Текст книги "Семилистный клевер (СИ)"

Автор книги: Эккираптор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Прижав к голове округлые уши, он устремился вперёд на такой скорости, что дорога по бокам слилась в две цветастые полоски. Пасть наполнилась слюной: чуткий нюх дразнил запах мяса.

Камни скрежетали под когтями. Поджарый гепард мчался к мельтешащей неподалеку цели с глухим рыком, с трудом сдерживая желание наброситься со спины, завалить и впиться Глаттони в горло.

Энви обогнал его и затормозил прямо перед обжорой. Чуть не занесло на повороте, пришлось зарыться когтями в землю. Глаттони успел только удивлённо замычать, когда брат влепил ему такую оплеуху, что его отшвырнуло на пару метров.

Приблизившись, Энви зашипел на непутёвого братца. Испуганно заморгав, Глаттони вжался в стену и шмыгнул носом. В уголках глаз-рисинок появились слёзы.

На холку гепарда легла рука Ласт.

– Бедня-ажка Глаттони, – потрепав Энви против шерсти, сестра присела перед обжорой. – Не будешь больше убегать?

Глаттони замотал головой, жмурясь, точно испуганный ребёнок.

– Не потакай ему! – взвился Энви. – Из-за этого придурка нас могли раскрыть!

Глаттони с несчастным видом свёл большие пальцы вместе и глянул на брата, выгнув жиденькие брови.

– Ну всё, Энви. Он усвоил, что убегать не стоит, – с лёгким недовольством отозвалась сестра, перебирая пальцами по макушке толстяка.

– Ага, до первого перекуса в поле зрения, – фыркнул Энви, придирчиво разглядывая когти на передней лапе. Грязи на них набралось прилично, пока он гнался за Глаттони, и его язык тянуло к когтям, как магнитом. Энви встряхнул головой. Не хватало ещё пойти на поводу звериных инстинктов!

– Теперь мне можно поку-ушать? – робко протянул обжора, засунув в рот большой палец. Когда дело касалось его самого, Глаттони прекрасно контролировал силу челюстей, так что пока его руке ничего не грозило.

Уши гепарда вздрогнули и развернулись, как локаторы.

– Не нуди. Сейчас я кого-нибудь тебе вычислю.

Глаттони не сводил взгляда с брата, который крутился на пятачке перед ним. Ишваритов он вычислил сразу, слишком уж характерная манера речи у них была. Большинство из них переговаривались на самые бытовые темы, но двое обсуждали проблему государственных алхимиков. Они говорили так тихо, что даже Энви со своим слухом с трудом разбирал слова. Однако, главное он уловил: оба считали, что с армейскими псами стоило бы разделаться. И неважно, что одному хватило бы расформирования, а крови требовал только второй – оба задумывали преступление против военных Аместриса, а значит, пришла пора их наказать.

Энви обнажил клыки в хищном оскале. Что ни говори, а будь они чуть дальше, у него были бы все шансы пропустить разговор этих пустынных изгоев, а с ним и формирование маленькой, но вполне эффективной группы бунтарей. В глобальном смысле они ничего не могли изменить, но зарезать пару-тройку государственных алхимиков – без сомнений, да.

– Есть закуска! – гепард махнул лапой, призывая обжору идти за ним. Глаттони сразу же оживился, но его радость была недолгой. – На тебе двое, сейчас скажу, кто именно. Остальных не трогай.

Глаттони засопел, глядя на брата с такой мольбой в глазах, будто они проходили мимо витрины с самыми шикарными тортами и пирожными, а Энви отказался взять ему хотя бы одно.

Энви негромко зарычал. Некоторое время он наблюдал за мелким жуком, который осмелился проползти рядом с его лапой. Глаттони от дополнительного угощения не особо полегчает, но ишваритов удалось разоблачить только благодаря ему. За такое полагалось поощрение.

– Ай, фиг с тобой, – встопорщил усы гепард. – Возьми ещё двоих, только тех, кто ближе всего к нашим бунтарям. И давай потише, тут люди вообще-то живут.

Энви повёл родственников по следу, который слышал только он. Он бесшумно ступал по мокрой земле, проваливаясь в неё лапами, точно шёл по тропинке через болото. Глаттони беззаботно чавкал по лужам, даже не задумываясь, сколько от него шума. Ласт держалась ближе к Энви, умудряясь даже среди такой слякоти находить сухие проплешины, так что летящие со стороны Глаттони брызги до неё не доставали.

Энви не спешил менять облик. Хоть он и вычислил мятежную парочку, они могли быть не единственными, кто задумал бунт. Раз уж забрели сюда по воле случая, почему бы и их сразу не накрыть?

Чуткий слух вдруг уловил детские голоса. Застыв на месте, Энви развернулся на звук. Он мог ошибиться, в конце концов, в трущобах тоже есть дети. В самом Централе тоже хватает авантюристов. Да кого угодно могло сюда занести!

Зря только себя успокаивал. Стоило только внимательней прислушаться, как стало ясно: там Элрики.

Энви шибанул лапой по слякоти. Грязь из лужи забрызгала шерсть, но Энви даже не обратил на это внимания. Его мысли сейчас занимал совсем другой вопрос: каким образом Элрики оказались почти в трущобах?

– Ласт, у нас чэ-пэ, – нервно облизнулся Энви. – Тут недалеко дети, те самые.

Надо отдать ей должное, она сразу поняла, куда ветер дует, и переместилась поближе к Глаттони. Конечно, обжора их уже учуял и строил на них понятно какие планы, судя по повисшим до самой земли шнуркам слюны.

Когти гепарда разрезали воздух перед самым носом Глаттони. Вздрогнув, братец попятился от него, но когда детские голоса стали громче, Глаттони уставился в ту сторону, как завороженный.

Судя по разговору, дети шли к приюту. Гомункулов и детей разделяло несколько улиц, но живой таран по имени Глаттони без труда срезал путь сквозь добротные каменные дома, куда там ветхим постройкам!

– Они не тот путь выбрали! Твою мать, так сложно на карте глянуть, где приют?! – Энви закружил по клетушке-улице. Всё его волнение собралось в хвосте, который хлестал по воздуху, как бич. Пока он находился рядом с Глаттони, братец опасался буянить, но в случае чего Ласт его не удержать. Обжору слишком долго держали голодным, чтобы он её сейчас слушался.

– Они одни? – удивлённо уточнила Ласт. – Ты вроде говорил, Огненный с ними?

– Да с ними он, не в нём проблема!

Глаттони вклинился между ними, переводя затуманенный взгляд с одного на другую.

– Можно мне их ску-у…

– Нельзя! – в один голос крикнули оба старших родственника.

– Глаттони, не смей! – Энви развернулся к нему так резко, что обжора прикусил палец и с воем затряс рукой. – Ласт, я иду за ними. Отведу их подальше. Смотри, ваши цели вон там, в конце улицы. Так, Глаттони, даже не думай идти за мной, понял? Будет бо-бо. Оч-чень.

Глаттони прогудел что-то в знак согласия. Убедившись, что все его услышали, Энви стремглав бросился прочь.

***

Солнце заливало светом дома, отражалось в окнах автомобилей, пронзало едва различимые облака наверху. У Эдварда в руке тоже было облако, только сладкое и на длинной палке. Здесь оно называлось «сахарная вата». До Централа Эдвард пробовал такое лишь единожды и то на ярмарке.

Оторвав от пухлого «облака» кусок, Эдвард покосился на брата. Альфонс смотрел куда-то в сторону, едва притронувшись к сладости.

Облизнувшись, Эдвард постучал его по плечу.

– Ал, она тебе ещё нужна?

Брат отвёл руку с ватой подальше. Эдвард вернулся к своей доле, но украдкой косился на его лакомство. Альфонс за всю дорогу разве что пару раз её укусил, и то немного.

– Что? Тебе она всё равно не нравится!

– Неправда, я просто задумался! Ну, о котёнке, – Альфонс покрутил палочкой в воздухе, не замечая, что приличный кусок облепившей её сахарной паутины вот-вот оторвётся.

Эдвард протянул руку, но схватил воздух.

– Да я поправить просто! Сползёт же!

– Ты о своей вате думай, – пробурчал Альфонс, бочком отходя к Рою.

Фыркнув, Эдвард стянул с палочки остатки, похожие на очень тонкий пух и задрал голову, чтобы посмотреть на Роя.

Эдвард ткнул воздух палочкой будто шпагой, и направил её на Огненного.

– Где приют-то? Он же где-то тут должен быть! Мы его точно не прошли?

– Он дальше.

Покрутив палочку в руках, Эдвард выбросил её в урну на обочине и посмотрел вперёд, приложив ладонь ко лбу козырьком. Дорога из плотно подогнанных плиток вела мимо розоватых стен старинного дома с увитой плющом табличкой. За домом начиналась улица, которая больше напоминала дорожку в саду: зелень цвела по обе стороны, почти целиком закрывая кладку зданий, а ровная плитка резко стыковалась с изъеденной дождями мостовой, на которую падала тень от железной арки.

Край таблички выглядел слишком соблазнительно, чтобы пройти мимо. Подобравшись вплотную к дому, Эдвард провел рукой по листьям плюща. Нагретая солнцем зелень зашелестела под пальцами, и ладонь укололо льдом стальной пластины.

Раздвинув листья, Эдвард наткнулся на зелёный от времени металл.

– Смотрите, я секрет нашёл, – Эдвард полез рукой выше. Край таблички не прощупывался. – Рой, а убери вон те листья?

Плющ затрещал под руками Огненного, и солнце заискрилось на узких буквах с фигурными завитушками. Эдвард прищурился, но надпись по-прежнему едва читалась.

– Ёкарный бабай, это что, иероглифы?!

Брат выглянул из-за плеча, тыча в щёку ватой.

– Декоративный шрифт, – Рой повёл пальцем по вытянутым строчкам. – Ты смотри. Пару веков назад эта улица была центральной.

– Ты понимаешь, что там написано? – с недоверием спросил Эдвард.

– Это же не ишварская вязь, что там понимать?

Эдвард ещё раз окинул табличку взглядом. По её краям шёл орнамент из листьев, который выступал над остальным металлом. Похоже, на эти листья он первым делом и наткнулся.

Эдвард сорвал лист плюща и завертел в руках, стараясь придать ему форму собратьев с таблички. У него почти получилось, но в последний момент он слишком сильно сжал один край поделки. Печально хрустнув, она распалась на два неравномерных куска.

– А там только это написано? – поинтересовался сама скромность Альфонс.

– Хм, раньше это была самая почётная улица Централа, – немного помолчав, ответил Рой.

Эдвард с сомнением взглянул на двухэтажные дома с замшелыми балконами. На нескольких торчали статуи, которые совсем не производили впечатления.

– А чего она такая развалюха? И дома обычные.

– Тогда они считались хоромами.

– Хоро-омы, – Эдвард так и прилип взглядом к ближайшей двери. – А давай туда зайдём? Поищем всякое, хоромное.

– Эдвард, всё ценное оттуда уже давно вынесли. Чудо, что сами дома на стройматериалы не разобрали.

– Здрасьте! А вон там что? – Эдвард указал на статую птицы, чей клюв упирался в перила, как меч.

– Остатки былого великолепия, – хмыкнул Рой. – И приют вроде должен быть за ним.

Вздохнув, Эдвард цапнул кусок сахарной ваты у Альфонса и засунул за щёку. Издав невнятный, полный возмущения звук, брат вскинул вату над головой.

Эдвард потянулся за ней в шутку, больше дразнясь, чем действительно пытаясь отобрать. Альфонс вытянулся на цыпочках, как мог, когда его ноги вдруг оторвались от земли.

Проследив взглядом за внезапно воспарившим Альфонсом, Эдвард наткнулся на Огненнного. Он держал брата не так уж высоко, но теперь до ваты точно было не достать.

– Эй, нечестно! Третья сторона не вмешивается!

Альфонс с удивлением оглянулся на Роя, опустил взгляд на его руки, а потом расплылся в улыбке.

– А это равноценный обмен, – хихикнул братец, с довольным видом болтая ногами.

– Нифига это не равноценно, – пробурчал Эдвард, ковыряя ботинком замшелый камень мостовой.

Рой спустил Альфонса на землю, но все ещё держал руки на его плечах. Альфонс не возражал, и это почему-то злило. Эдвард сунул руки в карманы и, откинув голову назад, с лёгким, как ему показалось, пренебрежением произнёс:

– Да нужна мне ваша вата! Мы тут приют ищем или как?

Развернувшись, Эдвард направился дальше по улице чуть ли не бегом. Альфонс несколько раз его звал, он не оборачивался. Эдвард сам понимал, насколько глупо это выглядит со стороны, но ничего не мог с собой поделать.

А балконы так и притягивали взгляд. Статуи животных, изогнутые балясины, орнамент с завитушками – ничего не ускользало от его внимания. Двери тоже не уступали: со старой древесины на него рычали золочёные львы, скалились гепарды с драконами, а на одной он даже обнаружил помесь орла и большой кошки. К ней-то Эдвард и свернул.

Шероховатое дерево было тёплым, и казалось, будто фантастическое существо неведомым образом обрело жизнь. Дверь заскрипела, отворяясь, и птицекот развернулся мордой в полумрак.

Внутри стоял сильный запах пыли и крыс.

Эдвард шагнул внутрь. В глубине коридора сверкнула пара жёлтых глаз. Их обладатель с шипением метнулся прочь, шурша по дощатому полу гибким хвостом.

– А ну стой! – громко прошептал Эдвард перед тем, как броситься следом.

Его вдруг схватили за шиворот. Не успел опомниться, как его рывком вытащило на залитую солнцем улицу. . Эдвард развернулся, готовый возмутиться такой наглости, но наткнулся на взгляд Роя, и слова все растерялись.

– Не объяснишь, зачем ты туда полез? – Огненный говорил спокойно, вперив в него немигающий взгляд.

Эдвард скрестил на груди руки и вздёрнул, чтобы казаться выше.

– Захотел и полез!

– Ты не подумал, что у него, допустим, может обвалиться крыша, когда ты будешь внутри? – в голосе Огненного прорезалась сталь.

– Так не обвалилась же, – буркнул Эдвард, потирая плечо. – И не такие эти дома ветхие, сам внутрь заглянь!

– Я так понимаю, ты и дальше будешь судьбу испытывать?

От его холодного тона внутри на миг все сжалось, а потом вскипела злость. Эдвард упрямо вскинул голову, прожигая его взглядом.

– Хочу и испытываю. Тебя в моих косяках я винить не буду, если тебя это волнует.

– По-твоему, мне от этого будет легче?

Его слова хлестнули как пощечина. Кровь бросилась горячей волной в лицо, отхлынув от рук, которые покрылись ледяными мурашками. Рой уже отпустил его, но Эдвард не мог сдвинуться с места, словно его по-прежнему держали за шиворот.

Хоэнхайм не задавал таких вопросов. Он мог завернуть философскую хрень, но когда узнавал про их с Алом проказы или разбитые коленки, только вздыхал и покачивал головой. На памяти Эдварда он ни разу не пытался всерьёз отругать.

Эдвард судорожно вдохнул сухой воздух. Рой всё ещё таращился на него в ожидании ответа.

– Не будет, – едва слышно ответил Эдвард, втянув голову в плечи.

Между ними вклинился Альфонс, взволнованно взмахивая палочкой с остатками сахарной ваты.

– Эд же не успел ничего такого сделать, правда? – брат широко расставил руки, едва не ткнув ему в глаз палочкой, и рывком развернулся к нему. – Но ты больше так не делай! Всегда куда-то лезешь, все за тебя волнуются, а ты об этом даже не думаешь!

Палочка уперлась концом ему в грудь.

– Всё, даже спорить не хочу! Я хочу котёнка, и чтоб с тобой все хорошо было!

Выкрикнув это, Альфонс замолчал. Он смотрел на Эдварда с изумлением, словно сам не верил, что смог высказаться. Белая палочка дрожала в его пальцах, отбивая беззвучный ритм.

– Я понял, Ал, – хрипло ответил Эдвард. – Понял. Пошли, найдём тебе котёнка.

Эдвард взялся за руки с братом и взглянул на Огненного. На снег в солнечный полдень смотреть было легче, чем на полковника. Протянув ему ладонь в знак примирения, Эдвард хотел улыбнуться, но уголки губ дрогнули и поползли вниз.

– Ты идёшь? А то потеряешься тут ещё один.

Рой затягивал с ответом, то ли колеблясь, то ли не желая разговаривать. Ожидание было слишком мучительным, и Эдвард на миг зажмурился. Огненный имел полное право на него злиться.

Спустя долгие секунды неизвестности его руку обхватила чужая ладонь. Эдвард покосился на неё, не веря до конца, что Рой пошёл навстречу. Он разглядывал чужую ладонь, пытаясь отвлечься от охватившего его волнения. На глаза попались мелкие, едва заметные шрамы на костяшках.

– Эй, а откуда они у тебя?

– А, это? Ещё со времён военной академии вроде. Нам к тому серому дому, как я понимаю.

На этом разговор потух. Вышагивая рядом с Роем, Эдвард время от времени дёргал рукой, но вырваться он пытался больше по привычке. Он ни с кем так за руку не ходил, даже с мамой, потому что так водят только мелочь пузатую.

От широкой ладони Огненного вместе с теплом исходило ощущение, которое не хотелось прерывать. Наверное, что-то похожее испытывали щенки Дэн, когда прятались под её боком, тычась носами в шерсть.

Эдвард сжал его руку так сильно, что у самого пальцы заболели. Огненный вдруг с досадой поморщился. Эдвард чуть не выпустил его руку, но Рой притянул его к себе и задвинул за спину вместе с Алом.

В переулке напротив них послышались неторопливые шаги.

========== Глава 12 ==========

Из переулка вывернула высокая фигура, в которой Эдвард с запозданием признал Эрлая. Заметив их, он приветственно замахал рукой.

– Эрлай, как вас-то сюда занесло? – в учтивом тоне Роя так и сквозил холод.

– Свернул не в ту сторону, – Эрлай взлохматил волосы с видом напроказившего ребёнка. – Хотел выйти обратно, а заплутал ещё больше.

– Я вас огорчу, но я в этом районе тоже не особо разбираюсь.

Эрлай огорчаться не торопился. Наоборот, Эдварду казалось, что он едва сдерживает радость.

– Что же, бесцельные прогулки тоже бывают полезны… Позволите присоединиться?

– Ничего она не бесцельная, – Эдвард пнул в его сторону мелкий камушек. – Мы приют ищем. Так что тебе с нами делать нечего.

– Правда? Кажется, я видел что-то похожее, когда бежал сюда, – нахмурившись, Эрлай прочертил по воздуху линию, будто рисовал карту, и кивнул. – Точно, он. Там ещё животное на вывеске. Хм-м, вроде бы кошка?

Эдвард с радостью послал бы его куда подальше, но окончательное решение было за Роем, а он отгонять Эрлая не торопился. Он ещё в поезде вёл себя с этим типом слишком уж вежливо, даже Эдварда одёргивал, хотя он задирал Эрлая только в отместку.

Альфонс вроде такой неприязни к Эрлаю не питал. Он и сейчас глядел миролюбиво, как будто забыл, как Эрлай при нём мучил птицу. Сам же и разревелся из-за этого тогда!

Эрлай улыбался, но его взгляд напоминал прицел. Эдвард исподлобья наблюдал за тем, как он скручивает конец верёвки, который свисал из кармана костюма-тройки, как постукивает носком ботинка по земле. Хоть на минуту бы остановился!

– А где вы его видели? – высунувшись из-за спины, спросил Альфонс.

– М-м-м, тут недалеко, но лучше показать. Конечно, если вы не против, – Эрлай зацепился взглядом за Роя.

Рой не возражал. Эрлай возглавил их маленькую группу и повёл по тому самому переулку, из которого выскочил. Здесь дома выглядели проще, но дорога вилась между ними, как река. Эдварду этот участок нравился, но Эрлай вслушивался в каждый шорох и крепко держал верёвку.

Эдвард недолго боролся с соблазном. У дома с синей крышей Эдвард шаркнул ногой. Эрлай шарахнулся в сторону. Его взгляд заметался по всей улице, выискивая угрозу,. Особенное внимание Эрлай почему-то уделял балконам. Эдвард тоже взглянул на них, но балконы пустовали. Только голуби перелетали с одного на другой в поисках чего-то съедобного.

– Ага, испугался! – восторжествовал Эдвард.

– Посмотрел бы я на тебя после трущоб, – с внезапным раздражением огрызнулся Эрлай, но тут же стушевался под взглядом Роя. – Я успел там нарваться кое на кого, а мы, всё-таки, сейчас недалеко… Земли этого маленького королевства буквально за пару улиц от нас.

Эдварду это ничего не говорило, но Рой сразу полез свободной рукой во внутренний карман мундира и вытащил перчатки. Эдвард выпустил его руку и сразу поймал на себе взгляд Огненного. Как будто он совсем дурак и побежит непонятно куда, чтобы оказаться непонятно где!

На тыльной стороне перчаток красовался узор из треугольников с саламандрой в самом низу. Выглядел он слишком просто для такой мощной алхимии, но здесь наверняка был скрыт подвох. Рой столько раз появлялся перед своими коллегами в этих перчатках, неужели никто даже не пытался повторить его формулу? Но по какой-то причине у них не вышло, и Огненный алхимик по-прежнему был только один.

– А зачем здесь саламандра? Она для красоты? Я не помню, чтобы в алхимии такие символы использовались.

– Этот знак призывает других саламандр? – с радостной миной предположил Эрлай.

– Ты дурак? Это ж алхимия, а не магия!

Вопль Эдварда остался без ответа. Нарисовав пальцем в воздухе затейливую загогулину, Эрлай как ни в чём не бывало продолжил:

– В общем, в этих трущобах живут ишвариты. Полагаю, мне не надо объяснять, чем грозит встреча с ними.

– Да ну, они Роя увидят и разбегутся все!

– Сомневаюсь, – Огненный потуже затянул перчатки. – Хотя, к приюту они вряд ли сунутся. Далековато от их безопасной территории.

Эрлай согласно закивал. Вроде ничего плохого он не делал, но Эдвард не мог отделаться от ощущения, что он задумал какую-то гадость. Это же Эрлай, он без мелких подлянок не мог.

На перекрёстке Эрлай вдруг встал, как вкопанный, и поднял руку, безмолвно призывая их обождать. Вокруг было пустынно и тихо, но Эрлай вертел головой, как потревоженная сова. Эдвард, как ни вслушивался, ничего подозрительного не уловил.

– Ах, показалось, – тихо выдохнул Эрлай и опустил руку. – Я уж подумал, к нам кто-то крадёт…

Резкий грохот перебил его голос. Эдвард подпрыгнул синхронно с Эрлаем, развернулся к источнику шума. Он был в доме слева. Этот опрятный, почти кукольный дом содрогался и ходил ходуном, и Эдвард сперва подумал на алхимическую реакцию.

Эрлай метнулся к дому стрелой. С разгона выбив дверь, он ворвался внутрь.

Внутри раздался нестерпимо громкий вой.

Эдвард вцепился Огненному в рукав. Он комкал грубую ткань непослушными, словно проволокой перетянутыми пальцами, едва ли ощущая, что творит. В голове звенело, но даже это не могло заглушить вой противника Эрлая, который вскоре перешёл в жалобный скулёж.

Дом разразился аккордом разбивающихся стёкол. После этого всё стихло. Эдвард уставился в проём. С каждой секундой безмолвного ожидания ему всё сложнее было оставаться здесь. Пусть Эрлай был не самым приятным человеком в его жизни, смерти ему Эдвард никогда не желал. Может он лежит там сейчас раненый, может ему нужна помощь!

Мёртвое безмолвие оживил тихий звук.

Дверь со скрипом проехалась на петлях, и на пороге появился Эрлай. Взъерошенный и помятый до чёртиков, но вроде целый. Он сошёл с крыльца, с брезгливым видом отряхивая руки.

– Пёс бродячий, представляете? Наверное, из трущоб сюда пожаловал, шелудивое создание, – разговаривая, Эрлай приводил в порядок волосы, как будто сейчас это волновало его больше всего. – Я теперь сам на трущобного выходца похож, чёртов пёс…

– Тебя больше ничего не беспокоит? – процедил Эдвард, смерив его внимательным взглядом. Серьёзных ран у Эрлая вроде не было, стоял он ровно и бледным не выглядел.

Эрлай прекратил выбирать соринки из волос и взглянул на него, приподняв бровь.

– Пёс сбежал, опозоренный, но живой.

– Да причём тут пёс?!

– Прости, я не понимаю, – если Эрлай играл удивление, то делал это даже слишком хорошо.

Эдвард хотел высказаться, что Эрлай или дурак или позёр, но его опередил Рой.

– Вы подрались с дикой собакой. К тому же, несколько раз куда-то врезались, это даже здесь слышно было.

– А? А-а-а, – Эрлай рассмеялся, накрывая рукой лоб. – Не беспокойтесь, я разве что чуть поцарапался, правда.

– Эрлай, я уважаю вашу способность терпеть сильную боль, но это не стоит вашего здоровья.

Лицо Эрлая исказилось в судорожной гримасе. Он уставился на Роя с таким видом, будто увидел перед собой клубок ядовитых змей, над которыми вдобавок повесили гнездо диких пчёл.

– Да к черту вас все… – осекшись, он вздохнул и на миг прикрыл глаза. – Благодарю покорно, но я правда не пострадал. Я терпеть не могу беспомощность, так что наловчился не получать серьёзных увечий в схватках… В общем, эта псина больше не осмелится нас тревожить. Хм, а мы ведь почти пришли!

Эдвард проследил за рукой Эрлая и увидел вдалеке цветастую вывеску, на которой даже с такого расстояния угадывался силуэт животного.

– Вы не против, если я сопровожу вас туда? – со смиренным видом спросил Эрлай. – Не хочется снова вслепую выход искать.

– Да уж. Никому бы не пожелал потеряться здесь, – Рой выделил последнее слово, чем вызвал у собеседника лёгкую усмешку.

Теперь услуги проводника больше не требовались, и Эрлай пристроился сбоку от Альфонса. Спрятав руки в карманы, Эрлай располагающе улыбнулся.

– Кого вы собрались осчастливить, если не секрет?

– Котёнка, – сразу же выдал Альфонс. – Правда, я ещё не решил, какого.

– М-м-м, а почему не пса? Разве не логичней выбрать существо, которое может охранять дом?

– Эй, мы не для охраны, мы для Ала!

Эрлай одарил его таким прищуром, будто Эдвард был очень-очень маленьким и так просто его не разглядеть. Фыркнув, Эдвард отвернулся от него и остановил взгляд на вывески. Вблизи оказалось, что кроме кошки там была и собака. Она залегла перед кошкой, явно желая поиграть, а та, глупая, пыталась отбиться.

– Могу я спросить, почему не рептилии? Некоторые из них весьма неприхотливы. Я держал их, так что могу поделиться опытом, если понадобится.

– Ой, их же живым кормят, – Альфонс заметно побледнел, видно, представив одну из таких кормёжек.

– Справедливости ради, не всегда, – Эрлай повертел рукой, словно извлёк что-то из воздуха, и раскрыл ладонь. – Хоть это и предпочтительней, некоторые замораживают добычу. Наверное, рептилиям не очень вкусно такое глотать, зато такой корм лежит дольше… Хм, а кого предпочитаете держать вы, полковник?

– Никогда об этом не задумывался, – Рой остановился у двери приюта. – Ну, точно не попугая.

– Яимихла? – хихикнул Эдвард.

– Оно самое, – с усмешкой отозвался Огненный.

Эрлай вскинул руку, словно хотел что-то спросить, но в последний момент передумал и отвернулся. Зайдя за ними внутрь, Эрлай отошёл к плакату на стене. Он так старался показать, насколько ему наплевать на их дела, что даже нарисованный на плакате кот заподозрил бы подвох.

Брат потянул его к стойке, и Эрлай со своими обидами сразу вылетел из головы. Цепляясь пальцами за край стойки, Эдвард встал на цыпочки. Женщина за стойкой приветливо улыбнулась.

– У вас же есть котята? Да, да? – выпалил Альфонс.

Эрлай хмыкнул, наконец развернувшись к ним. Он быстро сократил расстояние и, облокотившись на стойку, вкрадчиво спросил:

– А рептилий вам случаем не приносили?

– Простите, но мы их не держим.

– Жа-аль, – сразу потеряв к ней интерес, Эрлай ретировался в угол, где стояло кресло, и взял со столика первую попавшуюся книгу. – Тогда я подожду вас здесь.

– Так вы вместе? – почему-то удивилась женщина.

– Не, он за нами увязался просто. Так что там с котятами? – Эдвард подпрыгнул и повис на стойке. – Где их посмотреть можно?

– Дальше по коридору. Подождите секунду, – женщина развернулась и крикнула в проход: – Эй, Мари! К нам посетители пришли!

Эдвард отвлёкся, услышав лёгкие шаги. Из-за угла выглянула невысокая и тоненькая фигура, чем-то похожая на фарфоровую куклу. Глаза у неё были большие и тёмные, а волосы серебрились на свету, как у Пинако, хотя выглядела она лет ещё моложе мамы.

Эдвард разглядывал её, думая совсем о другом человеке. Они с Алом тогда так поспешно сбежали, даже записки не оставили. Тогда Эдвард думал, что позвонит Пинако, как только приедет в Централ, и всё объяснит, но ещё в поезде это данное самому себе обещание выветрилось из головы.

– Ал, давай по-быстрому котёнка выберем и пойдём, – шепнул он брату на ухо. – Нам Пинако позвонить надо. Она же не знает, где мы и что с нами.

– Ты даже записки не оставил? – округлил глаза Альфонс.

– Чем, блин? Она все карандаши забрала, а материала у нас было и так в обрез!

– Эд, ты, ты… Почему ты раньше не сказал?

– Забыл, – буркнул Эдвард. Ему больше нечего было сказать в оправдание.

Помрачневший Альфонс последовал за Мари. Пока она объясняла, где кто у них находится, Эдвард с любопытством разглядывал стены приюта. Он впервые был в таком заведении. В Ризенбурге приютов не было. Да и откуда им взяться в этом городке, больше похожем на большую деревню?

–… Так что мы всего несколько месяцев как работаем, – долетел до Эдварда обрывок разговора. – Я слышала, кто-то из государственных алхимиков взял нас под крыло, и поэтому фюрер согласился. Правда, мы так и не знаем, кто именно…

Эдвард невольно прислушался к ней после слов «государственный алхимик», но ничего интересного Мари больше не сказала. Эдвард и без неё знал, что приюты в Аместрисе стали строить не так уж давно. Вроде как проект первого приюта обговаривали ещё до войны с Ишваром, но потом его поспешно свернули и отложили в долгий, самый дальний ящик. Тогда важнее был мятежный регион, чем бездомные животные. Но Ишвар подавили, а значит, можно было потратиться на что-то кроме него.

Громкий и требовательный мявк вырвал Эдварда из размышлений. Он обнаружил, что стоит перед невысоким вольером, к чьим стенкам так и льнут кошки. Не котята, но и не совсем взрослые.

Альфонс осматривался неподалёку. Его растерянный взгляд метался от вольера к вольеру, а оттуда пищали и мяукали пушистые жильцы. Он дошёл до самого конца и уже повернул обратно, когда из последнего вольера донеслось раздражённое шипение.

– Ой, а кто там? – Альфонс присел напротив вольера, и шипение перешло в приглушённый и очень угрожающий вой. – Эд, смотри, какой беленький, такой комочек!

«Комочек» бросился на стенку вольера. Его когтистая лапа высунулась наружу, но до Альфонса не достала.

– Ал, оставь его. Видишь, ему не нравится?

Брат только отмахнулся. И чем его эта злюка только заинтересовала?

– Он просто боится, да? Наверное, его обидели.

– Да, его долго мучили, – прошептала Мари, обхватив себя руками. – Ксинкс сейчас никому не доверяет. Мы с ним работаем, но…

– Я выбрал, – сообщил Альфонс, указывая на клетку с альбиносом.

Эдвард выразительно закатил глаза, но брат на него даже не смотрел.

– Ал, блин! Возьми кого-то не такого злючного!

– Ксинкс, Кси-инкс, кс-кс-кс-с-с…

– Алё! – Эдвард сердито посмотрел на Роя. Не может быть, чтобы он на такое согласился! – Ничего сказать не хочешь?!

– А надо? – улыбнулся Огненный. – Ему и так этого котёнка не дадут. Верно, Мари?

Альфонс рывком развернулся к нему. В вольере сипло взвизгнул Ксинкс.

– Как это не дадут? А если он мне очень-очень понравился? И… и содержать у нас есть где!

Мари молчала, сосредоточенно глядя на дверь.

– Ага, ты его из вольера сначала вытащи, – съехидничал Эдвард.

– Так его же никто не возьмёт… – его голос задрожал. – И что, Ксинкс так и будет всю жизнь здесь сидеть?

Мари тяжело вздохнула.

– Это нечестно, он такого не заслужил!

– А-Ал, Пинако-о, – приложив ладонь ко рту, громким шёпотом напомнил Эдвард.

– Я его не брошу!

Когда Альфонс упирался, переубедить его было так же сложно, как столкнуть с горы тяжеленный камень в одиночку. Эдвард знал это, но не собирался так легко сдаваться. Ещё чего выдумал, брать какую-то злюку! Да эта белая зараза расцарапает и искусает в первый же день!

Эдвард подлетел к вольеру. Ксинкс метнулся к дальней стенке размытым светлым пятном и вжался в угол.