Текст книги "Сердце Зверя (СИ)"
Автор книги: Eltera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 57 страниц)
Пришлось торопиться, проходить коридоры и развилки снова и снова в попытках найти выход, нужный путь, нужный поворот. Запах трав угасал, и идти приходилось следом за ним, словно запах можно было поймать или запереть в каком-нибудь закутке.
В день, когда растворилась в затхлом воздухе последняя травяная пряность, коридор резко оборвался пропастью – и это падение, разбившее привычное течение запертых в лабиринте дней, почему-то вызвало не страх, а обреченную, отчаянную радость.
Наверное, он все-таки дернулся, когда под ногами не осталось опоры – потому что первое, что Саске услышал после дней тишины – негромкий испуганный писк, а за ним торопливое «Шикамару!», произнесенное свистящим шепотом.
Открыв глаза, Саске некоторое время бездумно вглядывался в светлый потолок, пятном выделявшийся в полутемной комнате, освещаемой одной только лампой.
Тело болезненно ныло, и Саске казалось, что по нему потоптались лошади. Хуже всего ощущалась голова, которая грозилась расколоться на части в самое ближайшее время. Привычного, впрочем, тумана в голове, который не рассеивался последние несколько недель, не было и в помине.
Пытаясь избавиться от вдруг накатившего чувства одиночества, Саске привычно потянулся к связи, которую всегда ощущал так четко, будто ему в грудь вшили металлический трос – и поначалу не нашел ничего, кроме болезненной, густой пустоты, живо напомнившей ему пропасть, в которую он недавно – и мысленно, как оказалось – провалился. Зверя Саске не чувствовал, но его это и не беспокоило.
Игнорируя по-прежнему ноющее тело, Саске подскочил на кровати, намереваясь… Он и сам не знал, что собирался делать, но пропавшая связь выбила его из колеи. Голова наградила его новой порцией боли, и сквозь накативший шум в ушах Саске вдруг понял, что связь все-таки осталась на месте – ослабленная, истощенная и надорванная, она тем не менее продолжала существовать, по-прежнему связывая его судьбу с судьбой Наруто.
Накатившее от осознания этого облегчение смыло головную боль, заставив ее отступить на второй план, и Саске впервые за все это время заметил, что он в комнате не один.
На пороге стоял задумчиво его разглядывавший Шикамару, из-за спины которого опасливо выглядывала Сакура, на плече которой застыли покрывшийся корочками царапины. Откуда они взялись, Саске не помнил, но догадался, что оставить их мог только он сам, учитывая, что других когтистых друзей рядом с Сакурой не водилось. Мысль о том, что он сделал Сакуре больно и, скорее всего, оставил ей на память об этом шрамы, заставила Саске испытать муки совести.
Шикамару, продолжавший наблюдать за ним, хмыкнул и наконец шагнул в комнату.
– Раз раскаяние на физиономии, значит, снова адекватный, – ехидно сообщил он нерешительно мявшейся на пороге комнаты Сакуре.
Сакура насмешливо фыркнула и, войдя следом за ним, села на край кровати. Саске тем временем успел понять, что у него перебинтованы руки и крайне этим фактом озадачился.
– Никто не хочет дать мне обезболивающее? – отвлекаясь от явно свежих бинтов, спросил Саске, морщась от боли в голове.
Сакура, передвинувшись ближе к изголовью кровати, взяла с тумбочки блистер с таблетками и загодя приготовленный стакан воды.
– Больше двух пока пить не советую, – подал голос Шикамару, стоявший у зашторенного окна.
Саске, испытывавший смутное желание проглотить весь блистер, не выщелкивая из него таблетки, вздохнул и попытался пошевелить забинтованными пальцами. Сакура, отобрав у него блистер, выложила на ладонь две таблетки, которые Саске послушно выпил, надеясь, что подействуют они быстро.
Вернув стакан, который он удерживал каким-то чудом, Сакуре, Саске приподнял подушку, подложив ее под спину, и сел на кровати, пытаясь понять, почему тело ноет так, будто он провел без движения полгода. Ответ, впрочем, нашелся быстро.
– Сколько я так лежал? – спросил он у Сакуры, которая тут же подозрительно притихла, покусывая длинный ноготь.
– Неделю, – буркнула она в ответ так быстро и невнятно, что Саске еще с минуту пытался сообразить, что она имела в виду.
Шикамару тем временем отошел от окна и сел на недовольно скрипнувший стул, стоявший около стола, на котором одиноко лежал позабытый всеми ноутбук, покрывшийся за все это время слоем пыли. Да и вообще некогда обжитая комната сейчас казалась слегка… заброшенной.
Сакура, конечно, старалась поддерживать дом в чистоте (правда, в собственном доме она не была уже почти месяц, и оставалось только гадать, какая уборка ждала ее по возвращению), но на общее впечатление это никак не влияло. Без хозяев дома – Наруто попросту не было, а Саске сначала сидел, прикованный к ванне, а потом и вовсе лежал без сознания – дом становился все угрюмее, словно обижался на такие резкие перемены.
– Неделю? – расшифровав наконец набор звуков, уточнил Саске, вопросительно покосившись на Шикамару.
Тот кивнул, и Саске помрачнел, разглядывая перебинтованные руки.
– Об Узумаки ничего не известно? – спросил он, зубами пытаясь разгрызть узел из бинта на одной из рук.
Неизвестность его мучила и грызла, будто злобная крыса. Вся его жизнь маячила сплошной неизвестностью, поэтому Саске попытался хотя бы одну тайну для себя раскрыть.
– Нет. Зато тебя вызывали на ковер раза три, потому что до начальства все-таки дошла информация о том, что Девятый Зверь вместе с экспериментальной волчицей находятся за пределами Конохи, – ответил ему Шикамару.
Саске перестал грызть бинт и поднял голову.
– Я разве не имею права выпустить свою омегу из города? – уточнил он, решив не думать о том, что он, вообще-то, никого и никуда не выпускал.
Сакура, сжалившись над его попытками, сходила за ножницами и разрезала бинты на обеих руках, решив, что все равно уже пора поменять повязки. Саске, размотав густо покрывавший руку бинт, с удивлением уставился на собственные пальцы, выглядевшие так, будто по ним проехались катком. На нескольких пальцах и вовсе не было ногтей. Остальные же были синими и покрытыми кровавыми корками от ранок, оставленных подломившимися под самый корень ногтями. И, как это часто бывает, едва Саске увидел эти израненные пальцы, как они тут же болезненно заныли. Вторая рука, выглядевшая немногим лучше первой, заболела тоже, и Саске поморщился. Он и забыл уже, как долго заживают раны на нормальном человеке.
– Ну да, без волчьей регенерации тоскливо, – подтвердил его мысли Шикамару, пока Сакура, наложив новый слой заживляющей мази, бинтовала ему руки. – И, отвечая на твой вопрос – право-то ты имеешь, но тут проблема скорее в Карин и в том, что Наруто ушел в ночь, когда убили Конан, – добавил он, тактично решив не использовать так и просившуюся на язык фразу «когда ты убил Конан».
Саске замолчал, хмуро глядя на царапины на плече Сакуры. Таблетки постепенно начинали действовать, и его потянуло в сон. Истощенный организм, не подпитываемый больше извне Зверем, требовал законного отдыха и наотрез отказывался работать без отпуска. Такому бунту противопоставить было нечего.
– Ладно, лучше отоспись, – поднимаясь со стула, сказал Шикамару, только теперь осознавший, как же сильно ему хочется надавать Саске как минимум подзатыльников.
Последние недели он едва ли спал дольше двух часов в сутки, учитывая, что приходилось совмещать работу, «дежурство» у чокнутого Саске и собственный дом. Ино, конечно, была человеком терпеливым и понимающим, но даже ее напрягало, что собственный муж едва находит на нее время, зато черте где пропадает с завидной регулярностью. Собственно, от скандалов Шикамару спасало только то, что Ино в последнее время разбиралась с проблемами родителей и сама редко бывала дома, часто оставаясь с ночевкой в родительском доме.
Чокнутому Саске или Саске-без-сознания претензии предъявить было невозможно, да и в то время Шикамару больше был занят тем, что переживал за жизни Наруто и Саске, один из которых был черт знает где, а второй – в полном неадеквате. Теперь же, когда история вроде как подошла к логическому завершению, на Шикамару навалились облегчение и усталость за все дни разом, и ему мучительно хотелось задушить Саске подушкой.
Особенно если учесть, что с последним его великодушным предложением Саске не согласился и вдруг откинул в сторону одеяло, намереваясь встать.
– Я должен найти Узумаки, – возразил Саске, усиливая желание Шикамару двинуть ему чем-нибудь.
От почти неминуемой расправы Саске спасла Сакура, которая одним мощным тычком заставила его улечься обратно.
– В таком состоянии ты собственную задницу нащупать не сможешь, – сурово резюмировала она и, подоткнув озадаченно заткнувшемуся Саске одеяло, погрозила ему кулаком.
Искушать судьбу Саске не стал и только тоскливо уставился в занавешенное окно. Он никогда не думал, что дойдет до того, что он не будет знать хотя бы приблизительно, где находится Наруто. Их связь походила на тлеющий огонек, и Саске тянуло прочь из города – на поиски, которые он и не представлял, откуда начинать.
Саске чувствовал себя человеком, брошенным посреди пустыни.
Через полторы недели Саске стоял в коридоре перед кабинетом начальника отдела по обеспечению безопасности и функционирования охотничьего отдела Гильдии Охотников Сарутоби Асумы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не порвать к чертям перчатки, которые пришлось надеть. Израненные пальцы наотрез отказывались заживать нормально, и Саске по-прежнему с некоторым трудом совершал казалось бы банальнейшие вещи вроде «взять в руки телефон» или «открыть дверь самостоятельно».
Сакура стояла рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу, и то и дело поглядывала на висевшие на стене часы. Будь ее воля, Саске бы прикрывался больничным листом еще несколько дней, но Саске наотрез отказался от такой перспективы. Едва к нему вернулось хотя бы подобие сил, которых хватало на нормальную ходьбу, как он с утроенной силой принялся рваться прочь из города, и Сакура смирилась. От беспокойства ее это смирение, правда, не избавило: Саске с трудом держал в руках оружие, и, попадись он оборотням, его задерут, как оленя. Шикамару ее опасения разделял, но остановить Саске тоже был не в силах. Не на цепь же его снова сажать.
Покинуть город без встречи с начальством Саске, впрочем, не мог, и именно поэтому они сейчас терпеливо ждали, когда на часах высветится заветное «11:00».
– Идем, – Сакура первой шагнула к двери и прошла в кабинет, дружелюбно здороваясь со своим непосредственным начальником.
Саске, вошедший следом, аккуратно прикрыл дверь, чувствуя неприятную пульсацию в растревоженных пальцах и, сунув руки в карманы толстовки, тоже поздоровался. Мысленно он, правда, успел обругать и чертового Асуму, и бюрократизм, и собственную глупость. Саске не жалел о том, что делал, будучи в «сговоре» со Зверем; жалел он только о том, что сразу не рассказал все Наруто и о том, что все зашло настолько далеко, что Наруто ушел от него. И сейчас Саске должен быть далеко от города, должен искать в многочисленных лесах Узумаки, не имея никаких подсказок. Ослабленная связь ему здесь не поможет. Но вместо этого он торчал в Гильдии, вынужденный объяснять, почему отпустил собственную омегу из города.
Асума, кивком ответивший на их нестройные приветствия, закончил ставить росписи на бумагах, лежавших перед ним толстой стопкой, и откинулся на стуле. Он скользнул оценивающим взглядом по Саске, подмечая, вероятно, все «свидетельства» его болезни, о которой настойчиво вещал больничный лист. Впрочем, чего-чего, а «свидетельств» у Саске хватало. Несмотря на полторы недели «реабилитации», он по-прежнему выглядел болезненно: похудел и осунулся, вымотанный своим крайне далеким от нормального образом жизни – сидеть на седативных, будучи прикованным к ванне, и лежать в лежку, как оказалось, было не слишком полезно для здоровья.
– Присаживайтесь, – предложил им Асума, кивая на стоявшие перед своим столом стулья. – Как вы себя чувствуете? – вежливо спросил он, когда они с Сакурой расселись.
Саске пожал плечами.
– Намного лучше, спасибо, – так же вежливо ответил он, стараясь выглядеть дружелюбно.
На взгляд Сакуры, у него это не слишком получалось, но ее никто не спрашивал. Она вообще присутствовала на встрече исключительно формально, являясь, фактически, вольным слушателем. Ну и из предосторожности – чтобы не дать Саске наломать дров в своем стремлении поскорее отделаться от разговора.
– Итак, двадцатого числа прошлого месяца Узумаки Наруто вместе с участвующей в программе по изучению синдрома альфы волчицей покинул Коноху, – сообщил Асума так, будто Саске все это время понятия не имел, что Наруто вообще куда-то ушел, и выжидательно уставился на Саске.
– Ну да, я сам их отпустил, – подтвердил Саске, пожав плечами.
Ничего криминального он, фактически, не совершил. Свою омегу он мог выпускать из города без проблем, а Карин… Она была приписана к нему и формально считалась такой же «его» омегой, как и Наруто, потому и права на нее распространялись те же. Во всяком случае, это логически исходило из существующих законов и правил, и опровергнуть этот факт Гильдии будет сложно просто потому, что отдельного законодательства под синдром альфы никто не составлял.
Асума взял с края стола файл, из которого вытащил два листа – один бланк, в котором Саске смутно признал разрешение, подписанное им, не глядя, и совершенно обычный листок с заявлением. Сакура могла собой гордиться: в первое мгновение Саске показалось, что заявление писал он сам, настолько похож был почерк.
– Дважды отпустили, – уточнил Асума, раскладывая листы перед ним на столе.
Саске, предполагавший такой вопрос и заранее придумавший на него ответ, все так же невозмутимо пожал плечами.
– Верно. В тот день у меня не было долгосрочного бланка, и пришлось взять этот, – он кивнул на бланк. – Ну а потом я попросил о пролонгации, этот вариант показался мне проще.
Асума задумчиво кивнул, собирая листы обратно в файл. Подоткнув края бумаг, чтобы не торчали из файла, он снова аккуратно положил их на край стола.
– И чем же объясняется это стремление отпустить их из города именно двадцатого числа? Вы вполне могли подождать до следующего дня и взять нормальный бланк, – заметил Асума, внимательно глядя на Саске.
Тот, к его удивлению, смутился и неловко почесал себе шею почему-то затянутыми в перчатки пальцами. Почему он носил перчатки в помещении, Асума не понял, но зацикливаться на этом факте не стал. Мало ли у людей странностей.
– Эм, ну да, – согласился Саске смущенно. – Тут скорее… личное, – признался он. – Понимаете, Наруто выставил требование отпустить их с Карин «вот прям сейчас», ну, бывают у него такие заскоки… А я, стыдно признаться, предпочитаю с ним в такие моменты не спорить, себе дороже, – закончил он и уставился в пол, будто ждал, что его засмеют.
Асума озадаченно поскреб заросший щетиной подбородок. Предложенный вариант развития событий был правдоподобным и довольно-таки банальным. Альфы на памяти Асумы достаточно часто уступали омегам в бытовых мелочах, стараясь не накалять отношения. Сам Асума этого, несмотря на то, что был альфой, не слишком понимал, потому что омеги у него не было, да и он не слишком стремился ею обзаводиться. И ему это нежелание прощали благодаря достаточно высокому посту.
– Вы знаете, что в ночь на двадцатое число была убита Конан? – подравнивая стопку бумаг, поинтересовался Асума.
Саске не выглядел удивленным, хотя сочувствие изобразить попытался. Впрочем, это была вполне обычная реакция на судьбу не слишком знакомого человека, которого вроде как надо жалеть, но в целом – наплевать.
– Да, слышал, – отозвался Саске.
Асума ждал чего-то вроде: «А Наруто-то тут причем?», но Саске молчал. Собственно, молчал он не без оснований. Асуме и самому было очевидно, что ни Девятый, ни волчица к убийству отношения не имеют. Отпечатков на месте преступления не нашли, орудие убийства неизвестно, и парочка покинувших в ту же ночь оборотней едва ли имеет отношение ко всему этому. Особенно если учесть, что убийство Конан было лишь одним случаем в череде серийных убийств, к которым Наруто с Карин не имеют отношения.
– Почему вы не согласовали с НИИ уход Карин? – закрывая тему Конан, продолжил допрос Асума, краем глаза наблюдая за заскучавшей Сакурой.
Ее присутствие было необязательным, но Асума уже привык к тому, что она всегда приходит «на ковер» вместе со своими подчиненными и выгораживает их в случае чего.
– Потому что в этом не было смысла. Наруто не на денек захотел уйти, а на достаточно долгий срок, и в полнолуние его бы в городе не было. Полагаю, глупо оставлять подчиняющуюся Наруто Карин одну в городе на полнолуние, учитывая, что мы не знаем, что бы в таком случае произошло. Так что мнение НИИ здесь не слишком важно, – ответил Саске, приводя весьма логичные и рациональные, к некоторому недовольству Асумы, доводы.
Когда все идет слишком гладко – это скучно.
– Вы знаете, где они сейчас?
Саске коротко кивнул.
– К слову, я собираюсь уйти к ним. В городе я сейчас не нужен, заданий у меня нет, как и напарника, и право на отпуск у меня есть. Думаю, лучше сказать вам сразу, чтобы потом не возникла потребность в очередном таком допросе, – ответил он.
Сакура постаралась незаметно пнуть его и показала ему, пользуясь широкой столешницей, кулак. Саске едва заметно скорчил ей рожицу.
Асума, наблюдавший за развернувшимся представлением, хмыкнул.
– Заявление на отпуск, надеюсь, в нормальном виде написано, без необходимости в последующей пролонгации? – поинтересовался он, вновь придвигая к себе стопку бумаг. – Что ж, не смею вас больше задерживать.
Сакура и Саске, продолжая безмолвно переругиваться, поспешно вышли из кабинета, будто боялись, что Асума передумает и начнется новый виток допроса.
– Вот не мог без этого, да, Учиха? – зашипела Сакура, едва за ними закрылась дверь.
Саске закатил глаза и двинулся к лифту. Сакура, продолжая кипеть от негодования, последовала за ним.
До дома Саске они добрались быстро. Сакура, за недели привыкшая к чужому дому, как к своему, умчалась в кухню собирать Саске в дорогу пропитание, игнорируя все протесты самого Саске. Шикамару, в свой первый за неделю выходной отсыпавшийся на диване в гостиной (Ино все равно не было дома), кое-как заставил себя проснуться и ушел умываться и сгонять с себя последний сон.
Саске, загодя собравший в дорогу необходимый минимум в виде аптечки (без которой ему теперь выходить из дому было нельзя) и сменной одежды, сходил наверх за сумкой, прикидывая, как отделаться от заготовок Сакуры. Долго еда храниться (помимо, разве что, каких-нибудь сухарей) не будет, а Саске понятия не имел, сколько времени пройдет, прежде чем он найдет (хотя скорее – случайно наткнется) на Наруто или хотя бы его следы. К тому же теперь приходилось делать поправку на отсутствие волчьих способностей, к которым Саске, сам того не заметив, привык настолько, что теперь ему казалось, что он совершенно беспомощен.
Через час, кое-как убедив Сакуру, что годовой запас продуктов ему в дороге не нужен, Саске наконец перекинул через плечо ремень катаны, проверил пистолеты, прикинул вес получившейся сумки и остановился у двери дома, дожидаясь Сакуру и Шикамару.
– Ты точно без машины собрался? – в очередной раз спросила Сакура, когда они сели в машину Шикамару.
Саске пристегнул ремень и кивнул, укладывая рюкзак под ногами. Учитывая, что он понятия не имел, куда ехать, машина ему только помешает. Собственно, план у Саске был идиотским до ужаса: он собирался, подключив особенно не работавшую у него теперь, без Зверя, интуицию и остатки связи, просто уйти в леса, надеясь, что выбранная дорога приведет его, куда нужно.
Шикамару довез их до ворот, ведущих из города, и первым выбрался из машины. Саске, закинув рюкзак на одно плечо, помедлил, останавливаясь рядом с ним.
– Слушай, извини за то, что я пытался тебя убить… Ну и спасибо за все. Я твой вечный должник, – неловко проговорил Саске.
– Это уж точно, – насмешливо фыркнул Шикамару и посерьезнел. – Будь осторожнее. Мы с Сакурой не за тем спасали твою шкуру, чтобы ты помер где-нибудь в лесу.
Саске кивнул. Они обнялись, и Саске с удивлением понял, что чувство, которое, как он думал, было «унаследовано» от Наруто или Зверя – чувство настоящего, стайного, единения, никуда не делось. Сакура и Шикамару по-прежнему ощущались как свои, как часть стаи, и это постоянство вносило хоть какой-то порядок в сумбурную жизнь.
Сакура, все это время молчаливо наблюдавшая за ними, подозрительно шмыгнула носом и растроганно обняла сначала Шикамару, а потом Саске.
– Спасибо, – коротко поцеловав Сакуру в щеку, поблагодарил Саске и, развернувшись, быстро двинулся к выходу из города.
Он не видел свою пару слишком давно, и не мог терять драгоценное время попусту.
Четыре дня пролетели быстро. Саске ощущал себя персонажем какой-нибудь компьютерной игрушки, которому отключили возможность быстрого путешествия – и теперь из одного конца игровой карты приходилось тащиться в другой конец, попутно разведывая территорию. Собственно, частично так оно и было. Саске шел через лес с телефоном в руках и меланхолично наблюдал, как движется маячок на открытой карте, обозначая пройденный путь.
За четыре дня ему не встретился ни один оборотень, но это было в принципе неудивительно, учитывая, что Коноха была еще достаточно близко, а к ней дикие старались не приближаться.
Оружие пришлось спрятать – катану Саске перевесил под длинную толстовку так, чтобы ее в случае чего можно было вытащить, но со стороны невозможно было заметить, пистолеты тоже остались под одеждой. Дикие, несмотря на свое «название», обычных путников часто попросту не трогали, зато на обвешанного оружием охотника напали бы с вероятностью в сто процентов. Связываться с оборотнями лишний раз Саске не собирался, тем более что в его по-прежнему не слишком здоровом состоянии это было бы как минимум неосмотрительно.
Саске шел, ведомый одними только «предчувствиями» и «ощущениями», и понятия не имел, правильно ли вообще идет. Но об этом он старался не задумываться, чтобы не разочаровываться раньше времени. Саске просто шел днем, ночевал где-нибудь в гуще леса ночью, а утром все начиналось сначала. Отсутствие Наруто с каждым днем ощущалось все сильнее, но Саске старался давить в себе тоску и отчаяние, предпочитая концентрироваться на дороге. Он шел по следу молчаливо и упорно, как собака, потерявшая хозяина, но помнившая дорогу домой.
К концу четвертого дня Саске вышел к трассе и пошел вдоль нее, позволяя себе немного передохнуть – по асфальтированной гладкой дороге было идти намного приятнее, чем продираться через лес. Мимо проносились редкие машины, обдавая его дорожной пылью. Через несколько часов рядом с Саске остановилась фура, из окна которой с любопытством высунулся водитель, переползший ради такого дела на пассажирское сиденье.
– Эй, парень, тебе куда? На юг? – поинтересовался он.
Саске задумался над выбором направления, но по всему – и по карте в том числе – выходило, что он действительно все это время двигался на юг.
– Наверное, – ответил он, этой неопределенностью сбивая водителя с толку.
Мужчина озадаченно поскреб пальцами густую черную бороду и, наплевав, видимо, на чужие странности, открыл дверцу.
– Ну садись, подброшу, – предложил он и, будто не сомневаясь, что Саске согласился, вернулся на водительское место.
Саске, растерянно покосившись сначала на приветливо распахнутую дверцу, а затем – на уходившую вдаль дорогу, пожал плечами и забрался в густо пахнущий автомобильным освежителем салон. Сидеть оказалось неудобно – на спинку было невозможно облокотиться из-за катаны, но убирать или поправлять ее Саске не стал. Водитель с любопытством покосился на торчавшую из-за его плеча рукоять меча, но промолчал.
– Джер, – представился водитель. – Ты чего в таких краях пешком-то? – поинтересовался он, когда леса за окном сменились широкими полями, залитыми солнечным светом.
Саске пожал плечами.
– Сэм, – брякнул он первое пришедшее в голову имя, не желая сообщать кому попало свои реальные данные. – Машина мне здесь не нужна, – мысленно поставив себе сто баллов за общую неопределенность ответов, добавил Саске.
Водитель, видимо, тоже оценил разговор, из которого он не узнал ровным счетом ничего нового, и насмешливо фыркнул.
– Ищешь что ли кого-то? – спросил водитель через некоторое время, заскучав ехать в тишине.
Саске подозрительно скосил на него глаза, но ничего выбивающегося из рамок нормальности не увидел.
– Нет. Я просто налажал и теперь пытаюсь это исправить, – вдруг, сам от себя не ожидая, признался он, по-прежнему, впрочем, не вдаваясь в подробности.
Водитель с любопытством посмотрел на него и по-отечески потрепал по плечу.
– Не в первый и не в последний раз, уж поверь. С тех пор, как женился, я только и делаю, что лажаю, – утешил он Саске. – Сам не понимаю, как такой идиот, как я, до сих пор живой, – хохотнул он и, вытащив из барсетки заламинированную фотографию, вручил ее Саске.
– И давно женился? – поинтересовался в ответ Саске, предпочитая узнавать подробности чужой жизни, чем делиться своими.
С фотографии на него смотрел все тот же Джер – правда, тогда еще без бороды – с женой – казавшейся слишком маленькой и хрупкой по сравнению с огромным мужем.
– Да тридцать лет как, – озадаченно дернув себя за бороду, отозвался водитель, впервые, по всей видимости, задумавшийся о том, сколько лет назад он вступил в брак.
– Она вроде не выглядит… эм… – замялся Саске, не зная, как подобрать слова, чтобы не ляпнуть чего-нибудь обидного.
Водитель забрал протянутую фотографию, любовно посмотрел на нее и снова сунул в сумку.
– Они все так не выглядят, уж поверь, – хохотнул он снова, поняв, что имел в виду Саске. – Да вот только когда моя милая женушка сначала обратилась в милую маленькую волчицу, а потом притащила мне лося раза в два больше нее самой – я в ее хрупкость больше не верю, – фыркнул он.
Саске с удивлением уставился на него. Нет, он, конечно, с самого начала знал, что водитель – альфа, но думал, что он, как и большинство горожан, не дает своей омеге обращаться.
– Чего ты? – насторожился водитель, заметив его взгляд.
Саске мотнул головой.
– Редко кто дает оборотню обращаться, я и удивился, – пояснил он, поворачиваясь к окну, за которым вновь мелькали деревья, обступившие дорогу так плотно, будто хотели ее в конце концов поглотить.
– Да неправильно это, – отмахнулся водитель. – Это то же самое, что запретить альфе собственничество. Только человека зря душить. А ты что, свою в городе запираешь?
– Нет. Но на меня смотрят как на идиота, когда об этом узнают, – хмыкнул Саске, вспоминая, как смотрели на них с Суйгецу в Гильдии, когда они изъявили желание покинуть город на полнолуние.
Водитель только отмахнулся от него.
– Забей, – посоветовал он простодушно.
Саске хмыкнул и замолчал, но от него больше ничего и не требовали. Напротив, водитель, видимо, обрадовавшийся единению по вопросу «выгула» омег, принялся сыпать историями из жизни, и от Саске требовалось только кивать или периодически что-нибудь мычать, показывая, что он слушает.
Так прошло почти пять часов, прежде чем Саске вдруг ощутил, что его будто что-то дернуло. Они давно уже отъехали от всех возможных населенных пунктов и оказались фактически в девственно-чистом лесу, через который боязливо, постоянно поворачивая, пролегала дорога. Казалось, что самой дороге неуютно, и она старается стать как можно более незаметной. И именно в этом месте у Саске вдруг проклюнулась спавшая до сих пор интуиция. За неимением лучшего варианта пришлось довериться этому предчувствию.
– Останови-ка, – попросил Саске. – Мне пора выходить.
Водитель удивленно посмотрел на него, но скорость начал сбрасывать.
– Ты уверен, парень? Тут же глушь совсем, ты отсюда пока до людей доберешься – поседеть успеешь, – озадаченно сообщил он, останавливаясь.
– Уверен. Спасибо, – Саске отстегнул ремень и спрыгнул на обочину.
Махнув водителю рукой на прощание, он захлопнул дверь и сошел с дороги. Цивилизацией здесь действительно и не пахло.
Саске углубился в лес и не нашел ни единого человеческого следа. Что ж, может, оно и к лучшему. Оборотни редко останавливаются в местах, где когда-то были люди, предпочитая глушь, в которой никого, кроме диких зверей и других омег не было. А в такой глуши вряд ли когда-нибудь бывали люди – разве что, быть может, охотники ходили с разведкой.
В лесу, несмотря на то, что часы показывали два часа дня, царил полумрак. Солнце, отчаявшись пробиться вниз, к земле, сдалось и освещало одни только ветвистые верхушки жадных до тепла деревьев, возвышавшихся, будто гигантские исполины. Саске, успевший продрогнуть, добрался до какой-то полянки, на которую лился долгожданный солнечный свет, и минут двадцать простоял на ней, отогреваясь.
Он настолько отвлекся, подставляя замерзшее тело солнцу, что и не заметил, как на поляне появились оборотни. Их было всего двое, и Саске бы скорее всего выиграл, но вступать в схватку он не собирался, положившись на внутреннее чутье.
– Я не буду драться, – сообщил Саске оборотням и поднял руки, сдаваясь.
Оборотни – вероятно, разведчики – озадаченно переглянулись. Ситуация была нестандартной во всех смыслах. Дикие знали, что делать, когда на них нападают, знали, как вести себя с охотниками, но они понятия не имели, что делать с охотником (а оружие разглядеть они успели), который мирно сообщает им, что драться не будет. Собственно, заметили омеги этого охотника уже давно, и долго следили за ним прежде, чем показаться на глаза. По всему выходило, что охотник пришел один и никого не ждал, но мало ли? Плюс ко всему, этот сдающийся охотник явно был повязан – но омеги рядом с ним не было.
– Где твоя омега? – прикидывая очевидно, не ждет ли охотник подкрепления, спросил один из оборотней.
– Где-то в лесах, – честно ответил Саске, уставший уже держать руки поднятыми.
Оборотни снова хмуро переглянулись, но очевидной агрессии пока не проявляли, и это несколько обнадеживало. Интересно, могло ли Саске повезти настолько, что он случайно наткнулся на оборотней из стаи Орочимару? Впрочем, надеяться на это, наверное, было слишком уж наивно. Как показывала практика и действующий закон подлости, нужный оборотень нашелся бы в последнюю очередь.
– Оружие бросай, раз сдаешься, – приняв, видимо, какое-то решение, приказал все тот же оборотень, что устраивал ему мини-допрос.
Саске, ожидавший чего-то подобного с самого начала, расстегнул толстовку.
– Вы не нервничайте, как я вам оружие-то брошу, телепатически? – когда один из омег дернулся в его сторону, спросил Саске, снова поднимая руки.
