, это очередная порция боли и унижений, приправленная толикой заботы и внимания. Ты прав, он подчинился моей воле, прогнулся под меня, надеясь, что так я буду относиться к нему чуточку лучше. Ты прав, он полностью зависим от меня. Но что ты предлагаешь? Отпустить его? Это равносильно тому, чтобы выпустить на волю орлёнка, которого ты выкормил и приручил к рукам. Он научится летать, но никогда не сможет жить на воле. Леголас уже никогда не будет вольной птицей. Я приручил его… Да он и сам не хочет свободы! Валар создали его с одной целью – принадлежать. Он связан со мной. Я за него в ответе и буду защищать. Если понадобится, то целую вечность. Я не против.

– Ты во многом прав, Эллонур, но ты ошибаешься на его счёт. Леголас никогда не притворялся, что забыл всё, что я с ним сделал. Он не простил меня, но ради нашего сына и нашего будущего он научился жить с этими шрамами на сердце. Я каждый день молю его простить меня, но он больше не верит словам. И я не осуждаю его за это. Никакие слова не исправят того, что я сделал с ним. Но, возможно, поступки смогут, возможно, если я буду любить его и изо дня в день доказывать ему мою любовь, он наконец-то поверит. Я надеюсь. В конце концов, это всё, что мне остаётся, потому что я люблю его и в нём вся моя жизнь.

– Ты хочешь загладить вину перед мальчиком, взяв его в законные мужья! Но всё, чего ты добьёшься этим опрометчивым поступком, это того, что ты ранишь его и себя ещё сильнее! Посмотри на себя?! Во что ты превратился, мой лорд? Лорд Глорфиндел, которого я знал, никогда не поступил бы так с невинным эльфёнком! Мой лорд – не насильник, не мучитель и не безжалостная эгоистичная скотина!

– Я много чего натворил, Эллонур. Но только не это…  – рыкнул на взбешённого Эллонура бывший любовник. – Я взял Леголаса в мужья не из чувства вины, а потому что люблю его!

– Ты любишь лишь одного эльфа, Глорфиндел. Ни для кого другого в твоём сердце места больше нет и никогда не было, – печально улыбнулся Эллонур и нежно погладил льва по золотой гриве. – Между нами много чего было, но мы всегда были честны друг с другом… Ты не сможешь обмануть меня. Только не меня…

– Просто загляни мне в глаза, Эллонур, и ты поймёшь, что я не лгу, – Глорфиндел сжал руку, гладившую его по волосам, и заглянул в печальные карие глаза. Родные глаза. – Я его, а он мой. Это намного больше, чем ты можешь себе представить. Мы связаны с ним красной нитью, что тянется сквозь века. Её не смогло разорвать ни время, ни смерть, ни тяжкие испытания, выпавшие на нашу долю. Возможно, это больная любовь. Но это любовь.

Эллонур презрительно хмыкнул, но сделал то, о чём попросил его бывший любовник. Он посмотрел – действительно посмотрел! – Глорфинделу в глаза и отшатнулся от него, как будто увидел призрака в омуте зелёных глаз.

– Это невозможно! – выдохнул мертвенно-бледный Эллонур. – Как?.. Как это может быть правдой?! Я вижу… его в твоих глазах!

– И я вижу себя в глубине его глаз. Эта свадьба всего лишь формальность, наши души связаны клятвами уже много веков назад. Он нашёл способ сдержать клятву, данную мне. Теперь настал мой черёд сдержать мою. Ты всё ещё сомневаешься в искренности его чувств ко мне?

Растерянный Эллонур медленно покачал головой, пытаясь собраться с мыслями и осознать увиденное.

– Прости, – наконец выдохнул бывший. – Я не хотел обидеть. Просто волновался за тебя…

– Я не злюсь, Эллонур. Я бы тоже волновался, будь я на твоём месте… – нежно погладил по щеке совершенно потерянного и сбитого с толку любовника лорд Гондолина. – Я переживаю за тебя, Эллонур.

– Нет! – шарахнулся от него в сторону мужчина. Тонкие губы скривились в горькой усмешке. Так много боли и ран… Так много шрамов на сердце. И Глорфиндел оставил ещё один, сам того не желая. – Не прикасайся ко мне. Испачкаешься. Я грязный…

– Эллонур, позволь мне… – хрипло прошептал Глорфиндел.

– Помочь? – горько улыбнулся Эллонур. – Я приходил к тебе за помощью, но ты отказал мне, друг… Хотя нет, не друг. Не друг и не любовник. Это даже к лучшему. Не люблю всё, что начинается с приставки экс.

– Мы всё ещё можем быть друзьями, Эллонур. Ничего ведь не изменилось! – ядовитый пепел осел на губах Глорфиндела. Мужчина шагнул навстречу бывшему любовнику, в попытке обнять, утешить, растопить этот лёд…

– Ты изменился, Глорфиндел, – покачал головой Эллонур и сделал шаг назад. – Знаешь, там – в подземелье лесного короля – бывали плохие дни и очень плохие. То были дни, когда я узнал, что значит, страдать; что значит, стыдиться; что значит, отчаяться. Когда было нестерпимо больно, я закрывал глаза и думал о тебе. Воспоминания о тебе помогали мне вставать по утрам с холодного пола, продолжать дышать и бороться. День за днём я вёл войну с собственным сердцем, потому что мой лорд Глорфиндел – не предатель. А значит, и я не имел права предать мой народ. Предать тебя. Ведь как бы я смог смотреть тебе в глаза после такого.

– Мой стойкий оловянный солдатик, – еле слышно прошептал Глорфиндел. Как давно он не произносил этих слов вслух.

– Стойкий оловянный солдатик на проверку оказался не таким уж и стойким, – горько усмехнулся Эллонур и встряхнул головой. Красивый гордый эльф сейчас казался каким-то нескладным и угловатым, как подросток. – Я вернулся, Глорфиндел, и посмотрел тебе в глаза. Я тосковал по тебе, я провёл два года в плену, а ты смотрел сквозь меня, весь такой счастливый, с новой хорошенькой пассией под боком и сыном на руках, и мечтал поскорее избавиться от проблемного бывшего. А я-то глупый думал, что хуже, чем на допросе у Трандуила, уже быть не может… Знаешь, что такое отчаяние, Глорфиндел? Я вот изучил все его оттенки. Последняя степень отчаяния – это когда ты начинаешь сомневаться даже в том, что ты есть. Скажи мне, кто я для тебя теперь? Пустое место, грязь под ногами, один из многих, кто согревал твою постель?

– Эллонур, ты мой друг! Да пойми же ты, я не могу помочь тебе! – взмолился Глорфиндел и попытался сломать стену, что выросла между ним и родной душой. Хотя нет… Теперь уже чужой и далёкой. – Ты дорог мне, как и прежде. Но моё сердце, равно как и моё тело больше мне не принадлежат. Теперь я его, а он мой.

– Я понимаю, Глорфиндел, – горечь сквозила в каждом слове мужчины. – Но разве я претендовал на твоё сердце или тело? Я всего лишь просил моего друга помочь мне избавиться от призрака, что следовал за мной по пятам из самого Эрин Гален.

– Прости… – слово беспомощно повисло в воздухе. Нет слов печальнее, чем «был», «бывший», «было». И отчаяние временно, и само время лишь в прошедшем. И только сердце никак не желает примириться с новым качеством. Глупое сердце…

– Есть вещи, которые нельзя простить, – ответил ледяной голос. Эллонур повернулся к мужчине спиной и ушёл, не оглядываясь. И в этот раз Глорфиндел не предпринял попытки остановить его.

Труднее всего сказать «прощай» тому, кто смотрит тебе прямо в глаза.

Комментарий к Часть 65. Шрамы на сердце Эллонур и Глорфиндел: https://pin.it/kwum7u3ygr6xbo

Демон Эллонура: https://pin.it/mxj47b6jzpp6vt

====== Глава 66. От ненависти до любви ======

Разлучница ночь проглотила дорогого сердцу эльфа, и Леголас с тоской всматривался во тьму, пытаясь различить очертания знакомого силуэта, золотые волосы, широкую спину, ну хоть что-нибудь… Синда украдкой смахнул слезинку с ресничек, искренне надеясь, что Халдир не заметит этого, и уставился немигающим взглядом на лестницу. Наверное, сейчас он был похож на щенка, которого хозяин привязал к дереву в лесу и приказал дожидаться его возвращения. И Леголас ждал…

Правда, щенок оказался весьма дурно выдрессиван, ведь не прошло и пары минут, как ревнивец метнулся по направлению к ступенькам, но Халдир – вот ведь сволочь! – резко схватил его за запястье и развернул к себе лицом. Юноша, крепко сжав зубы и играя желваками, ждал когда же тот отпустит пару уничижительных шуточек в его сторону, но мужчина, как ни странно, молчал и улыбался. Улыбка была доброй и тёплой, совершенно не свойственной Халдиру, и оттого Леголас смутился ещё больше.

Ни мужчина, ни юноша не проронили ни слова. Молчание было столь же неловким и угнетающим, как и сама ситуация. Принц уже открыл было рот, чтобы что-то спросить у галад, поговорить о погоде или… Моргот! О чём там принято говорить, когда сказать нечего, но в этот миг ветер донёс до них обрывки разговора.

Аккуратные ушки навострились, и Леголас растерянно взглянул на Халдира. По всей видимости, мучившая его дилемма – остаться и подслушать разговор Эллонура с его мужем или уйти прочь, как полагается добропорядочному и воспитанному эльфу, – была написана у него лице, потому как галад расхохотался и пожал плечами. Не было никакого сомнения в том, что наглец проголосовал за первый вариант.

– Это их проблемы… Подслушивать, конечно, нехорошо, но мы же не виноваты, что они разговаривают так… громко. То, о чём они не знают, им никак не навредит, – невозмутимо промурлыкал Халдир.

Проказник-ветер играл с белоснежными волосами Синда, по секрету делясь с невольным слушателем вырванными из контекста фразами и шелестом листьев.

«… может быть, и не эльфёнок, но он и не взрослый!» – вынес вердикт строгий судья.

«Если он способен рожать, то уже достаточно взрослый, чтобы вступить в брак», – ответил любимый и родной эльф.

Леголас почувствовал, как у него скрутило живот, а щёки запылали огнём. Брак… Он всё ещё не мог привыкнуть к этой мысли. Всё это было так странно… Несовершеннолетний, а уже с эльфёнком на руках и мужем, который старше его больше, чем на восемь тысяч лет. Мог ли он себе представить, когда лежал на лугу в чаще старого леса два года назад и наблюдал за проплывавшими по небу тучками, как один день, одна встреча, одно решение навсегда изменит его жизнь?..

Леголас смущённо взглянул на Халдира и даже осмелился легонько подёргать того за рукав туники, порываясь уйти, но мужчина не шелохнулся. Навострив уши, галад внимательно вслушивался в разговор любовников. Бывших любовников… Почему-то у принца сложилось впечатление, что мужчину интересует вовсе не подробности его личной жизни, а скорее… Эллонур. Его переживания, его сомнения, его боль… Впрочем, ничего удивительного в этом не было, ведь теперь Эллонур и Халдир были любовниками.

На секунду принц завис. Он смутно представлял Халдира в этой ипостаси, но, с другой стороны, он ведь никогда и не видел, каким галад может быть в этой роли. Леголас даже не подозревал, что Халдир может быть чутким, добрым, благородным, нежным…

«…что это затравленное дитя знает об истинной любви?.. вдруг ни с того ни с сего проникся к тебе глубоким и трепетным чувством, которому не нашёл иного названия, кроме как «любовь». Но любовь не расцветает на руинах…».

Леголас оцепенел. Эллонур вытащил на свет и бесцеремонно бросил к его ногам всё то, что Синда долгие годы складировал в жуткой комнатке, что в самом потаённом уголке его сердца, а в один прекрасный день просто закрыл на замок и выбросил ключ. Не то, чтобы он не знал, где этот проклятый ключ валялся… Нет, он мерцал в темноте, терпеливо ждал, что его вставят в замочную скважину, но… Леголас не был готов вернуться в ту страшную комнату, полную призраков и демонов из ночных кошмаров, что мучили его в детстве, а порой и сейчас наведывались, чтобы напомнить о себе…

Слишком громко, запредельно близко… Гадкий липкий стыд расползался по щекам, и Леголас опустил глаза. Не хватало ещё, чтобы Халдир увидел, как слова Эллонура ранили его. И ещё эти идиотские слёзы! Вот чего, спрашивается, они текут по щекам? Так стыдно, стоять и рыдать перед галад. Ну прямо, как сопливый мальчишка… Хотя он и есть сопливый мальчишка, затравленное дитя, не эльфёнок, но и не взрослый, как окрестил его Эллонур.

«…то, что Леголас чувствует к тебе – это не любовь… Это нечто искусственно взращённое, искажённое, навязанное ему его же сознанием…».

– А с другой стороны, есть разговоры, которые не предназначены для впечатлительных ушек. Пойдём, маленький принц, – сильные руки обняли застывшего юношу и притянули к груди. От Халдира пахло теплом домашнего очага, сталью и древесной корой, а ещё лесом и луговыми цветами. И Леголас обмяк, позволяя властным сильным рукам увести себя. Слёзы застлали глаза, и принц не видел, как они миновали пролёты ступенек, как Халдир затащил его в будуар, скрытый от посторонних глаз и предателя-ветерка, бесстыдно растрепавшего чужие секреты, которые Леголас предпочёл бы не знать.

Халдир усадил юношу на кушетку и притянул к себе оцепеневшее тельце. Оказавшись в кольце тёплых сильных рук, Леголас дал волю эмоциям. Затаённая боль и страх выплеснулись через край и пролились солёной водой по щекам. Но лишь на мгновение. А затем принц встрепенулся, нахохлился, как воробышек, и, утерев слёзки тыльной стороной ладошки, гордо вздёрнул подбородок.

– Прости… И вовсе я не расстроился. Плевать я хотел на его мнение обо мне! Какого рожна он лезет к МОЕМУ мужу?! Он мой муж, а не его! Мы с Глорфинделом сами в состоянии со всем разобраться! Без его помощи! Вот ведь гад ползучий… на моей же свадьбе мужа из-под носа увести пытается! Сволочь смазливая… Я ему глазёнки-то повыцарапаю, попадись он только мне!

– Слишком много вина для одного взрослого свободного лесного эльфа, как я посмотрю? – тепло улыбнулся Халдир и погладил мальчишку по шёлковым волосам. Леголас устало вздохнул и уткнулся лбом в плечо галад. Мерзкое чувство пустоты и пугающего одиночества ушло. В руках Халдира было уютно и спокойно, почти как в объятиях Глорфиндела…

– Я не пьяный, – тихо прошептал Синда.

– Угу, конечно, не пьяный. Это я пьяный. И оказались мы здесь, потому что мне нужно перевести дух, – согласился Халдир и положил голову на белоснежную макушку.

– Я постараюсь запомнить, что доброго Халдира нужно искать на дне бутылки, – пробубнил Леголас. Халдир громко расхохотался.

– Шестой по счёту, эльфёнок… Но на твоём месте я бы не особо рассчитывал на то, что ты сможешь использовать это знание против меня, – шутливо пригрозил ему Халдир. – И убереги тебя Валар, вещать на каждом углу о моём чувствительном и отзывчивом сердце…

– Что ты! Я себе не враг! – заверил его Леголас, проглотив смешок.

Халдир с наслаждением запустил пальцы в белоснежный шёлк волос и тяжело вздохнул.

– Не держи зла на Эллонура. Он через многое прошёл за эти два года. Как и ты, эльфёнок… Он сказал это не со зла, а потому что переживает за Глорфиндела. Это нормально переживать за того, с кем когда-то делил постель, горе и радости. Думаю, он немного завидует тебе. Знаешь, Эллонур и Глорфиндел ведь долгое время были просто друзьями, прежде чем их отношения переросли в нечто большее. Но Эллонур никогда не мог затронуть те струны души Глорфиндела, до которых смог дотянуться ты своими тонкими загребущими ручонками. Впрочем, Эллонур никогда и не претендовал на сердце твоего лорда. Это было их обоюдным негласным соглашением. Так что не ревнуй на пустом месте. Эллонур сейчас зол на весь мир, и к тебе лично это не имеет никакого отношения.

– И всё же Эллонур любит моего лорда, хоть и утверждает обратное. Он очень скучает по нему, – печально вздохнул Леголас. – Я понимаю, что он чувствует. Это очень больно терять того, кого любишь. Я бы тоже ненавидел меня на его месте… Ведь когда-то это было его место.

– Ты не занимал ничьё место, глупый эльфёнок. Это место всегда было вакантно. А Эллонур… Он взрослый мальчик и никогда не довольствовался одним любовником. А твой лорд всегда был жутким собственником. Собственно, за ним Глорфиндел и явился в Эрин Гален два года назад, но так и не смог освободить. Советника Элронда стерегли как зеницу ока. Почти так же ревностно, как младшего сына Его Величества Трандуила.

– Никто меня не охранял. До меня вообще никому не было дела! – буркнул принц. – Если бы это было так, то Глорфиндел не… не сделал бы того, что сделал.

– Не изнасиловал бы тебя. Называй вещи своими именами, эльфёнок, – спокойно и как-то подчёркнуто холодно произнёс Халдир. На мгновение Леголасу почудилось, как сильное тело, обнимавшее его, напряглось. Показалось, не иначе. – То, что Эллонур сказал твоему лорду, должно было быть сказано. Эллонур его друг. Он просто не знает, что каждый из друзей Глорфиндела уже задал ему те же вопросы и получил на них исчерпывающие ответы.

Леголас заметно напрягся.

– Не потому что мы считали тебя недостойным его любви, а потому что мы его друзья, Леголас, – посмешил заверить ощетинившегося Синда Халдир. – Брак – это серьёзный и ответственный шаг и делать этот шаг нужно осознанно, а не под влиянием эмоций или любовной горячки. Если бы Глорфиндел не смог убедительно ответить на все наши многочисленные неприятные вопросы, то ни Келеборн, ни Элронд, ни Галадриэль, ни Файрион, ни я… не допустили бы этого брака. Ради его и твоего благополучия.

– Почему все считают нормальным лезть в МОЮ личную жизнь?! – возмутился Леголас. – Своей пускай занимаются! Что-то я не помню, чтобы кто-то возражал против того, как Глорфиндел со мной обращался в Имладрисе, а теперь всех вдруг стало заботить моё благополучие! Лицемеры!!!

Синда уставился на Халдира и гневно ткнул тонким пальчиком в мускулистую грудь.

– ТЫ! Ты тоже не возражал! Ты был очень даже за!

– И я этого не отрицаю, – опасно улыбнулся кошак. Синие глаза вспыхнули в темноте. Сильная рука намотала белоснежные волосы на кулак и резко дёрнула вниз. Хищник склонился над пульсирующей венкой на шее добычи и прорычал:

– Я наслаждался этим. И да. Я лицемер. Но знаешь что, мне всегда было плевать на мнение окружающих. Мне плевать на то, как именно Глорфиндел сделал тебя своим, потому что это именно то, что тебе нужно – принадлежать. Мне плевать, как именно он сломал тебя и приручил, потому что это всё равно случилось бы. Ни один хищник не устоит перед желанием вонзить зубы в шею лани. Ты хотя бы представляешь, как эти невинные, огромные, синие глазки действуют на таких, как Глорфиндел?

– Я же не нарочно! – пискнул Леголас.

– Не нарочно он, – рука сжалась ещё сильнее, заставив мальчонку жалобно скулить. – Ты искушение для любого, у кого в венах течёт кровь, а между ног болтается член. Ты, маленькая бестия, сводишь мужчин с ума одним только взглядом. Невинное порочное создание! Я не одобряю того, что Глорфиндел сделал с тобой, но я могу его понять. У любого властного самца при взгляде на тебя возникает лишь одно желание – подчинить себе, нагнуть и вставить по самые гланды, трахать жёстко, чтобы бился в агонии, стонал во весь голос и просил добавки, а потом заклеймить и сделать своим. Ты как будто создан, чтобы быть идеальным рабом своему хозяину: послушный, кроткий, нежный, чувственный, красивый… Твоё тело реагирует на любого доминантного самца, который знает, как обращаться с тобой. Даже тогда, когда ты боялся меня, ты так чувственно отзывался на мои прикосновения, что даже у меня, искушённого в этих играх, сносило крышу… Так что не нужно строить из себя святую невинность. Меня ты не проведёшь, маленький лицемер. Ты хотел нашего любимца Валар. Захотел, как только впервые увидел его! Окажись на его месте я, захотел бы и меня! То, что Глорфиндел сделал с тобой ужасно и мерзко, недостойно воина и лорда, но всё случилось так, как случилось! И всё же то, что происходит между вами, – это красиво! То, как ты смотришь на него, как реагируешь на его прикосновения, голос, взгляд… Твоё подчинение ему – это в наивысшей степени красиво. Глорфиндел – истинный Мастер, а ты – его собственность, которая в умелых руках через лет эдак сто будет ослеплять таких, как я. И сводить с ума. Так что уймись уже. Да, он тебя изнасиловал! Но попадись ты тогда в лапы мне, живым из-под меня ты бы точно не выполз!

Леголас не знал, куда глаза девать. Халдир за две минуты вытащил на свет его порочное Я, проанализировал и разложил по полочкам похотливые мыслишки.

– ДА ХОТЕЛ! – прошипел Леголас. – Но не всех и каждого! Я всегда хотел только ЕГО и никого больше! Я люблю его, принадлежу ему и хочу быть только с ним. Я ничего не знаю про все эти взмахи ресниц и… заигрывания… Я ничего такого не делаю!

– Маленькая вертихвостка! – ухмыльнулся Халдир и разжал кулак. Леголас яростно сверкнул глазками и надулся. – Не забывай, что носишь его кольцо на пальце, если, конечно, не хочешь носить следы его плетки на своей вертлявой неугомонной заднице!

– Сдалась тебе моя задница! – показал галад язык Синда.

– Твоя? Очень даже сдалась… – опасно промурлыкал Халдир и навис над Синда, аки коршун над кроликом. – Поэтому не провоцируй меня от греха подальше.

– Вот! – Леголас выставил перед его носом, как защитный обрег, указательный пальчик с золотым ободком и расплылся в невинной улыбочке. – Теперь это задница Глорфиндела и мой лорд тебе голову оторвёт, если ты меня хоть пальцем тронешь!

Халдир звонко клацнул зубами, чуть не откусив нахальный пальчик, маячивший у него перед носом.

– А кто сказал, что я буду трогать тебя пальцем, эльфёнок… – угрожающе прорычал Халдир. Леголас прижал ушки и сжался в комочек. – То-то… – щёлкнул его по носу галад и снова стал милый и добродушным котярой. Леголас с облегчением выдохнул. – Не тявкай на старших и веди себя хорошо… – смерив Синда насмешливым взглядом, мужчина добавил:

– Хотя бы попробуй ради разнообразия, горе луковое.

Леголас уткнулся носом в плечо подобревшего хищника и заглянул ему в глаза.

– Почему ты не убил меня… тогда… в Эрин Гален? Ты же мог… Ты ведь ненавидел меня, а я – лёгкая добыча.

– Я не тебя ненавидел, а твоего отца, – сухо ответил Халдир.

– Это того, который мне больше не отец? – тяжело вздохнул Леголас. Халдир так и не ответил на его вопрос. Снова.

– Это обстоятельство в то время меня мало заботило, если честно, – посмотрел Синда в глаза Халдир. – Я говорил то, что говорил, и делал то, что делал, лишь с одной целью – унизить и причинить боль. Во мне говорила ярость и злоба, а не здравый смысл. Я был слеп. И да. Я мог убить тебя много раз. Или мог просто позволить этим подонкам из свиты твоего братца снять с тебя скальп.

– Но ты спас меня, – тонкая лапка робко легла на грудь галад.

– Они следили за тобой от лавки сбруйщика. Я намеренно оставил тебя одного. Будь я рядом, они бы никогда не посмели… А так я мог получить желаемое чужими руками. Я хотел отомстить тебе за унижение в лавке. Я думал они просто поглумятся слегка, но я и представить не мог, что они собираются убить тебя! – хрипло прорычал Халдир. Красивые черты исказились от ярости, клокотавшей в груди воина. – Они бы освежевали тебя заживо, не вмешайся я! На глазах у всего Лориэна, на глазах у сына! В их глазах была тёмная ярость, ненависть и злоба. Словом, все те чувства, которые мне хорошо знакомы. И всё же я медлил… Даже тогда я стоял и смотрел, как они окружают тебя, как свора шакалов. А потом этот Беллиард, – Халдир яростно прошипел ненавистное имя, от чего у Леголаса волосы на затылке встали дыбом, – приставил нож к твоему горлу, и я представил, как принесу твоё изуродованное безжизненное тело в город и положу к ногам твоего лорда. Я представил себе, как свет, что горит в его глазах, когда он смотрит на тебя, потухнет. Тогда я уже знал, что если ты умрёшь, он отправится вслед за тобой. Он забрал бы Гила и уплыл в Аман, а там, оставив сына своим родителям, угас бы от тоски. Я не мог допустить, чтобы Глорфиндела из Гондолина постигла такая участь. Не для того его Валар в Средиземье вернули, чтобы какая-то шайка подонков свела убийцу балрога, легендарного воина в могилу раньше срока! Так что я НЕ хороший, я эгоист. Глорфиндел мой друг, а я не хочу, чтобы мой друг уплыл в Аман. Что я буду делать здесь один?!

– И всё же ты спас меня. Как Румиль и Орофин, – нежно промурлыкал котёнок и прильнул к стальной груди воина. Где-то там под слоями одежды гулко билось сердце. Благородное сердце воина. Воина, слишком гордого и самовлюблённого, чтобы признаться в том, что он увидел в тот день себя со стороны, увидел себя в перекошенных от злобы и ненависти чертах Беллиарда и ужаснулся… А ещё он впервые увидел Леголаса, – беззащитного, одинокого и очень храброго мальчишку, совсем ещё эльфенка, который перед лицом смерти даже не подумал звать на помощь, потому что звать было некого, ведь никого не было на ЕГО стороне. Мальчишку, который впервую очередь подумал о сыне, потом о своём лорде, а о себе даже не вспомнил… Мальчишку, в чьих глазах он был монстром, таким же как Трандуил, которого он так ненавидел.

– Мои младшие братья никогда не ненавидели так, как ненавидел я. Но они будут счастливы узнать, что «невинный прекрасный принц» смог склонить моё чёрное сердце на свою сторону.

– Ну не такое уж оно и чёрное, – озорно заулыбался Леголас и нежно погладил галад по груди. – Так закоптилось малость. Его просто нужно хорошенько отполировать.

– Ммм… Хочешь отполировать моё сердце прямо сейчас? Продолжай в том же духе, эльфёнок, и я тебя разложу прямо здесь и оттрахаю так, что ноги свести не сможешь, – губы Халдира находились в опасной близости от Леголаса и тот метнулся от галад в сторону, как мышь от кота. Вечно с ним так! Один шаг вперёд и два назад!

– Думаю, тебе стоит попросить об этом Эллонура, – надулся Леголас и, умолкнув на минуту, уже намного серьёзнее спросил, заглянув Халдиру в глаза:

– Ты ведь не сделаешь ему больно?

Поняв, что спрашивать Халдира о таком, не самая лучшая идея, Леголас в очередной раз проклял сладкую медовуху и бросился в отступление.

– Прости, это не моё дело… Просто…

– Просто что? – опасно сощурился галад.

– Думаю, Эллонур имел глупость попасть под чары… – тихо прошептал Леголас, потупив глазки, – моего отца, – Халдир удивленно вздёрнул бровь. На что Леголас лишь тяжело вздохнул и продолжил высказывать вслух предположение, зародившееся в нём не так давно. – Ты не понимаешь… Трандуил обладает способностью влюблять в себя всех вокруг. В Эрин Гален на него разве что не молятся. Мой народ боготворит его, идеализирует, они безропотно последуют за ним даже на верную смерть. Приказ Лесного Короля – это закон. Сама мысль о том, чтобы пойти против его воли, преступна, не говоря уже о том, чтобы бросать ему вызов или сопротивляться ему. Это чистой воды самоубийство… Он никогда и ничего не забывает и не прощает. Он просчитывает свои ходы на десять шагов вперёд и ничего не делает просто так. Да, мой отец безжалостный тиран и деспот. Любить Трандуила – это всё равно что мечтать о том, чтобы согреться в лунном свете. Безнадёжно и контрпродуктивно. Манящий и красивый, но холодный, как льдышка. Поверь мне на слово, я пытался любить его и вот к чему это привело, – печально развёл руками опальный принц, – Я изгнан, предан анафеме и лишён всего до скончания веков. Для моего народа я ненавистный выродок, исчадье тьмы и моё имя стоит на одной планке с Мелькором и Сауроном, уж поверь, я знаю о чём говорю. И всё же… Не знаю, в нём есть что-то общее с моим лордом, я не могу этого объяснить, но Глорфиндел и Трандуил очень похожи. Они оба безумно красивые, сильные, внешне холодные, а в действительности очень вспыльчивые, требовательные и жестокие, властные… Может быть, поэтому я влюбился в Глорфиндела с первого взгляда. Наверное, отчасти я видел в нём своего отца и бессознательно пытался заставить его меня полюбить, потому что Трандуил никогда…

Принц закрыл глаза и проглотил подступивший к горлу комок.

– И ты ведь такой же, как мой лорд и мой отец, Халдир. Я к тому, что Эллонур выбирает любовников, по образу и подобию Глорфиндела. Возможно, ему бы стоило сменить приоритеты, потому что любить таких, как Трандуил и Глорфиндел очень больно. И если он полюбит тебя, ты тоже можешь ранить его своей холодностью или пренебрежением. Так же, как Глорфиндел ранил меня. И всё же… Глорфиндел смог полюбить меня и изменился. Кто знает, может быть, Эллонур сможет отполировать твоё сердце, а ты взамен излечишь его?