Текст книги "Семилистный клевер (СИ)"

Автор книги: Эккираптор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

– Ну, там книг много. Сюда их не выписать, мы с Алом уже пробовали. Там часы государственного алхимика нужны, чтобы их дали.

– Раньше шестнадцати ты им всё равно не станешь, – Рой направился к калитке, ведущей на постоялый двор, и хозяйский пёс сразу залился лаем.

– Он на цепи, – проскользнув под рукой Огненного, Эдвард налёг на калитку и шмыгнул внутрь. – Вон он сидит, видишь?

Эдвард показал на лохматого чёрного пса у будки. Пёс шумно принюхивался, натягивал цепь, но длины не хватало, чтобы достать до гостей и обнюхать их основательно.

– Но ты бы мог поехать в Централ со своими учителями, – глядя на собаку, тихо сказал Огненный. – Им бы не составило труда принести тебе пару книг после сдачи экзамена.

– Наш учитель живёт в Дублисе.

Рой задержал взгляд на нём. Пронизывающий и усталый взгляд, почти как у Хоэнхайма.

– Она государственных алхимиков терпеть не может, – пробурчал Эдвард, растирая траву пяткой. – Ну, в общем… не с кем нам ехать.

– Если дело в этом, я могу прислать тебе пару книг.

Эдвард вскинул голову, не веря своим ушам. Огненный сдержанно улыбнулся. Наверняка ожидал благодарности, но в груди разливалось жаром совсем другое чувство. Оно подталкивало выкрикнуть, что здесь, рядом с Пинако, вторую формулу преобразования не начертишь, но Эдвард запер эти слова за поджатыми губами и отвернулся.

– И что ты за это хочешь?

– Прости?

– Ну, равноценный обмен, – Эдвард заложил руки за спину. – Мы же алхимики, всё-таки.

Несколько мгновений Огненный смотрел на него, поднимая брови всё выше и выше, а затем рассмеялся.

Жар бросился в лицо, в уши, опалил грудь и вырвался возмущённым воплем:

– Эй, что смешного?! Я тут серьёзные вещи говорю!

Сжав кулаки, Эдвард бросил взгляд на Ризу.

– Полковник, не смейтесь над ребёнком, – вполголоса произнесла снайпер.

– Я не ребёнок! – чувствуя, что краснеет ещё сильнее, выкрикнул Эдвард. – Что, раз у меня часов нет, я для тебя не алхимик, да?!

Огненный наклонился к нему. В чёрных глазах искрился смех, но почему-то он больше не казался обидным.

– Так что ты можешь предложить?

– Книга не пойдёт, да? Ну, таких уж редких у нас же нет, – Эдвард обвёл взглядом двор, словно в нём могло найтись что-то ценное. – Деньги?

– И где ты их найдёшь?

– Ну… заработаю.

– То есть, нарушишь запрет на преобразование золота, – ровным голосом добавил Огненный и поднял руку, не давая ему возразить. – Деньги не вариант. Толкать тебя на преступление я не собираюсь. Знаешь, ты… мог бы показать свою алхимию взамен.

– Это вообще не равноценно!

– Почему? Знания на знания, разве нет?

Эдвард заложил руки за спину и поднялся на носках, чтобы стать чуть выше. Это был шанс. Кто знает, может, ему удастся так впечатлить Роя, что он согласится взять их с собой.

– А давай. По рукам?

Рой удивлённо глянул на его руку. В уголках его губ снова притаилась улыбка. Поколебавшись, он сжал протянутую ладонь. Эдвард поёжился, ожидая, что сейчас пальцы стиснет крепкой хваткой, но Огненный лишь слегка сжал руку и почти сразу же отпустил.

От этого осторожного жеста внутри всё перевернулось. Наверное, так чувствовали себя канатоходцы, когда делали первый шаг, а там внизу, под канатом, за ними наблюдали десятки зрителей.

Эдвард проскочил за военными в деревянную дверь с давними зарубками и оказался в душном полумраке. На первом этаже пахло овощами, мясом, луком и немного мышами.

Постояльцы притихли. На военных они косились с таким видом, словно внутрь пожаловал натуральный волк в овечьей шкуре, которая на него, к тому же, толком даже не налезала. Эдварда попыталась перехватить чья-то крепкая рука.

– Я с ними! – возмутился он.

– Он же из военных, – зашипели на ухо простуженным голосом.

– Я не слепой, пусти!

Синий военный мундир скрылся за чужими спинами, и как бы Эдвард ни вытягивал шею, никак не мог отыскать Роя. Вот ещё, не хватало его потерять!

Эдвард вывернулся так, что в плече хрустнуло, дёрнулся – и в следующий миг чуть не растянулся на полу. Не останавливаясь, он рванул прочь по коридору.

Эдвард взлетел на лестницу, чуть не оглохнув от собственного топота. Комнаты располагались здесь, понять бы только, какую из них занял Огненный… Остановившись перед первой дверью, Эдвард рванул её на себя, сунулся туда и тут же вылетел обратно под недоумённо-осуждающим взглядом девчонки в дорожном платье и дамы постарше.

Эдварду быстро надоело соваться наугад. Расставив ноги пошире, он гаркнул на весь коридор:

– Ро-ой, а ты меня забыл!

Спустя несколько секунд открылась почти половина дверей. С левой стороны показался алхимик, взъерошенный и немного сонный.

– Ты когда заснуть успел?! – гаркнул Эдвард, кидаясь к нему.

В комнате пахло чем-то горьким. Запах исходил от кружки на щербатой столешнице, которую издали можно было принять за засохший круг сыра. Оседлав один из двух стульев, Эдвард сунулся к чашке, но Огненный убрал её прямо из-под носа.

– У тебя чай неправильный, – заявил Эдвард, озираясь в поисках мела или хотя бы карандаша.

– Это не чай.

– Вот, а я о чём! – он полез в ящики, но краем глаза следил за Роем. – Тут это, военных не очень любят, вот и налили тебе компот какой-то. Если хочешь, я могу сходить за приличным чаем. Мне дадут.

Карандашей здесь обнаружилось больше десяти штук, но половина была обломанная и погрызенная. Выбрав красный карандаш, Эдвард задвинул коленом ящик.

Рой наблюдал за ним, потягивая тёмное нечто из чашки. Кажется, его всё устраивало. Пожав плечом, Эдвард придвинул к себе желтоватый, надорванный с верхнего края лист.

До этого он немного волновался, но стоило провести первую линию, и в руке появилась знакомая лёгкость. Эдвард столько раз чертил эту формулу, пока обучался с братом у Изуми, что мог нарисовать её, даже не глядя.

За спиной одобрительно хмыкнули.

– Что тебе преобразовать? – подражая тону, какой слышал у взрослых, спросил Эдвард.

– Да хоть этот карандаш.

Эдвард закатил его на середину листа. Стоило только коснуться границы формулы, как по кругу вспыхнула синяя искра, похожая на юркую ящерицу-саламандру, окутала карандаш, выстрелив тонким «языком». В комнате запахло свежестью, как после грозы.

Искры преобразования смазали острые очертания. Карандаш плавился под ними, как свеча, из которой лепилась маленькая фигурка дракона. Эдвард схватил её, пока фигурка была ещё горячей, и гордо протянул её Рою.

Огненный взял дракона с таким видом, будто фигурка сейчас рассыпется у него в руках.

– Ну как? Я ещё не такое могу!

– Очень… неплохо, – Рой положил фигурку на столешницу.

– Ты не это хотел сказать.

– Эдвард, книги я тебе и так дам.

– Да я не про это! – Эдвард забрался на стул с ногами, но всё равно оказался ниже Огненного. – Ты хотел взять меня с собой, ага? Хотел-хотел, я по тебе вижу!

– Эдвард, не очень-то хорошо сбегать так от своих родителей.

Эдвард прищурился. Стал бы он так сбегать от мамы! Да он даже не посмотрел бы в сторону Централа или государственных алхимиков, если б только в доме снова горел свет и звучал мамин голос…

В носу защипало. Эдвард ожесточённо заморгал, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие спокойствия. Рой вроде не понял, но взгляд Ризы вдруг смягчился. Шагнув к нему, снайпер положила ладонь ему на макушку.

Эдвард онемел. На какой-то миг он забыл, где стоит, и чуть не сверзился со стула, когда наступил в пустоту.

Эдвард взмахнул руками, но всё равно завалился вперёд.

– Я тебя держу, – послышался тихий голос.

– Это я тебя держу, – ляпнул он первое, что пришло в голову.

– Риза, не отвлекай его от разговора.

В голосе Огненного прорезались стальные ноты. Подняв взгляд на полковника, Эдвард шумно втянул носом воздух. Сейчас он ему всё выскажет!

– Эдвард, посиди-ка здесь. Нам с полковником надо кое-что обсудить.

Эдвард даже возразить не успел, когда она отстранилась и ускользнула в сторону. Он проводил снайпера растерянным взглядом. О чём она собралась говорить?

Кажется, Огненный тоже её не понял: он внимательно смотрел на Ризу, изогнув брови, только она не торопилась ничего прояснять.

Спрыгнув со стула, Эдвард пошёл было за ними, но военные скрылись в другой комнате, плотно притворив дверь. Пару раз дёрнув за ручку, Эдвард прислонился ухом к щели у косяка.

Они о чём-то говорили, но так тихо, что Эдвард ничего так толком и не расслышал. Ясно было только, что речь шла о нём. Похоже, они спорили.

Он отскочил к стене. Сердце билось у самого горла, и ладони взмокли так, будто он только что плескался в воде. Разговор за дверью стих, но Эдвард не мог отделаться от мысли, что Риза пыталась убедить полковника взять его в Централ. О чём ещё они могли так долго говорить?

Эдвард несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Волнение не унималось.

Наконец замок щёлкнул.

– Ну что, что вы решили? – выпалил Эдвард.

Рой протянул ему какую-то бумажку. Схватив её, он впился взглядом в строки. Ровные, почти печатные буквы, будто под линейку сделанные. И адрес, который здесь помещался в три строчки, тоже был красивым: Централ, улица Серебряных Фонтанов, седьмой дом.

– Давай договоримся? – устроившись на стуле, Рой посмотрел ему в глаза. – Через несколько лет, если не передумаешь, можешь приехать ко мне.

– А почему не сейчас?

– Потому что, – потирая переносицу, вздохнул алхимик.

– Пф, да ты просто заморачиваться не хочешь! – голос зазвенел от обиды, а в руке захрустела бумажка. – Да я, да мне… Вот тебе!

Бумажный снаряд не долетел до Роя и шмякнулся на пол. Эдвард пронёсся мимо, попутно пнув бумажку, толкнул дверь, но она не поддалась.

– Она на себя открывается, – послышался за спиной ровный голос Огненного.

Эдвард дёрнул её так сильно, что чуть не заехал себе по носу, и вылетел наружу. Задыхаясь от обиды, он направился было к выходу, но через несколько шагов затормозил и метнулся обратно.

Он остановился у двери, так и не коснувшись ручки. Нехорошо он, конечно, разговор оборвал. А вдруг Рой его проверял так?

– Он от вас так просто не отстанет, – послышался приглушённый голос Ризы. – Тем более, адрес он уже знает.

– Полагаешь, Эдвард придёт на перрон за нами? Даже если так, я его выловлю и отправлю обратно.

– По-вашему, его это остановит?

– Может, не сразу, но… рано или поздно же он сдастся. Риза, он ребёнок. Да, сейчас он в меня зубами готов вцепиться, лишь бы уехать в Централ, но долго ли такая решимость продержится? Его настрой изменится, как только поезд тронется с платформы Ризенбурга.

Эдвард тихо отошёл от двери. Уши горели, будто он провёл на летнем солнце целый день. Настрой у него изменится, как же! У них с Алом за спиной месяц жизни на безлюдном острове, куда там Централу!

Он скатился по лестнице, не разбирая, куда идёт. В голове зрел план, как пробраться на поезд. Главное – продержаться до Централа, оттуда Огненный их с Алом домой не отправит. А если и отправит, они снова приедут. Столько раз, сколько нужно.

Для начала только надо найти Ала.

***

Отобрать у него добычу – это уже наглость. Отбить её дважды – почти безрассудство. Энви надеялся, что на третий раз мальчишка успокоится, но куда там! Альфонс погнался за ним снова, едва заметил в зубах чёрного кота крупную мышь.

Энви мчался через луг большими прыжками, и, как назло, рядом не было ни одного дерева. Был только дом, заброшенный, с дырявой крышей.

Сильнее стиснув в зубах пискнувшую мышь, кот рванул туда. Не то чтобы ему так хотелось отобедать грызуном, но оставлять свою добычу мальчишке он не собирался.

Энви с разгону заскочил на крышу. Когти заскользили по черепице, но Энви всё-таки удалось добраться до конька крыши. Устроившись там с мышью, гомункул встряхнул её за загривок.

Мальчишка подлетел к дому. Окинув взглядом крышу, Альфонс запрыгнул на подоконник, вытянулся во весь рост, но до верха ожидаемо не достал.

Мотнув хвостом, кот демонстративно отвернулся.

С той стороны поросшей бурьяном дороги мчался ещё один мальчишка. Разглядывая золотистую от солнца макушку, Энви недовольно заурчал.

– Ал! Слушай, там Рой, а я, а он…

Энви навострил уши.

– Он там, опять! – не слушая его, вскрикнул Альфонс. – Мышку утащил! А я ему говорю, отпусти, а он не слушает!

Эдвард замахал руками. Он протараторил что-то про Огненного, попутно пытаясь выровнять дыхание.

Итак, мелочь встретилась с Огненным. Лицо недовольное, значит, к согласию всё-таки не пришли.

Выплюнув мышь, кот лениво потянулся и в два прыжка оказался на самом краю крыши. Он должен знать, о чём мелочь говорила с Огненным. Может статься, эти дети тоже окажутся полезными для Отца.

Энви мягко спрыгнул на землю.

– Ой, какой хороший котик! – восхитился Альфонс. – Он меня послушал!

– Ага, он просто команду выполнил. Ну, цирковой же.

Энви оскорблённо зашипел, вздыбив по хребту шерсть. Цирковой, это ж надо было такое придумать!

– Так вот, про Роя. Ал, эта зараза не собирается нас брать, но мы туда прорвёмся!

– А когда он уезжает?

– Ну-у… Смотри, сегодня он точно ещё здесь, потому что снял комнату. Завтра, наверное. Он же не нашёл, кого ему надо, а бегать по всему Ризенбургу он не будет, слишком птица важная.

Альфонс присел перед котом. Энви бросил на него презрительный взгляд и немного отодвинулся.

– Ты ничейный, да? Хочешь к нам пойти жить?

Энви дёрнулся, когда мальчишка провёл пальцами по спине, приглаживая шерсть. Кот отскочил было, но Альфонс перехватил его поперёк туловища и притянул к себе.

На несколько мгновений Энви опешил. Открыв пасть, он растопырил непослушные лапы и глухо взвыл.

Мысль перекинуться в человеческий облик была столь соблазнительной, что ядро приняло её как команду. По усам заплясали маленькие алые огоньки. Энви сшиб их лапой, затряс ушами, отряхиваясь от искр преобразования. Это не особо помогло: искры затрещали между шерстинками на горле. А всё из-за этого мальчишки, который захотел облапать незнакомого кота!

Энви забил лапами по воздуху. Мальчишка вскрикнул, и хватка вдруг ослабла. Шмякнувшись на землю, кот бросился к приоткрытой двери и шмыгнул в пыльный полумрак.

– Ал! У-у-у, я его щас! – в голосе Эдварда зазвенела злость.

– Н-не трогай его, – второй мальчишка слабо всхлипнул. – Я с-сам полез.

– Ну а чего он?! Ты же его не обижал!

– Пошли домой, а? – ещё тише попросил Альфонс.

Энви направился вглубь дома. Пыль вилась вокруг настырнее мошек, но хуже этого были запахи порченого дерева и затхлой воды. В человеческом облике он на подобные вещи уже давно не обращал внимания, но звериное обоняние с его привычками не считалось.

Побродив ещё немного по коридору, Энви вскочил на жёлтый от грязи подоконник. Шерсть вспыхнула золотом под тёплыми лучами. Жмурясь от солнца, он завалился на на подоконнике.

Эти мелкие слишком уж напоминали человека, которому когда-то Отец подарил бессмертие. Сейчас Энви не мог сказать точно, его ли это дети, но Отец не простит, если он их упустит.

За ними нужно проследить и, по возможности, помочь пробраться на поезд.

========== Глава 3 ==========

Домой они добрались, когда уже стемнело: Эдвард до последнего тянул, чтобы не пересекаться с Пинако. По вечерам она чинила и делала новую автоброню, но все надежды разминуться с ней разбились, едва они с Алом подошли к крыльцу.

Пинако сидела на крыльце, набивая трубку. Постояв в нерешительности, Эдвард окунулся в горькое облако дыма.

– Нагулялся, – хмыкнула она, прикусив конец трубки.

– Ала кот обидел, ага, – выпалил Эдвард, плюхнувшись рядом с ней на ступеньку. Пинако почти терялась в темноте, только очки поблескивали. – А ещё мы птицу у него отбили. И мышь. А от рыбы он отказался, рожа усатая. М-м-м… а пирожки остались ещё?

– Остались.

– О, я тогда на кух…

– Погоди-ка, – узловатые пальцы схватили его за рубашку. – Ты встречался ведь с теми военными, да?

– Ну-у… мы поговорили немного. Они уезжают завтра, ага.

Зевнув, Эдвард покосился на дверь. Он сам не заметил, как прислонился к перилам и прикрыл глаза.

Кто-то встряхнул его за плечо. Встрепенувшись, Эдвард выпрямился и потёр слипающиеся глаза.

– Этот военный предлагал тебе уехать?

– Не-е, это я ему предлагал, – Эдвард потянулся, краем глаза заметив, что брат покосился на него так растерянно, словно он ляпнул совершенную глупость. – Ой… Да он, это, он всё равно отказался! Так что мы никуда не поедем, ага! Правда-правда, я даже адреса его не знаю, и Ал не знает!

– Когда это тебя останавливала такая мелочь? – Пинако выдохнула, и её лицо скрылось за дымом.

Эдвард раскрыл рот, но не нашёлся, чем возразить.

– Имей в виду, что он вас может даже на порог не пустить. В государственные алхимики вас, может, и возьмут, но… Ты же видел, как они заканчивают. Живое оружие, – в темноте сверкнул огонёк трубки. – Эдвард, оно тебе надо?

Он молча поднялся на ноги.

– Бабуль, я прослежу, чтобы Эд один не сбежал, – мягко сказал Альфонс, поравнявшись с ним. – Тебе, может, принести чего-нибудь?

Трубка качнулась из стороны в сторону.

– Тогда доброй ночи. Не сиди тут долго, ладно?

– Не буду, Ал.

Эдвард ввалился в коридор, прищурился на лампочку под потолком. На улице тихо переговаривались Ал и Пинако. Ну и пусть отвлекает, а он пока делом займётся.

Эдвард завернул на кухню. Дошлёпав до крана, умылся ледяной водой, и в голове сразу прояснилось. На обратном пути он прихватил тарелку с пирожками и убрёл с ними в их с Алом комнату.

Пирожки уже давно остыли, но это не помешало Эдварду умять первый в несколько укусов. Дожёвывая на ходу, он опустился перед столом, в темноте похожим на глыбу, и потянулся к ящикам.

Верхний был пуст. Второй тоже. В третьем завалялось несколько помятых бумажек – прошлогодние билеты на трамвай. Разгладив их, Эдвард положил находку на стол и в растерянности оглядел всё, что на нём было. Лампа, книжка, блюдо с пирожками, деревянная лошадка – первый опыт Ала в алхимии. Ни намёка на карандаши или хотя бы огрызок графита, словно по столу и по ящикам прошёл маленький смерч.

Услышав скрип двери, Эдвард вскинул голову. Пару секунд он настороженно всматривался.

– Ал, ёлки, – прошипел Эдвард, возвращаясь взглядом к столу. – Пинако ушла?

– К себе, – подтвердил брат, присаживаясь на кровать. – Но она волнуется, чтобы ты не сбежал, так что может и зайти. Эд, что ты там стоишь?

– Она все карандаши забрала. И даже зеркала нет!

– А оно тебе зачем?

– Как зачем? Надо же чем-то формулу нарисовать! – Эдвард надавил на угол столешницы. Гладкая. Хоть бы где щербинка была… – Ал, не спи! Нам надо как-то билеты сделать!

– Там можно завтра купить, – Альфонс забрался на кровать с ногами и уполз под одеяло на свою половину.

– На что?!

– На деньги? У меня вроде осталось немного…

– Ага, а формулу начертить всё равно нечем! – Эдвард от досады пнул стул.

– Ты что, деньги хочешь сделать? – ахнул брат.

– Ты же понимаешь, что нам твоей мелочи не хватит?

Альфонс сполз с кровати. Пока он рылся в вещах, Эдвард ещё раз осмотрел стол. Нашёлся только засохший маленький жук, но он для дела не годился.

– Только веточка, – расстроился брат, показывая ему находку.

– Дай сюда!

Выхватив у него ветку, Эдвард надавил заострённым концом на палец. После нескольких попыток удалось проколоть кожу и начертить основание формулы.

– Так. Ал, нам теперь камни нужны.

– Я этого не слышал, – заплющив глаза, прошептал Альфонс.

– Ну и ладно, я сам схожу!

– За чем ты сходишь?

Услышав голос Пинако, Эдвард смял листок с недочерченной формулой в руке и спрятал её за спину. Альфонс тихо вздохнул. В этом звуке так и слышалось укоризненное «я так и знал».

– Кота того проучить, – буркнул Эдвард, заталкивая бумажку в приоткрытый ящик. – Он знаешь как Ала поцарапал?

– Кота, значит, – задумчиво повторила за ним Пинако.

Глаза уже привыкли к полумраку, и Эдвард заметил, куда она смотрит. Развернувшись так, чтобы она не достала до ящика, Эдвард схватил предпоследний пирожок обеими руками.

А кота и правда хорошо бы достать, чтобы не распускал свои лапы, на кого не надо. Эдвард так бы и сделал, но кот за весь вечер так ни разу им не попался: понимал, зараза, что лучше не подходить.

– И что ты с ним сделаешь, когда поймаешь? – теперь в голосе Пинако зазвучала растерянность, но её взгляд по-прежнему был цепким.

– По ушам надаю, во!

– Ночью?

– А? – Эдвард поспешно набил рот картофельной начинкой и бросил взгляд на брата. Вот пусть отдувается, раз за камнями не хочет идти!

– Он хотел, – Альфонс тоже подошёл к столу, будто случайно закрывая от глаз Пинако приоткрытый ящик, и взял последний пирожок. – А я его отговаривал. Ну, это же я кота так схватил, что ему не понравилось, он не виноват. А Эд ему всё равно накостылять хочет.

Альфонс говорил убедительно. Эх, если бы он так же сумел соврать, когда Пинако надумала стереть их формулу человеческого преобразования…

– Отстал бы ты от кота, – вздохнула Пинако. – Только время потратишь, пока будешь за ним гоняться.

К этому времени Эдвард уже прожевал пирожок, так что предлога для молчания у него больше не было.

– Ла-адно-ладно. Но если он опять к Алу полезет, я ему дам.

На это Пинако возражать не стала. Она скоро вышла, напоследок пожелав обоим спокойных снов, а Эдвард выхватил листок, помятый больше прежнего. Пока они говорили, ранка на пальце успела подсохнуть, и её пришлось заново расковырять.

– Эд, не надо нам сейчас выходить, – прошептал брат. – Если бабуля увидит, что мы ночью камни в комнату таскаем…

– Да понял я, понял. Тогда придётся использовать что-нибудь отсюда, – Эдвард полез под стол, где всегда валялся какой-нибудь хлам. Как назло, Пинако и здесь прошлась.

– Слушай, если тебе так надо…

Эдвард резко развернулся к брату. Он стоял рядом, прижимая к груди деревянную лошадку.

– Мне? Это нам надо, Ал! Рой не будет следить за нами так, как она!

– Т-тогда вот, – Альфонс протянул игрушку ему.

– Ты чего, это же твоё… Тут вон дофига всего. Вот, давай я лампу преобразую!

– Бабуля заметит, – качнул головой брат. – Если моё пропадёт, она допытываться не будет. И я ж могу сколько угодно таких лошадок ещё сделать.

Эдвард протянул к игрушке руку, но не решался взять, пока Альфонс не всучил ему деревянную поделку сам.

– Ладно… Тогда поехали?

Поставив игрушку прямо на формулу, Эдвард негромким хлопком запустил преобразование. Очертания поделки поплыли, в середине искрящейся формулы образовалась блестящая лужица. Мгновением позже она разделилась на отдельные кружочки-монеты.

Эдвард сгрёб в свой карман половину, остальное отдал брату. Ссыпая мелочь, Альфонс не удержался от тихого вздоха.

– Как в Централ приедем, я тебе такую лошадь сбацаю!

Брат кивнул, но глаза у него всё ещё блестели.

– Давай лучше котёнка заведём?

– Давай сначала в Централ доберёмся?

Снова вздохнув, Альфонс побрёл к кровати. Он закутался в одеяло с головой и скоро засопел так заразительно, что Эдвард чуть не заснул на месте. С трудом добравшись до кровати, он завалился поперёк, и брат тут же беспокойно зашевелился.

– Да спи ты, это я, – пробормотал Эдвард.

***

Эдвард растолкал брата на рассвете. Альфонс никак не хотел просыпаться и двигался медленно-медленно, но ускользнуть незаметно им всё-таки удалось. По дороге на вокзал Альфонс немного взбодрился, и его глаза тревожно блестели в бледном свете первых лучей.

Эдвард поправил рюкзак и, немного поколебавшись, расстегнул молнию. Они не так уж далеко ушли от дома, но живот уже требовательно бурчал. Вытащив сухарик, он протянул пакет брату.

– Я не буду, – тихо ответил Альфонс.

Эдвард убрал пакет в рюкзак.

Вокруг стояла тишина, только где-то далеко скрипела телега. Над дорогой вилась пыль и первые мошки.

– Ал, давай быстрее, а?

– Да-авай, – зевнул брат, по-прежнему бредя позади.

– Ну, Ал! В поезде поспишь! – схватив за руку, Эдвард потянул его вперёд, к кованым воротам вокзала.

Зайдя за ограду, Эдвард в первую минуту заволновался: а вдруг кому-то покажется подозрительным, что двое детей пришли покупать билеты в такой ранний час? Но отступать было уже поздно. И некуда.

Железная будка кассы грозно нависала над всеми, кто пришёл купить билеты. Эдвард приблизился к ней, постоянно оглядываясь. Пока что людей на перроне было всего ничего, и это его не только радовало, но и тревожило: их с братом тоже видно, как на ладони, и если Рой едет этим же поездом… Эдвард решительно шагнул к кассе и случайно толкнул плечом какую-то девчонку.

Она оказалась на пути так внезапно, что Эдвард подался назад и налетел на брата. Девчонка вскрикнула, сморщила лицо, явно приготовившись заплакать.

– Прости, ладно? Я не хотел.

Девчонка его словно не слышала. Всхлипнув, она оглянулась на стоявшую у окошка кассы женщину.

– Слушай, эм-м… Хочешь шоколадку? Только не реви.

Шоколадка её явно заинтересовала, но девчонка всё равно хлюпнула носом. В следующее мгновение она всё-таки разревелась.

Женщина развернулась к ним. Эдвард поёжился под внимательным взглядом зелёных глаз. Не хватало ещё с ней поссориться… Он снова покосился по сторонам. Огненного пока не было видно.

Женщина тоже огляделась, а потом снова посмотрела на него.

– Ты здесь один?

– Не, я с ним, – Эдвард показал себе за спину. – Мы за билетами.

– Без взрослых? – удивлённо уточнила она. Женщина присела перед девчонкой, которая всё ещё куксилась и сопела.

– Я это, я просто задумался, и… Она же не ушиблась, да?

Не удостоив его ответом, женщина махнула кому-то вдалеке и сердито нахмурилась. Эдвард разглядел, что к ним мчался его ровесник, вихрастый и смуглый, как ишварит.

– Ма-ам! – закричал он, на бегу поправляя яркую куртку. – А в кафе военные сидят!

Эдвард пробрался к кассе, пока всё семейство отвлеклось друг на друга. Из окошка на него смотрел сонный мужик. Из-за синих кругов его глаза казались круглыми, как у совы.

Эдвард хлопнул по подставке для денег так, что мужик вздрогнул и глянул на него с неодобрением.

– На первый поезд, – выпалил Эдвард. – Два билета. Какие купе не заняты?

Как он и ожидал, несколько мест были свободны. Недолго думая он ткнул пальцем в пятый вагон, а затем в первое купе.

Когда мужик назвал цену, по спине пополз неприятный холодок: он запросил вдвое больше того, что у них с Алом было.

– А вы как хотели? – безразлично произнёс кассир, прищёлкнув языком. – Тут до отправления минут двадцать осталось.

– Сколько? – растерянно повторил за ним Эдвард. – Подож… Мы сейчас!

Шагнув в сторону, Эдвард дрожащими руками расстегнул рюкзак. Листок с формулой он на всякий случай взял с собой, а если высыпать часть сухарей из упаковки, она вполне может сойти за материал! А если не хватит, можно и остальные выпотрошить.

Эдвард как раз разрывал упаковку, когда его встряхнули за плечо.

– Эд, ты чего? – прошептал Альфонс. – Ты… так нельзя!

– А что ещё мы можем?! – огрызнулся Эдвард.

– Ты говорил, что один раз это сделаешь, ты уже сделал! А если тут алхимики дежурят?

– Зачем им здесь быть?

– Следить за порядком?

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Эдвард не выдержал первым и отвёл взгляд. Это он должен был подумать об алхимиках и о запрете на преобразование денег, как старший. А сам чуть себя не подставил и брата в придачу.

– Ладно, Ал, ладно. Я сейчас что-нибудь придумаю, ага?

Эдвард вжикнул молнией, закрывая рюкзак.

– Может, это, заработаем? Эй, подождите! – бросив брату рюкзак, он кинулся к женщине. Она не успела далеко уйти: девчонка опять хныкала, упиралась и что-то просила. – Я вам кое-что предложить хочу!

Женщина подняла на него глаза, продолжая что-то тихо втолковывать дочери. Незнакомый мальчишка вился рядом и строил рожицы, то ли дразнясь, то ли пытаясь её по-своему успокоить.

– Мы вам алхимию покажем, ага? Только мне карандаш нужен и, и… билеты, – последние слова он произнёс совсем тихо, внезапно смутившись.

– Сколько тебе не хватает?

– Половины. Так… по рукам?

– А откуда мне знать, что ты не обманываешь? – прищурилась она.

– Я показать могу, прям здесь!

– Показывай. Алекс, дай ему карандаш.

Алекс состроил недовольную мину, но всё-таки подчинился. Заполучив красный, наполовину стёртый карандаш, Эдвард вычертил формулу на серых плитах. Девчонка прекратила хныкать и с любопытством наблюдала за ним, покусывая ноготь на пальце. Недолго думая Эдвард запустил хлопком преобразование. Плиты вздыбились, вытянулись в маленькую каменную ладонь.

Девчонка взвизгнула.

– Так ты правда колдун?! – закричал Алекс. – Мам, мам, давай он с нами поедет!

Эдвард проглотил «колдуна», хотя язык чесался его поправить.

– Не только я, Ал тоже. И мы не только так умеем! – он кивнул на каменную ладошку.

Женщина смотрела то на формулу, то на своих детей. На её лице застыло сомнение.

– Ма-ам, ну давай! Дине же тоже нравится!

– Подожди, Алекс.

Она вытащила простенький чёрный кошелёк. Эдвард завороженно наблюдал, как она пересчитывает купюры и мелочь.

Четверо детей затаили дыхание, ожидая её решения. Только Дина дёргала её за рукав и опять морщила нос.

– Хорошо, – наконец вздохнула она.

Эдвард несколько секунд только смотрел на купюры в её руке. Опомнившись, он выхватил деньги и помчался к кассе.

– Не осталось их, – медленно произнёс кассир, растирая веки. – Только что последний выкупили.

Окошко закрылось. Эдвард стоял перед ним, не в силах сдвинуться с места, и сжимал в кулаке деньги, которые больше ничего не могли исправить.

***

Вокзал Ризенбурга встретил Роя людским гомоном, дымом и запахом железа. Всё как всегда, только масштаб поменьше.

После бессонной ночи голова наливалась тяжестью. Рой огляделся в надежде на буфет или хотя бы прилавок с напитками. Правее темнела вывеска с рисунком дымящейся чашки.

За вывеской обнаружилось помещение, которое дважды поместилось бы в буфет столичного вокзала. У прилавка сновал парень, похожий на ожившего кофейного духа: смуглый и стройный, с большими серыми глазами и чёрно-белой банданой на взъерошенных волосах. Его одежда была песчано-кофейных тонов, в цвет волос.

– Что желаете? – скользнув по ним взглядом, дружелюбно осведомился он.

– Кофе. И покрепче.

– Что-то ещё?

Рой оглянулся на Ризу. Она взглянула на прилавок, на меню, начерченное мелом на чёрной доске.

– Чай. Чёрный.

Парень за прилавком кивнул.

– Подождите пару минут.

Они расположились за столиком в углу. Уперевшись подбородком на сплетённые пальцы, Огненный наблюдал, как парень ставил на плиту турку.

В его движениях было что-то гипнотическое. Успокаивающее. Заваривая напиток, парень бубнил себе под нос простецкий мотивчик.

О прилавок звякнули две кружки. Облокотившись на стойку, парень с улыбкой разглядывал Ризу.

– Далеко едете?

– В Централ, – бросил в ответ Рой, забирая кружки.

Парень присвистнул, выразительно вскинув брови. Лицо у него было очень подвижным, как у актёра.

– А я вот дальше Ризенбурга не выбирался, – он вздохнул, загребая монеты в кассу. – Повезло вам. Много где бываете.

– Много, – согласился Огненный, отпивая обжигающе горячий и горький напиток.