Текст книги "Семилистный клевер (СИ)"

Автор книги: Эккираптор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– Ты что-то говорил про ишварита, дорогой. Далеко он успел уйти?

– Да фи-иг знает, – Энви показал Глаттони кулак. – Далеко не мог, но мы его никак найти не можем.

– А как же его нюх? – поинтересовалась сестра, кивнув на обжору.

Энви только скривился.

– Да какой к чертям нюх, когда эта зараза перебивает след табаком и одеколоном? Ещё и пользовался, что там всё кровью пропахло! – ероша мокрый ёжик волос, жаловался Энви. – Ну, мы ехали в мясном поезде, а у этого типа рука перебитая, там кровью лило, как здрасьте.

– Как же он от вас ушёл? – Ласт притронулась к ожерелью на груди и аккуратно подцепила змейку двумя пальцами.

Цепочка несильно натянулась.

– А мне откуда знать? – ворчливо отозвался Энви. – Вот умудрился! А с этим дождём его вообще теперь фиг найдёшь!

– Значит, крыса побежала искать норку, – проворковала сестра. Ожерелье посверкивало в тёмной ткани её перчаток горсткой упавших звёзд.

– Норку, значит, – нахмурился он. – Ты про трущобы, что ли?

– Видишь? Не всё так безнадёжно.

– Н-да-а, но-о-о… – замявшись, Энви потёр шею. – Что если он решил выпендриться и спрятаться под самым носом?

Змейка ожерелья с лёгким звоном заструилась меж её пальцев.

– В таком случае, его встретим мы с Глаттони.

– А вариант! – Энви хлопнул в ладони, привлекая внимание обжоры. – Глаттони, слышал? Ты идёшь с Ласт, не со мной! Только, Ласт, – спохватившись, торопливо добавил гомункул, – не приближайся к нему, добивай лучше издалека. Этот тип владеет алхимией, и…

Она высоко вскинула брови:

– Ишварит – алхимией?

– …он множит на ноль всё, чего касается. Не то чтобы это такая проблема, но нафига тебе лишний раз заряд камня тратить?

– Учту, – её яркие, как ликорис, губы изогнулись в улыбке. – Однако, какой занятный мальчик. Разве он не знает, что в религии Ишвара алхимия считается грехом?

– Так человек же, Ласт. Запретный плод, орудие мести, всё такое.

– Падший ангел пустыни, значит, – сестра прищурилась, но Энви успел разглядеть, как потемнел её взгляд. – Энви, уступи его мне.

– Да ты чего?!

– Можешь хоть обеих рук его лишить, но не убивай, ладно?

– Только не говори, что ты им заинтересовалась, – упавшим голосом попросил он.

– Вот ты нахал, – она нахмурилась, но глаза Ласт смеялись. – Раздразнил сначала, а теперь пытаешься увильнуть?

– Ничего я не увиливаю, – буркнул Энви и отвернулся. – Просто это слишком странно.

– Все мы хотим порой чего-то странного. К слову, ты однажды криком кричал, что хочешь съесть кактус. Помнишь?

Кровь хлынула к ушам, и они стали такими горячими, словно на них плеснули кипятка.

– Неправда! – Энви прикрыл руками свидетельства своего позора. – Это… это было давно, я тогда появился только!

– Однако, я исполнила твою милую фантазию, – Ласт заботливо убрала змейку-ожерелье за ворот его куртки. – Исполни и ты мою.

Он подкатил глаза, но Ласт его мнение не смутило: она смотрела по-прежнему пристально, с толикой требовательности.

– Если удержусь.

Энви шагнул из-под зонтика, и на его место тут же метнулся Глаттони. Энви только презрительно фыркнул в его сторону.

Он опрометью помчался по переулку, свернул к старому району. Сестра с полуразумным желудком на ножках скрылись за косыми штрихами дождя.

Через пару-тройку переулков вылизанные стены домов сменились грязными потёками на развалюхах, которые язык не поворачивался назвать как-то иначе. Здесь дорога превратилась в сплошной бурлящий поток из мутной жижи, мусора и размытой земли. Она липла к ногам, и сколько Энви её ни стряхивал, облепляла заново через несколько шагов.

Шипение дождя шумело в ушах. Гомункул преобразовал их в подобие локаторов летучей мыши, едва только пересёк трущобы – здесь некому видеть его превращения, кроме неразумных грызунов да парочки слишком неосторожных бедняков.

Справа скреблись под полом, чуть дальше грызлись за еду три псины. Левый ряд домов упорно отмалчивался. Ни шороха, ни тихого разговора, словно там всё вымерло.

А вот по дуге отсюда угадывался источник куда большего шума.

Энви затормозил под дырявым карнизом. Прислушался. Звуковой слёд вёл к приюту, откуда слышалось тяжёлое дыхание, но тоном выше, чем у его цели.

Он тряхнул головой, провёл рукой по волосам, отбрасывая чёлку назад, и лишь спустя секунды три осознал, что в этом облике у него нет ни чёлки, ни прядей до поясницы.

Энви в растерянности подёргал себя за ухо. Надо же, как привычка въелась.

В приюте что-то громыхнуло.

А, была не была! Не найдёт ишварита, так хоть допросит тех, кто там есть!

Раскисшая дорога чавкала под ногами, затягивала ботинки и неизменно уступала, когда Энви вытягивал стопу из липкой ловушки.

Срезав путь через усадьбу с заросшим сорняками и плесенью садом, Энви очутился прямиком перед приютом и остолбенел.

На приют это здание походило меньше всего. Выбитые окна, обляпанные стены и запах грязи вперемешку с вонью хлорки – не таким он запомнил это здание.

Энви шагнул в сторону, вытянул шею, выглядывая вывеску с котом. Он же не мог ошибиться, прожив столько десятков лет в Централе, исходив его вдоль и поперёк?

От вывески осталась лишь голова животного – остальное то ли сорвало ураганом, то ли выломали смертные.

Алые искры с шипением прошлись по ботинкам, прилипли к одежде, меняя её цвет и структуру, лизнули волосы языком красного пламени. В вытянутой луже отразился подтянутый молодой человек с пронзительными синими глазами.

Энви подобрался ближе к двери. Искры брызнули на ботинки, но гомункул сдержал порыв вычистить грязь, и разряды затухли под дождём.

Он вошёл бесшумно, так что девчонка с копной седых волос к нему даже не повернулась. Стоя на коленях, она с сосредоточенным видом возилась с грязно-бурым пятном на полу и кусала губы.

Энви безразличным взглядом скользнул по её фигуре. Ладная, но Ласт и в подмётки не годилась. Ухажёры вились вокруг сестры, как рыбный косяк вокруг крючка удочки – это было константой, щеголяй она хоть в вечернем платье, хоть в мешковатом свитере. Эта же девчонка была симпатична, не более.

Его тень накрыла грязную кляксу. Вздрогнув, девчонка вскинула голову. Как её там звали? Магда? Мирабель?..

– Простите, приют сейчас не работает, – пролепетала она, глядя на гостя широко распахнутыми глазами.

– Вижу. Но я не по этому вопросу, – Энви присел перед ней. Девчонка испуганно ахнула, заливаясь краской. – Скажите, к вам не забирался случаем ишварит с большим шрамом на лице? Он похож на крест.

Её глаза округлились ещё сильнее. Брови взметнулись, но потом сошлись у переносицы.

– Так это он… – прошептала она. Тонкие пальцы выкрутили подол сарафана.

Энви уже открыл рот, чтобы уточнить, но осёкся на полуслове. Какая ему разница, что она подумала? Главное, что её отношение к ишвариту укатилось в минус.

– Да, он, – хрипло подтвердил Энви. – Поэтому я его и ищу.

Она в задумчивости коснулась пальцем нижней губы.

– Я… не видела его здесь. Но если увижу, точно сюда не пущу.

Энви остановил взгляд на глубоком кармане сарафана. У её бедра он сильно оттопыривался в сторону, причём тканевый барельеф смутно напоминал форму пистолета.

Девчонка отодвинулась от него, глянула исподлобья.

– Простите, у вас там в кармане не пистолет случаем? – Энви располагающе улыбнулся.

Её взгляд метнулся в сторону и вниз.

– Да, на случай обороны.

Энви присвистнул. Когда он заходил сюда с Элриками и Мустангом, девчонка вела себя совсем не как человек, который способен разрядить оружие в живое существо. Энви и сейчас в это не верил.

– Он зарегистрирован? – гомункул перешёл на деловой тон.

Несколько секунд она молчала, разглядывая пятно.

– Н-нет, наверное.

– Ага. Тогда вы не имеете права его держать, уж извините, – Энви развёл руками. – Но если вы отдадите его мне, так и быть, я забуду об этом маленьком нарушении.

– Но как же?..

– Оборона? – закончил её мысль гомункул. – Этот ишварит – забота армии, не ваша.

– А если другие? – она наклонилась вперёд, обдавая запахом хлорки с едва уловимыми нотами дешёвых духов.

Энви перешёл на вкрадчивый тон:

– Тогда это уже статья. Вы ведь не хотите оказаться в тюрьме за умышленное убийство?

Узкие плечи задрожали. Глаза девчонки зашлись лихорадочным блеском.

– Но я не собираюсь!..

– О, виноват. За неумышленное.

Она поджала дрожащие губы:

– Что же, я даже защитить себя не имею права?

– Почему же? – Энви положил руку ей на плечо, не давая ускользнуть от разговора. – Но не пистолетом же, который вы взяли неизвестно откуда.

– А лицензия? – выпалила она, хватая его за руку.

Энви взял её за запястье, сам не зная, уступит желанию отшвырнуть её на пол, или сдержится.

– Вариант, но с этим пистолетом уже не прокатит, – Энви попытался осторожно освободиться из её хватки, но девчонка вцепилась, как паучиха. – Впрочем, я не стану настаивать. Вы уже взрослый человек, вам и нести ответственность за свои действия.

Энви стряхнул её руку с плеча и поднялся. Получилось грубее, чем он хотел, но Энви и без того едва держался, чтобы не сорваться и не вырвать у неё пистолет силой.

Девчонка вытерла лицо тыльной стороной ладони и, часто моргая, подняла на него мокрые глаза.

– Я правда не знаю, стреляет ли он. Может, он и вовсе как игрушечный.

По его лицу скользнула усмешка. Прикрыв рот рукой, Энви выдержал небольшую паузу и только затем произнёс:

– У него есть патроны?

Она покачала головой.

– Как же вы тогда собирались стрелять? – ухмылка предательски расползалась до самых ушей.

– Я думала притвориться, что он заряжен, – она судорожно вздохнула, подавляя всхлип. – Знаете, вы правы. Не стоит мне возиться с этим.

Она протянула пистолет. Энви выхватил у неё оружие, поднёс пистолет к глазам. Выглядел он как дешёвая палёнка или очень реалистичная игрушка.

Энви загнал трофей за пояс. Игрушка – не игрушка, в любом случае приятно лишить смертную преимущества, пусть даже призрачного.

– И правда, не стоит. Вам на роду написано возиться с живым зверьём, а не металлическим.

Энви положил ладонь на ручку двери.

Когда он выходил, за спиной послышался прерывистый плач, но гомункул не обернулся. Он узнал у смертной, что мог, вдобавок прихватил неплохой трофей.

Больше эта девчонка была ему не нужна.

========== Глава 40 ==========

Эдвард до сих пор на него дулся: Рой видел это по косому взгляду исподлобья, по сжатым кулакам и непривычной для него молчаливости. Эдвард шёл чуть в стороне, натянув капюшон плаща по самые глаза и предпочитая мокнуть, чем идти под зонтом.

Альфонс цеплялся за руку и испуганно поглядывал то на одного, то на другого. Несколько раз он порывался что-то сказать, но замолкал на полуслове, опускал взгляд на лужи и с преувеличенным интересом разглядывал узоры пузырей, безмолвно шевеля губами.

«Это… неправильно. Неправильно всё», – читалось в беззвучном шёпоте.

Дождь барабанил по куполу зонта, залетал с порывами ветра под него и брызгал в лицо. У Эдварда срывало капюшон, но мальчишка тут же натягивал его обратно и прыгал по лужам с явным желанием забрызгать Рою ботинки.

Под тканью мундира наливались тяжестью зашифрованные трактаты по алхимии.

Завидев ракушечно-белое здание Штаба, Рой ускорил шаг. Он легко перегнал Эдварда, и мальчишка оказался на пару шагов позади.

Огненный обернулся. Остановившись, Эдвард тёр мокрые от дождя щёки. Капюшон снесло напрочь, но мальчишка больше не пытался его натянуть, и алую ткань трепало по ветру, как сорванный флаг.

Рой успел только набрать в грудь воздуха, когда Эдвард зашагал к нему с таким злым блеском в глазах, словно всерьёз намеревался врезать под дых, отобрать книги и сбежать подальше с ними и братом.

Эдвард пронёсся мимо, прямиком к Штабу.

Альфонс заволновался, потянул Огненного вперёд, к брату.

– Эд! Тебя не пу…

– Отстань!

Альфонс от его окрика сжался, как удара. Эдвард отвернулся. Старший процедил сквозь зубы что-то нечленораздельное, запустил пинком камень в лужу и устремился дальше.

У младшего задрожали плечи. Шмыгнув носом, он закусил губы, но слёзы покатились по его щекам вперемешку с дождём.

Огненный сжал его ладонь. В груди горячим комком кипела злость на самого себя. Поговори он с Эдвардом раньше, объясни ему, что бывает за нарушение законов алхимии, может, всё прошло бы спокойнее. Теперь же он в глазах Эдварда выглядел тем, кто лишил их надежды, и вряд ли мальчишка скоро успокоится.

– Это он не тебе, Альфонс, – тихо сказал Рой. – Это он мне.

– Вы злитесь? – едва справляясь с дрожью в голосе, спросил Альфонс.

– Разве что только на себя. За нарушение запрета следует равноценное наказание. За преобразование золота грозит только тюрьма, но за человеческую трансмутацию… – голос сорвался. Кашлянув, Огненный похлопал себя по груди, и вода с краёв зонтика закапала прямо на мальчишку.

У Альфонса расширились глаза. Рой не договорил, но он, похоже, и так всё понял.

– Это… Эду, надо сказать Эду, – прошептал он, бледнея до оттенка стен Штаба.

– Ты думаешь, он сейчас послушает?

Альфонс потянулся к закруглённой ручке, чтобы выровнять купол зонтика.

– Нет. Но сказать надо. Он потом поймёт, как успокоится.

Когда они подошли к воротам, Эдвард кружил у них, с раздражённым видом бурча под нос. Капюшон он больше не накидывал, и дождь струился по мокрым волосам целым ручейком.

Завидев их, Эдвард демонстративно отвернулся.

Роя на входе пропустили без вопросов, но Эдвард не спешил за ним заходить.

– Так и будешь там мокнуть? – останавливаясь вместе с Альфонсом на крыльце, поинтересовался Рой.

– Твоё какое дело? – огрызнулся Эдвард.

– Такое. Ты сейчас простынешь, а мне потом тебя лечить.

Эдвард вздрогнул. Вскинув голову, он впился в Роя горящим взглядом и вытянулся на носках, но особо выше от этого не стал.

– А ты не лечи! Чего прицепился вообще?!

Охранники на входе растерянно переглядывались. На их веку это был первый раз, когда они видели, чтобы кто-то позволял себе орать на Огненного алхимика, будучи сильно младше что по рангу, что по возрасту.

Злиться на него не получалось. Маленький, похожий в плаще на угасающее пламя, Эдвард вызывал только желание затащить под крышу, пока окончательно не замёрз.

Альфонс осторожно потянул руку.

– Я его приведу, – пояснил младший, перехватив взгляд Огненного.

Рой смотрел на него с сомнением. Эдвард находился в таком состоянии, когда любой шаг вёл к новому витку раздражения, и остановить это можно было, только оставив мальчишку в покое.

Альфонс сбежал с крыльца под рёв ливня. Эдвард шагнул назад, развернулся, чтобы отбежать, но брат успел схватить его за руку.

Старший глянул на него с испугом.

– Иди, Ал, промокнешь ещё.

– А ты нет?! – голос Альфонса зазвенел, перекрывая шум дождя. – Ты уже холодный весь, я же чувствую!

Эдвард попытался возразить, но брат его перебил:

– Я буду тут стоять, пока ты не пойдёшь туда! – Альфонс указал на крыльцо.

– Без зонтика? – с ужасом спросил Эдвард.

– Без зонтика, – безжалостно подтвердил его брат.

Взгляд старшего метнулся к Огненному, зацепился за сложенный зонтик.

– Эй, рожа огненная! Кинь ему зонт!

– Не надо! – в ту же секунду крикнул Альфонс. – Всё равно не подниму!

– Что значит не поднимешь?!

– То и значит! – Альфонс потянул его к крыльцу.

Эдвард рванул застёжку плаща и набросил его на младшего брата.

– Стоять он тут будет, ага! А я тебе не дам!

– А я тебе как дам! – возмущённо пропыхтели из-под плаща.

Эдвард улыбнулся, но миг спустя уголки губ поползли вниз.

– Ладно, Ал, ладно. Я пойду.

– Сразу бы так, – пробурчал младший, выглядывая из-под плаща.

Прикрываясь алой тканью, они рванули к крыльцу, влетели по ступенькам под карниз и с размаху врезались в Огненного.

Эдвард стянул насквозь мокрый плащ с брата и накинул себе на плечи. Косо глянув на Роя, мальчишка на всякий случай отодвинулся.

Он так и шлёпал впереди, в мокром плаще и в гордом одиночестве. На Альфонса он ещё оглядывался, зато Роя упорно игнорировал. Дрожа, мальчишка передёргивал плечами и кутался в плащ.

Рой нагнал его у кабинета. Эдвард зыркнул на него исподлобья, накинул капюшон на голову и отвернулся.

Мальчишка налёг на дверь и скользнул внутрь первым. По ту сторону двери послышались приглушённые голоса. Только Хавок говорил громко, даже не думая понижать тон.

– Чего глаза такие хмурые? Не выспался?

Эдвард промолчал, но Хавока подобным игнором не пробивало.

– Ё-ё, какой ты мокрый! Снимай давай, греться будем!

– Чай будешь? – Фьюри скрипнул стулом по полу.

– О! У меня есть бутерброд!

– Да кто ж бутербродом греется, Бреда? – рассмеялся Хавок.

– Еда, чтоб ты знал, всегда греет.

Эдвард не отвечал, но, похоже, и не сопротивлялся. Когда вошёл Огненный, с мальчишки уже успели стянуть плащ и сунуть в руки кружку с чаем.

– Йо, полковник! – козырнув, гаркнул Хавок. – Ну и погодка, да, Ал? Как вас только не смыло?

Огненный слабо улыбнулся. Эдвард громко отхлебнул чай, глядя мимо него.

– Нас-то нет, а Эрлай, смотрю, растаял по дороге? – окинув взглядом собравшихся, осведомился Рой. Ризы не было в кабинете, но на вешалке висела знакомая куртка, а в углу стоял кремово-коричневый зонт, похожий на скруглённое перо.

– Как видите. Ну и пёс с ним, – Хавок пощёлкал ногтем по краю пепельницы и повернулся к старшему мальчишке. – Ну как, согрелся немного?

Эдвард пробормотал что-то между «да» с «угу» и забрался на стул с ногами. Обхватив кружку, он грел руки о керамические бока и шмыгал носом, но глаза у него оставались сухими.

Альфонс примостился рядом с ним, подвинув свой стул вплотную, и что-то зашептал на ухо. Эдвард подкатил глаза и подвинул кружку ему. Альфонс тут же отодвинул её от себя.

– Уже простудился? – проходя мимо, Огненный потянулся потрепать его по волосам, но Эдвард отклонился в сторону и сгорбился.

– Замёрз просто, – глухо ответил мальчишка. Кружка поехала по столу к Огненному. – На, ты ж тоже замерз. А мне это, не лезет.

– Мне тоже не лезет.

Фыркнув, Эдвард лёг на столешницу грудью и прикрыл глаза. Конечно, его разморило после забега под ливнем, которым можно было затопить целую пустыню.

Огненный широкими шагами пересёк кабинет, обернулся на подчинённых.

– Хавок, присмотрите за ними. Мне надо срочно кое-что отнести.

– В такой дождь?! – возмутился младший лейтенант.

– В такой дождь, – Огненный взялся за ручку двери.

Не хватало ещё оставлять книги в пределах досягаемости пары очень любопытных глаз и жадных до алхимических трактатов рук.

Рой вынырнул в коридор, миновал окна с размытым от дождя пейзажем. Ему не давала покоя одна мысль: когда дети умудрились достать книги и кто им в этом помог? Самой вероятной кандидатурой был Эрлай, но парень к ним не то что не приближался, он вообще не появлялся в эти выходные. Получается, Такер?

Стоило выйти на улицу, как сырой холод забрался за ворот за секунды, пробежался по спине колючей змейкой и выморозил всё накопленное за несколько минут тепло, свернувшись клубком у самого сердца.

В детстве Рой часто выбегал под дождь, прыгал с воинственным кличем по лужам с другими ребятами и спорил на полную свинью-копилку, что простоит под старым деревом, пока с неба не перестанут бить молнии. Когда он стал Огненным алхимиком, дождливая погода потеряла всю свою прелесть и превратилась в проклятие серости и сырости.

Зонт раскрылся с глухим хлопком. По чёрной медузе купола заколотили крупные капли. Ливень грыз зонт с громовым рычанием, швырял в него брызги с порывами ветра, но Огненный понемногу пробирался между лужами к библиотеке.

Даже если книги принадлежали Такеру, он не признается напрямую. После их встречи на скачках хозяин коня-гибрида оставил у него впечатление человека неконфликтного, но не по мягкости, а по трусости и нежеланию подставлять свою шкуру.

Из размышлений его вырвал треск молнии. Иссиня-белая лапа шибанула так близко, что он ощутил запах озона и палёного камня.

В месте удара взвился лёгкий дым. Дождь прибивал его к земле, и он стелился над дорогой белесой позёмкой.

Когда Огненный наступил на чёрный от молнии камень, от него ещё исходило тепло.

Рой свернул направо. Здесь дома жались друг к другу теснее, а вся середина дороги превратилась в сплошную лужу, зато путь вёл прямиком к зданию библиотеки.

У самых стен росли пучками стрелы одуванчиков вперемешку со стеблями бурьяна и травой. Стебли с хрустом лопались под ботинками.

С узких карнизов лило едва ли меньше, чем за ними. Окна библиотеки сочились жёлтым, превращая её издалека в подобие приземистого замка. В одном из проёмов мелькала маленькая девочка в полосатом свитере: пока Рой пробирался к зданию, она успел сбегать в книжные недра и примчаться обратно с цветастой книжкой, которая едва помещались в худых руках. Эрика пробежала мимо окна, даже не заметив Огненного.

Он как раз обходил разлившуюся поперёк дороги лужу, когда краем глаза уловил прерывистое движение. Он привычно щёлкнул пальцами, забыв, что в дождь это бесполезно.

Неизвестный ударил его в грудь. Зонт отшвырнуло в лужу. Глаза заслепило иссиня-белым светом и болью, сердце споткнулось, пропустило удар, а затем пустилось в такой галоп, что закружилась голова. Пошатнувшись, он дико уставился на напавшего.

Напротив стоял уроженец пустыни с клеймом шрама на половину лица. Он едва держался на широко расставленных ногах, левая рука висела вдоль тела плетью, но в глазах горела решимость вцепиться и не отпускать, пока последние искры жизни не покинут тело.

Ишварит тяжело выдохнул. Между растопыренных пальцев брызнули синие молнии.

Это выглядело… ненормально? Даже государственным алхимикам нужно было обе руки, чтобы замыкать формулы преобразования. Что за исключение из равноценного обмена?

Ишварит бросился вперёд. Рой отпрянул, разрывая дистанцию, и по мокрой дороге с шелестом разлетелись обрывки алхимических трактатов.

Ишварит коснулся его вскользь. Синий разряд промчался по мундиру, ожившей кислотой въелся под кожу. На дорогу брызнула кровь.

Сквозь разрывающую сознание резь пробилась мысль, от которой в голове сразу же прояснилось: ишварит владел только разрушением. Владел топорно, но компенсировал это убийственной мощью алхимической реакции.

Рой покосился на переулок. Если заманить ишварита туда, у него будет мало места для манёвра. Не будет же он рушить стены, рискуя придавить булыжниками себя же?

Враг припал к земле. Стоя по-звериному, он запустил разряды по дороге. Они с треском прогрызли камни, добрались до стены здания. Дом накренился над переулком.

В окнах суматошно замелькали человеческие фигуры.

Раненая рука дёрнулась, повинуясь жгучему желанию лишить этого типа алхимии любым способом. Пустынный дьявол имел право ненавидеть государственных алхимиков, но обычные люди его родину не разоряли.

– Они здесь ни при чём, – процедил Огненный, хватаясь левой рукой за кобуру пистолета.

Ишварит одарил его взглядом, полным презрения.

– Вы все – соучастники.

Он говорил низко, с глухими хрипами, словно промёрз насквозь и подхватил воспаление.

Рой выдрал пистолет из кобуры и выстрелил почти не целясь. Пуля пролетела над смуглым плечом. Упёршись боком в стену, ишварит хлопнул по камням правой рукой.

Разряды пронеслись по кладке, почти её не затронув. Взорвались они секундой позже, уже на дороге.

Нога соскользнула с мокрых камней в образовавшуюся яму. Огненный взмахнул руками, удерживая равновесие, когда живой таран врезался в него боком, выбивая воздух из лёгких и опору из-под ног.

Огненный успел надавить на курок. Левую руку вело, но пару пуль он в ишварита всадил: завязанная рука брызнула винно-красным, а лицо шрамованного застыло и побледнело до серости.

Он стоял не шевелясь. Идеальная мишень.

В рычании грома раздался короткий щелчок курка, но выстрела не последовало.

Ишварит шагнул к нему. В глазах уроженца пустыни не осталось разума – только животное желание добить разорителя родного гнезда.

Ишварит рухнул на одно колено, упёрся в камни уцелевшей рукой. Синие молнии брызнули под пальцами.

Огненный прищурился, когда дорожные камни вздыбились волной. Их не столько разрушало, сколько… выстраивало заново? И направление разрядов шло не от ишварита…

Огненный развернулся к их источнику. Он стоял по ту сторону переулка, в паре метров от нависшего дома, и уже отвёл ногу назад, чтобы побежать.

Рой замер. Огненный смотрел, не в силах даже дышать из-за сковавшего его напряжения, не в силах крикнуть, чтобы он не смел к нему приближаться.

Встряхнув головой, Эдвард сорвался с места.

========== Глава 41 ==========

Едва за Роем закрылась дверь, Эдвард прекратил изображать спящего и схватился за кружку с чаем, как утопающий за вынырнувшую в потоке соломинку. Он едва ли ощущал тепло керамических стенок и отрешённо смотрел на зелёно-серебристый герб Аместриса. Однорогий дракон пялился на него с немой укоризной в единственном глазу.

– У-у-у, зануда, – пробурчал Эдвард и, щёлкнув ногтём по драконьей морде, выпил залпом почти половину кружки.

Чай уже успел подостыть и согреться никак не помогал. Бегая под дождём, Эдвард думал только о книгах, а теперь жалел, что не преобразовал себе хотя бы зонтик.

Завернуться бы сейчас в плед – нет, пару пледов! – и не двигаться, пока тело не перестанет дрожать.

Плеч коснулась грубая и толстая ткань. Эдвард невольно закутался в чужой мундир. Грел он похуже пледа, но лучше так, чем совсем без ничего.

– Спасибо, – Эдвард покосился на благодетеля через плечо: за ним стоял Хавок.

Хавок обошёл его сбоку, облокотился на стол. В синих глазах вспыхнуло любопытство.

– Чего вы с полковником поругались-то?

– Мы не ругались, – Эдвард дёрнул пуговицу на мундире. – Мы это, друг друга не поняли. Немного.

Вздохнув, Эдвард потыкал дракона на кружке. Ещё несколько минут назад его так распирало от злости, что он готов был броситься на Огненного с кулаками, но она потухла после слов Альфонса про смертную казнь за человеческую трансмутацию. У Роя были причины переживать.

Как и у Эдварда были причины охотиться за этими книгами.

Он же не собирался сообщать всем вокруг, что воскресил маму, а в Централе её никто не знал, так что разоблачить их могли, только если сам Рой проболтается. А так, какая правительству разница, если станет на одного человека больше?

Рой, конечно, разозлится. Но как он не понимает, что они с братом просто хотят снова увидеть маму?

– Что, стащили что-то? – хохотнул Хавок. – Так делать, конечно, нельзя, но кто в детстве не таскал?

Эдвард запустил пальцы в растрёпанные дождём и ветром волосы.

– Мы не таскали!

– А-а, на время взяли, – понимающе закивал лейтенант.

Эдвард поправил сползший с плеча мундир. Закусив прядь волос, он отбивал по ножке стула неровный ритм.

Рой наверняка понёс книги в библиотеку, и там их, конечно, примут. Знать бы, в какой отдел их занесут. Но как узнать, если наружу его одного точно не выпустят?!

Эдвард задел коленкой стол. Кружка задребезжала и переместилась на самый край, но её подхватил Альфонс.

– Ну балда, ты ж и так мокрый, – брат с недовольным видом поправил кружку.

Едва глянув на него, Эдвард отодвинул стул и развернулся к Хавоку. В голове уже зрела мысль, как уйти от надзора, потому он опасался смотреть брату в глаза. Эдвард не верил во всякие чудеса, но способность Альфонса вычислять его по одному взгляду иначе не назовёшь.

Брат схватил его за плечо, не давая подняться.

– Ты что, опять под дождь собрался? – взволнованно зашептал Альфонс.

Эдвард дёрнул плечом, но Альфонс схватился за него ещё крепче. Он боялся. Боялся потерять Эдварда так же, как они раньше потеряли маму – это читалось в его глазах и тоне, в том напряжении, с каким он обхватил руку и прижался к ней.

Воздух кабинета стал таким душным, что Эдвард едва мог вдохнуть. Он и сам боялся того же. Они с Альфонсом с самого детства были вместе – спорили, дрались, мирились, изучали алхимию, снова находили поводы для драки, – и Эдвард не мог представить, как будет жить, если останется один.

Эдвард глянул на нарисованную в центре ладони часть формулы. Его раздирало желаниями, которые исключали друг друга. Он хотел остаться здесь. Он хотел вычислить, куда Рой понесёт книги. Он хотел успокоить Альфонса. Он хотел узнать секреты человеческого преобразования.

Он мог выбрать только одно, когда хотелось всё.

– Ну ты чего, Ал? – Эдвард потрепал его по волосам. – Я что, совсем того, по такому дождю бегать?

– Ещё как того, – брат шмыгнул носом.

Эдвард несильно пихнул его в плечо.

– Ничего я не того! Я это, мне тут недалеко надо, ну правда!

Альфонс вскинул голову. С подозрением прищурился, пытаясь поймать его взгляд.

– Да? А чего в глаза тогда не смотришь?

– Потому что я старше! Ну, делаю, что хочу, вот! – Эдвард поманил Хавока пальцем и прошептал тому на ухо: – Слушай, а тут это… Туалет-то где?

– Пойдём, проведу, – тут же оживился Хавок. – Ал, тебе не надо?

– Надо, – с абсолютно честным лицом соврал брат.

Эдвард глубоко вздохнул. Иногда мягкий Альфонс превращался в такой камень, что даже Эдвард не мог его переубедить.

К двери они подошли вместе. Выйдя следом за Хавоком, Эдвард попытался отстать хоть на пару метров, но лейтенант тут же сам замедлил шаг и поравнялся с ними.

– Ал, мне правда надо выйти, – наклонившись к брату, зашептал ему на ухо Эдвард.

– Вот поэтому я с тобой и иду!

– Нет, не идёшь!

Альфонс покосился на Хавока. Лейтенант с любопытством поглядывал на них, но то ли особо не вслушивался, то ли не понял, что они спорили совсем о другом.

Бродить под таким ливнем, да о чём Ал только думал?! Сам Эдвард шёл туда для дела, и куда легче проследить за Роем в одиночку, чем вдобавок смотреть за братом. Он и так успел намокнуть, хотя всю дорогу не отходил от Роя и его зонтика.

– Иди и грейся, – прошипел Эдвард.

Альфонс показал ему кукиш.

– Что, всё, сдался? Больше не хочешь её увидеть?

– Хочу, но… – Альфонс судорожно вздохнул. – Ты же слышал. Я… я не хочу ещё и тебя… из-за такого…

Отвернувшись, брат украдкой вытер слёзы. Эдвард в растерянности остановился посреди коридора.

– Ну, вот мы и дошл… Ты чего? – в голосе Хавока послышалось удивление.

– Ни-ничего, – сквозь слёзы выдавил Альфонс.

Хавок наклонился к ним. Пахнуло табаком и чернилами.

– Это из-за той штуки, которую вы на время взяли, да? Так полковник на вас уже и не злится. Что он, сам ребёнком не был?

– Да забыл он уже, как ребёнком быть, – пробурчал Эдвард, вклиниваясь между Хавоком и братом. – И маму свою забыл, наверное.

– Ты что? Они с мадам Крисмас часто переписываются. Да и букеты он туда шлёт, мама не горюй, – вздохнув, лейтенант отвёл взгляд. – У некоторых на такое три четверти зарплаты ушло бы, а то и вся.

Переступив с ноги на ногу, Эдвард покосился в сторону синеватой двери с табличкой. Ладони вспотели от одной мысли, что от свободы его отделяла только стенка.

– Да он замёрз просто, – перехватив долгий взгляд Хавока, соврал Эдвард. – И по пути локтём треснулся, ага. Теперь вот плачет.