Текст книги "Уличная магия 3: Турнир (СИ)"

Автор книги: Эш Локи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Спокойствие больного на первом месте.

– Знаешь, Наруто… не нужно его недооценивать. Учиха такой же фанатик, как его родственники. Будет лучше, если ты наберешься решимости. Просто поверь мне.

– Хорошо… полагаю, тогда мы договорились?

– Да. Я все сообщу, когда подготовлюсь.

– Спасибо… эм… за этот разговор.

– Не за что.

Джирайя кивает и одним глотком допивает свой кофе. Думаю, мы увидимся с ним в ближайшее время.

И однажды я заставлю его выложить мне всю правду. До последнего слова.

***

– Судя по результатам всех анализов… – Юухи поджимает губы. – Необходимо операционное вмешательство. Медикаментозное лечение проблему не решит. Ваше сердце уже немного видоизменилось и работает хуже, то есть… перекачивает меньше крови. Каркас почти бесполезен, но вот микронасос…

– Да, я слышал это от другого врача. В той больнице, куда меня доставили после приступа.

– Мы можем провести операцию в ближайшее время. Вам придется походить с ним не очень долго – около двух недель, поскольку болезнь все еще в начальной стадии. Это запустит процесс самовосстановления.

– Что из себя представляет этот микронасос?

– Устройство, которое будет стимулировать работу желудочков, поддерживать необходимое давление и объем перекачиваемой крови. Постепенно улучшается функция сердца. Если использовать насос с аккумулятором, то наружу будет выведена трубка, а это не очень удобно и поначалу довольно болезненно. Но он быстрее поставит вас на ноги чем менее мощный, который заряжается от индукционной катушки…

Да уж, не самая приятная новость.

– А что со вторым?

– Для постоянной работы второго необходимо подносить к груди «зарядник» каждые два часа. Если этого не сделать, оно разрядится и перестанет работать. Но может быть заряжено без извлечения. С ним вам придется походить около месяца.

– Боже… одно другого веселее.

Куренай сочувственно вздыхает.

– Я понимаю. Все это неприятно, но необходимо для вашего полного выздоровления.

– Мне нужно, чтобы не было трудностей с передвижением… наверное, второй вариант лучше.

– Уверены? Конечно, не очень приятно ходить с трубками, зато все случится быстрее. Еще вторая версия будет реагировать на ваше состояние. Если вы будете сильно нервничать или вдруг произойдет аритмия – устройство будет сигнализировать об этом.

– То есть мне нельзя напрягаться?

– Нет, почему, можно. Ваше сердце способно выдерживать нагрузки и сейчас. Диагноз поставлен вовремя, так что проблема должна решиться быстро и без осложнений.

– А можно подумать?

– Конечно. Только недолго, хорошо? Чем быстрее мы все сделаем, тем лучше. Запишитесь на прием завтра или послезавтра.

После разговора с Юухи на душе остается пепельный осадок. Конечно, я был готов к такому повороту. Но, черт, как же все это мешает моим планам…

Интересно, а как эта штука будет сигнализировать о том, что я волнуюсь? Пищать? Или, может быть, играть какую-то мелодию? Саске, наверное, оценит. Чувствую, насос еще не раз выставит меня полным идиотом.

Итак, теперь мысли снова возвращаются к Учихе. Слова Джирайи о том, что не стоит его недооценивать грызут изнутри с момента нашего разговора. Это правда.

Саске легко может что-то разузнать на стороне, даже будучи в больнице с пулевым ранением, поэтому я не могу тянуть с объяснениями. Лучше я сам ему все расскажу.

Но, черт…

Теперь-то я прекрасно понимаю, что всего на всего боюсь, а не забочусь о его состоянии. Боюсь реакции, резких слов. Боюсь, что Саске снова может сделать что-нибудь безумное.

Хах… а я ведь до сих пор его не простил, верно? До сих пор лелею в нежной колыбельке обиды прошлого, цепляюсь за тени ошибок, причем как моих, так и его. Как это глупо!

Телефон звонит очень вовремя – еще чуть-чуть и я в порыве злости пнул бы какой-нибудь бордюр по дороге из больницы к парковке.

– Привет. Ты скоро? – голос Саске немного хриплый. Видимо, он только что проснулся.

– Еду-еду. Тебе больше ничего не нужно захватить?

– Нет, можешь и то, что я просил, не брать. Лучше приедешь и заберешь отсюда меня.

– Что значит…

– Я договорился с врачом. Что-то случилось и сейчас в больницах ажиотаж, нет свободных мест. Некоторых тяжело раненых размещают прямо в коридорах. А я чувствую себя неплохо, так что буду долечиваться дома.

– Саске, тебе лучше быть под присмотром врачей!

– Ну, у меня на примете есть один врач, – спокойный голос меняется на интригующий, низкий. – Он всегда присматривает за мной на дому.

Ну, отлично. Значит, деваться некуда – придется нам поговорить в ближайшее время. Прямо сегодня что ли?

Больше нельзя тянуть…

– Хорошо. Я скоро буду, не скучай.

– Жду.

Всё. На этот раз некуда бежать.

В конце концов, раньше я делал и большие глупости. Он должен все понять…

Должен ведь? Верно?..

========== О восковых полосках, миротворце и шишках ==========

Я просто хочу жить, пока я жив.

Bon Jovi – It’s my life.

Бледный. Конечно, оттенком кожа Саске и в обычное время напоминает ванильное мороженное из «Листа», но на этот раз ее белизна почти завораживает. А темнота глаз на контрасте – пленит и затягивает вглубь, дальше, под физическую оболочку, к обжигающе горячему пеклу под сердцем.

Он больше не боится. Ничего не боится, в отличие от меня.

– Наруто… – Учиха хмыкает, смахнув волосы с щеки. – Что случилось за эти пару дней?

– У меня тот же вопрос, – отвечаю шепотом, пустив все силы на то, чтобы выдержать тяжелый пронизывающий взгляд и не отвести глаз. Не думал, что после случившегося в «Синтагме», это будет так непросто.

Боже мой, неужели я прожил рядом с этим чудовищем несколько лет?.. Как вообще это могло произойти?

Нет, правда…

Как?

– Я думал, мне показалось, – Саске прихватывает мой подбородок здоровой рукой. – Но это не так, правда?

– Я всё тебе объясню. Дома. Сразу, как приедем.

И он снисходительно принимает условия игры.

Ну почему, мать вашу, перед смертельно опасным врагом, таким, как Данзо, в моем теле не дернулось ни одного мускула, а перед Саске всё внутри сводит узлами и вибрирует? Почему руки дрожат, коленки подкашиваются и в глазах звездочки от волнения?..

Перед этим больным, хроническим параноиком с царскими замашками и отсутствием тормозов! Который, при всем хорошем, вряд ли захочет прибить жертву на месте. Сначала помучает как следует. Протрет пыль моим лицом по всем углам, например. Заодно и оттрахать можно… А что? Два зайца одним выстрелом…

Всю дорогу до дома мы молчим. Что-что, а молчание – это самое большое испытание для меня, особенно когда дело касается Саске. И он об этом знает.

Но заведи я сейчас разговор, всё обязательно выкатится к тому, что я натворил. И если я выскажусь, будучи за рулем, вероятность того, что мы не попадем в аварию, упадет до симпатичного нуля.

Зато есть немного времени подумать и расставить ключевые моменты рассказа, как фигуры на игровом поле. О чем не стоит говорить сразу – так это о Данзо. Начнем с Джирайи. Дальше что? Про Хидана лучше рассказать в конце или в начале?

А про Хаку?

Черт, Хаку…

Лишь ощутив боль в губе, понимаю, что безжалостно грызу ее изнутри. Коснувшись языком, чувствую – маленькая ранка, крови нет. Крови нет, но это ненадолго.

Что сказать про Хаку? Если я решил раскрыться, надо быть честным, но… все шишки за случившееся рухнут на меня. А шишки под кодовым названием «необоснованные ревнульки» у Саске размером с дом. Двадцатиэтажный.

Хотя, можно ли назвать эти ревнульки необоснованными?

Достаточно одного воспоминания о поездке в лифте – меня обволакивает жар и душит злоба. Мысли окунает в животную энергетику, выцарапанную из воспоминаний. Еще чуть-чуть, хоть шаг, неосторожный вдох… рывок и раздробленные кости…

– Что с тобой, Наруто? Ты сейчас руль сломаешь.

Тонкие пальцы поверх моих – нежно и властно, как всегда. Саске лишь едва касается побелевших костяшек, но это сразу приводит в чувство.

Придется рассказать всё. Придется. Мы же хотели и обещали, так? Тогда, получается, это – мои последние минуты перед смертью? Супер, всегда мечтал провести их за рулем!

Глушу мотор, толкаю дверь и топаю помогать Учихе с пакетом. Ожидаемо отказавшись от помощи, говнюк делает всё самостоятельно. Что никогда не меняется, так это его попытки казаться независимым и сильным. Едва заметно морщится от боли, но терпит.

Как только дверь за нами закрывается, Саске сбрасывает ношу, оборачивается и выжидающе впивается в мое лицо. Даже свет не включает – не нужен.

– У меня для тебя… много новостей. Может быть, лучше пойдем на кухню?

– Нет. Выкладывай, я слушаю.

Неужели он что-то знает?

– Сегодня я виделся с Джирайей. Мы поговорили немного, он пообещал помочь с огненными фокусами.

Саске молчит, чуть-чуть склонив голову к плечу. Рассеянные лучи, волшебным образом добравшиеся из комнат до коридора, высветляют очертания его лица. Красиво и жутко.

– Еще, – сглатываю. – Я не сдержал обещания.

– И?

– Я был в «Синтагме».

Удар рядом с левым ухом отдается тихим звоном в голове. Бахнул в дверь и не очень-то сильно – всего лишь всплеск эмоций.

– Зачем?

– Хотел поговорить с Данзо. И мне это удалось.

Вдох-выдох. Напряжение возросло или уменьшилось?

– О чем?..

– Я угрожал ему. Сказал, что натравлю на него весь мир, если он не оставит нас в покое.

– Тебя могли убить.

Прикрываю глаза, вслушиваясь в надорванное, сдержанное дыхание. При желании можно даже ощутить пульсацию и волны тепла, исходящие от тела Саске.

Либо он, либо я. Кто-то из нас точно дрожит.

– Могли, но не убили. Я… прострелил Хидану ухо.

– Что?..

– Я стрелял в него. Из пистолета.

Саске чуть-чуть отстраняется, и теперь я вижу в его взгляде что-то новое или забытое. Ужас? Страх?

И, кажется, нотку огненного любопытства?

– Что-то ещё?

Сдерживается. Изо всех сил. Стоит мне сказать «всё» и будет активирован пусковой рычажок.

– Там был Хаку… он…

Учиха шевелится, чуть-чуть меняет положение, и я замолкаю, словно это движение несет с собой какую-то угрозу. Хотя он терпелив. Терпеливее, чем я ожидал.

– Хаку имеет на меня виды. Ему нравится, когда я веду себя определенным образом, он выводит меня на…

– Как? Как ты ведешь себя? – вот они, ожидаемые злые интонации. Может быть, даже лучше, что я вываливаю информацию вот так, сразу, а не постепенно? Быстрее ранит, быстрее заживет.

Это как восковые полоски. Если медленно и долго – больно. Если быстро и рывком…

– Когда злюсь. Он говорит, что в такие моменты я показываю настоящего себя.

– А какой настоящий ты, Наруто? Я вот столько времени живу рядом и никак не могу понять, какой ты. Кто ты.

Наверное, он никогда не произносил мое имя таким тоном. И злобно, и нежно, и горячо, и холодно, как плеткой по губам, лезвием по нёбу…

– Когда мне кажется, что я уже поймал тебя, ты снимаешь кожу и ускользаешь сквозь пальцы. Словно чертова змея, – Саске кладет ладонь мне на шею, заставляет поднять голову и обводит большим пальцем кадык. – Ты столько времени притворялся миротворцем, и это… просто не может быть случайным совпадением.

– Я не притворялся.

– Тогда как так получилось, что ты взял в руки оружие? – наконец, в театрально спокойный голос Саске прорезаются угрожающие и отчаянные нотки. – Как так вышло, что ты, ты… тот, кто твердил о прощении…

Его губы касаются моих на самом краю, но это не поцелуй. Какая-то особенная, изощренная пытка.

– Ты, кто больше всех скулил о любви. Как ты можешь так любить?

Кажется, мое сердце останавливается на этих словах. Но я не подаю вида, что внутри хлестнуло, обожгло, кольнулось.

Потому что у меня есть ответ.

– Иди к зеркалу. И задай этот вопрос еще раз, Учиха.

Мы держим зрительный контакт так долго, что минуты растягиваются в часы. Он знает – я прав. Из нас двоих Саске – больший безумец.

– Я, по крайней мере, не скрываюсь. Вот прямо сейчас – я такой, каким ты меня видишь.

– Редкий момент. Не сказал бы, что разбалован этим.

– А в моем случае… что? Запрет на правду? Ты запрещаешь мне видеть?

– Может быть, – эти слова срываются с моих губ неконтролируемо, зло. – Этого лучше никогда никому не видеть. Может быть, я не хочу, чтобы ты знал меня таким…

– Тогда почему открываешься другому?

– Он видит и так. Без масок. Хаку…

– Замолчи.

Хватка чуть-чуть усиливается. Я лишь послушно глотаю столько воздуха, сколько дают. Всё в порядке.

В глазах на миг мутнеет, но я смаргиваю пелену. Саске не может увидеть это в темноте – и слава богу. Мне слишком хочется продолжить этот разговор, чтобы выяснить всё до конца.

– Ты… тоже не совсем белый кролик, не так ли? Ты не рассказал мне о предупреждении Джирайи. Уже второй раз.

– Это бы ничего не изменило.

Зол… чудовищно, невозможно зол.

– Правда?

Снова пелена. Закрываю глаза и жду. Что дальше? Ударит? Оттолкнет и уйдет? Поцелует? Убьет?..

Это один или два удара сердца? Кажется, я впервые физически ощущаю, что с этой подлой мышцей не так. Мое сердце будто… бьет само себя изнутри?

– Эй?..

Соскальзываю, сползаю, вцепившись в грудь на уровне болезненного огненного цветка. Сначала ни звуков, ни крика, только чистая боль и огонь по венам. Затем Саске что-то делает – я чувствую его руки, но не могу понять, где и как. Глоток воздуха, еще раз, снова и снова.

Лопнувший шарик в легких – дряблая резина блокирует каждый вдох.

– Наруто!!!

Страх. Он захватывает меня в свои объятия, душит, тянет куда-то, вытаскивая внутренности через горло. В маленький, короткий миг осознания, успеваю просипеть что-то отдаленно похожее на «таблетки». Опять какие-то прикосновения, вяжущая нитка на языке. И вдруг – тепло…

Его тепло, знакомое каждой клеточке моего тела. Беглое движение языка и влаги. Понимаю – таблетка, и даже сглатываю, но пытаюсь отчаянно удержать губы своими, как будто это наш последний поцелуй.

Идиотский спасательный?

– Сейчас, сейчас…

Еще раз. Другая. По гладкости – пилюля. Да, это должно быть, нужная.

Я киваю, и он понимает, держит, тихо постанывая мне на ухо от боли в плече. А между стонов какие-то слова – то ли попытки успокоить, то ли обещания убить скорейшим образом. По тону не отличить.

Тьма убаюкивает, как и объятия Саске. Если бы не боль, я бы, наверное, поспал.

– Ты здесь? Ты со мной? – он спрашивает и ждет, а под моим ухом, кажется, влажная дорожка. Или ощущения обманывают меня, или я вспотел от напряжения, или у него опять истерика.

– Нытик, – хриплю, слегка потеревшись щекой о горячий висок. – Я живой, сейчас… отойду. Это просто спазм.

– Прости меня, прости, я… я потерял голову и…

– Не извиняйся. Если ты вздумаешь меня жалеть и беречь, то я и тебе ухо прострелю.

– Идиот.

Смеемся. И оба, почти одновременно шипим от боли, будто спаривающиеся змеи.

А после наступает самое чудесное мгновение покоя из всех, которые я знал. Кто мог представить, что вывалить на него всю правду будет настолько трудно? Зато теперь так спокойно на душе…

По-настоящему.

– Меня очень сильно пугает то, что с тобой творится, Наруто, – ясное дело, Саске не готов отказаться от своих эмоций так легко. Ну, хотя бы понимает, что сейчас не время для разбора полетов и многоэтажных шишек. И то хлеб.

– Я не могу обещать, что на этом всё закончится.

Учиха осторожно опускает меня на пол, затем снова всматривается в лицо. Только на этот раз света категорически не хватает. Как он вообще нашел мой порционный контейнер с таблетками в этой темноте? Как провернул это с такой ловкостью?

А, блин. О чем это я. Передо мной же Заклинатель змей.

– Жестоко, знаешь?

– Прости. Мне кажется, ради тебя я могу пойти даже на убийство, Саске. И это не моя вина.

– Не надо… – шепчет. – Прошу тебя, не теряй голову. И не говори так. Черт, просто…

Щекочущее прикосновение волос к щеке подсказывает, что он наклонился вперед. Но из-за раны держит весь вес на одной руке.

– Просто?

– Просто будь со мной. И всё, не нужно кидаться в огонь и рисковать.

– Я так не могу.

– Можешь, но не хочешь.

– Хорошо, не хочу. Это что-то меняет?

Вместо ответа – поцелуй. Я тянусь за касанием, пытаясь углубить, хоть немного задержать, но почти безуспешно.

– Тогда я больше не отойду от тебя ни на шаг. Если придется – буду сажать на поводок.

– Хорошо. Если хочешь. Но я не могу обещать, что не вырвусь и не сбегу. Прости…

Замолкаем. Саске аккуратно ложится сверху, стараясь не давить всем весом. Мои мысли сразу же путаются и ежик в груди сворачивается, чтобы на время уснуть.

Удивительно. Один и тот же человек может подарить мне и жизнь, и смерть. Лишь бы только сам не перепутал, где что…

Что бы потом ни о чем не жалеть.

И не страдать понапрасну.

========== О бинтах, хирурге и облаках ==========

От автора: песня под настроение, сопровождала меня всю главу:

Мои глаза вдруг открылись,

И все стало таким четким…

Все вокруг светится.

Свет сияет даже на наших лицах.

(с) Hurts – Illuminated

– Боже, за что? За что мне эта калечная тварь в облике ангела? – абстрагировавшись от моего присутствия в комнате, Саске лежит на постели и трет ладонями лицо. То ли истерика продолжается, то ли это уже последствия. Хотя, может быть, новый психоз? Мда, в этих дебрях черт ногу сломит, вывихнет запястье и, в довершении, ударится головой о какую-нибудь особенно витиеватую мысль.

– Как плечо? Рана не открылась?

– Отвали, я молюсь. Впервые, блин, в жизни молюсь. И даже тут ты умудрился влезть.

– Прости, – сев рядом, ласково смахиваю черные пряди с чуть влажного лба. – Понятия не имею, о каком таком облике ты говоришь. По-моему, я всегда был калечной тварью. Отличная пара для нытика…

Саске разводит ладони и смотрит внимательно, вдумчиво.

– Это всего лишь стресс. Так мой организм реагирует на страх.

И, прикрыв глаза, трется о мою ладошку.

– Ты не ответил. Как рана? Может быть, ее надо перевязать? Или мазью намазать?..

– Я бы предпочел, чтобы ты «намазал» что-нибудь другое.

– Извращенец… – хотелось укоризненно, а получилось как всегда. – Пошлые шутки тоже реакция на стресс?

– Да из-за тебя вся моя жизнь – сплошная реакция на стресс.

– Иди ты.

Саске усмехается и гипнотически-медленными движениями затягивает меня в ленивый поцелуй. Дыхание сбивается, темные глаза затуманивает мраком возбуждения – я даже счастлив такому легкому переходу от болтовни к делу. Он соскучился, хочет, буквально готов съесть меня целиком, как змея – мышку, но медлит. Сдерживается.

– Я не сломаюсь, если ты случайно дотронешься до меня как-то не так, – с трудом и явным нежеланием оторвавшись от поцелуя, шепчу в губы. – Это произошло из-за того, что я не принял лекарство вовремя. Сейчас все хорошо.

– Ты нарушил обещание. Как я могу тебе верить?

– Если не хочешь – не верь, – трусь щекой о его подбородок. – Но заниматься сексом можно и без веры. Иногда даже без любви можно. Но у нас с этим порядок, правда?

Саске в знак согласия опять притягивает меня к себе. Другая рука ловко, но так же медленно скользит под одежду, собирая ее в складки, оголяя кожу. Наверное, это больно, учитывая ноющее плечо, однако Учиха не жалуется. Мы давно не возились и не дурачились в постели, я даже успел подзабыть, что он способен вести себя как ленивец, несмотря на сильнейшее обоюдное желание.

– Просто хочу… насладиться. В прошлый раз я слишком быстро потерял голову.

– А она у тебя вообще есть? – осторожно расстегиваю белую рубашку. Под тонкой тканью повязка – тоже белая, значит, рана не открылась. Снова мучительно хочется снять бинты и увидеть, что там под ней и как.

– Хочешь посмотреть? – безошибочно улавливает Саске. – Если интересно – сними.

– А это не опасно?

– Бинты все равно надо бы поменять.

Расстегнув рубашку до конца, аккуратно поддеваю повязку пальцами. Учиха не мешает, только чуть-чуть приподнимается, чтобы мне было удобнее и внимательно подглядывает из-под полуопущенных ресниц.

Под предпоследним слоем проглядываются следы от сукровицы, а самый последний приходится отдирать. Саске молчит, даже не морщась.

Рана выглядит не так уж и плохо, как я думал. Края уже розоватые.

Но от ее вида ноет внутри.

Осторожно, насколько это вообще возможно, касаюсь губами обнаженного плеча. Саске тихо сглатывает и вздрагивает, то ли от неожиданности, то ли от неприятных ощущений.

– Больно?

– Когда ты касаешься – нет, – приобнимает меня одной рукой. – Черт, Наруто, я так на тебя злюсь. Прибил бы, если бы мы оба не были калеками.

– Я нашел отличное время, чтобы достать тебя, правда? Я молодец?

– Какая же ты мразь… – только Саске может сказать это так, чтобы у меня внутри все перевернулось и упало комом вниз живота.

– Не мог выбрать кого-нибудь лучше? – перехожу с плеча к шее, бегло целую, ненавязчиво оглаживаю каждый изгиб кожи.

– Ты самый лучший и самый худший на свете.

– Прости, – замерев около его уха, провожу кончиками пальцев от виска – вниз, к линии челюсти. – Прости, но я под стать тебе. Так получилось.

Саске смотрит устало, с фальшивым спокойствием. Один из самых моих любимых взглядов. То ли врежет, то ли поцелует… непонятно. И от этого на душе становится спокойно. Видимо, он давно знал, что я обязательно где-нибудь накосячу.

Следующий поцелуй немного странный. Мы ласкаемся, медленно сталкиваемся губами, растягиваем каждое прикосновение, как тянучку. Обычно все совсем не так, а быстро, жадно, зло. Сдерживаемая страсть кажется мне бомбой замедленного действия, но вопреки ожиданиям, Саске ведет себя иначе.

– Если хочешь… – начинает он, но я, каким-то образом догадавшись, о чем речь, касаюсь пальцами чуть покрасневших от поцелуев и укусов губ.

– Мне пока что нельзя слишком активно двигаться, так что твоя задница в безопасности. Но я обязательно воспользуюсь предложением, когда стану киборгом.

Улыбается.

– Ну, наконец-то, – обвожу тонкие губы по краю. – А то я уже начал думать, что ты лишил меня возможности ее видеть в качестве изощренного наказания.

– Это было бы слишком просто.

– А вот тут ты не прав… – перевернувшись, небрежно стягиваю с себя всю одежду. Как только дело доходит до трусов, живот предательски урчит и это явно поднимает настроение выродка еще на один пункт.

Саске послушно ждет, а потом вдруг кивает в сторону тумбочки.

– Ты отработаешь по-другому.

– Знаешь, это сейчас звучало так, как будто ты только и ждал момента!

– Доставай ту свою подружку и иди сюда.

Понятия не имею, почему мое лицо начинает пылать. Вроде бы он видел меня всяким, во всём, везде, но это, черт возьми, совсем край.

– Саске, может…

– Живее.

Со вздохом достаю из нашего тайника эту гребаную игрушку, презерватив и смазку. Почему я не догадался ее выкинуть еще во время уборки, а? В порядок ведь привел эту секс-Нарнию, чтоб Учиха был неладен…

От одних воспоминаний по телу бежит дрожь. Господи, я реально пытался соблазнить его таким образом? Точнее успешно соблазнил, но не в этом суть!

– Учиха, ты – чудовище.

– Тебе под стать.

Саске с очень, очень нехорошей ухмылкой приглашающе разглаживает перед собой одеяло. Теперь его движения кажутся еще более текучими, на грани изящества и напряжения.

Сую ему эту дурацкую анальную пробку и остальной инвентарь, добытый из волшебного шкафчика. И не глядя сажусь спиной. Почему, блин, ну почему мое лицо так горит?! Что за новости?

– Что такое, стыдно что ли? – щебечет Учиха, явно наслаждаясь моим смущением, смакуя каждую секунду. Пока позади раздаются звуки, характерные для ситуации: звук разрываемой упаковки, резиновый щелчок и скрип крышки тюбика, мне удается немного угомонить свой бешеный пульс. Хорошо, что таблетки полностью снимают все последствия такой нагрузки на сердце – оно бьется почти как обычно, только чуть мягче. Врач не советовала сильно напрягаться, но разве я могу что-то сделать в данном случае?

– Мне не стыдно, мне странно. Как будто я никогда такого не делал.

– Может быть, ты поумнел?

– Это вряд ли.

Саске одной рукой тянет меня назад и заставляет сесть на колени. Целует в загривок, размещая игрушку в нужном месте. Смазанные пальцы нежно скользят по промежности, но только поверхностно.

– Давай, ты же сам умеешь. Я не буду помогать.

Другая ладонь опускается на мои плечи. Это движение одновременно успокаивает и раззадоривает. Откинувшись назад, позволяю Учихе управлять каждым моим действием при этом располагаясь так, как удобно мне самому.

Сначала почти не больно. Я даже помню, как это было тогда – пожалуй, чуть полегче. Правда сейчас от этой ситуации волосы стоят дыбом, горит лицо и огненный жар возбуждения давит на живот неподъемной тяжестью. Эта черногривая сволочь, как обычно знает, что ему сделать и в какую позу меня загнуть, чтобы вокруг все начало беспомощно искриться.

Стоит опуститься буквально на сантиметр, Саске останавливает. Придерживает и снизу, за ягодицы, и сверху тоже.

– Не торопись, – прижимается горячей грудью к моей спине и выжидательно замирает. Испытующий взгляд при этом, конечно же, направлен на мое лицо. Жжет так, что хочется отвернуться или спрятаться под подушкой.

– Подвигайся немного. И хватит уже так нервничать, ты ведь уже делал это при мне.

Деваться некуда. Причем, даже если бы я рискнул сбежать – все равно никуда бы не делся, разве от него смоешься?

Притащит назад безо всякого поводка.

– Если ты беспокоишься о моторе, то… не нужно. Сердце точно выдержит, – я бормочу, кое-как соединяя звуки в слова. Туман в голове уже давит на черепную коробку, а ведь еще ничего интересного не случилось.

– Хотя, знаешь, нервничай. Мне нравится, когда на твоем лице выражение великой скорби и похоти одновременно.

Саске давит на мое плечо, позволяя продолжить. Я послушен и пробка входит чуть глубже, опять совсем ненамного. Но и этого уже достаточно. Стон вырывается сам собой – жалостливый, надломленный. В основном потому, что хочется прикоснуться к себе, но я прекрасно понимаю, что не дадут.

Его укусы в плечо становятся болезненными.

– Стой.

Краем глаза вижу, как он вытягивает ногу, соскальзывает с кровати и встает. Обхватывает подбородок руками, заставляет посмотреть наверх. Затем смахивает с моего лица челку.

– Ты в порядке? – о, вот и интонации помешанного психопата. Здравствуйте, мы вас ждали.

– Да.

Саске одним взглядом разрешает мне качнуться назад. Одной рукой так же придерживает волосы, обводя большим пальцем излом бровей, второй – надавливает на губы. А я наблюдаю за тем, как между мышцами на коже двигается след от пули.

– Давай… – шепчу, почти умоляюще глядя в темные, как окна брошенных домов, глаза. Он понимает меня без лишних слов и чуть качает головой, одновременно смахивая смоляную челку с лица. Чтобы Учиха отказывался от минета? Что-то новенькое.

– Обязательно воспользуюсь этой возможностью, когда ты станешь киборгом. Сейчас меня не отвлечь, даже не пытайся.

Снова приподнявшись и опустившись на игрушку всем весом, позволяю беспрепятственно оглаживать мое лицо. Позволил бы всё, что угодно, черт бы его побрал. Саске наклоняется, чтобы поцеловать, крадет стон и снова нежится. Откуда у него столько терпения?

– Нравится тебе, ублюдок?

– О… видишь? – он опускает взгляд на заметную выпуклость, перетянутую джинсами. – Очень. Как думаешь, дальше войдет?

Еще немного растрепав мои волосы, он опять размещается позади, изучающе проводит кончиками пальцев по анальной пробке.

– Вся, – отвечаю скорее назло, чем всерьез. На самом деле в тот раз было намного проще – мы же занимались сексом, как кролики.

– Не переборщи… – Саске трется о затылок носом, затем зарывается лицом в волосы и блаженно вдыхает, словно так и жил бы – у меня в волосах. Хочется пошутить о том, что он был бы отличной блохой, но живот скручивает изнутри. Всего одного прикосновения к члену достаточно, чтобы у меня сбились все мысли, а вместо них остались только пушистые облака удовольствия.

Я действую по наитию, как всегда осторожно прощупывая все ощущения по самому краю, за которым начинается что-то опасное. Боль и жжение намекают, что мои планы в этот раз неосуществимы, если только не придется заниматься растяжкой ближайший час. Ощущение наполненности не дает даже на секунду расслабиться. Саске это замечает и, огладив низ моего живота, припадает губами к уху:

– Так у тебя ничего не получится. Это из-за меня?

Пальцы чувствительно давят на живот, прощупывая жесткие мышцы. Другой рукой Саске изучающе касается сзади. От его любопытства у меня опять полыхает лицо.

Ему нравится изводить меня так сильно, что собственное возбуждение отходит на второй план.

– Правильно. Нервничай.

Резко выдохнув, с упорством барана продолжаю свое хитрое и непростое дело. Осталось немного, но это кажется почти невозможным. Почти.

– Подтолкни ее… – не помню, когда в последний раз мне приходилось просить его о чем-то таким тоном. Но это скорее провокация. Может быть, рехнется? Шанс всегда есть.

Саске прижимается лбом к моему плечу, делает несколько равномерных вдохов и выдохов. Хитрая сволочь. И снова касается кончиками пальцев там, внизу.

– Сейчас это опасно. Хватит уже.

– Нет уж, я зря корячусь, что ли?

– Совсем не зря. Совсем.

На тот раз он идет у меня на поводу. Давит, помогает. Короткая болезненная вспышка заставляет невольно выгнуться. Саске тоже тихо стонет – я случайно задел его плечо.

И даже колокольня в моей голове снова дает о себе знать. Вот же извращенцы, а.

– Все нормально? – он быстро очухивается, запрокидывает мою голову назад, чтобы заглянуть в лицо. – Наруто, черт, как ты это делаешь…

– Хочешь научиться? – усмехаюсь, постепенно привыкая к болезненно-сладкому коктейлю ощущений в теле. – М…

– Так, всё. Давай я…

– Не очкуй, Саске-чан. Я выносливый.

Несмотря на слова, он толкает меня вперед, вынуждая перенести вес на руки, и настойчиво вытаскивает гребаную пробку. От этого, последнего действия начинает кружиться голова и плывет перед глазами, так что короткий вскрик вырывается совершенно бесконтрольно.

Скинув игрушку с постели, Учиха отпускает своих внутренних демонов на волю. Одним толчком заталкивает в меня пальцы, давит в нужное место и сразу же добивается своего. Пока меня скручивает в экстазе, он расстегивает свои джинсы. Едва слышно зашипев от боли, вымещает злость на моей многострадальной шее – сжимает кожу зубами, держит, немного тянет на себя, заставляя меня повиноваться. Животное. Мое больное животное.

Сложно назвать это обычным сексом. Скорее уж физическим столкновением, спонтанной дракой на уровне инстинктов.

– Значит, он имеет на тебя виды? Ха? Правда, неужели? – рычит, толкаясь в меня до упора, одним рывком. – Как ты там сказал, выводит на злость? Вот какой настоящий ты, Наруто. Настоящий ты – мой. Буду повторять… мх… столько, сколько понадобится. Пока не дойдет…

– Господи, Саске!..

До меня только сейчас доходит, что он опять ревнует. Теперь к Хаку. Что ж, не без причины.

Я срываюсь на вскрики. Все тело болезненно чувствительно к любым прикосновениям. В какую-то секунду появляется колючее ощущение в груди, но оно быстро проходит, стоит мне сделать глубокий, затяжной вдох. Я не дышал?