сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Наярну врать не приходилось, он знал, что взгляд тут же выдаст его. И как он объяснит, зачем ему понадобился ключ? И как Наярн смог бы доказать, что он им не воспользовался? В какое объяснение король поверит? Можно избавиться от ключа, но невозможно избавиться от тяжести на сердце. Явиться к королю с повинной? Попасть под его гнев? Он виноват. Король его изгонит. Несомненно. Зачем же ждать? Наярн прекрасно понимал, что попросту исчезнув, он подтвердит, что он преступник. Он так себя и чувствовал, словно украл. Сгорая от стыда и гнева на самого себя, Наярн отправился на запад. Если ему окажут милость и пустят на корабль, свет Валинора успокоит его терзания, а в королевстве Трандуила время всё расставит по местам.
Лесной король вздохнул свободно. Он был рад тому, что не пришлось смотреть в глаза «ночному гостю», и тот исчез из его жизни по доброй воле.
***
— Идём, Лимборн! — позвал кота Трандуил и ускорил шаг.
Майрон прекрасно знал, куда направится король — к реке, хоть и не сразу. Накануне он то и дело повторял: «А вдруг я снова там его увижу? Хотя… что ему там делать? Ведь наступают холода… Странно, что я встретил его там дважды… Кто он такой? И увижу ли я его когда-нибудь опять?» — шёпотом вёл Трандуил беседу с самим собой.
Кот затерялся среди деревьев и скрылся в зарослях кустарника неподалёку от реки, где Майрон принял свой облик и впервые за несколько дней вздохнул свободно. Бессонные ночи короля и его внимание к коту в дневное время измотали майа. Он вышел на прогулку с Трандуилом с единственным намерением — уйти.
Он представлял, как будет Трандуил разочарован, не встретив незнакомца у реки. Он слышал, как король зовёт кота. Он знал, как будет огорчён его любимый эльф потерей своего любимца.
«Я покидаю тебя, мой прекрасный эльф. Но лишь для того, чтобы вернуться», — с тяжестью на сердце, думал Майрон, под покровом ночи огромной летучей мышью уносясь в сторону Гундабада, где в глубинах великой горы остатки некогда мощной армии Саурона хранили малую толику его многочисленных сокровищ, надёжно спрятанных в различных тайниках по всему Средиземью.
Свой план майа обдумал давно. И теперь настало время привести его в исполнение. Он вернётся к Трандуилу, но уже самим собой. Силой эльфийской магии он вновь обрёл прекрасный облик так скоро, как он сам не мог предположить. Но бо́льшая часть силы майа была утрачена вместе с Кольцом. Созерцая лесного короля в тихом сумраке ночи, Майрон неустанно удивлялся тому, что его не посещают сожаления о его дальнейшей участи. Господство над Средиземьем… Да нужно ли оно ему? Над кем властвовать? Раньше Майрону отчаянно хотелось склонить перед собой эльфийские головы. Власть над Средиземьем без эльфов утрачивала свою привлекательность. И сама тема господства всё меньше волновала майа. То ли из-за гибели Кольца, то ли из-за встречи с Трандуилом.
Избрав для себя кошачий облик, Майрон всего лишь намеревался переждать, собраться с силами и вновь однажды нанести удар. Но живя среди эльфов Элронда, он вспомнил сладость своих дней в Валиноре. Он так давно не вспоминал их. Разве плохо ему было в обществе Валар? Разве помышлял он о господстве в Средиземье, пока не увидел нечто выдающееся в замыслах Мелькора?
Майрон не раз рассуждал о своих стратегических ошибках и о промахах Мелькора, но никогда раньше он не задавал себе вопрос, терзающий его сейчас: «А не ошибся ли Мелькор изначально? А не ошибся ли Майрон, приняв его сторону?»
«Пути обратно нет, Артано, — говаривал ему Мелькор. — Нам не видать прощения. Особенно после того, как однажды оно уже было мне даровано. Мой брат слишком слаб и мягок, но глупцом его не назовёшь. И хоть мне не составило большого труда ввести его в заблуждение своим раскаянием, на эту уловку повторно он не попадётся. А потому оставь свои сомнения. Ты сделал свой выбор. А их прощение… нам не нужно». Тогда Майрон верил словам своего господина, сильнейшего и мудрейшего из валар. Тогда он ещё не знал сути любви, но восхищался силой и властью.
Теперь же он уже не раз ловил себя на мысли, что он был бы вполне доволен, проводя дни в обществе Трандуила, а ночи — в его объятиях. Вспоминая ту единственную ночь, он понимал, что был по-настоящему счастлив. Больше, чем когда познавал этот мир от мудрости Аулэ, больше, чем когда проникся замыслом Мелькора, больше, чем когда создал Единое Кольцо. Он прикоснулся к любви, и она проникла в его кровь, навсегда отравив её сладким ядом. Увидев простые удовольствия и познав их, Майрон стал думать иначе. Узнав Трандуила и ощутив неведомую ранее привязанность к нему, он стал думать только о нём.
***
Город-государство Дейл — северная столица Рованиона, куда из Эсгарота и обратно щедрые воды Долгого озера несли купеческие корабли с разнообразными товарами. Восстановленный город уже почти сотню лет вновь процветал и стал краше и богаче прежнего. Даже битва с войсками Саурона, что состоялась прошлой весной, не сильно повредила городу. С возвращением Эребора законным хозяевам торговля возобновилась, а с падением Мордора вновь стала безопасной. Корабли заполонили порт, покачиваясь на воде подобно огромным птицам, поскрипывая деревянными бортами под поцелуями ветра и волн. В начале зимы, когда первый снег уже кружился в морозном воздухе и укрывал полупрозрачным искристым пологом розовые черепичные крыши Дейла, на одном из кораблей в город прибыл мужчина.
На первый взгляд, в нём не было ничего особенного. Молодой, одетый дорого, но скромно. По высокому росту и лёгким, грациозным движениям в нём можно было заподозрить эльфа. Но стоило взглянуть на его совершенно ослепительную, даже по эльфийским меркам, красоту, на ум начинали приходить мысли о звёздах… В его нечеловеческих и неэльфийских золотистых глазах был виден свет Валинора, озаряющий весь его облик. Таким же светом была наполнена улыбка, то и дело мелькающая на его губах, слишком ярких для мужчины, о чём непременно подумали бы ханжи, но также не смогли бы отвести взгляда. Под капюшоном его длинной мантии волос видно не было. Об их цвете и длине оставалось лишь гадать. Но и без того незнакомец привлекал к себе внимание прохожих, направляясь по извилистым мощёным улочкам к дворцу молодого правителя Дейла. И никому из них ни за что не пришло бы на ум предположить в этом незнакомце того, с кем ещё несколько месяцев назад сражались вольные народы Средиземья, никто не заподозрил бы в нём Саурона.
========== 9. Королевский советник ==========
— Ваша милость… — проговорил слуга, с низким поклоном распахнув перед Майроном массивные, богато украшенные створы двери в тронную залу правителя Дейла.
Бард II, как и положено владыке, с важным видом восседал на возвышении в кресле с высокой спинкой, обитой материей, не менее драгоценной, чем его собственное облачение — богатство Дейла сквозило в каждой мелочи. Бард был уже не юн, но довольно молод. Если бы не гибель отца в битве за Дейл, он бы ещё не скоро сел в это удобное кресло. Идя навстречу королю, Майрон оценивал его. Тёмные волнистые волосы чуть ниже плеч обрамляли серьёзное, благородное лицо. Густые брови вразлёт почти сходились на переносице, а из-под них поблёскивали пронзительные тёмные глаза. «Весьма недурён… для человека», — мелькнуло в мыслях Майрона.
По мере того, как он приближался, выражение лица Барда менялось. Его почти чёрные глаза распахнулись, и чуть приоткрылся надменный рот. Улыбка тронула губы Майрона, и он, желая окончательно ослепить владыку Дейла, грациозным движением опустил капюшон, обнажив пламенные кудри, и остановился в десятке шагов от трона, устремив поблёскивающий золотом взгляд в тёмную ночь глаз людского правителя. Бард отшатнулся, будто пламя волос Майрона и в самом деле опалило его, но тут же встал с трона и сделал несколько шагов навстречу гостю. Король был строен и высок для человека, но, всё же, пониже эльфа и самого Майрона. Вопреки традициям, хозяин заговорил первым, и его звучный голос гулко прозвучал в просторном зале:
— Добро пожаловать в Дейл, господин…
— Ты можешь называть меня Го́лвэн*, владыка Бард, — улыбнувшись, мягко представился Майрон, игнорируя людскую привычку вежливо обращаться на «вы». Имя он выбрал для себя заранее. Взгляд тёмных глаз сосредоточился на алых губах Майрона, словно ждал, когда они снова разомкнутся, и вновь зазвучит волшебная мелодия только что затихшего голоса. Ничто не прошло мимо внимания майа. «Чем больше он ослепнет, тем лучше», — размышлял он.
Бард продолжал рассматривать гостя. Наконец он заморгал и с усилием отвёл взгляд от его лица. Старательно пряча своё восхищение и любопытство, владыка Дейла задал вопрос:
— Прошу меня простить, но я теряюсь в догадках… кто вы? Вы не похожи на человека, но вы и не…
— Эльф? — опередил его Майрон и рассмеялся, рассчитывая дополнить произведённое впечатление. — Нет, я не эльф. Я лишь посланник запада.
Бард быстро окинул взглядом Майрона и улыбнулся.
— Великие валар решили не оставить Средиземье без покровительства и мудрого совета. И потому я здесь. Ведь после разрушительной войны с тёмным властелином столько всего нужно восстановить. Искусные эльфы покидают Средиземье, и наступает эпоха людей, а они так нуждаются в мудром совете и знаниях секретов мастерства, — сладкой мелодией ответил Майрон, довольно замечая, как согласно кивает ему Бард. Майрон решил не притворяться и представиться тем, кто он есть — один из майар, но не уточнять.
— Для Дейла сегодня благословенный день, господин Голвэн, — с улыбкой произнёс Бард.
— Просто Голвэн, владыка, — так же улыбаясь, проворковал Майрон.
— Просто Бард, — просияв, поправил владыка Дейла.
***
В считанные недели Майрон полностью завладел вниманием людского короля. Тот отвёл для гостя лучшие покои в верхнем ярусе дворца, откуда открывался великолепный вид на озеро — с одной стороны, и на Эребор — с другой.
Обычно чуть нахмуренный Бард теперь сиял и улыбался. Он не мог расстаться со своим советником и первым другом Голвэном. Майрон играл с Бардом. Когда-то он легко кружил головы владыке Нуменора и даже мудрым эльфам. Неискушённый Бард был для него даже не взрослой мышью, а слепым мышонком. От этого кошачьего сравнения Майрон рассмеялся, чем вызвал в свою сторону ещё один восхищённый взгляд тёмных глаз.
Майа охотно делился мудростью и знанием ремёсел, отчего мастера Дейла стали изготавливать занятные вещицы, что удивляли даже искусных гномов. Майрон всего лишь предложил сплавлять золото с митрилом, и показал, как это делать. Новый сплав был прочен и красив невероятно, он будто бы светился лунным светом. А вправленные в него камни теряли блеск, но обретали мягкое сияние. Благодаря советам Голвэна, ювелиры Дейла превзошли самих себя, их новые изделия могли поспорить с эльфийскими и гномьими своим великолепием.
Майрон иногда развлекал себя тем, что и сам оттачивал своё мастерство вместе с ювелирами, а иногда — тем, что расхаживал по дворцу или улицам города, обращая на себя все взгляды.
И Трандуил, и Элронд при более внимательном взгляде заметили бы в нём сходство со своим котом. Он так же встряхивал сверкающими медными кудрями, как Лимборн — своим пушистым рыжим хвостом. Он так же завораживающе смотрел своим медовым взглядом, чуть опустив пушистые ресницы, как это делал кот, жмурясь, лаская взглядом Трандуила. Он так же с кошачьей грацией шествовал по залам дворца, шурша по цветной мозаике пола длинным одеянием, как когда-то Лимборн вышагивал вслед за владыкой Ривенделла. И так же, как необыкновенно красивый рыжий кот, ослепительно прекрасный рыжеволосый майа в мужском обличье стал всеобщим любимцем. Правитель не мог обходиться без его общества, придворные и слуги искали повода попасться на глаза или заговорить, даже простые горожане лучезарно улыбались королевскому любимцу, а рыночные торговки так и норовили чем-то одарить. И всем Майрон расточал свои улыбки. Он так сиял, что, казалось, любил всех и вся вокруг. Но это был обман — Майрон любил лишь самого себя… и… Трандуила. Он тосковал, но не спешил, готовя почву для знакомства.
Прославился всеобщий любимец ещё и музыкальным даром. Однажды, во время ужина за королевским столом Бард заметил, что Майрон задумчив и тих. Решив, что ему скучно, Бард сделал знак певцу, и тот с готовностью тронул струны лиры и затянул песню о славных походах и воинской доблести. Точно, как некогда Лимборн, Майрон фыркнул, и, нахмурившись, обратился к Барду:
— Всё ладно в твоём жилище, Бард: и убранство, и еда, и слуги…, но вот хороших музыкантов нет, певцов — подавно…
Владыку Дейла сказанное огорчило, и он попытался защитить своего певца:
— Ты просто грустен, Голвэн, и оттого тебе не нравится мой менестрель. Конечно, он не эльф… Не знаю, что тебя печалит, но песня хороша, и голос — тоже. А уж игра на лире — лучше я не слышал…
Майрон снова фыркнул:
— Не слышал лучше? Подай сюда! — обратился он к менестрелю.
Тот послушно отдал лиру королевскому любимцу. Майрон тронул струны и слегка поморщился — инструмент фальшивил. «Да неужели ухо смертных не может различить, где верный звук, а где — нет. И это — дети Эру! Жалкие создания!» Золотистые глаза картинно закатились, изображая досаду. Настроив инструмент, Майрон заиграл, насмешливо глядя на изумлённые лица вокруг.
Продолжая наигрывать мелодию, он запел:
«Что вернее клинка сердце ранит
И сладким ядом проникает в кровь,
Вином пьянит и голову дурманит?
То всё она — нежданная любовь!
Лишает сна в ночи́, покоя — днём,
И солнца свет собою затмевает,
И заставляет думать лишь о том,
Кто ничего о муках тех не знает».
Голос Майрона смолк, лира затихла. В огромной обеденной зале, полной народа, стало тихо так, что было слышно, как скользит по стёклам ветер за окном. Какое-то время Майрон сидел задумавшись. Вдруг он улыбнулся, обвёл взглядом залу и задержался на лице владыки Дейла, чьи тёмные глаза горели, словно угли, и обжигали своим взглядом прекрасного певца. Майрон был уже достаточно искушён, чтобы не понять значения этого взгляда. Возвращая лиру музыканту, он заговорил насмешливо:
— Теперь ты слышал исполнение получше, король Бард.
— Я слышал песнь самой любви. Она не смогла бы спеть красивее. Хвала Творцу, что ты таков, прекрасный Голвэн. Хвала валар, что ты сегодня с нами.
Бард захлопал в ладоши, и всеобщее рукоплескание и восторженный гул наполнил залу.
«Стал бы ты возносить хвалу Творцу, когда бы знал, кто я?» — подумал Майрон, ухмыляясь.
***
Однажды, на исходе зимы, Бард вдруг заговорил о Трандуиле. В огромной зале, служившей библиотекой, пахло временем. Стареющая бумага книг и свитков, слежавшаяся в укромных местах пыль, вековое дерево балок и оконных рам — это крыло дворца сохранилось после нападения дракона — всё было пропитано духом улетающего времени. Вдыхая аромат горящих поленьев, Майрон думал о том, что человеческое жильё сильно отличается от эльфийского именно тем, что в нём сильнее ощущаешь собственную вечность. Света редких масляных ламп недоставало, чтобы рассеять полумрак библиотеки, и он оставался мягким и тягучим, наполненным тайнами, хранящимися в свитках. Сидя в креслах у потрескивающего очага, владыка Дейла и Майрон пили вино и вели беседу. Задумчиво глядя сквозь хрусталь бокала на пламя очага, отбрасывающее повсюду причудливые пляшущие тени, Бард произнёс:
— Хорошо Эсгаротское вино…, но не настолько, как то, что любит Трандуил…
«Так и есть», — мысленно согласился Майрон, и отпил из своего бокала, не сводя внимательного взгляда с Барда. Тот продолжал:
— Эльфийский король знает толк в винах… Раньше эльфы покупали у нас больше вина и присылали нам своё. Теперь не присылают и не покупают, обходятся своим…
— Их стало меньше, — заметил Майрон.
— Или Трандуил не видит во мне ровню… — мрачно проговорил Бард, и его брови вновь сошлись на переносице, — и не желает вести со мной дела. Он ведь заносчив, этот эльфийский владыка, смертных не жалует. Хотя, отец мой говорил, что мой прадед Бард был чуть ли не на короткой ноге с эльфийским королём. Сражались бок о бок. По словам прадеда, воина, равного Трандуилу, трудно сыскать. Думаю, он не привирал, как это любят старые вояки. Мой род вообще славен правдолюбием. Если ненавидим, то честно, если любим, то открыто. При последних словах, Бард многозначительно взглянул на Майрона и улыбнулся.
«Равного Трандуилу не сыскать, это верно…» — подумал Майрон и улыбнулся своим мыслям. Бард же истолковал эту улыбку по-своему. Он продолжил говорить:
— Если верить прадеду, то с Трандуилом он был на равных, мой дед однажды принимал его, а мой отец с эльфийским королём виделся лишь в юности. Я же представления не имею, что он за эльф. Мне достались только слухи и легенды… Дейл выстоял в последней битве, где мой отец погиб, а лесной король как будто это не заметил. Однако, летом в Эреборе эльфы побывали. Вот я и спрашиваю себя: Трандуил из заносчивости своей не хочет иметь со мною дела, или на то есть другие причины?
