Текст книги "Семилистный клевер (СИ)"

Автор книги: Эккираптор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

– Саламандр не бывает, – надулся Эдвард.

– Да ладно, – округлил глаза Энви. – Это что же, и других алхимических существ нет?

– Конечно нет, балда! Они просто всякие процессы в алхимии описывают!

Энви замахал на него руками в притворном ужасе. Эдвард вскинул перед собой руку, явно собираясь что-то сказать, но его прервали.

– Эд, мы тут всё поправили… Ты… Запустишь преобразование?

Эдвард без лишних слов подбежал к кругу, плюхнулся рядом с братом и положил руки на границу формулы.

– Давай вместе, Ал?

– А… давай, – шмыгнув носом, он осторожно положил птицу перед собой.

От сдвоенного хлопка поверхность круга зарябила. Несколько молний пробежали друг за другом по его границе, сплелись в подобие древесного ствола и пустили во все стороны искрящиеся ветви.

Земля в пределах круга провалилась одним махом, образовав с одной стороны пологий спуск. Альфонс подтолкнул к нему птицу. Пернатая с шорохом скатилась в яму, откуда вскоре послышался глухой стук.

Младшего мальчишку слегка трясло, но это не помешало ему протянуть руки к формуле. Когда Альфонс коснулся земли, из-под его ладоней брызнули искры преобразования.

Молнии заметались по кругу, точно лапы пойманного паука, стягивая разрывы в земле, выравнивая следы недавнего провала. Через минуту-другую о яме напоминала только проплешина, на которой больше не росла трава.

Энви наблюдал за ними, прикусив ноготь. Братьям не хватало знаний, но этот недостаток с лихвой покрывали их навыки. Если не выгорит с ценными жертвами, сделать из них государственных алхимиков не составит труда. Только вытащить бы их из-под опеки Мустанга… В нём всё дрожало от нетерпения, от жажды взрастить такое пламя вражды, которое не сможет утихомирить даже Огненный. Но недавняя попытка уже провалилась, а усугублять положение дальше Энви не собирался.

Утешало одно: в Централе у него будет уйма времени и возможностей, чтобы подстроить любую угодную ему каверзу.

Эти перспективы подняли настроение, но Энви не забывал поглядывать за горизонтом.

– Да хватит уже туда пялиться! – Эдвард пнул камень, которым он недавно чертил круг. Камень прилетел прямо под ноги, и Энви недолго думая ударил по нему ногой.

Описав широкую дугу, снаряд улетел в перелесок. Спустя миг оттуда раздался короткий хруст, качнулись ветки – и снова всё стихло, словно и не было никакого камня.

– Чёрт, Эдвард, ты бы мог меня не отвлекать?

– У-у-у, ва-а-ажный, – подкатил глаза мальчишка. – Ну и стой тут столбом, а мы пошли рельсы чинить!

– Я поражаюсь вашей беспечности… Тут никому больше в голову не пришло, что ишвариты не успокоятся? Мы не знаем, сколько у них обученных птиц, насколько далеко их поселение. М-м, среди них могут быть и лучники. Что если они используют отравленные стрелы?

Во взгляде Огненного мелькнула тень одобрения.

– Эдвард, Эрлай прав. Они те ещё мастера скрытого боя.

– И что, бегать теперь от них?!

– Почему же сразу бегать? – прищурился Энви. – Если понадобится, я сам их прикончу.

Эдварда его слова не впечатлили. Пожав плечом, мальчишка умчался к формуле у рельс, Альфонс увязался за ним, но Огненный не спешил присоединяться к детям. Он прощупывал гомункула таким въедливым взглядом, что у Энви в мозгу защекотало.

– Не нравятся они мне, что поделать, – доверительным шёпотом признался гомункул.

Смотреть в глаза Огненному было так же сложно, как пялиться на сварку без защитных очков. И всё же, до Прайда он не дотягивал.

Поёжившись, Энви обхватил себя за плечи. Не стоило вспоминать о теневом поганце, не дай Отец, один из его отростков рядом. Перекладывать свои задачи на младших родственников он никогда не чурался. Что самое обидное, от Прайда ему доставалась всякая мелочёвка, которую братец мог выполнить одним взмахом тени. Хоть раз доверил бы что-нибудь по-настоящему ответственное!

Энви невольно покосился на свою тень и чуть слышно вздохнул: очертания его тени остались прежними.

– Тебе так нравится строить из себя героя? – спросил Огненный, разглядывая нож, про который Энви успел забыть.

– Героя? – у гомункула вырвался смешок. – Да бросьте, кто я по сравнению с вами…

На мгновение в глазах Огненного мелькнула растерянность. Перевернув нож другой стороной, он провёл пальцем по кромке лезвия.

– Похоже, я его затупил. И клинок погнулся… Из какого он сплава сделан?

– Дешёвка, – развёл руками Энви.

Мустанг в задумчивости постучал пальцем по рукояти. Энви невольно наклонился вперёд и потянулся к ножу.

– Он сейчас ни на что не годен, – заметил алхимик, убирая нож в карман плаща. – Но это легко поправить.

На несколько мгновений Энви онемел. С какого перепугу Огненный решил позаботиться о мелочёвке, которая принадлежала постороннему для него человеку? Ни один государственный алхимик не станет размениваться на такое, особенно когда поблизости есть коллеги низшего ранга, но Мустанг не торопился передавать нож Элрикам.

От размышлений Энви отвлёк громкий треск. Вздрогнув, он бросил взгляд на источник звука.

Рельсы окутало облаком синих разрядов. В самой сердцевине ослепительного света проглядывалась мешанина из расщеплённого материала, который постепенно выстраивался в недостающий кусок путей.

Смотря на преобразование, Энви вспоминал совсем другого человека. Его алхимию можно было сравнить с необузданным зверем, чья ярость крушила в пыль города, вздымая бурю до самых небес. Багровый Лотос заставил Ишвар подавиться собственным песком, но пустыня ему всё-таки отомстила, лишив чувства осторожности.

Прикусив губу, гомункул медленно пошёл вдоль вагона. Если бы не выходка Лотоса, они бы сейчас вдвоём запутывали узлы интриг в горячих точках, наслаждаясь острым запахом страха и безысходности, но нет, ему обязательно надо было укокошить высший состав за попытку присвоить себе полюбившуюся ему игрушку! Скажи он Энви хоть слово, гомункул из-под земли достал бы Лотосу новый философский камень или под шумок отобрал бы его старый, но чёртов подрывник даже не попытался договориться. Гордость ему, что ли, помешала?

От нахлынувшего раздражения у Энви задрожали руки. После того, как Лотос оказался за решёткой, он к алхимику так ни разу и не явился, опасаясь, что не сдержится и придушит этого предателя. Отца Лотос, конечно, не предавал, но как ещё называть человека, из-за которого планы Энви пошли прахом?

– Вот, теперь мы можем ехать!

Эдвард выскочил перед ним так резко, что Энви чуть не полетел кубарем вместе с мальчишкой. В последний момент гомункул успел отклониться, но со всей дури врезался в вагон.

Стенка вагона заскрежетала от удара. Скосив глаза, Энви заметил вмятину на том месте, где он ударился плечом, и развернулся, закрывая её спиной.

– А чего у тебя там? – мгновенно заинтересовалась мелочь.

– М? Ты о чём? – шагнув в сторону, Энви присвистнул. – Надо же, а вагон-то раздолбанный! Не, ну ты только посмотри, как его помяло!

Эдвард вытаращился на вмятину, раскрыв рот, как голодный птенец.

– Да этого только что не было!

– Да ладно? Просто кое-кто невнимательный, – улыбнулся гомункул и потрепал его по голове.

Эдвард вывернулся из-под руки, так надувшись, словно его только что прилюдно обозвали. Обхватив себя за локти, мальчишка смерил его взглядом.

– Вот я тебе тоже всё растреплю.

– Извини, но ты не достанешь, – не удержался от смешка Энви. – Ну, нам пора заходи…

Энви не закончил фразу, ощутив в районе живота что-то тяжёлое. Опустив взгляд, он успел только хмыкнуть, когда мальчишка добрался до плеч, зацепился одной рукой, а другой ухватился за волосы.

Гомункул оторвал его от себя через пару мгновений. Глядя на это мелкое, непростительно нахальное существо, Энви колебался, как поступить. Эдвард заслуживал воспитательный подзатыльник, но рядом был Огненный.

Глубоко вздохнув, Энви поставил наглеца на землю.

– У тебя волосы колючие, как иголки, – без обиняков заявил Эдвард.

– Видно, в прошлой жизни я был ежом.

Мальчишка скорчил серьёзную мину и, уперев руки в бока, недоверчиво прищурился.

– Не бывает прошлых жизней.

– Ты можешь это доказать? – вкрадчивым голосом произнёс гомункул.

Эдвард заносчиво вскинул подбородок. Его взгляд Энви не понравился, но он всё же решил послушать, что мальчишка скажет.

– А тут не надо ничего доказывать. Люди помнят только одну жизнь, значит, она одна и есть.

Это прозвучало настолько просто и вместе с тем наивно, что Энви не сразу нашёлся, чем возразить. Пока он собирался с ответом, мальчишка успел скрыться в вагоне вместе с братом.

Последнее слово осталось за Эдвардом. Осадок от разговора остался такой же неприятный, как застрявший под пяткой острый камешек, но поделать с этим Энви ничего не мог. Чтобы выиграть спор, ему понадобилось бы раскрыться, рассказать о гомункулах, чьи прошлые личности можно считать за прошлые жизни. Он бы рискнул, будь дети под его контролем. Представил бы всё в таком свете, чтобы мелкота гомункулов за спасителей посчитала, но Мустанга так не обдурить.

– Он слишком много думает для ребёнка, – процедил Энви, с грохотом поднимаясь по железной лестнице поезда. – Вот скажите, полковник, вы в его возрасте о таком задумывались?

– Честно говоря, меня беспокоили более приземлённые вещи.

Энви остановился на последней ступени. Он хоть ненадолго оказался выше полковника, но к этому примешивалась горечь запоздалого осознания, что стоило прибавить облику роста. Тогда Огненному, а не Энви каждый раз приходилось бы задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Склонив голову набок, гомункул уставился на Мустанга долгим немигающим взглядом. Смутить его не вышло, и Энви отвернулся. Видно, что-то он делал не так, раз приёмы Лотоса не работали.

Вздохнув, гомункул нырнул в вагон.

Внутри было оживлённо. Им с Огненным пришлось проталкиваться через взбудораженных пассажиров: весть о том, что рельсы восстановили алхимики, распространялась со скоростью песчаной бури. На Мустанга таращились, как на посланника Лето, осыпали благодарностями, совали в руки разную дребедень. Энви на его месте сразу бы пресёк попытки вручить ему какую-то дрянь, но этот смертный принимал подношения с неизменно вежливым видом.

Открывать дверь в купе пришлось Энви, потому что Огненный нёс в руках целую кучу всего. Потянув дверь, гомункул отступил в сторону. Им всем нужно было отдохнуть друг от друга перед Централом.

Хотя, у Огненного вряд ли получится даже выспаться, за что можно будет сказать спасибо неугомонной мелочи.

Энви собирался задвинуть дверь обратно, когда перехватил взгляд Мустанга. Алхимик кивнул, приглашая войти.

Гомункул медленно опустил руку, не веря тому, что видел. После всего Огненный не был против его компании?

– Ого! Это всё нам, да?! – обрадовался Эдвард, скатившись с сиденья. – Давай, давай, я донесу!

Энви покорно зашёл, пряча усмешку. Значит, Мустанг решил за ним последить под этим предлогом?

– А он тут зачем?! – Эдвард ткнул в гомункула пальцем, едва не выронив всё, что успел урвать у Огненного.

– Мы это всё не съедим, – отозвался Мустанг, сгружая на стол пачку шоколадок, конфет и каких-то закусок в пакетиках.

– Так я ему отгружу, и пусть к себе идёт! Вот, на!

Не успел Энви опомниться, как у него в руках оказалась пара кульков со сладостями. Впихнув угощение ему в руки, Эдвард подтолкнул гомункула к выходу.

– Он уйдёт, когда я починю его нож. Эрлай, садись.

– Да это ж пара минут, не надо ему садиться! – лицо мальчишки пошло красными пятнами. – И конфет он не заслуживает! Он это, он Ала обижал!

Энви растерянно переглянулся с Огненным. Он же самого мелкого пальцем не трогал и в разговоре с ним сдерживался, когда пацан обидеться-то успел?

– Ты придумываешь, – прошептал Альфонс, вперив взгляд в пол.

Эдвард сбросил свой груз так резко, что часть подарков разлетелась по полу. Волосы на его затылке встали дыбом, как у рассвирепевшего кота.

Гомункул плюхнулся на сиденье и принялся шуршать кульком. Как бы там мальчишка ни пыжился, командовал здесь Огненный, а ему было выгодно оставить Энви под боком.

– Эй, иди сюда, если остаться хочешь!

Энви бросил на мальчишку взгляд поверх кулька и вопросительно изогнул бровь.

– Это всё собрать надо! – Эдвард махнул на рассыпавшиеся сладости.

– Прости, а я тут каким боком?

Энви бросил взгляд на Огненного. Полковник разгребал завал на столе, чтобы освободить формулу, и не поворачивался к ним.

– М-м-м, как насчёт смягчить тон? Если ты хочешь, чтобы тебе помогли, не обязательно кричать.

Мальчишка не стал его упрашивать, но хотя бы с кулаками тоже не кинулся. Опустившись на четвереньки, Эдвард принялся собирать всё в одну кучу.

Энви выудил из кулька конфету в золотисто-зелёной обёртке, неторопливо развернул фантик, но не успел донести шоколадный кирпичик до рта, как пол и всё купе качнулись. Гомункул взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, и попал конфетой себе в глаз.

Поезд наконец тронулся.

========== Глава 8 ==========

Эдвард сгрёб как попало всё, что валялось на полу, и понёс добычу к столу. Зараза Эрлай кривился и тёр глаз. Кулёк с конфетами лежал у него на коленях, грозя вот-вот свалиться на пол.

– Эй, их сам подбирать будешь! – Эдвард поправил получившуюся пирамидку. – Слышал?

Эрлай что-то недовольно проворчал, щуря пострадавший глаз, но кулёк всё-таки убрал и положил рядом с собой. Эдвард глянул на Огненного, выпятив грудь. Вот он какой, его даже Эрлай слушается, который сильно старше!

Рой только скользнул по нему взглядом, будто ничего не заметил. Эдвард напыжился ещё сильнее, но очень скоро стоять так стало совсем неудобно, и он плюхнулся рядом с Эрлаем.

– А где Риза? Она на крыше, ишваритов выслеживает?

Ухмыльнувшись, Эрлай закашлялся в кулак. Эдвард пихнул его под рёбра, и он завалился поперёк сиденья.

– Поймал! – Эдвард распластался на нём, не давая подняться. – Проси пощады, не то так и пролежишь до самого Централа!

Зевнув, Эрлай прижался щекой к рукам. Эдвард упёрся ему в спину локтями, но нежеланный гость даже не думал возмущаться.

– Алё! Ты чего такой покладистый?!

Эрлай лежал тише сытого питона. Так и не добившись от него ответа, Эдвард сполз на пол и устроился рядом с креслом. Рой как раз положил нож на середину формулы.

Синие искры хлынули на клинок ослепительным потоком. Эдвард успел только моргнуть, как всё закончилось.

– Ну вот, тебе всё починили, – объявил он, ткнув Эрлая в щёку. – Ой, Рой, он это… заснул, кажется.

Дверь в купе скрипуче поехала в сторону. Отвлёкшись, Эдвард случайно задел локтём Эрлая, и тот сдавленно зашипел.

– Можно поаккурат… – Эрлай осёкся, когда в купе вошла Риза. – С возвращением, мисс.

Она явилась не одна: за Ризой зашла тётка с подносом, на котором стоял чайник с чем-то тёмным, несколько чашек и целая тарелка с блинами. Эдвард потянул носом. Чайник пах горьким, зато от блинчиков шёл дразнящий мясной аромат.

Эрлай тоже оживился. Заметив, куда он косится, Эдвард показал ему кулак.

– Сомневаюсь, что ты будешь это пить, – улыбнулся Эрлай.

– А вот буду, – буркнул Эдвард, потянувшись к кружке. Кружка была красивая, белая с золотисто-зелёным ободком, но почему-то страшно маленькая.

– Тебе не понра…

– Да ладно вам, Эрлай, пусть попробует.

Огненный согласился подозрительно легко, словно на самом деле был согласен с Эрлаем, но Эдвард не собирался уступать только из-за этого. Заполнив чашку примерно наполовину, он вернул чайник на место.

Эдвард отпил совсем немного. Язык обожгло такой горечью, словно он раскусил целую горсть чёрных перцев.

Закашлявшись, он отодвинул кружку от себя.

– Ещё подлить? – поинтересовался Эрлай, забирая кружку.

Эдвард замотал головой. Говорить у него сейчас не получалось. Схватив из конфетного разнообразия первую попавшуюся, он раскрутил хвостик фантика и через пару секунд уже хрустел конфетой.

Альфонс сполз со своего места. Не успел Эдвард его остановить, как брат уже завладел пустой кружкой. Эрлай даже услужливо наклонил чайник, ухмыляясь почище любого шута. Альфонсу его кривляния были побоку.

Когда брат сделал глоток, Эдвард невольно зажмурился. Пусть сейчас эту гадость пробовал не он, на языке всё равно появилась горечь, которую даже конфета не смогла перебить до конца.

– Ну… пить можно, – после недолгой паузы произнёс Альфонс.

– Фу, Ал! Ты бы ещё чай с чесноком вкусным назвал!

– Так он полезный, – Альфонс оглянулся на взрослых, словно искал у них поддержки. – Прямо как моло…

– Эй, это запретное слово!

–… ко, – поёжившись, едва слышно закончил брат.

– Ну всё, не буду тебе ничего на ночь рассказывать!

Эдвард заполз на сиденье с горсткой конфет. Примерно половину он сразу набил в рот, чтобы не было соблазна повестись на уговоры и согласиться на сказку.

– А я… А мне и не надо, вот. Всё равно ты страшное рассказываешь.

– А ты что, до сих пор сказки слушаешь? – мягко поинтересовался Эрлай.

Альфонс захлопал светлыми пушистыми ресницами, явно затрудняясь с ответом. Эдвард яростно захрустел конфетами. Наскоро проглотив их, он развернулся к Эрлаю.

– Он слушает, потому что мне нравится всякое выдумывать, ясно? И это, нож тебе уже починили, так что давай, давай, – Эдвард замахал в сторону выхода.

– Премного благодарен, – стянув со стола нож, Эрлай коснулся конца лезвия. – Надо же. Вы превратили такую дешёвку в отличный нож.

– Всего лишь поменял пару элементов, – пожал плечами Огненный.

Эрлай направился к выходу. Нож трепетал в его руках, точно пойманная рыба, и физиономия у него была до странности довольная.

Дверь за Эрлаем закрылась, но Эдвард не верил, что он так просто уйдёт. Соскочив с сиденья, он бросился следом. Вылетев в коридор, он прислонился у стены. Эрлай был неподалёку и, кажется, только делал вид, будто куда-то идёт.

– Я за тобой слежу, – буркнул Эдвард.

Бросив на него взгляд через плечо, Эрлай сделал большие глаза и громко прошептал:

– Я за тобой тоже. Ну как, страшно?

Эдвард в ответ показал ему язык.

– Я тебя к Алу не подпущу, вот!

– Ясно, – вздохнул Эрлай. – Ну, до встречи, маленький алхимик.

Развернувшись, Эрлай неспешно зашагал прочь. Эдвард следил за ним, пока не хлопнула дверь его купе, прождал ещё с минуту-две и только убедившись, что Эрлай не собирается высовываться, вернулся в купе.

***

Эдвард не мог сомкнуть глаз всю ночь. Вопросы роились в голове, как маленькие злые осы над кастрюлей с вареньем, и жалили, жалили, жалили. Их было так много, а ответов, которые ускользали в светлеющее за окном небо, не набралось бы и с горстку.

Он бы ещё долго так лежал, но тут раздался пронзительный гудок: поезд прикатил в Централ.

Эдвард выпрямился, как игрушка на пружинках, и прижался к окну. За ним возвышалось здание вокзала, такое белое, будто его вырезали из куска сахара. Из окна виднелась часть других путей – там мелькало то ли два, то ли поезда.

– Офигеть! – выпалил Эдвард и помахал рукой случайным прохожим. – Ал, просыпайся, мы уже здесь!

Брат просыпаться не желал. Эдвард пихнул его в плечо, потом потряс. С третьей попытки до Альфонса удалось достучаться, и он потянулся с недовольным ворчанием. Потирая глаза, он медленно огляделся.

– Ой, а мы что, правда?..

– Правда, правда, пошли уже! – Эдвард потянул его за руку.

Альфонс упёрся, взглядом показывая на Огненного, который до сих пор не встал. Риза почему-то не спешила его будить, хотя была рядом.

Отпустив брата, Эдвард обогнул стол и приблизился к полковнику.

– Не, ну это безобразие, – заявил он, уперев кулаки в бока. – Эй, подъём!

Рой пошевелился. Медленно открыв глаза, он с непониманием посмотрел на Эдварда, затем в окно.

– Чёрт, почему так быстро… – пробормотал полковник, растирая лицо.

– Ты что, почти не спал?

– Это так заметно? – Рой опустил руки и теперь смотрел на него.

– Ага, ты сонный весь. Тебе это, на воздух надо. Ну, чтобы взбодриться.

Рой позволил вытащить себя из купе, но в коридоре вдруг остановился, похлопал себя по карманам. Когда в его руках заблестела серебристая цепочка часов, Эдвард невольно затаил дыхание. Эта штука была похожа на большущую связку ключей, любой при её виде вытягивался в струнку и выполнял всё, что требовал её обладатель. Будь Эдвард чуть старше, он трансмутировал бы себе такую же и ходил везде, как настоящий государственный алхимик. Уж грозно смотреть и громко ругаться он умел, так что ни у кого не возникло бы мысли проверить, а существует ли такой армейский пёс?

Жаль, что он не выглядел старше своего возраста. Как ни ругайся, в ребёнка на службе вряд ли кто поверит.

С этими мыслями Эдвард сошёл на перрон. На глаза попалась узорная плитка – она вся тут была белая и красная, и складывалась в ромбики.

Эдвард наступил на одну, прыгнул на другую. Замерев с задранной ногой, он обернулся на брата. Как полагается всем послушным детям, он держался ближе к взрослым.

– Ал, давай кто больше плиток напрыгает? Только чур по красным!

Колеблясь, брат оглянулся на Роя.

– Кто проиграл, тот весь день будет алхимичить, что победитель скажет! – добавил Эдвард. – И-и, у меня уже три штуки!

– Нече-естно!

Возмущённый донельзя Альфонс отлип от Огненного и тоже запрыгал по плиткам. Через минуту-другую Эдвард с беспокойством заметил, что они почти сравнялись. Он так сосредоточился на соревновании, что не заметил, как в кого-то врезался.

Отскочив, Эдвард задрал голову. Военный сощурился на него в ответ через прямоугольные очки.

– Не ушибся? – улыбнулся он.

Эдвард обогнул его по плиткам. Спустя пару секунд военный совсем вылетел у него из головы, но он очень быстро напомнил о себе снова.

– Рой, куда ты наших новых коллег девал?

– Вот они, – вздохнул за спиной Эдварда Огненный. – Слухи, как видишь, всё немного преувеличили.

Замерев на очередной плитке, Эдвард развернулся к ним. Знакомый Огненного поглядывал то на него, то на Альфонса с растущим любопытством.

– Тогда зачем ты их притащил? – нахмурился военный. – Нет, подожди, как их вообще с тобой отпустили? Ты воспользовался своим статусом?

– Хьюз, всё было не та…

– А, кажется, я по-онял, – на его лице возникла понимающая усмешка. – Они твои, да? Когда ты только успел?

Эдвард вклинился между ними. Судя по ошарашенному лицу Роя, здесь происходило что-то интересное, и он не собирался это упускать.

– Его, ага. Мы за ним на поезд пробрались! – гордо заявил Эдвард. – Ты быстро сдался, скажи, Рой?

– Рой, какого чёрта ты за столько лет даже не намекнул, что у тебя есть дети?

На какой-то миг Эдварду показалось, что это какая-то дурацкая шутка, но военный выглядел предельно серьёзным. У Роя вырвался смешок.

– Я тебя щас стукну, дядь, – пообещал Эдвард, показывая ему кулак. – Посмотри на меня и на него, у нас же разное всё!

– Какой ты грозный, – военный снова улыбнулся, так открыто и искренне, что Эдвард невольно дёрнул уголком рта. – Как зовут хоть?

Он глянул исподлобья, раздумывая, стоит ли продолжать разговор. Он бы не назвал военного неприятным человеком, но его отец до поры до времени тоже своей сволочной сущности не проявлял. Так хорошо прятался, зараза, что даже мама ничего не заметила.

– Эдвард. А вот он Альфонс, – он показал на брата, который взволнованно крутился рядом.

– Маэс Хьюз, – военный протянул ему руку.

Колеблясь, Эдвард оглянулся на Роя. С ним тоже всё было не до конца ясно, но он пошёл навстречу, сам согласился приютить их с Алом, и с птицей помог… Даже Эрлаю этот ножик починил, хотя совсем не обязан был. Наверное, его можно было назвать надёжным?

Рой едва заметно кивнул. Может, он размышлял о чём-то, может, он заметил кого-то в толпе, но для Эдварда его жест стал сигналом.

Эдвард схватился за ладонь Хьюза обеими руками. Для солидности, чтобы не так заметно было, какие у него, на самом деле, маленькие руки.

Ладонь у Хьюза была сухая и горячая. Эдвард впервые знакомился с кем-то так по-взрослому, и это оказалось до того приятно, что он даже будто стал выше.

– Ну, вот и познакомились, – подытожил Хьюз.

– Ага. А ты это, давно Роя знаешь?

Разговор прервал гудок поезда. Вздрогнув, Эдвард закрутил головой. Он только сейчас осознал, что людей на перроне стало в несколько раз больше – видно, сошли с других поездов.

Хьюз глянул на вокзальные часы и переменился в лице.

– Ох чёрт, задержался я с вами… Рой, извини, но мне уже минут десять как пора. Я обещал Грейсии, что зайду ещё сегодня… Она так волнуется.

Эдвард решительно не понимал, что происходит и почему после этих слов Рой с Ризой переглянулись, точно заговорщики. Огненный едва заметно кивнул, и снайпер отделилась от их маленькой группы.

– Хьюз, не против, если я пойду с тобой?

– Боже, конечно нет! Грейсия тебе только обрадуется!

Эдвард озадаченно почесал затылок, провожая взглядом Хьюза с Ризой. Он ей что-то объяснял, размахивая руками точно ветряная мельница, но сам разговор Эдвард так и не смог расслышать. Больно уж быстро они скрылись.

Развернувшись, Эдвард вперил взгляд в Роя.

– Я ничего не понял!

Огненный немного помолчал, видно, собираясь с мыслями. Он смотрел рассеянно, точно думал совсем о другом, и Эдвард на всякий случай толкнул его локтём в бок. Помогло.

– Хьюз с Грейсией ждут ребёнка. Он должен родиться на днях.

Альфонс тихо ахнул. Он смотрел на Роя широко раскрытыми глазами, прижав руки к груди.

– А-а-а, – протянул Эдвард,. – А ты никого не ждёшь?

– Что? Нет. Подожди, о чём ты сейчас спросил?

– Ты даже не слушал! – Эдвард хотел возмутиться, но передумал, взглянув на лицо Роя. Даже проснувшаяся посреди дня сова выглядела бы бодрее, чем он.

Пока Эдвард раздумывал, чем можно отогнать от Огненного сон, Альфонс зачем-то прыгал вокруг него по плиткам. Через минуту-другую он тронул Эдварда за плечо и с невинной улыбкой произнёс:

– Я победил.

До Эдварда только спустя несколько секунд дошло, о чём брат говорил. Он же совсем забыл про соревнование и про плитки!

– Нечестно! Это, стоп-игра!

– Не счита-ается, – дразнясь, Альфонс показал ему язык. – Надо было раньше говорить.

Фыркнув, Эдвард потянул Огненного за рукав. Чем стоять здесь, лучше придумать что-нибудь по дороге. Но для начала…

– Это у тебя не считается! Давай заново, Ал!

========== Глава 9 ==========

Энви вышел на перрон одним из последних, когда мелочь и Рой уже скрылись за воротами вокзала. Гомункул немного постоял, вдыхая тёплый воздух с примесью железа, выпечки и поздних цветов, а затем широким шагом направился к выходу по красно-серой плитке, похожей на змеиную шкуру.

Через пару кварталов Энви свернул на глухую улочку, которая вела в старый район Централа и оканчивалась замечательным тупиком, скрывающим вход в катакомбы. Он мог воспользоваться и парадным входом, но в штабе сидел Расс, а пересекаться с ним у Энви не было никакого желания.

Чем дальше он шёл, тем сильнее нарастало волнение. Сколько сотен раз за свою жизнь Энви отчитывался перед Отцом, но привыкнуть так и не смог. Перед встречей с создателем его неизменно одолевало беспокойство.

Энви спустился в подвал заброшенного дома. Воздух здесь был затхлый, с примесью гнили – будь на его месте человек, уже в обморок бы хлопнулся. Энви даже не морщился. Ему приходилось бывать в местах с такой вонью, что местные ароматы уже не впечатляли.

Под ботинками хрустел всякий мусор. Углубляясь в темноту, которую разгоняли редкие лампы, Энви с наслаждением пустил по телу трескучие алые разряды. Светлые волосы потемнели и ощетинились, спускаясь до поясницы жёсткими локонами, похожими на иглы дикобраза; помятый костюм-тройка сменился на дерзкий чёрный наряд, который состоял из топа и юбки-шорт. Поправляя на руках перчатки без пальцев, Энви задержался перед золочёной рамой. В осколке старого зеркала отражался жилистый юноша с раскосыми алыми глазами. Выпрямившись, гомункул показал отражению язык – зазеркальный Энви наверняка сделал бы то же самое, но не так давно зеркало лишилось верха, спасибо вечно голодному братцу Глаттони.

Энви передвигался бесшумно, как кошка: от ботинок он тоже избавился во время превращения, оставив только тёмные носки. Он шёл как можно медленее, оттягивая момент встречи, когда нос защекотал дразнящий цветочный аромат орхидеи с цитрусом. Аромат духов настолько не сочетался с этим местом, что казался вызовом, но Отец разрешал сестре эту человеческую слабость.

Энви вгляделся в темноту. Сестра, должно быть, совсем рядом.

Услышав лёгкий стук каблуков, он развернулся на звук. В груди распускался сладостно-жгучий цветок, имя которого Энви не знал. Не должен был знать. Он и испытывать этого не должен, он же гомункул, а не какой-то человечишка, он запутывает людей в коконе их страстей и чувств, а не запутывается в них сам!

– Быстро же ты вернулся.

Её мягкий голос обволакивал, подобно паутине. Энви невольно замер, подчиняясь этому голосу и гранатовому отблеску её глаз.

– Х-ха. Я вернулся с добычей. М-м, хоть она мелкая, как мозг у Глаттони… – к концу фразы его тон стал совсем неуверенным.

– Слухи не оправдались? – сестра рассмеялась, приобняв за плечи. – Не расстраивайся. Алхимиков ещё много.

– Да как тебе сказать, не оправдались… – Энви вскинул голову, когда она провела пальцами под подбородком. – Алхимики-то есть, и их двое, просто они дети, м-м… лет по десять где-то. Для своего возраста они очень неплохо соображают в алхимии, но… Ну, Ласт!

Энви перехватил её руку и сердито посмотрел в глаза.

– Я важные вещи рассказываю, вообще-то!

– Знаю, милый, – её объятия стали крепче. – Итак, у нас есть два потенциально хороших алхимика. Они здесь сами по себе или?..

– С Мустангом, – вздохнул Энви. Он бы и рад был отстраниться, но часть его существа бессовестно млела от прикосновений сестры. – Ласт, захомутай его, а?

– А сам?

– Что – сам?

– Ты хвастался, что можешь очаровать любого вне зависимости от пола. Давно хотела посмотреть, как ты кого-нибудь соблазнишь.

Энви вывернулся из объятий и с испугом взглянул на неё. Ласт улыбалась. Она, чёрт возьми, улыбалась, а ему было совсем не до смеха.

– Ну не его же! В смысле, это же Мустанг, ты не в курсе, какие о нём слухи ходят?! Он же одним разговором явно не обойдётся!

Ласт снова притянула его к себе. Она держала руку так близко к меткам, что у него перехватило дыхание.

– Я пошутила, глупый. Конечно же, я им займусь.

– Слава Отцу… – вырвалось у Энви. – Об Отце, кстати. В каком он сейчас настроении?

– В достаточно хорошем, чтобы тебя выслушать.

Энви предпочёл бы остаться здесь, в её тёплых руках, а не идти в ледяной просторный зал, похожий на пещеру матёрого дракона, но он не смел произнести свой протест вслух. Он только промычал под нос, стараясь заглушить неугодные мысли.

Он пошёл бок о бок с сестрой, хотя места в подземном коридоре хватило бы на шеренгу из пяти человек. Так спокойней.

– Как поживают твои новые жертвы?

– Никак, – Ласт провела ладонью под изогнутой ножкой лампы. Энви поморщился, когда её когти заскрежетали об металл. – Мне пришлось отвергнуть таких славных мальчиков, а трое ведь были очень даже ничего…