Текст книги "Французская магия (СИ)"

Автор книги: elSeverd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 67 страниц)

            Любопытства в глазах девочки только прибавилось, когда она увидела сияющий бледно-голубым огонёк на кончике моей палочки.

            – А что это за заклинание? Нас пока научили только простому Люмосу! – К моему величайшему ужасу, ручка хафлпаффки потянулась к огню Эдема.

            С неразборчивым проклятьем я отдернул палочку и распустил скрепы заклинания. Шарик огня исчез.

            – Так какое это было заклинание? – С любопытством спросила девочка.

            – Меган… – Флер с трудом сдерживала смех, хотя меня самого пробила нервная дрожь. Если бы я не успел отменить заклятье… – Профессор Флитвик не рассказывал, что не стоит касаться незнакомых чар?

            – Рассказывал, – безмятежно ответила Меган, – но это же было заклинание освещения?

            – Не совсем, – прокашлявшись, я закрыл двери в комнату и пригласил ребенка к столу. – Это было боевое заклинание.

            – В Хогвартсе может быть что-то опасное?! – Глаза девочки заискрились любопытством, а я мысленно проклял свой болтливый язык.

            Повинуясь моему приказу, домовой эльф поставил на стол графин с соком и несколько блюд с пирожными.

            – И почему мы гуляем по замку после отбоя? – улыбаясь до ушей, спросила Флер, взявшая на себя нелегкую обузу разговорить девочку и выяснить, зачем она пришла. Сам я трусливо спасовал, переложив основную часть общения с Меган на хрупкие плечи жены.

            – А почему эльфы приносят вам пирожные? – Съев первую порцию хрустящего лакомства, спросила Меган.

            – Просто этот эльф живет в нашем доме, а не в Хогвартсе, – мягко улыбнулась Флёр, – так что мы можем пользоваться его услугами, а не вызывать Хогвартских.

            – А почему домовые эльфы служат волшебникам? – Я постепенно начал расслабляться, похоже, что первокурсница пришла к нам просто поболтать, как к людям, которых более-менее знала вне своего факультета.

            – Просто они не могут жить самостоятельно… – Грустно улыбнулась моя жена. – На службе волшебников они получают необходимую для их жизни энергию, сами они не способны брать её из природных источников магии.

            – То есть они… – Глаза девочки округлились.

            – Да, если бы волшебники освободили домовых эльфов от службы – они погибли бы за несколько месяцев.

            – И это факт, который, к сожалению, не хотят видеть многие маглорожденные ученики, – покачал головой я. – Когда я учился на Гриффиндоре, моя бывшая одногруппница, мисс Грейнджер, очень расстраивалась, что домовые эльфы не стремятся к борьбе за свои гражданские права.

            Флёр тихо захихикала, прикрыв ладошкой рот.

            – Я знаю Гермиону Грейнджер, – неожиданно заявила Меган. – Она очень умная.

            – Она умная, – согласно кивнул я. – Однако некоторые люди не хотят видеть правду, если она их не устраивает…

            – Как тебе в Хогвартсе? – сменила тему для разговора Флер.

            – Тут интересно! – с жаром ответила девочка. – Только… Слизеринцы и некоторые другие студенты смеются надо мной и другими, у кого родители – маглы…

            – Это пройдет, рано или поздно, – я протянул руку и растрепал светлые кудряшки. – Никто не мешает тебе изучать традиции волшебного мира и найти свое место в нашем мире. Леди Августа Лонгботтом ведь ведет у вас занятия?

            – Профессор Лонгботтом очень интересно рассказывает о традициях чистокровных, – кивнула девочка.

            – Ведь для нее это не строки из книг, это история её собственной семьи, – усмехнулся я. – Род Лонгботтомов насчитывает десятки поколений волшебников.

            – Но почему здесь смеются над маглорожденными?! – возмущенно воскликнула Меган.

            – Хм, –  я потер лоб. – Я постараюсь ответить тебе, но это будет долгий рассказ, так что наберись терпения.

            Повинуясь моему короткому жесту, возникший домовой эльф поставил перед нами еще один графин с кофе, сок и новую порцию пирожных.

            – На самом деле, смеются над маглорожденными только те немногие, кому больше нечем подтвердить свое превосходство над другими. Однако у маглорожденных действительно нет кое-чего, что есть у всех чистокровных семей.

            – Это чего?

            – Родовой магии… Вы должны будете добраться до этой темы только на третьем-четвертом курсе, как мне рассказывал Невилл Лонгботтом. Родовая магия позволяет волшебникам сохранять свою силу. Если рождаются дети у двух маглорожденных волшебников, – на долю секунды я замялся, думая, не рано ли поднимать такую тему для первокурсницы, но Флер пихнула меня в бок. – То они могут быть и сильнее, и слабее, чем их родители. Но если это семья чистокровных волшебников или чистокровного волшебника с маглорожденным или полукровкой… То минимум один ребенок в их семье окажется либо равным по силам родителям, либо даже сильнее.

            Меган молча слушала меня.

            – Именно за счет родовой магии волшебники могут сохранять свою численность. Ну и, конечно же, чаще всего чистокровные – более сильные волшебники, хотя есть и исключения, как в ту, так и в другую сторону, – я постарался смягчить эти довольно жестокие слова. – Но чаще всего смеются над тобой как раз те, кому нечем похвастаться, кроме древнего рода. Сами они обычно ничем особым не отличаются.

            – Поняла, – прикусила губу девочка. – Но что мне делать, если они будут дальше издеваться надо мной?

            – Если поблизости будет кто-то из старшекурсников твоего факультета – то звать их на помощь. Даже слизеринцы не всегда связываются с уверенными в себе людьми.

            Спустя какое-то время девочка собралась идти «домой», в общежитие Хафлпаффа. Но мы с Флёр обменялись встревоженными взглядами, после чего я набросил темную мантию поверх рубашки.

            – Лучше я провожу тебя, – усмехнулся в ответ на вскинутые брови девочки. – В Хогвартсе по ночам случаются всякие чудеса…

            Флер, понявшая, что я намекаю на василиска, поморщилась.

            – Не пугай её, – девушка ловко щелкнула меня по носу, провожая к выходу.

            – Я скоро вернусь, – приоткрыв дверь перед девочкой, я выскользнул следом за ней в коридор.

            – Меган, – первокурсница обернулась. – Раз уж ты сегодня пришла к нам в гости, я проведу тебя под скрывающими чарами. Но в следующий раз приходи пораньше, не стоит первокурснице бродить по ночному Хогвартсу в одиночку.

            Меган взвизгнула от восторга, когда первое заклинание, которое я сплел, откровенно говоря, из чистого позёрства, осыпало ее мириадами крошечных огоньков, но второе, мощное дезиллюминирующее, скрыло нас от посторонних глаз. Опаски ради, я использовал заклинание, снять которое можно было только грубой силой, а в замке на такое были способны только Флитвик и Дамблдор. Следующее заклинание погасило звук наших шагов. В полумраке заметить нас смог бы только очень внимательный глаз, да и то, если бы мы прошли между наблюдателем и факелом.

            Ночной Хогвартс был прекрасен. И на меня снова нахлынули воспоминания о том, как я когда-то на третьем-четвертом курсе подолгу бродил темными коридорами, подставляя лицо блаженной прохладе сквозняков, слушая тихий шелест древних знамен и гобеленов на стенах, вдыхая непостижимый аромат древности.

            – Я тоже так ходил по коридорам, – шепотом сказал я девочке, пока мы медленно шли в сторону гостиной Хафлпаффа, расположенную практически на другом конце замка. – Правда тогда я был под мантией-невидимкой.

            Меган, не знавшая о том, что мантии-невидимки были большой редкостью, просто хихикнула, крутя головой, чтобы рассмотреть причудливо менявшиеся с наступлением темноты коридоры, казалось, превращавшие ночной Хогвартс в совершенно иное пространство, действительно выглядевшее как сказочный волшебный замок.

            – Пятнадцать баллов с Гриффиндора, мистер Томас! – Возглас из глубины коридора, пересекавшегося с нашим, заставил меня вздрогнуть, вскидывая палочку для атаки. Другой рукой я потянул удивленную девочку за плечо, пряча ее за спину.

            С тихим перестуком каблуков из коридора выскочила какая-то девушка, направляясь в нашу сторону. Поняв, что Снейп не успел разглядеть, с кем прогуливался после отбоя Дин, я взмахом палочки бросил на нее сначала маскирующее, а потом и заглушающее шаги заклинание, отступая с пути вылетевшего следом за беглянкой Снейпа. Профессор, к счастью, не почувствовал творимых заклинаний в наполненной магией атмосфере Хогвартса и, похоже, решил, что девушка свернула в один из боковых коридоров, быстрыми шагами направляясь следом.

            На перекресток почти сразу выскочил и Дин Томас, судя по его лицу, беспокоившийся за девушку, умчавшуюся куда-то в глубину здания.

            – Томас, тихо, – моя рука крепко ухватилась за его рабочую руку. – Я наложил на нее дезиллюминирующее, так что Снейп будет искать твою девушку в коридорах до утра.

            – Поттер? – Просипел подскочивший Дин, откровенно испугавшийся прикосновения из пустоты.

            – Да, – я тихо фыркнул от смеха. – Случайно проходил рядом и наткнулся на Снейпа. Лучше возвращайся обратно в гостиную, Снейп вряд ли поймает твою девушку. Кто это был, кстати?

            – Падма, – тихо бросил Дин, уходя в сторону общежития Равенкло. – Спасибо, Поттер.

            Дальше до гостиной барсуков мы добрались без происшествий, только Меган периодически хихикала, вспоминая, как буквально растворилась в воздухе девушка, которую преследовал Снейп.

            – Доброй ночи, – сняв с девочки дезиллюминирующее заклинание, я быстро пошел обратно: не хотелось заставлять Флёр ждать меня.

            – Прекрасная дама сопровождена до самых ворот её замка? – звонкий смех Флёр встретил меня на пороге, едва я успел открыть дверь.

            – О, милая моя леди, – я шутливо упал на колени. – Я проводил эту юную деву до самых ворот, над которыми реяло знамя Барсука, счастливо избежав по пути встречи со злобной летучей мышью.

            Флёр громко рассмеялась над моей аллегорией.

            – Вы встретили Снейпа?

            – Он поймал в коридоре Томаса и одну из близняшек Патил, – ухмыльнулся я. – Правда удержать и снять баллы он сумел только с Дина.

            – Она сумела сбежать от Ужаса Подземелий? Кажется, так его называют ученики? – усмехнулась моя любимая.

            – Я успел наложить на нее маскирующие чары, – Мантия отправилась на крюк возле дверей, а пояс со снаряжением, с каковым я не расставался даже в Хогвартсе, повис рядом. – Так что Снейп побежал ловить призраков, без серьезных боевых заклинаний спрятанную под моими чарами девушку он не найдет.

            – О, мой грозный волшебник, – дурашливо протянула Флер, когда я уже скрывался в ванной.

            Когда я, освеженный холодной водой, зашел в спальню, любимая уже сидела на кровати, положив рядом гребень для волос. Это постепенно становилось нашим своеобразным ежевечерним ритуалом, – я расчесывал длинные шелковистые волосы, заплетая их в косу. Не знаю почему, но этот ритуал меня успокаивал, позволяя отрешиться от всех тревог и происходивших за день событий. Флёр, судя по ее довольному мурлыканью, тоже нравилось, когда ее волосы расчесывала не магия, а мои руки, хотя я потратил чертову кучу времени, чтобы научиться заплетать ровную косу, а не нечто ужасное, чем были мои первые попытки, над которыми мы двоем хохотали до слёз.

            – Нашей дочери будешь заплетать косички ты, – неожиданно сказала мне любимая, когда волосы уже были расчесаны и заплетены в аккуратную косу.

            – Удивлен? – взгляд Флер, казалось, светился.

            – Нет, – наконец справившись с удивлением, ответил я. – Когда закончится эта проклятая война…

            – Просто выживи, – тонкие руки вцепились в плечи, Флер прижалась ко мне, пряча лицо у меня на груди. – Я схожу с ума от страха, когда вы уходите ловить Пожирателей.

            – Я выживу. – Крестный утверждал, что у нас хорошие шансы на победу, и я старался передать эту уверенность своей жене, как оказалось, всерьез боявшейся за меня.

            – Просто выживи. – Флёр подняла на меня взгляд и я вздрогнул: на длинных ресницах сверкали слезинки. Сейчас я понял Невилла, которому тяжело было смотреть на плачущую Луну. Со слезинками на глазах вейла казалась хрупкой и беззащитной.

            – Обещаю. – Я действительно собирался приложить все усилия, чтобы Вольдеморт погиб не ценой моей жизни.

            Губы Флёр под моими губами были солеными, но нам это не мешало.

            – Наконец-то солнце! – пропела Луна, выбегая из-под сводов Хогвартса во внутренний двор. Субботний день обещал быть погожим, выглянувшее из-за по-осеннему хмурых туч солнце, отогнав на время и промозглую сырость, и моросивший временами дождик, заливало округу теплом.

            Я посмотрел вправо, – Невилл застыл на месте, с восхищением разглядывая танцующую в потоке солнечных лучей девушку, его губы безмолвно шевелились, словно он произносил какие-то стихи.

            – Какая она замечательная, – тихо произнесла Флёр слева от меня. – В такое время остается безмятежной и радостной.

            Они с Невиллом переглянулись с каким-то новым пониманием.

            Выбравшись из Хогвартса раньше других, когда большая часть учеников еще только собиралась на прогулку, мы вежливо раскланялись с аврорским постом, охранявшим выход за стены замка. Четверо хмурых волшебников, двое из которых щеголяли печально знаменитыми по нынешним временам багровыми форменными куртками, сменившими, по настоянию Брауна, неудобные мантии, только покосились в нашу сторону, узнав меня и Невилла.

            – Удачной прогулки, лорд Поттер, – совершенно искренне пожелал мне Альфред Каллен, один из подчиненных Аластора.

            – Спасибо, мистер Каллен, – я коротко наклонил голову.

            – Ты становишься известной личностью, – ухмыльнулся Невилл, подхватив под руку свою пританцовывавшую девушку.

            – Альфред был с нами в деревушке Хайдтаун, – ответил я, поморщившись. – В той, после которой начались статьи в газетах о крёстном и аврорах-отступниках.

            – Я понимаю, – стиснул моё плечо Невилл. – Это новый виток войны.

            – Да, кто-то понял, что Альянс не удастся без потерь сломить грубой силой, и теперь пытается лишить нас поддержки рядовых волшебников, – я покачал головой.

            Флер и Луна переглянулись, хитро улыбнувшись друг другу.

            – Благородные господа, – буквально пропела Флёр, обогнав нас и ласково улыбаясь мне. Луна последовала её примеру. – Сегодня – никакой политики!

            Девушки с разбегу бросились к нам на шею.

            – Это… убедительный аргумент, – чмокнув любимую в сморщившийся носик, я обнял её за плечи. Невилл отчаянно и демонстративно отбивался от пытавшейся щекотать его Луны, которая буквально визжала от смеха. Непривычно было видеть обычно мечтательную Лавгуд такой веселой и жизнерадостной.

            Отбившись от нападавших, мы последовали дальше в Хогсмид, однако, несмотря на подаренное нам девушками веселье, и я, и Невилл периодически внимательно оглядывались по сторонам, а я мысленно удерживал наготове защитные чары. Невилл, пока еще не обладавший этим полезным навыком, с легкой иронией покосился в мою сторону, но сделал вид, что ничего не заметил.

            – Куда благородные леди прикажут их отвести? – Лонгботтом склонился в шутовском поклоне, взмахнув несуществующей шляпой.

            Вопрос был не для красного словца, а вполне логичным. Хогсмид быстро обрастал различными увеселительными заведениями, от баров и магазинов модной одежды до волшебного тира.

            – Я бы хотела зайти в «Память Мерлина», – неожиданно сказала Луна.

            «Память Мерлина», – странное кафе-музей, появившееся относительно недавно. Первый и второй этажи были отданы под общий зал, кухню и отдельные кабинеты для состоятельных клиентов, а в подвале – в стеклянных витринах были собраны некоторые оставшиеся со времен величайшего волшебника предметы. Вход в подвал стоил невероятных по меркам волшебного мира денег, – по галеону с человека, но многие всё же посещали это место. Что еще более странно, – к созданию этого кафе приложил руку и кошелек Люциус Малфой, в последнее время стремительно вкладывающий свои ресурсы в «легальный бизнес», как сказали бы мои покойные родственнички-маглы.

            – Ладно, – Невилл глядя на свою будущую жену влюбленными глазами, пошел бы с ней даже в кафе Мадам Паддифут, не говоря уже о достаточно малолюдном месте, посещаемом в основном обеспеченными людьми, к которым, к сожалению, относились далеко не все ученики Хогвартса.

            Дорога к «Памяти» пролегала мимо открывшегося в этом году магазина Уизли… По поводу которого мы с Сириусом имели не самую приятную беседу. Крёстный, к моему величайшему удивлению, не поддержал моего желания рассчитаться или хотя бы проигнорировать семью предателей и лично вложил деньги в магазин «Умников Уизли». «Для того, чтобы в мрачное время людям было над чем смеяться», – заявил Сириус, и я прислушался к его словам, хотя мне они не понравились. Единственное, что меня утешило – Сириус относился к семье Уизли ничуть не лучше моего, но счел близнецов наименьшим злом, вдобавок достаточно полезным для нашего дела.

            Без близнецов в Хогвартсе для остававшихся там обоих младших Уизли и Грейнджер настали темные времена, – лишенные поддержки достаточно опасных для студентов братьев, трое предавших меня людей так и оставались в пустоте. С ними по-прежнему мало кто разговаривал, даже по делу, рядом с ними старались не садиться за обедом и в библиотеке и, естественно, друзей у троицы больше не было. Директор Хогвартса, хотя и был, как мне казалось, в курсе проблемы на его любимом факультете, в проблему не вмешивался, пустив всё на самотёк, так что теперь трое гриффиндорцев на собственной шкуре ощущали то, как я жил на четвертом курсе.

            – Господа, – массивные двери перед нами распахнулись, и мы оказались под дубовыми сводами «Памяти Мерлина».

            Немногочисленные посетители в общем зале не обращали внимания на нашу компанию, когда мы следом за официантом шли ко входу в подземную часть, где располагался собственно «музей». Получив от меня и Невилла по паре золотых монет, он отпер старинную дверь, явно до этого украшавшую какой-то родовой особняк, пропустив нас в подвал.

            – Да… – протянула Луна, замерев на входе в относительно небольшой, безлюдный зал.

            И было от чего. Не знаю, в каком особняке хранилась эта картина, написанная колдовскими красками, – ничем, кроме волшебства, нельзя было объяснить сохранность полотна и изображения, – но она была потрясающей. На фоне речной долины, усевшись на зубец стены, сидел, поджав под себя ногу, молодой Мерлин. Пронзительный взгляд ярко-синих глаз был устремлен куда-то вдаль, в недоступные другим места. Великий волшебник был одет в простую, грубой выделки одежду из кожи и толстого полотна, только на пальце правой руки поблескивал массивный перстень. Мощные кисти рук сжимали потрепанный деревянный посох, перехваченный несколькими стальными кольцами, и такое же стальное кольцо охватывало длинные наполовину седые волосы, прижимая их ко лбу и вискам. Картина казалась совершенно живой.

            – Интересно, где раскопали эту картину, – сдавленно произнес за моей спиной Невилл. – Это же шедевр!

            Девушки, покончив с осмотром картины, погрузились в изучение содержимого немногочисленных стеклянных кубов, защищенных мощными чарами.

            Сторонники Малфоя явно ограбили все свои кладовые, – древние мечи и копья, натянутые на специальные стойки ветхие кольчуги, старые знамена и шлемы. Несколько гобеленов, рассыпающихся от старости, на которых были изображены сценки из легенд о Мерлине. Растянутые на пюпитрах свитки, исписанные причудливыми архаичными буквами староанглийского. Лежащие на подставках толстые книги, в грубых потрескавшихся переплетах из кожи, окованных медью и серебром. Ни одного магического предмета: сохранись хотя бы один артефакт работы самого Мерлина – и его стоимость была бы поистине запредельной. Вместе с тем наложенной на зал магической защитой мог бы гордиться даже родовой особняк старинной семьи, что было слегка неожиданно.

Дождавшись, пока девушки рассмотрят в подробностях все экспонаты музея, мы поднялись в большой зал, где уже добавилось  посетителей, в основном – слизеринцев-старшекурсников.

– Привет! – единственный гриффиндорец во всем кафе помахал нам рукой. Дин Томас, сидевший рядом с закутанной в национальную одежду Падмой Патил, крепко пожал нам руки.

– Гарри, спасибо, – ухмыльнулся юноша, когда мы расселись за столом. – Снейп не сумел догнать Падму.

– Правда я ужасно испугалась, когда обнаружила, что подружки в комнате не видят меня, – улыбаясь своими слегка раскосыми глазами, Падма погрозила мне пальцем. – И только когда профессор Флитвик снял чары, я поняла, что это наверняка был ты.

Луна и Флер дружно рассмеялись.

– Не мог же я доставить Снейпу удовольствие снять баллы с  моего факультета. – Я пожал плечами. – Если бы я успел на полминуты раньше, – я бы наложил чары и на Дина, но тут уж ничего не поделаешь. Снейп едва не снес меня по дороге, когда вылетел из-за угла.

– Я сначала не поверила своему счастью, – хихикнула Падма, – когда профессор пробежал мимо того коридора, куда я свернула. И только потом догадалась заглянуть в зеркало в своей комнате.

– Кстати, – Невилл с усмешкой посмотрел на меня. – Нам для занятий не помешала бы литература, которой нет в запретной секции, но наверняка есть в твоем особняке.

– Я не против, если книги не будут выносить за пределы Тайной комнаты. Я прикажу домовым эльфам поставить там стеллажи с книгами.

– Прекрасно, – Невилл отпил кофе, – Школьная программа Защиты уже пройдена всеми до конца седьмого курса, а более сложных книг в Запретной секции не так много, да и кто будет подписывать разрешение? Снейп?

– Он скорее удавится, – хмыкнул я. – Вряд ли он подписывает разрешения по Защите хоть кому-то кроме слизеринцев.

– Тогда к следующей субботе?

– Хорошо, давай тогда зайдем в библиотеку на следующей недели и отберем нужные тебе книги.

– Кстати, Гарри, – опять вступил в разговор Дин, – каким заклинанием ты так разделал Снейпа?

– Это было Дыхание хаоса, Дин, – я задумался, как сформулировать следующую фразу, но Невилл меня опередил.

– Это заклинание пока что не по плечу ни мне, ни кому-либо из членов нашего кружка, – усмехнулся Невилл. – Должен же Избранный быть Избранным.

– Иди ты, – Невилл сумел увернуться от моего тычка локтем и ехидно улыбнулся.

– Этому заклинанию меня научил аврор из Франции, – я с благодарностью взглянул на Невилла, смягчившего мой ответ. – Оно уже пару раз спасало мне жизнь. Хотя Темный лорд и Сириус могут заблокировать этот удар.

– Понятно, – Томас отвернулся к своей девушке, уже погрузившейся в беседу с Флер и Луной.

Выйдя из кафе, мы практически в упор столкнулись с директором и миссис Уизли, тут же устремившимися к нам навстречу. Невзирая на то, что в толпе учеников мне едва ли что-то угрожало, я ощутимо напрягся.

– Мистер Поттер, – Дамблдор смерил меня покровительственным взглядом. – У миссис Уизли есть к вами дело.

– Глава рода Поттеров готов выслушать вас, миссис Уизли, – в висках застучало, и я с трудом сдержал рычание при виде женщины, к которой относился когда-то почти как к матери.

– Гарри, ты должен, – начала было женщина, но я резко прервал её, ощутив на плечах руки Невилла и Флёр.

– Я должен только своим людям и своим друзьям, миссис Уизли. Для вас я лорд Поттер.

– Мистер Поттер, – вмешался директор, – вы слишком много значения придаете сословным предрассудкам ваших предков.

– Возможно, именно благодаря «сословным предрассудкам» вас лишили поста главы Визенгамота, директор Дамблдор, – зло усмехнулся я, – Но для подливавших мне приворотное зелье и травивших зельем дружбы людей я – лорд Поттер. И вам придется это учитывать, директор.

– Травля ваших однокурсников зашла слишком далеко, – сменил тему директор. – Вы должны попросить других учеников снова принять Рональда и Джиневру.

– Интересно, почему вы не просите за Гермиону Грейнджер? – насмешливо спросил я. – Может быть, потому, что её семья принадлежит миру маглов и не может поддержать вас?

– О мисс Грейнджер я хотел бы поговорить позже, – с достоинством ответил директор. – А пока что вернемся к детями миссис Уизли.

– Директор Дамблдор, – поняв, что я сейчас сорвусь, вступил в разговор Невилл. – Я готов засвидетельствовать, что не желающие общаться с тремя предавшими Гарри людьми сделали свой выбор самостоятельно и без просьб с его стороны.

– Это неправда! – Лицо Молли Уизли покраснело от гнева. – Рон и Джинни всегда дружили с другими детьми!

– Ваш сын, миссис Уизли, – отчеканил Невилл, приосанившись, – предал человека, который не раз помогал вашей семье. А ваша дочь – подливала человеку, которому обязана жизнью, приворотное зелье. Любой ученик, хотя бы раз в жизни слышавший слово «честь», прекратил с ними всякие отношения.

– Мистер Лонгботтом! – сверкнул глазами Дамблдор. – Минус двадцать баллов с Гриффиндора за вашу грубость.

– Директор, – я презрительно цедил слова сквозь зубы. – Я позволю себе сообщить о вашем взыскании в Попечительский совет… приложив для доказательства воспоминание об этом… прискорбном эпизоде. Вы лишили факультет баллов за слова, не связанные с учебным процессом и не являющиеся нарушением школьных правил.

– Мистер Поттер, – директор сделал вид, что не услышал меня. – Вам необходимо прекратить это длящееся уже больше трех месяцев бойкотирование студентами Рональда и Джиневры.

– Я не сделаю это просто потому, директор, что не считаю нужным навязывать другим свою точку зрения. Все ученики сделали свой выбор, показав, как относятся к предателям. Кажется, именно так они вели себя во время Турнира, когда вы ни разу не поддержали меня и не стали защищать от издевательств со стороны всех четырех факультетов. Вы не помните, директор? Значки «Поттер-вонючка», всеобщая уверенность, что это я бросил в Кубок своё имя, интересные статьи Скитер в «Пророке»? Или ваша память удерживает в себе только то, что вы хотите помнить?

– Вы слишком озлоблены, мистер Поттер, – вздохнул Дамблдор. – Я поговорю с учениками сам, и каждый снятый с них балл будет на вашей совести.

– Каждый снятый с них балл будет на совести того, кто дал миссис Уизли книгу с рецептами зелий дружбы и привязанности, а также миссис Уизли, поскольку зелья сварила именно она. Не пытайтесь навязать мне ложное чувство вины, директор.

            Резко развернувшись, я направился в сторону центра деревни, где когда-то развернулся бой между оборотнями и аврорами Аластора Грюма. Невилл и Луна последовали за мной, а Флер обогнала меня и сочувственно улыбнулась, пытаясь поймать мой взгляд.

            – Ненавижу, – прошептал я. – Я уже начал забывать, что такое ненавидеть кого-то до глубины души. А сейчас я опять увидел эту женщину, и не знаю, что бы сделал, если бы не было людей вокруг.

            – Контролируй своих мозгошмыгов, – переглянувшись, Луна и Флёр поцеловали меня с двух сторон в щеки. Невилл, невзирая на серьезность ситуации, ухмыльнулся.

            Однако на этом неприятные встречи не закончились. Как только я снова начал улыбаться, осаждаемый с обоих сторон девушками, нашей компании попались навстречу четверо Уизли и Грейнджер. Близнецы, увидев выражение моего лица, быстро ухватили за плечи своего брата, и гриффиндорцы удалились.

            Девушки, лукаво покосившись в нашу сторону, ускользнули в какой-то магазин одежды и прочих, загадочных для мужского разума, но невыносимо притягательных для женщин мелочей, а мы с Невиллом остались на улице. Закатив глаза и с легким раздражением взглянув на вывеску магазина, Лонгботтом потянул меня в сторону книжной лавки.

            – Может, найду что-то для клуба, – ответил он в ответ на мой вопросительный взгляд. – В этом году пришло еще шестеро новичков, которых ты не застал. Они все полукровки из небогатых семей, так что дополнительную литературу придется им одолжить.

            – К чему ты их готовишь? – я следом за другом зашел в магазин.

            – Амбридж ушла, Снейп пришел, – отозвался Невилл, осматривая полку с разрешенными Министерством томами по боевой магии. – На его уроках только тебе можно сидеть и не беспокоиться о зачете, а им приходится до всего доходить самим, – без унижений и ругани Снейп новый материал не дает.

            – М-да… – Я покачал головой. – Рано или поздно в Хогвартсе придется менять программы обучения.

            – Бабушка говорит, что менять нужно вообще всё. – Ответил Невилл. – Она нашла каких-то своих старых знакомых, кто не участвовал в Первой войне, и убедила их заняться этим вопросом. Так что, если Попечительский совет одобрит её начинания, на будущий год директор получит настоящий плевок в лицо, а ученики – головную боль в виде соотвествующей реальности программы подготовки по всем предметам, кроме магловедения.

            – А с ним что? – мне уже стало интересно, к тому же Сириус требовал, чтобы я старался вникать в малейшие детали происходящего и учился их анализировать.

            – Бабушка не нашла хорошего специалиста, – поморщился Невилл. – К тому же, уже поговаривают, что приближаются кардинальные изменения статуса секретности.

            – Не так давно я беседовал с… одним человеком из числа долгожителей-аристократов, – я не стал называть имя великого алхимика. – Он утверждает, что необходимо радикально изменить отношение волшебников к магловскому миру и секретности, иначе в ближайшее десятилетие нас обнаружат и попытаются уничтожить.

            – Представляю себе, – передернуло Невилла. – Иногда я жалею о тех временах, когда я был просто толстым взрывающим котлы парнем, не думавшим даже о таких вещах.

            – Понимаю, – я хлопнул друга по плечу. – Я тоже жалею о том времени, когда был во Франции и мог себе позволить просто учиться и трястись от мысли о том, что Флер откажется встречаться со мной.

            Расплатившись и уменьшив книги, мы вышли из магазина навстречу девушкам, которые до сих пор изучали запасы всевозможной одежды в магазине «Зеленый шёлк».

            – М-да, – протянул Невилл, изучая вывеску. – Это, кажется, надолго. Твоя Флёр, как настоящая француженка, наверняка будет пытаться переманить Луну в свою веру и подобрать ей что-то такое, чтобы я не удержался на ногах.