Текст книги "Новая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Esteliel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц)

Когда Леголас осмелился, наконец, переступить порог их гостиной, Глорфиндела там не оказалось. Юноша вздохнул с облегчением, правда, через мгновение леденящий душу страх сковал юное сердечко – Глорфиндел никогда не ждал, он всегда действовал решительно и без промедления, будь то вопросы дисциплины или политики. То, что его лорд не вернулся в их покои, могло означать лишь одно – воин боялся, что в приступе ярости может прибить или серьёзно покалечить его.

Юноша тяжело вздохнул. Ему оставалось лишь смиренно ожидать своей горькой участи и надеяться, что всё закончится быстро. Нежно поцеловав спящего сынишку в лобик, Леголас уложил его в колыбельку. Они переделали бывшую гардеробную Глорфиндела под детскую, которая была отделена от их спальни толстой стеной – сейчас юноша искренне радовался этой мелочи.

«По крайней мере, мой сын не увидит и не услышит того, что его отец сделает со мной по возвращении… Я бы не хотел, чтобы малыш видел, как Глорфиндел будет меня убивать. Одного эльфёнка, которого мучают кошмары, в нашей сумасшедшей семейке вполне достаточно».

Когда Глорфиндел вернулся в свои покои за окном стояла кромешная тьма. Леголас метался в бреду на огромной кровати. Юноше снился кошмар – он сжался в комок, изредка вздрагивал и приглушённо стонал во сне. На щеках мальчишки отчётливо виднелись белые дорожки от высохших слёз – он рыдал до тех пор, пока не впал в забытье.

Но Глорфиндел даже не подумал успокоить или утешить расстроенного блондина. Вместо этого он стянул с себя одежду и в ярости швырнул её в стену, не заботясь о том, где она приземлится. Раздевшись, он опустился на кровать и грубо потряс юного эльфа за плечо – тот тут же проснулся и испуганно вскрикнул.

– Ну? – прошипел Глорфиндел. – Насколько я помню, я дал тебе задание сегодня вечером. Ты придумал, как доставить мне удовольствие?

Леголас недоумённо уставился на мужчину – он ожидал чего угодно, но только не этого.

«Ты хочешь притвориться, что ничего просто не было? Хорошо, будь по-твоему. Хотя бы не изобьёшь меня до смерти. Что же мне делать? Из-за всех событий этого безумного вечера, я совершенно позабыл о твоём приказе. Что тебе нравится? Чего бы ты хотел? Я понятия не имею, ведь это ты всегда брал бразды правления в свои руки, это ты говорил, что мне делать, ты направлял меня, ты отдавал приказы, а я просто подчинялся. Тебе ведь прекрасно известно, что у меня нет никакого опыта в постельных утехах».

Но блондин понимал, что если он не предпримет хоть что-нибудь в ближайшую минуту, воин взбесится ещё больше и уж тогда-то наказания ему точно не миновать.

– Я м-мог бы у-удовлетворить в-вас ртом… Е-если вы не п-против… – заикаясь от страха, пролепетал Леголас и склонился над членом мужчины, запечатлев на нём несколько робких поцелуев.

Нолдо уже был возбуждён и к тому же в бешенстве, поэтому юноша решил не медлить и не выводить мужчину из себя ещё больше. За те долгие месяцы, что Леголас провёл в постели Глорфиндела, он уже привык к таким ласкам и стал более искусен в них. Но член у могучего воина был столь же внушительных размеров, как и его эго, и потому юному любовнику обычно требовалось время, чтобы заглотить его хотя бы до середины, борясь при этом с рвотными позывами. Но это было обычно, сейчас же у Леголаса не было такой возможности – Глорфиндел не стал бы ждать, пока он дюйм за дюймом будет медленно вбирать его огромный член. Поэтому юный принц пошёл на отчаянные меры – он решил заглотить член мужчины как можно глубже с одного захода – естественно, эта безумная идея не увенчалась успехом. Чудом было уже то, что его не стошнило на Нолдо и он не задохнулся. Огромная толстая колонна пульсирующей плоти заполнила его горло – Леголас разрыдался от ужаса, закашлялся и вместо того, чтобы взять себя в руки, запаниковал ещё больше, поняв, что задыхается. Он давился слезами, хрипел, но не сдавался. Юноша знал, что если его жалкая попытка удовлетворить и без того взбешённого воина, провалится, то на чаше весов вполне может оказаться его никчёмная жизнь.

Неожиданно сильная рука оттолкнула перепуганного мальчишку и грубо швырнула его на спину. В считанные секунды, блондин оказался вдавлен в матрас.

– Довольно, ты глупая маленькая… По-твоему, это жалкое представление может удовлетворить меня? Что из того цирка, что ты здесь устроил, должно было возбудить меня – твоя неуклюжесть или несостоятельность в постели? Ты даже удовлетворить меня не в состоянии жалкая грязная… Хватить скулить и рыдать, как девчонка! Я дал тебе шанс, и ты им не воспользовался! Теперь я возьму то, что моё по праву! Я трахну тебя так, как ты того заслуживаешь маленькая дрянь! И только посмей заплакать или закричать! Ты меня понял?!

Леголас, беззвучно рыдая, кивнул и покорно раздвинул ноги, почувствовав, как твёрдый член Нолдо упёрся в его анус. Когда Глорфиндел толкнулся в него, – грубо, жестоко и бескомпромиссно – вогнав свой огромный член по самые яички в хрупкое тело юноши, тот прокусил губу до крови, чтобы не завопить от дикой боли, выворачивавшей его внутренности наизнанку, и тяжести тела его лорда. Глорфиндел грубо вбивался в дрожавшее, застывшее от ужаса, покорное тело, – как будто гвозди в стену забивал, – не обращая ни малейшего внимания на то, какую боль он причинял беспомощному созданию, смотревшему куда-то в темноту невидящими глазами.

Это был чудесный весенний день. Солнце нежно ласкало кожу, птицы соревновались друг с другом в попытке заполучить благосклонность дамы сердца, а запах первых весенних цветов будоражил кровь. Лошади, как и юноша, что приглядывал за ними, дремали в густой зелёной травке, считая облака, неспешно пробегавшие по голубому небу. Блондин лениво заплёл стебли жёлтых цветов в венок и увенчал им голову, как короной, гадая, как скоро тот падёт под напором ненасытных лошадок.

Полуденное солнце припекало, и Леголас решил искупаться в озере неподалёку. Он не спеша спускался по крутому песчаному берегу к бирюзовой воде, по пути стягивая с себя зелёную тунику, и уже начал было расшнуровывать леггинсы, как вдруг услышал тихий всплеск. Поняв, что он больше не один, юноша сделал пару шагов назад и замер в благоговении – прямо перед ним из воды вынырнул не иначе, как один из Валар (это первое что пришло в голову мальчишке). Мужчина был значительно старше, чем он, и так красив, что у блондина перехватило дыхание. Он стоял, как идиот на берегу, беспомощно хватая ртом воздух, не в силах произнести ни слова и отвести взгляд от безупречного мускулистого тела. Загорелая оливковая кожа и густые, длинные, волнистые волосы прекрасного мужчины напоминали юному созданию шёлк, и, казалось, были сотканы из чистого золота. Один из величественных Валар встряхнул головой и вышел на берег – Леголас опомнился и стыдливо отвёл глаза, мужчина был безупречно сложён…. везде.

Незнакомец смерил Леголаса насмешливым взглядом – эти изумрудные, необыкновенно яркие, загадочные глаза парализовали юношу. Мужчина довольно потянулся, выставляя напоказ совершенное тело, и спросил:

– Что ты делаешь в чаще совсем один, pen-neth?

Низкий, глубокий тембр с сексуальной хрипотцой обволакивал, как тёплое одеяло, и пробуждал в юноше желания, о существовании которых он прежде и не догадывался. Очнувшись, словно ото сна, Леголас ляпнул первое, что пришло в голову:

– Все остались с Датиэль, потому что она должна ожеребиться сегодня…

Поняв, какую чушь он несёт, и что мужчине совершенно не интересны эти глупости, Леголас осёкся и покраснел до кончиков ушей. Мужчина звонко расхохотался, с интересом разглядывая смущённого мальчишку.

– Что ж, тогда ты не будешь возражать, если я составлю тебе компанию? Не пристало эльфёнку бродить по лесу в одиночестве.

– Ну, что вы… Я уже привык. У вас, полагаю, полно других, более важных дел, чем тратить время на разговоры с простым помощником конюха…

– Я не считаю, что общество такого красивого юноши, это трата времени… – обольстительно промурлыкал незнакомец, подошёл к Леголасу вплотную и грубо притянул его к себе за талию. – Давай-ка присядем у той яблони, и ты мне расскажешь о своей жизни здесь. Мне всё равно нужно обсохнуть.

Леголас вспыхнул ещё больше – он успел позабыть о том, что прекрасный мужчина был совершенно голый. Юноша покорно последовал за Валар, боясь открыть рот, чтобы не ляпнуть какую-нибудь несусветную глупость.

– Что ж… Расскажи мне, ты всё время проводишь здесь в лесу или тебе позволено бывать при дворе? Что новенького слышно при дворе Лесного Короля?

– Ох, я… – смущённо прошептал Леголас, – я не так часто бываю при дворе. Простите, но боюсь, я ничего не смогу вам рассказать. Я всё время здесь… с лошадьми…

Золотоволосый эльф вздохнул и расплылся в улыбке:

– Не страшно… Не стоит забивать такую красивую головку разговорами о политике. Мы найдём более интересное занятие, я полагаю.

– Что вы имеете в… – удивлённо спросил Леголас, но так и не успел закончить свой вопрос – его рот оказался в плену у незнакомца. Сапфировые глаза в ужасе уставились в изумрудные, правда, теперь они были гораздо темнее и напоминали траву после грозы. Леголас испуганно застонал в поцелуй и попытался вырваться, пока мужчина настойчиво изучал его рот. Агрессивный и любопытный язык поработил его волю так же, как до этого похитили душу загадочные зелёные глаза.

Когда дерзкий незнакомец разорвал поцелуй, Леголас задрожал, как одинокий лист на промозглом осеннем ветру.

– Ммм… Восхитительно! – промурлыкал мужчина и погладил ошарашенного юношу по шёлковым волосам, увенчанным короной из цветов. – Мёд, яблоки и цветы… Ты на вкус, как подарок Валар. Я хочу тебя… Скажи, ты ведь всё ещё девственник? Ты дрожишь так, словно тебя никто прежде не касался и пальцем.

– Нет, прошу вас! – Леголас очнулся от оцепенения, в котором он всё это время пребывал, и попытался оттолкнуть дерзкого мужчину. – Я не хочу! Отпустите меня!

– Отпустить такое красивое дитя… Это вряд ли. Ты созрел, я чувствую это в запахе твоей кожи. С моей стороны было бы крайне расточительно не сорвать такой красивый цветок… Я не дурак и не слепец, как ваши лесные эльфы, чтобы отказаться попробовать такую красоту на вкус. Я заставлю тебя распадаться на части для меня. Ты будешь стонать моё имя. Каждый раз, когда к тебе будет прикасаться чужая рука, ты будешь вспоминать моё лицо, мои прикосновения…

– Лесных эльфов? К-кто вы такой? Н-не трогайте м-меня… пожалуйста, – запаниковал Леголас и попытался применить парочку приёмов самозащиты, которым когда-то научил его старший брат. Он со всей силы ударил мужчину в живот, попытался заехать тому между ног, но, увы, воин был слишком силён и искусен в бою и с лёгкостью парировал удары мальчишки – словно от назойливого комара отмахивался. Юноша запаниковал ещё больше и со всей силы впился зубами в сильную руку, удерживавшую его на месте. Алая кровь заструилась по запястью взрослого эльфа.

Могучий воин, явно не ожидавший столь подлого приёма, удивлённо ахнул и выпустил трепыхавшуюся жертву из когтей. Леголас вскочил на ноги и бросился наутёк. Но мужчина оказался проворнее. В считанные секунды он нагнал мальчишку и повалил на землю. Послышался жуткий, резкий звук – воин разорвал тунику юноши, валявшуюся чуть поодаль, и связал ему руки за спиной так, что тот и дёрнуться был не в состоянии.

– Прошу вас, остановитесь! Отпустите меня! – взмолился Леголас.

– Нет. Ты пролил мою кровь, а теперь я пролью твою. Я заставлю тебя попробовать твою девственность на вкус.

Леголас оцепенел от ужаса – панический страх не только скрутил его внутренности, заставил биться мелкой дрожью и судорожно хватать ртом воздух, но и сковал разум. Юноша зажмурился, отказываясь верить в реальность происходящего. Никто в Эрин Гален даже в его сторону не смотрел, не говоря уже о том, чтобы прикасаться! Ему казалось, что это всё происходит с кем-то другим, – не с ним! – что это просто ночной кошмар – один из тех, что мучили его с самого детства – что вот сейчас он откроет глаза и всё рассеится, как туман.

Из оцепенения его вывел всё тот же жуткий звук – мужчина в слепой ярости и страсти разорвал на нём леггинсы и сжал мягкий член и яички своей огромной рукой. Леголас запаниковал ещё больше и принялся брыкаться, кусаться, вопить, как зверь, которого вели на бойню… Пара звонких пощёчин оглушила его и заставила успокоиться на какое-то время. Пока опешивший мальчишка приходил в себя, пытаясь унять звон в ушах, толстый беспощадный палец погладил вход в его анус, а затем настойчиво толкнулся внутрь, разрывая девственную плоть – юный эльф чуть было не задохнулся от дикой боли. Не дав мальчишке справиться с первоначальной болью от вторжения, мужчина тут же втолкнул ещё один палец в девственно узкий анус, безжалостно растягивая тугие мышцы.

– Эльберет*, saes, saes, – рыдал мальчишка, умоляя Валар сжалиться над ним, пока жестокие пальцы разрывали его тело, проникая всё глубже. Но Валар молча наблюдали за его страданиями. И Леголас обратился за помощью к единственным божествам, что были сильнее Валар… и значительно ближе. – Ada, прошу, спаси меня, ada… muindor… помоги… saes, saes.

Он без конца повторял эти слова, как молитву. Но ни отца, ни брата рядом не оказалось. Впрочем, как и всегда. Леголас понимал, что звать на помощь было абсолютно бессмысленно, – этот жестокий сильный эльф всё равно получил бы то, что хотел, – но юный принц всё равно продолжал надеяться. Надежда умирает медленно. Словно дерево по осени, она сбрасывает листья, один за другим, до последнего веря, что зима не наступит и скоро выглянет солнышко.

– За что? – слетел хриплый вопрос с окровавленных губ, а затем юноша просто обмяк, смирившись с неизбежностью своей горькой судьбы. Он учащённо, прерывисто дышал и всё ждал, когда же его сердце остановится и избавит его от ужасной участи. Но проклятое сердце оказалось на редкость стойким…

Всё, что было дальше Леголас помнил весьма смутно.

Боль… Обжигающая, резкая боль, разрывавшая его тело на части. Толчки, грубые, неистовые… Хриплые стоны, срывавшиеся с губ мужчины… Удушающий вес горячего тела… Запах его палача, терпкий, мускусный, опьяняющий – его ни с чем нельзя было спутать… Кровь – металлический привкус с нотками соли на губах…

А потом он увидел свет, ослепительный свет… Кто-то, очень похожий на того, чьё лицо он видел когда-то на портрете в кабинете отца, ждал его у входа в белоснежный зал с огромными колоннами, возвышавшимися выше облаков.

– Daerada? – неуверенно окликнул его Леголас, изумлённо озираясь по сторонам. Но той, что он искал, нигде не было видно. – Я… умер, да? Моя nana? Где моя nana? Я не помню её лица, но я очень скучаю по ней. Ты не встречал её… здесь?

 – Pen-neth… – печально вздохнул мудрый эльф. – Эллериан здесь нет. И тебя здесь быть не должно. Твоя мать никогда не сможет найти путь в эти Чертоги. Мандос проклял её, малыш…

– Тогда… где же моя nana? Скажи мне, прошу тебя… Мне очень нужно с ней поговорить. Может быть, она знает, почему ada так ненавидит меня? – взмолился Леголас.

– Pen-neth… Я вымолил для тебя время у Мандоса. Тебе нельзя оставаться здесь. Не грусти о мёртвых, беспокойся о живых. Возвращайся домой. ПОКЛЯНИСЬ мне, что ты вернёшься домой! – Леголас отчётливо распознал родные стальные нотки в голосе Орофера и молча кивнул. – Ты проживёшь долгую, яркую жизнь и будешь гореть так же ярко, как комета на ночном небе. Дитя, ты благословение Валар, ниспосланное нашему народу и моему сыну. Прости Трандуила, боль потери ослепила его и сделало сердце моего сына чёрствым, – прошептал древний эльф с серебряными волосами и нежно погладил юношу по щеке. Поцеловав мальчишку на прощание в лоб, Орофер снова напомнил о клятве. – Леголас, принц Эрин Гален, младший сын Трандуила, мой внук, ты ДОЛЖЕН вернуться домой!

Вспышка ослепительно-яркого света вернула fea мальчишки в израненное hroa.

Боль ушла. Мужчина что-то нежно шептал ему на ухо, слизывал кровь с искусанных губ и солёные слезы, ручьями стекавшие по мертвенно-бледным щекам. Жестокий эльф больше не вбивался в него неистово и грубо, он двигался медленно, плавно, ласкал его тело и член… И это было… безумно приятно! Валар, это было больше, чем просто приятно!.. А потом мужчина положил его ногу себе на плечо, и теперь каждый раз, когда он толкался в его тело, то задевал какую-то точку внутри, выбивая у Леголаса молнии из глаз. Юный принц слышал крики, слетавшие с его собственных губ, но то были не крики от боли. Он чувствовал удовольствие, неземное, дикое, стиравшее грань между реальным миром и миром грёз…

Последнее, что Леголас запомнил перед тем, как провалиться в темноту, это боль, – дикая, пульсирующая, обжигающая – победный рык мужчины и вкус чего-то солёно-горького с металлическими нотками на губах.

– Попробуй. Это вкус твоей невинности и удовольствия, которое я испытал, лишая тебя её. Ты исцелишься и останешься в живых, pen-neth. Благодари меня за это и вспоминай моё лицо каждый раз, когда кто-то другой будет прикасаться к тебе. Помни, что это Глорфиндел, лорд дома Золотого Цветка, лишил тебя невинности и подарил тебе удовольствие, которого ты прежде не знал.

Когда Леголас открыл глаза, первым, что он увидел, был венок. Алые цветы, которые он вплетал в него, были разорваны в клочья. Их лепестки рассыпались по зелёной траве, как капельки крови. Серебряная слезинка сорвалась с длинных чёрных ресничек – у эльфа, что надругался над его телом и похитил душу, тоже были зелёные глаза и руки в крови.

Глорфиндел вбивался в него жестоко и грубо. К счастью, эта пытка не продлилось долго. Леголас, всё это время не смевший даже кричать, позволил себе роскошь беззвучно зарыдать от облегчения, когда мужчина рязрядился в него потоком горячей спермы, яростно зарычал и упал в изнеможении. Юноша не рискнул пошевелиться – он не был уверен в том, что его лорд не продолжит экзекуцию, немного передохнув. Леголасу было очень больно, а мужчина был таким тяжёлым, что он едва мог дышать. Это было так похоже на тот раз у озера, когда Глорфиндел изнасиловал его, но только в этот раз… В этот раз всё было иначе – он не кончил. Он вообще не почувствовал ничего, кроме адской боли.

А затем мужчина резко встал, натянул одежду, раскиданную по полу, и просто ушёл, не проронив ни слова. Когда за уносившимся прочь в темноту воином захлопнулась дверь, Леголас зарыдал в полный голос. Вскоре усталость взяла верх над горем, и измученный юноша забылся беспокойным сном. Несколько раз он просыпался в холодном поту, – ему снились кошмары – а затем снова проваливался в забытье. Глорфиндел так и не вернулся в ту ночь.

Когда юный принц снова открыл глаза, первые лучи Ариэн уже пробивались сквозь серые облака – вселявшая ужас тьма уступала место умиротворяющему свету. Глорфиндел спал рядом – должно быть он вернулся, когда Леголас спал. Златокудрый воин крепко сжимал его в объятиях, зарывшись лицом в белоснежные волосы.

Слёзы облегчения заструились по лицу юноши – Глорфиндел больше не ненавидел его и не хотел убить. Конечно, было ещё слишком рано говорить о том, простил ли он его, но, по крайней мере, он вернулся. Глорфиндел не бросил его одного, как это сделали все, кто был ему дорог: nana, muindor, ada, mellon….

Воин поклялся, что никогда не оставит его одного. Леголас помнил эти слова – они помогли ему пройти через двенадцать часов дикой боли. Где-то под личиной этого монстра с внешностью Валар, что забрал его невинность, находил удовольствие в его боли, наслаждался его слезами и воплями, жаждал наказать, был тот, кто показал ему красивый водопад, скрытый от посторонних глаз, рассказал о красоте павшего города, подарил ему чудесного сына, спас остатки своего народа ценой собственной жизни… Тот эльф, которого он полюбил душой и сердцем.

Леголас закрыл глаза. Ему больше не снились кошмары. Глорфиндел был рядом, и ночные демоны никогда не осмелились бы побеспокоить сон прекрасного принца.

Комментарий к Глава 13. Месть https://fanlore.org/w/images/6/63/Glorlego0.jpg

saes = пожалуйста

nana = мама

ada = папа

mellon = друг

pen-neth = дитя

Daerada = дедушка

muindor = брат

Fea= душа

Hroa = тело

*Эльберет – одна из самых могущественных и почитаемых эльфами Валар. Также известная, как Варда.

====== Глава 14. Рассвет ======

Когда Глорфиндел проснулся, Леголас всё ещё спал. Мальчишке больше не снились кошмары. Хорошенькая головка покоилась на его горле, нежные губы опаляли кожу мужчины горячим дыханием. Воин пошевелился, пытаясь выпутаться из объятий Синда, но тут же был награждён недовольным ворчанием – юный эльф прижался к нему ещё сильнее, как будто его жизнь зависела от того, останется ли мужчина с ним рядом или покинет его.

Древний воин улыбнулся и на краткий миг задержался в постели, наслаждаясь теплом, которое источало стройное тело. Это тепло обволакивало мужчину, как мягкое пуховое одеяло и, казалось, почти осязаемым, сотканным из доверия и любви. Солнце уже высоко стояло в небе, и Глорфиндел не мог взять в толк, почему же никто из слуг до сих пор не разбудил его, ведь у него была куча дел.

«Элронд…».

Все воспоминания прошлого вечера обрушились на Глорфиндела в одночасье, и он оцепенел. Элронд и Леголас предали его доверие – в груди защемило, когда он вспомнил, как лучший друг целует мальчишку.

«Как Элронд посмел предать меня после всех этих лет верной службы его дому? Лицемерное, подлое, расчётливое создание! А этот невинный развратник… Спит себе, как ни в чём ни бывало! Кнут по тебе плачет, roch-neth! Ох, и всыплю же я тебе, когда проснёшься!».

Леголас, словно почувствовав ярость, закипавшую в сердце обманутого любовника, нервно дёрнулся и зашипел от боли. Одеяло сползло с бедра юноши, открывая взору Глорфиндела последствия его ночных деяний. На внутренней стороне белоснежного, идеального бедра мальчишки красовалось застывшее пятно крови, розовые нежные губы были искусаны в кровь, на точёном личике виднелись белые дорожки от горьких слёз, а совершенное тело было сплошь усеяно багровыми синяками… Древний воин судорожно начал перебирать в мозгу события прошлого вечера и ночи и сдавленно застонал:

– Я… я изнасиловал его…

Иного названия тому, что он сделал с Леголасом прошлой ночью, просто не существовало. Воин взял мальчишку жёстко и грубо, заставил его истекать кровью и причинил боль, – намеренно – не столько ради собственного удовольствия, сколько ради того, чтобы отомстить. От осознания того, что он натворил, у древнего воина скрутило живот – его чуть не стошнило.

«Я поклялся себе, что никогда не совершу этот грех. Моргот, что же я натворил в приступе ярости. Я всё-таки переступил запретную черту! И теперь пути назад уже нет. Это в сотни раз хуже, чем всё то, что я сделал с ним тогда в лесу. Тогда у меня хотя бы хватило сил вовремя остановиться и вернуть мальчишку из Чертогов Мандоса, пока не стало слишком поздно. Мне следовало высечь его розгой, отстегать кнутом или плёткой, но не превращать то, что должно дарить лишь удовольствие, в акт насилия и пытки. Он должен биться подо мной в экстазе, а не в агонии!».

Глорфиндел сдавленно завыл, как раненый зверь, в отчаянии и скорби, – и тут же проглотил рыдания – боясь разбудить мирно спавшего на его груди мальчишку. Он не был готов сейчас посмотреть Синда в глаза и столкнуться с его страхом и отвращением. Зарывшись лицом в белоснежные волосы, Нолдо беззвучно зарыдал.

 – Прости меня, Леголас… – прошептал он.

Поцеловав спящего принца в лоб, Глорфиндел осторожно выпутался из объятий юноши, и вылез из кровати.

Глорфиндел простоял у окна несколько часов, непонимающе уставившись на солнце. Оно ярко светило в небе, словно насмехаясь над тьмой, обитавшей в его душе. Наконец, Леголас зашевелился. Медленно приподнявшись на локте, он попытался было открыть глаза, но зажмурился – яркий солнечный свет ослеплял. Сладко зевнув и грациозно потянувшись, юноша перекатился на ту сторону кровати, где обычно спал его лорд. Не обнаружив объект своих поисков на привычном месте, Синда печально вздохнул, попытался встать с кровати и рухнул, как срубленное под корень дерево, застонав от дикой, обжигающей внутренности боли. Глорфиндел редко был осторожен в пылу страсти, и Леголас уже успел привыкнуть к тому, что по утрам ходить было слегка некомфортно. Но сейчас всё было гораздо хуже…

Тихо зашипев, Леголас скользнул рукой по внутренней стороне бедра, – оно было покрыто чём-то густым и вязким – и остолбенел. Его пальцы были в крови. Непонимающе сдвинув бровки домиком, юноша перевёл взгляд с окровавленной руки на то место, где в лучах ослепительно-яркого солнца возвышался знакомый силуэт. Нолдо стоял у окна с нечитаемым выражением лица и, не мигая, смотрел на него.

Леголас удивлённо посмотрел Глорфинделу в глаза – в этот миг все ужасные события ночи ожили в его памяти. Воин с тяжёлым сердцем наблюдал за тем, как любовь и нежность, горевшие в огромных сапфировых глазах всего секунду назад, сменились ужасом и отвращением. Мужчина стыдливо отвёл взгляд и, не проронив ни слова, направился в ванную. Синда, решив, что древний воин ненавидит его настолько, что ему противен один его вид, обнял острые коленки руками и беззвучно зарыдал.

Но Глорфиндел пробыл в ванной всего несколько минут. Опустившись на кровать подле рыдающего в три ручья юноши, мужчина водрузил на прикроватную тумбочку баночку с какой-то мазью, чашу с тёплой водой и губку.

 – Шшш… Ну, хватит плакать, – попытался успокоить убитого горем мальчишку воин и протянул было руку, чтобы погладить того по шёлковым, растрёпанным волосам, но Леголас в ужасе шарахнулся от него в сторону, как будто увидел перед собой монстра. Собственно, это было недалеко от истины. Глорфиндел тяжело вздохнул – глупо было ожидать иной реакции, после того, что он натворил. – Не бойся. Обещаю, я не обижу тебя… Снова.

Взъерошенный, зарёванный, дрожащий Синда даже не шелохнулся. Он всё так же сидел на другом конце кровати, как воробышек на стрехе, следя за каждым движением мужчины. Глорфиндел тяжело вздохнул и тихо добавил:

 – Я больше не злюсь на тебя. Не бойся. Монстр больше никогда не вернётся. Обещаю.

Услышав эти слова, Леголас подался вперёд и, уткнувшись лбом в бедро воина, зарыдал ещё горше.

– Пожалуйста, простите меня. Мне очень… очень жаль. Я не хотел вас обидеть, – протяжно завыл Синда. – Прошу вас, не прогоняйте меня. Накажите меня так строго, как только пожелаете, но, умоляю, не разлучайте меня с сыном… Не забирайте у меня Гилриона.

Глорфиндел с тихим вздохом закрыл глаза и притянул убитого горем мальчишку к груди.

«Каким же чудовищем ты меня считаешь, если думаешь, что я способен на такое! Хотя, чему ты удивляешься, глупец? Ты ведь делал с ним вещи и похуже… Кем, по-твоему, он должен тебя считать?».

– Тише, pen-neth. Не собираюсь я тебя никуда прогонять. И я никогда не разлучу тебя с сыном, что бы между нами ни произошло. Обещаю, – заверил мужчина сломленного Синда. – Леголас, прости меня за то, что случилось вчера, – эти слова дались Глорфинделу с большим трудом, он редко перед кем-то извинялся. И уж точно не перед сыном Трандуила. – Мне не следовало этого делать. Но я уже не могу исправить того, что натворил, малыш. Я был в ярости, я… Я не всегда могу держать монстра, что живёт во мне, в узде, – признал очевидную истину воин древности и тут же взвился. – Я же столько раз предупреждал тебя о моём огненном темпераменте! Тебе всё нужно проверять на личном опыте, да? О чём ты только думал, когда позволил Элронду поцеловать себя?! Что тебе было непонятно в определении «ты мой»? Мне следовало бы выпороть тебя так, чтобы ты месяц сидеть не мог, а не… – Глорфиндел осёкся на полуслове и угрожающе прорычал:

 – И поверь мне, если подобное ещё хоть раз повторится, я с тебя три шкуры спущу! Ты меня понял?!

– Да, мой лорд, – всхлипнул Леголас и ещё сильнее прижался к Глорфинделу. – Простите меня. Я знаю, что виноват. Вы имели полное право наказать меня со всей строгостью. Я не хотел вас предавать, клянусь вам. Я просто… запутался. Элронд всегда был так добр ко мне, он заботился обо мне и Гилрионе… Я просто не думал, что он может… обидеть меня. Зачем он это сделал?

Глорфиндел вздохнул.

– Не знаю, – солгал воин. – Но я обязательно это выясню. А сейчас дай мне оценить масштаб катастрофы, – с этими словами Глорфиндел не без труда отлепил от себя юношу и нежно приподнял пальцем его подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Леголас, я не сделаю тебе больно. Обещаю. Просто смотри на меня, малыш.

Огромные голубые глаза уставились на мужчину с таким доверием и любовью, что древнему воину стало не по себе. Отведя на миг глаза в сторону, Глорфиндел смочил губку в тёплой воде и аккуратно смыл с бёдер юноши следы насилия. Затем воин зачерпнул пальцем мазь из загадочной баночки и очень нежно и осторожно смазал ей распухшее анальное кольцо. Леголас сдавленно заскулил и попытался сбежать от настойчивого пальца.

– Тише, малыш, – Глорфиндел трепетно целовал идеальное острое ушко Синда, параллельно проникая пальцем в пылавший огнём анус. Леголас снова забился в его руках, как пичужка, и мужчина отвлёк мальчишку от того, что происходило внизу, нежным поцелуем. Убедившись в том, что каким-то чудом ему удалось свести физический вред, нанесённый его тошнотворными деяниями, к минимуму – у юноши не было ни трещин, ни разрывов – Глорфиндел снова зачерпнул кончиком пальца немного заживляющей мази и аккуратно смазал стенки развороченного им ануса.

– Простите меня, – сдавленно прошептал юноша, когда мужчина закончил свои манипуляции.

Глорфиндел тяжело вздохнул. Леголас, святая простота, даже не понимал, что-то, что он сделал с ним, было вовсе не наказанием, а обычной местью… Гадким, мерзким и совершенно недостойным лорда Дома Золотого Цветка, убийцы Балрога, любимца Валар и бла, бла, бла… поступком. Для любого воина подобное было бесчестием.

«Хорош, герой. Нечего сказать», – фыркнул Глорфиндел. Его тошнило от самого себя.

– Леголас, ты мой, – тяжело вздохнул мужчина. – Это правило, как монета, имеет две стороны. Во-первых, никто не смеет прикасаться к тебе, кроме меня. Во-вторых, ты не можешь прикасаться ни к кому, кроме меня. Тебе ясно?

– Да, мой лорд. Обещаю, я больше никогда и никому не позволю прикоснуться ко мне и пальцем, – поклялся Леголас и смущённо добавил:

– Я никого не желаю, кроме вас.

– И тебе лучше сдержать своё слово, Леголас, – угрожающе сощурился Глорфиндел. Изумрудные глаза на миг потемнели, – а иначе я за себя не ручаюсь. Не буди во мне зверя, roch-neth. Если, конечно, ты не хочешь на собственной шкуре проверить, на что ещё я способен!