Текст книги "Из Тьмы. Арка 3 (СИ)"

Автор книги: Добродел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– А революционеры? – спросила соседка по столику, пододвигая ему тарелку с мясом. Мальчик поблагодарил и, шмыгнув носом, впился в угощение.

– Што им, окаянным, будет? – продолжил он успокоившимся после вкусной еды голосом. – Дали дёру через лес и поминай, как звали. Они ж там как дома. А охфицерам преступников споймать надо, чтоб господам показать. Так они по господской указке самых боевитых да своевольных мужиков забрали – кого в армию, а кого и на каторгу.

Мальчонка отхлебнул сока, чтобы успокоиться.

– Старших братов нету, скотины нету, жрать нечего, у бати рука в лубке. Вот и запродали нас с сеструхой старшей. Глядишь, и не околеем по весне, да сгодимся на что. Я, значит, к портному, а сеструха в таверну. Батя сказал: «Раз малая, но порченая, пущай на приданое зарабатывает, ужо не убудет». Аска, ну чё… прижилась, девка пригожая да работящая.

Запихав в рот последнее пирожное, паренёк осоловело огляделся, и, вытерев рот рукавом, сыто отдуваясь, откинулся на спинку стула.

– А я сбёг! К чудищам лесным мастера и такую учёбу! Бьют за двоих, вкалывать за троих, а кормят как того петуха. Но теперь я, Фредди-плясун – человек вольный! Никто мне не указ!

* * *

– Плохой из меня филантроп, – выйдя из душа и развалившись на гостиничной кровати, с самоиронией произношу я. – Цели не хотят помощи и нагло разбегаются.

Вспомнив предыдущего бродяжку (и по совместительству сообщника бандитов), который встречи со мной вообще не пережил, негромко хмыкаю:

– Этот хотя бы живой – прогресс!

По дороге к одной из общественных бань, куда планировалось отдать паренька для приведения чумазой физиономии в порядок, чтобы, оплатив учёбу, отдать случайного знакомого в какую-нибудь школу или на платное обучение к мастеру (к нормальным ученикам и здесь был совершенно иной подход, чем к бесплатным «рабам»), маленький Фредди благополучно ускользнул.

Разумеется, все манёвры плясуна-самоучки не остались для меня секретом, но останавливать я его не стал. Ведь он бежал не из страха перед возможной подлянкой, а из нежелания лишаться свободы. И раз так, то это его судьба и его выбор.

Хотя стоит сказать Счетоводу, чтобы прислал одного из своих людей посмотреть на «вольного артиста». Так-то у нас под контролем не только всякие сомнительные учреждения вроде борделей и казино, есть под «крышей» и несколько концертных площадок, даже второсортный театр. Может, паренёк всё же решит взять сестру и устроиться в одном из этих мест. Не то чтобы у меня взыграл родительский инстинкт, но почему бы не помочь, если это практически ничего не стоит? Всё-таки непростая судьба у мальчонки и его сестры. У нас в Империи такое, считай, в порядке вещей, увы; хватает и значительно более мрачных историй, однако это до сих пор коробит частицу личности, доставшуюся мне от прошлого воплощения. Но, опять же, раз маленький источник информации доволен бродячей жизнью, то и навязываться нет смысла. Кто я, чтобы насильно распоряжаться его судьбой?

А вот с Кокэем нужно что-то решать, а то он мне так всю армию развалит и население против власти настроит. В Столице и раньше хватало крестьян, бегущих от голода и иных неурядиц, но сейчас увеличение их числа можно заметить даже просто визуально. Я в основном перемещаюсь по относительно благополучным кварталам, но и там постоянно отираются неприкаянные подростки и взрослые в многослойных лохмотьях. Если же заглянуть в места, где стража не гоняет подобную публику, то всё становится ещё печальнее. А всё почему? Потому что кое-кто решил вычистить столичный регион от бунтовщиков и им сочувствующих.

Ну и вычистили… в основном по озвученному маленьким Фредди сценарию, ага.

Вдвойне неприятно осознавать, что именно мои действия в Сингстриме ненароком спровоцировали разрекламированную в прессе Сингстримскую Бойню и последовавшую за ней волну репрессий и «умиротворения» недовольных. Понятно, что власти лишь воспользовались удобным случаем, а идиотизм министра обороны принадлежит только ему, но ощущать на себе косвенную вину за совершённые с его подачи злодеяния мне совсем не понравилось.

Неплохо бы заказать этого проклятого уродца Ночному Рейду, но сомневаюсь, что их кураторы из штаба Революционной Армии одобрят устранение своего благодетеля. Да! Такой враг, как Кокэй, для них лучше любого друга. Даже если не брать последнюю инициированную сим «гением» акцию, не возьмусь считать, сколько толковых офицеров военный министр выжил со службы или, того лучше, толкнул в объятья бунтовщиков, а сколько оружия и иного ликвидного имущество утекло с армейских складов. Герой революции, блин! Его точно не тронут до самого конца. Э-эх, хоть свою банду политических террористов организуй! Иначе от идиота-Кокэя и слишком мутного Сайкю не избавишься…

Кстати, идея! Напрямую сотрудничать с такой публикой не стоит, и даже через Синдикат – опасно; но вот если взять за интимные места лидеров уже существующей группировки и подбрасывать им ресурсы, информацию и задания от имени некой тайной организации, то… может получиться интересно. А если возникнут проблемы, их легко решить ликвидацией передаточного звена даже без зачистки всей группы. Нужно потом озадачить Счетовода. С другой стороны он и так весь в делах, не пора ли поискать ему помощника по вопросам шпионажа, терроризма и всего такого? Кого-то, кто одинаково недолюбливает нынешнюю власть и революционеров, а также с радостью примет новый формат существования. Хм… стоит посмотреть среди старых и больных представителей Тайной полиции: её, конечно, давненько расформировали, но если поискать – думаю, найдётся немало кандидатов.

…И всё-таки из меня действительно паршивый благотворитель. Начав думать о том, как помочь Империи и сделать жизнь людей чуточку лучше, неизбежно скатываюсь к некромантии, заказным убийствам и терроризму.

Профдеформация, блин!

С другой стороны, у меня есть Синдикат – и рабочие, задействованные в легальной части бизнеса, вполне себе ощутили мою доброту. Счетовод получил указания: без сильного ущерба для получаемой прибыли наладить относительно приемлемые условия труда с нормальной техникой безопасности и человеческим отношениям к трудовому ресурсу. И он неплохо с этим справился. Портовые и иные рабочие стали больше отдыхать, при этом меньше калечиться и, что интересно, лучше трудиться. Также они – чуть ли не на общественных началах, из предоставленных материалов – возвели или восстановили бесплатные (для сотрудников и их семей) больницы и вечерние школы для образования детей и повышения квалификации самих рабочих.

Занимательно, что убытки от затеи с некоторым сокращением рабочего дня и улучшением условий, по прогнозам, составят вполне приемлемый процент от прибыли. Зато народного энтузиазма прибавилось в разы, а это отличная гарантия от забастовок, саботажа и прочего нехорошего. Странно, что другие имперские капиталисты не посчитали коэффициент затрат/выгоды и не провернули нечто похожее. Понятно, что приток беженцев даёт возможность нанимать рабочую силу за засохшую корку хлеба. Но ведь остаётся квалифицированный персонал: на тот же подъёмный кран вчерашнего крестьянина не поставишь.

Само собой, не обошлось и без негатива: несколько воров и подкупленных конкурентами саботажников (которые нашлись и среди начальства, и среди простых трудяг) пришлось показательно казнить – а проявившийся энтузиазм быстро схлынет. Персонал школ и больницы тоже состоит далеко не из светочей: фельдшеры да работающие по унылым методичкам счастливые обладатели среднего и средне-специального образования. Из ТБ удалось внедрить только базовые вещи.

Не рай, в общем, и даже не его подобие. Современник меня-Виктора, посмотрев на такие условия, только сморщит нос, но… как загнать людей по колено в дерьмо и при этом сделать счастливыми? Правильный ответ: вытащить из ямы, где этой субстанции было по ноздри!

Условия труда у подчинённых нам предприятий теперь и впрямь выгодно отличаются от большинства соседей, а значит, за рабочие места у нас будут держаться. Да и по мере развития уровень благоустройства также продолжит потихоньку расти. Так что не стоит проявлять к себе излишнюю строгость, я всё-таки могу сеять не только боль со смертью, но и вполне себе разумное, доброе, светлое. Пусть и применяя довольно неоднозначные инструменты.

* * *

Следующим днём, после того, как закончились наши уже официально назначенные тренировки с Отрядом, меня вызвал Маркус. Попрощавшись с ребятами, в том числе с Ямато – плечистый приятель Бэйба, выздоровев, присоединился к моей команде и теперь получал двойную нагрузку, стараясь догнать остальных – следую в кабинет своей марионетки. Кроме главы Базы, который ни на миг не показал своей новой природы или изменившегося отношения к собственной убийце и поработительнице, там сидел армейский офицер. По мундиру из тёмной, даже на вид дорогой ткани с золотым шитьём по воротнику и краю рукавов в нём легко определялся гвардеец. А судя по улыбке на располагающем лице с густой, но короткой и очень ухоженной тёмно-каштановой бородкой, до моего появления они с миньоном вполне мило общались.

Правда, стоило мне зайти и поприветствовать командира и его гостя, как располагающая улыбка быстро сошла на нет, сменившись постно-формальной физиономией.

– Мастер боя Куроме?

– Да.

– Я, капитан гвардии Сайкл, буду сопровождать вас во Дворец. Вот ваш пропуск, – рука офицера протянула мне конверт из толстой бумаги.

Судя по всему, мужчина не совсем понимал, как ему себя со мной вести. С одной стороны, перед ним несовершеннолетняя дочка простолюдинов и презренная убийца, а с другой – Мастер боя, получившая личное приглашение от генералиссимуса Будо и чуть ли не его потенциальная ученица (в среде гвардейцев сплетни процветают ничуть не меньше, чем в среде каких-нибудь фрейлин). Неоднозначная ситуация.

Так что пока капитан решил придерживаться вежливой, но формальной манеры общения. Не самый плохой вариант. С готовностью поддерживаю этот формат.

– Благодарю. Сейчас приведу себя в порядок и через пятнадцать минут буду готова. Вы подождёте здесь или на улице?

– Если мои байки ещё не наскучили генералу Маркусу, то подожду в этом кабинете, – располагающе улыбнулся мужчина.

– Ну что вы. Мне интересно, чем живёт гвардия и Дворец, – покачал головой Маркус. Изобразив на своей физиономии подобие улыбки, он взмахом кисти отослал меня прочь.

Я на такое поведение только мысленно усмехаюсь, закрыв дверь с другой стороны. Командир Базы продолжал питать иллюзии, считая, что он для меня незаменим и рассчитывая на привитое с раннего детства уважение к вышестоящим. Да, всё-таки гораздо легче раздувать и корректировать существующие чувства марионетки, чем внушать посторонние, которые легко заметить и подавить. А так надежда Маркуса будет жить до тех пор, пока я не решу от него избавиться.

Удобно.

Всплывшая цепочка ассоциаций говорила, что новая способность похожа на упрощённую версию демонической метки, которую достаточно разумные и сильные твари ставят на своих культистов. Не такую, как «награда», которую глупый глава демонопоклонников из сна получил после кровавого ритуала с жертвоприношением кучи людей и собственного брата – всё же создавать полноценные аватары могут только архидемоны, коим иными путями сложно прорваться в большинство миров смертных; та гадость скорее напоминала (весьма отдалённо) духовную связь между тейгу и марионетками. Моя же способность влиять на эмоции и восприятие больше походила на печать, которую все полноценные культисты получают от своих хозяев.

Печать не перекраивает личность, по крайней мере, поначалу, прямо и грубо, и при заметной пользе несёт мало недостатков. Её даже можно сбросить без особо тяжёлых последствий, ну, на ранних стадиях развития. Но есть парочка нюансов: даже метка начального уровня немного влияет на сознание, незаметно и постепенно смещая акценты восприятия и форматируя его по образцу, заданному индивидуальными особенностями и личными пристрастиями конкретного демона. И чем больше объект поддаётся влиянию, тем глубже врастает печать, открывая своему хозяину всё больше возможностей. Итог – неспешное поэтапное совращение. Коррапт, индоктринация.

Вот и получается, что даже уверенные в собственной уникальности «герои», пошедшие на сделку ради относительно благородных целей, рано или поздно становятся верными рабами своих тёмных покровителей – или, что происходит намного чаще, одержимыми низкими страстями безумцами. Всплывший кусочек чужого знания говорил об изредка встречающихся исключениях, которые умудрялись выдираться из жадных когтей, иногда даже вместе с частью уворованной силы. Но это действительно исключительные личности, Маркус на такового точно не тянет. Да и не сорваться ему, мёртвому и уже согласившемуся на служение.

Некуда.

Мне не особо нравится, что приходится пользоваться методами, настолько похожими на излюбленные инструменты тварей, а также то, что части моей личности такие игры, наоборот, по нраву. Но куда деваться? В сложившихся условиях я бы и демоническими метками не побрезговала, знай я методику их создания и внедрения. Да и обидно это: знать, что какие-то там демонические паразиты успешно внедряют силу в своих подопечных – и не иметь возможности это не то, что повторить, но даже приблизительно понять, в какую сторону нужно двигаться для успеха. Впрочем, рано или поздно я с этим разберусь. Главное, чтобы самонадеянная убийца сама не стала жертвой своего артефакта и духовной связи с ним.

Собственно, из этого опасения и растут ноги моего стремления делать добро по мелочи: проверяю своё состояние и реакции. Ну и осознавать, что можешь делать что-то хорошее, тоже приятно.

Быстро приняв душ и собравшись, возвращаюсь в кабинет даже раньше назначенного срока. Гвардеец как раз закончил рассказывать пикантную историю о похождениях некой владетельной леди особо лёгкого поведения, которая на бал-маскараде умудрилась изменить мужу… с ним самим. Оба мужчины смеялись.

– Прошу прощения, юная э-э… леди. Я не хотел вас смущать, – Сайкл виновато развёл руками, – просто не заметил ваше появление. У вас великолепные навыки скрытного передвижения, – польстил он моим способностям, которые вообще-то не использовались.

Не особо горя желанием разводить политесы, просто киваю, давая сопровождающему понять, что его извинения приняты.

– Было приятно познакомиться, генерал, – приложив кулак к груди и чуть склонив голову, посыльный Будо развернулся на месте и направился вон из кабинета.

Следую за ним.

Пока мы ехали к центру Столицы, что, учитывая размеры многомиллионного города, заняло немало времени, несмотря на запряжённых в карету химер, мой сопровождающий старательно молчал. Сие занятие давалось общительному мужчине с немалым трудом, в эмоциональном фоне так и читалась жажда поболтать, но он себя успешно пересиливал. У меня же, к сожалению мнущегося офицера, отсутствовало желание убивать время, удовлетворяя его любопытство – или что он там стеснялся спросить? – поэтому свободный час был потрачен на работу с собственной энергетикой. Ну а Сайклу осталось любоваться проносящимися за стеклом видами или наблюдать за «задремавшей» через десять минут пути спутницей.

Если я желаю использовать новый навык как нормальную способность, а не Ultima ratio, то нужно превозмочь трудности и продвинуть Алмазное Тело на новую ступень освоения. Меж тем перенятый у Прапора путь развития давался тяжело. И не только потому, что он изначально заточен под бойцов стиля укрепления (изначальный боевой стиль значительно переработан, да и развиваюсь я весьма… неортодоксально), просто переучиваться всегда сложнее, чем учиться. Развитие, конечно, происходило, но медленно. По этой причине мой вариант Алмазного тела так и не вошёл в список тренируемых ребятами навыков, хотя Ямато, Бэйбу и другим силовикам он мог сильно пригодиться – но нет у меня настоящего понимания его сути. А передавать не постигнутый в полной мере, достаточно сырой стиль – означало рисковать здоровьем учеников, которые легко могут искалечиться, руководствуясь неверными указаниями.

Ученики… после получения ранга и назначения на офицерскую должность наши отношения с ребятами неуловимо изменились. Нет, они не начали заниматься усердней, а Тео, Кей и другие «яркие индивидуальности» продолжали доставлять проблемы. Но вот смотреть на мою персону многие стали несколько иначе: не как на сильнейшую, но в целом такую же, как и они, убийцу, – а так, словно старая и понятная Куроме обернулась кем-то большим, чем они могли представить.

На самом деле не очень приятное чувство. На подругу и боевого товарища так не смотрят.

Поэтому иногда вспыхивающие в чужих глазах искры благоговения виделись мне кирпичиками выстраивающейся меж мной и другими ребятами стены. Разумеется, сие поветрие коснулось не всех, отношение членов группы и вовсе не изменилось, наш шутник даже нашёл новые поводы для призванных меня расшевелить подколок. Однако чувствовать возникающее отчуждение всё равно неприятно.

Или тут виновато исчезновение Натала? Как ни крути, после ухода Акаме друг стал главной связующей нитью между мной и остальными членами Отряда, от которых я в депрессии начала отдаляться. Доверие к единственному близкому человеку позволяло делиться с Наталом почти всеми своими переживаниями и обсуждать различные проблемы, а он, в свою очередь, служил передаточным звеном между своей захандрившей подругой и остальными. Да и простая молчаливая поддержка, как оказалось, многое для меня значила. Память меня-Виктора, прожившего свои последние годы в одиночестве, конечно, помогала, но я всё равно почти не играла, большую часть времени походя на уменьшенную версию Акаме с её любимой холодно-отстранённой маской. Как ни посмотри, показная отстранённость лучше, чем ничем не сдерживаемая злость с раздражением, а также выплескивание всего этого на ни в чём не повинных товарищей. Самоконтроль – полезная штука, особенно в моём положении.

Но подавив внешнее проявление чувств, до конца избавиться от тлеющих в глубине эмоций получалось не слишком хорошо. Нужно время.

Сейчас, находясь в специальной капсуле и погружённый в искусственную кому, друг проходил реабилитацию, совмещённую с коррекцией внешности. Это немного нервировало. Ещё и Пауль со своими «отличными» идеями модификации «восхитительного материала»! У-у, морда вивисекторская!

Конечно, давление смертного ужаса и ощущение сжимающих сущность нематериальных когтей быстро привели полезного, но слишком увлекающегося слугу в чувство, напомнив, какими последствиями чревато несанкционированное вмешательство в здоровье Натала, но спокойствия этот случай не прибавил. Цилиндр с маленькой внучкой главы нашего охранного агентства находился неподалёку от друга, но, к счастью, хотя бы на девочку этот недо-Менгеле посматривал без интереса.

Впрочем, наш совместный с миньоном проект искусственных энергоканалов выглядел действительно перспективно, мне тоже хотелось посмотреть, как он покажет себя на живых образцах. А то с мёртвыми оно пусть и работало, но только под моим влиянием: без вмешательства в энергетику тонкая нить из сплава на основе алхимического золота хоть и выполняла роль слабенького проводника духовной силы, но настоящий энергоканал поверх неё не нарастал. А в качестве испытателя, как назло, требовался некто живой и способный достаточно тонко контролировать свою внутреннюю силу.

Впору мне самой вызываться добровольцем.

Ощутив оживление сопровождающего, который, посматривая на меня, заёрзал на своём месте – открываю глаза, «проснувшись».

– Мы уже подъезжаем, – озвучил он очевидное.

За окном мелькали вычурно украшенные фасады домов и богатые вывески заведений центральной улицы Столицы. Приблизив голову к окну и посмотрев вверх, вижу закрывающее небо стекло.

Как на мой взгляд, идея затянуть бронированным стеклом всю улицу немного странная, но столичные жители любят и гордятся данной достопримечательностью. Надо бы потом поинтересоваться, каким образом этот парник чистят: с помощью неких механизмов – или бедные уборщики-высотники борются со снегом и следами жизнедеятельности птичек сугубо врукопашную?

– Заинтересовались Хрустальными Небесами? – спросил измаявшийся от молчания Сайкл. – Триста лет назад жители протестовали против этого чуда света. Один из лордов даже добился запрета на остекление улицы рядом со своей резиденцией. Представляете?

– Угу, – неопределённо отвечаю на сей спич. Если честно, бронированное стекло не нравилось и мне – невидимый потолок ограничивал манёвр, если что, заскочить на крышу будет довольно проблематично.

Гвардеец продолжил увлечённо болтать, полностью удовлетворённый моими редкими и малоинформативными репликами. Кажется, он по какой-то причине начал нервничать. Опасность не ощущалась, но решив не рисковать, на всякий случай наполняю тело духовной энергией. Впрочем, как и ожидалось, в преддверии сердца Столицы и всей Империи не таились подлые бунтовщики или вражеские убийцы. Мы спокойно миновали парочку КПП и, проехав протяжённый тоннель под пятидесятиметровой стеной (Первый Император, как и его потомки, определённо наслаждался гигантоманией), оказались на внутренней территории этого города в городе. Прежде чем карета остановилась, нам пришлось ехать ещё минут десять.

* * *

Что можно сказать о центральном здании Императорского Дворца? Он огромен. Или, скорее, подавляюще грандиозен. Пятидесятиметровые стены на фоне этого белоснежного строения с зелёными куполами смотрелись, словно декоративный заборчик. Дворец подобно горному пику доминировал над огромным городом, будучи видимым с самых окраин Столицы и даже из-за её пределов. На просторах этой закрытой от остального города территории жили и трудились многие тысячи человек, большую часть из которых составляли различные слуги. Как подсказывала память мятежного генерала, многие из людей, отвечающих за функционирование инфраструктуры Дворца, а так же комфортное существование его сиятельных владетелей и их приближённых, поколениями не покидали внутреннего кольца стен.

– Вблизи наш великий Императорский Дворец впечатляет ещё сильнее! – с гордостью выдохнул гвардеец, чья нервозность хоть и была малозаметна внешне, но, тем не менее, никуда не исчезла.

Похоже, что бы его ни беспокоило, оно находится где-то здесь.

Дёрнув левой рукой и посмотрев на циферблат выглянувших из-под манжеты наручных часов, сопровождающий обаятельно улыбнулся и произнёс:

– У нас ещё есть запас времени до того, как господин главнокомандующий освободится от дел. Если желаете, я могу провести короткую экскурсию по главному чуду Империи и всего мира, – взмахом рукой очертив ближайшую часть монументальных построек, сказал офицер. Судя по всему, он действительно восхищался и гордился детищем древних архитекторов.

– Возможно, позже, – звучит мой ответ. – Я не успела перекусить и хотела бы это исправить.

Не то чтобы Дворец мне не интересен. Даже наоборот, я определённо собираюсь его осмотреть. Пускай мы с сестрой и Наталом здесь уже бывали, да и осколок сущности генерала Шосы подкинул достаточно воспоминаний, чтобы легко здесь ориентироваться без рекогносцировки. Но эта же память и навевала некую, хм, ностальгию. Хотелось пройтись по этим мраморным дорожкам, окружённым нарядной зеленью кустов и газонов, ныне укрытой снегом, покривить губы на уродливых ангелочков, посетить раскинувшийся под стеклянным куполом зимний сад и удостовериться цела ли любимая мраморная скамейка, сорвать один из фруктов с вечно плодоносящих деревьев…

Тряхнув головой, отгоняю слишком яркое наваждение. После того как я, в честь предыдущего владельца Яцу, приняла фамилию Абэ, осколок, от которого ныне осталось только маленькое и прочное, словно спрессованное ядро, стал проявлять значительно больше активности, делясь множеством любопытных, но, к сожалению, в большинстве бесполезных воспоминаний. С фамилией, кстати, забавно вышло. Маркус, к которому я обратился за консультацией, после того как узнал, в честь чьего рода я собираюсь именоваться, не стал критиковать идею, подтвердив, что в Империи хватает аристократических тёзок. Пока я не попытаюсь сплагиатить ещё и герб, на новую однофамилицу никто не обратит внимания. Миньон принял заполненные бланки и удалился к Сайкю, которому что-то снова понадобилось от главы Отряда.

Казалось бы, что тут необычного? Необычное началось после его возвращения: как поведал Маркус, министр разведки удивительно сильно заинтересовался столь незначительным делом, как фамилия получившей боевой ранг подчинённой, даже хмыкнул что-то вроде «а похожи!».

Теперь у меня появилась книга-альбом, одна из многотомного труда, описывающего существующие, а также ныне угасшие рода высших имперских аристократов. Как нетрудно догадаться, значительная часть книги уделена информации о роде Абэ, который некогда контролировал северо-восточную часть страны и в числе прочего славился наследственной предрасположенностью к владению сестринскими тейгу-катанами. Имелись там и литографии портретов представителей данного семейства, всех как на подбор темноволосых, с серыми, синими, карими и изредка алыми глазами. Ощутимо похожих на нас с Акаме – вернее, наоборот.

М-да… даже не знаю, как реагировать на сие. Как бы моё выражение почтения к предку, а также своеобразное принятие обязательств – завершить неудавшееся у них с Принцем дело по изменению Империи к лучшему – не принесло мне проблем. Уж во что, во что, а в отсутствие второго дна в действиях этого мутного интригана-Сайкю (а книгу мне передал именно он), я не верю.

Что касается ностальгии по памятным местам, то с её удовлетворением всё, увы, не так просто. Во времена предка далеко не каждый гость мог попасть в самый высокий сад в стране: для всех, кто не относится к высшему дворянству, доступ туда считался знаком расположения трона. Так что придётся удовольствоваться прогулкой по таким знакомым-незнакомым мраморным дорожкам и обедом в одном из местных заведений. Я ведь упоминал, что Дворец – своеобразный город в городе? И так же, как и в настоящих городах, здесь присутствовало множество различных ресторанчиков и магазинов разной степени фешенебельности.

В один из таких меня и повели.

* * *

Разместившись за столиком и сделав заказ, краем глаза наблюдаю за тем, как мой сопровождающий двигается на выход из заведения. Он, оказывается, вспомнил о небольшом, но срочном деле. Ну-ну, а когда манил меня экскурсией, он об этом деле забыл. Поверим и посмотрим, что он замышляет. Вскоре мне принесли наполненный объёмистыми тарелками поднос и отслеживание обстановки перешло в пассивный режим, основной поток сознания сосредоточился на еде. Всё же любовь вкусно и обильно поесть – одна из наибольших моих слабостей.

Как и ожидалось, в скором времени гвардеец не показался, и если его подстава заключалась именно в этом, то весёлый и общительный офицер просчитался. Проснувшийся осколок сущности предка вместе с информационным мусором одарил свою носительницу достаточно подробными знаниями планировки местного комплекса зданий. Учитывая тот факт, что с момента завершения строительства и до момента жизни Шосы и его друга императорских кровей никто из правителей не производил перепланировку, то и за минувшие четыре века если что изменилось, то немногое.

Впрочем, разочаровать имперскую версию Сусанина мне было не суждено. Гвардейский капитан не собирался меня просто бросить в «незнакомой» обстановке, нет – он навёл на меня недружелюбных гостей.

* * *

Сначала в ресторанный зал, громко топая сапогами, вкатился десяток гвардейцев. Все как на подбор высокие, крепкие и, что важнее, не чуждые духовной силы. Разогнав остальных посетителей, представители имперской гвардии принялись нагнетать обстановку, окружив столик и скрестив на моей персоне недружелюбные взгляды.

Ага, смотрели грозно мыши на кота. Я же, как ни в чём не бывало, продолжала наслаждаться хорошим чаем с восхитительными пирожными со сливочно-медовым кремом.

Кем бы ни являлся глава незваных визитёров, он вряд ли решится инициировать бой внутри этих стен. И даже в том случае, если я переоцениваю разум данного индивидуума, у меня были неплохие шансы обезвредить всю десятку, не обнажив клинка и никого не убив; быть может, даже не покалечив. Конечно, провернуть такой фокус с нормальным одарённым достаточно сложно: убить или безвозвратно искалечить для допроса гораздо проще. А в случае, если таких десяток… тут и превосходство в ранге на две ступени не всегда поможет.

Но это если говорить о настоящих бойцах. Эти же… пусть сенсорика подсказывала, что пятеро из десяти находились на уровне сильного Ученика, четверо достигли ступени Адепта, а один из них еле-еле, но перешагнул на ранг Воина, моторика вторженцев недвусмысленно заявляла, что их ранги «дутые». То есть сила данных «воителей» получена минимумом тренировок (о реальных боях не стоит и заикаться) и максимумом потребления алхимпрепаратов, которые подстегнули унаследованные от предков природные данные. Зато все выглядят чистенько, аккуратно и вообще похожи на манекенщиков в форме. Метросексуалы атакуют, блин! Разве что Воин немного выделялся в лучшую сторону – такого ранга без усердных тренировок уже не достичь и с ним в теории могут возникнуть трудности – но и он не выглядел пропитанным кровью и чужой смертью бойцом.

Кстати, из всей десятки лишь Воин выглядел напряжённым, вероятно, понимая, кого они провоцируют своими угрожающими взглядами. Чуть приподняв чашку, салютую понятливому. Непонятливые яростно (и смешно) раздувают ноздри, но видя незаметный жест своего более разумного командира, не спешат совершать глупости.

Окинув «грозных» визитёров насмешливым взглядом, принимаю ещё более расслабленный вид и, откусив от пироженки, делаю новый глоток недурственного зелёного чая с цветочными нотками. Вкуснота!

И всё же интересно: что за умник стоит за этим балаганом? А иначе, как балаганом назвать попытку напугать Мастера боя и тейгуюзера одиноким Воином, усиленным свитой из Адептов и Учеников, язык у меня не повернётся. Мы вместе со Стоуном и Эйпманом, даже без поддержки Печеньки, легко размажем и роту бойцов схожих уровней, не говоря об этих, как любит выражаться Кей, «детишках». Или это такое завуалированное оскорбление? Ну, тогда и Бездна с ними!

Сладости крайне положительно сказались на настроении. Даже убивать или калечить не хочется!

Впрочем, избежать боевого конфликта я постараюсь в любом случае. Новообретённый ранг и сопутствующие ему плюшки вскружили мою голову не настолько, чтобы нарываться на драку под боком у Императора, Онеста, Сайкю, Будо и прочих. А если эти дурачки сами полезут, решила я, то банально убегу. Это намного проще, чем пытаться разобраться с агрессорами без смертоубийства и сопутствующих разрушений с жертвами, которые не постесняются повесить на меня. Так-то, если у режиссёров данного представления злые намерения, – вероятнее всего, наглые слабаки не более чем инструмент провокации.