Текст книги "I was whole, whole I would remain (ЛП)"

Автор книги: dwellingondreams

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Лианна хотела было запротестовать, но Рейла поймала ее взгляд. На лице девочки были боль, шок, гнев, и под всем этим страх. Она была в ужасе. За себя, теперь, когда Рейгар отказался когда-либо делать ее королевой, или за своих родичей, опасаясь, что они в любой момент могут поднять восстание – какая разница, за что? Рейла заметила этот страх, и не говоря ни слова, дала ей понять, что думает.

«Если ты беспокоишься о них, то ничего не скажешь».

– Я единственный мужчина, с которым была Лианна, – сказал Рейгар. – Она не шлюха. Она пообещала быть верной мне и только мне.

– Она была обещана другому, – ответил Рикард. – Вы не имели права увозить ее, словно служанку или дочку издольщика. Давайте будем прямы. Моя дочь – любовница короля. Возможно, единственная ваша любовница. Это не мое дело. Что мне теперь делать? Требовать ее назад? Начать войну из-за собственного ребенка, после того, как она сама призналась, что сбежала с вами по своей воле.

– По своей, – хрипло фыркнул Брандон. – Признайся, – ощерился он, глядя на Рейгара, – ты бы все равно ее увез. Ты хочешь, чтобы мы поверили, что ты и твоя Королевская гвардия, – эти слова он произнес словно ругательство, – просто умчались бы прочь, даже не пожаловавшись, если бы она передумала? Это лишь твоя мерзость. Ты никогда бы не потерпел, чтобы тебе отказала женщина, как и твой отец…

– Кто-нибудь, воткните этому человеку кляп, – раздраженно начал Марк Графтон, но это Элия перекрыла своим голосом, чистым и громким, поднявшийся гул.

– Давайте вернемся к делу? Лорд Старк, – она обратилась к Рикарду напрямую, – никто здесь не собирается спорить, что ваш дом и его честь были жестоко задеты. Железный Трон не желает войны с Севером. Наши люди не хотят воевать с Севером. И я не думаю, что и вы хотите войны.

– Мы выплатим вам сумму приданого Лианны, – сказал Рейгар. – В двойном размере.

– Как щедро, – резко ответил Рикард. – Думаете, всучите мне мешок золота и отправите своей дорогой? Я Хранитель Севера, и этот титул, вынужден напомнить, ваше величество, был дан вашим собственным предком, Эйгоном Завоевателем. Я не какой-то кузнец или мельник, чтобы швырнуть мне пару монет за девственность моей дочери.

– Мы также готовы, – сказала Элия, быстро глянув на Марка Графтона и Рейгара, – отправить людей и нужные припасы на Север, чтобы вы начали восстанавливать Ров Кейлин. К тому же лорд Люцерис выразил желание начать консультировать Белую Гавань, дабы снова построить северный флот.

– Вы собираетесь дать нам корабли, – сказал Рикард, – и верите, что мы не повернем их на Черноводную, чтобы сжечь ваши?

– Несомненно, в этом нет необходимости, – вмешалась Рейла. – Давайте говорить разумно, лорд Рикард.

– О да, какой разум был явлен нам до сих пор, когда наш король убедил мою дочь бежать с ним за несколько дней до свадьбы моего первенца, – рявкнул Рикард.

– Может быть, – сказал Ричард Лонмаут, многозначительно глядя на Рейгара, – мы все согласимся, что дом Таргариенов должен предоставить невесту дому Старков. Принцесса Рейнис…

– И так как я мать принцессы, дальше я поведу разговор, – в первый раз Элия по-настоящему показала зубы, ее голос резал, как нож, и был столь острым, что Лонмаут замолчал, опустив взгляд.

– Ваш наследник может жениться на леди Кейтлин, – сказала Элия, – и мы можем поженить их старшего сына с моей и короля дочерью.

Рейла подумала, что то, что она не стала яростно протестовать, было достойно восхищения: ни одна мать не хочет обсуждать брак едва научившегося ходить ребенка. Но Элия была прежде всего королева, и лишь потом мать, как и была Рейла. До сих пор есть. Она все еще носила корону, разве нет?

Рикард Старк некоторое время молчал, а потом медленно склонил голову.

– Я не стану легко относиться к этому обещанию, – предупредил он. – Я хочу видеть его в письменном виде, и вы будете должны принести клятвы, – он посмотрел на Рейгара. – Вы сами доставите ее в Винтерфелл, когда придет время.

На лице Рейгара на секунду мелькнуло выражение, похожее на ярость – Рейла никогда не видела его таким – но затем он заставил себя успокоиться.

– Я согласен, – сказал он.

– Но пока что, – сказал Рикард, – мой сын неженат и ваш пленник. И ничего еще не гарантировано. У него может не быть сыновей от леди Кейтлин…

– Если вам нужно немедленное доказательство верности дома Таргариенов, – сказал Ричард Лонмаут, – то может быть можно устроить, чтобы принц Визерис отправился на Север. Как ваш почетный гость и воспитанник, конечно.

Рейла видела, как рот Рикарда недовольно скривился. С чего бы ему принимать у себя еще одного драконьего принца, когда старший украл его дочь и гордость? Нет. Если бы это обеспечило мир, она сама отправила к ним Визериса. Это разбило бы ей сердце, но оно уже столько раз разбивалось, что большого урона эта боль бы не принесла. Здесь были нужны отчаянные меры.

– Если разговоры о будущих помолвках вам не нравятся, – сказала она, удивляя саму себя тем, как ровно и спокойно звучал ее голоc, – возможно, вас заинтересует помолвка немедленная.

Рейгар и Элия в шоке уставились на нее. Лианна Старк смотрела на брата, словно старалась взглядом приковать его к стулу, умоляя не срываться снова.

– Я выйду за вас замуж, – сказала Рейла Рикарду, – если это нужно, чтобы вы удалились домой с достоинством, без намерений войны. Мой траур закончится через три месяца. Я буду готова ехать на Север немедленно по его окончанию, – она позволила себе горько улыбнуться. – Не думаю, что у вас будут от меня дети, милорд, но я согласна выйти за вас замуж у чардрева.

– Матушка, – начал Рейгар, но Элия перегнулась к нему и что-то яростно зашептала, и в кои-то веки он послушал.

Рикард Старк долго смотрел на нее. Она знала, о чем он думает. Что она будет практически заложницей, обещанием, что Таргариены больше не позволят себе лишнего, а не женой. Но он не отказался немедленно. Еще была надежда. Она не думала о себе. Как она могла? Он не казался ей чудовищем, даже в своей ярости. И на самом деле, что может сделать ей Рикард Старк, чего не делал Эйрис?

– Отец, ты не можешь и правда на такое соглашаться, – недоверчиво сказал Брандон Старк.

– Я женюсь на вас, – сказал он ей, а потом повернулся к Рейгару. – Я получу от вас обещанных людей и припасы для Рва Кейлин в течение шести месяцев, или Север отделится. Я получу корабельщиков в Белой Гавани в течение шести месяцев, или Север отделится. Я получу от вас обещание помолвки между сыном дома Старк и вашей дочерью, немедленно, или Север отделится. Я приму руку вашей матери из ваших рук через три месяца, или Север отделится. Заплатите ее приданое, а не моей дочери. Вы не станете просить у нас войска, когда отправитесь на Баратеона. Это не наша забота. Мой сын откажется от своих угроз и предательства, и никогда больше не придет на юг с мечом.

К раздражению Рейлы, сначала Рейгар посмотрел на Лианну. Она наконец оторвала взгляд от Брандона, посмотрела на него, но промолчала. Ее глаза были красными.

– Я согласен на ваши условия, – сказал Рейгар. – Приношу свои извинения за все случившееся, и благодарю, что вы согласны закрыть на это глаза во имя мира. Все нужные бумаги будут составлены, – он встал, как и все остальные за столом. Рикард Старк обошел стол и приклонил колено, хотя он и не склонил головы, яростно глядя на Рейгара. Брандон Старк не присоединился к нему. Рикард поднялся через несколько секунд, глядя на сына.

– Я не стану склоняться перед Таргариеном, – сказал Брандон, его глаза горели от гнева. – Больше никогда. Ты знаешь, что это не было предательство, отец. Если мы простим это сейчас, они долгие годы будут болтать о слабости Севера. Он не заслуживает нашей верности.

– Ты юн и глуп, – резко сказал Рикард. – Ты не должен был вообще ехать в столицу. Я твой лорд-отец. Мне нужно отправить тысячи на смерть ради добродетели твоей сестры и моей гордости? Мне сказать своему народу, что нам предстоит бесконечная война с югом, чтобы мы с тобой утешились видом крови на наших мечах? Достаточно. Придет время, и ты поймешь. Когда ты станешь Хранителем Севера…

Брандон плюнул под ноги Рейгара. Его слюна растеклась по красному каменному полу.

– Брандон, пожалуйста, – яростно взорвалась Лианна. – Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня, пожалуйста… – Лонмаут встал между ней и Брандоном, на случай если она к нему побежит.

– Это не ради тебя, – рявкнул брат, не глядя на нее.

– Вы хотите, чтобы я отправил вас на суд? – потребовал Рейгар. – Слушайте своего отца.

Это было худшее, что он мог сказать, подумала Рейла.

– Я сам себе хозяин, – огрызнулся Брандон. – Я не ребенок, чтобы мне указывали.

– Брандон, – голос Рикарда был как лед. – Не делай этого.

– Устройте мне суд, ваше величество, – губы Брандона Старка скривились, показывая зубы. – Суд поединком, и увидим сами…

– Лорд Старк…

– Брандон!

– Очень хорошо, – сказал Рейгар, тихим голосом, который заткнул все остальные. – Вы получите его. Наши условия остаются теми же, – сказал он Рикарду. – Я возвращаю вам вашего сына, покуда он готовится к суду.

Комментарий к Рейла V

ВОТЭТОПОВОРОТ.gif

========== Элия V ==========

282 З.Э. – Королевская Гавань.

Элия заперлась в своем кабинете на следующую неделю после того, что при дворе называли «Вторым Часом Волка». Сравнения с железным Криганом Старком давних дней были частыми и точными. Она полагала, что это делает Рейлу Алисанной Блеквуд, а ее саму и Лианну Старк – Рейной и Бейлой. Это сравнение ей понравилось меньше. И все же, присутствие девчонки Старк не сломало переговоры полностью, к ее облегчению. Часть Элии была убеждена, что она могла полностью сменить весь курс переговоров, вскочить посреди собрания, провозгласить, что Рейгар ее обманул и использовал, и потребовать, чтобы отец настаивал на ее возвращении домой. Одни боги знают, как бы на это ответил Рикард Старк, и это была пугающая возможность. Эшара стала кем-то вроде подруги – или насколько близко к дружбе может быть в Красном замке – для девушки, и она рассказывала Элии, что Лианна казалась расстроенной и взбудораженной еще до того, как увидела своих родичей. Теперь же… Что ж, Элия сама слышала отдаленные крики и хлопанье дверей. Ее леди бормотали, что у Лианны не нашлось для Рейгара вежливых слов, а одна из служанок Элии клялась, что девчонка изрубила мечом одну из арф Рейгара и выбросила обломки ему на кровать. Это скорее всего было преувеличением, но Элия могла поверить, что Лианна Старк была шокирована и в ярости. Если Рейгар и правда наплел ей паутину слов о короне на ее голове и законном браке, действительно обещал, что она получит уважение, славу и почет от него самого и от двора… Что ж, Элия могла сочувствовать таким пожеланиям, пусть и не поступкам. Она сама в своих самых диких мечтах воображала себе, как сумеет убедить Эйгона, когда он станет коронованным королем и отцом многим детям, что если его первенец будет девочкой, она сможет убедить его передать трон ей, а не первому ребенку, родившемуся с нужным органом.

Но это было то, что было. Мечта. Королева Мартелл использует свое влияние, чтобы убедить сына позволить дочерям наследовать его трон, в то время, как у него есть сыновья? Такого никто и никогда не потерпит. Элия не была ребенком. Она давно понимала разницу между безумными мечтами и реальностью. Она не ненавидела Лианну Старк, подумала она. Она думала, что возненавидит девочку с первого взгляда, и возможно, она должна была, но она не ненавидела. Оберин назвал бы ее мягкосердечной, за то, что не желала мести и крови. Она думала, что может быть ненавидела Рейгара. Но его любовницу…

У Элии не было желаний принимать деву в свои объятья, словно младшую сестру, и показывать ей, как поступать правильно. Она была только преградой, словно упавшим деревом или камнем на дороге. Ее объедут окружным путем и уберут позже. Элия не хотела ломать ее, наслаждаться ее неожиданным горем и расстройством. Но между этим чувством и прощением расстояние было большое. Она желала, чтобы всего этого никогда не случилось, и возможно, Лианна желала теперь того же. Но боги будь благословенны, девчонка должна считать себя счастливицей, что на ней нет короны. Потому что иначе выбора для Элии бы не было. Любовниц можно принять, в определенных обстоятельствах. Вторая королева все поломала бы.

Рейгар выделил две недели на приготовление к дуэли. Сир Эртур попросился биться в его имя. Элия некоторое время думала, что Рейгар будет настаивать, что будет сражаться с Брандоном Старком сам, дабы продемонстрировать при дворе свое боевое мастерство и доказать, что боги с благоволением смотрят на него, но не стал. Может быть он решил, что так оказывает добро Лианне. Может быть он размышлял разумнее, чем было до сих пор, и понял, что если убьет брата девушки у нее на глазах, она будет менее настроена делить с ним постель.

Пока же Элия предпочитала проводить это тяжелое время с детьми. Скоро должен был быть первый день именин Эйгона, и она так редко их видела в последнее время. А теперь, когда Рейнис… В ее груди все сжалось. Не этого она хотела для Рейнис. Она знала, что однажды она должна будет выйти замуж, и это не была плохая партия, но это не… Она не хотела, чтобы все случилось именно так. И пусть она не ненавидела Лианну Старк, она подумала, что с удовольствием отдала бы на пытки ее и Рейгара за то, что они впутали Рейнис в этот кавардак. Ее дети были ее драгоценностями. Она хотела, чтобы их не тронуло это безумие, чтобы они не попали в самый его центр. Утешением было то, что Рейнис все еще будет расти с ней, но она не сможет увидеть Винтерфелл впервые в день своей свадьбы. Ей придется провести какое-то время на Севере перед свадьбой, чтобы привыкнуть к людям и обычаям, чтобы доказать, что она не какая-то южная вторженка, которая собирается сменить их богов и их обычаи в сердце мальчика Старка, за которого выйдет замуж. По крайней мере, у них будет больше времени, потому что будущий жених еще даже не был зачат. Элия могла по крайней мере посочувствовать Кейтлин Талли. Скорее всего, не так она себе представляла этот год.

Она знала, что Рейнис будет сильной. Что ее дочь будет хорошо подготовлена к жизни в роли леди Винтерфелла. Она вступит в этот брак подготовленной и уверенной. Она научится, когда можно высказывать свое мнение, а когда придерживать язык. Она будет красивой, умной и смелой, и они научатся ее любить. Но это не отменяет факта, что ее продали, вместе с флотом и разрушенным замком. Все браки были путем к изменениям. Во всяком случае, таким точно был брак Элии. Но ей было двадцать два, когда ее обручили с Рейгаром. Это много лет было желанием ее матери – увидеть ее замужем за принцем – но и сама Элия пошла на это вполне добровольно.

Что она скажет Рейнис? Что ее судьба была решена, когда она была почти младенцем, потому что ее отец взял дочь высокородного лорда в любовницы? И все ради пророчества, каких-то туманных снов? И боги, что она скажет Эйгону? Он должен стать лучше. Лучше Рейгара, лучше Эйриса, лучше Джейхейриса, лучше их всех. Он должен стать королем в каждом смысле этого слова. Будь воля Элии, ее сын никогда не будет сидеть на Железном Троне спокойно. Но все же будет сидеть, и о ней напишут в истории, что она создала сильного и справедливого короля, и не только в своем чреве.

Но пока Эйгона водила по комнате кругами Ларра, которая смеялась, глядя как он балансирует на ее туфлях, а Рейнис о чем-то оживленно болтала с терпеливо слушающей ее Инис, сталкивая друг с другом фигурки лошадей, львов, собак и медведей. Рейнис придется как можно скорее научиться управляться со стаей. Элия никогда не была на Севере. Этот вариант никогда не обдумывали, когда мать прикидывала брачные планы на нее и Оберина. Когда бы она не думала о нем, она представляла себе покрытые снегом поля, серые горные хребты и море суровых лиц, отороченных зимними мехами, головы, склоненные под тяжестью небес.

Она встряхнула себя из горького настроения. Были и другие дела, которыми следовало заняться. Она до сих пор не терялась в жалости к себе, ярости или страхе, и не собирается начинать. Скоро закончится суд, и их внимание будет обращено к Штормовым Землям. Они получили весточку от Джона Коннингтона, что он скоро прибудет. У них по прежнему не было вестей от Штормового Предела. Это ее беспокоило. Боги знают, что задумывали Баратеоны, и кого они уже убедили в праведности своего дела. По крайней мере, Рейгар счел правильным показать ей письмо, которое он написал. Лианна Старк тоже его подписала.

Это не успокоит ярость Роберта, но может быть это отвратит от восстания других – заявление, что дома Арренов и Старков не будут требовать возмездия от Железного Трона, что Лианна уехала по своей воле. Что же касается дома Талли – Брандон Старк вполне может умереть. Элия никогда не видела раньше, как он сражается, не могла прикинуть его силы против отточенного мастерства Эртура. Если он погибнет, она подумала, что в таком случае наверняка его место займет Нед Старк. Хостеру Талли уже много лет обещали, что его старшая дочь станет леди Старк.

Но…

– Ваше величество, пришла вдовствующая королева, – сказала Алис, отступая в сторону и пропуская в комнату Рейлу. Визерис был с ней, с любопытством глядя по сторонам лавандовыми глазами. Он повеселел при виде Рейнис и вырвался от матери, чтобы присесть рядом с ней и объяснить, что она делает не так со своей деревянной армией. Некоторые говорили, что маленький принц унаследовал дурной характер и неуравновешенность своего отца. Элия предпочитала не судить мальчика шести лет за грехи отца, но твердо решила следить за ним пристально. Он ее маленький деверь, но он все еще угроза. Столько угроз… Она уже устала пересчитывать их все. Рейгар. Лианна. Визерис. Роберт. Тайвин.

Элия приподнялась, указывая уважение, но тут же присела снова, на этот раз напротив Рейлы, которая пригладила свои темные юбки и приняла бокал наливки из бузины из рук Нимеллы.

– Моя принцесса, мой принц, – Эшара, которая всегда наслаждалась обществом детей, радостно обратилась к Рейнис и Визерису, пока Ларра устраивала на бедре сопротивляющегося Эйгона. – Может быть выйдем со зверьми в сад? Думаю, им нужны солнце и трава, разве нет?

Прибежала служанка, чтобы помочь собрать игрушки, и вскоре они остались почти одни, кроме Алис и Нимеллы, которые отошли к окну, чтобы заняться вышиванием. Они помогали со свадебным платьем Рейлы, хотя Элия по своему опыту знала, что Нимелла ничто не ненавидит больше шитья.

Что ж, всем приходится приносить жертвы.

– В своем сообщении ты упоминала о кошке в саду, которая любит таскать рыбу из пруда, – обычным своим тихим, но твердым тоном сказала Рейла. Она быстро и многозначительно глянула на оставшихся леди.

– Мы можем свободно говорить в их присутствии, – сказала Элия. – Я доверю им свою жизнь.

– Хорошо, – сказала Рейла, сделав глоток напитка. – Ты предложила, чтобы мы уговорили Рейгара освободить сира Джейме от клятв и женить его на Лизе Талли.

– Конечно же, вы уже слышали, что этот брак предполагался раньше, – Элия позволила себе чуть улыбнуться краешком рта. – На самом деле, я слышала, что этот план был разрушен ни кем иным, как самой леди Серсеей. Именно она подала идею забрать мальчика Эйрису.

Рейла напряглась, но ответила:

– Серсея Ланнистер унаследовала убедительность своей матери. Тайвин считал свою дочь тепличным цветком, который надо беречь и лелеять в надежде выдать ее за Визериса, если не Рейгара. Он отказывался видеть шипы на розе тогда, и отказывается и сейчас. Эта мысль уже приходила Эйрису в голову, и сир Джейме казался вполне желающим поста, но не откажу девочке в коварстве. Она хотела, чтобы ее брат был здесь, рядом с ней.

– Ланнистеры всегда крепко держались друг друга, – признала Элия. – Но это не имеет значения. Я предпочту, чтобы Хостер Талли был крепко повязан с нами, вне зависимости от судьбы Брандона Старка. Отпустим сира Джейме к его отцу, и он получит назад своего драгоценного наследника, да и хорошенькую невесту Талли в придачу… Не думаю, что даже лорд Тайвин от такого отмахнется.

– Он будет доволен, – сказала Рейла, – пусть и не полностью удовлетворен. Но все лучше, чем то, что есть теперь. Это нужно проделать аккуратно. Хостер Талли спит и видит одну дочь женой Хранителя Севера, а другую – Хранителя Запада, и взамен мы получим от него людей против войска Роберта, когда до этого дойдет. Тайвин Ланнистер получит назад своего наследника, жену для наследника, чтобы наделать больше Ланнистеров, и может быть, утешение его гордости. А взамен солдат мы получим и от него.

– Моя матушка как-то сказала, что никогда не стоит верить армии Ланнистеров, стоящей у тебя за спиной, – сказала Элия.

– Все еще есть возможность, что он пойдет против нас, – Рейла опустила бокал. – Но я знаю Тайвина с детства. Он ненавидит лишний риск. Он всегда становится на сторону более сильного. И если восстанут только Штормовые Земли… – она вздохнула.

– Вы уже говорили о розах, – сказала Элия. – Я не забыла об этом кустарнике в Просторе. Мейс Тирелл никогда не казался мне человеком, жадным до битв. Но если правильно настоять… – она не могла не помрачнеть. Это не было легким делом. Никогда не было и не становилось. – Младший ребенок Мейса – сын, разве не так? Маленький Лорас? Неважно. У него есть сестры и родственники, у которых полно дочерей. Тирелл, Фоссовей, Редвин – имя неважно. Я не буду против невесты из Простора для Эйгона, если на то пойдет.

– Рейгар никогда на это не согласится, – быстро ответила Рейла.

– Он согласится, что нам нужны люди Простора и запасы пищи в наших складах, – ответила Элия. – Конечно, никаких письменных соглашений. Но мы можем намекнуть. Тирелл поймет, чем пахнет, и помчится по следу, как охотничий пес.

Рейла ровно посмотрела на нее.

– Если веришь, что пером и бумагой затянешь его в ловушку, то вперед, – сказала она, секунду подумав. – Когда я уеду, ты останешься единственной королевой в Красном Замке. Это будет твое дело. Я знаю, что я не твоей крови, Элия. Но я верю в тебя, и знаю, чего ты можешь добиться. Это не будет легко. Это никогда не бывает легко для женщин нашего положения.

Элия коротко улыбнулась и подумала об Эйгоне. Она не чувствовала такой же вины, как с Рейнис. У Эйгона всегда будет больше власти. Больше свободы делать, как он пожелает. И все же, ей было больно. Словно часть нее стала той самой пронырливой лгуньей, какой ее называли шепотом, когда она только прибыла ко двору. Но она ведь делала это по особым причинам, ведь так? Не для того, чтобы что-то для себя выгадать. Это было для их выживания. Конечно, то же самое говорит себе Тайвин Ланнистер, когда каждую ночь ложится спать.

Но она не Ланнистер. Она Мартелл, мать Таргариенов, и все это не закончится в будущем году. Она этого не позволит. Они выберутся из сложившейся ситуации победителями. Она выберется победительницей. Разве она уже не сражалась во множестве битв, разве не побеждала? Разве не сумела не поддаться оскорблениям и обвинениям? Она останется непреклонной, а остальные склонятся перед ней. Рейгар склонится. Она видела его лицо, тогда, после собрания. Рикард Старк его смутил. Можно даже сказать, что Лианна его смутила. Видит ли он это теперь? Чего он добился? Его королева не простит его теперь, его любовница не простит его теперь. Сейчас он защищался от атак, и Элия не собиралась перед ним отступать.

========== Лианна V ==========

282 З.Э. – Королевская Гавань.

Лианна еще раз нехотя сделала попытку съесть свой завтрак, но отодвинула тарелку. Все было бессмысленно. С самого приезда в Королевскую Гавань у нее был плохой аппетит, и Рейгар трясся над ней, как мать над упрямым ребенком. Часть нее почти по-детски хотела заболеть, просто чтобы он… Чтобы он что? Она ничего не могла заставить его сделать. Это стало очевидно. Она позвала одну из служанок и отошла к окну, сложив руки на груди.

Она не разговаривала с ним три дня после встречи с ее отцом и братом. Вместо того она накричала на него через закрытую дверь. Назвала его лжецом. Трусом. Предателем. Осыпала сотнями оскорблений и ругательств, за которые могла бы лишиться головы, но Рейгар выносил все с терпением мученика. Даже когда в ярости она порвала струны одной из его драгоценных арф, порезав пальцы и ладони, делая это, он не накричал на нее, не наказал ее, не ударил ее. Она хотела, чтобы он это сделал. Так все было бы намного проще, легче, тогда ей проще было бы всем сердцем поверить, что он и правда был лживым мерзким чудовищем, заманившим ее в свои сети…

Явилась вызванная служанка, и Лианна нервно заерзала перед зеркалом, стараясь не смотреть на свое отражение. Через несколько недель ее волосы будут уже доходить до плеч, они всегда быстро отрастали. Она не хотела смотреть себе в глаза. Ее глаза были глазами ее отца, глазами Брандона, и они смотрели на нее, обвиняли ее, отвергали ее. Она хотела злиться на отца, злиться на брата, но на самом деле, она понимала, что тот, на кого больше всех злилась она, кого больше всех ненавидела – из всех, это была она сама.

Глупая, эгоистичная, легкомысленная маленькая девочка. Это была просто злая насмешка. Ничто из этого не было правдой. Он никогда не собирался делать ее второй королевой, не собирался находить ей место при дворе, не собирался давать законное имя их детям. Он говорил ей только то, что она желала услышать, во что хотела верить, чтобы оправдать себя перед собой. И как хорошо он ей говорил. Оглядываясь назад, она понимала, что это было смехотворно, но тогда… когда он говорил с ней в Харренхоле, в его письмах, все это казалось таким искренним, таким настоящим, таким важным.

Он говорил, что видел ее во снах, даже еще до их встречи. Ему снились синие зимние розы, растущие вокруг меча и щита, на котором было нарисовано смеющееся дерево. Ему снилась сероглазая дева с сердцем воина, молившаяся в богороще, чтобы старые боги вмешались и изменили ее судьбу. Он знал вещи, которые она никогда ему не рассказывала. Ему снилась девушка, охотившаяся на черного оленя в волчьем лесу, вместе с братьями, воющей волчьей стаей.

Они загнали тогда черного оленя, за два месяца до поездки на юг. Последняя охота, на которой она была. Нед подумал, что это был дурной знак, из-за ее помолвки с Робертом, но Брандон только посмеялся над такой чушью, указав, что олень был скорее темно-коричневый, чем черный, ну и к тому же, разве «Роберт Лии» не был скорее диким вепрем, ведь сколько раз она называла его свиньей? Как они тогда смеялись с Беном, и даже Нед выдавил улыбку, качая головой на их дикое веселье.

Лианна перерезала тогда оленю горло сама, прорезав насквозь своим охотничьим ножом, избавляя его от страданий. Она все еще помнила его теплое влажное дыхание на своих руках. Ее тошнило, когда она впервые в жизни убила живое существо, кролика, на одной из первой своих охот, когда ей было всего десять. Отец утешал ее по-своему, грубовато, велев ей дышать ровно и твердо держать нож. Она помнила его руки, тяжелые, но ободряющие на ее плечах. Потом он хвалил ее за решимость, и они ели жаркое из кролика на ужин. Она всегда так ценила его редкие одобрительные улыбки.

Она больше не получит от него улыбок, ничего больше.

И все же Рейгар рассказал ей об охоте, которая ему приснилась, и он просто не мог о ней знать. Неужели это было ложью? А если его сны были правдивы, или сбывались… То во всем этом была какая-то правда. Что-то должно было быть искренним. Тогда он говорил, что им суждено быть вместе, и она верила ему, принцу со звездами в глазах, который говорил одновременно о прошлом и будущем, который пел так красиво, который говорил ей, что она должна взять свою судьбу в свои руки и решить ее одним смелым ходом…

И все же, все, что она могла сейчас видеть, это Брандон, закинувший оленя на свои широкие плечи, кровь стекала по его кожаной куртке, пока они шли назад к лошадям.

– Если бы ты была на всех моих охотах, сестренка, – почти поддразнивающе сказал он, ласково улыбаясь ей. – Тиха как мышка, когда захочет, а, Нед? А стреляет из лука лучше многих мужчин, что я знаю.

Лианна улыбнулась похвале, стрела, поразившая оленя, была в ее холодных руках, и она вертела ее, снова и снова.

– Роберт думает проверить твои умения на вашей свадьбе, Лия, – сказал Нед, как ему показалось, ободряюще. – Ты бы этого хотела, разве нет? Маленький турнир в честь твоей свадьбы? Говорят, охота в Штормовых Землях отличная, там множество оленей. Ты чуть ли не каждый день будешь есть оленину.

И это ненадолго ее развеселило, но потом она представила себе Роберта, изрядно подвыпившего на этом турнире, с девицами на его коленях, висших на его мускулистых руках, его грубых шутках и громком смехе, представила себе их постель, себя униженной, его торжествующего, как какого-то великого завоевателя, думающего, что он сам Орис возрожденный…

Ее улыбка пропала, и она была холодна и отстраненна.

– И тогда она мне быстро надоест, и через год я не смогу терпеть вкус оленины. Единственный турнир, которого я жду – в Харренхоле.

– Штормовой Предел? Он никак не может быть больше Винтерфелла, – насмешливо изобразил ее Бенджен высоким голоском. – Говорят, там воняет морской водой. Я буду там так несчастна. О, пожалуйста, Нед, скажи, что ты останешься со мной после свадьбы, не оставляй меня с этой свиньей…

Брандон едва не уронил оленя от хохота, а Бен побежал прочь от Лианны, которая почти хотела вонзить в него стрелу. Нед покраснел от натуги сдержать собственный смех, глядя на них.

– Ты червей наешься, когда я с тобой закончу! – визжала Лианна, мчась за братом, который ускользал от нее в деревьях.

– Лучше червей, чем оленины! – насмешливо напевал в ответ Бен, уклоняясь от кома земли, который она в него швырнула. – Нед, убери ее! Помоги! Натравите на нее собак, она взбесилась! – его хихиканье затихло только когда она прижала его к земле, и они оба скатились с небольшого склона, кричащие и задыхающиеся. К этому моменту Лианна уже не выдержала, и могла только чуть шлепнуть его, беспомощно хихикая.

Теперь у нее были только воспоминания об их смехе, о скрипе снега под ногами, о запахе леса. Она глубоко вздохнула, пока ее сине-серое платье зашнуровывали. Она настояла, чтобы ей туго затянули простую косу на затылке, короче, чем бывала раньше. Служанка, Гвенда, отступила на шаг, сложив перед собой руки и очень тихо сказала:

– Я буду молиться сегодня о вашем лорде-брате, миледи.

Она не будет молиться о его победе, понимала Лианна. Это была бы измена. Противником ее брата была корона. А точнее, сир Эртур. Она уже несколько дней не видела Эшары, и не могла ее за это винить.